{148} Если нужно еще одно доказательство того, что в апреле 1927 года Опперпут «бежал» в Финляндию по заданию ОГПУ, оно дано этим указанием Артамонова на то, что «беглец» предварил на 38 лет в своих «разоблачениях» рассказ Никулина о попавшем в руки чекистов ревельском письме, но скрыл, как оно стало их достоянием.
1973 г.
{149}
ПАРИЖСКИЙ АРХИВ
В бумагах скончавшегося в Париже князя Кирилла Алексеевича Ширинского-Шихматова сохранились документы, освещающие связь Якушева с русскими эмигрантами и их вовлечение в орбиту советской провокации нигде до сих пор не опубликованными подробностями. Документы эти принадлежали ныне также покойному князю Юрию Алексеевичу, брату Кирилла Алексеевича. Один из них — написанная, вероятно, Ю. А. Ширинским-Шихматовым, но им не подписанная памятная записка, дата которой не указала. В ней сказано:
«Первое знакомство Александра Александровича Якушева с Юрием Александровичем Артамоновым относится, по-видимому, к концу лета или ранней осени 1921 года и имело место в Ревеле, где А. служил переводчиком в англ. консульстве. Якушев привез ему привет и поручения что-то купить от двух сестер, приятельниц Артамонова, живших в Москве в одном доме с Якушевым — Арбат, Никольский пер. 12 — сестер Страшкевич, сидевших в тюрьме вместе с Якушевым; говорили о политике мало, между прочим. Якушев отозвался с иронией об эмиграции и ее правом секторе, назвав себя монархистом. Пришел в восторг от показанных ему статей в восьмом и четвертом номерах берлинского журнала «Двугл. Орел» Г. Лукьянова — псевдоним Юрия Алексеевича Ширинского-Шихматова — «Мысли беженца. Советская монархия» и «Наши задачи», в коих идеологически и тактически автор стремился обосновать анти-реставрационный нео-монархизм, «советско-монархическое народничество». Вот с такими людьми Я согласился бы работать, заявил Якушев. Артамонов написал об этом разговоре в Берлин брату автора статьи, своему однополчанину Кириллу Алексеевичу, прося довести эту беседу до сведения брата, проживавшего тогда в Париже, а также и до {150} сведения Высшего Монархического Совета в Берлине. Именно это письмо и было перехвачено коммун. агентами, ибо шло из Ревеля в Берлин почти три недели. Фотография этого письма была предъявлена Якушеву следователем ГПУ после ареста, о чем сам Я. и рассказывал в свои последующие приезды заграницу.
В первых числах января 1922 г. к Ю. А. Артамонову на квартиру явился пробравшийся нелегально из Петербурга красный офицер, б. полковник Иванов. Он привез письмо от Я. с извещением, что у него «были неприятности, но теперь все уладилось», что в Москве им организована неб. группа, принявшая название «Монарх. Объединение Центральной России» — МОЦР — конспиративно завод «Металло-Обделочный Центро-Рельса»; Иванов показался искренним, но не умным и не серьезным; был типичным узким «белым офицером», ленинской «редиской». Для сношений с МОЦР Иванов предложил пользоваться эстонской (дипломатической) вализой. По-видимому, эстонское посольство в Москве уже состояло в контакте с МОЦР, ибо эст. военное министерство пошло сразу же навстречу Артамонову. Связующим звеном служил Бирк. Иванов уехал через два дня, а Артамонов организовал «ЗЯРМО № 1» — заграничную ячейку Российской Монарх. Организации — в которую привлек несколько человек, в том числе местного представителя «Центра Действия» Щелгачева, жившего на Нарвской ул. 10 кв. 9. Переписка с Артамоновым сначала велась по адресу булочной, где служила его невеста, теперь — жена, а потом, когда адрес этот провалился, (так как) эстонская полиция обратила внимание на шифрованную переписку, помещавшуюся в пакетах газет, по адресу:
Г. Крузенстиерн для г. Бирк, Широкая 32 кв. 2. Переписка шифровалась «книжным шифром» по статье «Наши Задачи», положившей основу знакомству, как с Москвой, так и с «ЗЯРМО № 2» в Берлине и с «ЗЯРМО № 3» в Париже. Возглавляли: № 2 — Кирилл Алексеевич, а № 3 — Юрий Алексеевич Ширинские-Шихматовы.
Первое общее совещание А. А. Якушева со всеми троими возглавителями «ЗЯРМО» относится к началу декабря 1922 года и имело место в Берлине, в одной из гостиниц близ Потсдамского вокзала, где остановились приехавшие вместе А. А. с Ю. А. и Ю. А. Ш.-Ш. Были выработаны основы программы и тактики. Совещание продолжалось 4 дня. К участию в последнем был привлечен Артамоновым его товарищ по {151} (Лейб-Гвардии Конному) полку, только что приехавший из Сербии племянник Ген. Врангеля и командир его личного конвоя, евразиец Петр Семенович Арапов. Немедленно после окончания совещания, А. А. Я. был поставлен в связь с Высш. Мон. Советом через К. А. Ш.-Ш. и с представителем ген. Врангеля полк. А. А. фон Лампе. На В. М. С. Якушев не произвел хорошего впечатления, за исключением А. М. Масленникова, но А. А. Лампе, которого познакомил с Якушевым Арапов, был им очарован.
К этому моменту относятся два интересных факта: 1. На вопрос Ю. А. Ш.-Ш., какую роль в организации играет приезжавший в Ревель полковник Иванов, Як. ответил: «Никакой — мы его ликвидировали. Он слишком много знал. Пригласили на охоту и пристрелили»; в газ. «Руль» появилась заметка, что в Берлин приехал «чекист Якушев» для ревизии местного отдела заграничного ГПУ. Якушев был очень взволнован и говорил, что ничего не понимает. Впоследствии он писал из Москвы, что его сотрудники и, в частности, «Касаткин», были страшно оскорблены фактом этой заметки и предложили поехать в Берлин «вызвать (редактора газеты «Руль») Гессена на дуэль», но в ту минуту Як. говорил, что это, вероятно, какой-нибудь однофамилец или псевдоним. «Очень неприятное совпадение».
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 17 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |