Предыстория «Донской армии» 40 страница

Части бывшего Царицынского фронта донцов «запоздало» разлагались. Советская разведка сообщала: «Во время отступления со ст.Куберле многие из казаков просили жителей укрыть их в своих домах для сдачи советским войскам»[338]. 7(20) марта в районе Нижне-Курмоярской 42-й конный полк из отряда Секретева вел переговоры с красными о переходе полка на их сторону[339]. Донское командование перебросило казаков Секретева в Донецкий бассейн.

И все же постепенно казаки стали приходить в себя. В ночь на 12(25) марта донская конница нанесла удар по красной пехоте, выдвинувшейся в село Коврино. В 3 часа 61-й конный полк полковника Николаева выступил из Платовской и на рассвете вышел к Коврино с северной стороны. Красная пехота, отдыхавшая в селе, как раз выходила на позиции. 1, 2 и 3 сотни «понеслись в атаку на пехоту, смяли ее, забрав несколько сот в плен и около сотни зарубив на месте». Было взято 2 орудия и до 10 пулеметов. 4-я сотня с 2 пулеметами прикрывала атакующих со стороны соседней деревни. Потери – 4 казака и 11 лошадей убито, 1 офицер и 18 казаков ранены. В 11 часов полк вернулся в Платовскую[340].

После этой встряски красные быстрее отошли за Сал.

В Донецком бассейне красные готовили кулак для удара на Ростов – Новочеркасск и сосредоточили здесь три армии: 8-ю (в районе Луганска), 13-ю (бывшая группа Кожевникова в районе Никитовки) и части 14-й (бывшая 2-я Украинская от Волновахи до Азовского моря). По мнению белых здесь было сосредоточено до 70 тысяч солдат противника, настроенных непримиримо.

По советским данным, в 8-й и 13-й армиях было 26 тысяч штыков и 3 тысячи сабель, еще ожидалась 12-я стрелковая дивизия в 10 тысяч штыков, а украинские советские части были в тот период представлены партизанами Махно – 10 тысяч человек. Всего до 40-50 тысяч бойцов[341].

Что касается непримиримости, то действительно 11(24) марта в Инзенскую дивизию из штаба 8-й армии пришла телеграмма такого содержания: «При вступлении наших частей в местности, населенные казаками, впереди которых находятся еще лица, готовые на все для организации белогвардейских сил в тылу Красной Армии, при занятии нами самых очагов донской контрреволюции громадное значение приобретает полнейшее уничтожение путем массового террора русского офицерства, юнкеров, бежавших на Дон, донского офицерства и помещиков. Обращаем самое серьезное внимание всех политических работников на необходимость проведения беспощадного организованного террора»[342].

Белые им противопоставили в районе Луганска конную ударную группу генерала Коновалова в 3-4 тысячи. «Далее на юг, до Колпаково, шло никем не обороняемое пространство, а от Колпаково до Мариуполя и Бердянска шел более нежели растянутый фронт 12-тысячной Добровольческой армии генерала Май-Маевского. В далеком тылу, у города Александро-Грушевска, еще только сосредоточивались перебрасываемые с Кавказа дивизии генерала Покровского и генерала Шкуро»[343]. По мнению Шкуро, у «добровольцев» Май-Маевского было 6 стрелков на версту фронта при двух пулеметах[344].

Со 2(15) марта штаб Кавказской Добровольческой армии перебрался в Ростов.

Донцы справедливо полагали, что ключом позиции здесь является Луганск и еще 13(26) февраля предлагали Май-Маевскому совместно взять город. Май-Маевский отказался, хотя уже имел в Донецком бассейне Корниловский, Марковский, Дроздовский и Самурский пешие полки и 1-й и 2-й конные. Кроме того, к 12(25) февраля к нему подошла 1-я Кубанская дивизия – 2-й Хоперский, 2-й Лабинский, 2-й партизанский полки, 2-я Кубанская батарея и 1-я гаубичная батарея.

15(28) февраля между донцами и «добровольцами» была установлена разграничительная линия Колпаково – Дмитриевка – Б. Крепкая – Аксайская.

Впрочем, на «добровольческой» территории донцы 14(27) февраля нанесли лихой удар по большевикам – по их сводкам казаки Каменского полка и 5-я сотня Атаманского полка при поддержке броневика разгромили батальон Маруси Никифоровой. Во время боя сотник Туроверов с сотней атаманцев ударил во фланг красным. Атака в конном строю, когда атаманцы, склонив голубые пики, неслись более версты по склону холма, а затем опрокинули и гнали противника, стала первым конным делом молодой донской гвардии.

Несмотря на частные успехи, сил донцов и «добровольцев» на левом фланге было явно недостаточно. 2(15) марта 2-я Донская дивизия Коновалова (1282 штыка и 241 сабля) с приданными частями (3956 штыков, 466 сабель) имела всего 5238 штыков и 707 сабель при 247 офицерах.

Чтобы прикрыть разрыв между донцами и «добровольцами», на самый край левого фланга 3-й Донской армии была послана 1-я Донская дивизия, только что отбросившая красных за Донец у Екатерининской и Усть-Белокалитвенской.

Согласно директиве Деникина, эти части должны были нанести встречный удар по красным в направлении Дебальцево – Луганск. Донцы активно готовились к операции. 13 (26) марта сюда, в распоряжение 1-го конного корпуса Покровсого, подошел снятый с Царицынского фронта бронепоезд «Партизан полковник Чернецов» под командованием сотника С.В. Ильина и начал очищать железнодорожную ветку Зверево-Дебальцево.

1(14) марта атаман Богаевский выезжал в штаб 3-й армии в Зверево к генералу Иванову, где был выстроен почетный караул от пограничной дивизии. Затем атаман встречался в Лихой с командиром корпуса генералом Кривовым, затем в Изварино - с командиром корпуса Коноваловым, смотрел Гундоровский батальон и вечером в поле – 7-й Донской полк.

Однако к началу операции – 10 (23) марта - Богаевский слег от тифа, которым, возможно, заразился в Зверево, где смотрел два сыпных госпиталя.

2(15) марта на западный фронт выезжал через Ростов Деникин.

Красное командование отдало 14(27) марта приказ овладеть Донбассом. Главный удар наносился по «добровольцам» Май-Маевского. В тот же день, опережая движение советских войск, 1-я Донская дивизия атаковала красных и заняла с.Орехово. 15(28) марта гвардейские казаки были уже на подступах к Луганску.

15 (28) марта красные повели наступление со станции Колпаково на станцию Щетово. Бои из-за распутицы шли вдоль линий железных дорог. Красные сильно потеснили 5-й пеший Каменский полк и кубанскую конную сотню при двух орудиях. Однако со станции Щетово вышел и отогнал красных бронепоезд «Партизан полковник Чернецов». Казаки даже заняли Колпаково.

Последующие пять дней, до 20 марта (2 апреля), подтянутые под Луганск (в том числе и с Сала) донские части – 1-я Донская дивизия, 4-й корпус генерала Дукмасова и собранные под командованием генерала Коновалова 2-я и 8-я дивизии – безуспешно штурмовали город. 19 марта (1 апреля) бронепоезд «Партизан полковник Чернецов», пользуясь туманом, занял станцию Фащевка выслал разведку на Чернухино.

«Выслали на дрезине к ст. «Чернухино» разведку из двух офицеров и 4 казаков с пулеметом. Подпоручик В.И. Филиппов с двумя казаками, пойдя вперед, увидел заставу красных, человек в 40 с винтовками. Дав залп, он крикнул: «Сдавайтесь, негодяи, бросайте винтовки!». Красные в панике разбежались, побросав винтовки, двое из них были взяты в плен»[345].

Невзирая на частные успехи, бои под Луганском затянулись. 41-я, Инзенская и Московская рабочая дивизии потерпели здесь поражение, но подошедшая 20 марта (2 апреля) 12-я стрелковая дивизия остановила казаков. 21 марта (3 апреля) после боев под Чернухино, Дебальцево, Штеровкой донские части перешли к обороне. Однако главным итогом этих боев был срыв наступления красных от Луганска на Новочеркасск и Ростов. Кроме того, был достигнут частный успех – удачное форсирование Донца к западу от Каменской, которым донское командование решило воспользоваться и связаться с повстанцами на Верхнем Дону.

21 марта (3 апреля) 1919 г. «Наштаглав – Екатеринодар, копия Командарм Кавказской армии – Ростов. Разрастающееся восстание в районе Верхне-Донского округа, о чем имеются документальные данные, при мощном нажиме на фронте противника вдоль железной дороги Каменская – Миллерово может повести к полной катастрофе всего фронта красных в Донской области. Удачно начатая переправа через Донец западнее Каменской и продвижение частей на север в этом районе дают возможность рассчитывать на успех наступления на Миллеровском направлении. Для выполнения этой операции, конечно, предварительно разбив Луганскую группу противника, необходимы резервы, главным образом, из молодых частей, почему Командарм усиленно ходатайствует о срочном освобождении частей Пластунской бригады (Донской), находящейся в районе Иловайская – Ростов, а также о возвращении 42-го пешего (Донского) полка есаула Назарова, временно переведенного в распоряжение Юзефовича. Части эти необходимо направить по железной дороге в г. Новочеркасск, где они получат дальнейшие указания. О последующем прошу уведомить. № 2164/к Наштарм Дон геншт. Кельчевский»[346].

Речь шла о достаточно немногочисленных частях. 1-я Донская пластунская бригада стояла гарнизоном в Ростове, один батальон ее был направлен на усиление левого фланга группы Май-Маевского. 42-й сводный пеший полк был в группе генерала Виноградова.

Замещающий больного Врангеля генерал Юзефович 21 марта (3 апреля) отреагировал на телеграмму донцов: «Раз наступательная операция на Донском фронте будет решена, то я не могу не согласиться, что эти части настоятельно нужны Донскому командованию… Таким образом, необходимо определенно и бесповоротно решить вопрос, операциям какой армии придается определяющее значение – Кавказской или Донской, так как усилить обе армии мы не в состоянии… Ростов. 21.Ш. 1919. № 04328. Юзефович»[347].

Донское командование настаивало на ударе на Миллерово, навстречу повстанцам.

Слухи о начале восстания дошли до донского командования 9-11 (22-24) марта, а 19 марта(1 апреля) из трофейных советских документов существование восстания было установлено документально[348].

22 марта (4 апреля) на связь с повстанцами вылетел первый самолет (летчик – поручик Федоров, наблюдатель – член Войскового Круга, вёшенский станичный атаман Н. Варламов). Посланцы везли письмо от Верхне-Донского окружного совещания, где говорилось, что Донская армия узнала о восстании из захваченных советских документов, в которых якобы было приказание уничтожать все мужское население Верхнего Дона от 12-летнего возраста. В письме был призыв: «идите на соединение к нам» и короткая неясная подпись «Донцы». По данным «Вольной Кубани» депутату Круга, помимо письма, поручалось передать повстанцам «инструкции командования»[349]. Однако гонцы не долетели и вернулись из-за нехватки бензина.

Тем не менее, 23 марта (5 апреля) Сидорин настаивал: «Удар на Миллерово приобретает особо важное значение»[350]. Операция намечалась на 24 или 25 марта (6-7 апреля), но после того, как будет разбита Луганская группа красных. В результате с 23 марта (5 апреля) донцы вновь начали наступление на Луганск. Бои затянулись до 28 марта (10 апреля).

Советское командование, потеряв инициативу в Донецком бассейне, приняло решение изменить направление главного удара. 21 марта (3 апреля) командование Южного фронта отдало приказ нанести главный удар на участке 10-й армии через Сал и Маныч вдоль левого берега Дона. Ударная группа (полторы стрелковых дивизии и одна кавалерийская) должна была дойти до станицы Хомутовской и станции Каяла, что повлекло бы «полное окружение и уничтожение противника». «Действия бригады Махно на Таганрог и частей 10 армии на Батайск дадут возможность произвести стратегическое окружение противника, энергичное наступление 13, 8 и 9 армий превратит это окружение в тактическое, а это последнее должно дать возможность полного уничтожения противника…»[351].

Отвлекающий удар наносила 9-я армия, получившая 24 марта (6 апреля) приказ № 341 форсировать Донец. 8(21) апреля командование Южного фронта докладывало главкому Вацетису, что сорвало планы белых: «…Подготовлявшаяся операция по форсированию Донца была предупреждена нашим форсированием реки»[352].

Н.Е. Какурин писал, что первоначальный план предполагал сосредоточить 16 и 23 стрелковые дивизии 9-й армии у станицы Гундоровской и у Новобожедаровки и совместно с 12-й стрелковой дивизией атаковать правый фланг и тыл Добровольческой армии, то есть, продолжить бои на Луганском направлении. Но изменивший впоследствии командарм 9 Всеволодов нанес разрозненные удары 23-й дивизией у Усть-Белокалитвенской, а 16-й дивизией у Каменской[353].

Операция проводилась на фронте 2-й Донской армии. Командующий армией Г.А. Ситников 18(31) марта заболел, и командование войсками принял Исаак Федорович Быкадоров.

26 марта (8 апреля) части 23-й дивизии (белая разведка зафиксировала пехоту на 800 подводах) переправились у Калитвенской, там, где Дон изгибался дугой. Места здесь для плацдарма было достаточно, причем казаки не имели возможности обойти переправившихся с флангов.

Одновременно шла переправа у Каменской. Но ситуация у Калитвенской была более серьезной, так как крупных донских частей здесь не было. И в бой здесь был брошен последний резерв – партизаны. Из Ростова и Новочеркасска на фронт отправили студенческую дружину. Непосредственно к месту форсирования выслали оказавшийся поблизости в хуторе Бугураеве Чернецовский отряд.

Утром конная сотня чернецовцев и 3-я пешая сотня с пулеметами выступила к хуторам Ясиновскому и Липову. Напутствуя их, полковник Гущин сказал: «Атакуйте, чем Бог послал. Поддержать может лишь бронепоезд».

Как вспоминали очевидцы, чернецовцы, узнав о походе, кричали «ура» и выступили с песнями.

Противника встретили у Васильевского рудника. Прикрывавшие фланг чернецовской цепи 12 конных казаков с пиками атаковали рудник, выбили красных, спешились, дождались пехоту и общей цепью заняли первую позицию красных.

Противники расположились по обрывистым краям балки на расстоянии 30 шагов, перебрасывались гранатами и кричали друг другу: «Товарищи казаки, сдавайтесь!» - «Может быть, вы сдадитесь?». Здесь чернецовцы понесли первую потерю, был убит партизан Корольков.

Нажав, 3-я сотня захватила у красных пулемет и подходила к хутору Ясиновскому. Атака красной конницы с фланга заставила партизан отойти за рудник. Отсюда они снова поднялись в атаку…

Красный пулемет на высоте у железной дороги взял под контроль всю местность на 1000 шагов. Был убит командир 4-го взвода поручик Юрьев, ранен в голову командир сотни поручик Яковлев.

Партизаны стали отходить за железную дорогу, 4-й взвод (6 человек) и пулеметы поручика Спирова прикрывали отступление.

По сведениям белых, красные подтянули против чернецовцев три полка (у красноармейцев были погоны с литерами «СРКК»). Наступление красных остановила развернувшаяся в чернецовской цепи батарея есаула Матасова.

К ночи бой прекратился. К 3-й пешей сотне подошла 4-я. Партизаны заночевали в отрытых окопчиках.

Кроме чернецовцев к месту переправы у хутора Мечетного выступил Дудаковский отряд под командованием есаула Скобелина. Партизаны сделали привал у хутора Чекунова, прошли станцию Репную и заняли с боем близлежащий рудник и хутор Липов. По другой версии, пройдя Репную, партизаны уперлись в красные окопы на холмах за станцией и в 30-40 саженях от них были прижаты к земле. Так под огнем они пролежали до темноты, а затем вошли в хутор, где и заночевали. Помощник командира отряда капитан Савин был ранен в руку навылет. Утром следующего дня дудаковцы отошли на Репную.

У чернецовцев командование 3-й сотней принял прапорщик Руднев, общее командование отрядом – есаул Брыкин. На рассвете он повел чернецовцев в 3-ю атаку. Рудник Васильевский был взят, контратака красных отбита.

До 4-х часов дня было тихо. Красные планировали нанести удар на Лихая – Зверево. Путь через Репную им закрывали дудаковцы, чернецовцы висели над флангом.

В 16 часов красная батарея (6 орудий) открыла огонь по чернецовцам, затем 5 цепей красных с кавалерией на флангах пошли в атаку.

Есаул Брыкин, в рост ходивший по цепи, погиб. Ближайшие к месту его гибели партизаны начали беспорядочный отход. Командир конной сотни сотник Земцов с конницей и двумя взводами 4-й сотни выдвинулся вперед и прикрыл отступление.

Во взводах у чернецовцев осталось по 6-10 человек. Брыкина сменил есаул М.Т. Попов.

Под Репной в это время вступила в бой выгрузившаяся в Лихой студенческая дружина. Красные в наступившей темноте заблудились, их цепи лежали в 800 метрах за станцией. Партизаны ночью вступили в Репную, залегли на полотне и вступили в перестрелку. Три ночные атаки красных были отбиты огнем «Виккерсов». В перестрелке был ранен в голову навылет командир бригады полковник Д.Л. Абраменков, на рассвете он скончался. Командование принял полковник Гущин.

Остатки партизан откатились на хутор Мечетный, где полковник Гущин ободрил их: «Вы потеряли своего героя-командира, но сделали свое историческое дело – спасли положение под Репной».

Слова «спасли положение» означали, что пока партизаны сдерживали красных, к донцам у Репной подошли резервы.

30 марта (12 апреля) партизан в Мечетном приводили в порядок, их благодарил командующий армией Быкадоров и командующий партизанскими отрядами Э.Семилетов.

Под Репной уже стояли хоперские части и мобилизованные казаки Калитвенской и Екатерининской станиц. Быкадоров отмечал «высокое моральное состояние войск. О каких-нибудь митингах не могло быть и речи»[354].

В результате этих боев стала искусственно складываться новая «партизанская легенда». Донские газеты писали о семилетовцах, как о мастерах «остроумного неожиданного маневра», о чернецовцах, как о храбрецах – «Чернецовцы это ударники по преимуществу… Они ошеломляют … своей беззаветной храбростью», - о дудаковцах, как о старой, дисциплинированной, обстрелянной регулярной части: «У них много выдержки и хладнокровия»[355].

27 марта (9 апреля) перешли в наступление части 12-й советской дивизии под Луганском. Тем не менее, донское командование 30 марта (12 апреля) сняло из-под Луганска и перебросило к Репной 1-ю Донскую дивизию (которая успела дойти до Зверево, но участия в боях не принимала) и сведенные в 1-й корпус полковника Калинина 8-ю и 11-ю дивизии. Прикрывать Донецкий бассейн остались два пеших полка – Луганский и Митякинский при бронепоезде «Партизан полковник Чернецов».

Как объясняли белые, в боях под Луганском и в Донбассе с украинскими партизанами, махновцами и недавно сформированными частями у донского командования возникло осознание того, что борьба ведется не с регулярной армией, а с милицией, а отсюда – мысль о применении конных масс. Конницы в Донецком бассейне оказалось достаточно – сюда с Маныча в свое время перебросили отряды Секретева и Попова. 28 марта (10 апреля) конный корпус Калинина провел первый бой.

Пока гвардейцы и конница Калинина спешили к месту боев, большевики заняли Репную 30 марта (12 апреля) и двинулись дальше на юг. Под Каменской они удерживали Малую Каменку, Поповку, саму станицу Каменскую. Советское командование подгоняло все армии Южного фронта. 10-я рвалась через Сал на Маныч, 8-я должна была спешить на помощь 9-й и выйти на речку Большая каменка (у ст. Гундоровской), а сама 9-я захватить район Лихая – Зверево – Александро-Грушевск.

Успевшие передохнуть партизаны вступили в бой с частями 9-й советской армии у хуторов Мечетный – Чекунов. 1(14) апреля были стычки конных частей. 2(15)-го чернецовцы выдержали 12-часовой бой и удержали позиции. В это время подошедшая из-под Луганска конница Калинина сбила красных под Каменской и загнала их в саму станицу.

На следующий день партизаны повели наступление на хутор Чекунов из-за речки Лихой. На левом фланге шли семилетовцы, в центре – дудаковцы, на правом – чернецовцы. Из хутора Чекунова красные поднялись в контратаку. Небольшой отряд красной кавалерии (80 сабель отдельного дивизиона Колесова и 60 сабель усть-медведицких казаков Блинова – все, что смогли переправить в половодье) ударил по семилетовцам с фланга. Те сначала из-за лампас приняли конницу за свою (партизанам действительно был придан конный казачий полк, однако в нужный момент он куда-то исчез), но потом открыли огонь в упор. Казаки Блинова были отбиты, зато Колесов со своими людьми прорвался сквозь цепь, с тыла атаковал батарею, захватил ее (4 орудия, 100 солдат, 2 офицера) и стал с трофеями пробиваться обратно. Дудаковцы с есаулом Скобелиным повернули ряды, чтобы спасать орудия. Три атаки красной конницы Колесова были отбиты огнем цепей. Навстречу Колесову с фронта атаковал Блинов, приведший в порядок свой отряд. Дудаковцы отбивались во все стороны и даже не дали увезти партизанские орудия. Потери дудаковского отряда оказались на удивление малы – 2 убитых и 4 раненых. В целом же наступление партизан было сорвано. Они вернулись на исходные позиции.

4(17) апреля конница Калинина прорвала красный фронт северо-западнее Репной, заняла хутора Верхне- и Нижне-Сазонов и вышла к Донцу. Партизаны вновь атаковали с юга, из-за речки Лихой, заняли Чекунов и устремились к Репной. Отрезая противника, 11-я конная дивизия из корпуса Калинина атаковала хутора Липов и Ясиновский. Командир 61-го конного полка докладывал, что в 5 утра 4(17) апреля полк выступил из Репной, к 11-30 подошел к разъезду Васильевский и в 13 часов принял участие в общей атаке.

Подошедшие к Васильевскому руднику дудаковцы, семилетовцы и конная сотня чернецовцев пошли в рост через железнодорожное полотно. Красные побежали. 200-й полк мироновцев был разгромлен. Партизаны и конница Калинина гнали красных 7 верст и очистили берег у Репной. 61-й конный полк взял 300 пленных, 2 орудия. 18 пулеметов. Более сотни красных было порублено и около сотни утонуло в Донце. Казаки потеряли 4 раненых[356]. Партизаны не отставали от атакующей конницы. Казаки удивлялись, что они вышли к Донцу вместе с атакующей конницей, не отставая[357]. Командир чернецовской конной сотни Земцов тремя выстрелами из Кольта убил красного командира полка, который плыл через Донец, опоясавшись красным знаменем. По берегу Донца были выставлены заставы.

Однако, красные удержали за собой переправы в Каменской, Калитвенской и Усть-Белокалитвенской. Более того, их 14-я стрелковая дивизия форсировала Донец в низовьях и захватила плацдарм в районе Верхне- и Нижне-Кундрюченских.

Ситуация на Донце временно стабилизировалась. Партизаны и корпус Калинина захватили 50 орудий и 200 пулеметов. «Противник был потрясен, и на фронте 1Х армии настало снова затишье»[358]. Не побывавшая в бою 1-я Донская дивизия 6(19) апреля отправилась обратно в Каменноугольный район. Туда же уводил свою конницу получивший за Каменскую и Репную генеральские погоны Н.П. Калинин. Временно он даже был назначен командующим 3-й армией.

В Донбассе 1-я Донская дивизия сменила Кубанский корпус Покровского, который спешно перебрасывался на Маныч, где нависла угроза над самим Ростовом. 8(21) апреля командование Южного фронта красных отметило: «В общем, противник мечется»[359]. И это была чистая правда.

Когда 9-я армия красных форсировала Донец и брала Репную, красная конница 10-й армии, перейдя Сал, ударила по войскам Мамонтова. А.И. Деникин писал, что донские войска Мамонтова, «номинально 5-6 тысяч», «придержались» между Салом и Манычем, опираясь левым флангом в Дон против Константиновской, а правым – в Манычские озера[360]. «Один из донских корпусов, совершенно разложившийся, ушел за Дон, отдав большевикам неиспорченный мост и станицу Богаевскую – в одном переходе от Новочеркасска. Сводные части великокняжеской группы генерала Кутепова также не проявили достаточной стойкости, и с 12-14 апреля противник стал переправляться на левый берег Маныча, угрожая Владикавказской железной дороге, тылу и сообщениям Кавказской Добровольческой и Донской армий»[361].И.Н. Оприц вспоминал: «В Новочеркасске было неспокойно: станицу Богаевскую заняли красные, а 8-й корпус И. Быкадорова (Ивана Федоровича, брата командарма 2-й Донской – А.В.) из ст. Кочетовской разбежался, причем разложившиеся группы казаков 8 корпуса появились в станицах Раздорской, Заплавской, Аксайской и Новочеркасске, и правительство опасалось, как бы не учинили переворота… По слухам Круг постановил предать И. Быкадорова и его штаб суду за пьянство и бездействие во время разрухи его корпуса, но ген. Сидорин не дал своего согласия»[362].

Командование Южного фронта красных докладывало: «Перебросив… часть сил с фронта 10 армии, противник, оставшийся в районе Богаевская – Константиновская – Орловка, на правом берегу Маныча, под ударами правофланговых частей 10 армии быстро отходит за Маныч, взрывая и разрушая переправы»[363].

5(18) апреля командование 10-й армии получило приказ правым флангом армии (4-я кавалерийская и 39-я стрелковая дивизии) «неотступно наседать на отходящего противника», «имея задачей прервать железнодорожные линии Батайск – Воронцовская и Ростов – Тихорецкая в районе Хомутовская – Батайск – Каяла». Центр армии должен был форсировать «озероподобный Маныч» и наступать на Воронцовскую.

П.Н. Врангель вспоминал, что 12(25) апреля узнал о переходе красных через Маныч. «Занимавшие этот участок нашего фронта донцы, под начальством генерала Мамонтова, понесли жестокие потери и, оставив большую часть своей артиллерии в руках противника, отходили на запад…Сам Мамонтов, видимо, потерял дух и доносил, что казаки «разложились» и что он бессилен что-либо сделать»[364].

Главнокомандующий Деникин лично возглавил операцию по отражению наступления красных через Маныч. Кроме того, к операции подключился командующий Кавказской Добровольческой армией генерал Врангель, чей штаб находился в Ростове. В Батайске стал сосредотачиваться корпус генерала Покровского. Его 1-я Кубанская дивизия отводилась сюда из Донбасса, а 2-я Терская подвозилась с Кавказа.

Донцы в этой операции принимали второстепенное участие. Если верить генералу Врангелю, «донские части генерала Мамонтова окончательно потеряли всякую боеспособность, «совершенно разложились», как доносил сам генерал Мамонтов. Перед наступающей конницей красных казаки, бросая артиллерию и оружие, бежали за Дон. Высланный для наблюдения переправы у станицы Ольгинской разъезд ординарческого эскадрона под начальством хорунжего Гриневича доносил о движении красных в направлении на Батайск.

Забитый многочисленными армейскими и правительственными учреждениями громадный торговый и промышленный центр Ростов был объят паникой»[365].

Конница Буденного из-за операции по очищению от казаков района Семикаракорская – Сусатский – Богаевская и сильного разлива в районе Богаевской потеряла время и переправлялась у хутора Ефремова вслед за пехотой. Переправившись, после успешных боев 14 – 15 (27-28) апреля Буденный занял станцию Верблюд и получил задачу «лихим набегом на станцию Каяла взорвать железнодорожные мосты через реки Кагальник и Камышеваха»[366].

16 (29) апреля советское командование планировало поддержать Буденного ударом с севера. В этот день инспектор артиллерии 9-й армии представил командованию план газовой атаки с целью занятия станции Лихая. Атака не состоялась, потому что на складах 9-й армии была всего 1000 противогазов, и красноармейцы не смогли бы развить успех на зараженной местности[367]. Но белым и без газовой атаки было несладко.

В тот же день,16(29) апреля, Врангель побывал в Батайске у генерала Мамонтова. «Последний, высокий, статный, бравого вида генерал в эту минуту казался совершенно подавленным. По его словам, казаки совсем «вышли из рук» и у него не оставалось даже нескольких человек для посылки в разъезд. Он с несколькими офицерами пытался навести порядок среди скопившихся в Батайске беглецов. К счастью противник преследовал довольно вяло и, видимо, не давал себе отчета в нашей беспомощности»[368].

Возможно, растерянность Мамонтова объяснялась тем, что его бывший начальник штаба генерал Кельчевский «ушел на повышение», возглавил штаб всей Донской армии. Еще Краснов предупреждал Деникина, что держит Мамонтова на фронте из-за популярности его среди казаков: «Мамонтов в военном отношении посредственный человек. Начальник штаба Кельчевский – несомненно талантливый человек. Но уйдет Мамонтов – уйдут все казаки 2-го Донского округа»[369].

Врангель подчинил части Мамонтова Покровскому, «приказав, не стесняясь мерами, привести их в порядок… Расстреляв несколько дезертиров, генерал Покровский кое-как остановил и стал приводить в порядок деморализованные донские полки»[370].

Когда корпус Покровского столкнулся с дивизией Буденного, вместе с кубанцами и терцами в бой были брошены «несколько полков донцов»[371].

Буденный вспоминал об этом трехдневном бое так: «Сражение под Камышевахой осталось у меня в памяти как одно из самых тяжелых. Не только противник, но и мы понесли большие потери, пожалуй, самые большие за все операции 1919 года»[372]. Он подтвердил, что на левом фланге Покровского были донские казаки, которые во время боя пытались обойти правый фланг Буденного и занять хутор Мало-Западенский.

Мы со своей стороны можем утверждать, что честь Донской армии поддержала недавно сформированная Атаманская дивизия (ее полки носили имена донских атаманов).

В результате операции, руководимой самим Деникиным, конница Буденного вместе с другими частями 10-й армии ушла за Маныч. Донские эмигранты впоследствии не без злорадства вспоминали, что после столкновения с корпусами Шатилова. Улагая и Мамонтова Буденный за 22 часа прошел 130 верст от Хомутовской к Платовской и Эльмуту[373].

Пока кубанцы, терцы и приободрившиеся донцы теснили 10-ю армию красных за Маныч, на западном направлении – в Донецком бассейне и под Луганском – тоже назрел перелом.

20 апреля (3 мая) «партизаны» отбили очередную атаку красных на Донце, хотя и сами понесли большие потери. «Чернецовцы» в составе 108 рядовых и 11 офицеров штыковым ударом загнали противостоящих красных в реку, но сами попали под картечь красной батареи с левого берега Донца. Из 11 офицеров лишь 1 остался цел, остальные погибли или были ранены и контужены. Из 108 рядовых погибли 14 и 50 получили ранения[374].

Дата добавления: 2015-09-29