— Мне абсолютно всё равно, — с трудом выдавил из себя Гарри. — Просто оставь меня в покое.
— Ну уже нет! — Малфой схватил его за вторую руку. — Или собираешься всё оставить так? Ты, чистокровный маг, герой этого мира, будь он проклят, откажешься от того, что тебе принадлежит по праву?
Гарри почувствовал, как в груди закипает злость.
— Драко, ты что, с луны упал? Весь колдовской мир только и думает о том, как бы от меня избавиться! Мне ничего не нужно! Я устал! Понимаешь ты или нет? Кто-нибудь вообще это понимает? Я просто хочу, чтобы они все отвязались! Может быть, если я буду сидеть тихо, обо мне забудут и оставят в покое, наконец!
Гарри был уверен, Драко не потерпит, чтобы с ним разговаривали таким тоном, но ошибся. Блондин посмотрел на него и спокойно произнёс:
— Ладно, Поттер. Не хорони себя раньше времени. Эта чёртова жизнь имеет странность меняться по двадцать раз на дню.
— Вот именно, — сказал Гарри чуть слышно. Вспышка ярости лишила его последних сил.
— Но как бы там ни было, я тебя не оставлю.
— Зачем я тебе нужен?
Блондин спокойно встретил его взгляд.
— Значит, нужен. К тому же… К тому же я знаю, каково это — остаться одному. Ну всё, довольно. Ты так и не ответил. Ты принимаешь моё приглашение?
Гарри провёл ладонью по лицу.
— Ну… Наверное. Если буду к тому времени на ногах.
— Постарайся быть. У нас с тобой намечается много важных дел. И не забудь про квиддич.
— Наверное, с квиддичем пока придётся подождать. К тому же ты уже вполне можешь тренироваться в команде. Я тебе больше не нужен.
Малфой склонился над ним.
— Ошибаешься, — прошептал блондин. — Я по тебе скучал.
— Драко, можно подумать, у тебя было на это время…
— О поверь мне, на тебя я всегда нашёл бы несколько минут.
Поцелуй был мягким и тёплым. И голова у Гарри вдруг закружилась ещё сильнее. Но не от поцелуя, а от запаха, который исходил от слизеринца. Так вкусно пахло… Интересно, чем? Гарри, который уже третий день не мог проглотить ничего, кроме молока, вдруг снова ощутил голод, похожий на… на желание. Как тогда, с Люпином… Да, ему захотелось есть. С чего бы только?
Драко отстранился от него.
— Ты весь горишь.
— Неужели? — Гарри зябко повёл плечами.
— Что с тобой, всё-таки?
— Ничего.
— Ясно. Как снизойдёшь до разговора — обращайся в любое время, Поттер, — насмешливо сказал слизеринец. — До встречи.
Малфой вышел, и Гарри, с трудом поднявшись с кровати, закрыл за ним портал. Желание есть пропало так же внезапно, как и появилось.
~*~
Ты был у мадам Помфри? А что она сказала? А что говорит Снэйп? Ты ничего не кушаешь. Ты плохо выглядишь.
Гул голосов. Словно пчелиный рой. Что им всем от меня надо? Сил едва хватало на то, чтобы не сорваться. Отстаньте. Да отвяжитесь же, наконец! Острая игла где-то под сердцем. Головная боль. И голод, от которого тело превращалось в лёд.
Гарри знобило. По утрам он не мог проснуться, вечером — заснуть. Непонятные желания пугали. Днём гриффиндорца мучила слабость, ночью — неясное возбуждение. Сны стали безумны. Запахи сводили с ума. Это немного напоминало то странное состояние, которое преследовало Гарри в период взросления. Но только сейчас всё было намного хуже.
Домашнее задание позволяло ненадолго забыться, но Гарри не мог много времени проводить за чтением — уже через час глаза начинали слезиться, и приходилось откладывать книги. К тому же сосредоточить внимание на чём-то одном было довольно трудно. Гарри изо всех сил старался не запускать домашние задания, но удавалось это лишь отчасти. Хотя учителя вели себя так, словно не ожидали от него большего. Его работы, как бы они ни были плохи, неизменно получали зачётный минимум. Уж даже если Снэйп… Вчера… Или это случилось уже сегодня? Ну, неважно. На зельях Гарри стало нехорошо, и он попросил у мастера зелий разрешения уйти. В другое время это грозило бы Гриффиндору лишением двух десятков баллов, но на сей раз Снэйп лишь молча кивнул на тихую Гаррину просьбу и вернулся к уроку.
«Они махнули на меня рукой. Я до сих пор тут только потому, что так хочет Дамблдор. А когда я закончу школу, они меня упрячут куда-нибудь подальше…»
Гарри сидел в школьном дворе один в сырых серых сумерках и делал вид, что курит. Курить ему уже давно не хотелось. Вкус сигарет был противен. Как и любой другой вкус. Гарри уже несколько дней не пил даже молока. Гермиона как-то подошла к нему и сказала, что столько молока пить вредно. Возможно. Гарри не стал с ней спорить. Гермионе виднее. О том, что полезно, а что вредно, ей известно наверняка. Но теперь Гарри тошнило и от простой воды. Правда, если вообще ничего не пить и не есть, то всё было очень терпимо. Только есть и пить по-прежнему очень хотелось. И, кажется, Гарри начал понимать, что ему нужно.
Смутные желания с каждым днём становились яснее и понятнее. Гриффиндорца пугало это понимание, он несколько раз пытался поговорить со Снэйпом после занятий, но профессор постоянно был занят. Гарри понимал, что Снэйп просто не желает его видеть, поэтому и избегает разговоров с ним. Очень просто. Наверное, стоило потребовать встречи. Настоять. Дождаться его после занятий… Но Гарри был слишком слаб, чтобы предпринять какие-нибудь решительные действия.
Правда, иногда он просыпался ночью, и его ноздри улавливали знакомый запах мяты и сандала. Казалось, Снэйп был в комнате всего секунду назад. Но нет. Сон. Всё это просто сон. Запахи, шорохи, голоса… И голод. Ему снится. Ведь правда же?
— Гарри.
Гриффиндорец увидел Люпина.
— Рад, что ты выбрался из своих подземелий.
— Ну… Надо же хоть иногда выходить на свет.
Рем подошёл ближе и остановился у скамьи, на которой сидел Гарри.
— Можно мне присесть? Ты не против?
Гарри пожал плечами.
— Почему я должен быть против?
— В последнее время ты не слишком любишь компанию.
— Против твоей компании я ничего не имею. Только не надо снова спрашивать, как я себя чувствую.
Рем сел с ним рядом. Гарри заметил, что на оборотне совершенно новая, с иголочки, мантия. И выглядел он так… Здорово… Гарри на мгновение показалось, что все эти годы он абсолютно не знал настоящего Рема Люпина. Этот деятельный живой человек, который, как выяснилось, умел носить дорогую одежду, не мог быть тем скромным тихим учителем, который запомнился гриффиндорцу с детских лет.
— Северус мне всё рассказал, — негромко проговорил Рем.
Гарри вздохнул.
— Ты его пытал?
— Почему?
— Как получилось, что он тебе признался?
Люпин слабо улыбнулся.
— А почему нет?
— Уверен, ты напоил его веритасерумом.
— Гарри, ты же знаешь, мне не под силу его приготовить.
— Значит, было что-то ещё.
— Не было.
— Надо же.
Сигарета в Гарриных пальцах погасла, и гриффиндорец бросил её в лужу.
Табачный дым быстро развеяло ветром, и на Гарри с новой силой обрушился сладкий манящий запах. Рот наполнился слюной. В глазах даже потемнело от голода. Гарри торопливо достал из пачки ещё одну сигарету и закурил. Горечь обожгла горло, но заглушила голодный спазм, перебив этот божественный запах.
— Значит, теперь моя очередь рассказывать?
— Нет, если ты не хочешь.
Гарри снял очки и потёр переносицу.
— Рем.
Оборотень посмотрел на него.
— А что он тебе рассказал? Чем объяснил… То, что случилось?
— Гарри, он ничего не объяснял. И рассказал не так уж много. Он просто сообщил причину твоего нездоровья.
— И всё?
— Да. Ты можешь добавить что-то ещё?
Гарри покачал головой.
— Это было глупо. Всё это. Я думал…
— Что?
Гриффиндорец махнул рукой.
— Неважно. Здесь холодно, — Гарри поёжился и встал. — Я пойду.
— Можно тебя проводить?
— Если хочешь.
Гарри шёл очень медленно, но Рем не пытался его поддерживать, и Гарри был ему за это благодарен.
— Посидеть с тобой? — спросил оборотень.
Гарри покачал головой.
— Не стоит. Мне намного лучше, чем раньше.
— Я не о том. Может быть, хочешь поговорить?
Гарри с трудом сдержал улыбку.
— Нет.
Рем кивнул.
— Тогда приляг.
— Так и сделаю.
Гарри протянул руку и уже собрался закрыть за собой портал, как Люпин произнёс:
— Он переживает за тебя.
— Он так сказал или это ты сам решил?
— Гарри, я знаю его почти всю свою жизнь. И смею надеяться, что способен на верные выводы.
— А как насчёт Сириуса? О его поведении ты тоже можешь сделать верные выводы? — Гарри смотрел оборотню в глаза. — Не надо меня утешать. Так только хуже.
— Я и не думал, — спокойно ответил Люпин. — Но с этим нужно что-то решать.
— Тут нечего решать.
Запах… Запах…
Гарри торопливо вытряс из пачки последнюю сигарету и чиркнул спичкой.
— Ну, если ты считаешь…
— Считаю.
Гарри отступил от портала и тяжело опустился на край постели. Рем, видимо, восприняв это, как приглашение, вошёл в комнату и сел рядом с ним.
— Ты напрасно думаешь, что до тебя никому нет дела.
— Ох, Рем, я был бы счастлив, если бы всё обстояло именно так!
Оборотень вздохнул.
— Что он дал тебе помимо крови, Гарри? Часть своих мыслей? Ты даже говоришь его словами.
— Неправда.
Рем улыбнулся.
— Я когда-нибудь тебе лгал?
— Кажется, нет. Сейчас трудно вспомнить. Столько всего было.
Оборотень легко рассмеялся и отвесил ему шутливый подзатыльник. Потом рука его скользнула по Гарриному затылку вниз, к шее, и Люпин мягко обнял гриффиндорца.
— Ты не должен сердиться на меня.
— Я не сержусь, — прошептал Гарри.
Сигарета вывернулась из его пальцев, упала на пол и там погасла.
— Никто не покушается на твою свободу. Но ты не можешь запретить нам переживать за тебя.
— Кому это «нам»? — голова Гарри очень удобно лежала на плече Люпина. Шевелиться не хотелось. Совсем не хотелось. Но чудесный будоражащий аромат вдруг усилился, и гриффиндорец невольно подался к оборотню.
— А ты не догадываешься? — рука Рема коснулась его волос.
Гарри промолчал. Сейчас он опять будет говорить, как все его любят…И самое невероятное, что Рем сам в это верит.
— В конце концов, Северус потратил на тебя столько сил. Было бы так обидно, ты не находишь?.. — в голосе оборотня ясно слышилась улыбка.
— Он делал это только по приказу Дамблдора. Как будто ты не знаешь, — сказал Гарри.
И внезапно осознал, что обнимает Люпина, прижимаясь щекой к его щеке. Запах был настолько одуряющим и с такой силой бил в ноздри, что у Гарри закружилась голова от голода и желания. Он уже не мог понять, что есть голод, а что — желание. Эти два понятия слились воедино, смешались в какой-то адский коктейль и затушили разум, который погас, как фитиль свечи в расплавленном воске.
Тепло, нежная беззащитность кожи, ткань ворота… Она мешает... Она тут ни к чему… Пальцы погрузились в чуть вьющиеся волосы, голова медленно отклонилась назад, язык прочертил дорожку от косточки челюсти к ключице…
— Гарри.
Кто-то осторожно сжал его плечи.
— Гарри.
«Что я… Что происходит?»
Он моргнул и посмотрел на Люпина.
— А?..
— Ты, должно быть, задремал.
— Извини, — Гарри удивлённо осмотрелся. — Да, наверное. Здесь на самом деле так холодно или мне кажется?
— Да, пожалуй, немного холодно, — Рем наклонился и снял с него ботинки. — Давай, приляг и поспи.
— Сейчас не самое хорошее время для сна, — пробормотал Гарри, опускаясь на подушку. — Спать на закате — плохая примета.
Но Рем накрыл юношу одеялом и снял с Гарри очки.
— Солнце уже давно село. Закрывай глаза.
У Гарри не было сил спорить, и гриффиндорец послушно опустил ресницы.
«Я не спал!»
Рядом прошуршала мантия. Лёгкий сквознячок коснулся Гарриного лба, унося восхитительный запах. Вот закрылся портал. Он один.
Гарри застонал и сжал ладонями голову. От одной мысли о том, что он едва не сделал, к горлу подкатила тошнота, но желудок был абсолютно пуст, и его не вырвало. После того, как гриффиндорца вчера вечером вывернуло наизнанку от стакана простой воды, Гарри ни к чему не прикасался. Его тошнило от любой еды. Но не от того, что было под кожей у Рема Люпина.
На языке медленно таял слегка солоноватый вкус.
— Нет, — пробормотал Гарри, ещё сильнее сжимая виски. — Нет, не надо этого. Пусть закончится… Нет.
Он сполз с кровати, вошёл в ванную и приблизился к зеркалу. Господи, ну и вид! Зрачки сужены, губы серые. Глаза ввалились, щёки запали. Как же его до сих пор не упекли в больницу? Обычно учителя всегда трепетно относились к его самочувствию… А сейчас они вместе со Снэйпом делали вид, что ничего особенного не замечают. Интересно, почему… При мысли о том, что преподаватели всё знают о случившемся, у Гарри ёкнуло сердце. Ох, нет.
Гриффиндорец провёл ладонью по лицу и вдруг сообразил, что на нём нет очков. Ещё не легче… Он опёрся обеими руками на край ванной, крепко зажмурился и потряс головой. Потом открыл глаза и посмотрел на своё отражение. Нет, он на самом деле видел без очков. И видел прекрасно. Только немного слезились от яркого света лампы глаза. О чёрт возьми.
Надо поговорить со Снэйпом. Всё. Шутки кончились.
~*~
Кажется, уже было около десяти часов вечера, но Снэйп до сих пор не появился. Гарри трижды заходил к нему, но кабинет пустовал. Может, Снэйп вообще уехал из Хогвартса этим вечером. Мало ли, по каким делам… И, разумеется, уехать ему понадобилось именно сегодня! Чёрт.
Гарри больше не мог бродить туда-обратно по коридору. Поэтому он сел прямо на пол под запертой дверью кабинета, подтянул колени к груди и решил ждать до последнего.
То, что с ним происходило, было действительно страшно. И бороться с этим в одиночку Гарри больше не желал.
«В конце концов, Снэйп тоже виноват в том, что происходит! А если бы я сегодня… Мерлин, страшно подумать… Пусть… Пусть хотя бы скажет, сколько ещё это будет продолжаться».
Гарри посмотрел на влажно поблёскивающий на запястье браслет. Может быть, позвать его? Это, вроде бы, несложно… Нужно всего лишь мысленно обратиться к нему. Пожалуй, если Снэйп не появится через несколько минут, он так и сделает… Так и сделает… В ушах внезапно зашумело, и свет начал меркнуть.
— Гарри, почему ты сидишь на полу, Мерлин ясный? Где твои очки? Ну скажи что-нибудь?
Гриффиндорц почувствовал, как кто-то трясёт его за плечо, и открыл глаза.
Взгляд с трудом сфокусировался на расплывающемся овале лица, обрамлённого ореолом бледно-золотых волос.
— Гарри.
Тёплые пальцы скользнули по щеке. Голос. Такой встревоженный. Дрожащий. Но почему он беспокоится? Он же ещё не знает, что я сейчас сделаю…
— Ты можешь встать?
Что ему нужно? Почему он…
— Поттер, чёрт возьми! Ты слышишь, что я говорю?
Дальше последовала пощёчина. И Гарри очнулся.
— Драко?
— Хвала создателю! Что ты тут делаешь?
— Я… — Гарри обвёл взглядом подземелье. — Я ждал Снэйпа.
— Все учителя сейчас на совещании.
— Ничего. Я его дождусь, — пробормотал гриффиндорец.
— Ну конечно. Ты собираешься сидеть здесь до ночи?
— Да.
— Ненормальный! — Малфой взял его за руку. Потом коснулся ладонью лба Гарри. — У тебя жар.
— Разве?
— Давай, Поттер, попробуй встать. Меня уже задолбало делать вид, будто ничего не происходит. Это слишком далеко зашло. Разве Снэйп не видит, что с тобой творится?
— Всё скоро пройдёт, — пробормотал гриффиндорец.
— Неужели? И ты в это веришь? — язвительно спросил блондин.
Гарри взглянул ему в глаза и увидел в этих ледяных озёрах неподдельное беспокойство. Надо же…
— Попробуй встать. Тебе нельзя тут оставаться.
С помощью Малфоя Гарри поднялся с пола. Какое-то время они стояли, прижавшись друг к другу. Гул в ушах притих, красное марево перед глазами рассеялось. И гриффиндорец вновь почувствовал запах.
— Я отведу тебя в твою комнату.
— Мне кажется, твоя комната ближе, — заметил Гарри хрипло.
Драко изумлённо вскинул брови.
— Я думал, ты плохо себя чувствуешь.
— Да, — прошептал Гарри, подавшись к нему.
Малфой в замешательстве смотрел на гриффиндорца.
— Поттер… Ты не в себе, — пробормотал Драко, тем не менее отвечая на его поцелуи. — Послушай, у тебя температура… Гарри. Тебе нужно лечь. Ты слышишь? Я позову Снэйпа.
— Хорошо, потом, — выдохнул Гарри ему в шею.
— Хорошо, потом, — эхом отозвался Малфой, позволяя горячим рукам проникнуть под одежду. — Я не думал даже, что ты захочешь… Теперь.
— Я захочу, — прошептал Гарри, нервно ощупывая стройное тело.
«Вот сейчас. Никто не помешает… Можно, наконец, насладиться. Этим восхитительным запахом, терпким вкусом атласной кожи…Драко…»
— Гарри… — Малфой попробовал было отстраниться, но Гарри неожиданно сильно прижал слизеринца к себе. — Ну… Если ты в самом деле…
— Да.
Исследуя языком беззащитное хрупкое горло, Гарри внезапно осознал, что ему мало просто ласкать. Желание стало нестерпимым, как голод… Желание и голод. Да… Но чего он хочет? Нет, он не собирается делать Драко больно. Он только… Только… Немного…
Зубы изо всех сил сжали мягкую плоть, и сквозь бешеный стук сердца до Гарри донёсся сдавленный, полный боли стон. Нежное живое тело в его объятьях напряглось, и гриффиндорец немного отстранился.
— Гарри, не надо, — прошептал Малфой, отступая.
— Не надо? — Гарри шагнул к нему. — Почему? Что случилось?
— Ничего, — голос блондина звучал очень спокойно. Слишком спокойно. Хотя воздух вокруг был пропитан страхом.
— Тогда почему ты… — Гарри сделал ещё шаг, и Драко оказался в ловушке. Отступать было некуда.
— Всё нормально, — медленно произнёс блондин.
Застывшее, словно ледяная маска, лицо Малфоя, не дрогнуло даже после того, как Гарри толкнул его к стене и рванул воротник мантии слизеринца. А потом ему в лицо ударило что-то тяжёлое, и Гарри провалился в темноту.
~*~
Откуда-то издалека раскалённый ветер доносил голоса. Они спорили и кричали друг на друга, но он не понимал ни слова из того, что они говорили. Только одно было ясно: люди рассержены и испуганы. Что происходит? Что с ним? Как здесь жарко… О Господи…
Гарри сделал вдох и застонал. В груди словно застряла длинная острая игла. Горло болело, как при сильной ангине. Во рту сухо. С головой тоже творилось неладное. Гарри попробовал облизать губы, и это простое движение вызвало сильную боль. Словно челюсть сломана… Челюсть? Он подрался с кем-то? Гриффиндорец шевельнулся и снова застонал. Тело не слушалось. А длинная игла вонзилась в сердце ещё глубже.
Гарри попытался открыть глаза. Всё вокруг было тёмно-красным. Как запёкшаяся кровь. Кровь? Он моргнул, но ничего не изменилось. «Я в больнице… После смерти Волдеморта… И с меня ещё не сняли повязку… Что происходит? Это сон? Или… Сном было всё остальное?»
Тяжёлый гул в ушах неожиданно затих, и до Гарри начал доходить смысл разговоров, которые велись подле его кровати.
— Сначала он пытался есть, — в низком красивом голосе вибрировала с трудом сдерживаемая истерика. — Потом только пил. Сперва молоко. После перешёл на воду. Сегодня он собрался попить моей крови. Дальше рассказывать?
— Я внимательно следил за ним, мистер Малфой. Поэтому обойдусь собственными наблюдениями, — язвительно ответствовал плавно поставленный голос, от которого у Гарри что-то спазматически сжалось внутри.
— Ради всего святого! Прекратите! — голос третьего человека был мягким, негромким и звучал расстроенно. — Что будем делать?
— Ждать.
— И всё?
Ответом было молчание. Гарри попытался сказать что-нибудь, но сумел лишь застонать. В следующую секунду ему на лоб опустилось что-то мягкое и мокрое. Холодные капли побежали по горячей коже. Гарри вздрогнул. Открыл глаза и замер, на мгновение забыв о боли. Он и не подозревал, что может настолько хорошо видеть. Если только это ему не снится…
— Драко, как твоя рука? — озабоченно спросил Люпин, отжимая полотенце.
Блондин с трудом разогнул посиневшие пальцы.
— Наверное, нормально. Пока затрудняюсь сказать.
— Тебе нужно сходить к мадам Помфри, — Рем посмотрел на Малфоя и неуверенно добавил: — А может быть, не стоит. Лучше Северус…
— У Северуса уже есть один тяжёлый пациент, — Драко, морщась, потряс кистью.
Они стояли вокруг кровати. Рем с мокрым полотенцем в руке. Бледный, как полотно, Драко. И Снэйп. У Малфоя и оборотня на лицах читалась неподдельная тревога. Лицо мастера зелий хранило каменное выражение. Только глаза… Гарри никогда не видел у него такого взгляда… Разве что тогда, в думоотводе. Из дальнего закоулка памяти всплыла пустая комната. Заплаканная леди Гардинер. И Снэйп, прижимающий к себе нелепого розового зайца. «Но ведь я не умер… Я не умер». Гарри повторил фразу про себя, пытаясь убедить себя в этом. Да, конечно же он жив. Иначе ему не было бы так больно.
— Гарри, — Рем коснулся его руки.
Юноша с трудом перевёл на него взгляд и прошептал:
— Пить.
Рем вопросительно посмотрел на Снэйпа. Тот покачал головой:
— Нельзя, пока не миновал кризис.
— Послушай, мы ведь не можем…
— Почему?
— Но так нельзя! Должно быть какое-то средство.
— Никакого средства нет.
— И ты предлагаешь просто сидеть и ждать?
— Да.
Рем положил Гарри на лоб полотенце и выпрямился.
— Но Северус…
— Рем, я прекрасно тебя понимаю. Но ничего не могу сделать. Нужно ждать. Это пройдёт.
— У Гарри сильный жар, — голос Рема звучал встревоженно. — Тебе не кажется, что кровь при такой высокой температуре может начать…
Снэйп молча снял со лба Гарри полотенце и опустил его в прозрачную чашу с водой, в которой плавали кубики льда.
— Я знаю, чем это грозит. Но будем надеяться, всё закончится раньше, чем начнёт сворачиваться кровь.
Гарри увидел, как Драко меняется в лице, но его внимание отвлёк Рем, резко перегнувшийся через кровать. Это было так неожиданно, что Гарри даже смог удивиться, несмотря на терзающий его жар, жажду и боль в груди.
Люпин схватил Снэйпа за воротник и металлическим голосом отчеканил:
— Сделай что-нибудь! Сейчас же!
— Например? — мастер зелий попытался говорить с издевкой, что удалось ему лишь отчасти. Гарри понял, что Снэйп тоже удивлён не меньше.
— Ты это сделал и должен знать, как это остановить, — прошипел Люпин.
— Это нельзя остановить, — ответил мастер зелий, пытаясь отстраниться, но Рем вцепился в него сильнее.
Щеки Гарри мягко коснулся край мантии оборотня. Колено Рема прижалось к локтю гриффиндорца.
— Хватит, Люпин.
— Должно быть средство.
— Я уже сказал тебе: никакого средства нет.
— Так изобрети его.
Снэйп рывком отцепил руки Рема.
— Советую не подходить к Поттеру близко, — холодно произнёс мастер зелий. — Я думаю, он всё ещё голоден, а кровь оборотня может вызвать необратимые последствия.
— Какие ещё могут быть последствия? — Рем изо всех сил старался справиться со своим гневом, и это ему почти удалось. Правда, от Гарри он не отошёл. Только убрал колено с кровати.
— Не уверен, что хочу это знать, — Снэйп склонился над Гарри и снял с его пылающей головы полотенце. — Вам обоим лучше уйти.
— Нет, — отрезал Люпин.
— Я не пойду, — добавил Драко на тон ниже, но без тени сомнения в голосе.
— Хорошо, это приказ.
— Ты слышал ответ.
— Люпин, ты слишком много времени провёл в компании Блэка. Всё, довольно. Убирайтесь оба. Сейчас же, — Снэйп сел рядом с Гарри, взял его за руку и вдруг прижал влажную безвольную ладонь к своей груди.
Наверное, подействовало именно это, а не резкие слова мастера зелий. Рем немного помедлил и пошёл к порталу. Драко, увидев, что оборотень уходит, постоял ещё несколько мгновений, и последовал за Люпином.
Гарри почувствовал под пальцами грубое сукно учительского сюртука. Кисть сжимала прохладная твёрдая рука. Как хорошо… Только не надо отпускать. Пожалуйста.
— Не боитесь, Поттер?
— Нет, — сипло ответил Гарри. — Вы ведь сказали, это пройдёт.
— А вы мне верите? — в голосе Снэйпа прозвучала горькая усмешка.
— Да, — просто сказал гриффиндорец.
Воцарилось молчание. Гарри облизал пересохшие губы. Вздохнуть полной грудью было больно, говорить — тяжело, но Гарри понял, что сейчас Снэйп не станет его перебивать и внимательно выслушает. Крепко сжимающие Гаррину руку цепкие пальцы служили тому доказательством.
— Вы не должны себя винить. Это я во всём... Я сам. Вы ведь меня предупреждали. О том, что потом я заболею.
— Видите ли, последние несколько дней это сомнительное утешение перестало на меня действовать, — сказал Снэйп тихо. — Я просто не имел права допускать подобное.
— Но я ведь ни в чём вас не обвиняю, — прошептал Гарри.
— Лучше бы обвиняли.
— Зачем?
Мастер зелий не ответил.
— Поговорите со мной, — гриффиндорец с трудом ворочал языком. — Расскажите что-нибудь.
— Что?
— Неважно. Просто говорите. Мне так легче.
— Хорошо, — мастер зелий окунул полотенце в воду и снова положил его Гарри на лоб. — Вы самое несносное существо на свете, Поттер. Я уже говорил это и не устану повторять.
Гарри слабо улыбнулся. Из уст Снэйпа это звучало почти как признание в любви.
— Только вы можете улыбаться, выслушивая о себе подобное, — учитель снова сменил полотенце. — Извольте не вертеться, мистер Поттер.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |