Серия «Учебники, учебные пособия» 32 страница

Он запретил давать ложную клятву, продавать незрелые финики, а они зрелые, когда желтеют и становятся коричневыми; продавать собак, обезьян и свиней, играть в нарды и шахматы; мужчине — оставаться с женщиной, когда она без махрама, человеку — произносить: «Ты пребудешь во благе, пока с нами», «я пожелал того, что пожелал Аллах», клясться не именем Аллаха; затачивать клинок, когда на него смотрит овца [приготовленная для убоя]; использовать работника, пока он не узнает о величине своего заработка; подстраивать покупку, а это когда человек завышает [цену] вещи, в которой ему нет нужды. Употреблять в пищу мясо, молоко, яйца животных, питающихся навозом, — верблюдов, коров, овец, кур. Говорят: «держи взаперти верблюда сорок дней, корову — тридцать дней, овцу — семь дней, курицу — три дня».

Он запретил рискованную продажу, продажу того, чем не владеешь, продажу того, чего у тебя нет; выставление двух условий при продаже. [Он запретил] бить по морде верховое животное, ставить на ней клеймо, плевать в лицо человеку; женщине — отказывать в ложе мужу своему; мужчине — говорить о том, что он сделает, обещать и не выполнить, рассказывать о секрете своего брата; быть расточительным и скупым; печалиться по мирской жизни и радоваться ей.

Потакать жене своей, [желающей] ходить на свадьбы, на оплакивания покойника и в баню, потакать ей в ее страстях. Он сказал: «Кто повинуется жене своей во всем, чего она желает, того она столкнет в Огонь лицом». [Он запретил] потакать ей в непослушании родителям [мужа], в разрушении его родственных уз и в прекращении вспомоществования брату его по Аллаху. Он сказал: «Не соглашайтесь с ними, идите верным путем, и Он благословит вас». Он запретил причинять им вред, совершать над ними насилие, велел быть справедливым и разделять поровну между ними.

Он запретил обижать соседа, оскорблять, поносить родословную, злословить и клеветать; ругать рабов и бить их. Он велел кормить их тем, что ест [хозяин], и одевать в то, что он носит; не возлагать на них работу, которую они не в силах выполнить; прощать им, даже если бы он совершили семьдесят проступков за день…

Он [Пророк] проклял женщину, наносящую татуировку, и ту, которая просит об этом, то есть ту, которая накалывает зеленым, и ту, которой накалывают; ту, которая удлиняет короткие волосы, и ту, которой удлиняют, то есть ту, которая прикрепляет накладные волосы, и ту, которой прикрепляют; удаляющую волосы и ту, которой удаляют, то есть ту, которая выщипывает волосы на теле, и ту, которой выщипывают; подпиливающую зубы и ту, которой подпиливают, то есть ту, которая разделяет зубы, и ту, которой разделяют. Он [Пророк] сказал: «Любая женщина, оставившая одежду не в доме мужа своего, разрывает завесу целомудренную между собой и Господом своим (т. е. позорит себя перед Аллахом)».

Среди того, в чем наставлял он общину свою и побуждал людей к высшей морали и благородным поступкам, — его запрет человеку есть то, что перед братом его, и есть с верха блюда. Он сказал: «Благословение нисходит в середину него». Он велел омывать руки перед едой и после нее и сказал: «Это избавляет от бедности». Еще он сказал: «Аллах отвратит нужду ото всех, кто всегда совершает омовение

перед едой и после нее». Он велел съедать то, что рассыпалось под столом, сказал: «Тот, кто ест это, будет избавлен от бедности, а дети его — от глупости».

Он запретил спать с грязными руками, есть и спать в состоянии ритуальной нечистоты. Он одобрял того, кто в состоянии ритуальной нечистоты и собираясь спать или есть совершает омовение, как перед молитвой.

Он запретил есть два финика, а это из-за того, что делающий так нарушает [правила] трапезы; смотреть на кусок сотрапезника. Он любил накрывать мясную похлебку с хлебом, говоря: «Благословение нисходит на нее». И запретил есть ее горячей.

Он запретил пить из бурдюка, поскольку пьющий из него не знает, что внутри. Рассказывают, что один человек отхлебнул из бурдюка, а в нем сидела змея, о чем он узнал, когда она вползла к нему в глотку. Говорят также, что питье [прямо] из бурдюка меняет запах [содержимого] в нем.

Он запретил также людям укладываться спать посреди дороги, потому что середина дороги — место, где ходят люди, лев, джинны, и потому что это мешает прохожим; спящий же не ведает о том, что случится с ним на [дороге].

Среди запретов его: человеку вставать перед кем-либо, кроме как перед отцом, ученым или справедливым имамом. Он запретил кому-либо одобрять, чтобы перед ним вставали. Он сказал: «Тот, кому нравится, чтобы человек представлялся ему стоя, непременно обретет свое место в Огне». Он сказал: «Аллах не обратит своего взора на того, кто встает, чтобы и люди вставали из-за его вставания». Он сказал: «Кто вошел к мирскому человеку и унизился перед ним, вера того убыла на треть».

Из правил поведения, предписанных им [Пророком ] — запрет дуть [на горячее] во время еды и питья. Он сказал: «Тот, у кого из рук выпадает кусок, должен поднять его и съесть или же пусть съест другой, но не оставляет Шайтану». Он ел финики и йатну, а это означает класть финик на ладонь и кончиками пальцев вынимать косточку.

Эти и подобные им из его правил хорошего поведения, повелений и запретов, перечень которых удлинил бы книгу, каждая тварь божья должна использовать и изучать, следовать в этом ему, стремиться повиноваться ему, держаться его Сунны, потому что разум указывает на это и душа разумного склоняется к этому. Во всем этом — правильное поведение, чистота и защита от неодобряемых действий.

Ибн Батта ал-Укбари. Истолкование и разъяснение основ Сунны и религии // Хрестоматия по исламу / Пер. с араб., введ. и примеч. — М., 1994. — С. 92—95.

Текст 7.7. Свойства суфиев

Я изложу тебе условия благородства этих людей, ибо никому из людей не достанется столько скорби в жизни, которую они [стремятся вести] чисто и богобоязненно. Они считают себя лучше всех людей. Слыхал я, что первый, кто открыл этот путь, был пророк Узейр, мир над ним; он достиг таких пределов в чистоте «времени» своего, что евреи назвали его сыном бога, прах им в уста!

Слыхал я также, что в дни пророка было двенадцать «людей суффе», отдававших рубище. Пророк часто с ними уединялся и очень их любил. Потому-то благородство для этих людей труднее, чем для других людей. Благородство у них двух видов: одно свойственно нищим суфиям, другое — влюбленным. Я упомяну и то и другое. Знай, что совершеннейший дервишизм в том, чтобы ты ничего не имел, ибо отсутствие имущества и учение о единстве и есть самая суть суфизма.

Р а с с к а з. Так, слыхал я, что как-то раз шли вместе два суфия; у одного ничего не было, а у другого было пять динаров. Тот, у которого ничего не было, шел смело, не страшась, и, куда бы ни приходил, чувствовал себя в безопасности, спал в опасных местах и валялся, как сердце его желало. Обладатель пяти динаров от страха не решался спать, но все же сопровождал его. Как-то раз пришли они к колодцу, место было страшное, на скрещении нескольких дорог. Суфий без имущества поел и сладко за-снул, а обладатель пяти динаров не смел заснуть. Он все говорил: «Что мне делать? У меня пять динаров золотом, место это страшное, ты заснул, а меня сон не берет, т. е. спать не смею и уйти не смею». Суфий без имущества сказал: «Дай мне [эти] пять динаров». Тот отдал их ему, и он швырнул их в колодец и сказал: «Вот ты и избавился! Спи спокойно или сиди, ибо нищий — в медной крепости».

Итак, по согласию всех шейхов, суфизм состоит из трех вещей: отсутствие имущества, вручение себя богу и твердая вера…

Если у дервиша внутреннего духовного воспитания нет, то нужно иметь хотя бы внешнее воспитание, чтобы из этих двух он был украшен хотя бы одной внешней формой.

Итак, дервиш должен быть набожным, красноречивым, безобидным, скрывающим порочность, выявляющим смирение, носящим чистое платье, снабженным всеми принадлежностями дервишей для путешествия и пребывания на месте, как посох, чаша для подаяния, кувшин для омовения, молитвенный коврик, веер, гребень, иголки, ножик для подрезания ногтей, он не должен нуждаться в шитье и стирке, а напротив, оказывать эти две услуги братьям.

Кабус-намэ.— 2-е изд. — М., 1958. — С. 250—253.

Раздел 8 ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ РЕЛИГИИ В РОССИИ

8.1. ФЕНОМЕН ЯЗЫЧЕСТВА. ОСНОВНЫЕ ВЕРОВАНИЯ И КУЛЬТЫ ДРЕВНИХ СЛАВЯН

История религии в России четко делится на два этапа: дохристианский и христианский. Христианский этап принято называть еще язычеством

Язычество (от слова «языки» — народы) — весьма неопределенный термин, который в свое время возник в церковной среде для обозначения всего нехристианского. В религиоведении под «язычеством» понимают разнообразные религиозно-мифологические представления, обряды и культы, которые существовали у различных народов планеты до принятия ими высших религиозных форм (как правило, мировых религий).

Чаще всего этим понятием обозначают верования тех народов, которые не имели собственных государств, а, создав их, сразу приняли одну из мировых религий, обходя стадию длительного развития собственной национально-государственной религии. Поэтому хронологические рамки язычества чрезвычайно широки — своими корнями оно уходит в каменный век, а его пережитки могут сохраняться до ХІХ—начала ХХ в.

Язычество представляет собой целостную пеструю смесь первобытных и национально-государственных религиозных форм. Применительно к язычеству древних славян можно говорить о пересечении в нем нескольких относительно самостоятельных религиозных пластов, на основании которых оно, собственно говоря, и сформировалось.

 Первое религиозное наслоение в древнеславянском язычестве составляют обряды и верования местного населения лесостепной полосы Украины (среднее течение Днепра — Десна), которое заселяло эту территорию еще с каменного века (VІ—ІV тысячелетия до н. э.). Этот слой отвечал развитому анимизму и складывался по большей части из духов окружающей природы (домовые, русалки, берегини и тому подобное). Культ этих созданий, как и культ самой природы (культ воды, культ лесов и отдельных пород деревьев), крепко удерживался в народном сознании и функционировал достаточно автономно относительно культов позднейших языческих богов.

 Второй пласт в язычестве древних славян связывают с влиянием трипольской культуры конца IV—ІІІ тысячелетий до н. э. в междуречье Днепра — Днестра, которую некоторые исследователи считают одной из наиболее высокоразвитых для своего времени. Этот пласт отражал религиозные верования и культы, связанные с ранним хлебопашеским хозяйством. Состоял он из почитания женского божества плодородия и урожая, богини Матери-Земли (позднейшее имя — Макошь-Мокошь), гипотетически мужского божества-творца и повелителя Вселенной, обрядов и ритуалов сезонного хозяйственного цикла (праздник наступления весны как начала нового года, праздник созревания и сбора урожая и др.).

 Наконец, центральным пластом язычества является круг религиозных представлений и практик индоевропейского сообщества III—ІІ тысячелетий до н. э., прародиной которого были, напомним, южные степные регионы России, Молдовы, Украины. У индоевропейских народов сложились общие взгляды на мир, его природу, трехчастную структуру, вера в богов-творцов неба, земли, людей, практика их чествования кровавыми жертвоприношениями, чрезвычайно развитый культ предков и похоронная обрядность.

Таким образом, язычество древних славян имеет тысячелетнюю историю, в течение которой оно находилось в процессе постоянных видоизменений. Однако — и в этом состоит главная особенность эволюции славянского язычества — на протяжении всего периода существования язычества разнокачественные религиозные слои в нем не ассимилировали, не заменяли друг друга, а сосуществовали, дополняя друг друга, смешиваясь друг с другом. Вот почему в славянском язычестве накануне крещения Руси в одно и то же время существовал пантеон богов на уровне развитого политеизма при отсутствии установившегося культа почитания главных божеств и отдельного жреческого слоя, а рядом с этим пантеоном — не менее популярный и почитаемый пантеон низших духов на уровне первобытного полидемонизма.

В данном разделе мы можем более или менее уверенно рассматривать язычество только в том виде, в котором оно существовало у восточнославянских племен 2-й половины I тысячелетия н. э. во время возникновения у них собственной государственности.

Как видим, язычество древних славян само по себе не является уникальным явлением в мировой истории религий, это — славянский вариант общечеловеческого языческого массива, однако вариант неповторимый.

Основу языческих верований древних славян составляли разнообразные природные культы. Славяне боготворили леса, реки и другие водоемы, горы, камни либо непосредственно, либо населяя их особыми духами. Подобные пережитки собственно анимистических верований можно встретить не только в язычестве, но и в развитых национально-государственных религиях — достаточно вспомнить нимф и сатиров в олимпийской религии древних греков. Устойчивость поклонения духам и природным явлениям объясняется очень легко — они находились рядом с людьми, часто пересекались с ними.

В глазах наших славянских предков подавляющее большинство духов относилось к людям неоднозначно. Именно в таком виде переносили люди на духов свои наблюдения за разнообразными природными феноменами, каждый из которых в зависимости от обстоятельств мог то помогать, то вредить людям. Негативные ассоциации, которые часто вызывают в нашем сознании духи славянского пантеона, объясняются тысячелетней борьбой, которую Христианская Церковь вела против «поганства».

Природные культы древних славян можно разделить на четыре: культ воды, культ лесов и деревьев, культ предков, культ злых сил. Разумеется, этим не исчерпываются проявления славянского языческого анимизма: целый ряд источников подтверждает, что славяне поклонялись камням и горам, колодцам и озерам, зверям и птицам, огню, звездам, Луне и Солнцу.

Культ воды связан с тем, что славяне, как мы уже знаем, считали воду первоматерией мира. На самом деле «земные» источники водного культа следует искать в значении воды для земледелия, которое было основой хозяйства древних славян. Рядом с сугубо «оросительной» также почиталась «очистительная» способность воды, вследствие чего еще в средние века сохранялся обычай водных ордалий. Водные ордалии — испытания, которые заключались в том, что человека, заподозренного в колдовстве, бросали в воду, внимательно наблюдая, — утонет он или нет (см. текст 8.4).

Наиболее известное проявление культа воды, бесспорно, вера в водяных и русалок (вил)86. Водяного народная фантазия рисовала в виде старика с длинной, спутанной бородой, который предпочитает тихие глубокие заводи. Русалки представлялись красивыми девушками, которые по каким-либо причинам (чаще всего — из-за несчастной любви) нашли свою смерть в воде. Танцы русалок — это волна на воде, а их песни — это шум волны. Когда в разгар лета, во время вызревания урожая, утром выступала роса, люди считали, что русалки приносят ее в своих длинных волосах, и назвали Русальской неделю, предшествовавшую празднику летнего солнцестояния.

Предметом культа деревьев становились как отдельные породы деревьев (чаще всего дуб — наиболее заметное по размерам и по возрасту дерево лесостепной зоны), так и целые рощи. Там под угрозой строгого наказания запрещалось ловить птиц, охотиться на животных, даже рубить деревья. Наши предки были убеждены, что именно в лесах и рощах, где уютно и спокойно, в пущах, подальше от человеческих глаз обитали боги. Поэтому в лесах чаще всего и располагались культовые сооружения славян-язычников, осуществлялись отдельные обрядово-ритуальные действия. Византийский император Константин Багрянородный оставил описание подобных обрядовых действий около священного дуба на острове Хортица. Торговцы, которые только что преодолели опасные днепровские пороги, собирались под его развесистыми ветвями и приносили ему жертвы: кто хлеб, кто ломоть мяса, кто живых петухов. Потом, образовав круг из 12 стрел, гадали — возможно, о конечной прибыли своего предприятия.

Существуют и более материальные свидетельства о языческом культе деревьев. В течение ХХ в. на территории между Киевом и Черниговом, в водах Днепра и Десны было сделано несколько находок священных дубов. В стволы этих исполинов, там, где от них начинали отходить ветви, были вставлены челюсти молодых кабанчиков кверху клыками — так, чтобы они образовали четырехугольник. Интересной оказалась и техника заделывания этих челюстей. В стволе дуба выдалбливалось отверстие. После того как была вставлена челюсть, в отверстие загоняли дубовый колышек, который со временем врастал в дерево. Скорее всего эти дубы, датированные VII—VIII и X в., росли непосредственно над берегом реки и были смыты в воду.

Древние славяне верили в то, что в лесах живут лешие (полисуны), а в поле — полевики. Полисуны — сказочные существа серого или пепельного цвета, сплошь обросшие волосами, ходят в одежде, звериных шкурах, а иногда и без одежды. Лешие иногда помагают людям рубать дрова и просят у людей хлеба. В то же время они любят подшучивать над людьми, заставляя всю ночь блуждать по лесу.

Как и в случае с русалками, в представлении о леших нашли свое отражение многообразные взаимоотношения славян с лесами и деревьями. Леший близок к человеку — так и лес дает человеку основной строительный материал, ягоды, грибы, дичь и шкуры. Леший подшучивает над человеком — так в глухом лесу на несколько часов или даже дней ориентацию может потерять каждый.

Культ злых сил — явление обычное для любой религии. В язычестве древних славян, судя по всему, этот культ приобрел достаточно своеобразный оттенок. К злым силам, безусловно враждебным человеку, — упырям и навьям (старослав. навь — покойник) — славяне относили иноплеменных мертвецов, души врагов и недоброжелателей, людей, которых за что-то наказали силы природы (т. е. тех, кто погиб вследствие несчастного случая: упал с дерева, погиб от удара молнии, был съеден волками и т. д.). На сторону Зла могли перейти также ведуны и волхвы, если после смерти им не воткнуть осиновый кол прямо в сердце (действительно, было найдено несколько погребений, проведенных в соответствии с подобным обрядом). В языческих представлениях навьи походили на птиц, которые летают по ночам, в бурю и дождь, на злых ветрах, и нападают на людей, чтобы вволю напиться их крови. Упырь по внешности считался полностью похожим на человека, однако его легко узнавали по неестественно красному цвету лица (чтобы как-то скрыть его, упыри притворялись пьяницами). Из кого упырь выпивал кровь, тот быстро умирал. Как только запевали петухи, упырь во весь опор бросался назад к погосту, где он жил в собственной могиле, ибо стоило ему хоть на мгновение встретится с солнечным светом — тут ему и конец.

Вера в существование злых сил, с одной стороны, отражала страх и беспомощность человека перед силами природы, а с другой — собственное человеческое несовершенство, ибо позволяла приписывать этим силам все неудачи и проблемы, которые преследовали человека.

Известно, что славяне пытались всячески защититься от злых сил. Борьба с ними составляла неотъемлемую часть их жизни и оставила яркий след в декоративно-прикладном искусстве. Славянский дом в целом защищался резьбой на крыше, такой же резьбой дополнительно защищались все отверстия — окна, двери, дымоход, посуда и одежда. Основной мотив вышивок – конно-солярная символика (конь — животное, приводящее солнце в движение по дневному небосводу. Поэтому знаменитые украинские «вышиванки» — это плод не только народного искусства, но также и язычества.

Всем известно оружие против упырей — чеснок и осиновый кол. А вот объяснение выбора этого оружия выдающимся отечественным филологом ХІХ в. А. Потебней: чеснок настолько горький, так печет во рту, что напоминает жар огня. Причиной враждебности злым силам осины могла быть или горечь этого дерева («горькая» — постоянный эпитет осины в народных песнях), или его светлая кора, которая навевала ассоциации со светом87.

Славянский языческий культ предков в основных своих чертах напоминал подобные культы, которые существовали у всех народов до (и длительное время после) принятия ими мировых религий. Главная идея этого культа — идея непрерывной связи умерших со своим родовым коллективом. Сначала своих мертвецов славяне хоронили в земле, и их погосты, которые из понятных гигиенических соображений располагались подальше от человеческого жилища, служили пограничными столбами территории общины и одновременно — своеобразными ее оберегами против любых чужестранцев, которые, как мы помним, всегда воображались врагами. В последние века перед принятием христианства люди нашли своим умершим новое местопребывание — на небе, куда их души возносились вместе с дымом погребального костра. Часто пепел, который оставался после кремации, предавали родной земле, собрав его в горшок для варки каши.

В любом случае подобные погребения очень показательны для определения характера взаимоотношений предков со своими потомками. Они со всей очевидностью доказывают, что наряду с сугубо охранительными функциями главное назначение предков состояло в содействии хозяйственной деятельности своих потомков, росту их материального благосостояния. Прежде всего, от них требовалось возбуждать плодовитость земли и обеспечивать достаточное для доброго урожая количество влаги (именно предки, вероятно, и распоряжались теми «окнами» в небесной тверди, через которые на землю проливались «хляби небесные»).

В этих же фольклорных источниках можно найти отрывочные сведения об обычае «сажать на лубок», т. е. ритуальном убийстве старых членов славянской кровнородовой общины. Для этого использовали длинную тележку-волокушу, на которой обреченных на смерть «предков» отвозили зимой подальше от селения и оставляли в глубоком овраге, откуда невозможно было выбраться без посторонней помощи. Этот обычай действовал и летом, когда наступала засуха, угрожавшая будущим голодом всему племени (тогда «предков» бросали в пустые зерновые

ямы). Однако уже в первом тысячелетии нашей эры подобный обычай, известный и у других народов, стал пережитком.

Наиболее известный ритуал культа предков — радуницы. Дважды в год, осенью и весной, когда природа замирает и готовится к покою, и наоборот, просыпается, весь кровнородовой коллектив посещал могилы своих умерших, оставляя им еду. Сходство радуниц с обрядом посещения кладбищ и поминания умерших родных и близких в пасхальное время не случайно. Оно объясняется искусственным слиянием весенних радуниц с этим наиболее значительным из христианских праздников, которое нужно было православной церкви для искоренения в народе языческих верований.

Как одно из проявлений культа предков, бесспорно, можно рассматривать веру в домового (древнеславянского «чура» — пращура, откуда и происходит известное изречение «Чур меня»).

По народным поверьям, выглядел домовой как старый-престарый дедок, хотя иногда мог принимать вид и хозяина дома. Жил домовой в подпечье, ибо его старые ревматические кости нуждались в тепле, а с другой стороны, место, где пылал огонь, у всех народов считалось самым священным. В первую очередь домовой, как и любой другой добропорядочный предок, был покровителем двора и хозяйства, скота, имущества и маленьких детей. По другим рассказам, домовые, когда они чем-то недовольны, пакостят в избах: стучат, отворяют двери, окна, издеваются над котами, щиплют сонных людей. По ночам домовые любят ездить на конях, запутывать их гривы, стричь овец, гонять кур. Во всех этих выходках домовых проявлялся не только сварливый характер старого человека, но также сказывалось влияние христианской антиязыческой пропаганды, да и общее двусмысленное отношение языческих духов к людям, о чем уже речь шла выше.

8.2. СЛАВЯНСКИЙ ЯЗЫЧЕСКИЙ ПАНТЕОН И РИТУАЛ. ИСТОРИЧЕСКАЯ СУДЬБА ЯЗЫЧЕСТВА

Слово «Бог» во всех славянских языках имеет общий индоевропейский корень: «Богават», «Бога-вани» — вечное существо. Появление пантеона богов в славянском язычестве явилось следствием его длительной эволюции.

В самом общем виде эволюцию славянского пантеона исследователи представляют так: сперва у предков славян были распространены древние анимистические культы, потом (в трипольський период) наступил черед аграрных культов, связанных с богиней Матерью-Землей; со II тысячелетия до н. э. начали формироваться культы мужских божеств, которые олицетворяли собой Вселенную. Пантеон богов, непосредственно предшествовавший крещению Руси, сформировался, вероятно, после VI в. н. э. Он органически вобрал в себя как поклонение духам, которым нашлось место на его низших ступенях, так и поклонение богине-земле, богам Вселенной, которые заняли в нем пусть достаточно высокое, однако все-таки подчиненное положение. Возглавили этот пантеон боги, которым поклонялась княжеско-дружинная верхушка тогдашнего древнеславянского общества. Мы видим, что эволюция религиозных представлений древних славян: постепенная замена небесно-солнечных и аграрных божеств божествами военными, совпадала с социальной эволюцией древнеславянского общества. В условиях постепенного разрушения старого строя люди были склонны считать, что их боги или отвернулись от них, или стали совсем бессильными. Разумеется, они начинали поиск новых, более могущественных божеств, чтобы опереться на них во времена социально-политической нестабильности, одновременно продолжая по традиции вспоминать и старых, теперь уже немощных в их глазах, богов.

О языческом древнеславянском пантеоне, который по уровню «зрелости» отвечал развитому политеизму национально-государственной стадии эволюции религии, мы узнаем из датированного 980 годом сообщения Повести временных лет, связанного с деятельностью князя Владимира I Святославича (980—1015):

«И стал Владимир княжить в Киеве один, и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, и Хорса, Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь. И приносили им жертвы, называя их богами, и приводили своих сыновей и дочерей, и приносили жертвы бесам, и оскверняли землю жертвоприношениями своими».

Главный бог древнеславянского пантеона Перун — напоминающий античного Зевса бог грозы и молнии, чьим атрибутом являлся дуб, был одним из наиболее старых языческих божеств. Поклонение Перуну (или божеству, которое выполняло в пантеоне похожие функции) наблюдалось еще в индоевропейские времена. Тщательные лингвистические наблюдения дают весомые основания считать, что в индоевропейских космогонических мифах об образовании мира вследствие ожесточенной борьбы бога-громоверженца со змеем, похищавшим скот, свет и воду, исполнителем главной роли был прототип именно Перуна. Однако во главе языческого

пантеона древних славян он встал не только благодаря своему чрезвычайному могуществу, которое превзошло силу других богов. Здесь решающее значение имели, по-видимому, чисто политические соображения. Авторитет занявшего первое место в пантеоне языческих богов Перуна, служил превосходным идеологическим обоснованием военно-политической власти князя и его военной дружины. Поэтому центрами культа Перуна были Киев и Новгород.

Стрибог, Дажьбог и Хорс были очень часто упоминавшимися небесными богами, известными нашим предкам еще с предскифского периода (начало I тысячелетия до н. э.). Они выступали гарантами мирного хлебопашеского труда.

Стрибог (вероятно, древнеслав. стереть — распространять) — бог — творец Вселенной, повелитель небесных стихий (в «Слове о полку Игореве» ветры названы «стрибожьими внучками»), отец Перуна. Его можно считать аналогом древнегреческого Урана, имеются черты сходства Стрибога с Богом-Отцом в христианской Троице.

О распространении культа Стрибога красноречиво свидетельствуют географические названия: река Стрибожска на Киевщине, село Стрибож на Житомирщине. В то же время у нас нет никаких достоверных сведений о том, что в конце Х в. в пантеоне князя Владимира Стрибог выполнял какие-нибудь важные функции, кроме представительских.

Возможно противопоставление Стрибога как бога темного и пасмурного неба и Сварога (санскр. светло — солнце) как олицетворения ясного, спокойного неба, отца Дажьбога. Однако в последние века славянского язычества и период двоеверия два светлых божества слились для своих почитателей воедино, хотя весьма вероятно, что в свое время и Сварог, и Дажьбог были отдельными божествами, олицетворением конкретных светлых сил природы.

Дажьбог — бог солнечного света и достатка, т. е. тех благ, которые солнечное сияние несет с собой людям. В одной из древнерусских летописей есть рассказ о том, как во времена Сварога люди научились ковать оружие и овладели кузнечным искусством, а в «Слове о полку Игореве» русичи прямо названы «дажьбожьими внуками». В украинских народных колядках Дажьбог-Сварог выступает покровителем свадьбы и брака, лично встречая князя-жениха на рассвете во время восхода солнца. Понятно, что в честь этого бога называли много городищ, например, современный поселок Савара на реке Рось.

Хорс — бог самого солнечного светила, которое ежедневно совершает свой путь по небосклону на конях и лебедях, похож по назначению на греческого Гелиоса. Очевидно также, что происходило сближение и объединение в глазах верующих язычников функций Хорса и Дажьбога (подобно тому, как в Египте были объединены Гор и Ра, в Греции — Гелиос и Аполлон), прерванное принятием христианства.

Симаргл, или Симургл (Переплут) — божество иранского происхождения, бог семян и посевов, ибо именно Симарглу зороастрийский Ахурамазда поручил охранять небесное дерево с семенами всех полезных растений (в христианстве, возможно, для более эффективного выполнения своих охранительных функций, он превратился в дьявольского змея). Выглядел Симаргл как крылатый пес. По крайней мере, именно таким его изображали на стенах Борисоглебского собора в Чернигове, на разнообразных предметах домашнего обихода и ювелирных украшениях. Симаргл ввиду своего «иностранного» происхождения довольно быстро (в XII—XIII вв.) исчез не только из пантеона, но и из народного сознания. Но само его появление в пантеоне Владимира не должно удивлять: во-первых, из-за наличия общих индоевропейских корней между славянами и иранцами, во-вторых, ввиду участия восточного элемента в формировании славянского сообщества, в-третьих, по причине тесных торгово-культурных связей, которые, благодаря пути «из варягов в арабы», поддерживала Русь с восточным миром вплоть до своей переориентации на Византию.

Дата добавления: 2015-10-21