- Так, значит, девушка… что ж, не так уж и плохо. Но тебе быть девушкой идет больше, - Брэндон сидел в большом кожаном кресле, обвитом коваными узорами, и с интересом рассматривал стоявшего перед ним Мэтью, одетого в тонкое платьице. Его короткие полы грациозно обрамляли пышный подъюбник, едва прикрывающий округлые ягодицы.
- А это кружевное белье просто идеально на тебе, - притягивая Мэтью к себе, произнес Брэндон, проводя ладонью по упругой ягодице, прикрытой тонким кружевом белья, чей замысловатый белый узор терялся на светлой коже и придавал телу поистине невинный вид. Глубокий вырез платья открывал хрупкие плечи, вздрагивающие от прикосновений властных рук, а волосы, забранные в два хвоста, спадали на них мягкими линиями. Вид дополняла шелковая ленточка на шее, завязанная маленьким бантиком, концы которого касались впадины между ключиц.
- Зачем… это тебе? - тихо спросил Мэтью, поправляя кремово-розовый, непослушно сползающий вниз чулок.
- Чтобы развлечься, и просто стало интересно, как это смотрится на тебе, - притянув его еще ближе и посадив себе на колени, удерживая за бедра, усмехнулся Брэндон, касаясь дыханием его шеи; приникая губами; оттягивая зубами ленту. - Кроме того, насколько я помню, именно у меня ты взял деньги для так называемой "новой жизни". Неужели ты думал, что я не захочу вернуть их или же получить что-то взамен?
- Я не могу сейчас отдать такую сумму… - неуверенно прогнувшись, Мэтью попытался разжать руки, крепко держащие за бедра. Тогда, полгода назад, это было привычной игрой и небольшой "компенсацией", под видом которой он позволил себе взять из бумажника Брэндона все, что не походило на кредитные карты.
- Отлично, - победно улыбнувшись, Брэндон скользнул руками под юбку, поглаживая внутреннюю сторону бедер, касаясь паха, стянутого женским бельем. - Похоже, тебе это нравится, - ладони четко ощущали напряжение, слишком очевидное за этим нежным кружевом.
- Ты сам виноват… - вырвалось вместе с тонким стоном из аккуратно накрашенных губ.
- Знаю, но мне этого мало. Я хочу, чтобы ты просил меня… - вместе с горячим дыханием уха касался шепот, - умолял о том, чтобы только я мог иметь тебя.
Шепот, ставший грубым тоном, дополнил резкий и жесткий толчок от себя.
Упав на пол, Мэтью взглянул на приближающегося Брэндона.
- Что ты…
- Я позволю тебе насладиться этим в полной мере, ведь ты все равно принадлежишь не мне, как ты сам и сказал, - схватив его за волосы и приподняв, Брэндон улыбнулся, окидывая довольным и спокойным взглядом сопротивляющегося Мэтью, который пытался разжать его руку, больно сжимающую волосы.
Подняв его с пола и закинув себе на плечо, Брэндон одним ударом ноги открыл дверь, ведущую в длинный коридор; за ним и лестницей еще одну дверь.
- Развлекайтесь, господа. Политические разборки и сидение в офисах вам наверняка наскучили, - отпуская Мэтью и кладя его на подиум, в середине которого красовался блестящий шест, Брэндон обратился к сидевшим возле него трем мужчинам.
- Охо-хо, спасибо, какая она милая, - отозвался один из них, откидывая с лица Мэтью прядь светлых волос.
- Наслаждайтесь, - закуривая, Брэндон отошел к стене, дабы издали наблюдать за происходящим.
Мэтью не проронил ни слова, даже ни звука; он просто всматривался в темноту комнаты, ища взглядом Брэндона.
- Посмотрите-ка… эта милая девочка, оказывается, милый мальчик, - произнес один из мужчин, прижимая к себе Мэтью и бесцеремонно запуская руку под легкую юбку. Он грубо и больно сжимал, стягивая, практически разрывая кружевное белье; впиваясь пальцами в бедра, ставя на колени. - Неужели даже не порадуешь своим голосом? - притягивая к себе за волосы и запрокидывая голову Мэтью, спросил он, грубо сжимая в паху, заставляя прогнуться от боли.
Но Мэтью промолчал, лишь сжав зубы. Он не хотел доставлять Брэндону удовольствие видеть его жалкий вид и тем более позволить этим старым извращенцам услышать его стоны. Кроме того, Мэтью до последнего сомневался в реальности происходящего, ведь Брэндон был эгоистичным собственником и просто не мог позволить подобного.
- Посмотрите, какое у него милое личико, - присев рядом и ущипнув за щеку, произнес второй мужчина, жадным взглядом впиваясь в лицо Мэтью.
- А какие аккуратные, сочные губки… и такой горячий маленький ротик, - третий грубо прикасался к губам, разжимая их пальцами и проникая в рот. - Это сделает тебя раскованнее, - он резко влил в Мэтью горьковатую жидкость из маленькой ампулы и зажал рот рукой, заставляя проглотить.
Все сопротивления Мэтью были бесполезны, они лишь забавляли этих мужчин, которые жадно сжимали его тело, грубо обходясь с каждым его дюймом. Наркотик быстро прокрадывался в разум, опьяняя и снимая запрет на звуки, позволяя стонать и вскрикивать, когда чужие руки прикасались особенно грубо.
- Открой рот... вот так, молодец… еще… - удерживая за голову, один из них проталкивал в рот Мэтью свой член, входя все дальше и дальше, уже практически касаясь гортани, мешая дышать, отчего просто выворачивало.
- Раздвигай шире, не стесняйся, - смеясь, сказал другой, проникая в узкое отверстие пальцами, грубо вынимая их и вновь вводя, растягивая. Мэтью старался свести ноги, сопротивляясь из последнего остатка разума и обещания себе не доставлять Брэндону удовольствия видеть то, как он беспомощен.
- Спасибо, господин секретарь, теперь позвольте мне.
- Ха-ха, конечно, господин директор.
Одни пальцы сменились другими, еще грубее и сильнее проникая внутрь.
- Какое нежное и юное тело, - прозвучало сквозь усмешку после того, как ее обладатель, пройдясь по ягодице языком, укусил за нее.
Невозможно было даже вскрикнуть, а попытки вырваться лишь веселили этих мужчин. Каждый раз, как рот оказывался свободным, Мэтью старался сказать то, что, вероятно, хотел услышать Брэндон, но каждый раз лишь стонал от боли и не мог произнести ни слова.
Резкая боль от кого-то, резко вошедшего одним сильным толчком, заставила вскрикнуть так, что на мгновение в разуме прояснилось, но через секунду все вновь заполнилось неясностью и туманом.
Боль, нагнетаемая грубым насилием меняющихся мужчин; гул, стоящий в голове, и онемевшее горло просто не давали шанса попросить остановиться. Попросить Брэндона остановить это. Мэтью мог лишь скулить от безысходности, упираясь лицом в гладкий пол, залитый чужим семенем. Его насильники уже не раз кончили, но не останавливались, все так же жадно сжимая податливое тело.
- Пожалуйста… Брэндон… - тихий, но все же слышный шепот вырвался из Мэтью, когда его вновь приподняли от пола, схватив за волосы.
Брэндон услышал его и даже улыбнулся. Подойдя ближе, он остановился и сел напротив подиума, наблюдая за происходящим словно за скучным фильмом. Самолюбие так хотело этого: позволить поиздеваться над Мэтью, чтобы услышать сквозь его слезы о сожалении. И сейчас, наблюдая за тем, как эти высокопоставленные, но низко павшие в своей похоти мужчины истязали и насиловали тело, которое Брэндон считал своей собственностью, он мирился с мыслями об отвращении, что так неустанно подогревал эгоизм. Но урок должен быть усвоен.
- Брэн…дон… - имя сквозь сжатые зубы прозвучало, скорее, как стон, нежели шепот, с трудом вырываясь из горла Мэтью.
- Я слушаю тебя, - закурив и поменяв положение ног, не спеша перекинув одну на другую, ответил Брэндон, бездушно и сухо глядя на развернувшуюся сцену насилия перед ним.
Его взгляд может спокойно лицезреть это, и ничто внутри не скажет "нет", потому что остатки его души сгорели еще несколько лет назад.
Когда сердце молчит, а разум ничего не чувствует, то остается лишь ждать желаемого результата.
- Я… хочу… только тебя…
- Ты что-то сказал? - затушив сигарету, Брэндон прикрыл глаза.
- …только... тебя…
- М?
- Я хочу… только тебя!.. - из последних сил простонал Мэтью сквозь слезы, которые легко стекали по щекам, пытаясь сбежать как можно дальше от боли и унижения.
Опуская голову, Мэтью видел свои слезы, падающие перед ним на пол. Он все-таки сказал то, о чем думал, пусть даже его и заставили так думать.
- Прекрасно.
За коротким ответом последовало лишь несколько резких громких звуков… и тишина. Руки, судорожно разжимаясь, отпускали Мэтью, а его насильники бессильно падали на пол. Брэндон, все так же сидя на диване возле подиума, держал в руках револьвер, барабан которого медленно остывал, обвиваемый легким дымом. Ядовитый взгляд без тени каких-либо чувств, спокойно и так же властно смотрел вперед, провожая падающие тела мужчин, отмеченные алыми точками во лбах.
- Сам подойдешь, или мне подняться к тебе, моя принцесса? - встав, Брэндон остановился возле подиума, глядя на Мэтью.
Протянув руку, Брэндон откинул с его лица влажные прядки волос, прилипшие к горячей коже.
- Ну что же вы, ваше высочество? Просыпайтесь, - он провел по лицу ладонью, стирая с него грязь и пот унижения.
Мэтью лежал, закрыв глаза, из которых медленно текли слезы. Если в мире и существовала абсолютная ненависть, то сейчас он, вероятно, испытывал именно ее, но вместе с ней было и еще что-то… он хотел прижаться к этой руке и не позволять никому, кроме ее обладателя, прикасаться к себе.
Обойдя подиум и взойдя на него, Брэндон, отталкивая тела ногами, поднял с пола Мэтью. Если бы у него была душа, то она бы сейчас скрипела так, что все стекла и зеркала в этом помещении треснули бы. Брэндон преподал наглядный урок, но вместо результата думал о том, насколько теперь тело Мэтью грязное, и даже прикосновения к нему вызывают тошнотворное отвращение. Однако это тело принадлежит человеку, который пообещал научить чувствовать, поэтому Брэндон без лишней брезгливости забрал его с собой.
- Просыпайся, - Брэндон выплеснул в лицо Мэтью стакан холодной воды, на что тот отозвался лишь глубоким резким вздохом и открыл глаза.
Глаза, в которых всегда было что-то поистине теплое и желанное, сейчас горели огнем боли и унижения.
- Я должен смыть с тебя грязь от тех низких тварей, запятнавшись твое тело, - поднимая и удерживая за плечи, Брэндон доволок Мэтью до душевой.
Обмотав его руки лентой от изорванной юбки, Брэндон привязал их к стойке душа.
- А не ты ли… позволил им… сделать это? - закрывая глаза, произнес Мэтью, ощущая невыносимую боль во всем теле.
- Ты сам им это позволил, - стоя напротив, спокойно говорил Брэндон. - Достаточно было пары слов.
- Сволочь! - Мэтью плюнул ему в лицо, гневно подняв взгляд, понимая, что жестокость этого человека точно не знает границ.
- Не смей пачкать меня, - схватив за подбородок, Брэндон приблизился к лицу Мэтью, всматриваясь в него, довольно наблюдая на нем вспышки злости. Отступив и включив воду, он вышел из ванной.
Сильный поток воды смывал с тела грязь похоти, но смыть синяки и ссадины он не мог. Опустив голову, Мэтью наблюдал за ее течением, за тем, как она сбегала в сток. Все, что казалось забытым, вновь напомнило о себе с двойной силой, заставляя содрогаться от этих болезненных ощущений. "Новая жизнь" была расколота и превращалась в старую, даже не успев порадовать или же надоесть. Но он и не забывал о прошлой. Все эти полгода он помнил о человеке, который хоть и был слишком груб, но при этом все равно манил к себе. Всегда было желание покорить его, заставить понять и, возможно, изменить.
Вернувшись и выключив воду, Брэндон развязал руки Мэтью и, придерживая его за спину, повернул лицом к зеркалу на дверце душевой, заставляя взглянуть на себя:
- Посмотри, это ты… тебе нравится? Знаю, что нет. Мне тоже это не внушает симпатии, но это должно было случиться, чтобы ты понял.
В зеркале отражалось уставшее измученное лицо, тускнеющий взгляд, в котором гасли даже искры злости; спутанные мокрые волосы, прилипшие к шее и плечам; хрупкое тело, запятнанное синяками и одетое лишь в остатки изорванного платья; нежная кожа, испорченная ссадинами; а позади человек, чей взгляд ранил своей остротой и строгостью.
- Открой рот, я хочу вымыть все, что они запачкали, - выдавив на зубную щетку пасты, Брэндон поднес ее ко рту Мэтью, разжимая его второй рукой.
Чистя ему рот, Брэндон крепко держал его за пояс, не позволяя опуститься на пол. Прополоскав рот, он разжал стиснутые зубы пальцами и проник ими глубже, надавливая на основание языка, вызывая рвоту, чтобы окончательно избавиться от грязи, которой Мэтью запятнали эти мужчины. Брэндон заставлял его набирать в рот воду, снова и снова промывая полость.
- Ну вот, уже лучше, - произнес он, проводя пальцем по покрасневшим губам. Казалось, они горели под холодными прикосновениями, все еще сохранив на себе запах зубной пасты.
Отпрянув и отпустив, Брэндон набирал воду в небольшую помпу, а Мэтью медленно опускался на пол душевой, вставая на колени и упираясь руками перед собой. Его тошнило, непомерно и дико. Все внутри ныло и стонало, словно просясь наружу. Наклонившись, Брэндон положил руку ему на поясницу и, медленно оглаживая, спускался ниже, проводя пальцами между ягодиц, касаясь ноющего от боли отверстия и медленно вводя в него тонкую пластиковую трубку.
- Что ты делаешь?.. - широко раскрыв глаза от возобновившейся боли, проскулил Мэтью, оборачиваясь.
- Я же сказал, что смою с тебя всю эту грязь, - введя трубку и положив ладонь ему на бедро, Брэндон медленно сдавил в другой руке помпу. - Расслабься, иначе будет больнее.
Мэтью судорожно выгнулся, чувствуя, как вода проникает в него, заполняя и давя. Ноги ослабевали, заставляя опускаться ниже, к полу, но Брэндон не позволял этого сделать, удерживая за поясницу. Отпустив помпу, Брэндон провел рукой по животу Мэтью, слегка надавливая, и, как только он вынул трубку, вслед за ней устремился поток мутной воды, который стекал по внутренней стороне бедер, сбегая к полу душевой и стоку в нем. Облегченный стон вырвался из Мэтью, когда остатки воды покинули его тело.
- А теперь еще раз, - сказал Брэндон, облив его теплой водой из душа и разводя дрожащие ноги.
- Нет… пожалуйста, не надо…
- Потерпи еще немного, - отпуская Мэтью и вновь набирая воду в помпу, Брэндон смотрел на него без какого-либо интереса. Будь это при других обстоятельствах, то ему бы обязательно понравилось наблюдать за неспешными струями воды, вытекающими из разгоряченного тела, а сейчас же это было как-то слишком извращено и скорее обязательно, как процедура в больнице.
Брэндон еще раз повторил те же самые действия, только теперь крик был громче, тело - ближе, а вытекающая вода - чище. Она была прозрачной, такой же, какой и вошла.
Перестав скрипеть несуществующей душой, Брэндон улыбнулся сам себе: он запятнал это тело - и сам же его отмыл.
Прикасаясь губами к мокрым волосам на затылке Мэтью, он довольно гладил округлые ягодицы, разводя их, позволяя последним струйкам воды выйти наружу.
- Ну что, изменник, за тобой все равно еще есть долг.
- Иди к черту… вместе со своим долгом, - приложив ладонь к животу, Мэтью зажмурился, чувствуя, словно все его нутро пронзают тысячи игл боли.
- В таком случае ты обязан показать мне туда дорогу, но сначала… - повернув его к себе лицом, Брэндон приблизился к его губам, но не прикоснулся, позволяя сделать выбор, который на сей раз должен оказаться верным.
Глава 5: Фарфоровая гордость
- Не стоит юной леди гулять одной в столь позднее время.
Девушка обернулась на голос, обращающийся к ней. Обладателем этого низкого, но, тем не менее, мягкого тембра оказался высокий мужчина, идущий за ней.
- Я не гуляю, а просто иду с работы, - не растерявшись и даже не смутившись, ответила она, окидывая взглядом следовавшего за ней человека. - Желаете составить компанию? - добавила она, когда мужчина поравнялся с ней.
Она была молода, симпатична, даже красива, а ее зеленые глаза казались яркой вспышкой в темнеющем янтаре парка.
- Почему бы нет, - закуривая, мужчина без особого интереса оглядел ее, больше не для того, чтобы оценить, а для того, чтобы оправдать ее ожидания.
- Как ваше имя? Мое - Мелинда, - улыбнулась девушка, отводя от лица высокий ворот пальто.
- Брэндон.
- Брэндон… - задумавшись, повторила она, - слышала это имя только раз.
- Да? - без удивления спросил тот, прикрывая глаза.
- Да, от своего жениха. Он мне как-то рассказывал о человеке с таким именем… не помню деталей, но, кажется, он говорил, что этот человек умер.
- Что ж, в таком случае вероятность услышать это имя сократилась еще на один шанс.
- Да… возможно, - Мелинда, слегка поежившись, посмотрела на идущего рядом с ней человека. Он выглядел весьма спокойно и даже улыбнулся своим словам, но эта улыбка была слишком бесцветной.
- Вашего жениха зовут Мэтью?
- Да, - резко остановившись, она удивленно раскрыла глаза. - Откуда вы знаете?
- Это имя написано на вашем медальоне, - пояснил Брэндон, улыбаясь еще бесцветнее и холоднее.
- Да, точно… - Мелинда наигранно рассмеялась и поправила на шее медальон.
Она и сама не знала, почему так удивилась имени своего жениха, услышав его от этого человека.
- А вы… женаты? - опуская взгляд и медленно идя вперед, спросила она, ступая по алым листьям, лежащим на дороге.
- Нет. А что? - следуя за ней, Брэндон осмотрелся, отмечая тишину парка, нарушаемую лишь ими и ветром, блуждающим по пустым дорожкам.
- Просто… я до сих пор сомневаюсь, смогу ли прожить всю жизнь с человеком, которого люблю.
- Всегда есть вероятность того, что любовь иссякнет, если объект любви будет рядом. Тем не менее, любовь вдали тоже неприятна. Все-таки… жить и любить - разные вещи.
- Что вы имеете в виду? - обернувшись через плечо, Мелинда с интересом взглянула на своего случайного собеседника, чьи слова звучали крайне размыто и странно.
- Иногда, чтобы жить, не обязательно любить, и наоборот, чтобы любить, не всегда нужна жизнь, - усмешка Брэндона чутко разносилась по парку, который становился темнее и холоднее с каждой минутой. Будучи весьма далеким от таких вещей, суждений, мыслей и чувств, он пытался хотя бы отдалено описать то, что от него ожидали услышать.
Туман, приходящий с темнотой, покрывал яркий ковер из листьев осени, а небольшой парковый мост через реку с достаточно сильным течением, казалось, висел в воздухе, окутываемый холодной дымкой.
- Но разве можно любить без жизни? Ведь после смерти нет ничего… - опираясь руками о каменные перила моста, Мелинда с грустью посмотрела вниз.
- Физически - нет, - встав за ее спиной, Брэндон слегка наклонился, кладя руки ей на плечи. - А он… любит вас?
- Да, конечно, он часто мне это говорит, - уверенно ответила Мелинда, убирая от себя холодные руки.
- И что вы чувствуете, когда он так говорит? - в темноте позднего вечера лукавый взгляд Брэндона выглядел так, что казалось, будто сам Дьявол заглядывает в грешную душу.
- Счастье… но почему вы спрашиваете? Вы ведь не убийца? - Мелинда натянуто улыбнулась, понимая, что в парке кроме них никого нет.
- Нет, все гораздо хуже.
Резко отстранившись от перил, она попыталась убежать, но была поймана за волосы и возвращена на прежнее место.
- Я никогда не убиваю просто так, но ты будешь исключением. Ничего личного. Возможно, мы бы никогда даже и не встретились или при встрече я бы прошел мимо… но ты сама себя убила. Нужно быть скромнее, - идеальное лезвие японского меча блеснуло из-за пол длинного плаща Брэндона.
- Нет, пожалуйста! - Мелинда умоляюще смотрела в его глаза, и, казалось, видела в них отражение своего страха.
- Считай, что у тебя просто появилась возможность узнать, какова любовь без жизни, - удерживая сопротивляющуюся девушку за волосы, Брэндон с размаха отрубил ей ногу: острое лезвие безукоризненно рассекло плоть и кости.
С ярчайшим и оглушающим криком боли Мелинда пошатнулась и упала. Давно Брэндон не слышал таких искренних и звонких криков и никогда не думал, что они будут ему так безразличны. Так кричат не жертвы… так кричат люди, чьим жизням было суждено закончиться иначе.
- Вы!.. - обращение быстро оборвалось, потерявшись в еще более громком, новом крике, когда Брэндон наклонился и, взяв за лодыжку вторую ногу Мелинды, провел по ней острием меча, разрезая длинный сапог, вонзая лезвие в плоть.
- Я - тот Брэндон… можешь запомнить это имя, - взяв за руку бьющееся в судорогах боли тело, Брэндон отсек и ее чуть ниже плеча и выбросил в воду. - Если хочешь.
Схватив за вторую руку, он так же незамедлительно отрубил и ее, замечая на безымянном пальце кольцо. Брэндон попытался снять его, но оно слишком плотно сидело на пальце. Одним легким движением палец был сломан, а кольцо холодно блестело в ладони, полной крови.
- Я тебя запомню, - выбросив руку в воду, Брэндон стоял напротив окровавленного тела, точнее, того, что от него осталось: туловище да голова. Мелинда уже давно не кричала, но ее крик все еще стоял в разуме Брэндона. Он даже не упивался им, ему было все равно. Настолько, что эти отрубленные части тела казались словно оторванными кусочками бумажной куклы.
Без интереса и даже без желания последний замах отрубил голову, которая, упав, скатилась к ногам Брэндона. Вонзив в нее конец лезвия, он поднял ее с земли, глядя в распахнутые от ужаса глаза.
- Красива… но не настолько, чтобы я оставил тебя жить, - сняв голову с лезвия, Брэндон выбросил ее в реку, мгновенно проглотившую ее.
Вернувшись к телу, он провел по нему рукой, срывая подвеску и распахивая пальто, до последней нити пропитанное кровью.
- Ха… так ты беременна, а я думал, просто толстовата, - усмехнувшись, произнес Брэндон.
Туман убегал, прячась от первых холодных капель дождя, открывая скрытого до этого в мутной дымке Брэндона, стоящего напротив окровавленного остатка тела.
Медленно наклонившись к телу, он поднял его и, выбросив в воду, бросил следом и меч.
- Прощай, - едва слышно выдохнул он, символично провожая взглядом бурный поток воды, во тьме которого не было видно даже кровавых разводов, а начавшийся ливень смыл кровь с моста.
Мэтью проснулся в абсолютно чужой ему комнате, на большой постели, в окружении яркого утреннего света.
- Доброе утро, - до боли в жилах знакомый голос прозвучал за спиной.
Обернувшись, Мэтью увидел на другой половине кровати Брэндона: он лежал, подперев голову рукой, и неоднозначно улыбался.
- Д-доброе… где я? - привстав, опираясь руками позади себя, Мэтью еще раз окинул комнату взглядом и посмотрел на Брэндона, на его улыбку, в которой было нечто очень странное.
- Это гостиничный номер. А где бы ты хотел проснуться?
- Я бы вообще хотел проснуться от всего этого кошмара… - глубоко вздохнув и упав на подушки, Мэтью закрыл глаза. Опять все так же, как и всегда: больно, обидно и противно на душе. Хотя раньше он редко, проснувшись, видел Брэндона, потому что тот, получив свое, уходил, давая возможность побыть наедине с собой и своим одиночеством.
- Что тебе мешает? - приблизившись, Брэндон склонился над ним, касаясь его губ кончиками пальцев.
- Ты, - открыв глаза, Мэтью колко посмотрел на его улыбку, мысленно стирая ее. - Ты как ловец снов - не отпускаешь и заставляешь жить в мире, где все в твоей власти. А когда мне показалось, что я обрел другой мир и наконец-то проснулся - ты вновь пришел и все испортил… Брэндон…
- М?
- Я тебя так ненавижу… - оттолкнув его, Мэтью встал с постели, стягивая за собой тонкое покрывало, и, кутаясь в него, подошел к окну.
Брэндон молча наблюдал за ним, сидя на постели и надевая рубашку.
- Ты сам в этом виноват.
- Заткнись! - быстро подойдя, Мэтью одарил его пощечиной, алый след которой медленно проступал на светлой коже. - Я не виноват, что слабее тебя! Не виноват! - опрокинув Брэндона на кровать, Мэтью сел на него, упираясь коленями по бокам от его бедер.
Брэндон позволял ему это, просто наблюдая, с интересом глядя в лицо, искаженное ликом злости, но от этого не менее красивое.
- Я тебя ненавижу! И хочу, чтобы ты исчез! - выкрикнул Мэтью, схватив Брэндона за шею, душа его с ненавистью, масштабами равной океану, но невесомой, как воздух.
- Как я могу это сделать, если ты никогда не забываешь обо мне? - усмехнувшись и схватив руки, державшие за шею, произнес Брэндон.
- Просто умри… прошу тебя… сдохни… - Мэтью ударил его в плечо, медленно шепча слова ненависти, а после лег на него, уткнувшись лицом в это же плечо.
- Чуть позже, - спокойно ответил Брэндон, положа руку на белокурую голову. Его не раздражали ни слова, ни действия Мэтью, потому что он знал, что это всего лишь эмоции, диктуемые обидой.
- Почему ты такой? Почему не можешь быть другим? - приподняв голову, Мэтью посмотрел в зеленые глаза, при солнечном свете кажущиеся еще более ядовитыми и зловещими.
- Каким бы ты хотел увидеть меня? - отводя от его лица светлые пряди, Брэндон спросил это с неподдельным интересом.
- Другим… не таким, какой ты на самом деле.
- Но ведь это будет притворством и ложью.
- Иногда нужно лгать и создавать призрачные иллюзии, чтобы другим не было так больно.
- Притворяясь, я бы все равно не изменился.
- Да, но это бы просто дало больше шансов…
- Для чего?
- Неважно… забудь, - Мэтью хотел встать, но Брэндон не дал ему этого сделать, удерживая за спину и прижимая к себе:
- Что я должен сделать, чтобы сыграть эту роль?
- Для начала… - слегка опешив, Мэтью замер, - …будь нежнее.
Брэндон ослабил руки, прикасаясь к нему мягче и осторожнее.
- Неплохо… а теперь закрой глаза, - приподнявшись, Мэтью коснулся губами подбородка Брэндона, а после и губ. Опуская ладонь Брэндона на своей спине чуть ниже, к пояснице, другую руку он приложил к своему плечу, и Брэндон покорно выполнял все, что требовали от него эти робкие прикосновения.
Подведя его руку от своего плеча к шее, Мэтью вновь наклонился к лицу Брэндона, но, прежде чем успел что-либо сделать, тот поцеловал его, удерживая за шею, пробираясь рукой к затылку; сильнее прижимая к себе и глубже проникая языком в горячий рот.
- Нежнее, я сказал! - схватив его за волосы и отпрянув, крикнул Мэтью, облизав губы, на что Брэндон, вновь улыбнувшись, притянул его обратно, целуя медленно и мягко, как и просили. Если ему это напоминало игру в кошки-мышки, в которой кот позволяет мышонку играть с собой, то для Мэтью это больше походило на откровенное издевательство над собой же, потому что все это, ощущениями, было сродни облизыванию зубцов бензопилы, которая замерла в ожидании, чем на поцелуй с человеком.
- Так? - в губы выдохнул Брэндон, спускаясь рукой к узким бедрам.
- Так… ты способный актер… но об импровизации речи не было, - Мэтью поймал его руку и вернул на поясницу.
- Как скажете, господин режиссер, - ответив, Брэндон вернулся к прерванному поцелую. Ему даже нравилась эта игра, ведь порой все приедается, а подобное разнообразие в обращении привносит свои плюсы, но Мэтью, вместо смакования процесса, был занят отсчетом секунд до того момента, как все это закончится. Он просто боялся того, чем все вновь может обернуться. По его мнению была уже пара конечных пунктов, но игра продолжалась: прикосновения по-прежнему были под его контролем, а поцелуи - тающе теплыми и мягкими.
- Можешь проявить инициативу… но в меру, - отпуская Брэндона и ложась на спину, произнес Мэтью, закрывая глаза. Внутри все дрожало в ожидании того, какой болью это может обернуться, но в то же время и замирало в предвкушении чего-то другого.
Склоняясь над ним и отводя от тела складки покрывала и простыни, Брэндон уперся коленом в матрац между ног Мэтью, заставляя развести их шире. Брэндон провел по его лицу ладонью, замирая кончиками пальцев на губах, обводя их и надавливая, проникая в рот. Тихие, но откровенные стоны возбуждения радовали слух даже больше, чем всхлипывания от боли, перемешанной с наслаждением. Отведя руку от лица, Брэндон прикоснулся губами чуть ниже уха Мэтью, медленно спускаясь к подбородку.
Приникнув ближе, практически наваливаясь на него, Брэндон ввел в него палец, медленно проникая глубже, добавляя второй, растягивая; целуя подающиеся ему навстречу губы, так искренне жаждущие прикосновения к себе.
Мэтью не открывал глаз, чтобы случайно не проснуться от игры, кажущейся сном. Такие прикосновения к нему, тем более этих рук, не могли казаться ничем иным.
- Хватит… я хочу тебя… - вырвалось между стонами от желания, которое разжигали пальцы, умело надавливающие на нужные точки, отчего хотелось большего.
- Как скажешь, - Брэндон на мгновение прикрыл глаза, показывая свое наигранное повиновение, и извлек пальцы. Подхватив ноги Мэтью чуть ниже колен, Брэндон медленно входил в него, сдерживаясь, контролируя себя, дабы не испортить только по-настоящему начавшуюся игру. Полностью войдя, он медленно выдохнул, чувствуя, как горячие и упругие мышцы обхватывают его плоть. Пара плавных движений - и Мэтью прогнулся, крепко зажмуривая глаза от боли. Эта боль по большей части была из-за недавнего насилия и не менее насильственного душа, но вскоре она вполне притерпелась и перестала отвлекать от гораздо более приятных ощущений. Прижимаясь к Мэтью как можно теснее, Брэндон почувствовал, как его живота коснулся горячий всплеск. Мэтью глухо вскрикнул, будучи просто не в силах сдержать ни крика, ни протяжного стона, когда ощутил пик наслаждения так четко и остро, что все остальное просто померкло. Такой крик, безусловно, тише и бесцветнее крика боли, но звучит гораздо многограннее и удовлетворительнее.
- С чего это ты вдруг захотел прогуляться со мной? - Брэндон шел рядом с Мэтью по осеннему парку, медленно засыпающему вместе с садящимся солнцем. - Ты же всегда избегал моего общества, тем более при людях.
Он с удивлением смотрел на Мэтью, в глазах которого отражалось множество эмоций и глубокая задумчивость. Для Брэндона было странно, что Мэтью, всегда яростно отталкивающий его и не желающий, чтобы его видели рядом с таким человеком, сам захотел встретиться.
- Просто… все наши разговоры в помещении заканчиваются сексом.
- Ха, ты думаешь, мне что-то помешает сделать это здесь?
- Не знаю. Вообще, все наше общение только этим и ограничивается… - перекидывая через плечо длинный конец шарфа, Мэтью быстрым шагом прошел вперед, оставляя Брэндона позади.
- А чего бы ты хотел? - спросил вслед тот.
Мэтью наконец-то остановился возле дерева и навалился на него спиной. Подойдя, Брэндон окинул его долгим взглядом, замечая некую грусть в светло-голубых глазах. Для него вообще было странно слышать подобные вещи, тем более от того, кто всегда говорил о ненависти к нему.
- Я ничего не хочу, тем более от тебя. Просто… сейчас мне даже больше не с кем этим поделиться. Знаю, тебе все это неинтересно и ненужно, но для разнообразия ты мог бы выслушать… а может и сказать что умное, - глядя вниз, Мэтью неуверенно раскидывал носком ботинка опавшие листья.
- Почему бы и нет.
- Как-то ты быстро согласился, - вздохнул он.
- Просто я вижу, что ты говоришь это искренне, - подступив на шаг ближе, Брэндон уперся руками в ствол дерева чуть выше плеч Мэтью.
- Ты все-равно ничем особо не поможешь… хотя я и переступаю через себя, звоня тебе и сейчас говоря с тобой.
- Для тебя это так мучительно?
- Да! Потому что ты… неважно, - Мэтью было поднял взгляд, но вновь опустил его, понимая, что чем быстрее выскажется, тем быстрее уйдет. - Помнишь, я тебе говорил, что хочу жениться?
- Да, - кивнул Брэндон, чуть изгибая бровь.
- Моя девушка не появлялась дома уже больше недели и даже не звонила… а когда я звоню ей, то она не берет трубку. Конечно, она сомневалась насчет всего этого… но чтобы просто взять и исчезнуть…
- Так ты переживаешь из-за этого?
- Да! Чертово бессердечное чудовище! Тебе не понять, каково это… ты никогда не любил!
- Я люблю, а если ты позвал меня для того, чтобы покричать, то я пойду, у меня есть дела, - отстранившись, заключил Брэндон, отрясая с рук грязь от дерева.
- Это не любовь, а отговорка от всего.
- Разве твоя любовь - не такая же отговорка?
- Нет! Потому что мне больно от этого неведения и тем более от того, как ты издеваешься надо мной. Ты делаешь с людьми такие вещи и при этом говоришь, что у тебя есть любимый человек, который, к тому же, уже давно мертв, - Мэтью гневно взглянул на него, сам до конца не понимая, почему говорит именно это.
- Как хочешь, - отвернувшись, Брэндон направился к узкой парковой дорожке. Его мало интересовал такой разговор, ведь он никогда не сталкивался с подобным, и ему действительно были чужды переживания и чувства Мэтью.
- Постой! - Мэтью поймал его за руку и притянул к себе. Повернувшись, Брэндон увидел в его глазах слезы, готовые вот-вот скатиться по щекам. - Скажи мне… я что, правда не заслуживаю любви и того, чтобы быть счастливым?
- Почему?
- А я откуда знаю, почему?! Поэтому и спрашиваю! Просто… я думал, что наконец-то нашел того, кого смогу полюбить всей душой… ее и ее ребенка, который даже не мой! А она говорила, что любит меня… и я был так счастлив, слушая ее… а она взяла и исчезла… ну вот почему ты не можешь так исчезнуть?! - схватив Брэндона за ворот кожаной куртки, Мэтью выкрикнул это ему в лицо, от злости не на него, а на себя.
- Успокойся, - Брэндон погладил его по голове, убирая с волос несколько маленьких опавших листьев, запутавшихся в длинных светлых прядях. - Возможно, она решила не обременять тебя собой, ведь ты молод и тебя ждет жизнь, явно далекая от заботы о ней и ее ребенке.
- Но почему даже ничего не сказала? - прижимаясь лицом к груди Брэндона, Мэтью уже не пытался сдержать слезы, и ему было все равно, что он практически рыдает перед бессердечным человеком, лишенным даже чувства жалости.
- Быть может, она просто решила отпустить тебя, чтобы не делать еще больнее.
- Откуда ты знаешь?
- Я предполагаю, - отстранив от себя и держа за плечи, Брэндон улыбнулся, глядя на него. - А если ты прав, и все так и есть… вопрос все равно остается - разве я не заслуживаю того, чтобы меня любили и принимали мою любовь?
- Ты просто не тех любишь.
- Да, ты прав, - Мэтью усмехнулся сам себе, ведь чтобы осознать всю весомость этого утверждения достаточно было хотя бы раз взглянуть на Брэндона.
- Я всегда прав, - закурив, Брэндон подошел к скамейке и, сев на нее, запрокинул голову, глядя вверх.
- Скажи… ты боишься смерти? - подойдя к нему и остановившись напротив, спросил Мэтью, тоже посмотрев вверх.
- Нет, - переведя взгляд с хмурого осеннего неба на собеседника, Брэндон выдохнул в его сторону табачный дым. - С чего вдруг такой вопрос?
- Как сказать… просто я всегда так боялся умереть, а когда переживал из-за этого, то почему-то перестал. Мне даже показалось, что, умри я сейчас - и мне больше не придется знать, что меня никто не любит, - Мэтью проводил взглядом пролетавший над ним лист клена.
- Во-первых, не стоит убегать от своих проблем, а во-вторых - бабы не стоят того, чтобы так из-за них убиваться. Мир большой, и весь он населен бабами.
- Какая же ты сволочь… - процедил Мэтью, подходя ближе к Брэндону, вновь привыкнув к его надменному взгляду.
- Не жалуюсь, - ответил тот, затушив сигарету о скамейку.
- Все-таки разговоры с тобой бесполезны, уж лучше точно молча трахаться.
- Не сказал бы, что молча… ты очень громко кричишь и стонешь.
- Заткнись!
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |