Откровения ( Любительский перевод) 1 страница

Мелисса де ла Круз

Откровения (Любительский перевод)

Аннотация:

Тень поражения нависла над бессмертным родом вампиров Голубой крови, которым отщепенцы из клана Серебряной крови объявили Великую войну. Ценой предательства демон Левиафан, брат Князя тьмы Люцифера, выпущен на свободу. В жестокой схватке он побеждает могущественного вампира Тедди Неумирающего, деда вампира-полукровки Шайлер ван Ален, и бессмертный вампир покидает этот мир навсегда. Но перед уходом он успевает предсказать Шайлер, кто станет гибелью, а кто спасением для всего племени Голубой крови.

Впервые на русском! Новая книга сериала, разошедшегося миллионными тиражами!

АРХИВ АУДИОЗАПИСЕЙ:

Хранилище Истории

СЕКРЕТНЫЙ ДОКУМЕНТ:

Разрешение только Алтитронусу

Расшифровка сообщения Венатора 1/5

«шипящий звук, затем слышимый щелчок»

Я обеспечил положение в Целевой Области и начну исследование смерти потребленной Августы Карандоле. Жертва была найдена полностью истощенной в Нью-йоркском ночном клубе, Банке. Следующие интересующие люди были в этом месте в ночь нападения:

Шайлер Ван Ален: полукровка, смертный отец не имеет никакого значения; Мать: Аллегра Ван Ален (Габриэль); Возраст 15 лет

Блисс ЛЛевелин: в цикле дочь Сенатора Форсита Ллевелина; В свидетельстве о рождении мать не указана (это правильно?); Возраст пятнадцать лет.

Маделин Форс: в этом цикле дочь Чарльза Форса (Михаил) и Тринити Барден Форс; Шестнадцать лет. Брат - близнец Бенджамин Форс также также находился поблизости ночью 9/12, но был удален списка подозреваемых, так как подтверждено, что он покинул помещение перед нападением. ОЧЕНЬ ЩЕКОТЛИВАЯ ситуация, т.к. подозреваемая является дочерью действующего Региса. Не раскрывать список подозреваемых Регису, до тех пор пока он полностью не подтвержден.

Первоначальные подозреваемые, Дилан Вард, по-прежнему на свободе; местонахождение неизвестно.

Глава 1.

Ранним и очень холодным утром в конце марта, Шайлер Ван Ален стояла в стеклянных дверях Школы Дачезне, чувствуя себя свободной, поскольку она шла через высокую округлую лестничную площадку во власти внушительного портрета Джона Синджера Сарджента, основателя школы. Она держала капюшон своей отороченой мехом куртки на меху на своих густых волосах, предпочитая анонимность простым приветствиям, которыми обменивались другие ученики.

Было странным думать о школе как о укрытии, спасении, о месте, она надеялась укрыться. Так долго Дачезне, с его солнечными мраморными полами и широкими аллеями Центрального Парка, был не чем иным как палатой пытки. Она боялась идти по величественной лестнице, чувствовать себя несчастной в ее неадекватно возбужденных классных комнатах, и даже управляемый, и даже научиться презирать великолепные плитки тераццо в столовой.

В школе Шайлер часто чувствовала себя уродливым и невидимым, хотя ее глубоко посаженные синие глаза и тонкие черты лица Дрезденских кукол (Dresden-doll - музыкальная группа) противоречили этому. Всю ее жизнь ее богатые одноклассники считали ее фриком, нежеланной - изгоем и неприкосновенный. Даже если ее семья была одной из самых старых и самых известных в истории города, времена изменились. Ван Аленс когда-то гордый и престижный клан, сжимался и увядал за столетия, так, чтобы они были теперь фактически вымершим. Шайлер была одной из последних.

Некоторое время, Шайлер надеялась, что возвращение ее дедушки от изгнания изменит это - что присутствие Лоуренса в ее жизни означало бы, что она больше не была одной. Но эти надежды были разбиты, когда Чарльз Форс убрал ее из запущенного особняка из песчанника на Риверсайд Драйв, единственный дом, который она когда-либо знала.

"Ты собираешься двигаться или тебе помочь?"

который она когда-либо знала.

"Ты собираешься двигаться или тебе помочь?"

"Ты собираешься двигаться или тебе помочь?"

Шайлер вздрогнула. Она не заметила, что стоит в изумлении перед своим шкафчиком и соседним. Звонки, оповещающие о начале дня, дико звенели. Позади нее стояла Мими Форс, ее новая соседка

Независимо от того, насколько неуместной Шайлер чувствовала себя в школе, это не шло ни в какое сравнение с арктическим холодом, которая она выдерживала ежедневно особняке Форсов напротив Музея Метрополитен… В Дачезне она не обязана была прислушиваться к Мими, ворчащий о ней каждую секунду. Или по крайней мере это случилось каждые несколько часов. Неудивительно, что Дачезне казался таким радушным теперь.

Даже при том, что Лоуренс Ван Ален было теперь Регисом, главой Голубой Крови, он был бессилен остановить процесс удочерения. Кодекс Вампиров предусмотрел строгую приверженность человеческим законам, чтобы сохранять Голубую кровь от нежелательного внимания. В завещании бабушка Шайлер объявила ее досрочно совершеннолетней, но хитрым ходом адвокаты Чарльза Форса оспорили его пункты в суде Красной Крови. Суд решил дело в пользу Чарльза, его назвали душеприказчиком состояния, выигрывая Шайлер как часть комплекта.

"Ну?" Мими все еще ждала.

"О. Мм. Извини, «сказал Шайлер, захватывая учебник и отойдя в сторону.

"Извинение это правильно," Мими сузила свои изумрудно-зеленые глаза и смерила Шайлер высокомерным взглядом. Тот же самый взгляд, которым она смерила Шайлер через обеденный стол вчера вечером, и тот же самый, которыйкотрым она смерила Шайлер, когда они врезались в друг друга в прихожей этим утром. Взгляд сказал: Что ты забыла здесь? У тебя нет никакого права на существование.

"Что я такого сделала тебе?" Шайлер шептала, засовывая книгу в ее поношенный парусиновый мешок.

"Ты спасла ей жизнь!"

Мими впилась взглядом в изумительную рыжеволосую, которая это сказала.

Блисс Ллевелин, техасская уроженка и прежний сателлит Мими, была ослепительна. Щеки Блисс были столь же красными как ее волосы. "Она спасла твою шкуру в Венеции, а у тебя даже не хватает вежливости(или приличия), чтобы быть благодарной!" Когда-то давно Блисс была тенью Мими, была счастлива исполнять все ее указы, но доверие сломалась между двумя прежними друзьями после последнего нападения Серебряной Крови, когда Мими была разоблачена как добровольный, хоть и неэффективный, заговорщик. Мими была осужден гореть, пока Шайлер не прибыла чтобы помочь ей при испытании крови.

"Она не спасала мою жизнь. Она просто говорила правду. Моя жизнь никогда не была в опасности," Мими ответила, причесывая серебряной расческой через свои прекрасные волосы.

"Проигнарируй ее," сказала Бллиз Шайлер

Шайлер улыбнулась, чувствуя себя более храбрым теперь, когда у нее была поддержка. "Это трудно сделать. Это как глобальное потепление, которого не существует." Она заплатит за тот комментарий позже, она знала. В ее хлопьях на завтрак была бы галька. Черная смола на ее одежде. Или самое новое неудобство - исчезновение еще одной вещи из ее стремительно истощающегося имущества. У нее уже пропал медальон своей матери, ее кожаные перчатки, и любимую копию Кафки "Испытание", с загнутыми уголками страниц, надписанное на первой странице "Дж. Ф."

Шайлер была бы первым, кто согласился, что вторая гостевая спальня в особняке Форсов (первое оставалась свободной в случае посещения высокопоставленными гостями) была едва ли буфетом под лестницей. Ее комната была красиво украшена и роскошно оборудована всем, что девочка могла хотеть: кровать под балдахином увеличенная в ширину с мягким пуховым одеялом, гардеробные, полные одежды, сшитой по авторской модели, высококачественного центра развлечения, множества вещиц для Бьюти, ее ищейки, и новых весов Макбук Эир. Но если ее новый дом был богат материальными подарками, то он испытывал недостаток в очаровании старого.

Она потеряла свою старую комнату, с желтыми стенами Маунтин Дью и шатким столом. Она потеряла окутанную пылью гостиную комнату. Она скучала по Хэтти и Юлиусу, которые работали в их семье с тех пор, когда она была младенцем. Она скучала по своему дедушке, конечно. Но больше всего она потеряла свободу.

"Ты в порядке?" Блисс спросила, подталкивая ее. Шайлер вернулась из Венеции с новым адресом и неожиданным союзником. В то время как она и Блисс всегда дружили, теперь они были почти неотделимы.

"Да. Я привыкла к этому. Я бы сделала ее в тюремной драке." Шайлер улыбнуась. Видеть Блисс в школе было одной из маленьких передышек даваемых Дачезне.

Она заняла угол лестницы, после потока людей, идущих в том же самом направлении, когда в углу глаза она виделаедва различимую вспышку и узнала. Это был он. Ей не нужно было знать, что он был среди толпы студентов, идущих в противоположном направлении. Она могла всегда ощущать его, как будто ее нервы были точно настроенными рецепторами антенн, которые улавливали всякий раз, когда он был рядом. Возможно это был вампир в ней, дающий возможность чувствовать, когда другой был рядом, или возможно это не имело никакого отношения к ее потусторонним возможностям вообще.

Джек

Его глаза смотрели вперед, как будто он даже не видел ее, никогда не замечал ее присутствия. Его гладкие светлые волосы, того же самого прозрачного оттенка как у сестры, были зачесаны назад от великолепного лба; и в отличие от других мальчиков вокруг, он был одет с легкой небрежностью и выглядел по-королевски в пиджаке спортивного покроя и при галстуке. Он был настолько красив, было Шайлер было трудно дышать. Но так же, как в особняке - Шайлер отказывалась назвать этодомом - Джек проигнорировал ее.

Она бросила еще один взгляд на него и затем поспешила вверх по лестнице. Урок уже начался, когда она прибыла. Шайлер попыталась быть настолько незаметной наскольковозможно, поскольку она шла по привычке к местам сзади у окна. Оливер Хэзард-Перри сидел там, склонившись над портативным компьютером.

Но она успела как раз вовремя и пересекла зал, чтобы сесть рядом с лязгающим радиатором, не сказав привет своему лучшему другу.

Чарльз Форс пояснил: теперь, когда она была под его крышей, она должна будет следовать его правилам. Первое правило состояло в том, что Шайлер запретили видеть ее дедушку. Вражда между Чарльзом и Лоуренсом лежала глубоко, и не только потому, что Лоуренс сместил Чарльза в Конклаве.

"Я не хочу, чтобы он забил твою голову ложью," сказал Чарльз ей. "Он может управлять Шабашем ведьм, но у него нет никакой власти в моем доме. Если ты не послушаешься меня, я обещаю, что ты пожалеешь об этом."

Второе правило проживания у Форсов состояло в том, что ей запретили общаться с Оливером. Чарльз был вне себя, когда обнаружил, что Шайлер сделала Оливера (ее назначенный Проводник) своим человеком-фамильяром. "Прежде всего, ты слишком молода. Во-вторых, это - анафема. Противно. Проводники - слуги. Они не - они не выполняют услуги фамильяров. Ты должна немедленно найти другого фамильяра и порвать все отношения с этим мальчиком."

Если подумать, она неохотно признала бы, что Чарльз был вероятно прав. Оливер был ее лучшим другом, и она сделала его своим, взяла его кровь, и были последствия ее действий. Иногда ей было жаль, что они не могли возвратиться назад, чтобы все было как прежде, прежде чем все стало настолько сложным.

Шайлер понятия не имела, почему Чарльз так озабочен, чтобы она взяла другого фамильяра, так как Форсы покончили со старомодной практикой использования людей-Проводников. Но она следовала этим правилам. Все могли видеть, что она не имела абсолютно никакого контакта с Лоуренсом, и воздержалась от Священного Целования с Оливером.

Было слишком много вещей в ее новой жизни, которые она могла или не могла делать.

Но были некоторые места, где правила не применялись. Где-нибудь, где у Чарльза не было никакой власти. Где Шайлер могла быть свободной.

Вот почему существовали секретные потайные места.

Глава 2.

Мими Форс нравился звук шпилек по мрамору. Ее лакированные Джимми Чуз порождали щелчки, щелчки, щелканье, который отозвался эхом через весь вестибюль Особняка Форсов. Солнечный главный офис медиа-компании ее отца включал несколько зданий в самом центре Манхеттена. Мерцающие кабины лифта регулярно извергали команду "Форсес" -красивые служащие медиа-компании Форсов- модные редакторы, образ-редакторы, направляясь на ленч в Майкл или к автомобилям, которые сопроводят их к различным назначениям вокруг города. Они были хорошо одетой группой, с такими измученными лицами, как будто их постоянно плотные графики не оставляли им времени, чтобы улыбаться. Мими влилась в нее.

Ей было всего шестнадцать но поскольку она шла через толпу, через вестибюль и в темную нишу, которая скрывала лифт, к которому можно было только получить доступ через секретный и невоспроизводимый ключ, то чувствовала себя невероятно старой. Она помнила, что Башню Форсов первоначально окрестили Зданием Ван Аленов. В течение многих лет оно стояло как простое трехэтажное строение, оно не было достроено из-за аварии 1929 и Великой Депрессии. Только в прошлом году компания ее отца заканчила постройку согласно старым планам и окрестил здание с новым названием.

Мими оглянулась и осторожно послала сильное игнорир-внушение любому, кто мог бы подойти близко. Она нашла ручку двери и приложила палец к замку, укалов его так, чтобы выделилась кровь. Исследование крови было не последним в технологиях безопасности, а одним из допотопных. Ее кровь сравнивалась с файлами ДНК в базе; исследование подтвердило бы, что только правильная Голубая Кровь стояла при входе. Кровь не могла быть ни дублирована, ни извлечена. Кровь вампира исчезла в течение минут, если ее оставить на воздухе.

Двери открылись с тихим свистом, и Мими вошла в лифт. Вот чего не знала Красная Кровь, что в 1929, здание было достроено и расширено вглубь.

Башня была в действительности "бункером"-структура здания, построенного под землей представляла собой туннели вниз к ядру планеты, а не к небу. Мими наблюдал как проскакивают этажи. Она опустилась на пятьдесят, потом сто, потом двести, потом тысяча футов под поверхностью. В прошлом Голубая Кровь жила в подземелье, чтобы скрыться от нападавшей на них Серебряной крови. Теперь Мими поняла, что подразумевал Чарльз Форс, когда он глумился, что у Лоуренса и Корделии получат вампиров "съеживавшихся в пещерах снова."

Наконец лифт остановился, и дверь открылась. Мими кивнула Проводнику за столом. Красная Кровь напоминала слепого крота, смотря, как будто он не видел солнце в долгое время. Выглядит как увековеченный в ошибочных легендах вампир, подумала Мими ради веселья.

Она могла чувствовать охрану, интенсивную защиту, вокруг этого места. Это, как предполагалось, было самым секретным и безопасным приютом Голубой Крови. Лоуренс сиял от удовольствия, увидев новую башню, которая была построена сверху него. "Мы скрываемся на самом виду!" хихикал он. СХранилище Истории недавно было перенесено в цокольные этажи. После нападение было оставлено убежище под клубом. Мимивсе еще чувствовала себя виновной в том, что случилось там. Но это не была ее ошибка! Она не хотела приносить какой-то реальный вред. Она только что хотела убрать Шайлер с пути. Возможно она была наивна. Нет необходимости задумываться над этим теперь.

"Добрый вечер, Маделин," изящно одетая женщина в шикарном костюме Chanel приветствовала ее вежливо.

"Доротея." Мими кивнула, следуя за старой каргой в конференц-зал. Она знала, что несколько членов Конклава сильно не желали ее допускать к правящим кругам. Они волновались, что она была все еще слишком молода и не соединила полностью воспоминания, полноту мудрости всех ее прошлых жизней. Процесс предстоящего самопознания Голубой Крови начинался во время изменений в пятнадцать, и продолжился до конца Закатных Лет (или приблизительно двадцати одного года), когда человеческая личина полностью уходила прочь, наконец раскрывая вампира под ней. Мими не заботило, что они думали. Она должна была там исполнять обязанности, и если она не помнила все, то помниладостаточно.

Она была там, потому что Лоуренс приехал в особняк Форсов однажды поздно ночью, вскоре после того, как они возвратились из Венеции, чтобы говорить с Чарльзом. Мими услышала всю беседу наверху. Когда Лоуренс принял пост Региса, Чарльз добровольно оставил свое место в Конклаве, но Лоуренс убеждал его передумать.

"Мы сейчас нуждаемся во всех наших силах. Мы нуждаемся в Вас, Чарльз. Не поворачивайтесь к нам спиной." Голос Лоуренса был низким и скрипучим. Он кашлял несколько раз,и запах сладкого табака от его трубки заполнил прихожую перед кабинетом ее отца.

Чарльз был непреклонен. Он был оскорблен непригодностью. Если Конклаву не нужен он, то ему не нужен Конклав. "Зачем я им нужен, если у них есть ты, Регис?," Чарльз сплюнул, как будто даже высказывание это было неприятно.

"Я войду."

Приподняв бровь, Лойренс понял, что Мими стоит перед ним. Чарльз тоже не выглядел удивленным. Прохождение сквозь закрытые двери всегда было одинм из талантов Мими, даже когда она была ребенком.

"Азраил", пробормотал Лауренс. "Ты помнишь?"

"Не все. Пока не все. Но я помню тебя… Дедушка," сказала Мими ухмыляясь.

"Для меня достаточно" Лоуренс улыбнулся так же как и Чарльз. "Чарльз, решено. Мими займет твое место в Конклаве. Она будет докладывать тебе, как твой представитель. Азраил, ты свободен."

Мими была готова запротестовать, но поняла, что ее выгнали из ее прибежища без ее ведома. Старик был умен. Но ничто не могло остановить ее от того, чтобы приложить ухо к двери.

"Она опасна," тихо сказал Лоуренс. "Я был удивлен, что ты вернул близнецов в этом цикле. Это было так необходимо?"

"Как ты сам сказал, она сильна." Заключил Чарльз. "Если впереди битва, как утверждаешь ты, Лойренс, она будет необходима тебе на твоей стороне."

Лоуренс фыркнул. "Если она останется верной."

"Она всегда была," резко ответил Чарльз. "И она не единственная из нас кто когда то был влюблен в утреннюю звезду."

"Ошибка, которую совершили все мы." кивнул Лоуренс.

Чарльз мягко ответил, "Нет, не все."

Мими оторвалась от двери. Она услышала все, что ей нужно было.

Азраил. Он назавал ее настоящим именем. Именем, которое отпечаталось в ее сознании, в ее костях, ее крови. А что еще? Когда ты живешь тысячи лет, меняя одно имя за другим, имя становится чем то вроде подарочной упаковки. Чем то декоративным, за что ты отвечаешь. Взять например ее имя в этом цикле, Мими. Это было имя выского человека в обществе, взбалмошной женщины, которая потратила всю свою жизнь на трату денег, и которую интересовали лишь салоны спа и вечеринки.

Это скрывало ее истинную натуру.

Она Азраил. Ангел смерти. Она противопоставила свету тьму. Это был ее дар и ее проклятье.

Она была представителем Голубой Крови. Как сказал Чарльз, одной из самых сильных. Чарльз и Лоуренс говорили о конце дней. Падение. Во время войны с Люцифером Азраэль и ее близнец, Аббадон, переломили ситуацию и повернули ход последнего сражения. Они предали своего принца и присоединились к Михаилу, преклонив колено пред золотым мечом. Они оставались верны свету даже при том, что были сотворены из тьмы.

Это было решающее дезертирство. Если бы не она и Джек, кто бы мог сказать, кто победит? Люцифер был бы королем всех королей на небесном троне, если они не оставили его? И что они выиграют в любом случае, но их жизнь на земле бесконечна. Это бесконечный цикл возмещения и отпущение грехов. Для кого и для чего они заглаживают вину? Даже не знаю, существует ли Бог все еще? Смогут ли они когда-нибудь вернуть себе рай, который потеряли?

Будет ли это стоить того? Мими спрашивали, как она заняла место в Конклаве, только сейчас заметив недовольство среди своих сверстников.

Она посмотрела туда, куда смотрела Доротея Рокфеллер. От потрясения она едва не зашаталась. Внутри наиболее защищенного, самого безопасные пристанища Голубой крови, сидя рядом с Лоуренсом на почетном месте, было не кто иной, как опальный бывший Венатор, предатель, представитель Серебряной крови, Кингсли Мартин.

Он поймал ее взгляд и сложил два пальца в виде пистолета, направив на нее. И Кингсли будучи Кингсли, улыбнулся и сделал вид, что нажал на курок.

Глава 3.

В отличие от большинства дизайнерских домов, которые были оформлены минимально, почти в больничном стиле с небольшими цветочными композициями чтобы разбавить ослепительно белые пустые комнаты, интерьер выставочного дома Рольфа Моргана похож на уютное помещение джентльменского старомодного клуба: книги с кожаными переплетами на полках, приземистые клубные стульев и комфортабельные ковры с высоким ворсом, были расположены вокруг открытого огня. Рольф Морган пришел к славе путем продажи одежды учащихся частных школ, старого мальчишеского стиля в массы, его наиболее распространенное создание рубашка с простым воротником, расшитая логотипами: костюм для игры в крокет.

Блисс сидела на одном из кожаных кресел, нервно балансируя своим портфолио на колене. Ей пришлось уйти из школы на несколько минут раньше, чтобы прийти на назначенную встречу, но прибыв, выяснилось что дизайнер начнет работу на полчаса позже. Это было типично.

Она оглянусь на других моделей, все обладали классической американской внешностью как правило находило "Крокет Рольф Морган": загорелые щеки, золотистые волосы, нос-кнопка. Она не знала, почему дизайнеры заинтересовались ею. Блисс больше была похожа на девушку дорафаэлевской живописи рыжими волосами до талии, бледной кожей, большими зелеными глазами, нежели какая-то девушка, выглядевшая будто сыграла горячий сет в теннис. Но опять же, Шайлер была приглашена на показ в другой день после первого же кастинга, так что возможно на этот раз они были заинтересованы в разных типах.

"Хотите ли чего-нибудь, девочки? Вода? Диетическая содовая?" Спросил портье, улыбаясь.

"Мне ничего, спасибо" Блисс колебался, в то время как другие девушки качали головами в знак согласия. Было приятно, что он спросил, предложил что-то. Как модель ее обычно игнорировали, либо снисходили через персонал. Никто здесь не был особо дружелюбным. Блисс сравнивала это инспекцией скота, которую проводил ее дедушка на ранчо.Он проверял их зубы, копыта и бока. С моделями обращались как с кусками мяса, которые были взвешены и измерены.

Блисс желала, чтобы дизайнер поскорее покончил бы с этим. Она чуть было не отменила встречу, и только глубокое чувство долга перед ее агентом (и небольшой страх перед ее бухгалтером -лысым, властным веселым человеком, который распоряжался ею, как будто она его рабыня (а не наоборот) удержало ее на месте.

Она все еще была расстроена тем, что случилось в школе до этого, когда она попыталась довериться Шайлер.

"Со мной что-то не так," сказала Блисс, во время ланча в столовой.

"Что ты имеешь ввиду? Ты заболела?"спросила Шайлер, разрывая открытый пакет чипсов.»

Действительно, больна ли я? Блисс задавалась этим вопросом. Конечно, в последнее время она чувствовала себя больной. Но это не было обычной болезнью - болела ее душа. "Трудно объяснить," сказала она, но все же попробовала. "Я, типо, вижу вещи. Плохие вещи." Ужасные вещи. Она рассказала Шайлер о том, как это началось.

Она спускалась по Гудзону на днях, и когда она моргнула, вместо спокойной, коричневой воды реки, она увидела ее, наполненную кровью - красной, вязкой и бурлящей.

Потом всадники, которые были в ее спальне однажды ночью, четверо из них, на высоких черных конях, были скрыты по масками. Выглядели они грязно, а пахли еще хуже. Как живая смерть. Они были такими реальными, лошади оставляли грязные следы на белом ковре. Но видение следующей ночи было хуже: проколотые кольями дети, потрашенные жертвы, монахини, висящие на крестах, казненные… Это продолжалось.

Но самая страшная вещь в мире?

Прямо по середине видения появился мужчина. Мужчина в белом. Привлекательный мужчина, с короной золотых волос и красивой улыбкой, которая охладила ее до костей.

Мужчина прошел через всю комнату и сел напротив нее на кровать.

"Блисс," сказал мужчина, положив свою руку на ее голову как благословение. "Дочь."

Шайлер оторвалась от ее сендвича с тунцом. Блисс удивалась, как это у Шайлер все еще есть аппетит к нормальной еде - Блисс давно утратила интерес к ней. Она с трудом могла съесть гамбургер. Может это потому что Шайлер на половину человек. Блисс из любопытства потянулась к картофельным чипсам. Она взяла немного. Они были соленымии достаточно острыми. Она взяла еще один.

Шайлер взглянула задумчиво. "Хорошо, какой-то странный чувак назвал тебя своей дочерью, подумаешь. Это был всего лишь сон. А обо всем остальном - ты уверена, что не слишком много времени провела за фильмами Роба Зомби?"

"Нет - просто…" Блисс покачало головой, раздраженная тем, что она не может передать то, насколько жутким был этот человек. И ей казалось, что он говорил правду. Но как это могло быть? Ее отцом был Форсайт Ллевеллин, сенатор из Нью-Йорка.. Ее отец никогда не говорил о своей первой жене, и только несколько недель назад Блисс была удивлена, найдя фотографию ее отца с белокурой женщиной, которая была ее матерью, сзади были написаны слова "Аллегра Ван Ален."

Аллегра была матерью Шайлер, самой известной коматозной пациенткой Нью-Йорка. И если Аллегра была ее матерью, это ведь делает Шайлер ее сестрой? Хотя у вампиров не было семьи из Красной Крови: они были детьми Бога, бессмертными, у них не было настоящих матерей и отцов.

Форсайт был ее "отцом" в этом цикле. Возможно, то же само было и с Аллегрой. Она не сообщила Шайлер о своем открытии. Шайлер слишком дорожила своей матерью, и Блисс была слишком застенчева, чтобы требовать связи с женщиной, которую она даже не встречала никогда. Однако, она чувствовала родство с Шайлер с тех пор, как нашла фотографию.

"У тебя все еще бывают - ну, ты знаешь, провалы в памяти?" спросила Шайлер.

Блисс тряхнула головой. Провалы прекратились приблизительно в то время, когда начались видения. И она не знала, что хуже.

"Скай, ты иногда думаешь о Дилане?" тихо спросила она.

"Постоянно. Жаль, я не знаю, что с ним случилось," сказала Шайлер, разделяя свой бутерброд и съедая по одному слою: сначала хлеб, потом тунец, затем лист салата. "Я скучаю по нему. Он был хорошим другом."

Блисс кивнула. Она спрашивала себя, почему вообще начала обсуждать эту тему. Эту большую тайну она держала в себе слишком долго. Дилан, которого все считали мертвым, который был похищен Серебряной Кровью, который исчез… вернулся, влетев в ее комнату через окно, буквально две недели назад, и рассказав ей шокирующую историю. С той ночи, когда он вернулся, Блисс уже не знала, чему верить.

Дилан должен был быть абсолютно ненормальным. Сумасшедшим.То, что он сказал той ночью. Это был полный бред, но он был убижден, что это чистой воды правда. Она бы никогда не смогла переубедить его, а потом ему стали заставлять делать что-то. Как раз в то утро он был не в себе. В бреду. Кричал как маньяк. На это было тяжело смотреть. Она обещала, что она…она…что она сделает? У нее не было не малейшей идеи.

"Блисс Ллевеллин?"

"Я," ответила Блисс, держа портфолио под мышкой.

"Мы готовы. Простите за ожидание."

"Не проблема," ответила девушка и одарила ее ослепительной улыбкой. Она проследовала за девушкой в просторную комнату сзади. Блисс нужно было пройти путь длинной с футбольное поле, чтобы дойти до маленького стола, где сидел дизайнер.

Все было просто. Они хотели, чтобы вы прошли весь этот путь, а потом, когда вы скажете "Привет", они просили вас обернуться и пройти еще раз. Рольф набирал моделей для своего показа на Неделе Моды, а рядом с ним сидела его команда: блондинка в темных очках, худой эффектный мужчина и несколько ассистентов.

"Здравствуй, Блисс," сказал Рольф. "Это моя жена, Рэнди, а это Сайрус, с которым мы вместе готовим показ.

"Привет." Блисс предложила руку и пожала его крепко.

"Мы хорошо знакомы с вашей работой," Рольф сказал, пробегая беглым взглядом фотографии. Он был сильно загорелым человеком с волосами с проседью. Когда он скрестил руки на груди, стали выпирать его мышцы. Он был похож на ковбоя, вплоть до его крокодильих сапог, сделанных на заказ. То есть, если бы ковбои получали такой загар в Санкт-Барт и их рубашки делались бы в Гонконге. "Фактически, мы уверены, что вы та девушка, что нам нужна. Мы просто хотели познакомиться с вами.

Вместо того, чтобы успокоить, дружелюбие дизайнера сделали Блисс еще более нервной. Теперь у нее была работа, чтобы ее терять. "О, мм, хорошо".

Рэнди Морган, жена дизайнера, был типичной "Morgan girl", вплоть до развевающихся волос. Блисс знала, что она была первой моделью Рольфа, еще в семидесятые годы, и до сих пор иногда ее избирали для некоторых рекламных кампаний. Рэнди переместила свои солнцезащитные очки на голову и блестяще улыбнулась Блисс. "Торговая марка выбрала другое направление для показа. Мы хотим создать настроение эдвардианской эпохи - старомодной романтики. Там будет много бархата, много кружев, может быть даже корсетили два в коллекции. Мы хотели, чтобы девушка, не выглядела слишком современным ".

Дата добавления: 2015-10-21