Гарри уже предпринял первые шаги — достал через Гермиону газету с рекламой разных летних школ и выбрал из них те, которые находились в Лондоне и его пригородах. Он даже подготовил письма с заявлениями, чтобы опустить их в первый же почтовый ящик в маггловском мире. И что теперь? Гарри в сердцах сплюнул прямо на пол, устыдившись, уничтожил плевок и погрузился в мрачные думы.
По крайней мере, он теперь знает, кто напал на него в ноябре. И теперь у Волдеморта есть еще одна причина, чтобы хотеть расправиться с Гарри. Директор прав, если Волдеморт обрел тело, уходить куда-то из защищенного места — большая глупость. Но вдруг он не прав? Откуда директор вообще про это знает? Что-то в газетах ничего не было о похищении какого-то могущественного артефакта… Да и вообще, ничего не было такого, что бы наводило на мысль о воскрешении Того-Кого-Нельзя-Называть…
Гарри задрожал, вцепившись пальцами в сиденье. Все, что он никак не мог понять, начинало складываться в целостную картинку. Конечно, он мог и ошибаться, но вряд ли… Таких совпадений не может быть.
Итак, профессор Квиррелл со вселившимся в него духом, ну или просто по приказу Волдеморта, это неважно, два месяца выжидал чего-то в школе, потом попытался убить Гарри, вместо этого был убит сам, а дух Того-Кого-Нельзя-Называть бежал. Если допустить, что в Хогвартсе хранился тот самый артефакт, а Гарри встретил Квиррелла как раз тогда, когда тот уходил из школы после похищения, все объясняется! Возможно, тот черный камешек, который Гарри заметил на кучке пепла, и был артефактом. Вот почему директор знает о похищении и уверен в возрождении Волдеморта! Ведь никто, кроме Гарри, не знает, что вор был убит и не покидал территорию школы! А значит, и о том, что никто и не возрождался!
Гарри отмахнулся от оставшихся сомнений и переложил подготовленные письма из сумки в карман. Ничего из того, что директор говорил о защите дома, он не понял. Возможно, что так оно и есть, но возможно и то, что Гарри сам смог поставить тот самый щит. В любом случае, он не собирался просидеть все лето в ненавистном доме, боясь неизвестно чего.
* * *
У Снейпа тряслись руки и темнело в глазах от желания немедленно удушить паршивца. Вот оно — наследие Джеймса Поттера, наглость, самоуверенность и полное неуважение к старшим! Он на миг прикрыл глаза, моля Мерлина о капле терпения, и сделал еще одну попытку:
— Мистер Поттер, я еще раз настоятельно требую, чтобы вы вернулись домой. Директор Дамблдор достаточно ясно дал вам понять, что ожидает от вас именно этого, в целях вашей собственной безопасности.
— Простите, сэр, — зеленые глаза зло сощурились, — но директор Дамблдор не имеет никакого права указывать мне, где и как проводить каникулы. Мой опекун — тетя Петунья, и она мне разрешила!
— Поттер, — прорычал Снейп, — не испытывай моего терпения! Ты ничего не знаешь, глупый самовлюбленный щенок…
— А как директор вообще узнал, где я? — перебил его Поттер. Снейп аж задохнулся от такой наглости. Мальчишка не обратил на это ни малейшего внимания и вдруг вскинулся. — Он что, следящие чары на меня навесил?
Поттер вскочил, как подброшенный, и отбежал к двери.
— Я не вернусь домой, профессор Снейп, сэр, — сказал он, набычившись. — И передайте профессору Дамблдору, что он не имеет никакого права вмешиваться в мою частную жизнь. И не говорите мне, что он не применял ко мне Следящих чар! Никто не знал, где я проведу каникулы, даже тетя знала только, что это летняя школа! А какая именно, не знала!
Он открыл дверь, но Снейп успел перехватить гаденыша и втащить обратно в комнату.
— Мистер Поттер, вы сверх меры наглы и самовлюбленны, точь-в-точь, как ваш покойный отец! Вам напомнить, как бездарно он распорядился своей жизнью? Если не хватает своего ума, извольте слушать, что вам говорят старшие!
Мальчишка попытался вырваться и вдруг громко вскрикнул. Снейп от неожиданности выпустил его, Поттер во мгновение ока оказался возле двери и прошипел, буравя ненавидящим взглядом:
— Не смейте говорить гадости о моем отце! И не подходите ко мне больше, я закричу так, что сюда пол-Лондона сбежится!
И, не дожидаясь ответа, вышел, громко хлопнув дверью.
Северус потер обеими руками лицо. Невыносимо хотелось наложить на Поттера Империус, на магглов — Обливиэйт, и оттащить щенка за шкирку к Дамблдору — пусть справляется, как хочет. Пришлось напомнить себе, что, если его на этом поймают, даже Альбус не вытащит второй раз из Азкабана. Оставалось последнее законное средство выполнить задание, и Снейп аппарировал на Тисовую улицу.
Петунья узнала его с первого взгляда.
— Что вам от меня еще надо? — накинулась она с порога, и рта не дав раскрыть. — Я вырастила мальчишку, я даже сейчас не отказываю ему от дома...
— Миссис Дурсль, — самым вкрадчивым тоном проговорил Снейп. — Я ни в коей мере не упрекаю вас ни в чем, но обстоятельства таковы, что мистера Поттера следует немедленно забрать из летней школы. Это касается его безопасности и…
Петунья не дала ему договорить:
— Слышать ничего не желаю! Мы сегодня вечером уезжаем в отпуск! Я не позволю всяким уродам портить жизнь моей семье. Убирайтесь!
— Но Поттер может погибнуть!
— Туда ему и дорога! Позаботьтесь о нем сами!
Петунья захлопнула дверь. Снейп развернулся и прямо с крыльца аппарировал к Хогвартсу. С него хватит, пусть старик сам разбирается.
Разговор с Дамблдором вышел тяжелым. Альбус постарел на глазах, услышав, как отреагировали Поттер и его тетка на визит профессора.
— Северус, я очень боюсь, что совершил и совершаю огромную ошибку в отношении Гарри… Я знал, что Петунья с предубеждением относится к магии, но все же Лили была ее единственной сестрой…
Снейп промолчал. Слова Петуньи трактовались совершенно однозначно. Да и из слов Поттера было совершенно ясно, что тетка даже не удосужилась узнать, в какую такую летнюю школу отправляется родной племянник.
— Ограждая Гарри от любых контактов с магическим миром, я думал, что тем самым оберегаю его от лишнего раздражения, которое его тетя могла выместить на нем, — продолжал Альбус, обращаясь больше к самому себе. — А получилось, что я оставил ребенка в одиночестве, и он слишком привык к этому… Но я был уверен, что вернувшись в магический мир, Гарри поймет, как его здесь любят, и сам полюбит этот мир в ответ! Найдет друзей, познает всю полноту жизни, примет свое место осознанно и с благодарностью, а не как само собой разумеющееся…
— То есть, — без труда расшифровал бормотание директора Снейп, — вы обрекли ребенка на несчастливое одинокое детство в расчете на то, что, попав в сказку, он будет так ослеплен, что пойдет за первым, кто будет добр к нему? Браво, Альбус! Вот почему вы так расстроились, когда Поттер не попал в Гриффиндор, где его без труда вовлекли бы в ряды ваших верных сподвижников?
— Северус, — Дамблдор собрался и выпрямил спину. — Я прекрасно осознаю, как чудовищно это выглядит со стороны. Никто не может судить меня строже, чем я сам, поверь мне. Да, я не хотел, чтобы Гарри вырос избалованным принцем, не ценящим ничего и никого. Но в первую очередь, я руководствовался его безопасностью, тем, чтобы он выжил. И эту задачу я решил. Гарри жив, здоров, и по-прежнему остается единственной надеждой нашего мира!
Снейп прикусил язык, сдерживая себя. Он не будет спорить со стариком, все равно от этого не будет никакого толку. Но он сделает свои выводы.
— Ладно, — Альбус тяжело поднялся. — Я подумаю, что еще можно сделать. Гарри не может там оставаться… Северус… больше ничего не слышно?
— Нет, — Снейп понял, о чем речь. Местонахождение и состояние Темного Лорда все еще оставалось загадкой. Метка не подавала признаков жизни, все известные Снейпу Упивающиеся смертью вели себя как обычно, не было ни слухов, ни намеков… То ли у Лорда не вышло ничего, то ли он так глубоко ушел в подполье, что не стал связываться с прежними слугами… Все еще блеклая Метка свидетельствовала скорее о первом. Северус молился, чтобы так оно и было, но бдительности не терял и был уверен, что ничего не пропустил. Альбус по своим каналам тоже ничего не узнал. В магическом мире царили тишь и благодать.
Распрощавшись с директором, Снейп поспешил к себе, чтобы закрыться, заблокировать камин и больше никого до утра не видеть. Но, видимо, жизнь решила сегодня его добить. В гостиной ждал огромный, страшно недовольный, черный филин. Северус выругался, развернул брезгливо протянутый ему птицей пергамент и удивленно хмыкнул. Его ледяное сиятельство Люциус Малфой приглашал мистера Снейпа на ужин в свое поместье сегодня вечером или в любое удобное для него время. Неужели вот оно, то, чего они с Альбусом ждали? Но зачем бы еще Малфою вспоминать о скромном школьном учителе? Северус быстро нацарапал ответ с согласием и отправился в душ. Малфой-менор — не Тисовая улица, следовало позаботиться о пристойном внешнем виде…
— Северус, — сказал хозяин поместья, когда они, наконец, остались одни. — Я предлагаю поговорить начистоту и для этого дать друг другу обет неразглашения касательно сегодняшнего разговора.
Снейп задумался. Давать обет не хотелось, но он так извелся за весь этот нескончаемый ужин от тревоги и любопытства, что не мог ни ждать больше, ни, тем более, оставаться в неведении.
Покончив с формальностями, Люциус пригласил его в кабинет и тщательно наложил запирающие и заглушающие чары. Снейп похолодел от предчувствия.
Малфой нехарактерным для себя суетливым жестом поправил длинные волосы, откашлялся и заговорил:
— Северус, я уверен, что ты прекрасно понимаешь — мы с тобой находимся в одинаково уязвимом положении для любой из сторон в случае возобновления… старого конфликта, и наше сотрудничество было бы полезно нам обоим. И прошу тебя — не надо пытаться убедить меня в своей преданности Темному Лорду. Я не стал бы затевать этот разговор, если бы не был полностью уверен в обратном.
Снейп сжал руки, унимая дрожь. Начистоту так начистоту.
— Ты знал? С какого времени?
— С самого начала. У меня обширные связи, а в Ордене Феникса были болтливые люди. А уж когда погибли Поттеры… Я знал о твоих отношениях с Эванс.
Снейп кивнул, храня настороженное молчание.
— Ты, наверно, удивляешься, почему я завел об этом речь только сейчас… Но на днях я обнаружил некие совершенно новые для меня обстоятельства.
Люциус хмыкнул:
— Крайне любопытные и неожиданные обстоятельства, надо сказать… Я застал Драко за чтением книги о змееустах и парселтанге. Мордред, я даже не знал, что она есть у нас в библиотеке! На мой закономерный вопрос о причинах такого интереса Драко явно начал юлить. Добиться правды от собственного ребенка мне удалось с большим трудом. Прямо он мне так и не ответил. Если бы он не сорвался и не начал кричать, что Гарри ни за что больше не доверит ему своего секрета…
— Гарри?! — выдохнул Снейп. — Поттер?
— Именно. Оказывается, Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, победитель Темного Лорда — змееуст.
Северус застыл.
— Поняв, что все выболтал, Драко закатил полноценную истерику. Он сказал, цитирую: «Гарри меня никогда не простит, если узнает, что я выдал его тайну! Ты будешь виноват, если Поттер станет моим врагом! Ты сам говорил, что с ним нельзя ссориться, потому что он Герой, а он не только Герой, он станет великим магом!» Ну, там было еще несколько эмоциональных доводов вроде того, что Гарри самый умный и необыкновенный мальчик в Хогвартсе, но главное я тебе только что озвучил.
— И ты поверил словам истерящего ребенка?
— Я верю своему сыну, Северус, — тяжело произнес Люциус. — Он — Малфой. Малфои чувствуют силу, и они в этом не ошибаются. Никогда. Но, конечно, не исключена возможность, э-э-э…
— Что твой сын просто влюблен, — безжалостно уточнил Снейп.
Люциус скривился:
— Ему всего двенадцать. Скажем так, подпал под обаяние. Но змееустость — это уже признак, согласись. Простому магу такой дар не дается. Скажи, какого ты мнения о Гарри Поттере?
— Мальчик очень умен, самостоятелен и талантлив, — нехотя произнес Северус. — И потенциал есть, он же Поттер, в конце концов. Да и парселтанг — непростой дар, ты прав. Но он ведь ребенок, Люциус! Я не пойму, чего ты хочешь?
— Дети быстро растут, — парировал Малфой и откинулся на спинку кресла. — Может быть, я хватаюсь за соломинку, но… Я почти в отчаянии, Северус. У тебя нет семьи, и ты не понимаешь, каково это — каждый день бояться за своего ребенка, за жену… Что будет, если Лорд вернется? А ведь он вернется, рано или поздно, Метка не лжет! Я не хочу повторения этого безумия, и я должен, обязан использовать все, что может мне помочь уберечь семью!
— Так что ты предлагаешь?
— Присмотреться к Поттеру, для начала. Обучить, помочь, поддержать…
— А в идеале?
— Вырастить своего собственного Лорда, — без обиняков сказал Малфой. — Ты — единственный, кому я могу доверять, и кто имеет возможность беспрепятственно с ним общаться. Без тебя мне не обойтись. Можешь ставить свои условия, обсудим. Но мы все решим здесь и сейчас. Я не собираюсь отпускать тебя из поместья с такими сведениями в голове. Обет обетом, но ты должен понимать, я не рискую там, где можно не рисковать.
— Ты не размениваешься на мелочи, — покачал головой Снейп, лихорадочно просчитывая варианты. К Волдеморту он не вернется, это не обсуждается. Дамблдор… Дамблдор слишком много ошибается, и он стар… Взгляды директора он полностью никогда не разделял, примкнув к нему только потому, что не было другого выбора… Может, настала пора сыграть свою игру? Что он теряет?
— Хорошо, — сказал он. — Первое и главное условие — Клятва верности. Мы должны доверять друг другу безоговорочно.
— Принято, — кивнул Малфой.
— Дальше — ты поклянешься мне защищать Гарри Поттера любой ценой. Я такую клятву уже дал — Дамблдору. Но могу повторить и тебе.
Малфой неохотно, но согласился, настояв только на включении в текст клятвы условия, что если выбор встанет между жизнью его сына и жизнью Поттера, он вправе выбрать сына. Северус выдохнул — он не ожидал такой покладистости. Видно, Люциус и впрямь отчаялся.
Принести клятву легко и быстро, это решиться на нее трудно. Две капли крови, взмах палочкой, быстро растаявшие золотые ленты двух магических обетов... «Надо же, вот как рождаются тайные ордена», — отстраненно подумал Северус. Дело было сделано.
Заметно расслабившийся Люциус велел эльфам принести еще вина. Снейп обдумывал пришедшую в голову мысль — почему бы нет? И мальчик будет в безопасности, и первый шаг к цели сделан… Уговорить Альбуса сложно, но можно, да и вряд ли старик так быстро найдет другой выход из ситуации…
— У тебя есть отличная возможность самому присмотреться к Поттеру, Люциус, — решился он. — Дамблдору некуда девать мальчика на лето.
Глава 6
— Поттер, там к тебе опять приехали! Мисс Джонсон сказала, чтобы ты пришел в Большую гостиную!
Гарри тяжело вздохнул и, еле переставляя ноги, пошел, куда сказали. Он догадывался, кто и зачем к нему пожаловал, и совершенно не хотел этого кого-то видеть. А ведь он уже начал было надеяться, что его оставили в покое — после визита Снейпа прошла уже неделя. Вот что они к нему пристали, кому какое дело, пусть его даже убьют на каникулах! Не Дамблдору же отвечать, если что, и уж тем более, не Снейпу!
К Большой гостиной он дошел уже основательно взбешенный, рывком распахнул дверь и застыл в изумлении.
Смутно знакомая, очень красивая белокурая дама приветливо ему улыбнулась. А из-за ее спины вышел Драко Малфой.
— Привет! Мама, это Гарри Поттер, Гарри, это моя мама, миссис Малфой.
Гарри смущенно поздоровался.
— Я так рада познакомиться с вами, мистер Поттер, — оживленно сказала миссис Малфой. — Драко очень много о вас рассказывал.
— Я тоже рад, — Гарри настороженно взглянул на нее, готовясь задать Неприятный Вопрос. Но миссис Малфой не дала ему этого сделать.
— Вам, наверно, интересно, как мы вас нашли? Конечно, это очень невежливо с нашей стороны, так приезжать без предупреждения… Дело в том, что профессор Снейп — друг нашей семьи. Драко хотел пригласить вас в гости, но мы не знали, как вам написать. Понимаете, мы не очень разбираемся, — миссис Малфой грациозно повела рукой вокруг себя, — в маггловских вещах. Поэтому мы обратились за консультацией к профессору Снейпу. Он нам и рассказал, что вы изучаете французский язык в этой школе и будете здесь все каникулы. Вот мы и упросили его дать нам аппарационные координаты, чтобы пригласить вас лично.
Гарри растерянно молчал. Как-то это все было неожиданно.
— Давай, Поттер, поехали к нам, — сказал Драко. — Что ты все время в школе-то будешь торчать?
— Поехали, — присоединилась миссис Малфой. — А уроки французского я могу давать вам сама. Здесь, конечно, мило… но я уверяю вас, Малфой-менор понравится вам не меньше. У нас большой парк, лошади, площадка для квиддича… Отдых должен быть разнообразным, а здесь, как я посмотрю, особых условий для этого нет.
Гарри никуда не хотел ехать. Ему было неловко и даже страшно. Он никогда в жизни не был в гостях. Он никогда в жизни не был в доме чистокровных волшебников, да еще и таких богатых и родовитых. Конечно, с Драко у них нормальные отношения, но одно дело — школа, где все одинаковы, а другое — родовое поместье… Да и здесь, в летней школе, ему нравилось. Здесь все было привычно, как в Хогвартсе — спальня на четверых, общие гостиные, куча самых разных ребят… Их возили на экскурсии по Лондону, рядом был стадион с футбольным полем, куда мальчишки бегали играть. По знанию языка Гарри сильно отставал от других детей, сказывался пропущенный в Хогвартсе год, да и нельзя сказать, чтобы в начальной школе он сильно старался, но привычка к упорной учебе и развитая бесконечными списками ингредиентов и длиннющими формулами заклинаний память позволяли ему быстро их нагонять. И вообще, это неожиданное приглашение было слишком уж… кстати.
Но сказать «нет» у него просто язык не повернулся. Миссис Малфой осталась разговаривать с мисс Джонсон, а Гарри пошел собираться, мрачно раздумывая, что он, наверно, тряпка, раз не смог отказаться.
Зато Гарри узнал, что такое аппарация. Это было ужасно. Дойдя до ближайшего безлюдного места, миссис Малфой велела им с Драко крепко обнять ее за пояс и держать друг друга за плечи, что-то сказала и… Все стало черным, Гарри сжало так, что он не мог дышать, казалось, что даже уши вдавились в череп… И вдруг все кончилось. Гарри упал на четвереньки, унимая накатившую тошноту. Рядом жадно вдыхал воздух такой же зеленоватый Драко.
— Ничего, мальчики, — жизнерадостно улыбнулась миссис Малфой. — Со временем привыкнете. Зато раз — и на месте!
— Я никогда не привыкну, — с отвращением сказал Драко.
Гарри молча с ним согласился.
Малфой-менор оказался огромным поместьем с великолепным парком, фруктовым садом и белыми павлинами. Из общего «как на картинке» впечатления выбивалась высокая узкая башня из дикого камня — все, что осталось от старой усадьбы Малфоев. «Новому» дому было триста лет, и это был настоящий дворец. Гарри долго не ходил по нему один, боясь заблудиться.
Первый день был похож на кошмар, Гарри напрягало все — и подавляющие размеры и богатство дома, и то, что хозяева ходили в легких летних мантиях, а он — в маггловской одежде, и услужливые, пугающие с непривычки домовики... Драко пытался расшевелить его, но Гарри все глубже погружался в уныние — зачем только он сюда приехал! Он рано ушел к себе и лежал в кровати, пытаясь читать учебник по французскому, когда к нему зашла миссис Малфой.
— Я зашла пожелать спокойной ночи, — она мягко улыбнулась ему и села возле кровати. — Как вам у нас, мистер Поттер?
— Пожалуйста, называйте меня по имени, — взмолился Гарри. — Я же еще не взрослый.
— Хорошо, Гарри. Так как тебе у нас?
— Отлично, — поспешно сказал мальчик. — У вас замечательный дом, миссис Малфой.
— Ты вежливый ребенок, — Нарцисса грустно улыбнулась. — Мне кажется, тебе не очень уютно здесь... Поверь, мы все очень рады тебе. Надеюсь, ты быстро привыкнешь.
— Да, миссис Малфой. Спасибо.
Нарцисса помолчала немного, ласково глядя на Гарри, потом сказала:
— А мы ведь с тобой родственники, правда, дальние. Твоя бабушка Дорея в девичестве была Блэк, как и я. Она приходится мне троюродной тетушкой.
— А Сириус Блэк? — выпалил Гарри и прикусил язык, но было уже поздно.
Миссис Малфой удивленно приподняла брови:
— Это мой кузен. А позволь спросить, откуда ты о нем знаешь?
— Читал в газете, когда искал информацию о своих родителях, — честно ответил Гарри, и, спохватившись, добавил. — Простите, это было, э-э, бестактно с моей стороны.
Нарцисса странно посмотрела на него, но больше ничего спрашивать не стала.
— Чувствуй себя как дома, Гарри, — сказала она поднимаясь. — Не стесняйся, говори, если что-то тебе нужно или непонятно. Я счастлива, что у моего Драко есть такой друг, как ты.
Она вышла, а Гарри в досаде несколько раз побился лбом об учебник. Спрашивать о Сириусе Блэке было не только бестактно — вряд ли миссис Малфой гордится кузеном-серийным убийцей, но и глупо. С какой стати он вдруг заинтересовался совершенно незнакомым человеком? А говорить, что Сириус — его крестный, было бы по меньшей мере неразумно. Ведь о Блэке ему никто ничего не рассказывал, да и узнать было негде. И ритуал, мама писала, они провели запрещенный, так что, скорее всего, никто и не знает, что Сириус был не только другом Джеймса Поттера, но и крестным Гарри.
Гарри все никак не мог перестать думать — как его родители могли так ошибиться в своем лучшем друге? В человеке, которому доверили своего ребенка? Неужели у них не было больше никого? Уж у отца-то, чистокровного мага из древнего рода, наверняка было полно друзей и знакомых... А если Блэк стал убийцей не потому, что был сторонником Волдеморта, а по каким-то другим причинам, да хоть и просто сошел с ума? Разница, конечно, невелика, но безумие, по крайней мере, заранее не предскажешь... Эх, все-таки как хотелось бы Гарри точно знать, что произошло в ночь на 1 ноября 1981 года...
Миссис Малфой сдержала свое обещание, и каждый день по часу Гарри занимался с ней французским. Заодно она прививала ему манеры и исправляла осанку.
— Ты — единственный представитель древнего благородного рода, — говорила она. — Ты должен выглядеть достойно, noblesse oblige. Французы умеют выражаться коротко и емко, ты молодец, что решил учить этот язык.
Гарри, честно говоря, лучше провел бы этот час в великолепной малфоевской библиотеке или в парке с Драко, но что поделать, не признаваться же, что языковая школа ему нужна была только для того, чтобы дома не жить.
Миссис Малфой оказалась очень милой женщиной. Она рассказывала забавные истории из своего детства или о маленьком Драко и собственноручно сделала Гарри новую прическу — было у нее такое маленькое хобби. Гарри очень быстро привык к ней. Драко дома оказался даже лучше, чем в школе, не пытаясь корчить из себя невесть что, так что уже на третий день Гарри не жалел о том, что принял приглашение. Загадкой оставался мистер Малфой — всегда холодно-вежливый, молчаливый, важный, но Гарри виделся с ним только раз-два в день за столом. И главное — здесь можно было колдовать!
— Министерство не может отследить магию, творящуюся в родовых поместьях, — объяснила Нарцисса. — Так что можешь упражняться, сколько угодно.
Гарри с удовольствием упражнялся, облазил с Драко весь парк и летал столько, сколько хотел, и даже больше. Малфой хотел пробоваться в слизеринскую сборную на ловца и достал Гарри тренировками. Причем Гарри ловил снитч заметно чаще, а Драко каждый раз злился и требовал реванша. Однажды они провели в воздухе шесть часов, и если бы не домовик, с причитаниями звавший их на ужин, летали бы еще неизвестно сколько.
— Кажется, как будто ты вырос на метле, — сказал недовольно Драко после очередного проигрыша, — а не в первый раз в Хогвартсе ее увидел. Вот достался же талант, кому не надо. Почему ты не хочешь играть в квиддич?
— Я люблю летать, а не снитч ловить, и от бладжеров уворачиваться, — ответил Гарри. Для него этот вопрос был давно решенным. — Видел я, как наша команда тренируется, потом до утра над учебниками сидят. Мне такого счастья не надо, и так ни на что времени не хватает.
— Я знал, что рэйвенкловцы — маньяки, — покачал головой Драко. — Но ты вообще маньяк из маньяков. Ты все равно не сможешь узнать все, зачем так надрываться?
— А мне и не надо все, — возмутился Гарри. — Я углубленно учу чары и ЗОТИ, остальное все в рамках школьной программы. Я же не виноват, что у магглов вырос, и мне приходится много времени тратить на то, что ты, например, в три года знал.
— Подумать только, всего-навсего Чары и ЗОТИ… Не понимаю я, почему тебя магглам отдали, — почти слово в слово повторил Драко сказанное когда-то Флинтом, а потом тоскливо вздохнул, — лучше бы мама тебя взяла. Она же тебе какая-то там тетушка. Все веселее бы было.
Гарри представил себе «Охоту на Гарри» в исполнении Малфоя, Крэбба и Гойла и дипломатично перевел разговор на другую тему. Хотя кто его знает, может, Драко не был бы таким, как Дадли…
Через неделю после приезда в Малфой-менор наступило 31 июля. Гарри, следуя традиции, дождался полуночи, поздравил сам себя и с чувством выполненного долга заснул. А утром проснулся от оглушительного: «С днем рождения, Гарри!», подскочил, чуть не свалившись с кровати, и растерянно смотрел, как сияющие улыбками Драко и Нарцисса левитируют к нему заваленный чем-то поднос.
Подарки! Это были подарки ему на день рожденья! Кое-как проглотив застрявший в горле комок, Гарри неловко поблагодарил и развернул свертки.
— Это от папы, — Драко сел рядом и, кажется, радовался не меньше самого Гарри.
Мистер Малфой подарил Гарри очень удобную наручную кобуру для палочки, Гарри сразу ее опробовал и остался страшно доволен.
Подарок Нарциссы был заметен по изящной серебристой упаковке. Это была шелковая светло-зеленая мантия, похожая на те, которые носил Драко.
— О, пойду в ней в Косой переулок, и там еще парочку куплю, — удовлетворенно сказал Гарри. — Мы же сегодня идем?
Все-таки ходить в джинсах было жарковато, а надевать шорты Гарри стеснялся. Ему казалось, что даже так — в штанах и футболках, он выглядел неуместно и чуть ли не неприлично. А под мантию шорты самое то, или можно вообще в одних трусах ходить, не видно же ничего.
— А это от меня, — Драко самолично вручил ему большую коробку и затаил дыхание.
В коробке оказались две одинаковые толстые тетрадки.
— Это связанные тетради. То, что пишешь в одной, сразу появляется в другой. Вот смотри, — Драко открыл одну и написал «С днем рожденья, Гарри!». Запись появилась и во второй, только не черная, а ярко-синяя.
— Чтобы сразу отличать, кто что написал, — сказал Драко. — Они у меня давно лежали, от дедушки остались. Он их сам зачаровывал, увлекался созданием таких артефактов.
Гарри широко улыбнулся и протянул одну тетрадь Малфою.
— Держи. Будем в школе переписываться.
Драко улыбнулся, не скрывая облегчения. Что он думал, Гарри скажет: «Спасибо» и спокойненько уберет тетрадки в сумку? Да и кому бы он еще мог отдать… Разве что Гермионе.
Потом был поход в Косой переулок. Сначала они с миссис Малфой и Драко сходили в Гринготтс, потом надолго застряли у мадам Малкин. На подходе к «Флориш и Блоттс», где они договорились встретиться с мистером Малфоем, клубилась взбудораженная толпа.
— Странно, я думала, Локхарт уже закончил, — тут миссис Малфой нахмурилась и строго поджала губы.
Гарри с веселым удивлением разглядывал мистера Малфоя — в скособоченной мантии, растрепанный, со злым и одновременно довольным лицом — казалось, это совсем другой человек.
— Что происходит, Люциус? — начала было Нарцисса, но ее опять прервали. Целая куча рыжеволосых людей, среди которых Гарри опознал братьев Уизли, вывалилась из магазина, и, прожигая негодующими взглядами невозмутимо отряхивающегося мистера Малфоя, с шумом двинулась к улице. Проходя мимо Гарри, Рон Уизли зло посмотрел на него и намеренно толкнул.
Гарри удивленно вскрикнул:
— Что с тобой, Уизли? Ослеп?
Рон развернулся и, сжав кулаки, заорал на него:
— Что?! Это я должен спросить — что с тобой, Гарри Поттер! Я думал, ты — герой, а ты с Малфоями связался, может, сам в Упивающиеся пойдешь?! Ты — предатель! Ты предал своих родителей!
Гарри выхватил палочку, в него с двух сторон вцепились Драко и Нарцисса, братья скрутили и быстренько уволокли Рона. Полная рыжая женщина, видимо, миссис Уизли, путано и многословно извинялась за Рона, говоря что-то о только что пережитом стрессе, но злые несправедливые слова все еще звенели в ушах Гарри. Да что им всем нужно от него? Какое этому Уизли дело до того, с кем Гарри общается? Еще и в предательстве обвиняет, как будто имеет на это право. И, главное, многие смотрят на Гарри с осуждением, а на Рона — с пониманием. Ничего себе порядочки тут у них…
Гарри обвел яростным взглядом шушукающуюся вокруг толпу, вздернул голову и пошел в магазин. Он пришел покупать книги, и он их купит! А следующего, кто откроет рот, он проклянет на месте, и пусть Гарри хоть исключат из школы!
* * *
Люциус Малфой был доволен так, как давно уже не был.
Ему удалось разом убить даже не двух, а четырех зайцев: он избавился от порядком нервировавшей его Лордовской тетрадки, уже сведшей с ума отвечавшего за ее сохранность домовика; подставил магглолюбца и предателя крови — пусть-ка потом объяснит, откуда у его дочурки появился фонтанирующий темной магией артефакт; спустил пар, почесав кулаки об ненавистную рыжую физиономию — будет знать, как копать под Малфоя; и, в довершение всего, неожиданный, но такой важный бонус — младший из уизлевского выводка одной запальчивой фразой настроил против себя Гарри.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |