Александр МИХАЙЛОВИЧ ДОБРОЛЮБОВ
СТИХОТВОРЕНИЯ
NATURA NATURANS
NATURA NATURATA
1.
Царь! просветленный я снова склоняюсь пред гробом;
Свечи зажгите! священные песни начните!
Плачьте! пусть падают слезы на шелк и на ткани!
Вижу -- в могилу провидящий взор проникает --
Вижу -- таинственно грезят подземные корни,
Черви впиваются в мертвое, жесткое тело;
Дух у преддверья склонился исполненный скорби;
Гаснут светильники... Тихому Свету молитва
В сумраке скудном растет безнадежно и тускло;
Царь! просветленный я снова склоняюсь пред гробом;
Меркнет тоска, созерцанью любви уступая.
Свечи зажгите! священные песни начните!
2.
Звуки вечерние,
Трепетно-тусклые,
Сказка померкшая,
Слезы священные.
Звуки вечерние...
Гаснет лампада. Все дышит легко и счастливо.
Вспыхнуло что-то. Повеяло грустью пугливо.
Песни о скорби дрожат, разрастаясь красиво.
Трепетно тусклые
Звуки вечерние...
Слышится прошлое. Бабочка вдруг встрепенулась,
Ярко блеснули прозрачные крылья... проснулось
Светлое, нежный ребенок угасший... проснулось.
Сказка померкшая,
Трепетно-тусклые
Звуки вечерние...
Пламя погасло. Ты светишь сквозь сумрак священный!
Старческий голос твой слышу. Привет, неизменный!
Снова молитвы мерцают. Привет, неизменный!
Слезы священные,
Сказка померкшая,
Трепетно-тусклые
Звуки вечерние.
3. БОГ-ОТЕЦ
Видение Иезекииля Adagio maestoso
Рафаэль
Подо Мною орлы, орлы говорящие.
Подо Мною раменья, прогалины, засеки...
Разбегаются звери рыкучие, рыскучие,
Разбегаются в норы темные, подземельные.
Подо Мною орлы, орлы говорящие.
Гой, лембои лесные, полночные!
Выходите пред лицо Великого Господа,
Выходите, поклонитесь Царю Вашему Богу!
Подо Мною орлы, орлы говорящие.
4.
Presto
О чем молишь, Светлый? Не очей ли ты жаждешь неразгаданных, не сдержанного ли дыхания страсти? Не улыбки ли, одетой слезами, не росистой ли души молодости?
Я дам тебе тело девственное, бесстыдные, смелые ноги, уста опьяняющие...К ложу утреннему ты приблизишься -- Суровый.
Я ли не молода? Сплетутся руки змеистые, Бледная белая ночь побледнеет от Моих объятий и уйдет из покоя -- за окна -- на волю.
Светлый! Мне уютно... Мне больно, Светлый! Белая ночь глядит на тебя бездонными глазами. Она не уходит. Словно вдова, грустит ночь... Словно вопленница, плачет она. Плачет она о кладбищенском утре. Мне страшно... Светлый!
5.
Город и каменья;
Нищая братия,
Плачьте, нищая братия!
Стены в туманах;
Молитесь боярам великим,
Знаменье творите.
Око мое непорочно;
Богу одному поклоняюсь,
Тихий цвет зарянице;
Нози мои белы,
Ходят по белым дорогам.
Нози мои белы,
Богу одному поклоняюсь;
Молитесь, нищая братия,
Молитесь боярам великим,
Плачьте предо мною,
Плачьте и молитесь.
6.
Будь ревнив, суров, свободы враг угрюмый!
Угаси порывы, чувство: пусть молчат!
Пусть шипят на них всезлобно змеи-думы!
Пусть царит безумство, гордость и разврат!
Отними, дитя, трепещущие руки!
Ночь была безумна. Слышишь? вот рассвет!
Утром все бледнеет: меркнет грезы цвет.
Пусто и светло -- ни радости, ни муки.
Чу! в твое окно ворвался луч стыдливый...
Вот, взгляни! по крышам, окнам и в цветах
Бродит мутно влага...И в дневных лучах
Кто-то гаснет... день ползет, ползет лениво...
7.
Шепчутся травы под грезы мои,
Чую в мгновеньях моих опьяненье --
Все благовонья, все жизни стремленья
-- Запах росы и лесные ручьи.
Слышишь? растут, распустились цветы.
Очи закрой! не гляди на могилы.
Травы колеблются мягко, уныло.
Утренней влагой омыты листы.
Шепчутся травы под грезы мои.
Чую в мгновеньях моих опьяненье --
Все благовонья, все жизни стремления
-- Запах росы и лесные ручьи.
8. СВЕТЛАЯ
Горе! цветы распустились... пьянею.
Бродят, растут благовонья бесшумно.
Что-то проснулось опять неразумно,
Кто-то болезненно шепчет: "жалею".
Ты ли опять возвратилась и плачешь?
Светлые руки дрожат непонятно...
Косы твои разбежались... невнятно
Шепчут уста... возвратилась и плачешь.
Звездное небо, цветы распустились...
Медленно падают тусклые слезы.
Слышны укоры, проснулись угрозы...
Горе! цветы распустились!
9. LEX MORTIS
Tous les etres rentrent les uns dans les autres. Pourriture c'est nourriture. L'homme, carnassier, est Iui aussi, un enterreur. Notre vie est faite de mort. Nous sommes sepulcres.
V. Hugo.
Меркните вы, впечатления веселья и скорби!
Чутко внимай! в глубине вырастает, как дрема.
Шепот ночной... и плывет...
Ты забылся: ты дома...
Шепот растет и растет.
Нет! уходи, молодая!.. улыбка, погасни!
Кто-то лукаво подкрался, нагнулся над нами...
Слышишь? он здесь... он стоит...
Словно кто-то руками
Обнял тебя и молчит.
Молоды, Смерть, Твои дерзкие женские руки.
Ближе к безумцу! пусть холоден гроб и священен!
Призрак пройдет пред Тобой
-- молчалив, неизменен --
Медленно -- гордой стопой.
10.
Вакханка на пантере
Античная статуя
Священна и властна -- царица разврата.
Привычны ей стали бессонные ночи.
Устало снисходит она к поцелуям.
Ее холодящие руки бесстыдны.
И слух обессилел от звуков весенних.
Бесшумно, несмело бегут сновиденья.
Душа их полета ночного не слышит.
И в диком безумье забылась -- заснула.
Лишь изредка грустное, горькое слово
Раздастся, кого-то карая лениво.
Но кто-то в ответ беспощадно смеется,
И снова смежаются тусклые очи.
11. ЗАМИРАЮЩИЕ
1.
Одиноко мне. Гой ты, заморянин! Слышишь?
стучат... Я стар... я изнемог.
Ты ли это, Молодая?
Где ты, Кира? -- Это ты!
Войди-же, Ирочка!
Не грусти...
2. (И. Слепушкину)
Одиноко мне. Ветер свистит за окном. Как глухо, как упорно он воет! Нет, он не воет, он рыщет, он ломит. Не лесовик ли притулился в кустах вечерних? В сумраке растет шум уканье, гиканье, свист, плесканье руками. Одиноко мне.
Гой ты, заморянин! Не уйти тебе от вьюги безумной. Степь широка, и далеко нет в ней жилья человеческого. Все звери в норы позапрятались, все к сырой земле прислонилися. Гой ты, заморянин!
Одиноко мне. Гой ты, заморянин!
Слышишь? стучат... Кто-то постучался. В окно кто-то постучался. Не прозрачный ли водяник пугает тебя криком? Не мутный ли снег одел волокнистыми хлопьями задрожавшие стекла? Слышишь? стучат...
Я стар... я изнемог. С рассветом вышел я в далекий путь. Мне жутко, мне страшно в широкой равнине. Люди! откройте мне ваши неприветные черные двери. Мои серебристые волосы серебрятся снегом, в очах моих мутно, мне холодно. Люди! откройте, откройте мне ваши неприветные черные двери и пустите меня меня обогреться. Я стар... я изнемог.
Слышишь? стучат. Я стар... я изнемог.
3. (Кире Б...ой)
ZЭnde mir licht an, Knabe.
Goethe
Ты ли это, Молодая?
Серые былинки свернули листочки. В воздухе застыла пыль -- Ты ли это, Молодая? -- Я знаю, красивы твои зеленые глаза, заразителен шум утренних деревьев, мои думы алеют. Но я озарен твоей печалью и помню. Да, я помню и иду. Что мне это знойное июльское солнце? Что мне эта мелкая придорожная пыль? Вдали расцветает причудливый город.
Где ты, Кира?
Мальчик! вдали расцветает причудливый город. Девственно-величаво стоят гордые башни. -- Где ты, Кира? -- Мальчик! зажги свей дымный вечерний факел... Слышишь? Запах серебрящихся nenuphar'ов. Отчего лучи так суровы, отчего зной так беспощаден, отчего везде ставни? Какие глухие, глухие улицы. Вдали блеснуло раскрытое окно.
Это ты!
Мальчик! вдали блестнуло раскрытое окно. Молодые уста открылились улыбкой. -- Это ты! -- Мальчик! мы обежим все дома, мы взойдем на все террасы, мы заглянем во все окна... Где она? где она? Не смейтесь, не смейтесь, злые стены! Я стар, я изнемог. Но ты не бойся, подойди ближе, взгляни, взгляни...
Ты ли это, Молодая? Где ты, Кира? -- Это ты!
4. (Ирочке Добролюбовой)
Войди же, Ирочка!
Войди! садись сюда, поближе к окну, ко мне на колени. Какое тихое, светлое утро! Не первое утро проводим мы с тобою так печально. Да, умерли голубые зори, когда над нами возвышались кущи тополей, выше небо, в небе, как мечты, звезды. Твои детские очи смеялись. Как целовал их отец!
Не грусти!
Не грусти... Посмотри! Небо выше стройнее, синее. Словно залив, раскинулся простор. Вдали белеют паруса убегающих тучек. Завтра расцветет и черемуха. С юга воротятся птицы, и зачаруют тебя их вешние песни. Ты будешь снова бегать по полям и внимательно следить за полетом мохнатых шмелей. О чем же ты плачешь? (Не смейтесь, не смейтесь, злые стены!).
Войди же, Ирочка! Не грусти...
12. ПОХОРОННЫЙ МАРШ (на смерть рабы Божией Елизаветы).
1.
Dritter Teil (Im Walde). Adagio maestoso
Raff.
Просыпайтесь, просыпайтесь, безумные!
Выходите на стогны вечерние,
Застойтесь на княженецкой площади;
Приглядитесь к вечернему небу
-- Зеленеется ли зорька утренняя?
Улыбнулось ли солнце восточное?
Надевайте свои доломаны,
Накрутите на плечи оксамиты,
Поспешайте, поспешайте, безумные,
Поспешайте глухою тропинкою,
Чрез печеры, чрез горы толкучие,
Чрез леса и двигучие камни!
Ой зачните песни великие,
Великие песни о Севере!
Пойте! славьте Ночную Охоту,
Славьте звезды и сосны таинственные
И спешите, спешите безумные,
Чрез печеры и горы толкучие!
Нет! Я знаю дорогу пустынную,
Сам найду мой цветок -- нежный, утренний...
Обойми ты меня, Новоладожанка!
Твои руки, словно травы, свиваются;
Поцелуи твои, Новолодожанка,
Дышут влагою серебряною.
2.
Хор
La mort Andante quasi adagio
Gustave DorИ
Что подары ночные?
Что морозы немые?
В небе шелест лучей
Гой! летите скорей!
Мы добычу нагоним,
Заклюем, заполоним.
Если в утреннем инее,
Поле -- спящее, синее.
Пусть желтеют откосы!
Пусть алеются росы!
Ты мерцаешь в тени,
Словно вешние дни.
3.
Solo
Andante con moto
Она угасла, потому что настала зима. Она угасла, потому что устали крылья.
Горькое, непонятное заблуждение! Смешное недоумение ребенка!
Они думают, что она вечна. Они верят в ее бессмертие.
Горькое, непонятное заблуждение! Смешное недоумение ребенка!
Я не пришел будить тебя. Я не пришел звать тебя.
Тяжела могильная плита. Еще тяжелее веки умершего.
Та знаешь, что вянут молодые березы. Ты знаешь, что листья засохшие шепчутся с ветром.
Тяжела могильная плита. Еще тяжелее веки умершего.
4.
Хор
Adagio lamentoso (symph. VI pathИtique) Adagio lamentoso
Чайковский
He спешите, не спешите! Выступайте ровною, ровною стопою!
Купа плакучих ив следует за гробом. Незабудки торопливо бегут около коней. Гордый клен наклонил голову Звезды плачут, и рвутся к ней их золотые ручонки.
Плюшевая ткань опустила печально свой длинный шлейф.
Господи! Она умерла. Она пришла. Она устала.
Господи! Ее внутренние очи дрожат. Ее внутренний разум помутился. Ее внутренний дух скорбит.
Господи! Озари ее душу тихим светом! Овей ее сердце райскою зарею! Засеребри на вечернем небе утреннее солнце!
Не спешите, не спешите! Выступайте ровной, ровною стопою.
13. ИЗ КОНЦЕРТА "DIVUS ET MISERRIMUS"
They have taken my Lord away, I cannot find him,
О Sir, у thou have borne him hence, I pray thee,
Tell me where thou hast laid him.
Longfellow
Первая часть
Стих о Мадонне
1.
Madonna del cardelline Allegro
Raphaello Santi
Облелеяли воды весенние,
Словно дымкою, землю немую.
Кто-то шепчет стыдливо: "целую".
-- Мгновенья мгновеннее.
Чуткий Светышко, Зорька Росистая,
Ты причастен земному веселью.
Грезит мать над Твоей колыбелью
-- Задумалась Чистая.
Ей цветы благовонья навеяли,
Тростники нашептали Ей грезы
И провидит Она Твои слезы,
-- Чу! чайки зареяли!
Разбегаются мягкие волосы...
Много дышит листов освеженных.
На пригорках былинок зеленых
-- Синеются полосы.
2.
Эрмитаж N 796 (картинная галерея) Allegro con moto
Рембрандт
Я ли Его не оплакала? Я ли Его не обвеяла? От Моей груди всосал Он жизнь. От Моей груди всосал Он скуду.
Юнош! не бойся. Не забывай Золотистое! Господь внемлет гласу моления Твоего. Господь Твой -- вертоград благоухающий.
Вечереют синие, синие горы. Склоняются осенние ветви... Я ли его не обвеяла? Я ли его не оплакала?
Allegro con moto
Вторая часть
Печаль
1.
Presto
Мы единственные,
Невоинственные,
Все таинственные,
Как печаль;
Мы сребристые,
Золотистые,
Чуть росистые,
Как печаль;
За Тобою
Молодою
И святою,
Как печаль;
2.
Moderato
..........................................................................................................
3.
Virginibus puerisque canto Andante
Horatius
Роса освежила листву,
О -- --! исчезнем в тени!
Пусть теплятся в мраке огни!
Я Лады стыдливой к огням не зову.
Нет! словно смущенный жених
Я очи прикрою едва.
Сквозь ткани ресниц золотых
Таинственней свечи, бесстыдней слова.
Ты, -- --, склонись надо мной!
Сквозь ткани ресниц ты нежней
И дышишь вечерней весной.
В глазах твоих лепет и шелест теней.
14. МОЛЕБНОЕ
Andante con fuoco
В одинокой горнице
Я склоняюсь в молении
Пред Великим Господом;
Поклоняюсь сладостный,
Словно цвет предутренний.
Словно цвет предутренний,
Мое сердце дрогнуло;
И зачем так боязно?
И зачем Ты встревоженный?
Не покинь бессильного
Средь степей голубеющих.
Средь степей голубеющих,
В одинокой горнице
Я боюсь очей моих,
Я боюсь очей моих
Моих рук нетрепетных.
15.
Voyez ce que j'ai fait, Seigneur!
De mes mains, les lys de mon ame,
De mes yeux, les cieux de mon coeur!
Maeterlinck
Набегают сумраки.
Мои руки сплетаются, ч
Словно змеи, сплетаются,
И нависли ресницы,
И веют влагою
Мои ноги белые.
Затаилась горница,
Засветились светочи
И уходят сумраки...
Я любуюсь в очи смуглые:
Затаились очи...
Не входите, присенники!
У меня ль не ноги белые?
У меня ль не руки сплетаются?
-- Не входите, присенники! --
Обезумею, обессилею
За собольчатым пологом...
Заплету я руки змеистые,
Прикоснусь моих плеч обнаженных,
Зацелую очи смуглые...
Не входите!....
16. ВЛАДИМИРУ ГИППИУСУ
Pianissimo
Ты светишь ли?
Звезды скатились с небес
-- Одели все цветом игристым.
Царица разврата в нешепчущий лес
Прошла по полям золотистым.
И пташка проснулась в дыханьи весны.
Не ты ли дыханье приметил?
Неровно мерцают... Вдруг вспыхнули сны
Зеленой зарею...
Ты светел.
17. НЕВСКИЙ ПРИ ЗАКАТЕ СОЛНЦА
Влага дрожит освежительно.
Лиц вереница медлительна...
Тонкие, мягкие пятна...
Шумы бледнеют невнятно.
Светлые башни. Вдали
Светлые тени легли.
Мутною цепью нависшие
Стены. Как призраки высшие,
Дремлют дома неподвижно.
Теплится ночь непостижно.
Зыблются краски... во сне
Зыблется лист на окне.
18. ЛИТЕЙНЫЙ ВЕШНИМ УТРОМ
Светлой нитью вдаль уходит
Гордый, тесный ряд домов.
Тени меркнут, чуть колеблясь.
И весенним ровным солнцем
Каждый камень озарен.
Строго смотрят в окнах лица,
Строги думы стен высоких,
Строго вырезалась в небе
Церковь с темной колокольней.
Ты прошла лукаво мимо,
Словно свет зари вечерней...
Улыбнулись дерзко глазки.
19.
Удаляются тайные, одетые зыбью всплески.
Удаляется запах бродящего света.
Колеблются неровные речные туманы.
Колеблется звук догорающей песни.
Свиваются тихо их мглистые руки.
Свивается влажно холодная роса.
Не дрогнули ль резкие очертанья леса?
Не дрогнула ль завеса, серебрящая вечер?
То посерели листья неподвижных деревьев.
То посерел вяжущий сумрак.
СОБРАНИЕ СТИХОВ
20.
Стих -- стихия; в опьяненном полете
Развивает новую силу,
И новая стала над старой волной,
Грозит главою победной.
То гроза! ее нельзя угадать
Слепцу, больному, возвращенному к жизни врачами;
Больше, меньше нельзя понимать,
Можно только в море покорно уноситься одними
и теми ж волнами.
21.
(посв. Я. И. Эрлиху)
Встал ли я ночью? утром ли встал?
Свечи задуть иль зажечь приказал?
С кем говорил я? один ли молчал?
Что собирал? что потерял?
-- Где улыбнулись? Кто зарыдал?
Где? на равнине? иль в горной стране?
Отрок ли я, иль звезда в вышине?
Вспомнил ли что иль забыл в полусне?
Я ль над цветком, иль могила на мне?
Я ли весна, иль грущу о весне?
Воды ль струятся? кипит ли вино?
Все ли различно? все ли одно?
Я ль в поле темном? я ль поле темно?
Отрок ли я? или умер давно?
-- Все пожелал? или все суждено? --
22. SOTTE SUITE
1.
Сегодня за здравье твое я бокал подымаю,
Приближаюсь к дверям, долго жду.
О, выйди на миг, царь лукавый и добрый!
Я пил без тебя, но взгляни! твой полнее бокал.
Клянусь! не для веры тебя я зову.
Как призрак пустой, промелькнешь ты во мне средь видений
других.
Может быть только тело дрогнет при первом мгновеньи.
Но я улыбнусь и воздвигну бокал.
Нет! я вспомнил... не в первый раз смущают виденья меня.
Когда-то я был легковерней:
Обманутый заученными заклинаниями и кругами,
Я тебя призывал...
...Но ты не являлся.
И сегодня не видно тебя, и сумраком веют все комнаты.
2. ПОКОЙНОМУ ДРУГУ
Немного осталось мгновений... Пока не покорен я снова
привычкам и сну,
Войди же бесшумно в вечерний покой!
Уехали братья, сестры и мать. Я один.
Великая грусть по тебе побеждает меня.
О милый! не смейся сей сухости грусти!
Все великие чувства имели сопутника -- холодность.
Почему-то я верю, что ты при жизни томился любовью
ко мне?
За здравье твое я глотаю горькую брагу.
3.
Я повторил свой заговор мощный над всеми дверями,
Вблизи описал круг охранительный от силы наземной.
И ты задрожал за окном моим, увы! прозрачный, неверный,
И руки твои сотворили крест православный.
Скажи лишь одно! тебя я узнал вчера в той ужасной
толпе?
Неужели что было умирает навеки, хотя б бесконечность
виделась в нем?
За здравье твое я пью эти Слезы Христа.
Навеки под кожей моей юная гордая рана.
4.
"Товарищ! не верь ни отжившим ни мертвым!
Зачем пропадать двум бокалам вина?
С тобою воздвигнем мы их, и безумье
Опять оживит нас, звеня позвонками из мертвых костей.
Не наше ль приблизилось, милый, мгновенье?
В очах твоих вижу яркий цветок.
Пусть прокляты лишь все неудачи,
Все мертвые и Сатана!"
5. REVEIL
Здравствуй, пробужденье,
Где ты, мгновенье?
Так близка печаль.
Отчего далеко,
Снова одиноко,
Снова жаль.
Эти грезы были,
Эти грезы жили,
Но душа ясна.
И мрачна собою
Завистью больною
Я полна до дна.
6. ИСХОД. НАРЦИСС
В моих очах глубоких, атласных,
Только себя я увидеть могу,
Родник не хочет знать других прекрасных,
Я словно тень на берегу!
О! если очи мои тебя отражали,
Клянусь! я мог видеть только себя в твоих.
Вот откуда все радости мои, все печали!
Вот отчего задумчив мой стих!
7. ЕЩЕ ИСХОД. ЗЕРКАЛО
(Pas clair)
"Волшебными карликами
Я создано,
Все что проходит
Отражено.
Хитрые карлики,
Мы не любим себя,
Вид чужой принимаем,
Вид его иль тебя.
Когда же пустое
Глядит на нас,
Мы так нагибаемся,
Что не видно нас.
Мы все изучили
И любим все.
Но не отразить нам
Твое я, свое".
Так говорила мне
Лида одна.
Верьте, не верьте,
Это она.
Мудростью девочки
Вам не догнать:
В ней, как и в зеркальце,
Всего есть печать.
И что же зеркальца
Будет мудрей?
Ответьте Лидочке
На это скорей!
Лидочка хвастает,
Что видела днем
Карликов "верных"
За каждым стеклом,
За всем отраженным,
Стулом, стеной иль столом.
23. ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ
1.
Мы не хотим превратной свободы,
Будем покорны законам всего.
Эти деревья, животные, воды
Ходят путями Творца Самого.
Мы не хотим над землею
Вечно вечным сознаньем как солнце сиять,
Жаждем повергнуться в море заката, покоя,
Жаждем растением снова блестя расцветать!
Солнце над нами восходит недаром,
Краски недаром нам сладки и сны.
Мы над землею восстали закатным пожаром,
Дымные ж корни для земли рождены.
И не постигнуть кумиру кручины,
Которая в сердце нашем блестит
Мы выше богов, но, достигнув небес половины,
Отвержен огонь и на землю клубами летит.
Но если б достиг небесного взора,
Навеки погиб бы весь мир.
Во сне мы провидим просторы,
Которых не знает внемирный бездушный кумир.
Краски захода пестрее восхода
И жертва наша не для других, для себя!
Пусть несвобода наша свобода,
Но мы умираем, что-то безумно любя.
2.
На каждой ступени мы нашли совершенство,
Мы когда-то молчали в мертворожденных камнях,
Воздушные "где-то" искали блаженства
И нашли на своих и чужих ступенях.
Но это вращенье ограниченно вечно.
Кто может иль знает другое, скажи, облегчи!
Затем-то в бесстрастие мы летим скоротечно,
И еще в бытии более всех обособленном мелькают
преджизни и смерти лучи.
3. ПОШЛОСТЬ И РАБСТВО
Силы равны перед Брамой создавшим.
Каждому свет озаряет чело,
Но неизбежно уходит веселье.
В этом и жизнь! понимай!
Ты, воздвигавший верою горы,
Верою только в себя,
Стал мужиком, и бессмысленны силы,
Безгорестна жизнь.
Мы -- униженные отблески силы,
Искры искусных костров.
Мы создавали, мы пожелали.
Смейся над нами в глаза!
В очи взглянуло пустое пространство,
Наследие праха сказалось опять.
Очи покорны, улыбка бесстыдна.
-- Мы бедные дети больших городов.
24. ПЕСНЯ
Кто забыл о последнем бокале,
Недостоин и слыть мудрецом.
Пусть искупит мечтанья, печали
Молодецким безумным глотком!
В желтых стеклах так резко кровавое,
В твоей грусти так странно веселье.
Опьяняйся чем знаешь -- рассудком, забавою,
А превыше всего есть похмелье!
25. ПОДРАЖАНИЕ ДРЕВНИМ
Каждый звук церковного звона
Мне дороже одежд и кадил,
Каждым членом впиваю я звоны
От могущества до падения сил.
И не знаю внезапной причины,
Но приходят веселые дни.
И растут, дрожат без причины
Эти звуки в душе и груди!
26. ИЗ "БЕССТРАСТИЙ"
(жеманные этюды)
1.
Мы свершили весь путь бесстрастия смело,
Не дрогнуло даже сожаленье в груди,
Глубоко дышало юное гордое тело...
Мы стояли на страшном пути!
Непонятно теперь, зачем так тревожно
Достигла навеки бесстрастья душа
И что действовать снова безумно возможно,
Опьянением розы вечерней невинно дыша.
27.
В воде холодной, как страна Большой Звезды,
От берега в песках отдвинувшись ногою,
Хотел бы плыть я ввек и радовать тоскою
Все души, что во мне от роскоши горды.
Как стадо демонов, во мне сто тысяч душ,
И каждая кричит, но не о той отчизне.
Противен блеск луны и зелень редких суш.
Я познаю теперь все благо жизни!
То предки ли в реках веками обитали?
Но лучше кто вино поможет мне подать,
Чем ток волны, в которой вся печать
Широкой, но небесконечной дали.
Привет святой купцам с живыми кораблями!
Они познали суть -- и счастье, и несчастье.
А корабли ласкают, режут лебедиными грудями
Морскую грудь холодного живого сладострастья.
28.
Сегодня, если хотите, мне близко безумье всего:
Как растение скучную жизнь я стараюсь вести, мерно
шепчутся листья;
Песочным пластом я способен тяготеть к средоточью;
В беспорядочных чувствах вращаться светилом
земли.
Но грустно быть близко, действительно себя забывая;
И горько проникнуть в сухое теченье вещей.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 42 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |