Хотя там и трепать-то было почти нечего.
Я устроилась на полу, скрестив ноги. Рядом, у ножки стула, жалким комком парусины лежала моя сумка. Отложив меч в сторонку, так чтобы он находился в пределах досягаемости, я открыла верхний клапан и извлекла знакомый тугой узелок из голубого шелка.
Ткань пропахла кифией, оружейным маслом и неистребимым пряным демонским духом. С узлами мне пришлось повозиться, но они поддались. На развернутом голубом платке лежала видавшая виды колода карт Таро с гладкими черно-синими рубашками.
Я подняла колоду, разгладила под ней шелковую ткань и быстро перетасовала карты. Звук привлек внимание Маккинли, он встрепенулся и повернул голову - посмотреть, что происходит. В профиль он выглядел почти уродом: узкий нос, синяки под глазами и губы, скривившиеся так, будто он только что попробовал какую-то гадость.
К картам я не прикасалась уже давно. В Тоскано в этом не возникало надобности, а после того, как Джафримель передал мне призыв Люцифера, у меня просто не было времени на разного рода рефлексию, не говоря уж о гадании.
Я снова перетасовала колоду. В пустой комнате шелест карт казался особенно громким, отдавался эхом от стен. Маккинли молчал.
Карты легли сами. Два клинка. Смерть в виде оскаленного черепа, имевшего, как мне показалось, обиженный вид вместо привычной дерзкой усмешки. Башня с расшатанными камнями и искаженными в крике лицами. Карта с дьяволом упала и задрожала, несмотря на неподвижность воздуха и твердую поверхность.
Последняя карта оказалась пустой.
«Видишь, Дэнни, это бесполезно. Открывается лишь то, что ты сама знаешь».
Перстни заискрились, отзываясь на напряжение энергии в воздухе, словно что-то назревало.
Что это?
Мягкий шепот Маккинли почти заглушил тихий звон вынимаемого из ножен клинка.
«А ведь я уже видела такой расклад».
Глаза мои метнулись в сторону двери, и в этот момент в нее постучались. Трижды. Так сильно, что дверь задрожала.
Я застыла. Воспоминания вихрем закружились в голове, прошлое сливалось с настоящим.
Маккинли занял позицию между дверью и мной. Его левая рука вдруг засветилась фиолетовым светом. Я взялась за рукоять меча, но подняться с пола даже не попыталась.
Запах мускуса и свежего хлеба подсказал мне, с кем я имею дело. Я и не подумала потянуться к сумке, хотя пульсация ножа усилилась так, что я почти слышала эти удары.
Нетерпеливый стук повторился. Маккинли оглянулся на меня, прищурил темные глаза.
«Гость стучится запоздалый в двери дома моего. Гость, и больше ничего…»
Я тяжело сглотнула. Нож гудел, я бедром ощущала его возбужденную дрожь.
Тебе лучше ответить.
«Если стучат, значит, еще не атакуют».
Маккинли с кошачьей легкостью скользнул вперед.
Будь готова.
«К чему?»
Но я лишь кивнула. Волосы упали мне на глаза, и я сдула их резким раздраженным выдохом.
Маккинли уже находился в четырех шагах от двери, когда ручка повернулась, запоры со скрежетом подались один за другим. Дверь театрально заскрипела и медленно отворилась, открыв взору участок грязного холла, тускло освещенного желтыми лучами единственного неповрежденного коридорного светильника.
И там, в проеме, стояла Ева.
Глава 28
Заходи, чего уж там.
Чудо из чудес - мой голос даже не дрожал.
Осторожно, словно бродячая кошка, Ева переступила порог. Ее светлые волосы как будто впитали в себя весь свет и полыхали в сумраке белым факелом. Позади нее маячила, выступая из темноты, знакомая физиономия. Волосы Антона Кгембе были мокрыми, с них стекали струйки воды, звездный сапфир мигал на рукояти ятагана. Мою щеку обожгло - линии его татуировки змеились под кожей и флюоресцировали, вторя свечению глаз.
Маккинли поднял левую руку: с кончиков его пальцев лились струйки фиолетового огня, образуя странные геометрические узоры. Он слегка согнул колени, и я почувствовала, что если Ева двинется ко мне или просто переступит с ноги на ногу так, что это покажется подозрительным, он на самом деле попытается ее убить.
«Ты мне никогда не нравился, солнышко. Но сейчас я готова переменить мнение».
Не делая резких движений, они оба вошли в комнату. Я почти не удивилась.
Маккинли, закрой дверь. - Кто это вдруг заговорил моим голосом? Да еще так строго, явно давая понять, что шутить не намерен.
Он посмотрел на меня так, словно я тронулась умом.
Валентайн…
Дверь закрой!
Я чуть разжала пальцы, что далось мне усилием воли. Он, все с тем же лиловым свечением пальцев, двинулся к двери, и она медленно затворилась.
Кгембе.
Он слегка поклонился. Ножи, пристегнутые к его ремням, были начищены и смазаны, а вместо плазменников он имел при себе пару практичных и безотказных девятимиллиметровых «смит-и-вессонов». Моя любимая марка.
Я собралась с духом.
Ева.
Данте.
Она слегка наклонила голову, и мне вдруг почудилось, что она хочет сделать реверанс. Волосы ее всколыхнулись волной, хотя и не такой шелковистой, как у Джафримеля. Она держалась холодно и невозмутимо, на ней были длинная рубашка цвета индиго со стоячим китайским воротом и шитые на заказ штаны цвета хаки. Низкие каблуки сапог «Верано» тихо постукивали, когда она, как будто не замечая Маккинли, приготовившегося прикрыть меня собой, сделала еще два шага вперед.
Мама.
Само это слово звучало для меня мучительно. Я отмахнулась от него и поднялась - не так грациозно, как демон, но уж как смогла.
Как ты меня нашла?
Между нами есть связь.
Ева улыбнулась еще шире. Смотреть на нее было тяжело.
Но и отвести глаза я не могла.
«Ну конечно связь. А еще помощь маги, того самого, кто открыл дверь Джафу».
Ладно, ближе к делу. Чего ты хочешь?
«А знаешь ли ты, что нож у меня? Во всяком случае, половина».
Она пожала печами.
Того, что и всегда. Прежде всего - выжить. А заодно получить свободу. Думаю, ты понимаешь.
Даже если ради этого приходится лгать мне, - с горечью ответила я.
От моих слов воздух в комнате задрожал. Меня окутал ее запах, льнущий, ластящийся, дразнящий, но я с облегчением обнаружила, что не откликаюсь на это. А вот черная дыра в моей голове снова напомнила о себе.
Ясные голубые глаза потупились. Удивительное дело - она выглядела пристыженной. Как школьница, пойманная на попытке подделать ментальный тест. Или это очередной трюк?
А разве ты поверила бы мне в таком обличье? - Ева развела руками и приподняла тонкими пальцами свои локоны. - Что я, по-твоему, могла сделать?
«Боюсь, этого мы никогда не узнаем», - подумала я, но вслух ничего говорить не стала. Я молча рассматривала ее лицо, пытаясь обнаружить в этой изысканной красоте - безупречная кожа, тонкие черты лица - хоть что-нибудь свое.
Нет, в облике Евы не осталось ничего человеческого. Если когда-нибудь было.
«Все человеческое из нее выжгли. В аду».
Могла ли я ненавидеть ее за это, если испытала все сама? Во мне много чего выгорело. Но жалеет ли об этом Ева?
Способна ли она вообще о чем-то жалеть?
Можно подумать, я жалею о таких вещах!
«Нет! - Во мне всколыхнулось упрямство. - Для меня все решено. Я человек. Там, где это имеет значение, где сохранилась частица моей подлинной личности, я человек».
Где Леандр?
Может быть, то были пустые слова, но они прозвучали очень кстати. Я не сдвинулась с места, но была вполне готова к действиям. И настроена была скорее вызывающе, чем примирительно.
Не знаю. С меня хватило и того, что я выручила человечишку.
Ева отступила на полшага в сторону от Маккинли, обеспечив себе возможность беспрепятственного отхода.
Взгляд ее сверкающих голубых глаз метнулся к окну, на пыльном пласглассе которого ощущалось давление Темного города. Кгембе не выглядел ни обескураженным, ни напуганным, запах его страха тонул в пряном облаке ароматов Евы. Однако взгляд его был прикован к Маккинли, и я могла бы поклясться, что маги хотел привлечь внимание агента Хеллесвранта к себе.
«Так ты бросила Леандра, Ева. Ты бы хоть раз остановилась и подумала о том, что делаешь. А как насчет Велокеля?»
Этот вопрос я отбросила как бесполезный. Где бы сейчас ни находился некромант, я ничем не сумею ему помочь. Не до того. Наверное, потом я буду чувствовать вину. Но это потом, потом, потом.
Раз ты пришла, то чего-то хочешь от меня. Так что тебе нужно?
Старший.
Она высунула язычок, облизала красивые губы. Будь я по-прежнему ослеплена ее сходством с Дорин, меня бы это отвлекло.
«Ага, вот за чем ты явилась».
Мои плечи немного расслабились.
Значит, меня ты найти можешь, а его - нет? Ну что ж, правильно. Но у тебя есть ручной маги. На кого он работает?
Маги напрягся, но промолчал, влажными темными глазами поглядывая на мою руку, сжимающую рукоять меча. Чего это он на меня так уставился? Ведь этому малому приходилось иметь дело с демонами куда более опасными, чем я.
С другой стороны, он ведь «левша». От мысли о том, что сама я могу в конце концов прийти к поклонению неизреченному, меня охватывал озноб.
Между нами есть связь, Данте. Я говорю правду.
Ева даже ростом стала меньше - маленькая девочка в теле демона. Маккинли переступал с ноги на ногу, как собака на натянутом поводке.
Пыль, лежавшая на всех плоских поверхностях в комнате, вдруг напомнила мне об удушливой грязи разрушенного Города Белых Стен.
«Я не стану на это отвечать».
Ближе к делу, Ева. Чего ты хочешь?
Вряд ли ее слова что-то изменят. Но, так или иначе, она открыла рот - и ответила.
В комнате воцарилась гробовая тишина. Глаза Маккинли округлились и вытаращились: белые кружки вокруг темных зрачков, как у испуганной лошади. И я его понимала.
Ты хочешь, чтобы я… что?
Если бы у нас были соседи, они бы наверняка услышали через стену мой крик.
Стальной клинок Фудошин откликнулся на мой возглас легким звоном. Он не засветился голубым пламенем, но напряженная дрожь отдавалась в запястье. Кгембе сложил руки на груди, приподняв бровь. Вид у него был такой, словно он не верил, что я придаю этому такое большое значение.
Ева казалась совсем маленькой, совсем юной, но при этом была истинным демоном: во всей нашей мрачной, тускло освещенной комнате не было ничего ярче ее глаз.
Мне необходимо время, чтобы разработать план и собрать союзников. Ты можешь выиграть для меня это время, отвлекая на себя тех, кого потребуется. Ни один маги не обладает такими возможностями, и только ты, просто в силу своей природы, способна это сделать. Я нуждаюсь в твоей помощи, Данте.
«Ох».
Кратчайший путь мне в душу, ключик, о котором знали лишь немногие мои друзья среди людей: сказать «я в тебе нуждаюсь».
Не «хочу» - «нуждаюсь».
Это действует на меня безотказно. И это было прекрасно известно Джейсу, Дорин и Гейб.
А как насчет Джафримеля? Вряд ли. У него такого ключика нет. Может быть, поэтому он меня и любит?
Может быть, поэтому я люблю его.
Озарение ударило меня промеж глаз, словно пуля. Да, конечно, Ева нуждается в моей помощи. Но, возможно, я могу помочь и Джафримелю. Причем помочь активно, не дожидаясь в стороне, как брошенный чемодан, когда меня подберут и спасут.
«Поиграй в их игры, Данте. Посмотри, что получится».
Кроме всего прочего, ни один маги-человек не в состоянии делать то, что требуется Еве. Тут необходимо большое количество чистой энергии, такой, какая струилась из демонского знака на моем плече. Возможно, пришло время воспользоваться этим, а не ныть по поводу перемен, которые этот знак во мне производит.
Я глубоко вздохнула, наполнив ноздри пряным мускусом андрогина и сухим, демонически едким духом агента Хеллесвранта. Возможно, я действительно нужна Еве, или она просто хочет использовать меня в качестве приманки - по примеру Люцифера.
Но если кто действительно сейчас, в кои-то веки, во мне нуждается, так это Джафримель. Требуется устроить небольшой переполох, чтобы сбить с толку его преследователей? Я готова. Точно так же я готова по мере сил контролировать этот хаос.
Хорошо. - Мое запястье расслабилось, клинок опустился вниз. - Выкладывай подробности. Но попроще, чтобы все было понятно.
Маккинли поперхнулся, его бледные щеки побагровели. Я бросила на него предостерегающий взгляд, давая понять, что никаких возражений слышать не желаю.
Большую часть может растолковать Антон, а я буду лишь заполнять пробелы в его познаниях. - В глазах Евы промелькнуло что-то вроде сурового удовлетворения, но слишком быстро, чтобы я могла определить точнее. - Это не так уж трудно, если знаешь, как действовать.
Руки ее расслабились, изящные губки тронула легкая улыбка.
Никакого сходства с Дорин в ней по-прежнему не было, а вот с Люцифером нечто общее наблюдалось. Но эта мимолетная улыбка показалась мне такой знакомой, что по спине пробежал холодок.
Быть может, она и вправду моя дочь?
Несколько мгновений Маккинли смотрел в пустой холл, потом захлопнул дверь и запер ее под протестующий скрежет замков, но его левая рука задержалась на дверной ручке.
Ты сошла с ума?
Его плечи, прикрытые рваной рубахой, мелко дрожали.
«А тебе правда хочется это знать?»
Мой взгляд упал на карты Таро, валявшиеся у меня под ногами. Я увидела, что припечатала каблуком к полу дьявола, и резко переступила на носки, скрипнув подошвой.
В чем дело, Маккинли?
«Боги, я говорю как Джафримель».
Мне очень хотелось бы понять, о чем ты вообще думаешь, Валентайн. Джаф того и гляди вернется. Мы уже по уши в дерьме, а ты еще усугубляешь положение, соглашаясь открыто бросить перчатку.
Он привалился к двери, и ее доски застонали. За стенами нашего пристанища вдохнул и затаился перед броском Темный город.
«Перчатку? Что-то вроде того наруча, который дал мне Люцифер в знак того, что я у него на службе».
От этой мысли меня опять затошнило, а тьма в голове закрутилась маслянистой воронкой, бесшумной и смертельно опасной.
«Ладно, Дэнни. Подумай, как из этого выпутаться».
Ты знаешь, как связаться с Ванном?
Глава 29
Остров Сите ныне представляет собой подземелье, и шпили Нотр-Дам, пронзая нагромождение хлама и мусора, возносятся к куполу пещеры Кафедральной площади. В отличие от большей части Темного города руины Сите подсвечены малиновым светом. Ночью его обеспечивают низкотемпературные тепловые светильники, а в дневное время, точнее от рассвета до заката, когда автоматика отключает освещение на поверхности, еще и лампы накаливания. Через остров пролегает множество оживленных маршрутов. Особенно популярны сликборды и аэробайки, так что воздух здесь дрожит, перенасыщенный антигравитационной энергией.
Сликбордисты Темного города выделяются среди своих собратьев из других больших городов: здесь это не кланы, а настоящие стаи, не просто буйные, но смертельно опасные. Уличная шайка из Темного города способна раздеть труп за несколько секунд, а живую жертву обчистит меньше чем за минуту. Местным жителям повезло разве что в том, что подпольная торговля органами развита в Европе не так широко, как в Нуэво-Рио.
Укрываясь в сумраке, мы пробирались по замусоренному переулку. Запах стоял еще тот: здесь периодически убирались, и утилизационные боты проплывали с регулярными интервалами, но постоянная температура воздуха и напряженное движение приводили к смешению всех мыслимых запахов, включая человеческие миазмы.
Мы пересекли улицу. Маккинли неотступно следовал за мной. Народу было немало, но и не слишком много: никто не поднимался по ступеням Нотр-Дам без серьезной причины. Как только становилось ясно, что мы направляемся в старый храм, все пешеходы, будь то постоянные жители Темного города или пришельцы с поверхности, явившиеся на поиски приключений и впечатлений, молча расступались, давая нам дорогу. Правда, они старательно нас сторонились.
Жаль, что все происходило удручающе обыденно.
Большая часть древнего собора лежала в руинах, но он оставался прекрасным. Стены были насыщены беспокойной, пульсирующей энергией. Если Парадиз имел сердце, то им являлась плавающая Триумфальная арка, реконструированная с помощью антигравитационных технологий и всегда собиравшая вокруг себя туристов. Сердцем же Темного города была Госпожа, как здесь называли Нотр-Дам - древний христианский храм, заброшенный, запущенный, но терпеливо дожидавшийся нового поворота колеса истории. Когда-то тут стоял языческий жертвенник, потом настали века господства религий Смирения, а в ходе одной из последних битв Семидесятидневной войны в храме забаррикадировалась маленькая группа псионов. Старая Франция отчаянно пыталась защитить псионов и паранормалов, предоставляя им убежище, когда «Евангелисты Гилеада» требовали выдачи северомериканских беженцев для отправки их в лагеря смерти.
Я поежилась. Во время войны Альбион и старая Франция, ныне входящие в состав Гегемонии, подвергались разрушительным бомбардировкам. Первый и последний ядерный удар был нанесен по северомериканскому Вегасу, но… Европа тоже хранила память о тех днях. Нотр-Дам выдержал прямое попадание, и до сих пор казалось, что из-под каменных завалов доносятся стоны умирающих.
Кстати, я в этом ничуть не сомневалась. Древний храм, находившийся на пересечении пяти силовых потоков, питавших энергией городской гравитационный центр,- самое подходящее место для призраков. Конечно, он заслуживал учреждения собственной коллегии церемониалов, реставрации и энергетической очистки. Но здесь, внизу, эта идея виделась не самой удачной. Под землей у псионов слегка съезжала крыша.
Мои сапоги легонько постукивали по ступеням, которые вели к огромным дверям, поскрипывавшим на древних петлях. Физическую структуру здания пронизывали потоки энергии.
Сегодня Госпожа была взволнованна. Может быть, она угадала мои намерения, а может быть, само присутствие демонов заставляло город ежиться, как ежится шлюха при виде ножа в руке сутенера.
«Ага. Деревянного ножа. - Сегодня этот склонный к сомнительным шуточкам голос звучал особенно насмешливо. - А, нож у тебя в сумке? Ну и ладно, там от него все равно будет мало толку».
Я толкнула дверь, заглянула за нее и сквозь дымку энергии оглядела внутреннее пространство. В диапазоне демонического зрения были видны раскаленные белые змеящиеся спирали. Осыпающиеся колонны и стены искрились, энергия стекала с хоров, пропитывая остатки великолепной кладки и чудом сохранившиеся фрагменты фресок.
Это было еще лучше, чем я ожидала, - нечто вроде магического эквивалента свалки радиоактивных отходов. Такой энергетический фон надежно укроет меня на первой стадии предстоящей работы. Потом я использую эту энергию в качестве топлива для заклинания, которое намерена сотворить. Оно будет сопровождаться смрадом и шумом такой мощи, что его ощутят каждый псион и каждый демон в радиусе трехсот миль.
Лучшего места и не придумаешь, - пробормотала я, всовывая меч в петлю на портупее.
Мой голос отразился от камня, отлетел ко мне и рассыпался множеством отголосков в жужжащей вибрации клубящихся сил.
Вокруг нас звучал тихий шелест голосов: полупрозрачные призраки перемещались вместе с потоками энергии. Некоторые раскрывали рты в беззвучном крике, другие плыли по течению, обреченные и прикованные к миру, пока им не откроется путь к чистому свету грядущего Неизбежного. Наличие призраков было хорошим знаком. Они всегда собирались там, где достаточно энергии для омовения той субстанции, что заменяла им плоть. Я порадовалась этому, хотя от их вида у меня по коже пробегали мурашки.
Некроманты не любят неупокоенных. Призраки собираются в ночных клубах, в неухоженных старых храмах - везде, где полнота энергии сочетается с нестабильностью и жаром, дающими им подобие жизни. В далеком прошлом, до Пробуждения, люди, наделенные способностью видеть мертвых, нередко подвергались нападениям призраков и находили спасение лишь в безумии или самоубийстве. Собственно говоря, это были даже не нападения, просто поведение нормалов сбивает неупокоенных с толку. Физически неупокоенные безвредны… но их присутствие раздражает даже сейчас. А уж до того, как была разработана методика ограждения ментальными и эмоциональными барьерами, общение с не нашедшими упокоения считалось крайне опасным.
Мне приходилось дышать через рот, чтобы не чувствовать густой запах, обжигавший горло и стекавший по нему жаркой струйкой, как когда-то, в моей человеческой жизни, крепкий ром.
Энергия омывала мои защитные барьеры, и это было сродни мягкому оцепенению левого плеча. Я закрыла дверь и внимательно осмотрелась. Ни души, не считая крыс и призраков. Кое-кто из них заметил сверкающие искорки в моей ауре, безошибочно указывающие на некроманта.
«Ты понимаешь, что ты делаешь, Дэнни?»
Не слушая голос рассудка, я принялась скрупулезно изучать плацдарм.
Я проверила двери в восточном секторе, позади высокого завала из камней и мусора, испускавшего ужасное зловоние. Дверь выводила на узкую улочку, прорытую между Нотр-Дам и покосившимся жилым домом. В конце этой улочки, которая упиралась в сквозной вертикальный тоннель, поднимавшийся на три уровня до поверхности (Темный город официально разделялся на уровни), поблескивал металлом аэробайк. Моя защитная система проверила его и не нашла ничего опасного.
Порядок, - шепнула я, обернувшись к Маккинли. - Он на месте. Доволен?
Он кивнул:
В экстазе.
Я с трудом подавила смешок.
Хотелось бы мне найти Ванна и Лукаса.
«А заодно и Леандра. Надеюсь, этот парень жив, будь он федеральный агент или кто угодно».
Маккинли поджал губы.
Они сами о себе позаботятся. Моя главная забота - это ты.
«Может, ты и прав. Потому что я собираюсь совершить нечто безумное».
Может быть, тебе стоит вести дневник? Сегодня вечером тут свершится великое магическое действо.
«Или не свершится. А мы с тобой умрем».
Неужели ты и вправду собираешься это сделать?
Он занял позицию у двери. Руки его были свободны и мелко дрожали. Фиолетовое свечение левой сделалось ярче - возможно, то была реакция на внешнюю энергию. Я задумалась о том, что представляет собой это металлическое покрытие, и пришла к выводу: лучше мне и не знать.
Я ведь уже сказала. Ева права, так мы выиграем время и устроим переполох, что позволит нам оставаться в игре чуть дольше. Да и Джафримель нуждается в прикрытии. - Горло мое пересохло, сердце колотилось. - Даже если не все получится, это произведет много шума и отвлечет кучу демонов.
Или поможет Князю найти тебя.
В тусклом свете, падавшем снаружи, его зрачки приобрели малиновый оттенок. Говорил он так, будто я только что сообщила о своем намерении нарядиться в пышную юбку и пропеть партитуру мюзикла «Маги». Я подавила невеселый смешок.
«Спасибо, Маккинли. Хорошо, что напомнил, а то ведь я совсем забыла».
Поэтому Ева не может сделать это сама. Если Люцифер или кто-то из его приспешников схватит ее… - Я не договорила, поскольку твердо вознамерилась этого не допустить.
Если он появится - нам конец. А мне поручено тебя беречь.
«Знаю. Только залечь на дно не удастся: раз меня нашла Ева, найдет и кто-нибудь другой».
Я пожала плечами.
Маккинли, я хочу помочь и Еве, и Джафримелю. Если хочешь помешать, сделать это можно только силой. Готов попробовать?
Он нашел ответ не сразу, и я его понимала.
Джаф способен сам о себе побеспокоиться. А она…
«Кончай трепаться, Дэнни».
Это не обсуждается, дружок. Хочешь свалить - вот дверь.
Я повернулась в другую сторону, скрипнув каблуками о древние каменные плиты. Перед алтарем имелось свободное пространство; я открыла свою сумку и двинулась туда, обогнув кучу мусора - она послужит прикрытием в случае, если нам придется отступать, ведя огонь.
Я рылась в сумке, перебирая ее содержимое: запасные обоймы, завернутый в кожу куска дерева, в котором пульсировала собственная злобная жизнь, нетронутая упаковка с кукурузными хлопьями, маленький пакетик соли.
Мне был нужен кусок освященного мела. Пульс мой участился, во рту появился кислый привкус, и я, сделав глубокий вздох, выступила на открытое пространство среди куч мусора и обломков.
«Место - не главное, Дэнни. Магия - это состояние ума. Действуй».
Дерьмо! - прошептала я вместо молитвы, когда мои пальцы наконец нащупали мел.
Магический круг был открыт магами семнадцатого века, но используется до сих пор. Псион должен быть готов иметь дело с отвратительными созданиями и за пределами волшебного барьера, однако для концентрации магической силы круг не имеет себе равных.
Я не суетилась, однако и времени попусту не теряла. С северной стороны крута была помещена бутылка рома и пачка сигарет с синтетическим гашишем, купленных в Темном городе, в крохотной лавчонке, у анемичного вида нормалки. Продублировав круг, я написала между наружным и внутренним кольцами руны Девяти Канонов, хранившиеся в памяти. Теперь они были аккуратно выведены на потрескавшемся камне.
Между ними был начертан текучий знак, запечатленный на моем теле. Я столько раз рисовала его, что могла бы изобразить и во сне.
Конечно, по всем правилам мне следовало бы выбрать удачное время с помощью гадания, воскурить фимиам, облачиться в церемониальное одеяние. Полагалось использовать священный сосуд и дорогое вино, а не дешевое пойло и готовить себя к ритуалу целую неделю. Я ограничилась часовой медитацией, чтобы прояснить голову. Замкнув круг и ступив в него, я бросила мел в сумку, где он исчез с неприятным щелчком. Честно говоря, со времени охоты на Келлермана Лурдеса освященный мел вызывал у меня не самые приятные ощущения.
Заскрипели ремни - я повесила меч за спину, так что рукоять поднималась над плечом. Для осуществления задуманного - и чтобы гнать аэробайк, если все пойдет как надо, - мне нужны были обе руки. Пристроив сумку на боку поудобнее, я сделала глубокий вздох: аромат корицы и мускуса перебивал запах мусора и резкий, кислый привкус застоявшейся энергии.
«Дэнни, что ты делаешь?»
И снова я заглушила голос рассудка. Конечно, погибать мне не хотелось. Игра была рискованной и сложной, но то, что я собиралась сделать, еще больше запутывало ее для моих противников. Во всяком случае, я на это надеялась.
Прислушиваясь к глухому стуку сердца, я вошла в центр круга и оглядела его границы.
Соль, ром, сигареты… вроде бы все на месте.
«Если все получится, это будет лучшее Великое Действо, какое мне доводилось совершать. А ведь я даже не маги».
Большинство маги пошли бы на убийство, лишь бы узнать хоть часть того, что открыла мне Ева. Кгембе, вопреки обыкновению маги, передал мне свой тайный дневник с подробным поэтапным описанием открытия проходов в стенах между мирами. Интересно, чем Ева его зацепила? Или он участвовал в ее игре по иным соображениям, как один из людей Джафа. Так или иначе, эти манипуляции, заговоры и маневры привели к тому, что я ознакомилась со схемами, диаграммами и методиками одного из самых успешных маги.
Да уж, - пробормотала я, поглаживая рукоятку ножа, - повезло так повезло.
Я все-таки тянула время.
Наконец я опустилась на колени лицом к северу. Закрыла глаза и постаралась дышать ровно. В груди бурлила и клокотала ярость; в последнее время она постоянно рвалась на поверхность, и сейчас это было мне на руку - хорошее топливо.
Откупорив бутылку, я сделала глоток рома, позволив жидкости обжечь полость рта. Вскрыла пачку и разложила в виде колеса сигареты с гашишем. Подбросила в воздух соль: она осыпалась, запорошив мне волосы и лицо.
А потом высвободила подпитанную яростью энергию. Она устремилась наружу с легким свистом, воспринимаемым подсознанием, заполняя меловые линии и придавая им серебристый оттенок. Сила вливалась в руны, начертанные между кольцами с возглашением их имен, и я завела безмолвный распев, шевеля обожженными ромом губами. Алкоголь больше не опьянял меня, но его пары пробуждали воспоминания. Охоты, добыча, попойки, праздники, ритуальная трапеза перед быстрым, коварным, самоубийственным поединком на сликбордах…
«Джейс».
Видит ли он меня? И он, и все мои покойные друзья.
«Ну, ребята, приготовьтесь увидать шоу. Я почти готова».
Маккинли за моей спиной нервно переминался с ноги на ногу, его аура сжалась, выделяясь в окружающем море энергии точкой напряжения. Собор снова шелохнулся, словно спящий ворочался в постели, не желая просыпаться.
«Если что-то пойдет не так, очень многим в Парадизе сегодня не поздоровится».
На миг я ощутила укол совести: что же я затеяла?
Но правила дьявольской игры заданы дьяволом. Да и ущерб, хочется верить, будет минимальным.
«Ты играешь в рулетку человеческими жизнями, Дэнни».
Это я знала. Но если Люцифер схватит Джафримеля или Еву, сколько пострадает людей? Все агенты Джафа, это точно, сколько бы их ни было. И все, кто поддержал бунт Евы, - они, конечно, демоны, но ведь тоже живые существа. Стоит ли враг моего врага того, что я собираюсь сделать?
«Если Люцифер и дальше будет играть в свои игры, народу поляжет гораздо больше. У тебя есть шанс положить этому конец».
Я заставила внутренний голос замолчать: сейчас мне требовались не доводы, а сосредоточенность.
Замерцала последняя руна - Урутуз, Пронизывающая Завесы, с ее двумя обращенными вниз клыками. Я позволила энергии проскользнуть сквозь мои ментальные пальцы и наполнить руну, словно чашу. Круг полностью замкнулся со звуком, не столько услышанным, сколько отдавшимся в зубах и солнечном сплетении.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |