А для этого ему нужно в Рим.
Пауль закрыл за бывшим другом дверь и достал телефон.
- Доброй ночи, Марк. Да, это Пауль… Нет, дело очень важное. До меня тут дошли слухи насчет Алины… да, я очень сочувствую девушке, она мне сразу понравилась… Не совсем, я немного о другом, но с ней связано. Видишь ли, Гюнтер раздобыл у меня один препарат, совершенно новая разработка. Я полагаю, что он вколол его вашему эмпату, чтобы тот смог пробить инициал. Да, я об этом и говорю… Нет, это наркотик, вызывающий мгновенное привыкание, поэтому… Нет, Марк, давай об этом после, я не об этом. У Гюнтера было десять доз, значит у Ивана осталось всего … Да, именно. Я буду рад хоть чем-то помочь… Я не догадывался, как он использует…
В Москве Марк через пять минут после разговора с главой европейских механиков направил поиски беглого эмпата по всем существующим в столице наркопритонам.
…
Лину он нашей по чистой случайности. Матвей возглавлял очередной рейд против Бродяжников, которые пользуясь нестабильной обстановкой в городе, решили порезвится на территории северной директории. И проверяя все придорожные мотели, префект неожиданно наткнулся на сбежавшего инициала понтифика.
И вот уже третий день он наблюдает в собственной квартире за полуживым существом, совершенно безучастным и ни на что не реагирующим.
Первые два дня, когда девушка приехала в квартиру префекта, она лишь сидела молча у окна прямо на подоконнике и глядела в пустоту. С утра Лина вставала с кровати, умывалась и садилась к окну. Ни читать, ни смотреть телевизор, ни интересоваться новостями в интернете она не хотела. Тихая и безмолвная, она равнодушно встречала любые попытки префекта ее хоть как-то растормошить. Ела только, когда мужчина ее об этом спрашивал, побеседовать о культурных новостях отказывалась, лишь сидела и молчала.
В конце концов, это надо прекращать!
Когда Лина и на третий день села на подоконнике, глядя в одну точку, Матвей вошел в комнату, уселся перед девушкой на стул, оседлав его, положил руки на спинку и грозно уставился на свою гостью.
- Знаешь, я бы на месте понтифика привязал бы тебя к столбу и влепил несколько розг. Посильнее, чтобы ты как следует прочувствовала все, - нахмурился префект, глядя на девушку, - Говорят, что через задницу быстрее доходит!
Услышав подобные речи из уст вежливого и обходительного префекта, Лина впервые проявила хоть какие-то эмоции. Она повернулась к нему, удивленно глядя. Может послышалось?
- Да, да, выпорол бы как сидорову козу за твое поведение, - ответил Матвей на ее безмолвный вопрос.
Девушка вспыхнула от возмущения и затаенного стыда.
- Я, конечно, очень вам благодарна за приют, Матвей, но мне кажется…
- Мне кажется, девушка, - префект ее бесцеремонно перебил, - ты слишком привыкла, чтобы с тобой носились как с зеницей ока. Как Марк, к примеру.
- Что!?
Матвей встал со стула и подошел ближе к девушке.
- Да ты посмотри на себя! Сидишь тут и от жалости к себе удавиться готова! - он смерил ее презрительным взглядом.
Лина яростно блеснула глазами на префекта.
- Мне кажется, что это не совсем ваше дело, уважаемый префект, - к ней начала возвращаться привычная язвительность и Матвей поздравил себя с небольшим успехом.
- Правда? Нет, я согласен, что случай, произошедший с тобой, неприятен. Но, - он навис над ней, не давая ей ни спрыгнуть с подоконника, ни хоть как-то отвернуться от него, - это требует, чтобы тебя все жалели? Чтобы ты так себя жалела?
- Хотя бы немного сочувствия не помешало бы, - Лина скривила губы в саркастической гримасе.
Еще больше сарказма, отлично!
- Кому сочувствия? К тебе? Сочувствия в чем? - Матвей решил не отступать от выбранной линии поведения, - Ты, что, умираешь от смертельной и неизлечимой болезни? У тебя все кости раздавлены, а внутренности это сплошное гниющее месиво? - едко поинтересовался префект,- Посмотри на себя, ты же взрослая здоровая девка. Тебя выходили, вылечили, Марк, сильнейший вампир клана, с тебя пылинки сдувает! А ты сидишь тут, наказав его за что-то, и жалеешь себя?
Лина хотела было ответить, но осеклась, услышав последние слова.
- Да, понтифик тебе сочувствует, Лина, - мужчина выпрямился и сложил грозно руки на груди, - Потому что он любит, сильно любит и для него все произошедшее с тобой - это колесование без наркоза. Только я, в отличие от господина понтифика, не понимаю, почему я должен тебе сочувствовать!
Лина слушала префекта и с каждым произнесенным мужчиной словом ей становилось совестней и противней. К самой себе, к своей слабости, к своей лелеемой трагедии.
- Ты ушла от Марка! По какой причине?
- Гюнтер сказал, что….
Матвей громко и нецензурно выматерился.
- Ты сбежала от Марка, потому что тебе что-то там наговорил Гюнтер? - он снова склонился к ней, глядя девушке прямо в глаза, - Алина, ты полная и круглая дура, раз не умеешь отличать слово от дела!! Рейнхарт тебя насиловал, избивал, пил твою кровь. И ты при всем этом поверила в то, что он шептал тебе на ухо? А понтифик обыскал весь город, чтобы найти тебя, вытаскивал своей кровью с того света, когда ты умирала, сидел у твоей кровати… И после всего этого ты просто взяла и ушла от него из-за того, что тебе что-то наговорил Рейнхарт?! Я, откровенно говоря, удивлен, что он тебя ищет! Потому что ты не заслуживаешь его любви! Ты всего лишь безмозглая и неблагодарная дура!
Лина гневно отвернулась от префекта, не собираясь признавать его правоту.
- Гюнтер сказал, что Марк меня не примет после него, что клан не пойдет за понтификом, женщину которого можно…
Матвей перебил ее:
- Ты хоть раз подошла к понтифику? Поговорила об этом? Я его давно знаю, он адекватный вампир! Нет, ты этого не сделала! Куда тебе, ты же лелеешь свое несчастье! Ты просто сбежала, оставив ему лишь клочок бумажки, где написала пару слов!
- А какой смысл говорить, если я и так все видела? - вскричала в ответ девушка, - О чем мне говорить с Марком? Услышать от него подтверждение, что да, он больше не считает меня достаточно чистой для него? Что я теперь использованная шлюха и мне место на улице?
- Он хоть раз тебе об этом сказал? Хоть раз намекнул?
- Мне достаточно того, что он ни разу меня не обнял!
- Значит, у него были весомые причины для этого! Очень весомые! А ты даже не потрудилась подойти и спросить!
- Я спрашивала, понимаете, спрашивала! - Лина захлебнулась в рыданиях, - Я спрашивала! И он не ответил!
Она отвернулась обратно к окну и закрыла лицо руками.
Взрыв эмоций, которого так добивался Матвей, наконец, нашел выход. Лина плакала навзрыд, выплескивая все, что наболело.
- Значит, ты неправильно спрашивала! - прикрикнул на нее мужчина, - Марк не дурак, чтобы вытаскивать любимую женщину с того света и потом так про нее забыть! И то, что Гюнтер считает по поводу его лидерского статуса - совершенно не значит, что сам Марк думает так же! В отличие от твоего бывшего дружка, он прожил слишком долго, чтобы суметь разобраться в том, что для него действительно важно!
Нужно еще сильнее выдавить эту проклятую депрессию, иначе сегодняшняя работа просто насмарку будет.
Матвей заходил по комнате, заложив руки за спину.
- Ну и что тебе Гюнтер еще говорил?
- Что я его имущество, - зло ответила ему девушка.
- Ну, отлично… Имущество… И что? Ты себя ощущаешь этакой вещью, которую захотел - сломал, захотел - подарил?
- Нет, конечно, нет, - Лина всхлипнула, успокаиваясь, и покачала отрицательно головой, - Но и Марк говорил, что я ему принадле…
Матвей снова подскочив к девушке.
- Да пойми ты, дурья башка, чей бы инициал у тебя не стоял, ты не вещь, ты взрослый самостоятельный человек. Точнее, взрослая самостоятельная дура! Ты мстишь понтифику за его любовь вместо того, чтобы найти и уничтожить настоящего виновника! Или ты хочешь сказать, что Рейнхарту удалось тебя сломать? Что он сумел сделать из тебя игрушку? - он поднял к себе ее голову за подбородок и взглянул в заплаканные глаза.
В глазах Лины начала зажигаться злость, но она молча слушала префекта.
- Сумел? - он почти прокричал свой вопрос.
- Нет! - в ярости же крикнула ему в ответ девушка и выдернула голову из его рук.
- Отлично, - Матвей ударил ее по плечу, одобряя, - Тогда найди его, девушка, и докажи, что ты не его вещь! И заодно отомсти ему за все, что он с тобой сделал!
Лина хотела что-то ответить, но Матвей не успокаивался:
- Я бы на твоем месте давно бы взял его вероятности и шандарахнул по ним капитально, так чтобы ему мало не показалось, чтобы он навсегда запомнил, как трогать ткущую, а ты, вместо этого, сидишь тут и нюни разводишь!
Мужчина встал как вкопанный и уставился на девушку. Та снова отвернулась к окну, и префект так и не понял, дошло ли до нее, что он пытался до нее донести, или нет. Видя, что сказать ему больше нечего, он развернулся и направился к двери.
- Матвей, - позвала его девушка. Он остановился и обернулся.
- Спасибо, - впервые за эти три дня он увидел живую и яркую улыбку девушки.
Пару раз, когда ему срочно надо было решить некоторые вопросы, Матвей приезжал к понтифику в больницу и видел, что девушка изменилась в худшую сторону и каким обреченным взглядом следит за ней Марк. Теперь Матвей мог за себя порадоваться. Ему удалось, если не вернуть ей привычное жизнерадостное состояние, то хотя бы избавить ее от безжизненности и отчаяния.
Если повезет, то Лину он отправит обратно к понтифику не аморфным существом, а полноценной и здравомыслящей женщиной, какой она и была раньше.
Ну и себя заодно не забудет.
На следующий день Матвей привел с собой женщину, нейтрального эмпата, работающую с подобными случаями, и она потихоньку начала помогать Лине справиться с ее депрессией.
Дела пошли на лад.
Правда, единственное, что не нравилось префекту - Лина категорически отказывалась вернуться к Марку. Она даже попросила Матвея поговорить с нейтралами по поводу снятия инициала, мол, если понтифику она и правда так важна, то он поставит ей клеймо повторно. Префект отказался.
Эта дурость, как он выразился, была противозаконна и Матвей не собирался совершать подобные действия. Он слишком дорожил своей шкурой.
Терапия Матвея сделала с девушкой то, что не могли долгие часы бесед с психиатром. Он сумел задеть за живое и вернуть Лине радости жизни. Девушка снова стала веселой и общительной, к ней вернулись здравый смысл и язвительный цинизм, которого иной раз префект даже побаивался, так как язычок у нее был зачастую чересчур острым.
Лина в благодарность решила хоть немного внести уюта в холостяцкий дом префекта и стала временной домохозяйкой для него. Уборка, стирка, глажка, поливка цветов, все, что необходимо было делать для обеспечения комфортной жизни одинокого мужчины. Правда, на улицу Матвей ее просил все-таки не выходить. Мало ли кто может заметить ее.
Девушка пару раз поинтересовалась у Матвея, что происходит в резиденции, не упоминая каких-либо имен, на что префект ей сухо отвечал, что Марк ее разыскивает, война с Орденом продолжается, и это все, что ей нужно знать. Меньше знаешь - крепче спишь, всегда добавлял он в конце. Не сказать, что это успокаивало девушку, но больше ей получить информацию было не от кого, Матвей запретил даже выходить в сеть под собственными, известными всем, логинами, чтобы не раскрыть свое местонахождение. Только анонимно и только читать, никакого общения.
Однажды Матвей поинтересовался:
- Лина, вы - ткущая. Почему же вы не изменили собственную вероятность, чтобы избежать той неприятности?
По взаимному молчаливому согласию, они никогда больше не упоминали ни заброшенный дом в Подмосковье, ни того, что в нем произошло с девушкой. Всегда лишь “неприятность” или “происшествие”.
Девушка положила на стол полотенце, которым вытирала посуду, вымытую после собственного обеда, и ответила:
- Гюнтер в начале зимы отвозил меня к Раде, - Матвей на это коротко кивнул, он помнил, что Раду упоминали на Совете клана, когда Эстебан поднял вопрос инициала Лины. - Она дала мне выбор, либо снимает с меня “Молебен молчания”, который вызывал у меня дикие головные боли, либо - “Щит Габриэля”, чтобы я не могла изменить свою собственную жизнь. Я выбрала “Молебен”.
- Интересный выбор, - задумчиво потянул префект, - И почему именно его? Вы же могли сначала снять “Щит”, а затем с помощью дара изменить свою вероятность так, чтобы и “Молебен” вам не причинял вреда.
Лина ошарашено на него уставилась.
- Мда, видимо этот вариант вам в голову не пришел, - ухмыльнулся Матвей.
Девушка согласно кивнула головой.
- Да, об этом я не подумала. Но, я думаю, что это не все. Помните тот случай в “Странном месте”?
- Это где произошел теракт Ордена, но все выжили? Да, интересная была история, многие задавались вопросом, как это случилось.
Лина многозначительно усмехнулась.
- Вы? - удивился мужчина, - Это была ваша работа?
Девушка кивнула головой.
- Я там совершенно случайно оказалась, ну и подумала, а почему бы не помочь таким чудесным жизнелюбивым вампирам, несущим благодать и милосердие на нашу бренную землю, - по-доброму съязвила девушка.
Матвей лишь поднял бровь, побуждая ее рассказывать дальше.
- Там было все не так просто, - пустилась Лина в воспоминания, - Я ничем не могла помочь, теракт произошел бы в любом случае, но я силой создала новую вероятность, где не было погибших и сильно пострадавших.
Она с видимым удовольствием наблюдала за отвисающей челюстью префекта.
- Не знал, что ткущие на это способны.
Девушка удовлетворенно кивнула.
- Обычные - нет. Я - способна, - и чуть погодя, добавила, - Знали бы вы, как мне потом за это влетело от … - она на мгновение запнулась, - понтифика и от Авраама Моисеевича. Такой был скандал!
Она закатила глаза.
- Но учитель предупредил меня, что мои действия обязательно дадут Откат, ответ по инерции равный силе изменений. Я думаю, что это он и был.
Префект задумался.
- А почему вы так считаете?
Девушка лишь пожала плечами.
- Сказала бы, что банальная интуиция, но что-то подсказывает мне, что с подобным я уже сталкивалась. Уж слишком неожиданным было это …происшествие.
И она рассказала префекту историю своей дружбы с орденской магичкой.
28 Глава.
- Ложись!
Макс слегка толкнул мужчину на кровать и достал шелковый шнур. Гай игриво усмехнулся, глядя на его приготовления, и послушно протянул руки парню.
- Хочешь поиграть, малыш? Давай поиграем. Во что?
- Сейчас увидишь,- с улыбкой ответил тому парень и начал стягивать его руки шнуром. Затем поднял их и привязал к ажурному изголовью кровати.
Макс скатился к ногам понтифика и затих там. Гай медленно выдохнул с наслаждением и принялся ждать. Дождался.
Тело пронзила ослепительная боль, идущая изнутри, казалось, что сама кровь вскипела и пенилась внутри вен, в мышцах, в мозгу. В глазах совершенно неосознанно проступили слезы, стало тяжело дышать.
- Что ты сделал? - прохрипел понтифик, безуспешно дергаясь в попытке освободить руки.
Макс склонился над любовником и злобно заглянул тому в глаза.
- Я не хочу обращения, Гай. Я никогда не хотел становиться таким, как ты!
Он внимательно наблюдал за агонией любовника. Достал шприц, всадил еще один укол, заставивший мужчину выгнуться от дикой боли.
- Зачем так? Почему не попросил? - хриплый голос понтифика был еле слышен, - Я бы отпустил тебя!
Экстрат серебра быстро распространялся по телу, обжигая вены по ходу крови.
Макс вколол ему третий кубик раствора и наблюдал с видимым удовольствием, как тот корежится от нестерпимой пытки, как застонал, не в силах больше сдерживаться.
- Ты - нет! - Макс прошипел ему на ухо, - Ты бы не отпустил. Ты всегда делал только то, что хотел сам! Ты не спрашивал, хочу ли я быть с тобой! Ты не спрашивал, хочу ли я быть вампиром. Ты просто решил и сделал все за меня! А я не хочу!!!
Парень вскочил с кровати и забегал по кругу, захлебываясь криком:
- Не хочу быть таким как ты, как твой брат, как все вы! Не хочу! Ты прожил тысячу лет и посмотри, во что ты превратился! Ты не человек, в тебе нет ничего человеческого. Для тебя мы, смертные, лишь куски мяса, которые ты употребляешь в пищу! Ты же ешь нас! Ешь меня!
- Я люблю тебя! - едва слышный шепот. Серебро уже почти разрушило голосовые связки и понтифик не мог даже орать от боли.
- А я тебя ненавижу! - Макс подскочил к умирающему и прошептал ему на ухо, - Всегда ненавидел! С того момента, как ты десять лет назад уничтожил мою семью, натаскивая свою Лоренцу! Помнишь?
Гай едва слышал.
- Ты не помнишь, куда тебе! - продолжал парень, озлобленно крича ему в лицо, - А я прекрасно запомнил тот день, когда ты вывел ее на охоту впервые! Вам попалась семья из четырех человек и ты решил, что для практики мы вполне подойдем! А мы всего лишь шли из театра! Но тебе было плевать на это! Ты захотел - и ты получил! Сестре Лоренца сломала шею, а папу ты сам отшвырнул от своей суки, чтобы не мешал. Ты помнишь, что с ним стало? Ты пробил ему голову. Ты даже не оглянулся тогда, чтобы посмотреть! А маму…. Маму выпила твоя Лоренца. Выпила и бросила на дороге! Ты хотя бы раз их пожалел? Ни разу! Тебе же плевать на простых смертных!
Макс уже не кричал, а лишь шептал эти слова, глядя в искаженное от боли красивое лицо своего любовника, и по его щекам текли слезы. Слезы злости, ненависти и отчаяния.
- И я не хочу быть таким как ты! Не хочу убивать чьих-то жен, детей, отцов… Не хочу, чтобы другие люди, страдали по моей вине! Слышишь, ты!! Они - люди! Такие же, как я, понимаешь!
Гай не понимал. Он не слышал, подвластный только выжигающей его изнутри боли.
Но Макс знал, что высшего вампира одним серебром не убьешь. Он достал из-под матраса заранее приготовленный топорик, размахнулся и со всей силы рубанул понтифика по горлу. Кровь струей брызнула на парня, но он этого даже не заметил. И ударил еще раз. И еще.
Отбросил оружие, свалился рядом с обезглавленным телом.
И зашелся в отчаянном вое, выплескивая всю свою ненависть и любовь к убитому понтифику.
…
Адепт Михаил яростно выругался и отдал своим подчиненным приказ покидать квартиру. Только что поступили новые сведения. Максимиллиана, инициала понтифика, час назад нашли рядом с телом убитого. Он не сопротивлялся аресту и полностью сразу же подтвердил, что высшего убил он.
Парень злобно сплюнул на пол и, проверив, что никто ничего не забыл, вышел последним из квартиры. Не удалась идея Георгия, так и придется доложить. Тонка кишка оказалась у вампирского любовничка, не выдержал страданий по собственноручно убитому.
Ну ничего, еще не все потеряно, еще есть шанс поставить кровососов на колени.
…
Матвей вернулся домой достаточно рано. Он был мрачным и неразговорчивым. Не ответив на приветствие девушки, как он обычно делал, мужчина прошел в гардеробную и через некоторое время появился одетым полностью в черное.
В траур. Во время войны многие умирают, видимо, и у Матвея кто из семьи погиб.
Девушка посерьезнела и выразила положенные соболезнования. И в шоке узнала, что погиб Гай, верховный понтифик клана.
- Каким образом? - поинтересовалась Лина, выдержав положенную минуту молчания.
- Его убил Макс. Парня нашли рядом с телом, он и не отрицал ничего, - Матвей застегивал на руке часы.
- Какой кошмар! - ужаснулась девушка.
Матвей согласно кивнул головой и с полной серьезностью проговорил:
- Теперь вы понимаете, насколько вам доверяет понтифик, сделав своим инициалом? - и отвечая на ее безмолвный вопрос, продолжил, - Своей жизнью.
Лина смутилась. Да, с такой стороны она на отношения опекуна и инициала никогда не смотрела. Но Гай… Мертв верховный понтифик, глава клана. Понятное дело, что его место займет Марк.
Что же теперь будет?
Лина помнила Макса, помнила его безразличное отношение к ней в клубе и слегка развязную манеру общаться. Помнила, как он небрежно тогда представился “любовником понтифика”, как будто это было простым делом из разряда “сходить в магазин за хлебом”.
Но девушка никогда бы не подумала, что он сможет убить Гая, высшего вампира, своего покровителя.
- Получается, что Гай ему слишком доверился, - несколько осуждающе проговорила девушка.
- Получается, что Гай доверил себя не тому, - в итоге заключил Матвей и тихо вздохнул.
Лина прошла вперед, села в гостиной на диване.
- Такие случаи и у людей часто случаются, - махнула рукой Лина, не желая признавать очевидное.
- Вы смертны, для вас смерть привычна и неизбежна, - философски заметил префект, - Вампиры же по своей сути, существа несколько более живучие, поэтому доверяя свою жизнь смертным, мы в итоге зависим от инициалов намного больше.
Девушка качнула головой:
- Я никогда не причиню Марку вреда.
- Вы - нет, - согласился Матвей, - Но ведь можно и через вас это сделать, как недавняя история с Гюнтером.
Девушка упрямо поджала губы.
- Лина, Лина, - Матвей с укором посмотрел на нее, - Я помню понтифика в первые дни, как вас нашли там, в том доме. Я еще никогда не видел его в таком состоянии, а ведь знаком с ним больше четырехсот лет. На него по-настоящему было страшно смотреть.
Но Лина не собиралась признавать ни свою неправоту в отношении Марка, ни откровенное недовольство этим фактом Матвея. Девушка снова перевела взгляд на его полностью черный костюм, на котором светлым пятном был лишь золотой зажим для галстука. Да, даже такие древние вампиры, как Гай, оказывается, тоже смертны.
После отъезда Матвея в резиденцию, девушка долго сидела на диване, взяв в руки бокал с вином, красным, как любил понтифик, и, произнеся положенные слова, выпила в память о погибшем.
- Он был лучшим из вас. Пусть покоится с миром!
…
Лоренца, не скрывая своих чувств, рыдала во весь голос. Гай заменил ей отца, стал ей учителем, проводником в новую, бессмертную жизнь. И вот теперь он умер.
Девушка искренне любила своего наставника и его потеря стала для нее невосполнимой утратой. Она постоянно вспоминала, как Гай приезжал к ним домой. Мелкий клерк обычной адвокатской конторы и его иностранный гость, верховный понтифик московского вампирского клана, дружили на удивление всем окружающим. Гай частенько у них гостил, когда навещал Рим по делам. Девочка считала высшего своим вторым, а втайне и единственным, отцом. С настоящим ей не повезло, он все время пропадал на работе, а когда появлялся дома, то не проявлял ни малейшего интереса к собственной дочери. Понтифик же своим внимательным отношением к девочке, интересом к ее делам, оказался ей ближе родного родителя. Будучи двенадцатилетним нескладным подростком, она внезапно влюбилась в вампира подростковой безудержной любовью, и Гай, выведя девочку прогуляться в сад, объяснил, почему не может ответить на ее чувства. А также объяснил смысл дружбы между ним и ее отцом. Тот был донором высшего, питая вампира своей кровью во время его посещений Рима. И когда Гай, через несколько лет, в очередной раз приехав в гости, предложил Лоренце пройти обращение, девушка согласилась без раздумий. Марк утвердил ее кандидатуру без возражений и через неделю после приезда девушки в Москву, она стала личной ученицей Гая.
Рядом с ней стоял новый верховный понтифик, Марк. Весь затянутый в черное, он был совершенно бесстрастен и холоден, в отличие от Лоренцы, ничем не показывая, как больно ему потерять брата, с которым он столько веков прожил рядом. Ведь это Гай привел своего учителя к уже повзрослевшему Марку, ставшему мужем и отцом, занявшему место старшего брата в управлении родовым замком. Это именно Гай уговорил своего наставника обратить младшего брата. И именно Гай подал идею перевести остатки европейского клана в Москву.
Марк оглядел присутствующих. Весь цвет вампирского общества. На похороны брата приехали все, кто смог. Европейцы во главе со своим бессменным лидером Александросом, в его свите были представители более мелких кланов, входящих в обширный западно-европейский, или союзные с ним. Канадский клан был представлен Николасом, с ним рядом стояла любимая ученица Магдалена, тоже вся в черном. Южная Америка и несколько разрозненных африканских князьков. Японцы со своей старой, древней высшей, бессменным лидером на протяжении нескольких веков. Все явились.
Марк с внезапной злостью посмотрел на них всех. Похороны московского лидера заставили всех оторвать свои задницы с насиженных мест и прибежать высказывать соболезнования. Разумеется, сами стоят с грустными минами, едва ли не рыдают, как Лоренца, а про себя наверняка злорадствуют, что такого древнего смог завалить простой смертный, да и плевать, что инициал. К слову сказать, вон он, рядом с гробом, прикованный цепями стоит. Совершенно опустошенный, головы не поднимает. Выражает вселенскую скорбь. Ничего, поскорбит еще в одиночестве, когда его вместе с гробом закапывать будут. Живьем.
Александрос подошел к понтифику.
- Прими нашу скорбь и наши соболезнования, брат. Гай был лучшим из нас и нам всем искренне жаль потерять его. Мы лишились члена семьи!
Марк коротко кивнул и поблагодарил за душевные слова.
После церемонии, тягостной, опустошающей, верховный понтифик поднялся в свой кабинет. Он не стал занимать кабинет брата в резиденции, посчитав это лишним и ненужным, лишь приказал перенести все документы к себе.
В углу двое помощников поставили тяжелый сейф. Брат хранил там самые ценные бумаги, договора, письма.
Марк достал ключ и открыл его. Надо смотреть, вникать, вчитываться. Гай зачастую не ставил брата в проводимые им интриги, оповещая лишь о конечном результате. Марк ему доверял, а теперь придется самому в этом разбираться.
Что ж, приступим, дела ждать не будут.
Марк достал кипу документов с верхней полки и начал читать первое же письмо. От Александроса по поводу аренды части западных территорий для проведения полномасштабных учений. Да, помниться брат говорил что-то об этом.
Следующим был отчет Элеоноры, главы московских механиков. Затем договор с мексиканцами, Лина… сердце сжалось от боли,… Лина о нем вспоминала как-то. Затем письмо Гюнтеру…
Гюнтеру?
Марк еще раз пробежался глазами, вчитался подробнее в текст.
И в бешенстве ударил кулаком о стол.
…
Марк сидел в своем кабинете и вспоминал письмо, оставленное Линой.
Найти ее нигде не могли, “Покров”, так и не снятый с девушки, глобально закрывал ее от поиска. Где она скрывается, как живет, все ли у нее хорошо, на эти вопросы ответов у понтифика не было и как узнать информацию, он не знал. Письмо, которое она оставила при уходе, Марк выучил наизусть и уже в сотый раз проклял себя за то, что послушался тогда наблюдающего девушку психиатра. Лине было плохо, очень плохо, но не только от сотворенного над ней Гюнтером, ей нужна была его поддержка и его любовь, а он не смог ей их дать. И найдя девушку, первым делом понтифик собирался извиниться за это перед ней, упасть на колени и вымаливать прощение.
Но Лины нигде не было.
Марк очень боялся, что в этот раз она попала в загребущие руки Ордена, но чтобы натравливать на Юрьево подразделения, требовались серьезные доказательства. Понтифик даже ездил в клинику и хотел убить психиатра за советы относительно Лины, но тот оборвал возмущения высшего единственным напоминанием, что был категорически против возвращения девушки домой и предупреждал, что дело может закончиться плохо. Ответить на это Марку было нечем, он в те дни не мог дождаться, когда любимая женщина вернется домой, и он сможет обеспечить ей и любовь, и ласку, и заботу.
Обеспечил, называется!
Теперь Лина сбежала из дома, где ее искать - никому не известно.
Но следовало решить еще один вопрос.
И как раз по этому поводу к нему в кабинет сейчас постучались. Понтифик принял деловой вид, усилием воли заставил себя скрыть отчаяние. Вошедший увидел властного высшего вампира с непроницаемым лицом.
Он хмыкнул про себя и с уважением протянул тому руку.
- Рад приветствовать, понтифик.
Марк пожал его ладонь и поздоровался в ответ:
- И я рад тебе, Алексей.
Помощник Мастера Гильдии кивнул головой, принимая приветствие, и уселся в кресло. Марк отметил, что маг прекрасно знал, какое место занимать нельзя ни в коем случае: правое кресло у стола понтифика по умолчанию принадлежало Лине. Она забиралась в него с ногами и любовалась работающим вампиром, и развлекала его разговорами. И Марку так нравилось смотреть, как….
- Чем могу помочь, понтифик? - перевел его внимание на себя Алексей.
Марк очнулся от воспоминаний и перешел к делу:
- У меня есть две просьбы. Личные. С кланом они никак не связаны и не относятся ни к войне, ни к политике.
Алексей кивнул:
- Мы не сможем найти твоего инициала, Марк, наши маги не настолько мощны, чтобы поддерживать…
- Я и не прошу, - отмахнулся тот, - Мне нужно другое.
Он достал из стола распечатанные листы и передал Алексею. Тот взял, задумчиво начал их рассматривать.
- Это, разумеется, перевод, но суть уловить ты сможешь.
Нейтрал хмуро посмотрел на вампира, перевернул пару листов, прочел записи на полях.
Затем сложил их стопкой и передал обратно.
- Понтифик, пойми правильно. Если то, что тут написано, - верно, то меня изгонят из Гильдии. А я этого не хочу!
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |