«Отправьте посыльного передать леди Дайлин, что я встречусь с ней в Зале Карт». – Илэйн почувствовала прилив надежды. Возможно, наконец-то она услышит действительно хорошие новости.
Глава 17
Бронзовый медведь
Покинув Госпожу Харфор и Мастера Норри, Илэйн нетерпеливо зашагала в Зал Карт, все еще удерживая саидар. Нетерпеливо, однако неспешно. Перед ней шагала Дени и еще три женщины-гвардейца, их головы поворачивались по сторонам, не переставая высматривать возможные угрозы, еще четверо шли позади. Она сомневалась, что Дайлин, приводя себя в порядок, задержится надолго, какие бы новости она ни привезла – хорошие или нет. Во имя Света, только бы хорошие!. Насупившаяся Бергитте, сцепив за спиной руки, пока они шли хранила полное молчание, однако и она тоже осматривала каждый коридор, словно ожидая оттуда нападения. Узы по-прежнему доносили беспокойство. И усталость. Не успев сдержаться, Илэйн зевнула, чуть не вывихнув себе челюсть.
Нежелание вызвать сплетни было не единственной причиной ее неторопливости. Теперь в коридорах встречались не только одни слуги. Любезность требовала от нее предоставить комнаты во дворце для тех вельмож, кому удалось добраться в город вместе со своими ополченцами, которых было тяжело сосчитать. Некоторые были хорошо обучены и ежедневно упражнялись с мечами, другие, до призыва на службу к своему лорду или леди, ходили за плугом, и многим она оказала гостеприимство. Главным образом тем, у кого не было совсем никакого жилья в Кэймлине или, как она подозревала, кто просто не хотел раскошеливаться. Возможно, фермерам и ремесленникам кажется, что знать куда богаче их, но если начать сравнивать, когда дело доходило до расходов, причитающихся в их положении, они становились столь же скупы, как фермерские жены. Она уже не знала, что же ей теперь делать с новоприбывшими. Там, где были достаточно широкие кровати, вельможи итак спали втроем, а то и вчетвером. На всех, кроме самых узких, спали по двое. Многие женщины из Родни уже спали на полу на тюфяках в комнатах для прислуги – хвала Свету, весной это было возможно.
Казалось, что большинство из ее благородных гостей как раз вышли прогуляться, и когда они приветствовали ее, ей приходилось останавливаться, чтобы произнести им хоть пару слов. Сергас Гилбирн, невысокая и худенькая, чьи темные волосы были слегка тронуты сединой, была одета в зеленое платье для верховой езды. Она привела с собой двадцать ополченцев. Пожилой Келвин Джейнвор казавшийся довольно крепким для своих лет, в аккуратно заштопанном синем шерстяном кафтане, привел десятерых и в знак благодарности получил столь же теплый прием, как и долговязый Лэнки Барэль и тучная Антелле Шарплин. Все они являлись Верховными Опорами, хотя и младших Домов. Все приехали поддержать ее, приведя с собой всех, кого смогли собрать, и ни один не был отослан назад. Впрочем, сегодня многие выглядели встревожено. Вслух не было сказано ни слова по этому поводу, – все они были полны добрых ожиданий, надеясь на быструю коронацию, и были верны своему решению последовать за ней, – однако на их лицах было написано беспокойство. Арилинда Брадстром – обычно столь энергичная особа, что можно было подумать, она в самом деле верит, будто ее пятьдесят ополченцев способны изменить расклад в пользу Илэйн, была не единственной женщиной, покусывавшей губы, и Лаэрид Трайхэнд, коренастый молчаливый и обычно бесстрастный как скала, был не единственным мужчиной с нахмуренными бровями. Даже известие о Гайбоне и подкреплении, прибывшем с ним, вызывало лишь мимолетные улыбки, поспешно проглатываемые от плохо скрытого облегчения.
«Думаешь, они уже слышали о дерзкой самонадеянности Аримиллы?» – спросила она во время одного из кратких перерывов, когда не надо было отвечать на поклоны и реверансы. – «Нет, этого было бы не достаточно, чтобы расстроить Арилинду или Лаэрида». Даже прорыв Аримиллы за стену с тридцатью тысячами воинов, вероятно, не смог бы довести эту парочку до такого состояния.
«Вряд ли», – согласилась Бергитте. Она огляделась, словно желая убедиться что, никто кроме женщин-гвардейцев ее не мог услышать, затем продолжила. – «Возможно, их волнение вызвано теми же причинами, что и мое. Ты не потерялась, когда мы вернулись. Или лучше так, тебе помогли потеряться».
Илэйн отвлеклась, чтобы сказать несколько слов седовласой паре в шерстяных одеждах, которые подошли бы преуспевающему фермеру. Особняк Браннина и Элвайн Мантар весьма походил на большую ферму, разрастаясь от поколения к поколению. Треть их ополченцев была либо их сыновьями и внуками, либо племянниками и внучатыми племянниками. Только слишком молодые или слишком старые, чтобы отправиться в путь, остались присматривать за хозяйством. Она надеялась, что улыбающаяся пара не будет сильно оскорблена столь малословным приветствием, тем не менее, она двинулась дальше, практически не задерживаясь. – «Что ты имеешь в виду? Мне помогли?» – требовательно спросила она.
«Дворец… изменился», – на мгновение узы донесли замешательство. Бергитте скривилась. – «Я знаю, это звучит безумно, однако окружающее выглядит так, словно было перестроено по другому плану». – Одна из телохранительниц, идущая впереди, сбилась с шага, но затем выровнялась. – «У меня хорошая память…». Бергитте замялась, узы наполнились беспорядочными эмоциями, торопливо подавленными. Большинство из ее воспоминаний о прошлых жизнях растаяло, словно зимний снег. Она не могла вспомнить ни о чем, что происходило до основания Белой Башни, а от четырех жизней, которые она прожила после этого и до конца Троллоковых Войн, оставались лишь фрагменты воспоминаний. Ее мало что было способно напугать, и все же она боялась утратить последние воспоминания, особенно свои воспоминания о Гайдале Кейне. – «Я не забываю дорогу, если однажды ходила по ней», – продолжала она, – «а некоторые из этих коридоров не такие, какими были раньше. Некоторые из коридоров… сместились. Другие не там, где были раньше, и появились новые. Насколько я знаю, никто не говорит об этом вслух, но я думаю, что старики молчат, потому что боятся, как бы окружающие не решили, будто они выжили из ума, а молодые боятся потерять свои места».
«Это…» – Илэйн захлопнула рот. Вообще-то это было не столь уж невозможно. Бергитте не страдала галлюцинациями. Нежелание Нэйрис покидать свои апартаменты внезапно обрело смысл, и, возможно, замешательство Рин до этого, тоже. Но как? – «Это не Отрекшиеся», – твердо сказала она. – «Если бы они были способны на такое, то сделали бы это уже давно и даже еще хуже… Доброго дня и вам, Лорд Аубрейм».
Тощему, угловатому и практически совсем лысому, если не считать жидкой седой поросли вокруг макушки, Аубрейму Пенсенору в пору было нянчить своих правнуков на коленях, и, тем не менее, его спина была пряма, а взгляд ясен. Он был одним из первых, кто прибыл в Кэймлин примерно с сотней мужчин, и первым рассказал, что Аримилла Марне двинулась на город вместе с поддерживающими ее Ниан и Эленией. Он пустился в воспоминания о своем путешествии к ее матери во время прошлого Наследования, пока Бергитте не пробормотала о том, что их ждет Леди Дайлин.
«О, в таком случае не смею вас задерживать, Миледи», – сердечно произнес старик. – «Прошу вас, передайте мои лучшие пожелания Леди Дайлин. Она была так занята, что я не успел обменяться с ней и парой слов со времени своего прибытия в Кэймлин. Мои самые лучшие пожелания, если позволите». – Дом Пенсенор с незапамятных времен был союзником Дома Дайлин Таравин.
«Не Отрекшиеся», – сказала Бергитте, как только Аубрейм отошел подальше и не мог ничего услышать. – «Однако, почему это случилось – только первый вопрос. Произойдет ли такое снова? Если да, то будут ли перемены столь же незначительны? Или ты проснешься и обнаружишь, что находишься в комнате без окон и дверей? Что случиться, если ты уснешь в комнате, которая исчезнет? Если исчезают коридоры, тоже самое может произойти и с комнатами. И что, если это происходит не только во Дворце? Мы должны узнать, ведут ли еще улицы туда, куда вели раньше. Что, если в следующий раз не окажется части городской стены?»
«У тебя слишком дурные мысли», – холодно сказала Илэйн. Даже удерживая Силу, от одной лишь мысли о подобном у нее скрутило живот.
Бергитте потеребила четыре золотых банта на плече своего красного с белым воротником мундира. – «Это все из-за этой штуки». – Странно, теперь, когда она поделилась своими тревогами, по узам текло меньше беспокойства. Илэйн только надеялась, что другая женщина не убеждена, будто у нее на все есть ответы. Нет, это действительно невозможно, Бергитте ее слишком хорошо знает.
«Это пугает тебя, Дени?» – спросила она. – «Признаюсь, меня – очень».
«Не более чем необходимо, миледи», – сказала крепкая женщина в ответ, не отрывая настороженного взгляда оттого, что находилось впереди. В то время как остальные шли, положив руки на рукояти мечей, ее рука покоилась на длинной дубинке. Ее голос был столь же спокоен и сух, как и ее лицо. – «Как-то раз, один здоровый возница по имени Элдрин Хакли чуть не сломал мне шею. Обычно он весьма покладист, но в ту ночь был пьянее пьяного. Я ничего не могла поделать, а моя дубинка, казалось, отскакивает от его черепа, не причиняя вреда. Это напугало меня куда сильнее, потому что я почти смирилась с тем, что сейчас умру. Это просто может произойти в любой день, и, просыпаясь каждым утром, ты знаешь, что можешь умереть».
Просыпаясь каждым утром, ты знаешь, что можешь умереть. Встречаются и хуже взгляды на жизнь, подумала Илэйн. Тем не менее, она поежилась. По крайней мере, пока ее малыши не родятся, такого не произойдет.
Двое стражей возле ведущих в Зал Карт широких дверей, с вырезанными на них львами, были опытными Гвардейцами. Один из них был низким и, можно сказать, худым, другой достаточно широкий, чтобы казаться приземистым, хотя и был среднего роста. Внешне абсолютно ничто не отличало их от остальных Гвардейцев, но данный пост доверяли только опытным фехтовальщикам. Тот, что был пониже кивнул Дени, затем поспешно вытянулся в струнку под неодобрительным хмурым взглядом Бергитте. Дени застенчиво ему улыбнулась. Дени! Застенчиво! В это время пара телохранительниц отправились выполнять свои привычные обязанности. Бергитте открыла рот, однако Илэйн дотронулась до ее руки, и та, взглянув на нее, кивнула. Ее толстая золотая коса медленно качнулась в такт.
«Это не хорошо, ведь они при исполнении служебных обязанностей, Илэйн. Они должны думать о службе, а не витать в небесах, мечтая друг о друге». – Она не повышала голос, тем не менее, на круглых щеках Дени выступил румянец, и она перестала улыбаться, вновь начав следить за коридором. Лучше уж так, однако, все равно было печально. Должно же быть хоть немного удовольствия в жизни!
Зал Карт на самом деле был бальным залом, вторым по величине во Дворце и очень просторным, с четырьмя каминами из красного с прожилками мрамора, в которых за каминными решетками горел неяркий огонь. Куполообразный потолок был позолочен, его поддерживали колонны на расстоянии в два спана от белых мраморных стен, увешанных гобеленами. Множество напольных зеркальных светильников давали достаточно света, как если бы здесь были окна. Огромную часть покрытого плитами пола занимала мозаичная карта Кэймлина, сложенная больше тысячи лет назад после окончания строительства Нового Города, однако еще до того, как начал расти Нижний Кэймлин. Задолго до Андора, задолго до Артура Ястребиное Крыло. С тех пор ее несколько раз переделывали, поскольку плиты бледнели, изнашиваясь, поэтому все улицы были изображены очень точно – по крайней мере, они оставались такими по сегодняшний день, если на то воля Света – и, несмотря на то, что за эти годы сменилось много строений, некоторые из переулков оставались неизменными и тоже были нанесены на огромную карту.
Как бы там ни было, в обозримом будущем танцы здесь устраивать не планировалось. На длинных столах, расставленных между колоннами, лежало множество карт, некоторые настолько большие, что свешивались с краев, а полки, украшавшие стены, были завалены маловажными отчетами, которые не требовалось хранить под замком либо держать в памяти, предав бумагу огню. В дальнем конце комнаты располагался Широкий письменный стол Бергитте, практически весь заставленный корзинами, большинство из которых были набиты бумагами. Являясь Капитан-Генералом, она имела собственный рабочий кабинет, однако, как только обнаружила Зал Карт, то решила, что карта на полу слишком хороша, чтобы ее не использовать.
Небольшие деревянные кружочки, выкрашенные в красный цвет, отмечали те места на внешней стене, где только что удалось отразить нападение. Проходя мимо, Бергитте подцепила имеющиеся и бросила их в круглую корзинку, полную таких же, на ее рабочем столе. Илэйн покачала головой, это была маленькая корзинка, однако если одновременно произойдет слишком много нападений, понадобится намного больше кружочков…
«Миледи Бергитте, как вы просили, у меня есть сведения насчет доступного нам фуража», – сказала седовласая женщина, протягивая листок, исписанный опрятными строчками. На груди ее строгого коричневого платья был изображен Белый Лев. Пятеро других клерков продолжали свою работу, вовсю скрипя ручками. Это были люди, которым Мастер Норри доверял более всех, а Госпожа Харфор лично отобрала полдюжины курьеров, одетых в красно-белые ливреи, действительно шустрых людей – практически еще мальчишек – которые стояли у стены позади небольших письменных столов клерков. Один, довольно юный, начал было кланяться, прежде чем оборвал себя на средине, залившись румянцем. Бергитте уладила вопрос, касавшийся формальностей этикета, как по отношению к себе, так и к остальной знати, всего лишь несколькими словами. На первом месте – работа и любому вельможе, кому это не по душе, было предложено просто-напросто держаться по дальше от Зала Карт.
«Благодарю вас, Госпожа Анфорд. Я просмотрю их позже. Пожалуйста, не могли бы вы вместе со всеми остальными немного подождать за дверью?»
Госпожа Анфорд проворно собрала всех курьеров и остальных клерков, дав им время лишь на то, чтобы поставить точку в работе и закрыть чернильницы. Никто не проявил ни капли удивления. Они привыкли к тому, что время от времени была необходима полная секретность. Илэйн слышала, как люди именовали Зал Карт – Залом Секретов, хотя ничего действительно секретного тут не хранилось. Все, что в самом деле являлось тайной, было заперто на замок в ее покоях.
Пока курьеры и служащие друг за другом покидали комнату, Илэйн подошла к одному из длинных столов, который покрывала карта Кэймлина и его окрестностей, как минимум на пятьдесят миль в каждом направлении. Даже Черная Башня была на нее нанесена, квадрат, расположившийся менее чем в двух лигах к югу от города. Он разрастался по территории Андора, и не было способа от этого избавиться. Она все еще иногда направляла туда на инспекцию, через порталы, патрули Гвардейцев, однако место было настолько большим, что Аша’манам наверняка удавалось что-нибудь от нее скрыть. Булавки с эмалированными головками помечали восемь лагерей Аримиллы, окружающих город, а небольшие металлические фигурки – разнообразные остальные лагеря. Замечательно сработанный из золота Сокол чуть выше ее мизинца, указывал на местоположение Гошиен. Или, вернее, указывал прежде. Ушли ли они уже? Она уронила сокола в свой поясной кошель. Авиенда была очень похожа на эту птицу. Стоявшая по другую сторону стола, Бергитте вопросительно приподняла бровь.
«Они ушли или уходят», – сказала ей Илэйн. Они будут встречаться. Авиенда ушла не навсегда. – «Ранд отправил их куда-то. Куда, я не знаю, чтоб ему сгореть».
«Я удивилась, почему с тобой нет Авиенды».
Илэйн положила палец поверх бронзового всадника, находившегося на расстоянии длины ее руки, отмечавшего стоянку в нескольких лигах к западу города. – «Кто-то должен приглядывать за лагерем Даврама Башира. Узнать, не уезжают ли салдэйцы тоже. И за Легионом Дракона», – на самом деле не имело значения, где они были. Хвала Свету, они ни во что не вмешивались, и время опасений, что они могут попытаться сдержать Аримиллу, давно прошло. Однако, она очень не любила вещей, происходивших в Андорре без ее ведома. – «Также отправь завтра Гвардейцев в Черную Башню. Вели им сосчитать всех Аша’манов, каких они увидят».
«Итак, он планирует большое сражение. Еще одно большое сражение. Против Шончан, я полагаю», – скрестив руки на груди, Бергитте, нахмурившись, разглядывала карту. – «Хотела бы знать, где и когда, если бы у нас не было своих проблем прямо под носом, которые нужно разрешить».
На карте прекрасно было видно, отчего Аримилла так сильно нажимает. К северо-востоку от Кэймлина, почти у края карты, лежала бронзовая фигурка спящего медведя, свернувшегося, закрыв лапами нос. Близкое соседство с двумястами тысячами человек, почти столько воинов, сколько мог собрать Андор. Четверо правителей Пограничных земель в сопровождении, вероятно, дюжины Айз Седай пытавшихся держаться в тени, разыскивали Ранда, о чем они не спешили объявлять. У приграничников, насколько она могла судить, не было повода нападать на Ранда, хотя имелся простой факт – он не стал связывать их с собой, как сделал с остальными странами. Но Айз Седай были совсем другим делом, особенно когда имелось сомнение в их принадлежности к той или иной группировке, а двенадцать – число близкое к опасному количеству даже для него. Что ж, эти четверо правителей частично разгадали, чем она руководствовалась, попросив оставаться в Андорре, тем не менее, она сумела ввести их в заблуждение относительно местонахождения Ранда. К сожалению, Пограничники абсолютно не соответствовали сказаниям о том, насколько быстро они могут передвигаться, поскольку практически ползли на юг, а сейчас они отсиживаются на месте, пытаясь найти способ избежать приближения к осажденному городу. Это было понятно, даже похвально. Иноземные войска в непосредственной близости от Андора, на андорской земле, могут спровоцировать взрывоопасную ситуацию. По крайней мере, горячих голов было немного. В таких обстоятельствах с легкостью могло начаться кровопролитие, а, возможно, и война. Даже в таком случае, предполагаемый обход Кэймлина стороной обещал быть трудным: узкие проселочные дороги были превращены непрерывными дождями практически в болота, еще более затрудняя проход для большой армии. Хотя Илэйн было жаль, что они не подошли еще на двадцать миль к Кэймлину. Она надеялась, что к этому времени эффект от их присутствия будет другим. Однако это все еще было возможно.
Более важным, конечно для Аримиллы, а, возможно, и для нее самой, был стоящий в нескольких лигах ниже Черной Башни крошечный серебряный рыцарь, державший вертикально перед собой свой клинок, и серебряный алебардщик, вероятно, сделанный руками того же мастера. Первый – к западу от черного квадрата, другой – к востоку. Луан, Эллориен и Абелль, Эймлин, Арателле и Пэливар, имели примерно шестьдесят тысяч человек в этих двух лагерях. Их имения, и имения их вассалов, должно быть, были опустошены подчистую. Эти два лагеря посещала Дайлин последние три дня, пытаясь разузнать их намерения.
Долговязый Гвардеец открыл одну из дверных створок, пропуская пожилую служанку, несущую серебряный поднос с двумя высокими золотыми кубками для вина и круглыми кувшинами из голубого фарфора работы Морского Народа. Рин, должно быть сомневалась, сколько людей находилось в комнате. Худая женщина двигалась медленно и осторожно, стараясь не наклонять поднос, чтобы что-нибудь не опрокинуть. Илэйн направила потоки Воздуха, подхватывая поднос, затем позволила нескольким лишним рассеяться. Предположение, что женщина не способна справиться со своей работой, может только оскорбить ее. Хотя она не стала скрывать своей благодарности. Старуха широко ей улыбнулась, явно восхищенная, и отвесила глубокий реверанс, освобожденная от тяжести подноса.
Сразу следом за женщиной появилась Дайлин. Она казалась полной энергии, и прогнала ее прежде, чем скривиться от содержимого второго кувшина, и наполнила кубок из другого. Илэйн вздохнула – без сомнения, в первом находилось козье молоко. Несомненно, Дайлин ограничила свой туалет умыванием и расчесыванием своих золотистых, чуть тронутых сединой волос, поскольку ее темно-серое платье для верховой езды, с большой круглой серебряной брошью на высоком воротнике с изображением Совы и Дуба, герба Дома Таравин, в некоторых местах на юбках было покрыто пятнами полузасохшей грязи.
«Здесь творится что-то серьезное и неправильное», – сказала она, взбалтывая свое вино, однако, даже не пригубив его. Хмурый взгляд резче обозначил морщинки в уголках ее глаз. – «В этом дворце я бывала столько раз, что уже и не упомню, а сегодня дважды заблудилась».
«Мы знаем об этом», – ответила ей Илэйн и быстро пояснила, что пришло им в голову, и что она собиралась сделать. Запоздало она свила защиту от подслушивания, и была не удивлена, почувствовав через саидар, что именно этим кто-то и занимался. По крайней мере, кто бы это ни был, он получит встряску. Маленькую встряску, учитывая, как мало силы она использовала, так что этого она не почувствует. Возможно, это доставит соглядатаям некоторые трудности.
«Выходит, это может произойти опять?» – произнесла Дайлин, когда Илэйн установила стража. Ее тон был спокоен, однако она облизнула губы и сделала глоток вина, словно ее рот внезапно пересох. – «Что ж. Тогда, хорошо. Если ты не знаешь, отчего это произошло, и не знаешь, случится ли такое вновь, что мы должны делать?»
Илэйн бросила на нее пристальный взгляд. Снова кому-то кажется, будто у нее есть ответы, которые она держит при себе. Выходит, подобное и означает быть королевой. От тебя всегда ожидают, что у тебя есть ответы, хотя бы один. Это именно то, что значит быть Айз Седай. – «Мы не можем остановить это, значит, нам придется с этим жить, Дайлин, и попытаться не дать распространиться панике. Я объявлю о том, что случилось, все, что мне известно, и сделаю так, чтобы то же самое сказали Сестры. Таким образом, люди поймут, что об этом известно Айз Седай. Это должно их немного успокоить. Немного. Конечно, совсем бояться они не перестанут, однако не до такой степени, если мы не скажем совсем ничего, а это случится снова».
Это прозвучало не слишком уверенно, тем не менее, что удивительно, Дайлин без колебаний согласилась. – «Лично я также не могла бы предложить ничего путного. Большинство людей полагает, что вы, Айз Седай, можете справиться с чем угодно. Этого должно хватить в сложившейся ситуации».
А когда они узнают, что Айз Седай не могут справиться с чем угодно, и что она не может? Что ж, это походило на реку, которую она должна перейти прежде, чем ее затянет под воду. – «У тебя хорошие или плохие новости?»
Прежде чем Дайлин успела ответить, дверь снова распахнулась.
«Я услышала, что возвратилась Леди Дайлин. Ты должна была послать за нами, Илэйн. Пока что, ты еще не королева, и мне не нравится, что у тебя есть от меня секреты. Где Авиенда?» – Кэйтлин Хэйвин, несносная молодая женщина, с холодными глазами, по правде говоря, девочка, каковой останется еще долго, несмотря на то, что опекун предоставил ей идти собственной дорогой, была высокомерна до кончиков ногтей, ее пухлый подбородок высоко вздернут. Конечно, это могло быть следствием наличия украшавшей высокий воротничок ее синего платья для верховой езды брошки с изображением Голубого Медведя Хэйвинов. Она начала проявлять уважение к Дайлин и некоторую осторожность вскоре после того, как стала делить кровать с Сергас, однако с Илэйн она держалась, как с обычной Верховной Опорой Высокого Дома.
«Мы все слышали», – произнес Конэйл. Тощий и высокий, в красном шелковом камзоле, со смеющимися глазами и носом, напоминающим орлиный клюв, ему несколько месяцев назад стукнуло шестнадцать. Он расхаживал, слишком нежно поглаживая рукоять меча, однако ему это никак не вредило. Для Верховной Опоры только ребячество было неуместным. – «И никто из нас не смог спокойно сидеть и ждать, пока нам сообщат о том, когда Луан и остальные присоединятся к нам. Эти двое бежали всю дорогу». – Он взъерошил волосы двум молодым мальчикам рядом с ним – Пэривалу Мантиру и Бранлету Гильярду, которые одарили его хмурыми взглядами и отстранились от его пальцев, чтобы прекратить это. Пэривал покраснел. Слишком хрупкий, но уже привлекательный, ему не было еще двенадцати, да и Бранлет был старше его лишь на год.
Илэйн вздохнула, однако не смогла попросить детей удалиться. Дети, большинство из них все еще ими оставались, – а возможно и все трое, учитывая поведение Конэйла, – все-таки являлись Верховными Опорами своих Домов, и наряду с Дайлин, столь важными для нее союзниками. Она действительно жалела о том, что не знает, откуда им стало известно о цели поездки Дайлин. Предполагалось, хранить это в секрете, покуда она сама не узнает, какие новости принесла Дайлин. Еще одно занятие для Рин. Непроверенный слух, неправильный слух, мог оказаться столь же опасным, как и шпионы.
«Где Авиенда?» – требовательно повторила Кэйтлин. Удивительно, но она на самом деле увлеклась Авиендой. Очарована, вероятно, более подходящее слово. Из всех вещей, которым она упорно пыталась заставить Авиенду научить ее, было владение копьем!
«Итак, миледи», – сказал Конэйл, доверху наполнив кубок вином, – «когда они присоединятся к нам?»
«Плохие новости состоят в том, что они этого не сделают», – спокойно ответила Дайлин. – «Хорошие новости – каждый из них отклонил предложение присоединиться к Аримилле». – Она громко покашляла, когда Бранлет потянулся к кувшину с вином. Его щеки окрасились румянцем, и он схватил другой кувшин, словно именно это и намеревался сделать. Верховная Опора Дома Гильярд все же оставался мальчишкой, несмотря на меч, висевший у него на бедре. Пэривал тоже носил меч, волочащийся по плитам пола и выглядевший слишком большим для него, однако уже взял свое молоко. Наливая в собственный кубок вина, Кэйтлин ухмыльнулась, глядя на мальчиков, однако ее улыбка превосходства погасла, стоило Дайлин взглянуть на нее.
«Это мелочи, чтобы называть их хорошими новостями», – сказала Бергитте. – «Чтоб мне сгореть, если это не так. Вы принесли назад проклятую полудохлую белку, а называете ее куском говядины».
«Остришь, как всегда», – сухо произнесла Дайлин. Обе женщины вперились друг в друга взглядом, руки Бергитте сжались в кулаки, пальцы Дайлин поглаживали висящий на поясе кинжал.
«Никаких перепалок», – сказала Илэйн, заставив свой голос звучать жестче. Помогла злость, наполнявшая узы. Временами она боялась, как бы эта парочка не вцепилась друг дружке в волосы. – «Я не собираюсь сегодня терпеть ваши препирательства».
«Где Авиенда?»
«Ушла, Кэйтлин. Что еще тебе удалось узнать, Дайлин?»
«Ушла куда?»
«Ушла далеко», – спокойно отозвалась Илэйн. Невзирая на саидар, ей хотелось вцепиться девчонке в лицо. – «Дайлин?»
Старшая женщина сделала глоток вина, чтобы прервать игру в гляделки с Бергитте. Приблизившись к Илэйн, она приподняла серебряного рыцаря, повертела его, а затем опустила на место. – «Эймлин, Арателле и Пэливар пытались убедить меня заявить о своих притязаниях на трон, однако они были не так непреклонны, как тогда, когда я беседовала с ними в прошлый раз. Полагаю, мне почти удалось убедить их в том, что я этого не сделаю».
«Почти?» – стопроцентная насмешка Бергитте прозвучала в этих словах. Дайлин ее многозначительно проигнорировала. Илэйн, нахмурившись, поглядела на Бергитте, неловко переминавшуюся с ноги на ногу, и отошедшую подальше, чтобы наполнить для себя кубок вина. Весьма удовлетворительно. Все, что она сделала было правильно, и она надеялась, что это сработает.
«Миледи», – поклонившись, произнес Пэривал, протягивая один из кубков Илэйн. Она сдержанно улыбнулась и изобразила реверанс, прежде чем его принять. Козье молоко! Свет, она начинает ненавидеть эту гадость!
«Луан и Абелль были… уклончивы», – продолжала Дайлин, нахмуренно глядя на алебардщика. – «Их можно убедить присоединиться к тебе». – Тем не менее, это прозвучало не так твердо, как если бы она была убеждена в этом. – «Я напомнила Луану, что он помог мне арестовать Ниан и Элению в самом начале, однако это, возможно, не убедило его, как и Пэривала».
«Значит, они все еще могут ждать победы Аримиллы», – мрачно сказала Бергитте. – «Если ты уцелеешь, они могут поддержать тебя против нее. Если же нет, то они могут объявить о собственных притязаниях. Эллориен имеет лучшие шансы после тебя, не так ли?» – Дайлин нахмурилась, однако не стала возражать.
«И Эллориен?» – спокойно спросила Илэйн. Она была уверена, что уже знает ответ. Ее мать отправила Эллориен в изгнание. Это было сделано под влиянием Равина, однако, казалось, лишь немногие верили в это. Всего лишь немногие верили даже в то, что Гэйбрил был Равином.
Дайлин скривилась: «Женщина непреклонна как камень! Она объявила бы о притязании на трон от моего имени, если бы решила, что из этого выйдет какой-то прок. По крайней мере, ей хватает ума понять, что этого не случится». – Илэйн отметила, что женщина не упомянула ни о каких требованиях Эллориен от собственного имени. – «В любом случае, я оставила Кирелле Суртовни и Джуланию Фоут следить за ними. Я уверена, что они скоро двинутся в путь, однако даже если это случится, мы узнаем об этом довольно быстро». По той же причине трое женщин из Родни, которым необходимо было сформировывать Круг, следили за Приграничниками.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |