Я втянула голову обратно и пожала плечами, глядя на Чарли. Нам снова пришлось пробираться через всю квартиру, в которую набилось еще больше народу. Компания стала совсем уж разношерстной – многие выглядели так, будто пришли на студенческую тусовку с пивом, другие оделись, словно для поездки в дорогой загородный клуб, и по крайней мере один из гостей был в широких брюках, в каких пляшут кадриль. Тем не менее все они свободно общались, смеялись и танцевали, сталкиваясь раз горяченными, потными телами, шумно поглощая невесть откуда появлявшиеся порции желе. С Чарли на буксире, я двинулась прямиком к спальне, но там тоже было не протолкнуться.
– Сумасшедший дом! – крикнул Чарли мне на ухо. Я кивнула и жестом показала на дверь. Чарли кивнул в ответ. В этот момент я увидела Нину, сидевшую на кровати рядом со своим «хвостатым» приятелем. У него были темные волосы и крупные, выразительные черты лица. Он вроде бы из-за чего-то дулся. Нина сидела, перебросив ноги ему на колени, а его рука лежала на ее бедре. Нина что-то тихо говорила ему, и, хотя слов я разобрать не могла, было похоже, что она уговаривает его, как маленького ребенка.
– Нина, мы с Чарли уходим, – окликнула я ее, и когда она обернулась, тип с конским хвостом скорчил недовольную мину, раздосадованный тем, что их отвлекли. – Для нас тут шумновато.
– Погодите, я познакомлю вас с Джосайей. Мой парень, – застенчиво прибавила Нина, погладив его по коленке и прильнув к нему всем телом.
Я изумленно уставилась на нее. Никогда не видела Нину такой – томной и вздыхающей. Все указывало на то, что она влюбилась, хотя для Нины это совершенно несвойственно. У нее бывали увлечения, она приятно проводила время с мужчинами, но потерять голову всерьез – это что-то новенькое. Да еще из-за кого – из-за хамоватого типа с патлами, как у Майкла Болтона, и сросшимися бровями.
– Джосайя, это моя подруга Элли.
– А, привет, – вяло бросил Джосайя без всякого намека на воодушевление.
И что она в нем нашла, ломала голову я, с неудовольствием наблюдая, как Нина гладит его по голове и что-то ласково мурлычет ему на ушко. Джосайя был абсолютно непривлекателен и вел себя как дурно воспитанный мальчишка. Я улыбнулась и суховато произнесла:
– Приятно наконец познакомиться.
– Ага, и мне тоже, – сказал Джосайя с угрюмым видом, не разнимая скрещенных на груди рук.
– Ну пока, птичка, – попрощалась со мной Нина.
Я наклонилась, чтобы чмокнуть ее в щеку, и заметила, что Джосайя притянул ее ближе к себе. Это был типичный жест собственника, ничего общего не имеющий с любовью или нежностью. Я вышла, неодобрительно качая головой, и решила поговорить об этом наглом Джосайе с Хармони. Может, она лучше меня разберется, что происходит с нашей Ниной.
На улице Чарли подозвал такси.
– Устала? – спросил он.
Я не устала. И уж точно не имела желания возвращаться домой к автоответчику, на котором не мигает сигнал записанных сообщений, или, еще того хуже, нажимать кнопку в глупой надежде, что аппарат каким-то образом забыл о по ступивших звонках, и услышать в ответ противный компьютерный голос: «У вас. Нет. Новых. Сообщений». Целая неделя прошла с того вечера, как я неуклюже попыталась очаровать Теда, а он до сих пор не позвонил. И, как я пони мала, теперь уже не позвонит.
Мы с Чарли решили выпить по чашечке капуччино. Наше поколение не пьет простой кофе – мы пьем латте, или капуччино, или зеленый чай с соевым молоком. Такси притормозило перед моим домом, мы вышли из машины и отправились пешком в расположенный по соседству «Старбакс». Чарли заказал кофе: мне – кофе с обезжиренным молоком в высоком стаканчике и большую чашку мокко для себя, а я тем временем заняла два мягких кресла с лиловой обивкой. Усевшись, мы принялись болтать, как старые школьные друзья, обсуждая, кто женился, у кого родились дети, как странно вообще, что наши ровесники обзаводятся семьями и какими старыми при этом чувствуем себя мы. Хмель еще не совсем выветрился из моей головы, а от выпитого кофе появилось приятное ощущение тепла и уюта. Чарли много шутил и был таким же очаровательным, как на свадьбе Бет, хотя то и дело переводил разговор на то, как высоко его ценят на работе. Я как раз хотела спросить, по чему он до сих пор не женился, ведь для этого у него были все предпосылки: приятная внешность выпускника частного учебного заведения, солидный доход и жизнерадостный характер (мною двигало простое любопытство, личных мотивов не было и в помине), – как вдруг Чарли взял меня за руку, сплетя свои пальцы с моими, а другой рукой принялся поглаживать мою ладонь. Я знала, он находит эту ласку эротичной, да только у меня от нее очень скоро и очень сильно зачесалась рука.
Думаю, мне следовало ожидать чего-то подобного. В конце концов, после свадьбы Бет мы с Чарли вместе провели ночь – я затруднялась дать точное определение тому, чем мы занимались. Обжимались? Нежничали? Это не было сексом, так как наши гениталии не соприкасались. Мы не ласкали тела друг друга ртом, только целовались и пару раз легонько погладили друг друга ниже пояса. Англичане при думали для этого отвратное словечко «тискаться», и хотя оно всегда ассоциировалось у меня с тошнотой, подкатывающей к горлу, когда ты объешься шоколадом, смысл действий термин передавал верно. В общем, принимая во внимание, что нашу последнюю встречу мы с Чарли провели, занимаясь кое-чем – называйте это как хотите – на перед нем сиденье его «камри», нетрудно было догадаться, что ожидания Чарли в этот вечер несколько отличались от моих. Вдобавок он находился далеко от дома и проводил выходной день с бывшей подружкой. Мужики просто обожают секс в командировках, когда они могут по-быстренькому получить удовольствие и укатить домой, не утруждая себя необходимостью звонить даме на следующий день или приглашать ее в ресторан.
С другой стороны, я твердо намеревалась сохранить наши отношения с Чарли чисто платоническими и считать возню в машине всего лишь данью ностальгии, такой же, как покупка диска «Золотые хиты восьмидесятых».
– Чарли… – начала я, стараясь высвободить руку.
– Ничего не говори, – ласково промолвил он. – Я знаю, о чем ты мечтаешь.
– Нет, не дум… – возразила я, прилагая уже больше усилий, чтобы освободиться. Поскольку Чарли не выпускал мою руку, его потянуло вперед, и как раз когда мои губы сложились в трубочку для слога «ду», Чарли меня поцеловал.
В эту самую секунду в «Старбакс» вошел Тед. Оттолкнув Чарли, я подняла глаза и увидела, что Тед пристально смотрит на нас. Сердце у меня упало, а в животе начала подниматься тошнотворная волна, словно я переела слад кого. Тед взглянул на меня, на Чарли и на его руку, все еще переплетенную с моей. Я ясно прочла, как радость узнавания сменилась на лице Теда удивлением, а потом… Чем? Чем? Злостью? Ревностью? Безразличием?
Тед отвернулся и направился к стойке, чтобы сделать заказ. Наверное, он подумал, что у меня свидание. Я мучилась мыслью, захочет ли Тед увидеться со мной еще раз, а теперь, прежде чем я смогла это выяснить и убедить его, что отношения между нами вовсе не нелепость – хорошо, не такая уж нелепость, – он решил, что я завела парня. Тед искал повод, чтобы не связываться со мной – теперь он его получил.
– Это ведь Тед Лэнгстон? – возбужденно спросил Чар ли. – Да, кажется он! Ничего себе!
Я кивнула, чувствуя себя несчастнейшим созданием на земле.
– Привет, – поздоровался Тед, неожиданно появившись возле нашего столика с бумажным стаканчиком в руке. В брюках защитного цвета и до хруста отглаженной рубашке он, как всегда, выглядел безупречно.
Чарли выронил мою руку – точнее, оттолкнул ее обратно в мою сторону и вскочил с кресла. Он протянул ладонь Теду и забормотал:
– Мистер Лэнгстон, меня зовут Чарли Оуэн. Я так счастлив встретиться с вами. Я ваш давний, давний поклонник. А это… – Чарли уставился на меня, словно пытаясь вспомнить мое имя – имя женщины, с которой он потерял невинность.
– Привет, Элли, – громко сказал Тед. Даже чуть громче, чем надо. Он… выпятил грудь и стал похож на молодого петуха, собравшегося прокукарекать.
– Верно, Элли. Ее зовут Элли. Так вы знакомы? Элли, ты ничего мне не сказала, – упрекнул меня Чарли и посмотрел так, будто я была его женой и скрыла от него существование сумасшедшей сестры, которую упекли в дурдом после провала заговора, ставившего целью захват власти во всем мире. – Прошу вас, мистер Лэнгстон – вы позволите называть вас Тедом? – прошу, Тед, присоединяйтесь к нам, – суетился Чарли.
Тед – о ужас! – уселся напротив нас, элегантно поло жив ногу на ногу, и когда я уже думала, что ничего хуже случиться больше не может, Чарли, не переставая улыбаться во весь рот, небрежным жестом положил руку мне на бедро. Это движение не укрылось от Теда.
– Не знал, что ты с кем-то встречаешься, – с ледяной улыбкой процедил он, сверля меня своим беспощадным репортерским взглядом.
Я только мрачно пожала плечами. В самом деле, как он смеет? Сначала вел себя странно, оборвал поцелуй, испортив романтическое свидание, потом неделю не звонил, и вот на тебе – изображает из себя брошенного страдальца? Нет уж, это слишком!
– Мы с Элли воскресили старую любовь, – заявил Чарли, поглаживая меня по бедру.
Я готова была испепелить его взглядом. Лучше «услужить» мне он не смог бы, даже если бы сильно постарался. Я видела, что Чарли сбит с толку происходящим, что он недоумевает, откуда я знаю Теда и почему Тед так суров со мной. В то же время кое-что он все-таки понял, потому что вдруг резко почувствовал себя мужчиной, имеющим на меня полное право. Чарли упорно сопротивлялся моим попыткам сбросить его руку с моего бедра и вцеплялся еще сильнее, так что в конце концов я просто ойкнула и отодвинулась подальше, чтобы избежать синяков.
– Как дела? – обратилась я к Теду.
– Ездил в Китай, делал репортаж о реакции китайского правительства на проект нового торгового соглашения, предложенного конгрессом, – сообщил он.
– А, так ты поэтому не звонил? – произнесла я. К сожалению, вслух, а не про себя.
– Да, поэтому, – негромко, но с нажимом ответил Тед, не сводя с меня пристального взора.
Чарли совсем растерялся, а я, не в силах больше выносить напряженный взгляд Теда, опустила глаза в пол. Тед повернулся к Чарли и весьма любезным тоном рассказал ему о том, как Китай отреагировал на проект торгового соглашения. Чарли, в свою очередь, засыпал Теда вопросами. Когда же они наконец иссякли, Чарли просто уставился на Теда чуть ли не с обожанием. Представьте картину: Тед и Чарли, выпрямив спины, сидят в креслах, как подобает муж чинам; Чарли пытается нашарить рукой мое бедро, я хлопаю его по ладони, словно отгоняю назойливую муху; Тед, сжав губы, гневно смотрит на меня; Чарли глазеет на Теда, будто на божество. Положение было абсурдное и дико не ловкое, а я лишь переводила взгляд с Теда на Чарли и обратно, чувствуя, что меня вот-вот стошнит.
– Ладно, мне пора. Спасибо, что пригласили за свой столик, – вдруг засобирался Тед. Он встал и снова посмотрел на меня: – Элли, рад встрече. Чарли, приятно было познакомиться.
Я пробормотала «пока» и задержала взгляд на лице Теда. Дольше, чем следовало. Чарли вскочил и принялся трясти руку Теда. Тед развернулся и, не оглядываясь, широким шагом вышел из кофейни.
Чарли словно прорвало: ах, ему просто не верилось, что он разговаривал с самим Тедом Лэнгстоном, и он всегда был его страстным поклонником, и парни на работе просто обалдеют, когда он им расскажет, и, кстати, может, я в курсе – не нужны ли вещательной сети «Голд ньюс» юридические консультанты для работы в эфире?
Чарли трещал без умолку всю дорогу от «Старбакса» до моего дома и прерывал болтовню только ради очередной любовной атаки на меня. Я уклонялась и парировала выпады, не переставая мило улыбаться, чтобы смягчить резкость отказа. После нескольких неудачных попыток поцеловать меня Чарли с медовой улыбкой осведомился:
– Ты пригласишь меня к себе?
– Нет, уже поздно.
Чарли вздохнул:
– Если честно, я мог разобраться с делами одним звонком. Я приехал сюда только из-за тебя. Мне показалось, на свадьбе Бет мы вновь разожгли старое пламя.
Я кивнула.
– Так ты позволишь подняться к тебе? Я отрицательно покачала головой.
– Извини, – сказала я и вдруг поняла, как мне опротивело повторять это слово.
Чарли немного подождал, надеясь, что я передумаю. Когда же до него дошло, что я не брошусь в его объятия, он пожал плечами и обиженно произнес:
– Ты никогда не говорила, что знакома с Тедом Лэнгстоном!
Избавившись наконец от Чарли, остаток пути до дома я проделала в одиночестве. Еще один Порядочный Парень, подходящий для такой пай-девочки, как я, повержен во прах. Я прямо-таки услышала истеричное «Нее-ее-еет!» моей матери, донесшееся из самого Сиракьюса, и на секунду сомнение одолело даже меня. Чарли обладал престижной работой, приятной внешностью и здоровым чувством юмора. Да, у него были и свои недостатки – тщеславие, самовлюбленность, преклонение перед знаменитостями, но ведь идеальных людей среди нас нет. Я все еще не обзавелась семь ей, а дело шло к тридцати годам… Так мне ли отказываться от милого, славного, приличного мужчины? Не пора ли прекращать разбрасываться потенциальными женихами? Неужели я так боюсь связывать себя обязательствами? Чего мне надо?
И хотя я точно знала, чего именно – вернее, кого имен но – мне надо, сей факт служил слабым утешением. Тем более что этот «кто-то» старше меня на пару десятков лет и не очень-то жаждет пуститься в бурное море близких отношений с молодой девицей, а теперь, ко всему прочему, думает, что у меня роман с Чарли, у которого не руки, а про сто какие-то осьминожьи щупальца. Не легче мне стало и после того как, увидев мигающий красный огонек автоответчика, я прокрутила запись:
«Привет, Элли. Это Тед. Извини, что не позвонил, но вопрос о поездке в Китай решился в последнюю минуту. Я хотел бы пригласить тебя на кофе сегодня вечером. Если прослушаешь это сообщение и захочешь встретиться, я буду в «Старбаксе» в десять вечера». Далее аппарат металлическим голосом проблеял, что звонок принят в семь тридцать – всего через пару минут после того, как я отправилась к Нине.
Глава 13
Я проснулась с кошмарным ощущением, что опять проспала, и с облегчением вздохнула, вспомнив, что сегодня воскресенье и на работу идти не нужно. Однако на меня тут же нахлынула вторая волна ужаса: в памяти всплыл вчерашний эпизод с Тедом и Чарли. Я осталась в постели, на деясь забыть о жутком вечере и провалиться в сон, но вместо этого лежала с открытыми глазами, снова и снова про кручивая в голове неприятную сцену. Тед явно решил, что Чарли – мой ухажер. Господи, ну почему Чарли вздумалось лапать меня на глазах у Теда? Серьезно, Чарли вел себя так, будто мы с ним крепкая пара, а не двое старых друзей, встретившихся за кофе. Пускай он даже думал, что у нас свидание – точнее, подобие свидания, потому что в ресторан он меня не приглашал и заплатил только за латте, а ухажеры так не делают, – но щупать приятельницу на людях, да еще перед ее знакомым – это полное и вопиющее нарушение прочно установившегося этикета свиданий. Не важно, кто ты и с кем встречался раньше – ни при каких обстоятельствах не следует устраивать публичных проявлений любовной связи, если окружающим не известно совершенно точно, что вы – пара, а еще лучше, что у вас давние и прочные отношения. Исключения из этого правила допускаются толь ко: 1) в клубе; 2) если вы оба пьяны; 3) если вы оба пьяны и танцуете; 4) если демонстрация романтических отношений на публике не ставит целью ввести в заблуждение всех присутствующих.
Я встала, плеснула в лицо холодной водой, пристегнула к ошейнику Салли поводок и, натянув пальто поверх пижамы, потащила упирающегося мопса на улицу, а во время прогулки заодно купила себе кофе и бублики. Вернувшись домой, я опять нырнула в постель и принялась завтракать. Поначалу я мучилась мыслью о том, что намазала бублик слишком толстым слоем масла, но потом вспомнила, что набрать вес во время любовного кризиса невозможно – в конце концов, когда рассказывают, что у кого-то разбито сердце, непременно говорят, что он худ и бледен.
Поев, я позвонила Нине, однако у нее сработал автоответчик. И куда она запропастилась воскресным утром? Может, она спала, хотя все равно… мы почти всегда болта ли по воскресеньям с утра, особенно после вечеринок, когда мы заново обсуждали события, а сегодня она была нужна мне как никогда. Я оставила Нине сообщение с просьбой обязательно-обязательно-обязательно позвонить как можно скорее и набрала номер Хармони, которая, конечно, уже не только встала, но и давно взялась за работу в своем домашнем офисе. Хармони принадлежит к тому типу людей, которые работают даже в самолете. Причем она не просто перебирает бумаги и, чтобы убить время, делает вид, что читает их (как, например, я). У Хармони есть целая программа действий в дороге, так что в любое время и в любом месте она может включить свой лэптоп и начать ковыряться в этих чудных налоговых делах. Эта девушка умеет найти себе развлечение.
– Где ты пропадала вчера вечером? Почему не пришла на вечеринку к Нине? – укоризненно спросила я, хотя вовсе не собиралась нападать на подругу.
– У меня было много работы, – спокойно ответила Хармони, но я все же уловила в ее голосе нотки оправдания.
– Ладно, ты не много потеряла, – извиняющимся то ном проговорила я и, убедив ее, что вечеринка прошла отвратительно (если, конечно, тебе не по кайфу толкаться на восьмидесяти квадратных метрах вместе с четырьмя сотня ми совершенно незнакомых полуголых людей), я в подробностях пересказала ей все, что случилось потом – начиная с ненужных ласк Чарли и заканчивая странной, похожей на ревность реакцией Теда.
– Вполне возможно, что он приревновал тебя, – резонно заметила Хармони. – Кому приятно видеть, что девушка, с которой ты – пусть изредка – встречаешься, у тебя на глазах жмется с другим?
– Но ведь я даже не уверена, встречаемся ли мы! – простонала я, снова вспыхнув от стыда при воспоминании о вчерашнем.
– Это не значит, что он к тебе ничего не испытывает, – сказала Хармони, и я – потрясающе! – услышала в трубке стук клавиатуры. Хармони и вправду работала, даже во время разговора со мной. Невероятно! Это было подрывом священных основ женской дружбы.
– Если ты не можешь оторваться от клавиатуры, даже чтобы выслушать меня, я перезвоню позже, – пробормотала я, обиженная не столько на подругу, сколько на жизнь и разочарованная тем, что Хармони слушала меня без внимания.
Стук прекратился.
– Прости, родная. – Хармони произнесла это с такой искренней теплотой, что мое раздражение немедленно испарилось. – Мне надо закончить этот огромный проект к понедельнику, и как только с ним будет покончено, я вся твоя. Хочешь, выпьем чего-нибудь завтра после работы?
– Хорошо. Я звякну Нине, спрошу, пойдет ли она с нами. Если отлепится от своего нового дружка, – сказала я. – Ты его видела?
– Да, – подтвердила Хармони. – Джосайя, кажется?
– Ага. Нина познакомила нас вчера вечером, и, честно говоря, восторга он у меня не вызвал. А как он тебе?
– Вообще-то не очень, – помолчав, ответила Хармони. – Я встретила их в булочной несколько недель назад, и он показался мне не слишком дружелюбным. В конце концов, Нина поближе узнает человека, с которым спит. Я всегда считала, что ее отношение к мужчинам – ты понимаешь, о чем я: она воспринимает их исключительно как сексуальные объекты – связано с тем, что Нина боится обжечься.
– Возможно, – согласилась я. – Когда мы с ней только познакомились, она была по уши влюблена в одного парня и сходила по нему с ума, а на втором курсе он вдруг ни с того ни с сего приехал и заявил, что между ними все кончено. Нина была убита горем, ничего не ела несколько месяцев, похудела на пятнадцать фунтов и выбиралась из комнаты только на занятия. Но однажды она словно отрезала прошлое. Мы пошли на какую-то студенческую вечеринку, там она подцепила себе парня и с того дня меняет мужиков как перчатки.
– Я предполагала что-то подобное, – тихо сказала Хармони. – Знаешь, даже если этот Джосайя нам не нравится, мы должны сделать над собой усилие и поддержать Нину. Это хорошо, что она решилась на серьезные отношения.
– Угу, – промычала я, отнюдь в этом не уверенная. Если Нина и решилась завязать с кем-то серьезные отношения, лучше бы она выбрала другого кандидата. Правда, вспомнив о собственном плачевном положении, я жалобно спросила: – А мне? Что делать мне с Тедом?
– Делать? Делать ничего не надо. Если ты действительно нравишься Теду, его не оттолкнет то, что Чарли тебя целовал. Если уж на то пошло, Тед влюбится в тебя еще больше. Мужикам полезно поревновать. Сама знаешь, иногда надо чуть-чуть подыграть себе, и все такое.
Положив трубку, я задумалась над словами Хармони. Единственная проблема в ее теории заключалась в том, что если я и вправду нравлюсь Теду, он мог посчитать, будто я для него недоступна. Вероятно, он хотел бы снова встретиться со мной, но, как джентльмен, решил, что не имеет права ухаживать за чужой женщиной. Может, стоит ему позвонить и объяснить, что между мной и Чарли ничего нет и что я свободна? Я бы сообщила это таким небрежным, «просто-если-хочешь-знать» тоном.
В моей памяти внезапно всплыл мой первый год в старшей школе, когда я позвонила Энди Бауму и пригласила его на школьный вечер, которому какой-то слабоумный пришил название «бал Сэди Хокинз».[12] Не думаю, что хоть один человек моего поколения знает, кто такая эта Сэди Хокинз и почему она с садистской жестокостью изменила проверенное веками правило «кавалеры приглашают дам». Не сказать, чтобы Энди меня тогда порадовал. Он мялся и жался, сказал, что даст знать позже, но так и не позвонил. В итоге я пошла на бал с Чарли, который в то время был мне еще просто приятелем, и дело обернулось трехлетним романом. Энди появился на вечере с Дженет Кулидж, не выразительной девицей с белокурыми локонами.
Нет, нет и нет, одернула себя я. Если что и должна усвоить девушка к двадцати годам, так это то, что ни в коем случае она не должна звонить парню сама, разве что иногда, если он позвонит и не застанет ее, а она потом просто перезвонит и спросит, чего он хотел. Но звонить самой, по собственной инициативе – Боже упаси. Ну да, вчера вечером Тед оставил мне сообщение на автоответчике, так что, если я ему позвоню, это не будет считаться моей инициативой – я всего лишь отвечу на его звонок.
Я порылась в сумочке и вытащила визитку Теда. Его имя и контактные номера были напечатаны черным строгим шрифтом, а надпись «Голд ныос» – золотым. Я сочла, что для деловой визитной карточки этот стиль слегка безвкусен, но ради указанного на ней имени простила этот небольшой недостаток, тем более что бумага была дорогая и плотная. На обороте карточки Тед от руки написал номер своего домашнего телефона и еще один номер – как он сказал, прямой рабочий.
Кокетливых подписей вроде «Звони в любое время» он не оставил. Хотя, сделай Тед это, я перестала бы его уважать.
Я все сидела и сидела, разглядывая визитку, взвешивая все «за» и «против». Если я позвоню и объясню, что весь эпизод с Чарли – сплошное недоразумение, Тед успокоится и пригласит меня в ресторан – это «за». Но тут же вставало явное «против» – отказ Теда встречаться со мной. ОТКАЗ. Я сунула визитку обратно в сумочку и вылезла из кровати. Мне надоело валяться, да и воздух в спальне был спертым, Я решила, что пора вставать.
Весь день я провела, болтаясь без дела. Я слегка размялась, приняла душ, оделась и отправилась в «Гэп», где купила две симпатичные и абсолютно ненужные мне футболки. По-видимому, они были рассчитаны на более молодых девушек, но поскольку я упорно считала, что мне еще нет тридцати, то назло всем сочла их вполне подходящими. Вернувшись домой, я в миллионный раз посмотрела по кабельному каналу «Красавицу в розовом» и задремала на кушетке еще до того, как Даки заявил, что впредь не станет ездить на велосипеде мимо дома Молли Рингволд. Проснулась я уже под вечер, и у меня сразу испортилось настроение: выходные прошли, а я не сделала ничего из того, что планировала – например, сходить в театр или музей, разобрать вещи в шкафу и так далее. Не долго думая я решила посвятить остаток вечера гедонистическим удовольствиям – пересмотреть «Очарованные луной» (еще раз), потягивая красное вино и заедая его воздушной кукурузой, под жаренной на масле, и арахисовым драже «Эм энд Эмс».
Мы с Салли забрались на диван, удобно завернулись в большое покрывало и стали смотреть, как Николас Кейдж объясняется в любви Шер, а она залепляет ему пощечину. Салли царапала меня лапой по коленке, умильно наклоняла голову и вообще изображала из себя лапочку, выпрашивая поп-корн. Конечно, отказать своей маленькой любимице я не могла.
Услышав сигнал домофона, я вздохнула, предположив, что скорее всего, разносчик пиццы ошибся квартирой или кто-то из моих чокнутых соседей забыл ключи.
– Да! – рявкнула я в динамик домофона.
– Элли? Это Тед.
О. Боже. Мой. Я в ужасе оглядела свою квартиру – полный кавардак. Мое жилище и так не назовешь алтарем минимализма в стиле Калвина Клайна, где все выполнено в белом цвете и простых, строгих линиях, на стенах развешаны матовые черно-белые фото, а на хрупких столиках из стекла и металла расставлены вазы с каллами. Напротив, моя квартира – это пестрая мешанина пары-тройки новых вещей (среди них роскошное бежевое кресло и оттоманка, удачно приобретенные на распродаже в прошлом году, и набор столиков «мал мала меньше» из «Икеи») с кучей старья, доставшегося от родственников, – ветхий раздвижной диванчик (раньше он стоял у Марка с Кейт) с обивкой в клетку, на который я накинула цветное покрывало, купленное в «Поттери Барн», побитый кухонный стол и табуретки, отданные матерью, когда они с отцом обзавелись новым гарнитуром. По большому счету предметы между собой не сочетались, но моя квартира всегда мне нравилась и казалась очень уютной, особенно с учетом того, что стены я выкрасила в теплый кремовый цвет, повсюду разбросала подушки с кисточками и постоянно жгла ароматические свечи с запахом ванили.
А потом я случайно поймала свое отражение в зеркале. Мамочки! На мне был черный тренировочный костюм, куп ленный в «Гэпе» лет пять назад. С тех пор по выходным я практически его не снимала, и от бесконечных стирок он вылинял до грязно-серого цвета. Разумеется, я была без косметики и не могла похвастаться ровным цветом лица, хотя с того злополучного дня, когда Тед накинул мне десяток лет, я добросовестно применяла все отшелушивающие/омолаживающие/подтягивающие кремы, какие только продавались в магазинах, поэтому кожа моя по крайней мере была гладкой и не пересушенной. Хуже всего выглядели мои волосы – я никуда не собиралась выходить и соответственно не мыла голову. Волосы свисали унылыми сосульками, символизируя безнадежность, которой так упиваются пессимисты.
– Элли, мне надо с тобой поговорить, – настаивал Тед. Голос в домофоне казался странно-металлическим.
– Э… хорошо, – сказала я, нажала кнопку «открыть» и помчалась в спальню, едва не зашибив Салли, попавшуюся под ноги. В течение минуты я скинула спортивный костюм, натянула свои любимые потертые джинсы и черный кашемировый джемпер, собрала волосы в хвост, накрасила губы помадой брусничного цвета и побрызгала шею туалет ной водой «Фрака». Принимая во внимание, что обычно на подготовку к свиданию у меня уходит не меньше часа – это определенная последовательность действий, которая начинается с нанесения маски, маникюра, бритья ног и заканчивается тщательным двадцатиминутным макияжем, – можно было считать настоящим чудом, что за каких-то тридцать секунд мне удалось превратиться из сонного ленивца во вполне симпатичную девушку. С киношными героиня ми такого никогда не происходит – даже слоняясь по дому в полном одиночестве, они всегда одеты в кожаные брюки и высокие сапоги на шпильках, волосы их уложены в безупречную модельную прическу, глаза накрашены дымчатыми тенями и подведены по последней моде. Моя неспособность соответствовать этому идеалу и, в частности, не умение чувствовать себя комфортно в иной домашней одежде, кроме удобных разношенных свитеров, было еще одним пунктом в длинном списке моих недостатков, и я мысленно взяла себе на заметку в будущем хотя бы попробовать ходить с накрашенными глазами целый день.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |