Рассказ подготовила Наталья Архипова [e-mail] 1 страница

BÂTARD Jack London

Батар Джек Лондон

Рассказ подготовила Наталья Архипова [e-mail]

Метод чтения Ильи Франка

1. Bâtard was a devil. (Батар был дьяволом) This was recognized throughout the Northland. (это признавалось на всем Севере; to recognize – сознавать, осознавать, признавать; throughout – повсюду, везде) "Hell's Spawn" he was called by many men, (“порождение ада“ назывался он многими людьми; spawn – порождение, отродье) but his master, Black Leclère, chose for him the shameful name "Bâtard." (а его хозяин, Черный Леклер, выбрал для него это позорное имя «Батар»; Bâtard - франц. ублюдок) Now Black Leclère was also a devil, (а Черный Леклер был также дьяволом; now – в начале предложения связывает его с предыдущим: а, так вот, и вот) and the twain were well matched. (и эти двое хорошо подходили друг другу; twain – двое, пара, близнецы; to match – подходить под пару, соотвествовать) There is a saying (говорят) that when two devils come together, hell is to pay. (что, когда два дьявола столкнутся, будет ад) This is to be expected, (это неизбежно) and this certainly was to be expected (и это, конечно, стало неизбежно) when Bâtard and Black Leclère came together (когда Батар и Черный Леклер столкнулись).

1. Bâtard was a devil. This was recognized throughout the Northland. "Hell's Spawn" he was called by many men, but his master, Black Leclère, chose for him the shameful name "Bâtard." Now Black Leclère was also a devil, and the twain were well matched. There is a saying that when two devils come together, hell is to pay. This is to be expected, and this certainly was to be expected when Bâtard and Black Leclère came together.

2. The first time they met, ((первый раз) когда они познакомились) Bâtard was a part-grown puppy, (Батар был полу-выросшим щенком/щенком-подростком) lean and hungry, with bitter eyes; (тощим и голодным, со злыми глазами) and they met with snap and snarl, (и их знакомство началось с укуса и рычания) and wicked looks, (и злобных взглядов) for Leclère's upper lip had a wolfish way of lifting and showing the white, cruel teeth. (потому что верхняя губа Леклера имела волчью манеру поднятия/у Леклера была привычка по-волчьи вздергивать верхнюю губу и показывать белые, ужасные зубы) And it lifted then, and his eyes glinted viciously, (и она (губа) подняласьтогда, и его глаза сверкнули злобно) as he reached for Bâtard and dragged him out from the squirming litter. (когда он протянул руку (в сторону) Батара, и вытащил его из копошащегося помета; to squirm – извиваться, изгибаться, корчиться; to reach – протягивать, вытягивать руку; a litter – помет собаки) It was certain (было неизбежно) that they divined each other, (что они разгадали друг друга; to divine - предугадывать) for on the instant Bâtard had buried his puppy fangs in Leclère's hand, (потому что в этот момент Батар вонзил свои щенячьи клыки в руку Леклера; to bury - погружать) and Leclère, thumb and finger, (и Леклер, большим и указательным пальцем; a thumb – большой палец руки; finger – зд.указательный палец) was coolly choking his young life out of him. (стал хладнокровно выдавливать его молодую жизнь из него; to choke – душить кого-либо)

2. The first time they met, Bâtard was a part-grown puppy, lean and hungry, with bitter eyes; and they met with snap and snarl, and wicked looks, for Leclère's upper lip had a wolfish way of lifting and showing the white, cruel teeth. And it lifted then, and his eyes glinted viciously, as he reached for Bâtard and dragged him out from the squirming litter. It was certain that they divined each other, for on the instant Bâtard had buried his puppy fangs in Leclère's hand, and Leclère, thumb and finger, was coolly choking his young life out of him.

3. "Sacredam," (французское ругательство, соединенное с английским) the Frenchman said softly, (француз сказал тихо) flirting the quick blood from his bitten hand (стряхивая быструю кровь/кровь, хлынувшую из его укушенной руки; to flirt – быстро взмахивать, трясти) and gazing down on the little puppy choking and gasping in the snow. (и глядя вниз на маленького щенка, задыхающегося и валяющегося в снегу)

Leclère turned to John Hamlin, storekeeper of the Sixty Mile Post. (to turn – поворачиваться; storekeeper – хозяин лавки, магазина) "Dat fo' w'at Ah lak heem. (= that for what I like him – вот за что он мне нравится) 'Ow moch, eh, you, M'sieu'? (how much, eh, you – сколько, эй, вы, м’сье?) 'Ow moch? Ah buy heem, now; Ah buy heem queek." (Сколько? Я купить его, сейчас, я купить его быстро)

3. "Sacredam," the Frenchman said softly, flirting the quick blood from his bitten hand and gazing down on the little puppy choking and gasping in the snow.

Leclère turned to John Hamlin, storekeeper of the Sixty Mile Post. "Dat fo' w'at Ah lak heem. 'Ow moch, eh, you, M'sieu'? 'Ow moch? Ah buy heem, now; Ah buy heem queek."

4. And because he hated him with an exceeding bitter hate, (и так как он ненавидел его с огромной злой ненавистью) Leclère bought Bâtard and gave him his shameful name. (Леклер купил Батара и дал ему его позорное имя) And for five years the twain adventured across the Northland, (и в течение пяти лет эта пара путешествовала по всему Северу) from St. Michael's and the Yukon delta to the head-reaches of the Pelly (head-reaches - верховья) and even so far as the Peace River, Athabasca, and the Great Slave. (и даже так далеко, как до реки Пис, Атабаски и Большого Невольничьего озера) And they acquired a reputation for uncompromising wickedness, (и они приобрели репутацию бескомпромисного порока, злодеяния, дурного поступка; to acquire – приобретать, получат ь) the like of which never before attached itself to man and dog. (подобной которой никогда ранее не заслужил ни один человек и ни одна собака)

4. And because he hated him with an exceeding bitter hate, Leclère bought Bâtard and gave him his shameful name. And for five years the twain adventured across the Northland, from St. Michael's and the Yukon delta to the head-reaches of the Pelly and even so far as the Peace River, Athabasca, and the Great Slave. And they acquired a reputation for uncompromising wickedness, the like of which never before attached itself to man and dog.

5. Bâtard did not know his father, -- hence his name, (вот откуда его имя) -- but, as John Hamlin knew, his father was a great gray timber wolf. (timber wolf – лесной волк) But the mother of Bâtard, as he dimly remembered her, (как он смутно помнил ее) was snarling, bickering, obscene, husky, (была ворчащей, драчливой, бесстыдной, эскимосской лайкой) full-fronted and heavy-chested, (большелобой и широкогрудой) with a malign eye, a cat-like grip on life, (со злобными глазами, живучая, как кошка; a grip – хватка) and a genius for trickery and evil. (и гениальная/талантливая на обман и зло) There was neither faith nor trust in her. (не было ни верности, ни преданности в ней) Her treachery alone could be relied upon, (в одно ее вероломство можно было верить; to rely upon – полагаться, надеяться, доверять) and her wild-wood amours attested her general depravity. (а ее любовные похождения в диких лесах свидетельствовали о ее основной порочности/ развращенности; amour – любовная история, роман; depravity – порочность, равращенность) Much of evil and much of strength were there in these, (много зла и много сил было в них) Bâtard's progenitors, (предках Батара) and, bone and flesh of their bone and flesh, he had inherited it all. (и, (являясь) кость и плоть от их кости и плоти, он наследовал это все)

5. Bâtard did not know his father, -- hence his name, - but, as John Hamlin knew, his father was a great gray timber wolf. But the mother of Bâtard, as he dimly remembered her, was snarling, bickering, obscene, husky, full-fronted and heavy-chested, with a malign eye, a cat-like grip on life, and a genius for trickery and evil. There was neither faith nor trust in her. Her treachery alone could be relied upon, and her wild-wood amours attested her general depravity. Much of evil and much of strength were there in these, Bâtard's progenitors, and, bone and flesh of their bone and flesh, he had inherited it all.

6. And then came Black Leclère, to lay his heavy hand on the bit of pulsating puppy life, (и когда пришел Черный Леклер, чтобы наложить свою тяжелую руку на кусочек/частицу пульсирующей жизни щенка) to press and prod and mould till it became a big bristling beast, (чтобы давить и тыкать, и разделывать (его) до тех пор, пока он (не) стал большим ощетинившимся зверем; to prod – тыкать, колоть; to mould – делать по шаблону, формировать, разделывать (тесто); to bristle - ощетиниться) acute in knavery, overspilling with hate, (сильным/проницательным в обмане, дышащим ненавистью; knavery – мошенничество, плутовство, обман; to spill over – выходить за пределы чего-либо, превышать, быть избыточным) sinister, malignant, diabolical. (дурным, злобным, жестоким) With a proper master Bâtard might have made an ordinary, fairly efficient sled-dog. (с порядочным хозяином Батар мог бы стать обычной, весьма эффективной упряжной собакой; sled – сани, нарты) He never got the chance: (он никогда не получил этого шанса) Leclère but confirmed him in his congenital iniquity. (Леклер только укрепил его в (его) врожденном грехе/порочности)

6. And then came Black Leclère, to lay his heavy hand on the bit of pulsating puppy life, to press and prod and mould till it became a big bristling beast, acute in knavery, overspilling with hate, sinister, malignant, diabolical. With a proper master Bâtard might have made an ordinary, fairly efficient sled-dog. He never got the chance: Leclère but confirmed him in his congenital iniquity.

7. The history of Bâtard and Leclère is a history of war -- of five cruel, relentless years, (пяти жестоких, безжалостных лет) of which their first meeting is fit summary. (из которых их первая встреча является соответствующим резюме) To begin with, it was Leclère's fault, (надо сказать, это была вина Леклера) for he hated with understanding and intelligence, (потому что он ненавидел с пониманием и разумением) while the long-legged, ungainly puppy hated only blindly, (тогда как длинноногий, неуклюжий/неловкий/нескладный щенок ненавидел только слепо) instinctively, without reason or method. (инстинктивно, без причины или метода) At first there were no refinements of cruelty (these were to come later), (сначала не было утонченностей жестокости (это пришло позже); refinement – утонченность, изысканность) but simple beatings and crude brutalities. (только простые побои/порки и грубые жестокости) In one of these Bâtard had an ear injured. (при одном из этих (побоев) Батару повредил (Леклер) ухо) He never regained control of the riven muscles, (он никогда не восстановил контроль над рассеченными мышцами) and ever after the ear drooped limply down (и всегда после это ухо свисало слабо/вяло вниз) to keep keen the memory of his tormentor. (чтобы хранить острую память о его мучителе) And he never forgot. (и он никогда не забыл)

7. The history of Bâtard and Leclère is a history of war -- of five cruel, relentless years, of which their first meeting is fit summary. To begin with, it was Leclère's fault, for he hated with understanding and intelligence, while the long-legged, ungainly puppy hated only blindly, instinctively, without reason or method. At first there were no refinements of cruelty (these were to come later), but simple beatings and crude brutalities. In one of these Bâtard had an ear injured. He never regained control of the riven muscles, and ever after the ear drooped limply down to keep keen the memory of his tormentor. And he never forgot.

8. His puppyhood was a period of foolish rebellion. (его щенячье детство/отрочество было периодом глупого восстания/мятежа) He was always worsted, (его всегда побеждали = он всегда был побежденным; to worst – победить, разбить кого-либо, нанести поражение) but he fought back because it was his nature to fight back. (а он давал сдачи, потому что это была его природа - сопротивляться; to fight back – отвечать ударом на удар, сопротивляться) And he was unconquerable. (и он был непокоряемым = его нельзя было покорить) Yelping shrilly from the pain of lash and club, (визжа пронзительно/резко от боли бича и дубинки) he none the less contrived always to throw in the defiant snarl, (он, тем не менее, ухитрялся всегда броситься в непокорном/дерзком рычании; none the less – тем не менее) the bitter vindictive menace of his soul (- озлобленной мстительной угрозой его души) which fetched without fail more blows and beatings. (которая влекла за собой неудачи большие, чем удары (судьбы) и побои) But his was his mother's tenacious grip on life. (но у него была материнская цепкая хватка за жизнь) Nothing could kill him. (ничто не могло убить его) He flourished under misfortune, (он расцветал при несчастье) grew fat with famine, (становился жирным при голоде) and out of his terrible struggle for life (и его ужасная борьба за жизнь) developed a preternatural intelligence. (развила (в нем) необычную сообразительность) His were the stealth and cunning of the husky, his mother, (у него были сила и хитрость эскимосской лайки, его матери) and the fierceness and valor of the wolf, his father. (и свирепость и храбрость/отвага волка, его отца)

8. His puppyhood was a period of foolish rebellion. He was always worsted, but he fought back because it was his nature to fight back. And he was unconquerable. Yelping shrilly from the pain of lash and club, he none the less contrived always to throw in the defiant snarl, the bitter vindictive menace of his soul which fetched without fail more blows and beatings. But his was his mother's tenacious grip on life. Nothing could kill him. He flourished under misfortune, grew fat with famine, and out of his terrible struggle for life developed a preternatural intelligence. His were the stealth and cunning of the husky, his mother, and the fierceness and valor of the wolf, his father.

9. Possibly it was because of his father that he never wailed. (возможно, это было из-за его отца, то, что он никогда не скулил) His puppy yelps passed with his lanky legs, (его щенячьи повизгивания прошли (вместе) с его длинными/долговязыми ногами) so that he became grim and taciturn, (так что он стал мрачным/суровым и молчаливым) quick to strike, slow to warn. (быстро нападать, не спеша предупреждать (об этом)) He answered curse with snarl, (он отвечал на брань рычанием) and blow with snap, (а на удар - укусом) grinning the while his implacable hatred; (скалясь при безжалостной ненависти; to grin - оскалиться) but never again, under the extremest agony, (но никогда при агонии) did Leclère bring from him the cry of fear nor of pain. (не мог Леклер вызвать у него ни крика страха, ни боли) This unconquerableness but fanned Leclère's wrath and stirred him to greater deviltries. (эта непобеждаемость/непокоряемость только раздувала ярость Леклера и подстрекала его на большие издевательства)

9. Possibly it was because of his father that he never wailed. His puppy yelps passed with his lanky legs, so that he became grim and taciturn, quick to strike, slow to warn. He answered curse with snarl, and blow with snap, grinning the while his implacable hatred; but never again, under the extremest agony, did Leclère bring from him the cry of fear nor of pain. This unconquerableness but fanned Leclère's wrath and stirred him to greater deviltries.

10. Did Leclère give Bâtard half a fish and to his mates whole ones, (если Леклер давал Батару полрыбы, а его напарникам - по целой (рыбе)) Bâtard went forth to rob other dogs of their fish. (Батар шел отнимать у других собак их рыбу) Also he robbed cach s and expressed himself in a thousand rogueries, (также он обкрадывал запасы пищи и выражал себя в тысяче проказ; roguery – жульничество, мошенничество) till he became a terror to all dogs and masters of dogs. (пока он не стал грозой/ужасом всех собак и хозяев собак) Did Leclère beat Bâtard and fondle Babette, (когда Леклер избил Батара и приласкал Бабетту; to fondle – ласкать, нежно поглаживать) -- Babette who was not half the worker he was, (Бабетту, которая не была и в половину работником, каким был он) -- why, Bâtard threw her down in the snow and broke her hind leg in his heavy jaws, (вот почему Батар повалил ее в снег и сломал ее заднюю ногу своими мощными челюстями) so that Leclère was forced to shoot her. (так что Леклер был вынужден пристрелить ее)

10. Did Leclère give Bâtard half a fish and to his mates whole ones, Bâtard went forth to rob other dogs of their fish. Also he robbed cach s and expressed himself in a thousand rogueries, till he became a terror to all dogs and masters of dogs. Did Leclère beat Bâtard and fondle Babette, -- Babette who was not half the worker he was, - why, Bâtard threw her down in the snow and broke her hind leg in his heavy jaws, so that Leclère was forced to shoot her.

11. Likewise, in bloody battles, (таким же образом в кровавых битвах/схватках) Bâtard mastered all his team-mates, (Батар подчинил себе всю команду напарников/команду упряжки) set them the law of trail and forage, (установил для них закон пути и кормежки) and made them live to the law he set. (и заставил их жить по закону, (который) он установил) In five years he heard but one kind word, (за пять лет он услышал только одно доброе слово) received but one soft stroke of a hand, (получил только одно мягкое прикосновение руки; a stroke – поглаживание рукой) and then he did not know what manner of things they were. (и тогда он не понял что это такое было) He leaped like the untamed thing he was, (он подпрыгнул подобно дикому/неприрученному (зверю), которым он и был) and his jaws were together in a flash. (и его челюсти были вместе/сомкнулись в плоти) It was the missionary at Sunrise, a newcomer in the country, (это был миссионер из Санрайза, новичок в этой стране) who spoke the kind word and gave the soft stroke of the hand. (кто сказал доброе слово и дал мягкое поглаживание рукой = и ласково погладил его) And for six months after, (и в течение шести месяцев после) he wrote no letters home to the States, (он не писал писем домой в Штаты) and the surgeon at McQuestion travelled two hundred miles on the ice to save him from blood-poisoning. (а хирург из МакКуэсчена проехал двести миль по льду, чтобы спасти его от заражения крови)

11. Likewise, in bloody battles, Bâtard mastered all his team-mates, set them the law of trail and forage, and made them live to the law he set. In five years he heard but one kind word, received but one soft stroke of a hand, and then he did not know what manner of things they were. He leaped like the untamed thing he was, and his jaws were together in a flash. It was the missionary at Sunrise, a newcomer in the country, who spoke the kind word and gave the soft stroke of the hand. And for six months after, he wrote no letters home to the States, and the surgeon at McQuestion travelled two hundred miles on the ice to save him from blood-poisoning.

12. Men and dogs looked askance at Bâtard (люди и собаки смотрели с подозрением/искоса на Батара) when he drifted into their camps and posts. (когда он появлялся в их лагерях и поселках; to drift - перемещаться) The men greeted him with feet threateningly lifted for the kick, (люди приветствовали его ногой, угрожающе поднятой для пинка) the dogs with bristling manes and bared fangs. (собаки – ощетинивались и обнажали клыки) Once a man did kick Bâtard, and Bâtard, with quick wolf snap, (однажды какой-то человек лягнул Батара, и Батар, стремительной волчьей хваткой; to kick – ударять ногой, давать пинок, лягать) closed his jaws like a steel trap on the man's calf (сомкнул свои челюсти как стальной капкан на икре человека) and crunched down to the bone. (и вонзил зубы до кости; to crunch – грызть, раздавливать) Whereat the man was determined to have his life, (после этого человек решил убить его = получить его жизнь) only Black Leclère, with ominous eyes and naked hunting-knife, stepped in between. (но Черный Леклер, со зловещими глазами оголил охотничий нож, протиснулся между ними) The killing of Bâtard -- ah, sacredam, that was a pleasure Leclère reserved for himself. (убийство Батара – это удовольствие - Леклер приберег для себя) Some day it would happen, or else -- bah! who was to know? Anyway, the problem would be solved. (когда-нибудь это случится, или, же – кто знает? В любом случае эта задача будет решена)

12. Men and dogs looked askance at Bâtard when he drifted into their camps and posts. The men greeted him with feet threateningly lifted for the kick, the dogs with bristling manes and bared fangs. Once a man did kick Bâtard, and Bâtard, with quick wolf snap, closed his jaws like a steel trap on the man's calf and crunched down to the bone. Whereat the man was determined to have his life, only Black Leclère, with ominous eyes and naked hunting-knife, stepped in between. The killing of Bâtard -- ah, sacredam, that was a pleasure Leclère reserved for himself. Some day it would happen, or else -- bah! who was to know? Anyway, the problem would be solved.

13. For they had become problems to each other. (потому что они стали задачами друг для друга) The very breath each drew was a challenge and a menace to the other. (каждый вздох каждого (из них) был вызовом и угрозой другому; to draw – приближать, тянуть) Their hate bound them together as love could never bind. (их ненависть связала их вместе как любовь не могла бы никогда связать) Leclère was bent on the coming of the day (Леклер ждал наступление (того) дня; to bent on something – решиться на что-либо, твердо решиться что-либо сделать) when Bâtard should wilt in spirit and cringe and whimper at his feet. (когда Батар поникнет духом и будет раболепствовать/пресмыкаться и скулить у его ног; to wilt – слабеть, никнуть, падать духом; to cringe – проявлять раболепный страх) And Bâtard -- Leclère knew what was in Bâtard's mind, (а Батар – Леклер знал, что было у Батара на уме) and more than once had read it in Bâtard's eyes. (и более, чем раз читал это в глазах Батара) And so clearly had he read, (и так ясно он читал (это)) that when Bâtard was at his back, he made it a point to glance often over his shoulder. (что, когда Батар был у него за спиной, он оглядывался часто поверх своих плеч)

13. For they had become problems to each other. The very breath each drew was a challenge and a menace to the other. Their hate bound them together as love could never bind. Leclère was bent on the coming of the day when Bâtard should wilt in spirit and cringe and whimper at his feet. And Bâtard -- Leclère knew what was in Bâtard's mind, and more than once had read it in Bâtard's eyes. And so clearly had he read, that when Bâtard was at his back, he made it a point to glance often over his shoulder.

14. Men marvelled when Leclère refused large money for the dog. (люди удивлялись, когда Леклер отказался от больших денег за собаку) "Some day you'll kill him and be out his price," said John Hamlin once, (в один день ты убьешь его и будешь без денег = без его цены, - сказал Джон Хэмлин однажды) when Bâtard lay panting in the snow where Leclère had kicked him, (когда Батар лежал, задыхаясь, в снегу, куда Леклер пнул его; pant – одышка, затрудненное дыхание) and no one knew whether his ribs were broken, (и никто не знал, были ли его ребра сломаны) and no one dared look to see. (и никто не осмелился подойти посмотреть)

"Dat," said Leclère, dryly, "dat is my biz'ness, M'sieu'. " (это, - сказал Леклер сухо, - это мое дело, м’сье)

14. Men marvelled when Leclère refused large money for the dog. "Some day you'll kill him and be out his price," said John Hamlin once, when Bâtard lay panting in the snow where Leclère had kicked him, and no one knew whether his ribs were broken, and no one dared look to see. "Dat," said Leclère, dryly, "dat is my biz'ness, M'sieu'. "

15. And the men marvelled that Bâtard did not run away. (и (эти) люди удивлялись, почему Батар не убежал) They did not understand. But Leclère understood. (to understand - понимать) He was a man who lived much in the open, (он был человеком, который жил много/долго на открытом месте/пространстве) beyond the sound of human tongue, (без звука человеческого языка/речи) and he had learned the voices of wind and storm, (и он выучил голоса ветра и шторма) the sigh of night, the whisper of dawn, the clash of day. (вздох/дуновение ночи, шепот рассвета, шум дня; clash – лязг, гул, грохот) In a dim way he could hear the green things growing, (В туманном/сумеречном пути он мог слышать как зеленые растения растут) the running of the sap, the bursting of the bud. (бег сока в дереве, лопанье почки; sap – сок растений, живица) And he knew the subtle speech of the things that moved, (и он знал эту, едва различимую речь вещей, (того) что двигалось) of the rabbit in the snare, (кролика в ловушке) the moody raven beating the air with hollow wing, (угрюмого ворона, бьющего воздух вогнутым крылом) the baldface shuffling under the moon, (оленя, шаркающего под луной; baldface – с белым пятном на лбу, о животных) the wolf like a gray shadow gliding betwixt the twilight and the dark. (волка, подобно серой тени, скользящего между сумерками и темнотой; betwixt – истор., поэт., между) And to him Bâtard spoke clear and direct. (и с ним Батар разговаривал ясно и прямо) Full well he understood why Bâtard did not run away, (очень хорошо он понимал, почему Батар не убежал) and he looked more often over his shoulder. (и он смотрел все чаще поверх своих плеч = оглядывался все чаще)

15. And the men marvelled that Bâtard did not run away. They did not understand. But Leclère understood. He was a man who lived much in the open, beyond the sound of human tongue, and he had learned the voices of wind and storm, the sigh of night, the whisper of dawn, the clash of day. In a dim way he could hear the green things growing, the running of the sap, the bursting of the bud. And he knew the subtle speech of the things that moved, of the rabbit in the snare, the moody raven beating the air with hollow wing, the baldface shuffling under the moon, the wolf like a gray shadow gliding betwixt the twilight and the dark. And to him Bâtard spoke clear and direct. Full well he understood why Bâtard did not run away, and he looked more often over his shoulder.

16. When in anger, Bâtard was not nice to look upon, (когда (он был) в ярости, Батар не выглядел хорошо = являл собой мало приятное зрелище) and more than once had he leapt for Leclère's throat, (и более, чем однажды прыгал он на горло Леклера) to be stretched quivering and senseless in the snow, (чтобы (потом) быть вытянутым, дрожа и без сознания в снегу) by the butt of the ever ready dogwhip. (при помощи рукоятки всегда готового бича; butt – толстый конец, комель орудия, оружия; whip – плеть, кнут, хлыст, б ич) And so Bâtard learned to bide his time. (и, таким образом, Батар выучился ждать свое время = ждать своего часа; to bide – выжидать, терпеть) When he reached his full strength and prime of youth, (когда он достиг своей полной силы и лучшего времени молодости) he thought the time had come. (он решил, что это время пришло) He was broad-chested, powerfully muscled, (он был широкогрудым, с могучими мускулами) of far more than ordinary size, (много больше обычного размера) and his neck from head to shoulders was a mass of bristling hair (а его шея от головы до плеч была массой щетинистых волос) -- to all appearances a full-blooded wolf. (со всем сходством с чистокровным волком) Leclère was lying asleep in his furs (Леклер лежал, спя = спал в своих мехах) when Bâtard deemed the time to be ripe. (когда Батар решил, что это время подходящее; to deem – полагать, думать, считать; ripe – подходящий, подошедший о времени) He crept upon him stealthily, (он подкрался к нему осторожно) head low to earth and lone ear laid back, (голова низко к земле и единственное ухо прижато к спине = лежало на спине) with a feline softness of tread. (с кошачьей мягкостью шага) Bâtard breathed gently, very gently, (Батар дышал тихо, очень тихо) and not till he was close at hand did he raise his head. (и пока он не стал вплотную к руке = на расстоянии вытянутой руки он не поднимал свою голову) He paused for a moment, and looked at the bronzed bull throat, naked and knotty, (он замер на миг, и посмотрел на бронзовое/покрытое бронзовым загаром бычье горло, голое/обнаженное и узловатое/жилистое) and swelling to a deep and steady pulse. (и, набухающий в глубине, и ровный пульс) The slaver dripped down his fangs (слюна стекала вниз по его клыкам) and slid off his tongue at the sight, (и соскальзывала с языка при виде этого (зрелища)) and in that moment he remembered his drooping ear, (и в тот момент он вспомнил свое свисающее ухо) his uncounted blows and prodigious wrongs, (свои несчетные побои и огромные обиды) and without a sound sprang on the sleeping man. (и без звука бросился на спящего человека)

Дата добавления: 2015-09-30