Люс смотрела, как она удаляется по длинному проходу в сторону абонементного стола. И рассмеялась, когда подруга ускорила шаг, минуя место, где сидел Тодд.
Оставшись в одиночестве в дальнем углу помещения, девочка провела рукой по корешкам книг. Она наскоро перебрала в уме учащихся Меча и Креста, но не сумела придумать ни одного вероятного кандидата на чтение древних религиозных книжек. Возможно, мисс София воспользовалась этим источником, готовясь к вечернему занятию. Люс задумалась, каково было Дэниелу сидеть там и слушать, как библиотекарь рассуждает о том, что, вероятно, служило темой для застольных бесед, пока он рос. Девочке хотелось знать, на что походило его детство. Что случилось с его семьей? Было ли религиозным воспитание в приюте? Или оно напоминало ее собственное, когда единственным, к чему относились с благоговейным трепетом, были хорошие отметки и награды за отличную учебу? Ей хотелось знать, читал ли Дэниел книгу своего предка, что он о ней думал и понравилось ли ему написанное. Хотелось знать, что он делает сейчас на вечеринке Гэбби, и когда у него день рождения, и какого размера ботинки он носит, и потратил ли он за все это время хотя бы секунду на мысли о ней.
Люс покачала головой. Поезд ее мыслей следовал прямиком на станцию Жалость, и ей хотелось сойти. Она сняла с полки первую попавшуюся книжку — весьма неаккуратно обтянутый тканью «Словарь ангелов» — и решила развлечь себя чтением, пока не вернется Пенн.
Она добралась только до падшего ангела Аваддона, пожалевшего, что присоединился к Сатане, и с тех пор непрестанно оплакивающего свою ошибку — вот скукотища, — когда у нее над головой раздался пронзительный звон. Люс подняла взгляд и увидела красную вспышку пожарной тревоги.
— Внимание, внимание, — объявил по репродуктору монотонный механический голос — Объявлена пожарная тревога. Покиньте здание.
Люс запихнула книгу обратно на полку и вскочила на ноги. В Довере такое устраивали постоянно. Вскоре дошло до того, что даже учителя не обращали внимания на ежемесячные учения, так что пожарное депо принялось на самом деле включать тревогу, просто чтобы заставить людей реагировать. Люс вполне могла представить, как руководство Меча и Креста проделывает тот же трюк. Но, направившись к выходу, она, к немалому своему удивлению, сильно закашлялась. Библиотеку заполнил дым.
— Пенн? — окликнула она.
Собственный голос эхом отдался у нее в ушах. Она поняла, что его заглушил пронзительный визг тревоги.
Едкий запах дыма мгновенно вернул ее в ту ночь с Тревором. Ее сознание заполнили образы и звуки, которые она задвинула на такие глухие задворки памяти, что они не напоминали о себе. До сих пор.
Жутковатые белки глаз Тревора на фоне рыжего сияния. Отдельные прядки пламени, когда огонь разбежался по каждому его пальцу. Крик, нескончаемый пронзительный визг, который гудел у нее в голове, словно сирена, еще долго после того, как Тревор умолк. И все это время она стояла и смотрела, не могла не смотреть, застыв в купели жара. Она была не в силах шевельнуться. Не в силах сделать что-нибудь, чтобы помочь ему. И он погиб.
Рука сжала ее левое запястье, и она обернулась, ожидая увидеть Пенн. Но это оказался Тодд. Его глаза широко распахнулись, он тоже кашлял.
— Надо выбираться отсюда, — выговорил он, часто дыша. — Думаю, в дальнем конце должен быть запасной выход.
— А что с Пенн и мисс Софией? — спросила Люс.
Ее мучили слабость и головокружение. Она потерла глаза.
— Они были там.
Указав в сторону прохода, ведущего к двери, она заметила, насколько гуще там клубы дыма.
Казалось, Тодд на миг засомневался, но кивнул.
— Ладно, — согласился он.
Мальчик так и держал ее за руку, когда они, пригнувшись, припустили к главному входу в библиотеку. Они забрали правее, когда один из проходов показался им особенно густо заполненным дымом, а затем уткнулись в книжную стену без единой подсказки, куда бежать дальше. Ребята остановились отдышаться. Дым, лишь мгновением раньше висевший над головами, уже лежал на уровне их плеч.
Даже пригнувшись ниже этого слоя, они задыхались и не могли ничего разглядеть уже в нескольких футах от себя. Удостоверившись, что крепко держится за Тодда, Люс осмотрелась по сторонам, внезапно засомневавшись, с какой стороны они пришли. Она подняла руку и нашарила горячую металлическую полку одного из стеллажей. Ей не удавалось даже разобрать буквы на корешках. Они сейчас в секции «Г» или «Т»?
Не было никаких подсказок, которые могли бы привести их к Пенн и мисс Софии или хотя бы к выходу. Люс с головой захлестнула волна паники, отчего дышать стало еще трудней.
— Они наверняка уже выбрались! — крикнул Тодд не самым уверенным тоном. — Надо возвращаться!
Люс прикусила губу. Если что-нибудь случится с Пенн…
Она едва различала Тодда, стоящего прямо перед ней. Он был прав, но в какую сторону возвращаться? Люс молча кивнула, и он потянул ее за руку.
Еще долго она двигалась, не понимая, куда они бегут, но чем дальше, тем выше поднимался дым, понемногу, пока в конце концов она не увидела красное свечение таблички аварийного выхода. Люс с облегчением вздохнула, когда Тодд нашарил ручку и наконец-то распахнул дверь.
Они оказались в коридоре, которого девочка никогда прежде не видела. Мальчик захлопнул дверь. Они жадно глотали свежий воздух, наполняя им легкие. У него был такой приятный вкус, что Люс хотелось вонзить в него зубы, выхлебать целый галлон, искупаться в нем. Они с Тоддом выкашливали дым, пока не начали смеяться — тревожным, лишь с толикой облегчения смехом. Они хохотали, пока девочка не расплакалась. Но даже когда она перестала всхлипывать и кашлять, ее глаза продолжали слезиться.
Как она может вдыхать этот воздух, когда не знает, что случилось с Пенн? Если ее подруга не выбралась — если она где-то внутри, — значит, Люс снова подвела человека, о котором волновалась. Только на этот раз будет гораздо хуже.
Она утерла слезы и заметила, как из щели под дверью кольцами выползает дым. Они еще не в безопасности. В конце коридора виднелась другая дверь. Сквозь стеклянное окошко Люс разглядела ветку дерева, качающуюся в ночи. Она выдохнула. Через несколько мгновений они окажутся снаружи, вдали от удушливого дыма.
Если они поспешат, то смогут обойти здания и убедиться, что Пенн и мисс София успешно выбрались наружу.
— Идем, — сказала Люс Тодду, с хрипом сложившемуся вдвое. — Надо двигаться дальше.
Он выпрямился, но девочка видела, что ему действительно плохо. Лицо мальчика побагровело, глаза диковато и влажно поблескивали. Ей пришлось тащить его к двери едва ли не волоком.
Люс так сосредоточилась на том, чтобы выбраться наружу, что не сразу распознала низкий шипящий шум, который обрушился на них, заглушая сигнал тревоги.
Она посмотрела вверх, прямо в водоворот теней. Весь спектр серых и густо-черных оттенков. Она никак не могла видеть дальше потолка, но казалось, что тени каким-то образом простираются за его пределы. В чуждое, скрытое от нее небо. Все они густо переплелись друг с другом, и все же она различала их силуэты.
Среди них была и более светлая, сероватая тень, которую девочка видела раньше. Она утратила форму иглы и теперь походила скорее на пламя спички, пританцовывающее в коридоре над их головами. Неужели Люс действительно отогнала эту бесформенную тьму, когда та собралась коснуться Пенн? От одного воспоминания у нее начали зудеть ладони и поджались пальцы ног.
Тодд принялся колотиться в стены, словно коридор смыкался вокруг них. Люс помнила, что они еще и близко не подошли к двери. Она схватила мальчика, но его вспотевшая ладонь выскальзывала у нее из руки. Тогда Люс крепко стиснула его запястье. Тодд был белым, словно призрак, и пригибался к полу. С его губ сорвался стон ужаса.
Потому что дым заполнял коридор?
Или потому что он тоже чувствовал близость теней?
Невозможно.
Его лицо было измученным и перепуганным. Тени клубились у них над головами, и их стало больше, чем прежде.
— Люс? — окликнул он ее дрогнувшим голосом.
Новая стая теней поднялась прямо у них на пути.
Густо-черный покров мрака застил стены, так что девочка больше не могла различить дверь. Она оглянулась на Тодда — видит ли ее он?
— Бежим! — крикнула она.
Может ли он вообще бежать? Его лицо выглядело мертвенно-бледным, а веки почти сомкнулись. Он был па грани обморока. Но затем ей вдруг показалось, что это он ее тащит.
Или нечто тащит их обоих.
— Что за черт? — заорал Тодд.
Спустя мгновение их ноги оторвались от пола. Люс казалось, что ее подхватила океанская волна, светлый гребень, поднимающий ее все выше, наполняющий тело воздухом. Девочка не знала, куда их несет, — она не видела двери, только мешанину чернильных теней вокруг. Нависающих, но не касающихся ее. Ей следовало бы испугаться, но она не боялась. Почему-то Люс чувствовала себя защищенной от теней, словно что-то ограждало ее — что-то текучее, но непроницаемое. Что-то необъяснимо знакомое. Что-то сильное и нежное. Что-то…
Удивительно быстро они с Тоддом оказались у двери. Ее ноги вновь коснулись пола, и она всем весом налегла на засов аварийного выхода.
Затем она хватала ртом воздух. Задыхалась. Кашляла. Давилась.
Звенел еще один сигнал тревоги, но откуда-то издали.
Ветер хлестнул ее по шее. Они выбрались! И стоят на небольшом карнизе. Вниз к школьному двору уходила лестница, и, хотя Люс ощущала все словно сквозь пелену, девочке показалось, что поблизости она слышит голоса.
Она обернулась, пытаясь понять, что сейчас произошло. Как они с Тоддом пробрались сквозь густую, черную, непроницаемую тень? И что за сила их спасла? Люс уже ощущала ее отсутствие.
Ей почти что хотелось вернуться и поискать ее.
Но в коридоре было темно, а глаза все еще слезились, и ей никак не удавалось различить извивающиеся очертания теней. Возможно, они исчезли.
Затем последовала изломанная вспышка, похожая на древесный ствол с ветвями — нет, скорее на туловище с раскинутыми конечностями. Мерцающая лиловая колонна света зависла над ними. Люс, как это ни нелепо, вспомнила о Дэниеле. У нее видения. Она глубоко вздохнула и попыталась сморгнуть слезы, но свет не пропал. Она скорее чувствовала, чем слышала его зов, успокаивающий, убаюкивающий, словно колыбельная на поле битвы.
Так что она не заметила приближения теней.
Они врезались в Люс с Тоддом, разорвав их сцепленные руки, и швырнули девочку в воздух.
Она рухнула наземь у подножия лестницы. Мучительный хрип сорвался с ее губ.
Долгое мгновение ее голова раскалывалась. Люс никогда прежде не чувствовала такой сильной и жгучей боли. Она закричала в ночь, в схватку света и теней.
Затем силы закончились, и девочка, закрыв глаза, провалилась в забытье.
ГРУБОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ
— Ты боишься? — спросил Дэниел.
Он склонил голову набок, и легкий ветерок трепал его светлые волосы. Он держал ее за талию, крепко, но объятия казались легкими, словно шелковый кушак. Ее собственные пальцы сплетались за его голой шеей.
Боится ли она? Разумеется, нет. Она же с Дэниелом. Наконец-то. В его объятиях. Более точный вопрос, маячащий на краю сознания, звучал — а следует ли ей бояться? Люс не могла быть уверена. Она даже не знала, где находится.
Девочка чуяла в воздухе запах дождя, но они с Дэниелом были сухими. Она обнаружила на себе длинное белое платье, сбегающее до самых щиколоток. Свет дня был уже на исходе, и Люс пронзило острое сожаление о потраченном впустую закате, словно она могла что-то предпринять, чтобы вернуть его. Откуда-то она знала, что эти последние лучи солнца столь же драгоценны, сколь и последние капли меда в горшочке.
— Ты останешься со мной? — спросила она.
Ее голос прозвучал еле слышным шепотом, заглушённый низким раскатом грома. Порыв ветра взвихрился вокруг них, бросив волосы Люс ей в глаза. Дэниел тесней прижал ее к себе, так что она могла дышать его дыханием, чувствовать запах его кожи.
— Навсегда, — прошептал он в ответ.
Сладкий звук его голоса переполнил все ее существо.
Слева у него на лбу была заметна небольшая царапинка, но Люс сразу же забыла о ней, стоило Дэниелу положить ладонь ей на щеку и притянуть ближе ее лицо. Она чуть запрокинула голову, и все ее тело обмякло от предвкушения.
И наконец он накрыл ее губы своими с настойчивостью, от которой у нее перехватило дух. Он целовал Люс, словно она принадлежала ему. Так естественно, как если бы она была давно утерянной его частью, которую ему удалось вернуть.
Затем начался дождь. Он пропитывал их волосы, сбегал по лицам и затекал во рты. Дождь был теплым и пьянящим, как и сами поцелуи.
Люс потянулась обнять Дэниела, и ее руки скользнули по чему-то бархатистому. Она провела по находке ладонью в поисках ее границ, а затем вгляделась.
Что-то разворачивалось за его спиной.
Крылья. Блестящие и переливающиеся, медленно, без усилий, бьющие по воздуху, сверкающие под дождем. Люс видела их прежде, возможно, или нечто им подобное, где-то.
— Дэниел, — задыхаясь, выговорила она.
Крылья поглотили ее внимание. Казалось, они мерцают миллионами оттенков, от которых у нее заболела голова. Она попыталась смотреть мимо них куда угодно, но все, что она видела помимо Дэниела, оказывалось розовыми и голубыми красками закатного неба. Пока Люс не опустила взгляд и не заметила напоследок еще кое-что.
Землю.
В тысячах футах под ними.
Когда Люс открыла глаза, вокруг было слишком ярко, кожа казалась слишком сухой, а затылок раскалывался от боли. Небо исчезло, а вместе с ним и Дэниел.
Очередной сон.
После которого ее едва ли не мутило от тоски.
Девочка находилась в комнате с белыми стенами. Лежала на больничной койке. Слева от нее была наполовину задернута тонкая, словно бумага, занавеска, отгораживающая ее от какой-то суеты по другую сторону.
Люс осторожно потрогала чувствительное место у основания шеи и застонала.
Она попробовала сориентироваться в пространстве. Она не знала, где находится, но была твердо уверена, что это не Меч и Крест. Струящееся белое платье оказалось — девочка похлопала себя ладонями по бокам — мешковатым больничным халатом. Она едва ли не ощущала, как ускользают остатки сна — все детали, кроме тех крыльев. Они представлялись такими настоящими. Бархатистыми и текучими на ощупь. В животе у нее все перевернулось. Она стиснула и разжала кулаки, остро ощущая их пустоту.
Кто-то схватил ее правую руку и пожал. Девочка поспешно оглянулась и поморщилась. Она-то считала, что одна тут, но Гэбби умостилась на краешке выцветшего синего стула, словно нарочно, раздражающе подчеркивавшего цвет ее глаз.
Люс хотелось отпрянуть — или, по крайней мере, она ожидала, что ей захочется отпрянуть, — но Гэбби тепло улыбнулась, и девочка почему-то почувствовала себя в безопасности и поняла, что ее радует чужое присутствие.
— И какая часть этого была сном? — пробормотала она.
Гэбби рассмеялась. На столике рядом с ней стояла баночка с кремом для кутикул, и она принялась втирать белую с лимонным запахом массу в ногтевые ложа Люс.
— Кто знает, — отозвалась она, массируя чужие пальцы. — Но не забивай голову снами. Я знаю, что, когда мой мир опрокидывается вверх дном, ничто не помогает мне встать на ноги лучше, чем маникюр.
Люс опустила взгляд. Она сама никогда особо не интересовалась уходом за ногтями, но Гэбби напомнила ей маму, всегда предлагавшую посетить салон, когда девочке выпадал неудачный день. Пока одноклассница неторопливо занималась ее пальцами, Люс гадала, не упустила ли она что-то за все эти годы.
— Где мы? — спросила она.
— В больнице Луллвотер.
Она впервые выбралась за пределы школьной территории и в итоге оказалась в больнице рядом с родительским домом. В последний раз, когда она была здесь, ей наложили три шва на локоть после падения с велосипеда. Ее отец все время находился рядом. Теперь его нигде не было видно.
— Как долго я здесь? — продолжила она расспросы.
— Тебя нашли, когда ты упала в обморок, наглотавшись дыма, прошлым вечером, около одиннадцати. Это обычная практика — вызывать «скорую», когда учащегося исправительной школы находят без сознания, но не волнуйся, Рэнди сказала, что тебя быстро выпустят. Как только твои родители дадут добро…
— Мои родители здесь?
— И полны тревоги за доченьку, до самых секущихся кончиков завивки твоей мамы. Они сейчас в коридоре, тонут в канцелярщине. Я пообещала им приглядеть за тобой.
Люс застонала и вжалась лицом в подушку, невольно пробудив ноющую боль в затылке.
— Если ты не хочешь их видеть…
Но девочка стонала не из-за родителей. Она отчаянно жаждала их увидеть. Она помнила библиотеку, пламя и новую породу теней, становящихся все более пугающими с каждым разом, когда они находили ее. Они всегда были мрачными и уродливыми, всегда вызывали у нее тревогу, но прошлым вечером ей показалось, что они едва ли не хотели от нее чего-то. А затем появилась та, другая сила, которая помогла ей освободиться.
— Ну, что за взгляд? — спросила Гэбби, склонив голову набок и помахав ладошкой перед лицом Люс. — О чем ты думаешь?
Девочка не представляла, чем объяснить внезапную доброту одноклассницы. Гэбби не слишком походила на человека, готового вызваться в сиделки, а поблизости не наблюдалось парней, чьим вниманием она могла бы завладеть. Да и Люс ей вроде бы не особо нравилась. Так не могла же она просто заявиться сюда по собственной прихоти?
Но как бы мило ни держалась Гэбби, произошедшее прошлым вечером оставалось совершенно необъяснимым. Жуткое, неописуемое сборище в коридоре.
Сюрреалистическое ощущение того, как ее потащило вперед сквозь тьму. Непонятная фигура из света.
— А где Тодд? — ответила вопросом на вопрос Люс, вспомнив испуганные глаза мальчика.
В падении она не удержала его руку, а затем…
Бумажная занавеска внезапно отдернулась, и за ней обнаружилась Арриана, на роликовых коньках и в спортивном костюме леденцовой красно-белой расцветки. Ее короткие темные волосы были собраны на макушке во множество узелков. Она вкатилась внутрь, балансируя подносом, на котором красовались три кокосовые скорлупки, увенчанные зонтиками для коктейлей.
— Позвольте уточнить, — протянула она хрипловатым, чуть гнусавым голосом. — Вы добавляете в кокос лайм и пьете залпом… Какие унылые лица! Что я прервала?
Арриана затормозила в ногах кровати Люс и взяла кокос с покачивающимся над ним розовым зонтиком.
Гэбби вскочила и первой схватила скорлупку, придирчиво понюхав содержимое.
— Арриана, она только что перенесла травму, — укорила она. — И, к твоему сведению, ты прервала разговор о Тодде.
Арриана расправила плечи.
— Именно поэтому ей нужно кое-что покрепче, — возразила она, по-хозяйски удерживая поднос, пока они с Гэбби играли в гляделки.
— Хорошо, — уступила в конце концов Гэбби, отводя взгляд. — Тогда пусть пьет то, что ты нахимичила для себя.
И протянула Люс кокос с голубой соломинкой.
Девочка пребывала в оцепенении после пережитого. Где им удалось все это достать? Кокосы? Зонтики для коктейля? Как будто она потеряла сознание в исправительной школе, а очнулась в средиземноморском отеле.
— Где вы, ребята, все это взяли? — спросила Люс. — То есть спасибо, но…
— Когда нужно, мы объединяем усилия, — пояснила Арриана. — Роланд помог.
Они сидели втроем, потягивая холодное сладкое питье, но вскоре Люс не выдержала.
— Так как насчет Тодда?..
— Тодд, — начала Гэбби, откашлявшись. — Дело в том… он просто вдохнул куда больше дыма, чем ты, милая…
— Не так, — выплюнула Арриана. — Он свернул себе шею.
Люс ахнула, а Гэбби стукнула Арриану зонтиком.
— В чем дело? — возмутилась та. — Люс способна это вынести. Если рано или поздно она и так все выяснит, зачем приукрашивать?
— Свидетельства пока не вполне убедительны, — с нажимом возразила Гэбби.
Арриана пожала плечами.
— Люс сама наверняка все видела…
— Я не видела, что произошло с ним, — отозвалась девочка. — Мы были вместе, а потом нас каким-то образом разметало. У меня возникло дурное предчувствие, но я не знала. — Она понизила голос до шепота. — Так он…
— Оставил этот мир, — мягко закончила Гэбби.
Люс прикрыла глаза. По ее жилам растекался холодок, не имевший ничего общего с питьем. Она вспомнила, как Тодд бешено колотился о стены, как его взмокшая ладонь стиснула ее руку, когда рев теней над головами заглушил все остальные звуки, жуткий миг, когда их разбросало в стороны и ей так и не удалось до него добраться.
Он видел тени. Теперь Люс в этом не сомневалась. И он погиб.
После смерти Тревора и недели не проходило без очередного полного ненависти письма, присланного Люс. Родители начали проверять почту до того, как она прочтет ядовитые слова, но даже так до нее добиралось слишком многое. Некоторые послания были написаны от руки, другие напечатаны, а одно даже составлено из газетных букв, словно требование выкупа. «Убийца». «Ведьма». Они обозвали ее таким количеством жестоких слов, что хватило бы на целый альбом, причинили достаточно мук, чтобы продержать взаперти все лето.
Люс считала, что предприняла много усилий, чтобы вырваться из этого кошмара: оставив прошлое позади, когда перевелась в Меч и Крест, сосредоточившись на занятиях, заводя друзей… о боже. Она втянула воздух сквозь зубы.
— А что с Пенн? — спросила девочка, прикусив губу.
— Пенн в порядке, — отозвалась Арриана. — Готовый материал для передовицы, свидетель пожара. Они с мисс Софией обе выбрались, воняя, словно коптильни восточной Джорджии, но и только.
Люс с облегчением выдохнула. По крайней мере, одна хорошая новость. Но под тонкими больничными простынями она вся дрожала. Вскоре, несомненно, за нее возьмутся доброжелатели. И не только авторы гневных писем: доктор Сэнфорд, надзиратель, назначенный ей в связи с условно-досрочным освобождением, полиция…
В точности как и прежде, от Люс будут ожидать, что она сумеет воссоздать в памяти картину происшедшего. Вспомнит малейшую подробность. Но конечно же, в точности как и прежде, она не сможет. В одно мгновение он еще рядом с ней, они вместе. В следующее…
— Люс!
В комнату ворвалась Пенн с большим коричневым гелиевым шариком. Он был выполнен в форме пластыря, и на нем красовалась надпись «Держись» синими курсивными буквами.
— Что у вас тут? — поинтересовалась она, окинув скептическим взглядом девочек. — Вечеринка в пижамах?
Арриана уже расшнуровала ролики и забралась к Люс на узенькую кровать. Она обеими руками держала кокосовое питье, а голову положила на плечо подруги. Гэбби наносила прозрачный лак на ногти той руки Люс, в которой не было ореховой скорлупки.
— Ага, — хмыкнула Арриана. — Присоединяйся, Полпенни. Мы как раз собирались играть в «правду или вызов». Можешь водить первой.
Гэбби попыталась скрыть смешок за утонченно-фальшивым чиханьем.
Пенн встала, уперев руки в боки. Люс стало одновременно неловко и страшновато. Подруга выглядела по-настоящему свирепо.
— Один из наших одноклассников погиб прошлой ночью, — медленно проговорила Пенн. — А Люс могла сильно пострадать. Как вы двое вообще способны валять дурака в такое время?
Она покачала головой и принюхалась.
— Это что, спиртное?
— О-ох, — протянула Арриана, с серьезным лицом уставившись на нее. — Он тебе нравился?
Пенн схватила подушку со стоящего за спиной стула и швырнула в Арриану. Но все же она была права. Странно, что девочки приняли смерть Тодда так легко. Словно они постоянно сталкивались с чем-то подобным. Словно это не подействовало на них так, как на Люс. Но они не могли знать того, что знала она о его последних мгновениях. Не могли знать, почему ей сейчас так плохо. Она похлопала по кровати у себя в ногах, предлагая Пенн сесть, и протянула ей то, что осталось в кокосе.
— Мы выбрались через заднюю дверь, а потом… — Люс не удалось даже выговорить это. — А что произошло с тобой и мисс Софией?
Подруга с сомнением покосилась на Арриану и Гэбби, но они вели себя вполне прилично. Тогда Пенн уступила и присела на краешек постели.
— Я только подошла, чтобы спросить ее о…
Она снова бросила взгляд на двух девочек и многозначительно посмотрела на Люс.
— …о том, о чем собиралась. Ответа она не знала, но захотела показать мне другую книгу.
Сама Люс уже успела полностью забыть об их расследовании. Оно казалось таким далеким и неуместным после всего, что произошло.
— Мы на пару шагов отошли от стола мисс Софии, — продолжала Пенн, — и тут я краем глаза увидела яркую вспышку. То есть я читала о внезапных самовозгораниях, но это…
К тому времени все три девочки подались вперед. История Пенн стоила передовицы.
— С чего-то пожар должен был начаться, — предположила Люс, пытаясь мысленно представить себе стол мисс Софии. — Но мне казалось, в библиотеке больше никого не было.
Пенн покачала головой.
— Не было. Мисс София сказала, что, скорее всего, взорвалась лампа. Но, что бы ни произошло, огню досталось вдоволь топлива. Все ее бумаги разом занялись.
Она прищелкнула пальцами.
— Но с ней все хорошо? — спросила Люс, теребя подол больничного халата.
— Крайне расстроена, но цела, — ответила Пенн. — Противопожарные брызгалки в итоге включились, но, должно быть, она потеряла уйму вещей. Когда ей сказали, что произошло с Тоддом, казалось, она слишком оцепенела, чтобы осознать.
— Возможно, мы все слишком оцепенели, чтобы осознать, — заметила Люс.
На этот раз Гэбби с Аррианой разом кивнули.
— А… родители Тодда уже знают? — спросила девочка, гадая, как она будет объяснять собственным родным, что произошло.
Она представила, как они заполняют документы в вестибюле. Захотят ли они вообще увидеться с ней? Свяжут ли гибель Тодда и Тревора… и обе эти ужасные истории — с ней?
— Я подслушала, как Рэнди говорила по телефону с его родителями, — сообщила Пенн. — Думаю, они собираются подать иск. Его тело сегодня отошлют обратно во Флориду.
И все? Люс сглотнула.
— В четверг в Мече и Кресте состоится поминальная служба, — тихонько добавила Гэбби. — Мы с Дэниелом собираемся помочь с ее устройством.
— С Дэниелом? — не успев сдержаться, повторила Люс.
Она взглянула на Гэбби и не смогла не вспомнить свое первое впечатление от девочки — блондинистая соблазнительница с розовыми губками.
— Именно он нашел вас двоих прошлой ночью, — пояснила та. — Принес тебя в кабинет Рэнди.
Дэниел нес ее? На руках? Увиденный сон вернулся к ней, и ощущение полета — нет, парения — захлестнуло ее. Ей казалось, что она едва ли не прикована к постели. Она томилась по тому небу и дождю, по его губам, зубам, языку, вновь сплетающемуся с ее языком. Ее лицо вспыхнуло — сначала от желания, затем от мучительной невозможности увидеть что-нибудь из этого наяву. Эти великолепные, ослепительные крылья были не единственной невероятной деталью того сна. Настоящий Дэниел всего лишь отнесет ее в медпункт. Он никогда не захочет ее, никогда не обнимет, как в том сне.
— Эй, Люс, ты в норме? — окликнула Пенн.
Она обмахивала раскрасневшиеся щеки Люс зонтиком для коктейля.
— Все хорошо, — отозвалась девочка.
Ей не удавалось выкинуть из головы эти крылья. Забыть ощущение его губ.
— Просто еще прихожу в себя, наверное.
Гэбби потрепала ее по руке.
— Когда мы услышали, что произошло, то умаслили Рэнди захватить нас с собой, — сказала она. — Не хотели, чтобы ты очнулась в одиночестве.
Раздался стук в дверь. Люс ожидала, что вот-вот окажутся встревоженные лица родителей, но никто так и не вошел. Гэбби встала и посмотрела на Арриану. которая даже не шевельнулась.
— Подождите тут. Я все улажу.
Люс все еще переживала о том, что услышала про Дэниела. Это было ужасно глупо, но ей хотелось, чтобы за дверью оказался именно он.
— Как она? — спросил шепот.
Люс расслышала его. Это был он. Гэбби что-то пробормотала в ответ.
— А это еще что за сборище? — прорычала за дверью Рэнди.
С замиранием сердцем Люс поняла, что часы посещения подошли к концу.
— Кто бы ни уболтал меня взять вас, хулиганов, с собой — получит отработку. И нет, Григори, подкупить меня цветами не выйдет. А ну все, марш в машину!
При звуках голоса воспитательницы девочки вздрогнули и торопливо попрятали кокосовые скорлупки под кровать. Пенн запихнула зонтики к себе в пенал, а Арриана щедро попрыскала в воздухе какими-то духами с резким ванильно-мускусным запахом и сунула Люс подушечку мятной жевательной резинки.
Пенн закашлялась в расплывающемся ароматном облаке и поспешно наклонилась к подруге.
— Как только встанешь на ноги, — прошептала она, — мы отыщем книжку. Думаю, нам обеим будет полезно найти себе занятие, чтобы отвлечься.
Люс благодарно сжала руку Пенн и улыбнулась Арриане, на вид слишком занятой шнурованием роликов, чтобы что-то расслышать.
И тут в палату ворвалась Рэнди.
— Вот так дела! — воскликнула она. — Невероятно.
— Мы уже… — начала Пенн.
— Уходите, — закончила за нее воспитательница.
В руке она держала букетик диких белых пионов. Странно. Они нравились Люс больше всех остальных цветов, но в округе их было очень трудно найти.
Рэнди открыла шкафчик под раковиной, минутку покопалась и извлекла оттуда маленькую пыльную вазу. Она наполнила ее мутной водой из-под крана, небрежно сунула пионы и поставила на столик рядом с Люс.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |