-Осмотрите его, запишите все ранки и порезы, – приказал Волош, отворачиваясь и удаляясь. – Расходитесь, завтра встретимся.
Раздели меня почти догола, чернорабочий вписал в тетрадь все шрамы и раны, которые покрывали моё тело. Смысла не улавливал. Но закончился осмотр мигом.
Мне еще от мороза загибаться? Пытка, так пытка, Патрику хорошо, у него от холода только раны и ушибы уменьшатся, да и в бессознательности он будет долго, что не заметит пребывания в холодильнике.
Увели нас в глубь здания, где же еще мог быть большой холодильник, в которых обычно хранят подвешенные за крючки разделанные туши быков и коров. В полной темноте нас бросили поочередно в открытую тяжелую дверь. Пол оказался металлическим, потому заноз не получил. Действительно вокруг были все убранства большого холодильника изнутри. Никогда не был в нем. Но первый раз меня устраивает, особенно тем, что по свою прямую функцию холодильник не выполняет. Не морозит, отключен. Серые стены поблескивали, свет проходил из большой дыры в стене, выходившей на улицу. Оттуда и поступал свежий воздух. На потолке были ряды петель, за который, скорее всего и зацеплялись изогнутые железные крючки.
Запаха почти не было, кроме уличного «втекающего» через пробитое отверстие размером с яблоко. Я дополз до стены, временная камера представляла собой комнату со сторонами в три и пять метров. В углах, воцарилось правление пауков, это означало, что летают здесь иногда мухи, привлеченные запахом, который человек не ощущает. Гулкие шаги вампира зашедшего за мной в камера, раздались за спиной, когда я собрался подняться по стене, конечно случайно оказавшейся продырявленной. Потные ладони скользили, потому не удавалось с легкость принять положение, стоя, а ноги в коленях отказывались сгибаться и онемели.
-Отсюда не выбраться человек - в самое ухо прорычал сжатыми зубами вампир.
Я добрался до отверстия, из него лил лунный свет. Не солнце, но приятно, много черных теней на стенах обеспечено. Края были вовнутрь, самый острый угол выпирал на пару сантиметров, если бы я бы связан, обрадовался что могу перетереть об него веревки.
-Простому человек нет. Мне, который поглотил не одну вампирскую особь, запросто.
Вампир отскочил от меня, быстро вышел, забросив Патрика. Дверь закрылась.
Глава 15.
Патрик очнулся, как только раздался звук защелкивающего замка. Я вжался в стену и покойно без слов сполз по стенке, чтобы не тревожить. Не заметить он меня не мог.
Опухшее лицо походило на маску, красные потеки на бодиарт от новичка. Патрик начал тереть лицо, пока вся запеченная, высохшая кровь не исчезла. Поднять у него как и у меня сил лишних не нашлось. Он поднял голову, посмотрел он на меня или просто прислушивался, я не мог понять. В темноте видел он лучше меня.
Тяжело встал на ноги, шатаясь пошел в мою сторону. Подошва голая, без обуви и носков, отрывая от пола ногу, раздавался звук отрывания скотча. Сопение не прекратилось, наоборот участилось. Из носа продолжала течь узкая струйка крови. Глаза заплыли от синяков, фигура от побоев казалась деформированной. Будто на костылях Патрик добрел до стены, не давая мне возможности постигнуть, знает ли он о моем близком существовании или нет.
-Ты давно здесь? – сухим голос сказал вампир. В гортани слышался треск тканей, он давно ничего не пил. Слова были без эмоций, ни жалости, ни злобы, все чувства и краски ушли вместе высохшей влагой.
-На пару секунд раньше чем ты? Думаешь, нам стоит разговаривать друг с другом?
Патрик подошел к стене, мои глаза оказались на уровне его коленей, я поднял взгляд вверх. Вампир высунул руку в дыру и расправил её, догадался по изменившемуся выражению. Он открыл рот и произнес что-то на английском.
Отполз в сторону, вдруг не желая мешать. Спать здесь будет не удобно, вся боль придется не на голову, она костная, ей ничего не надо. Костям таза придется туго, если под них ничего не положить, они рано или поздно завоют от боли и придется переворачиваться на бок, что не приятно.
-Ты не представляешь, как мы с тобой похожи на пешки. Ты пешка и я пешка. Только ты, наверное, думаешь, мы стоим напротив друг друга?
-Мне, вернее не мне, а все вампирам, было сказано, что ты предатель.
Патрик втянул руку вовнутрь, она была сжата в кулак, расправил осторожно ладонь, с жесткой кожи, покрытой отшелушенной засохшей кровью, слетела бабочка. Она порхала, порхала в свете луны, пока не её полет не ушел в темноту. По движению головы Патрика, решил, что он продолжает наблюдать за ней. Эх, где мое великолепное зрение.
Здесь похолодало, температура не упала, это сердце перестало, бешено стучать.
-Я не предатель. Я не угодный правлению Леонида. Меня возвысил на существующих званий сам президент, генералы были против. Сейчас президент далеко, а Волош близко. Игра, интрига. Казнь лютых волков - из нее не вырваться.
-Нас казнят по утру? – поинтересовался я.
-Мы будем должны убить друг друга. Но не так все просто как ты видишь. Нас перед этим на целые сутки, сажают в месте, чтобы мы сблизились.
Странная пытка у этих вампиров. Конечно, всю соль казни уловить не сложно. Нам придется провести день рядом, а потом драться, конечно, на смерть. Патрик победит, я не уверен, я знаю, что это будет так и не иначе. Руслан слабее Патрика, Руслан сильнее меня. Итого путем логики, мы пришли к тому, что выжить, шансов у меня нет. Если и выживу то только в первые минуты боя, если буду убегать.
Бабочка села на мою щеку и успокоилась, щека была теплая и сияла в редком лунном свете от пота. Мне было щекотно, но мысль что ты живой, что нечто крылатое прекрасное проявило к тебе интерес, хоть и случайный, но интерес, доставляло духовное удовольствие.
Я боялся шелохнуться, открыть рот, дышать не хотелось, она может испугаться и взмыв в ночное пространство улететь.
-На тебя уже мухи садятся, со всем плох.
Он шутил, я чувствовал, кто на мне сидит. Хоть избит, а отличить маленькую жужжащую муху, от ночной бабочки с широкими крыльями я способен.
-Тебя тогда за что сюда сослали. Что они нас сразу не убили? Как мух? – спросил я, располагаясь поудобней на полу. Вытянул ноги и расслабился.
Патрик отошел от отверстия из которого задул холодный ветерок. Сел у противоположной стены. Дыхание его выровнялось. Сколько в вампирах притворства не понимаю. Он знает, что нам выжить не удастся, но надеется на что-то, иначе не изображал потерявшего сознания.
-Все не так сложно как ты, наверное, думаешь. Леонид ненавидит меня, быстро дослужился, заполучил поддержку президента, а потом взял и перестал быть самым кровавым вампиров и ушел из больших городов. Тем более со своей девушкой. Меня подозревали всегда и во всем, как только я встретил Юну.
Если его судьба так виляет своими вариантами дальнейшего направления, то не стоит находиться в состоянии потрясения, оттого, что вампир умело, изобразил себя без чувств. Он не понимает, что может произойти через час или два, жизнь научила не поддаваться мысли, что все успокоилось и течет равномерно.
-Ой, какие мы сентиментальные оказывается? - не смотря на Патрика, сказал я и опустил голову. – Знаем кто вы. Вы все вампиры, вы все твари.
Не расслышал, как он сдвинулся с места, но через мгновения как я закончил предложение, моё дряблое горло сжали чужие пальцы. Поднял глаза, так как головой двигать было теперь неудобно и больно. На меня смотрел Патрик, зубы были показаны во всей своей звериной красе. Длинные, острые, испачканные собственной кровью.
-Посмей задеть словом Юну, не буду думать, что это приведет меня к неминуемой казни.
Патрик отпустил меня и вернулся к стене у которой и сидел. Его походка была похожа на колебание настольного маятника, остается догадываться, где скрыты резервы, позволяющие перемещаться с нечеловеческой скоростью. Рухнул на пол, не пытаясь выставить руки перед собой чтобы не получить ушибов, вампир будто опять потерял сознание. Но зашевелился на полу, не было сил, чтобы медленно сесть, легче приземлиться и перевернуться, что он и совершил.
-Ты жив, здоров там? – крикнул я. – Или в спячку в пал? Всякое бывает.
-Ничего сом ной не случиться, бойся, что тебе через сутки нужно будет драться со мной. Это конечно если доживешь.
-Нам будут испытание делать? Я то думал спокойно отдохну. Так сказать нормально отдохну. Даже питаться не буду. Тратить энергию на поедание и переваривание.
Патрик не ответил. Бабочка продолжала сидеть на моей щеке, когда сдавливали горло, она не шевелилась. Прилипла? Протянул руку к лицу, коснулся крыльев насекомого. Бабочка вспорхнула, рука от бессилия по инерции уткнулась в мою грязную щеку.
На щеке оказалась небольшая шишка, размером с горошину, но боли в ней было как в отверстии от пули. Это ночное «животное» укусило меня. Так еще наверное и пила что-то из меня. Жаль, я думал я интересен её не как пища, думал за человека меня приняла. Разочарование сменилось осознанием, что в моей голове бродит бред и стучит во все, что только возможно.
Память напряглась, вырвать их нее кусочек хорошего стало, непосильным трудом сравнимым с борьбой за жизнь на темной улице в криминальном районе.
-Что там у вас случилось после моего удаления? Когда я сбежал? - еле дыша от обиды, произнес я, понимая, что ответ ждать буду очень долго. Патрик восстанавливается, мозг расходует двадцать процентов энергии, которая сейчас ему требуется для наладки остальных функций. Потому торможение мозговой реакции будет продолжаться длительный отрезок времени.
-Ничего. Петровича мы захоронили. Александра вылечили. Постарайся не заводить беседу на темы, которые связанные с Юной или могут привести меня на нее.
-Больно? Понимаю. Ты не переживай, увидишь её. Меня убить не составит особой сложности. Я человек, а ты вампир. И какой вампир, – подбадривал я Патрика, собирая волю в кулак, пытался смотреть на все со стороны, а не с позиции своей личности.
-Надеюсь на такой финал. Мне тебя ни капельки не жаль. У меня есть… Нет, нельзя о ней думать. Главное чтобы мы сейчас здесь, за эти сутки не перебили.
-А какая разница, не доставим им удовольствия видеть нас рвущихся на части?
-Казнь лютых волков. Два человека или вампира, комбинации разрешены, помещаются в одно замкнутое помещение на двадцать четыре часа. Они должны сблизиться, но не в коем случае не драться, не убивать друг друга, только добрые отношения. Я тебя ранить не могу даже. Они перед боем осмотрят тебя, пронюхают, это чтобы понять вампир ты или нет. Если вампир, выходит я теряя резанул или укусил, в общем, нарушил правило и уничтожают обоих.
-Теперь мне все понятно. Я укус бабочки, не будет расцениваться нападение с вашей стороны? – честно говоря, я испугался в первую очередь именно за шишку на щеке.
Патрик не засмеялся, прошипел о моей глупости и моей длинном носе, который наконец-то был прищемлен дверями.
-Зачем нужна была тебе эта шкатулка? Ты не знаю кто, не человек, не вампир. Ты набрался у нас в доме слухов и принялся строить из себя Индиану Джонс, – укорял Патрик, в голосе прослеживалось непонимание моих мотиваций в поиске.
Если бы я сам знал, по каким таким жизненно важным причинам соблазнился артефактом.
-Заняться было не чем. Так, время решил убить.
-И заодно самого себя? Да? Скажи пожалуйста, за что ты мне попадаешься так часто. Честно говоря, был бы на сто процентов уверен в собственной победе, если бы был кто угодно, а не ты. Существо, застрявшее между вампиров и нормальным человеком.
Да он людям может сочувствовать или понимает что человек не враг? Патрик вампир с двойным дном. Англичанин с белой головой, атлетическим телосложением, заработал собственными заслугами прозвище или статус самого кровавого или одного из самых кровавых, резко все бросил и переехал сюда в Российскую глубинку.
-Я кусаться не буду – пошутил я и решил развеять обстановку полную напряженности смехом - когда будем бороться, обязуюсь спрятать одну руку за пояс, будем драться на равных.
Тяжелый храп повис между нами, разговор прекратился. Действительно нужно выспаться.
Бабочка порхала надо мной, но, подозревая мои намеренья не решалась сеть или опуститься в своем полете на пару сантиметров ниже. Ловить её, бегая по холодильнику, занятие не из важных. «Что делал? Бабочек в холодильнике ловил?»
Стало чуть-чуть смешно, уголки рта натянулись.
Сон навалился, выселяя бодрость и усталость. Сознание мне наполнило клешню, которая разжималась только когда нужно спать и моё Я уплывало, рассеиваясь в окружающем пространстве, не сдерживаемое ни мыслями, ни «клешней» сознания.
Тело резало ножами, которые на деле оказались плоским металлическим полом устилающим холодильник.
Как все давно было. День пролетел, но я бы сам себе признался, он показался мне мигом, хотя вспоминать вчерашние сутки трудно было, будто с тех пор минули века. Большим сомнениям мне кажется, тот факт, что я выберусь отсюда живым и здоровым. Не надо до не приличия сильных надежд на свою удачу. Пусть время оценит кто из нас жертва, а кто проигравший. Два слова с похожим внутренним смыслом имеют все же различия. Чудак не поймет, умный обойдет, а мудрец забудет. Только любознательный малыш, вставит в диалог «а почему»? Так почему я проигравший не признаю себя одновременно еще жертвой. Или с точностью наоборот.
Жертва я, но проиграл охотник. Что достанется ему после войны с людьми? Да именно полководцу, потому что часть подданных сгинет под солнцем, размываясь его лучами. Лавры, которые будут испачканы кровью, попадут в руки лишь правителя, находившегося в стороне. Но что это будет за победа, как страна или мир падут к его ногам. Повернется ли у кого-нибудь язык сказать, что это «мир», а не поле, усеянное горелым углем и пеплом тел. Зачем затевать битву, тратить много, чтобы лишать врага основного.
Патрик сидел очень близко ко мне. Затаился и ждет, когда мое тело будет беззащитно как никогда ранее. Я по крайне мере из средств обороны мог только в глаз плюнуть.
-Так и будем сидеть. Молча пока за нами, не придут и не вытащат отсюда, – произнес Патрик, когда я пытался заснуть.
-Будь ты человеком, не трави душу, дай отдохнуть – почти сквозь дремоту лежа на боку, произнес я. Если мне нужно будет размять язык, я это сделаю с кем угодно, но не с тем с кем предстоит драться.
Дело не призрении, а в том, что я буду испытывать во время драки с личностью с которой общался около суток. Как-то не гуманно это. Издевательские все-таки наказания у этих вампиров.
Патрик не прекращал попыток наладить беседу.
-Ты думаешь, поговорить напоследок будет лишним? Извини я так не считаю. Мое мнения таково…
-Напоследок? И после этого ты думаешь, у меня возникнет радостная улыбка на лице, что я во все тридцать три буду, с тобой как не в чем не бывало говорить. Забудь мы с тобой враги, пока находимся в одинаковых условиях, но враги.
-Да не стоит переживать ты же христианин, тебе зазорно боятся физической смерти.
-Крестик не повод идти слепо на костер, – превысив голос, сказал я.
-Какие мы важные. В своё время я был похож на тебя. Но прощу прощения, если уменьшаю способности твоего ума, мне было тогда всего десять лет.
Я перевернулся на спину, подтянул локти и приподнял туловище.
-Ты у нас гений? Почему величество гениальность с клыками в холодильнике сидит?
-Так надо, – опустив голову, твердо командным голос сказал Патрик.
Раз надо, значит надо. Интересно это отговорка, признающая свою слабость или действительно часть хитроумного сплетения интриг?
-Ты опоздал. Опоздал во всем. Ты опоздал любить и боготворить. Тебя не найти собеседника во мне. Уйди и сотрись во тьме.
Не знаю, походит это на стих или нет, но произвести впечатления на Патрика должно. Может, отстанет, уйдет в собственные мысли, не будет докучать мне своими желаниями подчиниться правилам этого плена.
Патрик встал, а конечно не будь дураком насторожился, но виду не подал что сконцентрирован на движениях вампира. Вампир походил из стороны в сторону, думаю о как мне показалось Юнее. О чем еще размышлять в такие минуты. Конечно, мозг улавливает нотки смерти в будущем и пытается отвлечь от боли, заставляя самим собой всплывать в памяти образы красоты и радости в прошлой жизни. Зачем? Не знаю, для баланса, наверное, чтобы с ума окончательно не сойти и верить и любить и все остальное. Человеческий мозг - трущобы, у кого они очень извилистые и запутанные, тот вы их создаете реальном мире, словно проецируя на жизнь то, что «сидит» в голове. Если это верное суждение, то это для того чтобы, разбираясь в материальном воплощении, можно было легче понять самого себя. Вы скажете, когда мы или кто-то делает бардак и беспорядок вокруг, то нет у него замысла найти причину своих поступков. Это вам так кажется, а мозг действует по своим правилам и законам. Разбросал, разрушил - отвел душу. Собрал, склеил – вернул былое и привычное, то же прекрасно.
Патрик где-то полминуты смотрел на мои туго сжатые брови. Видимо мои мысли были на столько сильны, что их развитие приводило в движение жилки извилины на моем лбу.
-Попроще будь и люди к тебе потянуться. – засмеялся Патрик осознавая абсурдность слов. – не переживай. Есть шанс, что ты выиграешь.
-Но этот шанс я забыл дома? Так? – рявкнул в ответ я. Патрик всецело уверен в победе, что делать мне? Когда не очень ему сопереживаю и не хочу жить коротко.
-Ты человек, я вампир будем дружить? – Патрик издевался надо мной. Жуткий хохот как в старых и плохих фильмах, наполнил помещение холодильника.
-Ты с детства такой иди рад, что твое наказание поворачивается к тебе светлой стороной. Или для вас правильнее темной стороной, – мои губы ссохлись, в уголках появились маленькие ранки. Говорить было трудно, язык как сухая ветка шуршал об нёбо.
-Я в детстве был добрым. Сама доброта. Если честно это конечно было лишь лицо для родителей и учителей. – Патрик принялся изливать душу. Думаю это психологический ход, чтобы мне не хотелось на поединке его убивать из-за того что я сближусь с ним. Думаю он будет говорить сейчас истинную правду в которое не будет мало зла и много добра. Программирует меня. Если мне начать так же, выкладывать все о себе? Думаю после часа рассказа, о моем детстве, он взбеситься и не посмотрит что испытание очень жестко на правила.
-Таких как ты много. Все, одним словом в детстве такие. Не удивишь.
-Меня в детстве один раз забыли в винном магазине. Или погребе, давно было. Не помню, и не рассказывали мне об этом. Мне было года четыре не больше, иначе я бы так не поступал. По-детски не понимая, что творю.
-Так и началась твоя взрослая жизнь и винного магазина? – особого интереса к маленькому Патрику не питал. Сидеть и думать о смерти не хотелось.
-Какой ты испорченный. Я брал одну за другой бутылку с полок. Силы у меня хватало. Не понимаю до сих пор, почему тогда предположил, что есть ударить вином по острому углу шкафа, в бутылке образуется маленькая дырочка.
-Зачем тебя маленькая дырочка? Вандализм? Или такая ненависть к вину была.
-Пить хотелось, наверное, помнил, что в зеленых бутылках, какая жидкость и её иногда пьют. От волнения, что одного оставили, пересохло все во рту. Тем более долго кричал и звал чтобы меня нашли.
-Сколь бутылок на твоем счету? Думаю не один десяток. Ребенок любознательный, да все мы такие, но я после первой догадался, что дело плохо и дырочка в бутылке мне бы не понадобилась, – не было беды, да вино и мысли о вине как пусковой механизм дали реакцию, желудок содрогнулся от пустоты и плавно стал ныть.
-Когда мои стопы скрылись под слоем вина…
Даже дослушать не смог, расхохотался. Представляю, как все это выглядело, тем, кто его там оставил было выгодно, потом при обнаружении не признаваться, что это их мальчик такое на бедокурил.
-Что смешного, ты бы видел мои ботинки. Они были снизу полностью утыканы стеклом. Я когда вышел на белый свет, напоминал окружающим людям скалолаза, причем пьяного. Меня от паров вина шатало в стороны. – Патрик заулыбался.
Не поверю, что он помнит этот момент. Скорее всего, в память врезались слова свидетелей.
-Когда одна бабушка к нам приехала…
-Стоп. Прекрати, выливать на меня все что с тобой бы в детстве. Если нечего делать и тишина убивает. Поведай, как стал самым кровавым вампиром, а потом его антиподом самым добрым?
-Не «самым», одним из самых. Разница есть. В юношестве я был сносным подростком.
-Опять он я ясли полез. Я недавно из детского сада, всего пару десятков лет там назад был. Не надо мне здесь разводить демагогию.
-А стоит ли упоминать что я вампир. Поговорим как люди о людских проблемах. Они волнуют меня, так же как и тебя не меньше.
Думаю, чтобы бы я не говорим какие бы взгляды не были у меня на природу, мир, автомобили и спорт они совпадут с мнением Патрика. Хитро, но не остроумно. Значит правильно думать, что конец схватки так же туманен для вампира, как и явен для меня?
-Давай поговорим на тему футбола – удачный вопрос задал. Думаю весьма к месту. – Кто играет лучше мы или ваши.
-Футбол. Думаю, чтобы не начать драться раньше времени лучше пока оставить эту тему до поединка, нам будет, о чем поспорить.
Молчание воцарилось на несколько часов. Я успел поспать и ощутить в теле нечто не понятное. Словно жар распространялся. Патрик смотрел на меня как дуло пистолета. Неужели моё лицо так затекло, что по-другому и не взглянуть?
-Скажи точно, ты человек или вампир? – вопрос Патрика был для меня сейчас загадкой. Я сравнил свои симптомы, когда меня сделали вампиром и сейчас, и они вроде не отличались.
-С утра был человеком. Хотя кто знает, кем сейчас являюсь. Не собакой жучкой это точно.
Патрик посмотрел безнадежно в пол. Чего он там изменился? Меня не кусали, только…
Только царапали. Жена Леонида. Если при плюсовать сюда правило что мы не должны здесь драться, то доказать что моё тело стало вампиром по причине царапины будет трудно. Решать и легче им это предположить что виной всему не женщина с коготками, а мы сами. Рассудят, что была меж нами физическая битва с ранениями, и тогда обоим придется без всяких шансов прощаться с жизнью.
-Все понял? Знаешь, что теперь у нас с тобой впереди? – не поднимая лица спросил вампир. – где ты подцепил нашу кровь? Тебя же проверяли? Или успели укусить? Тогда бы следы от зубов заметили все.
-Жена вашего генерала меня оцарапала. Теперь понятно, что намерено.
-Извини, если я захочу убить тебя первые секунды боя, пока твои вампирские наклонности не проявились.
Весьма позитивно, даже очень. Остается предаться мыслям о Боге и молить Его о спасении. Чтобы оставить себя шансы виде надежды. Так я и поступил. Отвернулся к стене, сжал ладони в один массивный кулак, прижав его ко рту, начал проговаривать все, что помню из молитв.
Патрик застонал, но тихо, словно не от боли, будто раздражен.
-Ничего, ничего молись. Я потерплю, – голос вампира как у переевшего не вкусной пищи человека мне не понравился. Неоднозначный он, противный и опасный, а еще скоро этот голос будет кричать над моим побежденным телом песнь победы.
-Так ты боишься Бога? Выходит у меня есть шанс на спасение. Если начну быстро и с упоением читать молитву на арене, вероятно, смогу преодолеть твои попытки стереть меня с лица земли, – вполне серьезно сказал я.
Смех вампира раздражал, такое веселье палача устраивало мало. Это походило не на «ха-ха-ха», а больше на «вжик-вжик-вжик» топора по точильному камню.
-Когда ты скажешь первые слова молитвы, они будут твоими последними. Если успеешь еще их в памяти воскресить, там, в бою быстро соображать надо, а сознание словно плавает в море шока.
-БОГ, для ничего не значит разве? – произнес с напором на первое слово, даже не только мое, вообще первое слово.
Вампир поморщился, видимо Всевышний для них не пустой звук.
-Нам он очень не приятен. Но спасти тебя он не сможет. Но ты молись не останавливайся, чем больше слов о Библии, Боге… - слова Патрика звучали быстро, не хотел, чтобы эти понятия долго задерживались на его языке, – о верующих, тем медленнее развивается в тебе вампирская сторона. Мне же лучше. Может не поймут те то будут тебя осматривать, что ты вампир.
-Так все это бы ради того чтобы избавиться от тебя лично? Чего такого ты наделал? - уж не поверил бы сам, что прошу рассказать о себе вампира. Как все меняется. Да и несколько часов назад я думал, что умру человеком. Все течет все меняется. Новые обстоятельства дают новые варианты. Теперь меня постараются ликвидировать впервые же мгновения, пока открываю рот со свежими только прорезавшимися клыками.
-Ничего не поделаешь вампиры – твари мстительные. Это у нас от человека. Мы единоличники, в основной своей массе потому ценим свой статус и чтобы он не марался инее принижался приходиться доказывать своё величие. Оскорбили – оскорби или ударь в ответ. Сильно оскорбили, как в моем случае - убей.
В отверстие в стене стал пробиваться первый свет поднимающегося над горизонтом солнца. Яркий конус «разрастающегося» по мере приближения к противоположной стене, вырисовывался прекрасно заметный круг. Пятно света «поползло» вниз, что говорило о том, что светило скоро оторвется от края и поднимется над землей. Патрик через пару часов будет чувствовать себя рыбой в кастрюле.
-Чем ты так не приглянулся генералу? Потому что стал резко самым добрым вампиром. Подрываешь идеологию? – разумной была бы именно эта причина. Но я всего не знаю.
-Меня сделал вампиром Волош Фредерик. Сам лично. Потому дал мне много воли, дай любому вампиру столько воли, он будет, как и я зваться самым злым и кровавым. Ничего в этом особенного. Пока не встретил Юну. Во мне проснулось все человеческое.
-И умерло вампирское? – добавил я.
-Ты не поверишь, но всю гуманность потерял ее задолго до того, как меня покусал Фредерик. Была одна история.
-Как понимаю замешанная на любви?
Патрик выгнул шею ко мне и высунул клыки. Луч света стал более белым.
-История, связанная со мной, но любви в ней не было. Был в моем колледже великий человек. Ему многие поклонялись, не как Богу, а как образцу морали на земле. Он был весь порядочен. Его образ залег в сознание не одного поколения, как личность с честью и достоинством, без правил, а истинным желанием жить, так как он хочет. С первых часов все первокурсники понимали, что он хочет добра, добра и только добра.
Задел за живое, сейчас будет сказку рассказывать, конец которой мне не суждено услышать. Или наполнит все интригами и оставит меня в неведенье, чем все закончилось.
Патрик продолжал не прерываясь. Я успевал обдумывать все сказанное вампиром, когда он набирал в легкие воздуха.
-Прошло много лет, как покинул колледж. Семья пока в моих планах отсутствовала, но именно в колледж к этому эталону норм я бы без сомнения послал учиться своего сына или дочь.
-Ты меня пугаешь, так расхваливаешь этого человека. Наверно для раскачки маятника?
Патрик недоумевая смысл моих слов, замолчал и вернулся к отрывку их жизни:
-В один прекрасный день, когда я шел из одного городка в другой. Было желание испытать свои возможности, да и ноги были мои не то, что сейчас. Молодые и крепкие.
Если тогда ноги у вампира были здоровей, то, что они из себя представляли. Когда я в первый раз встретился с Патриком, он меня ударил, но успел я разглядеть его величественную фигуру в белом. Бедра, колени и голени, походили на ствол дерева. Руки на мощные жернова.
-Один шел? Или с кем-нибудь?
-Один, но не в этом дело, возможно, если бы был не в одиночестве, все бы изменилось. Не сидел я сейчас с тобой. Предсказать последствие каждого своего шага тем более на много лет вперед не по силам даже ведьмам не точно мне, тогда еще обычному человеку.
-Так что это и ведьму существуют – спросил я, подрыгивая на одном месте.
-Такие, о которых ты знаешь. Другие только в книжках, а так как и тебе, мне известны извечные газетные ведуньи. Продолжу, сам пожелал, знать что сличалось.
-Прерывать больше не буду. Только давай быстрей, – разобраться поскорей в истории самого доброго вампира и выспаться нормально, а не урывками.
-Меня сбили на машине, не остановились и поехали дальше. Нет, стоит даже говорить кто, сам догадаешься. – Патрик глаза прикрыл, но не от воспоминаний, а от режущего света.
Клыки его щелкнули, язык клацал от сухости. Голод, но мой собеседник вампир со странностями, он не убивает, он не пьет кровь со всеми. Ему таскают её отдельно. Забавно, что если эти качества его примерить к вампиру, то он называется «добрым». Примерить эти качества к человеку, и его не называют, а кладут в психиатрическую больницу под усиленный надзор.
-Даже не помог, не вызвал скорую? С чего ты решил, что это был тот человек из вашего колледжа?
-Потому что я направлялся как раз к этому человеку, на встречу. Кто-то организовал встречу с ним, кто-то из бывших учащихся. Вспомнить старые добрые времена, побеседовать.
-Подобие встречи выпускников? – дополнил я. Вероятно, так это и было.
-Не со всем, туда съезжались с люди разных годов обучения, именно к этому человеку.
-Как его звали? Может он известная в мире личность.
Патрик поерзал на месте и прилег на спину, отвернув лицо к стене.
-Обещал сам себе никогда не произносить его имя.
-Какие мы обидчивые? Сбил на машине, случайность, не заметил, уснул. Ты был один, шел по сельской местности, наверное, он не ожидал тебя.
-Этот человек просигналил мне пару раз. Я ушел с края дороги, устал потому уходил не охотно, тем более я не видел, кто там сзади едет, просто услышал звук двигателя, потом как сигналили. Все он прекрасно видел, когда сшиб меня. Специально, или разозленный был. Лучше бы он сбил меня случайно, я бы понял, что он струсил и уехал в панике.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |