тер целесообразности, может иметь разумного виновника
(Urheber), то, к чему совершенно неприменимо понятие
целесообразности, конечно, не имеет разумного виновни-
ка. Но этот признак имеет двойное значение. Согласо-
ванность многообразия, приводящая его в единство есть
характерная черта целесообразности; но имеется несколь-
ко родов этой согласованности, которые могут быть объ-
яснены на основании голых законов природы, как раз не
механических, а именно органических; следовательно, мы
нуждаемся еще в признаке, чтобы определенно от извест-
ного опыта заключить к разумной его причине. Природа
(Natur) действует также там, где она действует целесо-
образно, по необходимым законам*; разум всегда действу-
ет свободно. Следовательно, соглайййЬнность многообра-
зия воедино, достигнутая посредстйОм свободы, была бы
самой верной и непреложной характерной чертой разум-
ности в явлении. Спрашивается только, каким образом
следует отличать действие, данное в опыте посредством
необходимости, от действия, равным образом данного в
опыте посредством свободы.
Я совершенно не могу вообще непосредственно созна-
вать свободы вне меня; я даже не могу сознавать свободы
во мне или моей собственной свободы, так как свобода в
себе есть последнее основание для объяснения всякого со-
знания и не может поэтому никогда принадлежать к обла-
сти сознания. Но я могу сознавать то, что при известном
определении моего эмпирического Я посредством моей во-
ли я не сознаю иной причины, как только эту самую во-
лю; и это несознавание причины можно было бы, конечно,
также назвать сознанием свободы, если только предвари-
тельно сделать необходимые разъяснения, и мы здесь так
и будем это называть. В этом смысле можно сознавать
посредством свободы свой собственный поступок.
Если же посредством нашего свободного поступка, со-
знаваемого нами в указанном смысле, так изменяется спо-
соб действия субстанции) данной нам в явлении, что этот
способ действия не может быть более объяснен на основа-
нии закона, которому он перед тем подчинялся, но только
на основании того закона, который мы положили в осно-
Иоганн Готлиб Фихте
Несколько лекций о назначении ученого
ву нашего свободного поступка и который противополо-
жен вышеупомянутому закону, то такое измененное опре-
деление мы не можем объяснить иначе, как посредством
предположения, что причина того действия равным обра-
зом разумна и свободна. Отсюда возникает, пользуясь
кантовской терминологией, взаимодействие по поняти-
ям (Wechselwirkung nach Begriffen), целесообразная общ-
ность (Gemeinschaft), и она-то есть то, что я называю об-
ществом.
Понятие общества теперь полностью определено.
К основным стремлениям человека относится желание
принять кроме себя^разумные существа, ему подобные; их
он может принять только при том условии, что вступает с
ними в сообщество в выше определенном значении слова.
Общественное стремление относится поэтому к основным
стремлениям человека. Человек предназначен для жизни
в обществе; он должен* жить в обществе; он не полный
законченный человек и противоречит самому себе, если
он живет изолированно.
Вы видите, м. г., как важно общество вообще не сме-
шивать с особым эмпирически обусловленным родом об-
щества, называемым государством. Жизнь в государстве
не принадлежит к абсолютным целям человека, что бы ни
говорил об этом один очень большой человек^, но она есть
средство, имеющее место лишь при определенных усло-
виях, для основания совершенного общества. Государ-
ство, как и все человеческие установления, являющиеся
голым средством, стремится к своему собственному уни-
чтожению: цель всякого правительства — сделать пра-
вительство излишним. Конечно, сейчас еще совершенно-
не время для этого, —и я не знаю, сколько до тех пор
пройдет мириад лет или мириад мириад лет, и здесь речь
идет совершенно не о применении в жизни, но об испра-
влении умозрительного положения, — сейчас не время, но
несомненно, что на a priori^ предначертанном пути рода
человеческого имеется такой пункт, когда станут излиш-
ними все государственные образования. Это то время, ко-
гда вместо силы или хитрости повсюду будет признан как
высший судья один только разум. Будет признан, говорю
я, потому что еще и тогда люди будут заблуждаться и в
заблуждении оскорблять своих ближних, но все они будут
обязаны иметь добрую волю дать себя убедить в своем за-
блуждении и, как только они в этом убедятся, отказаться
от него и возместить убытки. До тех пор пока не наступит
это время, мы в общем даже не настоящие люди.
В соответствии со сказанным взаимодействие посред-
ством свободы (Wechselwirkung durch Freiheit) — поло-
жительный признак общества. Последнее — самоцель, и в
соответствии с этим действия совершаются только и про-
сто ради того, чтобы они совершались. Но утверждени-
ем, что общество есть своя собственная цель, совершенно
не отрицается, что способ воздействия может иметь еще
особый закон, который ставит для воздействия еще более
определенную цель.
Основное стремление было найти разумные существа,
подобные нам, или людей. Понятие человека — идеальное
понятие, так как цель человека, поскольку она есть цель,
недостижима. Каждый индивидуум имеет свой особый
идеал человека вообще; эти идеалы хотя и не различны в
смысле содержания, но все-таки отличаются по степеням;
каждый оценивает согласно собственному идеалу того, ко-
го он признает за человека. Каждый желает в силу этого
основного стремления найти у всякого другого сходство с
этим идеалом; он испытывает, он наблюдает его всячески,
и если он находит его ниже идеала, то он старается его
поднять до него. В этой борьбе духов с духами побеждает
всегда высший и лучший человек; таким образом благода-
ря обществу возникает усовершенствование рода, и тем
самым мы также одновременно нашли и назначение всего
общества как такового. Если кажется, что высший и луч-
ший человек как будто не имеет влияния на более низкого
и неразвитого, то нас обманывает при этом отчасти наше
суждение, так как часто мы ожидаем плода немедленно
же, прежде чем семя сможет прорасти и развиться, от-
Иоганн Готлиб Фихте
Несколько лекций о назначении ученого
части это происходит потому, что лучший, может быть,
стоит на слишком много ступеней выше, чем неразвитый,
что они имеют слишком мало общих точек соприкоснове-
ния друг с другом, слишком мало могут воздействовать
один на другого — обстоятельство, которое задерживает
культуру невероятным образом, и средство против него
мы в свое время укажем. Но в общем, конечно, побеждает
лучший — успокоительное утешение для других людей и
истины, когда он наблюдает за открытой войной света с
тьмой. Свет, конечно, побеждает в конце концов; разуме-
ется, нельзя определить времени, но это есть уже залог по-
беды, и близкой побены, когда тьма вынуждена вступить
в открытую борьбу, 0на любит мрак, она уже проиграла,
если она вынуждена выйти на свет.
Итак, это результат всего нашего исследования — че-
ловек предназначен для общества; к тем навыкам, кото-
рые он должен усовершенствовать согласно своему назна-
чению, описанному в предшествующей лекции, относится
также и общественность.
Сколько бы это назначение для общества вообще ни
вытекало из самой глубины и чистой природы человече-
ского существа, оно все-таки подчинено как голое стрем-
ление высшему закону постоянного согласия с самим собой
или нравственному закону и должно быть посредством по-
следнего дальше определено и подведено под твердое пра-
вило; и как только мы найдем это правило, найдем мы и
назначение человека в обществе, которое является целью
нашего настоящего исследования и всех пока имевших ме-
сто размышлений.
Сначала общественное стремление определяется этим
законом абсолютного согласия отрицательно; оно не сме-
ет противоречить самому себе. Это стремление направле-
но на взаимодействие, взаимное влияние, взаимное дава-
ние (Geben) и получение (Nehmen), взаимное страдание
и действие, а не на голую причинность и голую деятель-
ность, по отношению к которой другой должен был бы
находиться только в страдательном состоянии. Стремле-
ние направлено к тому, чтобы найти свободные разумные
существа вне нас и вступить с ними в общение; оно напра-
влено не на субординацию, как в телесном мире, но на ко-
ординацию. Если не хотят искомым разумным существам
вне себя предоставить возможность быть свободными, то
рассчитывают только на их теоретическую способность,
но не на их свободную практическую разумность; не хотят
вступить с ними в сообщество, но желают господствовать
над ними как над более ловкими животными, и тогда ста-
вят свое общественное стремление в противоречие с са-
мим собой. Но что же я говорю: "ставят в противоречие
с самим собой"? — его скорее не имеют совершенно —
этого более высокого стремления; человечность в таком
случае в нас еще не развилась в достаточной мере; мы са-
ми еще стоим на низшей ступени получеловечности или
рабства. Мы еще сами не созрели до чувства нашей сво-
боды и самодеятельности, так как в противном случае мы
непременно хотели бы видеть вокруг себя подобные нам,
т. е. свободные, существа. Мы рабы и хотим держать
рабов. Руссо говорит: иной считает себя господином дру-
гих, будучи более рабом, чем они; он мог бы еще правиль-
нее сказать: всякий, считающий себя господином других,
сам раб^. Если он и не всегда действительно является та-
ковым, то у него все же рабская душа, и перед первым
попавшимся более сильным, который его поработит, он
будет гнусно ползать. Только тот свободен, кто хочет
все сделать вокруг себя свободным и действительно де-
лает свободным благодаря известному влиянию, причину
которого не всегда замечали. Под его взором мы дышим
свободнее, мы чувствуем себя ничем не придавленными,
не задержанными, не стиснутыми, мы чувствуем необы-
чайную охоту быть всем и делать все, чего не запрещает
уважение к самим себе.
Человек может пользоваться неразумными вещами как
средствами для своих целей, но не разумными существа-
ми; он не смеет даже пользоваться ими как средством для
их собственных целей; он не смеет на них действовать как
Иоганн Готлиб Фихте
Несколько лекций о назначении ученого
на мертвую материю или на животное, чтобы только при
помощи их достигнуть своей цели, не считаясь с их свобо-
дой. Он не смеет сделать добродетельным, или мудрым,
или счастливым ни одно разумное существо против его
воли. Не говоря уже о том, что это усилие было бы тщет-
ным и что никто не может стать добродетельным, или му-
дрым, или счастливым иначе, как только благодаря своей
собственной работе и усилиям, не говоря, следовательно,
о том, что это не в силах человека, он даже не должен это-
го хотеть, хотя бы он это мог или считал, что может, —
потому что это несправедливо, и тем самым он попадает
в противоречие с самим собой.
Посредством закона; полного формального согласия с
самим собой общественное стремление определяется так-
же положительно, и таким образом мы получаем на-
стоящее определение человека в обществе. Все инди-
видуумы, принадлежащие к человеческому роду, отлич-
ны друг от друга; только в одном они вполне сходятся:
это их последняя цель — совершенство. Совершенство
(Vollkommenheit) определено только одним образом: оно
вполне равно самому себе. Если бы все люди могли стать-
совершенными, если бы они могли достигнуть своей выс-
шей и последней цели, то они были бы совершенно равны
между собой, они были бы чем-то единым, единственным
субъектом. Теперь же каждый в обществе стремится сде-
лать другого более совершенным, по крайней мере по сво-
им понятиям, поднять его до своего идеала, который он
имеет о человеке. Следовательно, последняя высшая цель
общества — полное согласие и единодушие со всеми воз-
можными его членами. Но так как достижение этой це-
ли, достижение назначения человека вообще предполагает
достижение абсолютного совершенства, то это точно так
же недостижимо, как и то недостижимо, пока человек не
перестанет быть человеком и не станет богом. Полное со-
гласие со всеми индивидуумами есть, следовательно, хотя
и последняя цель, но не назначение человека в обществе.
Но приближаться и приближаться к этой цели до бес-
конечности — это он может и это он должен. Это при-
ближение к полному согласию и единодушию со всеми
индивидуумами мы можем назвать объединением. Сле-
довательно, объединение, которое должно становиться по
сплоченности все более крепким, по объему все более об-
ширным, есть истинное назначение человека в обществе;
но так как все люди согласны и могут быть согласны-
ми только относительно своего последнего назначения, это
объединение возможно только благодаря совершенствова-
нию (Vervollkommnung). Поэтов Мы с таким же осно-
ванием можем сказать: общее совершенствование, совер-
шенствование самого себя посредством свободно использо-
ванного влияния на нас других и совершенствование дру-
гих путем обратного воздействия на них как на свободных
существ — вот наше назначение в обществе.
Чтобы достигнуть этого назначения и постоянно до-
стигать его все больше, для этой цели мы нуждаемся в
способности, которая приобретается и повышается толь-
ко посредством культуры, и именно в способности двоя-
кого рода: способности давать или действовать на Дру-
гих как на свободных существ и восприимчивости, или
способности брать или извлекать наибольшую выгоду из
воздействия других на нас. Об обеих мы будем говорить
в свое время особо. В особенности надо стремиться со-
хранить для себя последнюю также и при наличии высо-
кой степени первой способности; в противном случае чело-
век останавливается и благодаря этому идет назад. Редко
кто-нибудь бывает таким совершенным, что он не мог бы
развиться благодаря всякому другому в каком-нибудь от-
ношении, которое, быть может, кажется ему неважным
или им не замечено.
Я знаю мало более возвышенных идей, м. г., чем идея
этого всеобщего воздействия всего человеческого рода на
самого себя, этой непрекращающейся жизни и стремле-
ния, этого усердного соревнования в давании и получении
(самое благородное, что может выпасть на долю челове-
Иоганн Готлиб Фихте
Несколько лекций о назначении ученого
ка), этого всеобщего сцепления друг с другом бесконечного
числа колес, общий двигатель которых — свобода, и пре-
красной гармонии, возникающей из этого. Кто бы ты ни
был — так может сказать всякий — ты, имеющий только
образ человека, ты все-таки член этой великой общины;
через какое бы бесконечное число членов ни передавалось
воздействие, я все же в силу этого влияю на тебя, и ты
в силу этого все же влияешь на меня. Никто из тех, кто
только носит на челе своем печать разума, как бы груб ни
был ее оттиск, не существует для меня попусту. Но я не
знаю тебя и ты не знаешь меня, и как верно то, что мы
имеем общее призвание быть добрыми и становиться все
лучше, так же несомненно — и пусть пройдут миллионы
и биллионы лет, что значит время! — также несомненно
придет когда-нибудь время, когда я увлеку с собой и те-
бя в круг моей деятельности, когда я и тебе буду полезен
и смогу принимать от тебя благодеяния, когда также и
к твоему сердцу будет привязано мое чудесными узами
взаимного давания и получения.
ЛЕКЦИЯ III
О РАЗЛИЧИИ СОСЛОВИЙ В ОБЩЕСТВЕ
Назначение человека в себе, как и назначение челове-
ка в обществе, выяснено. Ученый только постольку уче-
ный, поскольку он рассматривается в обществе. Поэтому
мы могли бы перейти к исследованию того, каково в осо-
бенности назначение человека в обществе. Но ученый не
только член в обществе, он одновременно и член особого
сословия в нем. По крайней мере говорят о сословии уче-
ных — насколько это правильно или неправильно, будет
видно в свое время.
Наше главное исследование, исследование о назначе-
нии ученого, предполагает поэтому кроме двух уже закон-
ченных еще третье исследование очень важного вопроса:
откуда происходит различие сословии у людей, или же,
отчего возникло неравенство среди людей.
Уже без предварительного исследования в самом слове
сословие (Stand) слышится, что оно обозначает нечто, не
случайно без нашего содействия возникшее, а нечто уста-
новленное и устроенное посредством свободного выбора,
согласно понятию цели. За неравенство, возникшее слу-
чайно, без нашего содействия, физическое неравенство,
пусть отвечает природа; неравенство сословий кажется
моральным неравенством; по поводу него возникает по-
этому совершенно естественно вопрос: по какому праву
существуют различные сословия?^ н\
Очень часто пытались ответить на этот вопрос; ис-
ходили из основоположений опыта, рапсодически перечи-
сляли в том порядке, в каком они попадались под руки,
некоторые цели, которых можно достигнуть благодаря та-
кому различию, некоторые выгоды, которые могут быть
извлечены благодаря этому, но таким образом скорее от-
вечали на всякий другой вопрос, чем на заданный. Выгода
известного установления для того или для другого не до-
казывает его закономерности (Rechtmдssigkeit), и задан
был совершенно не исторический, а моральный вопрос о
том, какую же цель преследовали этим установлением, —
было ли допустимо вводить такое установление, какова бы
ни была его цель. На вопрос должен был быть дан ответ
на основании чистых и именно практических принципов
разума, и, насколько мне известно, даже не было сдела-
но попытки дать такой ответ. Я должен предпослать ему
несколько общих положений из наукоучения.
Все законы разума обоснованы в сущности нашего ду-
ха (Geistes), но они доходят до эмпирического сознания
только благодаря опыту, к которому они применяются, и
чем чаще наступает случай их применения, тем теснее они
сплетаются с этим сознанием. Так обстоит дело со всеми
законами разума; так обстоит дело в частности с прак-
тическими, которые имеют в виду не одно голое сужде-
ние как теоретическое, но и действенность (Wirksamkeit)
Иоганн Готлшб Фихте
Несколько лекций о назначении ученого
вне нас и заявляют о себе сознанию в образе стремлений
(Triebe). Основа всех наших стремлений лежит в нашей
сущности, но и не больше как основа. Каждое стремление
должно быть пробуждено опытом, если оно должно дойти
до сознания, и должно быть развито при помощи частого
опыта подобного рода, если оно должно стать наклонно-
стью (Neigung) и его удовлетворение — потребностью
(Bedьrfnis). Но опыт не зависит от нас самих, следова-
тельно, от нас не зависит также пробуждение и развитие
наших стремлений вообще.
Независимое не-Я как основание опыта, или природа,
многообразно; ни одна часть ее не равна вполне другой,
это положение утвердилось и в кантовской философии и
может быть именно в ней точно доказано; отсюда следует,
что она действует на человеческий дух очень различно и
нигде одинаковым образом не развивает его способностей
и задатков. Благодаря этому различному образу действий
природы определяются индивидуумы и то, что называют
их частной) эмпирической, индивидуальной природой) и
в этом смысле мы можем сказать: ни один индивидуум
не равен вполне другому в отношении его пробудивших-
ся и развившихся способностей. Отсюда возникает физи-
ческое неравенство, которому мы не только ровно ничем
не способствовали, но и уничтожить которое при помощи
нашей свободы мы не могли; ведь прежде чем мы сможем
противостоять при помощи свободы влиянию природы на
нас, мы должны были бы дойти до сознания и до приме-
нения этой свободы, мы же не можем иначе достигнуть
этого, как при помощи того пробуждения и развития на-
ших стремлений, которое от нас самих не зависит.
Но высший закон человечества и всех разумных су-
ществ, закон полного согласия с самим собой, закон аб-
солютного тождества, поскольку он путем применения
к природе становится положительным и материальным,
требует, чтобы в индивидууме все задатки (Anlagen) бы-
ли развиты однообразно, все способности проявлялись бы
с возможно большим совершенством — требование, пред-
мет которого не может быть реализован одним только за-
коном, потому что, согласно сказанному, исполнение его
зависит не от одного только закона, не от нашей тем са-
мым конечно определяемой воли, но от свободного дей-
ствия природы.
Если отнести этот закон к обществу, если предпо-
ложить, что существует много разумных существ, то в
требовании, чтобы в каждом были однообразно развиты
все его задатки, должно заключаться требование, чтобы
все различные разумные существа были бы также одно-
образно развиты и в отношении друг друга. Если за-
датки всех в себе равны, как это есть на самом деле, по-
тому что они основываются на одном чистом разуме, —
они должны быть развиты у всех одинаковым образом,
что является содержанием указанного требования; таким
образом результат одинакового развития одинаковых за-
датков должен быть всюду равен себе; и здесь мы прихо-
дим другим путем к установленной в прошлой лекции по-
следней цели всякого общества: полному равенству всех
его членов..
Голый закон, как было иным путем показано в про-
шлой лекции, так же не может реализовать предмета этого
требования, как и предмета вышеприведенного, на кото-
ром он основывается. Но свобода воли должна и может
стремиться все более приблизиться к этой цели.
И здесь проявляется действенность общественного
стремления, направленного к одинаковой цели, которое
становится средством для требуемого приближения к
бесконечности. Общественное стремление, или стрем-
ление быть во взаимодействии со свободными разум-
ными существами как таковыми, включает в себя два
следующих стремления: стремление к передаче знаний
(Mitteilungstrieb), т. е. стремление развить кого-нибудь в
той области, в какой мы особенно развиты, стремление,
насколько возможно, уравнять всякого другого с нами са-
мими, с лучшей самостью (Selbst) в нас, и затем стремле-
ние к восприятию (Trieb zu empfangen), т. е. стремление
S Фихте, т. Z
Иоганн Готлиб Фихте
Несколько лекций о назначении ученого
приобресть от каждого культуру в той области, в какой он
особенно развит, а мы особенно не развиты. Таким обра-
зом посредством разума и свободы исправляется ошибка,
сделанная природой; одностороннее развитие, данное при-
родой индивидууму, становится собственностью всего ро-
да, и весь род дает за это индивидууму то, чем он обла-
дает; он дает ему, если мы предполагаем, что при опре-
деленных естественных условиях имеются все возможные
индивидуумы, все при этих условиях возможное развитие.
Природа развила каждого только односторонне, но тем
не менее она все-таки развила его во всех точках, в ко-
торых она соприкасалась с разумным существом. Разум
объединяет эти точки, противопоставляет природе твер-
до сплоченную и непрерывную сторону и принуждает ее
развить по крайней мере род во всех его отдельных задат-
ках, потому что она сама не захотела без этого развить
индивидуум. Уже сам разум позаботился о равномерном
распределении достигнутого развития между отдельными
членами общества посредством указанных стремлений, и
он будет об этом заботиться и дальше, так как сюда не
доходит область природы.
Он позаботится о том, чтобы каждый индивидуум по-
лучил посредственно из рук общества все полное разви-
тие, которое он не мог извлечь непосредственно из при-
роды. Общество соберет выгоды всех отдельных лиц как
общее благо для свободного пользования и размножит их
по числу индивидуумов; оно сообща возьмет на себя не-
достатки отдельных лиц и благодаря этому сведет их к
бесконечно малой сумме. Или, выражая это в другой фор-
муле, более удобной для применения к некоторым предме-
там: цель всякого образования способностей заключается
в том, чтобы подчинить природу в том смысле, как я сей-
час определил это выражение, разуму, согласовать опыт
постольку, поскольку он не зависит от законов нашей спо-
собности представлений (Vorsteihmgsvermцgen), с нашими
необходимыми практическими понятиями о нем. Следо-
вательно, разум находится с природой в постоянно про-
должающейся борьбе; эта война никогда не может окон-
читься, если мы не станем богами, но влияние природы
должно и может стать слабее, господство разума все могу-
щественнее; последний должен одерживать над природой
одну победу за другой. Пусть индивидуум в отдельных
своих точках соприкосновения удачно справляется с при-
родой, напротив, в остальных он непреодолимо, быть мо-
жет, порабощается ею. Сейчас общество объединилось, и
все действуют заодно; чего не мог одинокий, того добьют-
ся объединенными силами все. Хотя каждый борется в
отдельности, но ослабление природы благодаря всеобщей
(gemeinschaftlichen) борьбе и победа, которая выпадает ка-
ждому в отдельности на его долю, идут на пользу всем.
Таким образом связь, объединяющая всех в одно тело,
как раз благодаря физическому неравенству индивидуу-
мов приобретает новую крепость: устремление потребно-
сти и еще более приятное устремление удовлетворить по-
требности сплачивает их теснее друг с другом, и природа
усилила мощь разума, желая ее ослабить.
До сих пор все идет своим естественным порядком: у
нас весьма различные характеры, многообразные по ро-
ду и степени их развития, но у нас нет еще различных
сословий, потому что мы еще не можем указать особого
определения (Bestimmung) посредством свободы, никако-
го произвольного выбора особого рода развития. Я сказал:
мы не могли указать особого определения посредством сво-
боды, и пусть это не поймут неправильно или половинча-
то. Общественное стремление вообще относится во вся-
ком случае к свободе; оно только побуждает (treibt), но
оно не принуждает. Ему можно противиться и его пода-
влять. Можно из человеконенавистнического эгоизма со-
вершенно обособиться, отказаться принимать что-нибудь
от общества, чтобы не быть обязанным давать ему что-
нибудь; можно из грубой животности забыть о его свободе
и рассматривать ее как нечто подчиненное нашему голо-
му произволу (Willkьr), так как себя рассматривают не
иначе, как подчиненным власти произвола природы. Но
У
Иоганн Готлиб Фихте
Несколько лекций о назначении ученого
речь здесь не об этом. Предположим, что люди вообще
подчиняются общественному стремлению, тогда под его
руководством необходимо передать то хорошее, что име-
ешь, тому, кто в нем нуждается, и принять то, в чем мы
нуждаемся, от того, кто это имеет; и для этого не нуж-
но никакого особого определения или модификации обще-
ственного стремления посредством нового акта свободы; и
только это я и хотел сказать.
Характерное различие заключается в следующем: при
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |