Анна Данилова Этюд в розовых тонах 18 страница

46. Гололед

На трассе Виктор остановил машину и повернулся к сидящей рядом с ним Але.
– Мне не верится, что это ты. Тебя отпустили? Что ты сказала своему старику?
– Он не старик.
Она сидела, нахохлившись как птица, на переднем сиденье.
– Извини.
– Он отпустил меня, когда я рассказала ему о нас, обо всем, о твоей сестре… Он все понял и отпустил.
– Но так не бывает…
– Бывает.
Оказавшись в машине Виктора, она уже сто раз успела пожалеть о том, что рассказала обо всем Борису Ефимовичу. Увидев Кленова, она не испытала ничего, кроме досады. Ей даже показалось, что, садясь с ним в машину, она словно подписывает себе чуть ли не смертный приговор – настолько скверно вдруг стало на душе. Нехорошие предчувствия охватили ее. Очередная ошибка? Сколько их еще будет?
Нет, не такой представляла она себе встречу с Виктором. Она не могла понять, что с ней происходит, потому что, увидев его, она нисколько не обрадовалась, и сердце ее не изменило своего ритма, разве что сжалось от жалости. Надо же, я им всем обязана и в то же время я их всех жалею…
И вдруг что-то тяжелое и душное нахлынуло на нее, и сердце на какое-то мгновение остановилось. Она вспомнила запах другого мужчины, его невинные прикосновения, голос, дружеские объятья… Но это состояние полного блаженства и счастья длилось всего лишь один миг и исчезло, оставив на губах привкус любви. Настоящей любви. Несбыточной любви.
Она тряхнула головой, сбрасывая с себя блаженное оцепенение:
– Виктор, начинается метель, нам надо успеть добраться до города… Поехали, ты мне все расскажешь по дороге.
– Да, ты права. Хорошо, я начну с самого главного. С предательства. Сегодня я предал свою сестру. Но я не мог больше так жить, понимаешь?
И Виктор, устремив взгляд вперед, сквозь мокрое от снега стекло на дорогу, начал рассказывать Але обо всем, что произошло с ним с тех пор, как он познакомился с Ренатой. Он говорил ей о своей любви к жене, рассказывал об их семейной жизни так откровенно, словно рядом с ним была случайная попутчица, которую он никогда в жизни больше не увидит. Аля слушала его, закрыв глаза, чтобы не видеть то и дело попадавшиеся по дороге перевернувшиеся машины и, главное, того ледяного, смертельного блеска трассы, по которой они неслись как сумасшедшие.
Перед ней замелькали сцены супружеской жизни Кленовых. Она видела красавицу-жену Ренату: стоящую перед зеркалом; пишущую маслом на холсте розовые и желтые цветы; хохочущую над шуткой бородатого художника с грязными волосами; поливающую соусом мясо и искоса поглядывающую на сидящего перед ней за кухонным столом мужа; занимающуюся любовью с голым волосатым, с воспаленными глазами, поэтом, причем на продавленном и почему-то голубом топчане…
Виктор рассказал ей и о своей любовнице Ирине Пчелинцевой, о том, как та тянула с него деньги и в то же время встречалась или даже почти жила с его компаньоном по бизнесу, Гасаном Сулеймановым.
– Но зачем ей было вести такой образ жизни и спать с двумя мужчинами? Зачем ей сразу два любовника?
– Если бы я знал… – Виктор, вцепившись в руль, едва удержал машину на трассе. Их постоянно тянуло к обочине. – Понятия не имею… Словом, в одночасье кто-то избавил меня сразу от двух моих женщин – от жены и любовницы.
– Избавил?– очнулась вдруг Аля. – Как ты сказал: избавил? Так, значит, эти женщины были для тебя в тягость?
– Теперь-то я понимаю, что да. Но если бы ты знала, что было дальше!
И он с жаром принялся ей рассказывать о том, как его задержали по подозрению в убийстве Ренаты и Ирины. Он говорил о свидетелях, но так, словно Аля к этим событиям не имела совершенно никакого отношения. Возможно, он щадил ее, но возможно (Аля даже боялась поверить в это), он не узнал ее!.. Наверно, тогда, в пансионате, они просто не поняли друг друга и виделись в иной, не такой экстремальной ситуации. Иначе откуда его слова, смысл которых до нее так и не дошел: «Мне понятны твои чувства. Не каждая женщина сможет встречаться с мужчиной, который был свидетелем ее… не падения, нет, но состояния, близкого к этому. Я не осуждаю тебя, и ты должна это знать, понимаешь?»
О каком падении он говорил?

И вдруг ей стало жарко. Софья Андреевна! Не может быть? Неужели он был ее клиентом? Неужели она была с ним в постели в той маленькой душной комнатке, пропитанной запахами жареной пищи и дешевого вина?
Сейчас у нее была редкая возможность узнать всю правду. И она решила поговорить с Виктором открыто. Тем более что и сама обстановка располагала к откровенной беседе.
– Виктор, скажи мне прямо, где мы с тобой встречались?
– Аля… Не надо. Я прошу тебя…
– Если ты сейчас мне не скажешь всю правду, я выйду из машины. Где это было, отвечай? Иначе я подумаю о тебе бог знает что.
– Но я уже просил у тебя прощения…
– Отвечай. Где мы с тобой встречались прежде, или я уже ничего не понимаю!
– Да на вокзале!
– На вокзале? На каком еще вокзале?
Но я не встречалась ни с кем на вокзале. Боже, он меня с кем-то спутал…
– Ты уверен?
– Не понял… Разве ты ничего не помнишь?
– Что я должна помнить? – Терпение ее было на исходе.
– Я… тогда, в тот день, точнее, ночью, после того, как вышел из тюрьмы, пошел на вокзал… Я искал женщину.
– Какую женщину? – Она пока не понимала, что он имеет в виду.
– Я десять месяцев был без женщины…
И он в двух словах рассказал ей о том, как на вокзале его обслужила молоденькая проститутка, которой он не заплатил.
– И ты решил, что это я? – Она, разъярившись, вцепилась ему в плечо и принялась трясти его. – Ты, ты подумал, что это была я? Я что, так похожа на проститутку?
– Господи… Какой ужас… Подожди, я сейчас остановлю машину…
Но она уже не в силах была остановиться и колотила его кулаками по голове, по лицу и рыдала навзрыд, ведь он напомнил ей о самых унизительных минутах ее жизни. И лучше бы он был ее клиентом у Софьи Андреевны, чем принимал ее за вокзальную грязную шлюху. Хотя ее внутренний голос холодновато заметил: «Но ведь ты и была шлюхой, дорогуша. Настоящей вокзальной шлюхой. Разве что отдавалась мужчинам на койке, а не в вонючем грязном углу…»
Она вдруг остановилась. Перевела дух и отвернулась к окну. Машина, занесенная на самую обочину, стояла, уткнувшись в сугроб.
Аля судорожно пыталась перевести дыхание – она никак не могла подавить в себе плач. Виктор растерянно смотрел на нее и ничего не понимал.
– Послушай, неужели я оказался таким ослом, что оскорбил тебя, Алечка? Как же я мог? Как мог? Но я не хотел, поверь мне. Мне, наоборот, хотелось дать тебе понять, что для меня сейчас, когда я люблю тебя, твое прошлое не имеет никакого значения. Быть может, я бы и не вспомнил ту девчонку, но ты же сама сказала мне, что мы с тобой где-то встречались…
– Встречались. Но это было не на вокзале… Так, ничего не значащая встреча в кафе…
Она передумала говорить ему правду. Раз он не вспомнил ее как свидетельницу, значит, так тому и быть. Не станет она ему ничего рассказывать и уж тем более просить прощения.
– Все, Виктор. Давай забудем этот разговор, – сказала она примирительным тоном и повернула к нему свое заплаканное лицо. – Я больше не сержусь на тебя. Забыли.
Она дала себя поцеловать.
– И ты тоже извини меня… Просто у меня нервы на пределе…
И про Машу тоже не расскажу. Незачем. Да и вообще мне не стоило соглашаться на встречу с ним, не стоило…
– Расскажи мне лучше про твою сестру… – Аля попыталась вернуться к прерванному разговору о погибшей сестре. Чувствовалось, что Виктор всеми своими признаниями и откровениями подводит ее к этой теме, словно все то, что он ей уже рассказал и еще расскажет, имеет к смерти сестры непосредственное отношение.
При упоминании о сестре Виктор побледнел. Она поняла, что его настроение сильно изменилось и что сейчас он, вероятнее всего, не в силах рассказывать дальше. Но она ошиблась. Желание выговориться взяло верх, и Виктор, куря одну сигарету за другой и мрачнея с каждой минутой, рассказал Але о том, как он вступил в близость со своей троюродной сестрой. Он, отвернувшись, чтобы она не видела его лица, пытался объяснить ей, чем было продиктовано его желание: он любил свою покойную жену и хотел с помощью влюбленной в него Натальи (которая, в сущности, была ему совершенно чужим человеком и довольно привлекательной женщиной) хотя бы на время заглушить свою тоску. А заодно удовлетворить все свои инстинкты.
– Но ты начнешь презирать меня, если узнаешь о нас всю правду… Дело в том, что Наталья убила Гасана. И Андрея… И я ее сдал. Пошел к следователю и все рассказал.
– Какого еще Гасана? Какого Андрея?
Виктор рассказал ей об убийствах своих бывших компаньонов и о том, как они с сестрой прибрали к рукам две крупные фармацевтические фирмы. Затем, не давая себе остановиться, он рассказал Але о существовании тайной квартиры, где Наталья безумствовала, общаясь с чучелом покойной Ренаты.
– Виктор, что такое ты говоришь? – Аля не верила своим ушам. – Ты все это придумал, чтобы разыграть меня?
– Нет! Нет!
– Но ты был прав, когда пошел в милицию и все рассказал. Я ведь звонила тебе…
Теперь была ее очередь рассказать о звонке и о том, что ей ответили в трубку.
– Она так и сказала: Рената?
– Да.
– Видимо, она действительно была психически больна. А я жил с ней, потому что боялся…
И я боялась Маши. Как же неправильно мы все жили…
– Виктор, поедем… Машину заносит снегом. Еще немного, и мы не сможем сдвинуться с места. По дороге расскажешь мне остальное… Ты же мне так и не сказал, как умерла твоя сестра…

Когда Виктор привез Алю к себе, то первое, что он сделал, это повел ее в соседнюю квартиру. Ему не терпелось показать ее и словно доказать этим, что он ее не выдумал, что она на самом деле существует и существовала, видимо, еще при жизни Ренаты.
Аля вскрикнула, когда увидела сидящую за столом «Ренату» – куклу, которую смастерили на скорую руку.
– Я думаю, что в этой квартире пряталась и изменяла мне с другими мужчинами моя жена, Рената. И мне очень жаль, что Наталья погибла, так и не успев мне ничего рассказать…
– Так что с ней случилось?
– Гололед, – коротко ответил он.
– Она была на машине?
– Да. Автокатастрофа.
– Но как это случилось? Когда?
– Все это началось сегодня утром, когда ко мне в офис пришла одна женщина и сказала, что знает, кто убил Ренату и Ирину.
– Что-о?
– Да ты сядь, а то упадешь. Так вот. Сначала она мне позвонила и предупредила о своем приходе. А когда пришла, я, понятное дело, сначала не поверил ей… И тогда она достала вещи Ренаты, понимаешь? Те самые вещи, которые были при ней в день убийства. Я узнал их и сразу же поверил этой дамочке.
– И… она назвала тебе имя убийцы?
– Как же… – усмехнулся Виктор. – Она потребовала у меня за эту информацию пятьдесят тысяч баксов. Мы должны были с ней встретиться завтра в три часа дня.
– И что же?
– Ничего. Она ушла. Села в роскошную машину и умчалась. Когда ко мне зашла Наталья, я, конечно же, все ей рассказал. Она попыталась выяснить, кому принадлежит этот чертов «Крайслер», и оказалось, что в нашем городе таких машин нет вообще…
– Значит, она живет в другом городе?
– Если бы… Я так испугался, что поехал к следователю. Подумал, что если сейчас не расскажу все про Наталью, то мне конец…
– Но почему ты так подумал? Как ты мог предать свою сестру, которая вернула тебя, по сути, к жизни?
– Но ведь она убийца! Да ты дослушай до конца… Понимаешь, мною словно кто-то руководил. Я поехал к Кореневу…
– К кому? – вздрогнула Аля.
– К Кореневу. Это фамилия следователя прокуратуры. Мне надо было выговориться, рассказать все про Гасана и Андрея. Я устал так жить. Я не мог с ней больше жить! Особенно после того, как узнал, что она разговаривает с этим… чучелом! Я боялся, что и меня она когда-нибудь убьет… Так вот. Я начал говорить о той дамочке на «Крайслере», и Коренев сказал мне, что таких машин в городе две. Но одна – разбита и стоит на стоянке, а другая, совсем новая, принадлежит одной особе…
– И кто же она? – спросила Аля.
– Некая Аверина.
Аля едва нашла в себе силы, чтобы не выдать себя.
– Кто она?

– Бизнесменша, у нее кондитерская. Она богатая, стерва.
– И что было потом?
– Коренев сказал, что знает и мою сестру, и Аверину, и что у него имеется материал и на ту, и на другую… Но самое удивительное заключалось в том, что Наталья наняла каких-то артистов, чтобы они катались на лыжах в том самом лесу, где была убита Рената… Теперь ты понимаешь, что я был прав, когда пошел сдавать ее?!
– Виктор, тебе не стоит оправдываться передо мной. Ты сделал так, как счел нужным. Возможно, ты прав. Ведь она могла на самом деле убить тебя.
– Я все ему рассказал, и он, представляешь, отпустил меня! Он вызвал своих людей, чтобы те задержали ее…
– Кого?
– Наталью. Я вернулся домой и лег, у меня просто раскалывалась голова. И, наверное, уснул, потому что очнулся от телефонного звонка. Звонил Коренев. Он сказал, что едет ко мне.
– И он приехал?
– Да. Приехал, чтобы сказать мне, что Наталья разбилась на машине. В центре города. Летела на огромной скорости по Большой Садовой и врезалась прямо в стену магазина…
– И что ты в тот момент почувствовал?
– Ты хочешь услышать от меня, что я испытал чувство облегчения? Да, не скрою… Я был рад, что Наталья теперь никогда не узнает, что я предал ее…
– Скажи, а зачем ей понадобилось скрывать от тебя, что «Крайслер» принадлежит Авериной?
– Понятия не имею…
Аля задавала еще какие-то вопросы, но мысли ее были далеко. Она думала об убитой Маше. Ее душили слезы, но не от жалости к бывшей подруге, а от досады. Виктор предал Наталью, решив все рассказать Кореневу. А Маша, в свою очередь, предала ее, Алю, когда пришла к Виктору с вещами покойных Ренаты и Ирины. Это означало, что она давным-давно обнаружила Алин тайник в ее двухкомнатной квартире и все это время смотрела на Алю как на убийцу… И это был ее козырь, главный козырь, который она и выложила в решающий момент… Вот она, мстительная сущность отвергнутой женщины. Маша намеревалась таким жестоким образом отомстить Але за причиненную боль, за то, что она ушла от нее к Юдину.
Ей хотелось рассказать Виктору о том, что Маша Аверина мертва и что, скорее всего, ее убила безумная Наталья Агранатова, после чего покончила с собой. Во всяком случае, именно так представлялась ей последовательность связанных между собой событий. Но она решила не совершать очередной ошибки и не делать никаких признаний и без того находящемуся на грани нервного срыва Виктору. Ты никогда не узнаешь, кто же убил твою жену и любовницу. Подумала так и как-то нехорошо улыбнулась. И вдруг услышала:
– Я тут кое-что сопоставил и пришел вот к какому выводу. Моя сестра была знакома с Ренатой. Причем задолго до того, как я впервые увидел ее. И она… Мне странно это произносить вслух… но она любила мою жену. Она находилась в связи с Ренатой. Иначе я не могу объяснить холодность моей жены и существование этой квартиры. Это же дом свиданий, где даже стены дышат любовью, сексом… Она настолько любила Ренату, что после ее смерти привязала меня к себе сначала для того, чтобы выяснить, не я ли ее убил, а потом, когда она поняла, что я вне подозрений, решила стать Ренатой. Она была Ренатой. Носила ее вещи, спала со мной, варила мне суп. Она раздваивалась. И я понял это только тогда, когда Коренев рассказал мне про этих артистов, которых она нанимала, чтобы увидеть снова и снова живую Ренату. И кто знает, как далеко она зашла бы в своих фантазиях… А что касается «Крайслера», то и здесь все понятно. Аверина прикатила ко мне на своем «Крайслере», чтобы сказать, что она знает имя убийцы, а Наталья, которая без труда выяснила ее личность благодаря этой редкой машине, решила, что Ренату убила именно Аверина.
– Но почему?
– Да потому, что я рассказал ей о вещах Ренаты. Вот она и подумала, что раз у нее были эти вещи, значит, она и убила ее…
– Но это нелогично.
– Логично. Ведь Аверина мертва.
Вот оно что! Он приберег это известие Але напоследок.
– А ты откуда знаешь?
– Мне звонил Коренев. Я уже мчался к тебе, когда он позвонил мне на сотовый и рассказал, что Аверину нашли мертвой. Поэтому-то я и сделал такой вывод.
– Думаешь, ее убила Наталья?
– Уверен. Там полно ее следов. Кроме того, в доме Авериной нашли некоторые вещи, принадлежащие моей сестре.
– Вещи?
– Да. Книги, пижама и кое-какие женские мелочи… Они были любовниками или любовницами, не знаю даже, как правильно и сказать. И, как сказал Коренев, если даже Аверина не имела никакого отношения к убийству Ренаты и Ирины, Наталья могла убить ее из ревности или по какой-нибудь другой причине… Я только могу предположить, что Наталья разозлилась на Аверину за то, что та потребовала с меня пятьдесят тысяч долларов. Но все это лишь домыслы. Правду, как мне думается, мы так никогда и не узнаем.
– Но и у Коренева тоже только домыслы. Ведь даже если на месте преступления и обнаружили следы, отпечатки пальцев, то экспертиза так быстро не делается, – заметила Аля осторожно. Я ведь тоже там была и наследила.
– Все правильно. Но Наталью и ее машину видели там. Аверину убили из пистолета, причем из ее же собственного. Так что, возможно, Наталья убила ее, обороняясь…
– Но кто же тогда убил Ренату?
– Не знаю… Теперь же, когда убита Аверина, которая могла что-то знать, имя убийцы так и останется неизвестным…
Вздохнув, Виктор отправился на кухню готовить ужин, а Аля, воспользовавшись моментом, позвонила Юдину.
– Борис, я бы хотела, конечно, чтобы ты приехал за мной, но на дорогах страшный гололед… Сестра Виктора разбилась на машине именно из-за гололеда. Прямо в центре города… Ты слышишь меня?
– Слышу, – сухо отозвался Борис Ефимович. – Но я рад, что ты все же позвонила мне. Я и сам тут с ума схожу, не знаю, как вы добрались… Но вообще-то, Аля, все это чудовищно… То, что ты уехала с этим парнем. Я не знаю, как мне себя вести. Просто с ума схожу…
– Ты за меня не переживай. Я помогу ему с похоронами и вернусь. Ты веришь мне?
– Хотелось бы…

47. Эпилог

Аля Вишня скользила на лыжах вдоль заснеженных сосен, вдыхая грудью свежий морозный воздух. Впервые за последнее время она осмелилась надеть лыжи и показаться близ Ботанического сада. Ее то и дело обгоняли лыжники, в основном мужчины. Их лица были красные и почему-то радостные. «Лыжню!» – слышалось то и дело. Светило солнце, и снег сверкал, слепя глаза.
Маленькая серая фигурка приближалась к ней довольно быстро. Аля тоже прибавила скорости. Сердце ее выпрыгивало из груди от радости. Еще никогда она не была так счастлива…
Прошел месяц с тех пор, как похоронили Машу Аверину и Наталью Агранатову. Но если похороны Маши прошли тихо и скромно (кроме Али и Юдина, пришло еще несколько человек – домработница с сестрой и дочерью и сторож с сыном), то Наталью Агранатову провожали в последний путь с небывалой для этого города пышностью.
Юдин повсюду сопровождал Алю, помогая ей во всем, о чем бы она его ни попросила. И так случилось, что во время хлопот, связанных с этими трагическими происшествиями, Борис Ефимович даже подружился с Виктором. Аля же все больше и больше отдалялась от них. Она замкнулась в себе и две недели провела в доме Юдина, погрузившись в хандру. Она практически ничего не ела, а только спала да изредка гуляла по убеленному снегом саду. Борис Ефимович страдал, не зная, что предпринять. Он привозил ей из города подарки, украсил ее комнату живыми цветами, но Аля, принимая все это со слабой улыбкой на губах, почему-то сразу же принималась плакать.
И однажды Юдин вошел к ней и сказал убитым голосом:
– Твоя взяла, – и куда-то уехал.
Аля в ответ лишь перевернулась на другой бок и снова впала в тяжелое сонное оцепенение.
А вечером Юдин на руках отнес ее в машину и отвез в город.
– Ты куда меня везешь? – спрашивала она его несколько раз, чувствуя, как силы покидают ее. – Ты хочешь положить меня в больницу?
Но Юдин молчал. Машина въехала в город и запетляла по узким улочкам.
– Борис, пожалуйста, не молчи… Мне и так тошно…
– А мне? Ты подумала обо мне? – вскричал он. – Обнадежила и… Не могу говорить. Мне трудно…
– Но куда мы едем?
– Сейчас увидишь. Но уж если и это тебе не поможет, тогда не знаю…
Машина резко остановилась, и Аля чуть не стукнулась лбом о стекло. Валил снег, но сквозь стекло можно было разглядеть светящиеся золотистые окна ресторана, в котором Але не раз приходилось бывать с Юдиным.
– Ты привез меня в ресторан? Но зачем? Ты посмотри только, в каком я виде?
– Ну не в пижаме же… Нормальные брюки, свитер. Ты сама пойдешь или тебя отнести?
– Но я не хочу есть. Борис, пожалуйста, отвези меня обратно…
– Я бы отвез… – Он открыл дверцу и помог ей выйти из машины. – Пойдем, бедолага… Вот ведь человек, сам не знает, чего хочет…
Аля поднялась на крыльцо, Борис открыл дверь, и они вошли в ресторан.
– Третий кабинет, – сказал Юдин метрдотелю, поддерживая Алю. – Я заказывал зеленый салат и сыр. А еще немного сухого вина.
– Все готово, Борис Ефимович… Проходите.
Холл, отделявший главный зал от кабинетов, освещался лишь тусклым светом бра в виде электрических свечей, и это было весьма кстати: Аля и впрямь выглядела ужасно, и если бы ее кто заметил, то она неизбежно привлекла бы к себе внимание. А так, почти в темноте, Юдин провел ее в кабинет, усадил на обитый темно-красным шелком диванчик и заставил выпить немного вина.
– Ты куда?
– Мой адрес старый, – сказал он загадочно и исчез.
Аля, ничего не понимая, принялась за салат. Как ни странно, но к ней медленно возвращался аппетит, и она довольно быстро съела всю закуску. Допила вино и теперь сидела, скучая, и листала меню.
– Привет, – услышала она и подняла голову.
Перед ней стоял Теслин.
– Ты?! Но откуда? Что ты здесь делаешь?
Но вместо ответа Теслин сгреб ее в свои объятья и принялся осыпать ее лицо и голову поцелуями.
– Если бы ты только знала, как долго я ждал этого звонка… Мне все еще не верится, что я здесь, с тобой… Я же прямо из Москвы, из аэропорта. Мы с Борисом рассчитали все по минутам…
– Какого звонка? О чем ты, Володя?
– Я люблю тебя, Аля, понимаешь? И я не женат, жена ушла от меня уже давно… Борис сразу все понял, как только увидел меня, а ты… ты… Как ты?
– А я и думать не смела о тебе… – она уткнулась лицом в его ладони. – Теслин, ты… Я не верю, не верю… Но как мог Борис?..
– Он понял, что ты тоскуешь по мне, вот и позвонил. А ты думаешь, как я жил все это время, что не видел тебя?
– Но как же… серьги жене…
– Борис надеялся, что ты останешься с ним, он все сделал, чтобы ты поверила в существование жены, семьи… Но я одинок. Я был одинок, когда встретил тебя там, у этой тетки… И разве стал бы я помогать тебе, если бы не испытывал к тебе ничего… Ты была слепа, Аля Вишня…
– Не верю, не верю…
Теслин увозил Алю к себе в Москву. Но перед этим она вдруг изъявила желание покататься на лыжах. Они уже неделю жили в гостинице «Планета», в том самом номере, который он снимал в их первую встречу.
– А у тебя есть лыжи?
– Есть. Они на моей старой квартире… Ты поедешь со мной?
– Конечно. Но только у меня нет лыж.
– Возьмешь отцовские. Думаю, они тебе подойдут…
Аля с тяжелым чувством входила в квартиру, где до переезда в особняк жила Маша. Здесь было все по-прежнему, как в те времена, когда они жили вместе.
– Вот и Маши нет… кто бы мог подумать… Знаешь, – говорила она Теслину, осматривая комнаты, – женская любовь, я имею в виду любовь между женщинами, возникает не на пустом месте, и мне это теперь хорошо известно. Когда-нибудь, быть может, даже сегодня, я расскажу тебе, как погибла Маша и что этому предшествовало… Но прежде мне хотелось бы кое-что найти…
Она решительно вошла в спальню, открыла шкаф и достала из ящика стопку постельного белья. Затем из глубины вытащила большой кусок пенопласта.
– Это был мой тайник. Нехитрый, дурацкий… Мне надо было быть поосмотрительнее…
– И что ты там прятала?
– Все! Но теперь он пуст. И я – свободна, быть может, благодаря именно этому хлипкому тайнику… Больше пока ничего не скажу. Доставай с лоджии лыжи, в холодильнике должна быть лыжная мазь…
И вот теперь они в лесу. И навстречу ей, по параллельной лыжне, мчится Теслин! Ее любовь, мужчина, которого она любит больше всего на свете.
– Э-ге-гей! – крикнула она громко и почувствовала, как комок застрял у нее в горле. – Стой! Остановись!
Теслин, скользнув мимо нее, подался назад и поравнялся с Алей.
– Неплохая горка, – сказал он, отряхиваясь от снега. – Представляешь, я пару раз упал… Так позорно скатился…
– Здесь еще одна горка есть, вон там, за елками. Сейчас ее не видно, но если пригнуться, то увидишь… Смотри на меня. Видишь, где я стою?
– Да.
– Я стою там, где стояла Рената Кленова. Это то самое место.
– Так.. И что же…
– Давай сначала уйдем с лыжни, чтобы остальным не мешать, и я расскажу тебе наконец, что же здесь произошло тогда…
Она помедлила немного, устремив взгляд в пространство, после чего начала говорить:
– Надо начинать рассказ не с этой лыжни, а с другого… Помнишь, я тебе сказала, что женская любовь возникает не на пустом месте. Ей нужна благоприятная почва. Так вот. Рената очень любила своего мужа. Она боготворила его, они были прекрасной парой. Но он стал ей изменять, как это делают миллионы мужчин во всем мире. И Рената не смогла простить ему измены. Рената была женщиной утонченной, нежной. Она любила искусство и стремилась видеть во всем красоту. И я понимаю ее… Измены мужа она воспринимала только как предательство, как нечто отвратительное… Она делала вид, что ничего не знает, но на самом деле очень страдала. И однажды, в один поистине прекрасный день, в дверь ее дома, где она была так несчастна, позвонила молодая привлекательная женщина по имени Эстер. Она пришла к Виктору, но когда увидела Ренату, то забыла вообще, зачем пришла. Она влюбилась в Ренату. Женщины проговорили почти двенадцать часов, а Виктор так и не пришел. Он, видимо, провел ночь у своей секретарши, Тамары. Рената и Эстер настолько сблизились духовно, что уже не представляли себе жизни друг без друга. Ночью Эстер повезла Ренату в кафе, где собираются лесбиянки, оно называется «У Валентины». Там они продолжили свою беседу. И там же, в этом кафе, у Эстер родился план. Понимая, что Рената все еще продолжает любить своего мужа, но в то же самое время испытывает необычайно сильное чувство и к своей новой подруге, Эстер решает купить квартиру по соседству от квартиры Кленовых. На поиски и уговоры прежних хозяев квартиры уходит почти два месяца. Но квартира находится в идеальном месте, через стенку, и, чтобы в ней оказаться, надо войти в другой подъезд. Гениально! А это было принципиально важно. Эстер должна была жить рядом с Ренатой, но никто и никогда их не должен был видеть вместе. Выбрав удобный момент, когда Виктор был в командировке в Казани, Эстер пригласила мастера, чтобы он проделал дверь, которая и должна была соединять обе квартиры. И для обеих женщин началась новая жизнь. Они любили друг друга, заботились друг о друге и были счастливы. Понимая, что дальше так продолжаться не может, Рената хотела рассказать обо всем Виктору и уйти от него. Она должна была поговорить с ним как раз в тот день, когда ее не стало…
Но теперь надо рассказать тебе о том, как все это время жил Виктор. Он, безусловно, чувствовал, что у Ренаты кто-то есть. Дело в том, что она вела себя довольно странно: отказывая мужу в любви, она тем не менее вся светилась счастьем. И тогда Виктор нанял частного детектива, Лаврова, поручив ему проследить за женой. И Лавров следил, но проследил. Ему и в голову не могло прийти, что Рената встречается с женщиной! Которая к тому же еще и живет в соседней квартире. Хотя снимок, где Рената стоит на крыльце рядом с Эстер, существует. И сделал его Лавров. Просто Виктор оказался невнимательным… Но об этом потом. Теперь о любовных похождениях самого Виктора. Жена ему отказывает, и он пускается во все тяжкие. Заводит себе постоянную любовницу – Ирину Пчелинцеву. Эта женщина помешана на деньгах. Она постоянно ревнует Виктора к Ренате и строит планы на будущее, где видит Виктора своим мужем. Но при этом, представь, она умудряется встречаться с компаньоном Виктора, Гасаном Сулеймановым. У Гасана она ночует, а в квартире Кленова днем встречается с Виктором. Таким образом, получается, что бедная женщина вынуждена заниматься любовью с утра до ночи с двумя мужчинами, и все это для того, чтобы в конечном счете выбрать одного из них и выйти удачно замуж. И Виктор, и Гасан примерно одинаково состоятельны. Но у Виктора – жена, которую он продолжает, как это ни покажется странным, любить. А Гасан – холост. Больше того, Ирина внушила ему, что их отношения должны тщательно скрываться. А Гасану еще проще – зачем светиться?! Тем более что Гасан пылал страстью к Ренате, которой до этого и дела не было. У Ренаты же была Эстер. Ирина Пчелинцева размышляла примерно так. «Если я выйду замуж за Виктора, то Гасан, узнав о том, что я, живя с ним, одновременно спала и с Виктором, убьет меня. Если же я выйду замуж за Гасана, то потеряю Виктора». А вот здесь я должна остановиться еще на одной детали. Дело в том, что Рената знала о том, что ее лучшая подруга является любовницей ее мужа. Ей рассказала об этом всезнающая Эстер. Кроме того, Эстер поделилась с Ренатой своим беспокойством по поводу того, что Ирина Пчелинцева догадывается о том, что Рената живет с женщиной. Ирина видела их вместе в городе и даже пыталась навести справки об Эстер. Но это лишь деталь… Теперь вернемся к Ирине. Пока она так металась между мужчинами, ей пришел в голову просто чудовищный по своему цинизму план. Точнее, несколько планов. Но цель была одна: выйти замуж за одного из своих мужчин, чтобы сохранить в любовниках второго. Зачем ей, спрашивается, это было нужно? Виктор был хорошим и щедрым любовником, но в бизнесе был гораздо слабее Гасана. Ирина узнала об этом случайно. Гасан сам проговорился ей в постели, когда сказал, что мечтает избавиться и от Бархатова, и от Кленова, чтобы самому возглавить «Авиценну». У него были грандиозные планы по вложению капитала, и они никак не совпадали с инертным характером компаньонов. Тогда Ирина решила выйти замуж все-таки за Гасана, но он не очень-то спешил с предложением. Его как будто вполне устраивали те отношения, которые существовали между ними. И тогда Ирина решила предложить Гасану сделку: она убивает Виктора, тем самым освобождая поле деятельности для Гасана, а Гасан женится на ней. Фигура Андрея Бархатова в этой финансовой игре никогда не принималась в расчет: он был еще слабее и никчемнее в плане бизнеса, чем Виктор, а потому не являлся помехой. Кроме того, он был трусом, поэтому от него можно было избавиться простыми, ничего не значащими угрозами.
И Гасан, судя по всему, согласился. Но в последний момент Ирина решила все переиграть. Она вдруг поняла, что не сможет убить Виктора. Но, испытывая ревность и неприязнь к Ренате, потому что ее, как оказалось, любят все – и Гасан, и Виктор! – она может убить ее. И рука не дрогнет. Но представить дело таким образом, чтобы подозрение пало именно на Виктора. Но где совершить убийство? И тут сама судьба подсказывает ей, где именно. Зимний лес! Она узнает через знакомых, что Эстер будет сопровождать Ренату в лес, где они будут фотографировать пейзажи. И вот Ирина Пчелинцева буквально напрашивается с Ренатой в лес. Ирина давно собиралась рассказать Кленову о том, что его жена встречается с женщиной, и даже хотела показать ему ее, поэтому первое, что ей пришло в голову, когда возникла проблема, как заманить Виктора в лес, это пообещать ему показать любовника Ренаты. Какой муж не клюнул бы на такую приманку?

Дата добавления: 2015-10-21