Часть первая. Королевский двор 5 страница

— «Чем больше затрачено усилий, тем интереснее задача», — процитировала Анжелика. — И трудолюбие здесь играет главную роль!

Улыбка наконец осветила лицо министра.

— Вижу, что вам известны мои слова, сказанные по поводу упомянутой компании, — заметил он. — Не думаю, чтобы кто-либо из других держателей акций был знаком с ними.

— Видите ли, сударь, предприятие казалось солидным, перед ним открывались такие широкие перспективы...

— А как вы думаете, что нужно для того, чтобы предприятие ожило? — быстро спросил Кольбер и в привычной суховатой, монотонной манере принялся перечислять явную и тайную собственность мадам дю Плесси-Белльер, она же мадам Моран: «...полное владение кораблем «Иоанн Креститель», вооруженным двенадцатью пушками, для торговли с аборигенами и доставки во Францию какао, перца, специй и ценной древесины с Мартиники и Сан-Доминго...»

— Правильно, — подтвердила Анжелика, — должна же я продолжать свое шоколадное дело.

— И вы передали командование кораблем пирату Гинану?

— Конечно, передала.

— А вы знали, когда брали его к себе на службу, что раньше он служил Фуке, а Фуке угодил в тюрьму? Вы думали о серьезных последствиях та кой акции? Или, может, сам Фуке посоветовал вам так поступить?

— Я никогда не разговаривала с Фуке. Он был опасным человеком, огромное богатство давало ему и огромную власть. Он злоупотребил властью. Но, надо отдать ему должное, он умел выбирать себе компаньонов. Чистая случайность привела ко мне Гинана. Он превосходный моряк и отличный торговец. Я знала, что он потерял покровителя, и подумала, что он единственный человек, способный хоть в какой-то мере спасти мои денежные инвестиции после разорения Ост-Индской компании, куда я вложила кучу денег. Тогда-то я и взяла его к себе на службу. И ничуть не жалею — тем более, что я была вдохновлена примером свыше.

— Кого вы имеете в виду?

— Короля. Он наказывает тех, кого считает виновным, но никогда не отталкивает от себя человека, наделенного талантом. В меру своих скромных возможностей я взяла к себе на службу пирата, но всегда готова отдать его королю, если он потребует.

Маркиза дю Плесси говорила с воодушевлением и закончила свою небольшую речь обезоруживающей улыбкой, хотя и не была удовлетворена разговором. Кольбер являлся заклятым врагом Фуке, и у пего остался набор ловушек, в которые он ловил в свое время Фуке. Все, что делал прежний министр финансов, теперь считалось преступлением.

— А почему бы вам не отправить в Индию тот корабль, который вы послали с товарами в Америку? — без обиняков спросил Кольбер.

— Я думала об Индии. Но в одиночку французский корабль не смог бы совершить такое плаванье. А других судов у меня нет.

— Да, ваш «Иоанн Креститель без происшествий вернулся из Америки. А что вы скажете о датских, голландских и английских кораблях? Они ведь регулярно ходят в Индию.

— Они идут целыми флотилиями, двадцать-тридцать судов разного водоизмещения. Они выходят из Гааги или из Ливерпуля вместе.

— А почему французы так не поступают?

— Сударь, если этого не знаете вы, то чего же вы хотите от меня? Дело, может быть, в темпераменте, а может, и в деньгах. Могу ли я одна, например, собрать флотилию? И потом, Франции необходимо иметь промежуточную базу на пути к Индии для пополнения корабельных запасов продовольствия и воды.

— Мадагаскар, к примеру?

— Да, если только военные и гражданские власти не станут вмешиваться в торговлю.

— А кто же будет управлять островом?

— Ну, конечно же, люди, умеющие хозяйничать на новых землях. Я имею в виду купцов.

Анжелика, сохранявшая полную серьезность на протяжении всего разговора, вдруг весело расхохоталась.

— Сударыня, мы говорим о серьезных вещах! — рассердился Кольбер.

— Простите, сударь! Я не могу отделаться от мысли, что какой-нибудь сверхблагородный дворянин, вроде... скажем, маркиза де Лавальера, станет управлять дикарями... — Веселая улыбка снова скользнула по губам Анжелики, но, увидев непритворный гнев Кольбера, молодая женщина постаралась погасить ее.

— Вы сомневаетесь в его храбрости, сударыня? Мне достоверно известно, что он хорошо проявил себя на королевской службе.

— Дело совсем не в храбрости, а в том, что он стал бы делать, высадившись на берег и увидев толпу голых дикарей. Скорее всего он перебил бы половину, а остальных превратил бы в рабов...

— Рабы являются выгодным объектом торговли. Они быстро компенсируют все вложения.

— Не отрицаю. Но превращать аборигенов в рабов нельзя, если желаете развить в стране промышленность и торговлю. К сожалению, именно методом насаждения рабства как раз и пользуется Франция. Мы ведь сознательно стремимся задержать там развитие прогресса!

Кольбер внимательно взглянул на нее.

— Черт побери! — он потер свой плохо выбритый подбородок. — М-да... за десять минут я узнал больше, чем за многие бессонные ночи, проведенные над проклятыми отчетами...

— Но к моим советам следует относиться с осторожностью. Просто я всегда прислушивалась к жалобам купцов и моряков...

— И вы не могли не обратить внимания на их слова, — перебил ее Кольбер. — Благодарю вас, сударыня. Вы оказали бы мне большую честь, если бы согласились подождать меня.

— Больше получаса мне здесь не выдержать, — недовольно заметила Анжелика, возвращаясь в вестибюль, где маркиз де Лавальер со злорадством сообщил ей, что де Лувуа искал ее и, не найдя, отправился к завтраку.

Анжелика едва сдержала возглас разочарования. Но такова судьба! Она так стремилась поговорить с молодым вельможей, расспросить его о положении при дворе и, быть может, просить его ходатайства. А теперь, из-за нелепой встречи с Кольбером, интересовавшимся лишь морской торговлей, она упустила удобный случай.

Сейчас ей никак нельзя было терять времени. Кто знает, какая злодейская мысль может зародиться у Филиппа? Если она станет открыто сопротивляться, он просто снова силой запрет ее. Муж обладает абсолютной властью над своей женой, и ей необходимо поскорее закрепиться здесь, при дворе. Иначе будет слишком поздно.

Маркиза дю Плесси была рассержена и разочарована. Смятение усилилось, когда объявили, что его величество отложил прием на следующий день и все могут расходиться.

У выхода к молодой женщине обратился один из служащих министра Кольбера:

— Не будете ли вы так любезны, сударыня, пройти со мной? Вас ожидают...

Помещение, куда он ее проводил, оказалось достаточно изящно убранным, хотя и не слишком просторным. На двух окнах висели голубые шелковые гардины с вышитыми на них золотыми геральдическими лилиями, гармонировавшие с обивкой высоких кресел. Как и все деревянные изделия Версаля, кресла были украшены золочеными узорами, изображавшими гирлянды из фруктов и виноградных листьев. Сочетание голубого цвета с золотом придавало мебели эффектный и праздничный вид. Комната, несомненно, принадлежала мужчине. В дальнем конце комнаты за мраморным столом спиной к ней стоял Кольбер. За другим концом стола сидел король Людовик XIV.

Анжелика приоткрыла от удивления рот.

— А вот и источник, из которого я получил эти сведения, — произнес министр, обернувшийся при звуке хлопнувшей двери. — Подойдите сюда, сударыня, и расскажите его величеству о ваших познаниях как пайщика Ост-Индской компании. Ваши сведения могут достаточно хорошо осветить некоторые аспекты ситуации, сложившейся на данный момент.

С обычной любезностью, которую он всегда проявлял к женщинам, Людовик поднялся и поклонился ей. Анжелика, смутившись, вспомнила, что до сих пор не оказала ему должного почтения, и присела в глубоком реверансе, мысленно проклиная министра.

— Я еще не замечал за вами склонности к шуткам, месье Кольбер, — сказал король, — и не ожидал, что ваш знаток торгового дела явится в виде прелестнейшей дамы моего двора. Вы меня удивили.

— Тем не менее, сир, мадам дю Плесси владеет большим пакетом акций Ост-Индской компании. Она за свой счет снарядила прекрасный корабль и собиралась вести торговлю с Индией. Но, изучив состояние дел, все-таки обратилась к Америке. И может изложить вам причины перемены своих планов.

— Откровенно говоря, сир, — начала маркиза дю Плесси, — мне очень жаль, что вы придаете такое большое значение моему рассказу. Да, действительно, у меня есть некоторые вложения в морскую торговлю. Мой управляющий частенько жалуется мне на трудности своей работы, но я понимаю в ней не больше, чем в сельском хозяйстве, хотя арендаторы всегда плетут жалостливые сказки о скудных урожаях.

— Вы закончили свою комедию, сударыня? — нервно спросил Кольбер, покрываясь красными пятнами. — Только что вы говорили со мной с полным пониманием дела, а теперь вдруг стали рядиться в шутовские одежды. Или вы просто стесняетесь короля?

Людовик Бурбон снова сел. Он доверял министру и решил, что сможет получить полезную информацию из столь необычной беседы. Он посмотрел на Анжелику, и она прочла в его глазах понимание — качество, довольно необычное для двадцатисемилетнего монарха.

Анжелика и сама в удивительно короткое время сумела пройти путь от юности к возмужанию. И она почувствовала, что между нею и королем установилось взаимопонимание.

— Я знаю, что ваше величество не жалует всякие чудачества. И если одна из дам при вашем дворе окажется вовлеченной в коммерцию или судовладение... то, боюсь...

— Вам нечего опасаться моего неудовольствия, мадам. И не старайтесь доставить мне удовольствие, уклоняясь от истины, — строго произнес король. — И если месье Кольбер полагает, что ваша информация может помочь нам, то не вам решать — плохо или хорошо я к ней отнесусь. Прошу учесть, сударыня, что ваш долг — служить нашим интересам.

Король не пригласил ее сесть, давая понять, что она ничем не лучше остальных придворных, не имевших права сидеть в его присутствии, если они не получили на то разрешения.

— Итак, вы отказались от торговли с Индией, несмотря на желание послать туда ваше судно и невзирая на выгоды, которые могли извлечь из такого рейса. Следует признать, что большинство судовладельцев и капитанов сделали то же самое. Но причины вашей нерешительности до сих пор для меня загадочны.

Анжелика объяснила, какому риску подвергаются корабли, плывущие вдоль Португалии и берегов Африки. Уже не одно столетие пираты промышляют грабежом судов, идущих без усиленного конвоя.

— А не преувеличиваете ли вы опасность, сударыня? Мне приходилось читать о путешествиях к берегам Индии одиночных французских кораблей, вооруженных даже слабее, чем ваш. И они со славой возвращались из своих одиссей, жалуясь лишь на штормы и ветры. У меня есть точные данные о времени их отплытия и возвращения. Так почему же, если это доступно другим, ваш корабль не сможет добраться до берегов Индии?

— Потому что мой корабль — купеческий. Сравните тоннаж судов, сир, и вам все станет ясно. Большинство кораблей, о которых вам докладывали, это суда военной постройки. Они превосходят по скорости пиратский флот. Они выходят из Франции практически пустыми, да и возвращаются налегке. У них всегда большой экипаж, и пираты предпочитают не связываться с ними. Такие суда не годятся для коммерческих целей. А корабль большого тоннажа, нагруженный товарами под самый планшир, часто становится добычей быстроходных алжирских или марокканских галер. Лишь благодаря мужеству капитана и матросов, мой корабль дважды избежал гибели. И в обоих случаях были кровавые схватки — один раз в Бискайском заливе, а другой в Атлантике, у берегов Западной Африки. Почти половина матросов была убита и ранена. И я отказалась от опасной затеи...

На лице министра финансов появилось выражение удовлетворения и восхищения. Король тоже задумался. Через некоторое время он вздохнул и, внимательно посмотрев на свою собеседницу, спросил:

— Так значит, все дело в конвое?

— Совершенно верно, ваше величество. Англичане и голландцы поступают именно так.

— Мне не нравятся эти нации, но было бы глупо не позаимствовать все хорошее из их стратегии. Послушайте, Кольбер... Отныне, когда наши купеческие корабли будут уходить в плаванье, их должны сопровождать военные суда... — Вдруг он поймал недоверчивый взор маркизы дю Плесси и запнулся. — Вы в чем-то сомневаетесь, сударыня? — В его тоне сквозило недовольство тем, что его мысль прервали.

Людовик никогда не мог без усмешки выслушивать советы хорошеньких женщин. Но маркиза еще не собиралась сдаваться.

— Я думаю, сир, что месье Кольбер не говорил вам о трудностях такого предприятия. Французы привыкли действовать в одиночку; и каждый идет своим путем. Одни уже готовы выйти в море, а другие еще только ищут деньги для снаряжения. Только большие торговые компании имеют необходимые средства, и если бы они смогли договориться друг с другом, то плаванье всего каравана судов стало бы безопасным.

Людовик оперся рукой о стол:

— Они сделают это по моему приказу! Поколебавшись минуту, Кольбер добавил:

— Мадам, быть может, я располагаю и не вполне достоверной информацией, но два года назад, когда экспедиция Монтеверга была послана на остров Мадагаскар, ваш корабль мог бы отправиться в Индию под его защитной.

— Ваша информация верна, месье Кольбер, я знала об экспедиции, но мы не смогли достичь соглашения. И я не сожалею об этом.

— Почему?

— Я не хотела оказаться втянутой в предприятие, заранее обреченное на провал.

Король даже слегка покраснел, несмотря на все свое самообладание:

— Разве вы не понимаете, что экспедиция в помощь Ост-Индской компании была снаряжена по моему приказу? Ее целью было создание нового порта на острове Мадагаскар.

— Превосходная мысль, сир. Такой порт просто необходим. Но корабли экспедиции были стары, и к тому же их отправили без надлежащего ремонта. Капитаны кораблей мечтали о легких победах, а постройку порта на острове считали детской забавой. Они не предполагали, что им придется пройти пять-десять миль в глубь острова, чтобы отыскать пресную воду, и совсем не принимали в расчет враждебность местных племен. Короче, участники экспедиции оказались храбрыми, но совершенно непрактичными, не исключая месье Монтеверга, их предводителя. Все они безрассудно кинулись в неизвестность и пребывают теперь в самом ужасном положении.

Глаза короля сузились, и, пока говорила мадам дю Плесси, он хранил молчание. Она почувствовала легкий страх, но, переборов его, сказала до конца то, что нужно было сказать, как ей и приказывал король.

— Как же так получилось, сударыня, что вы — единственная из всех знали о трудностях, подстерегающих Монтеверга на Мадагаскаре? Его второй помощник высадился в Бордо четыре дня назад и сегодня утром был в Версале. Ему строго приказали ни с кем не разговаривать в дороге, пока не даст мне полного отчета. Он только что вышел отсюда.

— Сир, у мореплавателей нет секретов. За последние два года иностранные суда не раз заходили на Мадагаскар и частенько из чувства сострадания брали на борт больных и раненных в схватках с туземцами моряков и отвозили их на родину.

Король резко повернулся в сторону министра, глаза его метали молнии, губы дрожали.

— Значит, месье Монтевергу понадобилось два года, чтобы отправить мне доклад о состоянии дел на острове, хотя он знал, с каким нетерпением я жду его сообщения!

— Стала бы я ждать два года в неведении о судьбе своего корабля! — воскликнула Анжелика.

— Гм-м... — удрученно хмыкнул король. — Хотите сказать, сударыня, что ваша система связи более совершенна, чем у короля Франции?

— В некотором смысле — да, сир. Ваше величество признает только прямую связь. Два года — не такой уж большой срок, чтобы добраться до места назначения и вернуться обратно, не считая времени, необходимого для ознакомления с островом. Я же заключила договор с голландской компанией, и теперь, когда любой из их кораблей встретится в море с моим, они обмениваются информацией.

— Снова голландцы, — король слабо улыбнулся. — Французские предприниматели заключают с ними сделки, не считаясь с тем, что они могут закончиться изменой государственным или королевским интересам.

— Измена — слишком суровое слово, сир. Разве мы находимся с ними в состоянии войны?

— Нет, конечно! Но тут есть что-то раздражающее меня. Неужели Франция должна уступить первенство на морях каким-то рыболовам? Во времена моего деда Генриха IV у французского флота была громкая слава, а сила и значимость так велики, что англичане и венецианцы предпочитали плавать по Средиземному морю под нашим флагом. Считалось, что это обеспечивает им безопасность из-за соглашения между Францией и Высокой Портой.

— Но в те дни только в Средиземном море насчитывалось больше тысячи наших кораблей, — произнес Кольбер.

— А теперь? — спросил король.

— Всего пятьдесят, несущих от 26 до 120 пушек на борту. И все суда вооружены на один манер. Это позор, сир!

Король, откинувшись в кресле, размышлял. Его густые каштановые волосы рассыпались по голубой обивке кресла с искусно вышитой на ней золотой короной в обрамлении геральдических лилий.

— Я не собираюсь выяснять, господин министр, причины, которые привели наш флот в столь плачевное состояние, — заговорил он после минутного молчания. — Они мне и так хорошо известны. Мы еще не закончили процесс исправления безобразий, творившихся в течение многих лет в нашем государстве. Я был еще совсем юн, когда стал обращать внимание на то, что делается в разных частях страны, и оказалось, что мне во все нужно вмешиваться. Повсюду царит беспорядок. Настало время заняться настоящим делом, Кольбер.

— Я полностью к вашим услугам, сир!

Король поднялся. Министр поклонился и попятился назад. Анжелика внезапно почувствовала усталость и голод и двинулась следом.

— А вы останьтесь, сударыня!

Она вернулась и остановилась возле стола. Король внимательно посмотрел на нее:

— Вы собираетесь завтра быть на охоте?

— Конечно, сир.

— Я попрошу маркиза, чтобы он помог вам не растерять эти благие намерения.

У маркизы вырвался вздох облегчения.

— О сир! — присев в глубоком реверансе, воскликнула она. — Тогда я буду непременно!

Раздался стук, и вошел дежурный придворный из свиты короля, герцог Шаро.

— Ваше величество будет присутствовать на банкете или вам накрыть отдельно?

— Давайте не станем разочаровывать собравшихся на банкет. Пойдемте к столу.

Анжелика поклонилась и направилась к выходу. И снова голос короля остановил ее:

— Сударыня, мне известно, что у вас есть сыновья. Они уже достаточно взрослые, чтобы взять их на службу?

— Нет, сир, они еще очень малы — семь и восемь лет отроду.

— Возраст дофина, а ему пора выходить из-под женской опеки. Я бы хотел, чтобы у него появились товарищи для игр и разного рода соревнований.

Анжелика поклонилась в третий раз и вышла, провожаемая завистливыми взглядами.

Глава 5

Целая армия слуг под командованием главного дворецкого накрывала на стол и готовила приборы, строго следуя дворцовому этикету. Все проверив, дежурный камергер пригласил избранных, допущенных к трапезе его величества. Все расселись на заранее приготовленные места, а в коридорах толпились те, кому не посчастливилось получить приглашение на сам банкет, и теперь они радовались возможности хотя бы увидеть короля.

Вот король появился на пороге трапезной залы, на секунду задержался, склонив голову в ответ на приветствия придворных, и затем проследовал за стол и сел на свое место. Монсеньёр, брат короля, поднялся и подал Людовику салфетку.

Стража в прихожей теснила толпу, освобождая место для процессии, походившей на церковную. Высокий вооруженный стражник сопровождал четырех слуг, несущих на плечах огромный ковчег, покрытый расшитым серебром покрывалом. В ковчеге находилось блюдо для короля.

Теперь мимо королевского стола медленно потянулась толпа торговцев, приказчиков и мастеровых — все старались запечатлеть в памяти мельчайшие подробности происходящего.

Король говорил мало, но внимательно следил за церемонией. Анжелика, выбравшая место в укромном уголке, видела, как он отвесил легкий поклон одной из дам и дворецкий тут же подал ей низенький табурет. Но большинство дам в зале, которым не дозволялось сидеть в присутствии короля, оставались без табуретов. Среди них оказалась и Анжелика. Она безумно устала.

Стоявшая рядом мадам де Шуази зашептала ей на ухо:

— Я слышала, как король расспрашивал вас о сыновьях. Какая вы счастливая, дорогая! Не упускайте случая. Если ваши сыновья попадут в круг избранных, им откроется широкий путь. Воспитание, полученное при дворе, пригодится им на всю жизнь. Взгляните на моего сына. Я стала наставлять его, когда он был еще совсем маленьким. Сейчас ему нет и двенадцати, а он уже научился сам пробивать себе дорогу и скоро должен получить сан епископа.

Анжелику в тот момент меньше всего занимало будущее Флоримона и Кантора. Она мечтала утолить голод или хотя бы присесть. Стараясь не обращать на себя внимания окружающих, она незаметно вышла из банкетного зала и приблизилась к группе придворных у карточного столика. За столом сидели в основном женщины. Когда мимо них проходили лакеи с блюдами, полными еды, они, не отрываясь от карт, руками выхватывали оттуда лакомства.

Высокая полная женщина вдруг поднялась с кресла и, подойдя к Анжелике, расцеловала ее в обе щеки. Это была Великая Мадемуазель — мадемуазель де Монпансье, дочь Гастона Орлеанского, брата Людовика XIII.

— Я всегда восхищалась вами, дорогая. С вами двор обошелся несправедливо. Я пыталась узнать, где вы находитесь, но не осмеливалась спросить у короля. Каждая паша встреча с ним плохо начинается, а заканчивается еще хуже. И хотя он мой кузен, мы плохо понимаем друг друга. Но наконец-то вы здесь. Похоже, вы пытаетесь кого-то разыскать?

— Простите, ваше высочество, но я хотела найти место, чтобы присесть и отдохнуть.

Благородная принцесса оглянулась.

— Да, вам действительно нельзя здесь сидеть. Ведь с нами находится сама Мадам...

Анжелика узнала среди сидящих Генриетту Английскую, дочь Карла I, сестру Карла II, жену Филиппа Орлеанского, брата короля.

— Мое положение, — заметила Анжелика, — не позволяет сидеть даже в вашем присутствии, ваше высочество!

— Тут вы ошибаетесь. Вы женщина благородного происхождения, а я всего лишь одна из внучек Генриха IV. Так что в моем присутствии вы вполне могли бы сидеть, и я была бы только рада вашему соседству. Но поскольку здесь присутствует Мадам, которая замужем за Монсеньёром, то это абсолютно невозможно...

— Понимаю, — вздохнула Анжелика.

— Но, — продолжала Великая Мадемуазель, — включайтесь в нашу игру! Нам как раз требуется еще одна партнерша. Мадам Ариньи только что проиграла свое последнее су.

— А как же я смогу играть, не присев?

— Вот тогда вы сможете сесть, — ответила принцесса и подвела ее к Мадам, поглощенной картами и рассеянно улыбнувшейся Анжелике.

Но не успела молодая женщина присесть, как в гостиной появилась мадам де Монтеспан и, подойдя к ней, взяла ее за руку:

— Поторапливайтесь, я сейчас смогу представить вас королеве! — Анжелика извинилась перед Мадам и принцессой и помчалась вслед за подругой.

— Атенаис, — говорила она на ходу, — вы должны просветить меня относительно одного церемониала. Мне уже объясняли, но я так и не поняла. Когда, при каких обстоятельствах и какого ранга дамы могут сидеть в присутствии высокопоставленных особ?

— Почти что никогда. Ни в присутствии короля, ни в присутствии королевы. Имеется целая куча правил и еще больше исключений из них. Вот почему получить право сидеть — мечта каждой дамы, так повелось с незапамятных времен. Когда-то это касалось только мужчин, а теперь распространилось и женщин. А вот банкетка или скамеечка для ног является символом высокого ранга или наибольшей милости. Вы приобретаете право сидеть на ней, если только входите в род короля или королевы. Правда, есть еще и другие способы.

— Какие?

— К примеру, игра в карты. Если вы играете, то можете сидеть даже в присутствии короля. То же самое при шитье. Лишь бы пальцы рук были заняты работой. Некоторые дамы сидят, просто держа в руках ленты. Так что путей все-таки много...

Королеву одевали и причесывали к вечернему приему. На столике лежали драгоценности, которые она поочередно примеряла.

Анжелика сделала реверанс, поцеловала королеве руку и отступила в сторону. Мысли ее вернулись к той инфанте, которую она видела в Сен-Жан-де-Люз во время королевской свадьбы. Куда подевались ее шелковистые пепельные волосы и тяжелые испанские юбки, длинные, как ее родословная? Королева была одета по последней французской моде, которая не совсем шла к ее полнеющей фигуре.

Заметив, что Анжелика внимательно разглядывает ее, королева произнесла:

— Посмотрите сюда. Вам нравится? В ее руке блестело алмазное ожерелье.

— О да, ваше величество! Камни хороши! Баркароль, игравший на полу с собачкой королевы, подмигнул ей, как бы напоминая об утреннем разговоре.

Когда туалет был закончен, все дамы вышли погулять по саду, благо погода стояла прекрасная. За разговорами они не заметили, как солнце село и на землю опустились сумерки. Кое-где стали зажигаться фонари, и все вернулись в замок, чтобы переодеться в вечерние туалеты.

Анжелика одевалась в комнате, отведенной камеристкам королевы. Мадам де Монтеспан обратила внимание Анжелики на то, что ее украшения слишком скромны для двора. До парижского особняка Ботрей было далеко, и пришлось обратиться к помощи двух ювелиров из Ломбардии, всегда сопровождавших двор. За умеренную плату они ссудили ей необходимые драгоценности.

Молодая женщина вздохнула и вручила им «умеренную» плату в двести ливров. За такие день и она смогла бы приобрести по крайней мере пару браслетов.

Потом подруги спустились в большой зал, где начиналось представление. Кресла в нем были точно расписаны, и свободных не было. Анжелике пришлось остановиться в глубине зала, где шум аплодисментов из первых рядов заглушал все, что говорили на сцене.

— Как вы находите новую пьесу Мольера? — раздался вдруг голос над ее ухом. — Она весьма поучительна, не правда ли?

Голос показался таким приятным, что маркиза дю Плесси посчитала, что слышит его во сне. Но, обернувшись, увидела рядом Филиппа. Он был в розовом атласном костюме, отороченном серебряными галунами. Филипп улыбался.

Анжелика заставила себя ответить спокойно:

— Да, это одна из лучших пьес Мольера, но отсюда очень плохо видна сцена.

— Позвольте мне подобрать вам место?

Он обнял ее за талию и повел за собой. Они легко продвигались сквозь толпу. Придворные почтительно уступали дорогу главному ловчему, но такое обстоятельство сейчас мало радовало Анжелику. Они нашли место неподалеку от сцены, И хотя им пришлось стоять, видно и слышно было превосходно.

— Хорошее место, — заметил Филипп. — Мы можем видеть сцену, а король может видеть нас. Что же может быть лучше?

Не снимая руки с талии жены, он наклонился к ней так низко, что локоны его парика касались ее щеки.

Поразмыслив, она рассудила, что его поведение весьма подозрительно.

— Вам так необходимо приблизиться ко мне? — тихо прошептала она.

— Да, необходимо. Ваше поведение насторожило короля. А я не хочу, чтобы он сомневался в моей верности. Любое его желание ~ приказ для меня. И я его выполню!

Дата добавления: 2015-10-21