Похоже, ответ застал Бенджамина врасплох, он замолчал, переводя на меня взгляд. – Почему бы тебе не попытать счастья за игровым столом? – предложил я, останавливаясь у маленького казино. Он обрадовался, рассматривая заведение.
- Вы идете? – спросил он.
- Мне запрещено.
Он дернулся от изумления. – Почему?
- Так сказала Игровая Комиссия Невады, - пояснил я. – Запрещено до конца жизни.
Он выглядел шокированным. – Что вы сделали?
- Ничего, - сказал я. – Просто я связал с La Cosa Nostra и этого достаточно, чтобы твое имя занесли в маленькую черную книжечку.
Он повернулся к Эдварду. – А ты можешь войти внутрь?
Эдвард кивнул. – Пока да.
- Они не запрещали никому уже больше десятилетия, похоже, больше их это не волнует, - объяснил я. – Но мое имя добавили в список двадцать лет назад и изменить это невозможно. Я пытался.
- Ужас, - сказал он. Казалось, будто ему действительно не все равно.
- Ничего ужасного, - ответил я. – Я не фанат азартных игр. Предпочитаю беречь деньги, а не разбрасывать их.
- Если знаешь, что делаешь, деньги не разбрасываются, - Бенджамин пожал плечами. Секундой позже он понял, что сказал, и тут же пошел на попятную. – Я не говорю, что вы не знаете, что делаете, Босс. Просто можно рассчитывать риск, можно вовремя остановиться. Да я могу их всех там убить. В смысле, не убить, не нужно было так говорить. Я просто хорош в числах…
- Знаю, - оборвал я его. Его бормотание еще хуже, чем Эдвард. – Иди и испытай свою руку, пока мы занимаемся делом.
- Не могу, - он вновь начал колебаться. – Я даже не уверен, что взял с собой деньги.
Я достал из кармана кошелек и вытащил оттуда пачку стодолларовых купюр. Я протянул ему банкноты. – Бери.
- Я не могу взять ваши деньги, Босс, - ответил он, поднимая руки в защищающем жесте, как будто я наставил на него оружие. В этом был смысл – мои деньги лучше не трогать, если хочешь сохранить голову на плечах.
В буквальном смысле.
- Можешь и возьмешь, - сказал я, - я вернусь через несколько часов. Буду ждать свои деньги назад с двухсотпроцентной прибылью.
- Да, сэр.
- Вот уже не думал, что вы притащите долбаного Умницу Уилла Хантинга с собой, - сказал Эдвард, когда Бенджамин ушел. – И как это он увлекается азартными играми? Ты всегда говорил, что это против правил.
- Я никогда не говорил, что это против правил, Эдвард. Я говорил тебе, азартные игры запрещены и все, - пояснил я. – У Бенджамина нет к этому пристрастия. А у тебя есть. Склонность к азартным играм – это беда, которая еще может с тобой случиться.
Ему совершенно не понравился мой ответ, но у него хватило ума промолчать. – Мы идем в клуб или куда? Мы тратим впустую время, стоя на месте, - сказал он после минуты тишины, взъерошивая волосы. Это привело их в еще больший беспорядок, несколько прядей упало на лицо, но он не заметил.
- Ты смотрелся в зеркало этим утром? – спросил я. Он уставился на меня, как будто я заговорил на незнакомом языке.
- Я всегда смотрюсь в зеркало, - ответил он. – А что?
- Просто интересно, в курсе ли ты, как ты выглядишь, - сказал я. – По-моему, я видел бездомного в нескольких кварталах отсюда, и он выглядел опрятнее, чем ты.
- Я нормально выгляжу, - он тут же начал защищаться, поправляя галстук. Он нервничал и я могу сказать, что он подозревал, насколько отвратительно он выглядит, но старался не подать виду. Упрямство Эдварда Каллена родилось впереди него.
- Тебе стоит побриться, - заметил я, - и заодно подстричься. Ты становишься похожим на этих ужасных лепреконов, которые коллекционирует Челси.
Он смотрел на меня пустым взглядом, а потом проговорил. – Кстати, как Челси?
Я покачал головой. – Я не собираюсь обсуждать свою семью тут с тобой.
- Ой, да брось. Она и моя семья тоже, - сказал он. – Она мне что-то вроде младшей кузины.
- Если тебе не все равно, как она, спроси у нее сам. Эсме говорит, ты давно не звонил.
- Белла звонила вчера.
- Да, Изабелла звонила, - признал я. – Но, когда я последний раз проверял, ты не был Изабеллой.
- Наверное, ты прав, - нахмурился он. – Не помню, черт возьми, когда я в последний раз брал трубку в руки.
- Тогда позвони, - сказал я. – Челси будет рада. Она все также влюблена в тебя. И кстати, она бы добавила тебя в свою коллекцию кукол, если бы увидела сейчас.
Еще одна причина, по которой я присматривал за Эдвардом – Челси была бы раздавлена, если бы он плохо кончил. Я пообещал заботиться о ребенке. И не могу позволить ее сердцу разбиться… из-за кого бы там ни было.
Он ухмыльнулся, вновь взъерошивая волосы. На этот раз он ухватил целый клок и потянул. – Нужно записаться на стрижку, - заключил он.
- Отлично, - сказал я, зная, что он сдержит слово. – И говоря о встречах, одну ты сейчас откладываешь, так что пошли. Нужно заняться делом. Мы теряем время, стоя на месте.
Я развернулся и пошел, слыша позади себя его недовольное бормотание. – Я же б…ь только что так и сказал. «Настанет час, вор, когда блеск драгоценностей померкнет, когда золото утратит свое сияние, когда тронный зал станет тюрьмой, и все, что останется – любовь отца к своему ребенку».
На экране начался фильм, из маленьких колонок, разбросанных возле припаркованных машин, раздался звук. Я покачал головой, раздраженной, но постарался игнорировать шум. Среди всех мест в мир, всего того, что можно сделать, он потащил ее в кинотеатр для автомобилистов. И заставил смотреть такой тупой фильм, как Конан-варвар.
Он ее не заслуживает. Она лучше этого.
Я припарковался чуть позади, моя машина была скрыта, но достаточно близко, чтобы я мог видеть грязный, маленький, серого цвета Фольсваген-кролик. Я видел их обоих внутри автомобиля, видел, как они едят попкорн и запивают его содой, пока смотрят фильм. Он даже не потрудился накормить ее ужином. Она стоит большего.
Я глянул на часы. Только начало десятого, а такое чувство, будто прошли дни с начала сеанса. У нее нет комендантского часа? Сколько еще это будет продолжаться?
Я вновь посмотрел на машину и застыл, кровь похолодела в жилах от такого зрелища. Он положил руку ей на плечо, а она прислонилась к нему. В груди вспыхнула боль, сердце тяжело билось. Меня опять тошнило. Хотелось выпрыгнуть из собственной кожи.
А потом она его поцеловала. Ее рот, эти губы, которыми она произносила мое имя всего несколько часов назад, касались его. Его паскудный грязный рот был на ней. И в этот миг я растерял весь свой контроль над собой, все хладнокровие. Я открыл водительскую дверь и выпрыгнул на улицу, рука автоматически потянулась к поясу, где я держал револьвер. И плевать, сколько тут людей, я должен остановить это безумие… он больше никогда ее не коснется.
Я сделал всего несколько шагов в их направлении, собираясь уже вытащить оружие, как вдруг меня позвали по имени. Звук отвлек меня, и тут же мое сознание прояснилось, достаточно, чтобы я смог понять, что творю.
Я развернулся к источнику звука и увидел Карлайла в нескольких шагах. Он подозрительно поглядывал на меня, замечая руку у пояса. Казалось, он в точности понимает, что я хотел сделать, и тут же его взгляд метнулся к машине, где сидела его сестра.
- Тебя послал мой отец? – спросил он, в его голосе звучала паника. Я покачал головой, убирая руку подальше от револьвера.
- Нет, - признался я. – Я сам пришел.
- Оу, - сказал он, - и что ты тут делаешь?
- Я могу задать тебе тот же вопрос? – уточнил я. – Ты не слишком молод, чтобы быть тут в это время?
Мой вопрос задел его. Он прищурился, щеки покраснели. – Я не намного младше тебя, - сказал он, - мне уже шестнадцать.
- Все равно, твой отец знает, что ты здесь? – спросил я.
- А он знает, что ты здесь, Алек?
Я уставился на него, а он приподнял брови, на его губах уже играла ухмылка. Он знал, что подловил меня. Когда хотел, он становился маленькой занозой в заднице. – Тебе пора домой, - сказал я. – Пока я не решил рассказать твоему отцу.
Он кивнул, все еще ухмыляясь. – И тебе, - ответил он, делая шаг назад. – И кстати, мне тоже не нравится этот парень, но я не думаю, что его убийство поможет делу. Это ее разозлит, знаешь ли. Если тебе нравится моя сестра, просто пригласи ее. Так будет проще… я думаю.
Я смотрел, как он уходит, а потом повернулся к машине, где находилась Эсме. Она уже оторвалась от мальчишки и сидела на своем месте, сфокусировавшись на фильме. Боль в груди стала меньше, мне полегчало оттого, что он больше не дотрагивался до нее.
Я хотел этого? Встречаться с ней? Май 1982
18 лет
Чикаго, Иллинойс
Я стоял на улице около школы, прислонившись спиной к своей машине, припаркованной на тротуаре, и скрестив руки на груди. День стоял теплый, и под прямыми солнечными лучами светившего надо мной солнца я потел в своем костюме.
Классы только что распустили, и улица кишела студентами, спешащими домой. Это было в пятницу, и я ощущал их волнение из-за приближающегося уик-энда. Они были погружены в разговоры о вещах, о которых я имел очень слабое представление: игры, вечеринки и свидания.
Свидания. Я не знал наверняка, но подозревал, что от одного упоминания этого слова я бы вспотел еще сильнее.
Мимо меня проходили девушки в очень коротких платьицах, а парни буквально следовали за ним по пятам. Некоторые ребята уже ходили без рубашек, подставляя себя солнцу, а я стоял, одетый как обычно - простой черный костюм, черный галстук, черные ботинки. Обычно моя одежда выглядела уместно, не выделяя меня из толпы, но сегодня я выглядел как нарыв на большом пальце. По крайней мере, мне казалось, что все было именно так.
Остальные сливались с толпой, и я пересмотрел свое умозаключение, когда моих ушей достиг звук знакомого смеха. Я повернулся туда, откуда он доносился, и замер, увидев ее. Она была одета в экстремально короткие шорты, едва прикрывающие попу, и в обтягивающий белый топ с тонкими бретельками. Он тоже был коротким, открывая взору ее пупок, а материал топа был настолько тонким, что сквозь него я видел ее лифчик.
Я чувствовал одновременно и благоговейный страх, и возбуждение, и прямо-таки дикий ужас. О чем она только думала? А ее отец знает, что она в таком виде появляется на публике?
В ту секунду, когда она взглянула в мою сторону и встретилась со мной глазами, я решил, что он не знает. Потому что она выглядела слегка пристыженной. Занервничала. Оцепенела.
- Алек? Что ты тут делаешь?
И в тот же миг я тоже занервничал. Я редко критиковал сам себя, но сейчас был как раз такой момент. - Мне нужно было поговорить с тобой.
Ее страх усилился. - Что-то не так? Что-нибудь случилось? О Боже, что-то с папой, да?
Ее паника сначала удивила меня, и только потом я понял, как должно было выглядеть мое появление. Она испугалась, что я был посланником плохих вестей, вроде тех полицейских, которые приходят в дом и сообщают о смерти. Она смотрела на меня так, будто я был Потрошителем Гриммом, явившимся разрушить ее жизнь.
Все определенно пошло не так, как я планировал.
- Твой отец в порядке, - быстро сказал я, желая успокоить ее. - Ничего плохого не произошло, не волнуйся.
- Ох, - выдохнула она, сразу же расслабившись, а я подумал, что, наверное, мне не стоило говорить этого. Что если я солгал? Что если она решит, что это плохо? – Так в чем же дело?
- Я просто хотел узнать, не желаешь ли ты заняться чем-нибудь.
Она нахмурилась. - Чем?
Чем? Я и сам точно не знал. - Э-э, просто чем-нибудь, - промямлил я, - со мной.
- С тобой? - переспросила она неуверенно. – Чем например?
- Все равно, - ответил я, пожав плечами. Зачем она все так усложняет? - Если ты не хочешь, я пойму. И если для тебя это имеет значение, то я уже спросил твоего отца, и он дал мне свое благословение.
- Благословение на что? – уточнила она, и в тот же миг мне показалось, до нее дошло то, что я имел в виду. Ее глаза расширились, и она посмотрела на меня с шоком. - Ты предлагаешь, чтобы мы сделали что-нибудь, ну, вместе?
- Да.
- Алек Майкл Эвансон, вы приглашаете меня на свидание?
На последнем слове она взвизгнула, а я нерешительно кивнул, не зная, что означает ее реакция. Она тоже потела при звуке этого слова?
- Да, я хотел бы пригласить тебя.
Ожидая ее ответа, я затаил дыхание. Я полагал, что ей понадобится время, чтобы обдумать мое предложение. Я даже приготовился к возмущенному "нет". Но чего я не ожидал, так это что она зальется звонким смехом.
- Ты на самом деле попросил у моего отца разрешения на свидание со мной?
- Да, попросил.
- Тебе ведь известно, что это не обязательно? Я хочу сказать, что это мило, но мне восемнадцать лет. Я уже взрослая, - сказала она. - Нам не нужно его разрешение.
Она ошибалась. Ей, возможно, и не нужно в его разрешение, а вот мне очень даже. Одно из самых главных правил в нашем мире - не связываться с семьями членов организации, а особенно с семьей Босса.
Без его благословения я бы уже нарушил заповедь Боргаты, а наш Бог не был милосердным. Никакая Аве Мария не спасла бы меня от его гнева.
- То есть это означает "нет"? - спросил я.
Пауза перед ответом была тягостной. Я хотел, чтобы она просто прекратила мои мучения.
- Нет.
- Понял, - сказал я. – Больше я тебя не задерживаю. Было очень приятно увидеться с тобой.
Я повернулся, чтобы уйти, а она остановила меня, схватив за руку, и снова засмеялась.
- Куда ты собрался? Мне казалось, ты хотел заняться чем-нибудь…
Я сморщил лоб. - Но ведь ты отказала мне.
- Я сказала "нет", вовсе не имея это в виду, - ответила она, закатив глаза, словно ее ответ был очевиден. - Оно означало "да".
= + = + = + = + = + = + = + = + =
Наши дни
Лас-Вегас, Невада
Стены клуба содрогались из-за оглушительного громыхания музыки, в моей голове стучало в такт со старой мелодией восьмидесятых. Я удивился, что она все еще популярна среди молодежи спустя более чем два десятка лет. Я был совершенно уверен, что в самый первый раз, когда я бывал в подобном заведении, звучала та же песня.
Я взглянул на Эдварда, когда мы проходили фейс-контроль. Он беззвучно напевал слова песни.
- Эта песня вышла на диске, когда ты еще даже не родился, - заметил я.
- Ну и что? – возразил он. - Дерьмовый Фрэнк Синатра, которого ты слушаешь, тоже пел еще до твоего рождения.
- Не называй Фрэнк Синатру дерьмом, - отрезал я.
Эдвард посмотрел на меня, удивленный тем, что с моих губ сорвалось ругательство. От меня нечасто такое услышишь.
- Кроме того, он - исключение. Он американец итальянского происхождения. Он был одним из нас. Его песни – это классика. А эта долбежка нет.
- Может быть и так, но у "Pour Some Sugar On Me" сесть свои достоинства, - сказал Эдвард. - Сомневаюсь, что сучки смогут делать это под "Summer Winds".
Он ткнул в направлении сцены, где женщины с обнаженной грудью в розовых стрингах и туфлях на прозрачной платформе висели на шесте вниз головой. Одна стриптизерша облизывала соски какой-то женщине, а другая тем временем еще и буквально сыпала на них сахарной пудрой.
- Веское замечание, - согласился я, отворачиваясь от этого представления. - Но ты не должен употреблять это слово, и не должен даже смотреть на них. Ты уже женатый человек. Что подумает твоя жена?
Он вытаращил на меня глаза. - А я не собираюсь обсуждать свою семью тут, с тобой.
Я улыбнулся. - Туше.
Несмотря на то, что было уже поздно, все места были заняты. У мужчин, оккупировавших столики возле сцены, буквально текли слюни, когда они совали доллары в стринги, остальные же сидели в баре, пили и разговаривали. В воздухе витал дым сигар и запах секса – тошнотворное сочетание.
Официантка с голой грудью шла мимо нас к бару, держа в руках пустой поднос. Она задержалась и ухватилась свободной рукой за мой пиджак. - О, мой… ну разве ты не красавчик?!
Я таращился на нее. У нее были светлые крашеные волосы, искусственный загар и лицо явно после пластики. Я едва сдержался, чтобы не сказать "Жаль, что ты нет".
- Могу я принести тебе что-нибудь, сладенький? - спросила она спустя минуту, так и не дождавшись от меня никакой реакции. Она, видимо, искала способ самоутвердиться, но выбрала для этого неправильное место. - Пиво? Ликер? Приватный танец?
- Сумасшедший оргазм, - пробормотал Эдвард про себя, но не так тихо, как он думал.
Внимание женщины переместилось, на губах появилась улыбка.
- Уверена, это можно организовать, - промурлыкала она, нацеливаясь на него глазами, жаждущими наживы.
Я практически чувствовал жар ее похоти. Моя кожа покрылась мурашками.
- Можно ли? - спросил с любопытством.
Неужели они в самом деле настолько явно торговали сексом, что официантка выполняла обязанности сутенера?
Она лукаво улыбнулась. Это был тот тип улыбки, которую - я точно знал - моя жена сбила бы с лица этой женщины, если б была здесь.
- Для кого-то столь красивого, как ты? Легко.
- Звучит… - я сделал паузу, выискивая нужное слово.
Отвратительно? Опасно? Грязно? Я вздохнул, принимая намек от Бенджамина. Сарказм бал наиболее подходящим в таких ситуациях.
- …мило.
- Уверена, так и будет, - сказала она. - Это только для тебя, или твой друг присоединится к нам?
Она указала на Эдварда, а он закашлялся, подавившись.
- Это не совсем его территория, - сказал я, используя его же слова.
Женщина кивнула, как будто она поняла смысл сказанного, хотя знала так же хорошо, как и я, что это полная хрень. Sticchio1 была территорией каждого мужика… если, конечно, он мужик. Но в случае с моим племянником, я был совершенно уверен, что он никогда не играл в другие ворота. Абсолютно точно.
- Я сейчас вернусь, - пообещала женщина, подмигнув, и удалилась в сторону бара.
Разумеется, я не собирался ее ждать.
Эдвард покачал головой. - Подлая сука.
- Что я говорил тебе об употреблении этого слова?
Он думал, что я видел, но я знал, что он закатил глаза. - Она просто предложила развести нас обоих на наличные. Думаю, я описал ее очень точно.
- Ты должен проявлять уважение, - сказал я. - Проститутки не так уж сильно отличаются от нас.
Взглянув на его лицо, я понял, что он мне не поверил. - Они торгуют своей киской. Как это хотя бы отдаленно похоже на то, что делаем мы?
- Они продают то, что у них есть, чтобы получить то, чего нет, - молвил я, пожав плечами. - Мы берем то, что нам не принадлежит и продаем его, чтобы получить то, что у нас есть. Это хрупкое равновесие.
- Ты серьезно ведешь со мной философские беседы? - спросил он. – Ну и кто ты сейчас, Плутон?
Я посмотрел на него, полагая, что он шутит, но выражение его лица было совершенно серьезным.
- Я кажусь тебе философом? – ответил я вопросом на вопрос. - Просто я понимаю концепцию необходимых зол, Эдвард. Мы делаем то, что должны. Кто-то дает, в то время как остальные берут. В людях зачастую скрыто намного больше того, что ты видишь. И ты должен понимать это как никто другой, учитывая, на ком ты женат.
Он стоял молча, обдумывая мои слова. Когда я проснулся этим утром, я, конечно, не ожидал, что проведу ночь в стриптиз-клубе со своим племянником, растолковывая ему о необходимости уважения к проституткам. Я был уверен, что моя жена назвала бы это моментом укрепления связей, но сам я считал это абсурдом.
- И философ Платон, а не Плутон, - продолжал я. - Надеюсь, ты не имел намерения сравнивать меня с мультяшным псом.
Он засмеялся, когда до него дошло, что он сказал. - Или с планетой.
- Плутон уже не планета. Его статус понизили.
- К черту, - буркнул он. – Он по-прежнему планета.
Я отрицательно покачал головой. Было уже поздно, а я начал терять терпение. О чем мы вообще говорим? - Ты снова напрасно тратишь мое время, cacasenno2, - сказал я. - И следи за своим языком, иначе тебя тоже понизят. А теперь идем.
Я начал пробираться к выходу, а он молча последовал за мной. Охранник перегородил нам путь, когда мы добрались до коридора, ведущего к VIP-комнатам, и я распахнул пальто, демонстрируя ему кобуру своего пистолета. Он замер, в глазах его застыла паника.
- Я здесь лишь для того, чтобы переговорить с управляющим о делах.
И мысленно принялся считать. 10... 9... 8... 7... 6... К тому времени, как я досчитал до пяти, на него снизошло озарение, и он инстинктивно отступил. К счастью для него, так как отсчет времени почти закончился.
- Да, сэр, - сказал он. - Он, э-э… в своем кабинете. В конце коридора.
Он нерешительно отошел в сторону. По инструкции он не должен был никого пропускать, если они не заплатили за это, но также он точно знал, кто я. Нарушив правила клуба, он, возможно, потеряет работу, но, встав у меня на пути, он расстанется с жизнью.
Я уже говорил, что уважаю людей, достаточно умных для того, чтобы выбирать меньшее из двух зол.
Я пошел прямо по коридору к служебным помещения, проходя мимо по меньшей мере десятка комнат. Некоторые из них были открыты, но не меньше половины дверей были заперты, а стриптизерши прохаживались по коридору снаружи. Их называли Блокаторами. Надсмотрщиками. Им платили за то, чтобы они не позволяли никому подсматривать за сексуальными актами. Для меня было совершенно очевидно, что происходит в клубе, и мой гнев разрастался с каждым шагом. Если бы Эдвард хотя бы на десять минут в день заходил сюда, он бы увидел это, и тоже понял, что происходит.
Я распахнул дверь кабинета и хлопнул ею об стену, но этот стук едва ли перебил звук музыки. Управляющий, темноволосый, уже лысеющий, мужчина в очках, вскочил из-за стола. Как только он увидел меня, немедленно захлопнул крышку своего ноутбука и, заикаясь, промямлил:
- Мистер Эвансон, э-э, здрасьте, я так… ну, рад вас видеть! - он обошел вокруг стола с протянутой рукой, но я отвернулся от него, сосредоточив свое внимание на книжной полке у стены, он встал, как вкопанный, и опустил руку.
- Не сомневаюсь, что ты рад, - сказал я, взяв в руки рамку со средней полки.
Это была фотография его дочери, девочки-подростка с длинными каштановыми волосами и слишком большим для ее лица носом. Я встречался с ней однажды, когда впервые инвестировал деньги в бизнес ее отца, и помнил ее как тихую девчушку, что жила с матерью и ходила в частную школу. Сейчас ей должно быть около пятнадцати. Может быть, старше.
- Я могу чем-то вам помочь? – заискивающе поинтересовался он.
Я видел, как он нервничает, как дрожит его голов. Он знал, что влип. Я молчал, позволяя ему некоторое время вариться в своем страхе.
Я перевернул рамку задней стороной к себе и открыл ее. Вытащил фотографию, поставил рамку на место и повернулся к управляющему, чтобы убедиться, что он видел, что я сделал. Я успел заметить имя Люси, которое было написано чернилами на обороте фотографии, после чего сложил ее и сунул в карман пальто.
Прогулявшись по кабинету, я остановился у его стола. Пристально глядя на него, открыл крышку ноутбука. На экране высветилось окно с требованием ввести пароль.
- Пароль? - бросил я.
Ответа не последовало. Он был в ужасе. Я видел, как его глаза метнулись к пустой рамке, этим сказав мне все, что я хотел знать. Люди мнили себя хитрецами, но на самом деле ими не были.
- Люси, - произнес я вслух, вводя имя девушки.
Я нажал клавишу "ввод" и ноутбук ожил, мгновенно открыв на экране окошки записей с камер видеонаблюдения. Мои глаза сканировали видео, и я узрел немало сомнительных ситуаций на дисплее.
Управляющий, запаниковав, сделал шаг к двери, но Эдвард быстро изменил свою позицию и заблокировал ему выход. Его рука лежала на поясе, при необходимости готовая вытащить пушку. Он мог бы стать отличным наемником, если б не был таким хилым.
- А они знают, что вы подсматриваете? - спросил я управляющего.
- Я, э-э… ну, я хочу сказать… - мямлил он, и это раздражало.
Я ненавидел людей, которые не способны ответить на простой вопрос, не спотыкаясь на собственных словах.
- Отвечай! – сорвался я.
- Смотрю на что? Его вопрос означал, что он собирается строить из себя невинную овечку, тем самым распаляя мой гнев. Я вышел из-за стола и, не раздумывая, схватил его, оттолкнул Эдварда со своего пути и вытащил управляющего в коридор. Он пытался сопротивляться и вырываться, но был слабаком.
Девушки в коридоре запаниковали, увидев нас и засновали взад-вперед, чтобы не столкнуться с нами. Я дошел до одной из закрытых дверей, пнул ее с такой силой, на какую только был способен. Она распахнулась, грохнувшись о стену. Полностью обнаженная женщина, которая находилась внутри, вскочила с колен клиента и удрала в угол комнаты. Вопя о вторжении, мужчина торопливо натянул спущенные штаны, поднялся и бросил на пол использованный презерватив. Я затащил управляющего в кабинку, вытащил пистолет и быстро снял его с предохранителя.
- На это, - сказал я жестко. – Они знают, что ты сидишь в своем кабинете и смотришь, как они предаются разврату?
На основании вздоха, который издала стриптизерша, я предположил, что ответ на этот вопрос "нет".
Я швырнул управляющего так, что спина его оказалась прижатой к столу. В то же время Эдвард вошел в комнату и снова запер дверь, чтобы никто не смог выйти.
<!-- CUT -->- Когда я вкладывал деньги в это место, я сказал тебе прекратить это, - напомнил я, подставляя пушку к его подбородку. - Ты ответил, что все понял, но очевидно, я совсем понятно объяснил. Что мне нужно сделать, чтобы до тебя дошло?
Страх полыхал в его глазах, почти порабощая его.
- Пожалуйста! – я не понял, о чем он просил.
Об отсрочке приговора? О прощении? Или чтобы я оставил его хныкать, жалеть себя и страдать?
Свободной рукой я поднял валяющуюся у стола рядом с собой полупустую бутылку пива и вылил ее содержимое на его лицо. Жидкость попала ему в горло и он задохнулся.
- Ты остановишь это прямо сейчас. И никогда больше я не желаю слышать, что это повторится, или же оплачу твоей дочери Люси вход сюда. Ты меня понял?
- Да!
Я отпустил его и сделал шаг назад, так как охранник ввалился в комнату, толкнул Эдварда и повалил его на пол. Но парень даже не успел облегченно вздохнуть. Он и его соратники вздрогнули, увидев пистолет в моей руке, ведь они все были безоружны. Тот, с которым мы столкнулись ранее, задержался у двери и помог Эдварду подняться, не желая ни во что ввязываться.
- Все в порядке, - быстро сказал управляющий, пытаясь удалить ситуацию. - Просто недоразумение.
Они переводили недоверчивый взгляд с него на пистолет и обратно.
Я сунул револьвер обратно в кобуру и вышел, а дьявол, сидящий на моем плече, жаждал, чтобы кто-нибудь из них оказался настолько глупым, чтобы попытаться остановить меня.
Шагая по коридору, я стучал в остальные двери, прерывая их любовные интрижки. Никто не посмотрел на нас, когда мы с Эдвардом вернулись в главный зал. Музыка по-прежнему безумствовала, и ее было слышано даже в подсобках.
Она - мой вишневый пирог
Прохладный воды глоток,
Сюрприз такой приятный,
Что заставит взрослого парня плакать
Сладкий вишневый пирог
Я осуждающе покачал головой. – Им и правда нужна новая музыка.
= + = + = + = + = + = + = + = + =
- Я возьму вишневый пирог, - сказала Эсме, закрывая меню и улыбаясь пожилой официантке. - И молочный шоколад. А, нет! Подождите! Шоколадно-молочный коктейль. Со взбитыми сливками и вишней, пожалуйста.
Официантка засмеялась, записала заказ Эсме и, повернувшись ко мне, одарила вопросительным взглядом.
- Просто воду, - попросил я.
Эсме закатила глаза. - Он тоже будет вишневый пирог, - вставила она. – Он его не убьет. Он сделан из фруктов.
- И молочный коктейль? – уточнила официантка.
Я открыл было рот, чтобы ответить, но прежде чем я смог молвить хоть слово, вновь заговорила Эсме.
- Нет, он не любит мороженое. И шоколад. Вообще-то и молоко тоже. Так что, думаю, вы все же принесете ему воды.
Официантка кивнула и ушла, а я удивленно таращился на Эсме. - Ты помнишь все это?
Она взглянула на меня и улыбнулась. - Конечно, помню, - сказала, постукивая пальчиком по виску. - Я помню все.
= + = + = + = + = + = + = + = + =
Когда мы вышли наружу, на улице было так же шумно. Я посмотрел на часы. 4:23 утра. Или вообще-то 2:23 ночи.
- Не вынуждай меня возвращаться сюда из-за этой проблемы, Эдвард, - бросил я, вынимая из кармана фотографию, которую забрал, разорвал ее на несколько частей и, подойдя к краю тротуара, кинул клочки в канализационную решетку.
Конечно, в реальности я никогда бы не причинил вреда ребенку – в любом случае, не преднамеренно, - но он не должен был знать этого.
- Да, сэр.
- Как ты узнал, что здесь будет рейд? - спросил я.
Этот вопрос я должен был задать раньше. Если это было простым предположением, я буду в бешенстве.
- От одного из сотрудников ЛВПД3, - ответил он. - Он слил информацию одному из наших ребят, который поделился ею со мной.
Я смотрел на него с подозрением. – Ты ему доверяешь?
- Черт, нет, - ответил он сразу же, скептически глядя на меня.
Его тон неприятно поразил меня. Больше всего в тот момент мне хотелось ударить его, чтобы стереть этот взгляд с его лица, но я сдержался. Ему повезло, что мы находились в общественном месте.
- У этого офицера проблемы, он игрок. Задолжал ростовщикам больше, чем зарабатывает за год, не считая процентов, - пояснил он.
По тону его голоса я определил, что он знал, что я недоволен им. И только поэтому на этот раз он воздержался от вульгарных словечек.
- И единственная причина, по которой он все еще топчет эту землю - что он дает нам информацию.
Говоря это, он хмурился. И я понимал, что ему не нравится думать о людях, убитых на его территории. Руки Эдварда все еще были чистыми от крови, и я знал, что он хотел сохранить их такими, как бы абсурдно это ни звучало.
- Просто будь осторожен, - предупредил его я. - Нет никого более отчаянного, чем продажный полицейский. Они, не раздумывая, подставят тебя, чтобы спасти свою шкуру.
- Я знаю, - ответил он. - Я знаю, что делаю, сэр.
Я уставился на него и с удивлением обнаружил, что верю ему. Он казался уверенным в себе, а я лишь надеялся, что его уверенность не была наигранной. В конце концов, он руководил здесь всем. Если он не знал, что делает, все здесь рухнет.
- Пришли сюда людей, чтобы очистить это место от всего, что может нас скомпрометировать, - велел я ему, когда в кармане зазвонил мой мобильный.
Я вытащил его и увидел на экране имя своей жены.
- Да? - ответил я.
Эдвард отошел на несколько футов, откинулся спиной к стене здания и начал набирать номер.
- Где ты? - голос Эсме был слишком суровым.
Я понял, что до звонка она спала. Было в ее интонации его кое-что - немного паники, и через краткую секунду мой желудок ухнул вниз. Я должен был позвонить ей прежде, чем уеду из города.
- Вегас, - ответил я. – Мне нужно было уладить кое-какие дела.
Она театрально вздохнула, тем самым давая мне понять, что мой ответ был недостаточно хорош для нее. - Я волновалась. Проснулась, а тебя нет дома. Ты не можешь поступать так со мной, Алек.
Мы с Эсме были женаты уже двадцать пять лет, но она никак не могла привыкнуть к моей работе. Каждый раз, когда я выходил из дома, видел ее страхи, плескавшиеся в глазах, хотя она всегда улыбалась и делала вид, что все отлично. Она была сильной женщиной, и я ценил это о ней. Она полностью доверяла мне, хотя я, наверное, не заслуживал ее после всего, что натворил в своей жизни.
Я знал все, что должен был знать о Эсме. Я знал, что ее любимым цветом был насыщенный оттенок красного. Втайне она любила американскую еду, особенно хот-доги, куда больше, чем итальянскую кухню, на которой мы выросли. Прибираясь в доме, она слушала BeeGees, и ее первой любовью был Энди Гибб4. Она хотела быть на несколько сантиметров выше, что было единственной причиной, из-за которой она носила высокие каблуки. Она всегда хотела стать ветеринаром, но таким, который работает только с кошками, потому что когда-то ее укусила собака. Она боялась сверчков. И ненавидела гром.
Но, как бы много я ни знал об Эсме, по-настоящему я разглядел ее только когда уже взрослым переехал в Чикаго.
Эсме была похожа на свою мать, но, кроме того, она мало что унаследовала от своей семьи. Она была милосердной, чего так не хватало ее родителям. В то время ее отец был Боссом, а мать - одной из самых строгих женщин, которых я когда-либо встречал. И для Эсме тот факт, что оба они одобрили мои намерения встречаться с их дочерью, должен был стать основной причиной для того, чтобы держаться от меня так далеко, как только это возможно.
Люди боялись меня. Они меня почитали. Они меня уважали. Некоторые мне завидовали, а еще больше их меня ненавидели. Но Эсме? Эсме была единственным человеком, кто когда-либо по-настоящему меня любил.
Любовь была тем, о чем я мало что знал. В моей семье ее не существовало. Родители поженились по договоренности, а мы с сестрой были рождены, чтобы продолжить родословную. Вот почему чувства, которые я испытывал, когда находился рядом с Эсме, были чужды мне. Я не был невежественным человеком, совсем нет, но такие вещи не существовали в моем мире.
Не до тех пор, пока она вошла в него.
Она знала лишь малую толику того, что я совершил, и иногда я задавался вопросом, что она почувствует по отношению ко мне, если я расскажу ей все. Будет ли она по-прежнему любить меня, если узнает, скольких людей я убил, и при этом спал спокойно? Сможет ли она вообще меня любить?
Откровенно говоря, я не знал точно, за что она любила меня. Я, безусловно, не заслуживал ее преданности. Но она даровала мне ее, и ради этого я буду сражаться до самой смерти, чтобы быть тем, кто ей нужен… даже если раз за разом буду терпеть неудачу.
- Это было спонтанное решение, - объяснил я. - Я не хотел тебя беспокоить.
- Я знаю, - ответила она. - Как дела у Эдварда?
- Он жив.
Еще один преувеличенный вздох. - Это не ответ на мой вопрос, - сказала она. - Это лишь говорит мне, что у него по-прежнему есть дела. Но не объясняет, все ли с ним в порядке.
Я оглянулся, чтобы убедиться, что Эдвард не услышит, и только тогда ответил. - Он выглядит так, будто не спал несколько недель, но на ногах держится. Пока, во всяком случае.
- Ты сказал ему? - спросила она.
Ей не нужно было вдаваться в подробности. Я точно знал, что она имела в виду. Это было смешно.
- Сейчас не подходящее время.
- А когда?
Это был вопрос, на который у меня не было ответа, она знала это и все же задала его.
- Мне нужно идти, Bellissima, - сказал я, не собираясь обсуждать эту тему прямо здесь. - Я позвоню тебе, когда я поеду домой.
Она издала третий вздох, и этот звук проник в меня и заставил занервничать еще больше. Она все еще была рассержена. Я шел на рекорд.
- Будь осторожен, - попросила она с прежним беспокойством в голосе.
- Как всегда.
Я нажал на отбой и сунул трубку в карман, и Эдвард сразу подошел ко мне.
- Они уже едут, - сказал он, глядя на меня с тревогой. – Максимум десять-двадцать минут.
Я кивнул, и некоторое время мы стоял молча, а воздухе витала неловкость. При уличном освещении, мешки под глазами Эдварда казались еще более заметными. Его внимательный взгляд сканировал толпу, оценивая на наличие какой-либо угрозы. Он изо всех сил старался быть наблюдательным, чтобы произвести на меня впечатление, но я видел, что он очень устал. Его глаза покраснели, и я испытал что-то вроде сочувствия к нему.
- Ты можешь идти домой, - предложил я. - Я справлюсь сам.
Как только мои слова разорвали тишину, я моментально пожалел о них. Я делал то, чего не мог себе позволить… Я снова видел в нем того мальчика, что лежал на больничной койке, страдающего из-за того, что по глупости попал в наш мире, в то время когда мне нужно было увидеть в нем члена организации. Мафиози.
Он посмотрел на меня с удивлением, и я понимал, что он размышляет над моим предложением. Он был готов уйти. Он хотел только одного - быть сейчас на пути из Лас-Вегаса в Голубой бриллиант, в святилище его дома. Вдали от насилия и жестокости, поблизости от комфорта и безопасности.
Но однако, он покачал головой. - Я в порядке. Ты здесь по моей вине. Я должен пройти это до конца.
Я снова кивнул и отвернулся от него. Хотя его ответ и был ложью, он принес облегчение. - Это было здорово, - сказала Эсме, когда я остановился перед ее домом. - Спасибо.
- Нет, это тебе спасибо, - ответил я. Мне хотелось отвезти ее в какое-нибудь приличное место, но она настояла на скромной забегаловке. - Я просто рад, что ты сказала "да".
- Я тоже, - улыбнулась она, глядя на меня. Я заглушил двигатель и начал открывать дверь, чтобы помочь ей выбраться из машины, но она задержала меня за руку. - Подожди.
Я посмотрел на нее вопросительно. - Что-то не так?
- Нет. Ну, да, - она опустила взгляд и застонала. - Просто дай мне минуту. Отец дома. Он разозлится из-за моей одежды. Я еще не готова к встрече с ним.
Значит, я был прав. Я достаточно хорошо знал своего Босса. Он бы пришел в ярость, узнав, что его дочь вышла на улицу в таком виде, и может даже наказать меня за то, что водил ее такую в общественное место.
- Я думал, ты уже взрослая… - напомнил я. – И тебе не нужно его разрешение ни на что.
Она посмотрела на меня прищуренными глазами, а я ухмыльнулся. Она выглядела не такой грозной, как ей казалось.
- Ты считаешь себя очень смешным, да? - спросила она, игриво отталкивая меня. - Ты же знаешь, как он трепетно относится к внешнему виду. "Нет, моя дочь не выйдет на улицу в наряде уличной проститутки".
Я засмеялся над ее слабой попыткой спародировать отца. - Как же ты смогла выйти из дома в таком виде сегодня утром?
- Он еще спал, так что это было не так уж и трудно, - ответила она, пожав плечами. – И вообще, я этого не планировала.
- Полагаю что так, - согласился я. - В следующий раз тебе просто следует взять с собой запасной комплект одежды, на всякий случай.
Она посмотрела на меня с удивлением. - Ничего себе, а ты неплохо разбираешься в таких хитростях.
- Да, понабрался на работе.
- Бьюсь об заклад. И нравится она тебе? - спросила она. – Твоя работа, я имею в виду.
- Она не так уж и плоха, - ответил я. Она была первой, кто спрашивал меня об этом. – Она занимает мое время, и мне это нравится.
Она засмеялась, а я смотрел на нее, не зная, что такого смешного она нашла в том, что я только что сказал.
- Тебе нужно жить, Алек. Ты говоришь, как старик, который работает в офисе с девяти до пяти. А тебе ведь всего восемнадцать. Живи в свое удовольствие. Рискуй. Нарушай правила.
Мой лоб нахмурился. - Ты же знаешь, чем я зарабатываю на жизнь, правда? Я рискую и нарушаю правила каждый день.
Она закатила глаза. - Ты делаешь то, что тебе говорят, Алек. Ты исполняешь приказы. Я не говорю о нарушении закона. Я говорю о нарушении собственных правил. Выйди из зоны комфорта.
- Я уже вышел, - ответил я, начиная защищаться. - Я позвал тебя на свидание.
- Да, и тебе понадобилось на это очень много времени. Мы знаем друг друга уже более десяти лет. Ты медленнее черепахи. И ты будешь собираться с духом, чтобы пригласить меня снова, до тех пор, пока я не выйду замуж.
Простое упоминание о том, что она выйдет за кого-то замуж, заставило мое сердце забиться сильнее, и я от ярости сжал руки в кулаки. Я ни за что этого не допущу.
- Ты не права, - возразил я, качая головой.
- Я всегда права, - не согласилась она. - Я сказала тебе это, чтобы ты привыкал.
- Да, ладно, но ты не права на этот раз, - ответил я. - Я не просто делаю все, что от меня хотят.
- Докажи мне, - сказала она.
Она смотрела на меня с серьезным выражением на лице. Это прозвучало как вызов. А я никогда не отступал, если кто-то бросал мне вызов, и, конечно же, не собирался сдаваться ей.
- Хорошо.
Я толкнул свою дверь и вылез из машины. Перешел на ее сторону и, открыв ее дверь, помог ей выйти.
- Идем.
- Что мы делаем? - спросила она, когда я повел ее к входной двери. В ее голосе звучала паника.
- Изменяем правила, - ответил я.
Дошел до входной двери и, распахнув ее, огляделся. Холл был пуст, как и коридор. Я слышал, что в кабинете работал телевизор.
- Эсме, это ты? – позвал Антонио.
Почти сразу мы услышали шаги, которые направлялись в нашу сторону, и она напряглась.
- Иди, переоденься, - прошептал я, кивая в сторону лестницы.
Она улыбнулась и взбежала по ней, а я направился в кабинет, чтобы отвлечь ее отца.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |