Это – «Божественная Комедия». 27 страница

Ад

Свободно перерабатывая и средневековые поверья, и античные сказания, Данте по собственному произволу создал Ад «Божественной Комедии». Ему принадлежат как общий замысел, так и малейшие подробности. Это относится и к строению преисподней, и к тем законам, по которым в ней распределены и караются души грешников.

Где-то неподалеку от символического леса, в котором заблудился поэт (А. I, 1–3), находятся ворота Ада (А. III, 1-12). Он расположен в недрах Земли и представляет собою огромную воронкообразную пропасть, которая, сужаясь книзу, достигает центра земного шара. Ее склоны опоясаны концентрическими уступами. Это и есть круги Ада. Всех кругов – девять, причем девятый образован ледяным дном адской пропасти. Выше первого круга, на уровне ворот, между ними и Ахероном (А. III, 77 и примеч.), т. е. вне самого Ада, лежит область ничтожных, от которых «и суд, и милость отошли». Таким образом, всех разделов преисподней – десять, как и в остальных двух загробных мирах. Первый круг Ада – место не терзаний, а вечного томления, Лимб, где пребывают младенцы, умершие без крещения, и праведные люди, не знавшие христианской веры. В кругах от второго по пятый караются грешившие несдержностью: сладострастники, чревоугодники, скупцы (вместе с расточителями) и гневные; в шестом – еретики; в седьмом – насильники; в восьмом – обманщики, размещенные в десяти «Злых Щелях»; в девятом – гнуснейшие из обманщиков, предатели. Каждый разряд грешников терпит особую кару, которая символически соответствует его вине. У каждого круга есть свой страж или стражи; это – образы античных мифов, иногда намеренно искаженные поэтом: I – Харон, II – Минос, III – Цербер, IV – Плутос, V – Флегий, VI – Фурии и Медуза, VII – Минотавр, VIII – Герион, IX – гиганты. В отдельных областях – свои каратели: бесы, кентавры, гарпии, змеи, черные суки.

В середине девятого круга из ледяного озера Коцита по грудь вздымается «мучительной державы властелин», ужасный Люцифер, некогда прекраснейший из ангелов, восставший на Бога и низвергнутый с неба. Он падал к центру Вселенной, т. е. к центру еще необитаемой Земли со стороны южного ее полушария. Возвышавшаяся здесь суша, устрашенная его приближением, скрылась под водой и выступила из волн в северном полушарии. Падая стремглав, он пронзил толщу Земли и застрял в ее средоточии. Над его головой зияет, расширяясь, адская пропасть, образовавшаяся в миг его падения, а над ее мрачным сводом, на земной поверхности, высится гора Сион, Иерусалим, место искупления соблазненного им человечества. Туловище Люцифера зажато камнем и льдом, а ноги, торчащие в пустой пещере, обращены к южному полушарию, где, прямо над его ступнями, встает из океанских волн гора Чистилища, антипод Сиона, создавшаяся из земли, отпрянувшей кверху, чтобы не соприкасаться с низверженным (А. XXXIV, 121–126). Из этой пещеры к подножию спасительной горы вьется подземный ход. По нему Данте и Вергилий взойдут «узреть светила», но обитателям Ада сюда нет доступа. Мучения грешников, умерших без покаяния, длятся вечно.

Чистилище

Учение о чистилище, сложившееся в католической церкви к VI веку, гласило, что самый тяжкий грех может быть прощен, если грешник в нем покаялся; что души таких покаявшихся грешников попадают в чистилище, где в мучениях искупают свою вину, чтобы получить доступ в рай; и что длительность их мучений может быть уменьшена по молитвам благочестивых людей. Считалось, что чистилище помещается в недрах Земли, рядом с адом, но не так глубоко. Рисовалось оно воображению верующих в самых общих чертах, чаще всего в виде очистительного огня.

То Чистилище, о котором мы читаем в «Божественной Комедии», полностью создано фантазией Данте, который дал ему своеобразное место в средневековой системе мира. В южном полушарии, в точке, диаметрально противоположной Иерусалиму (Ч. IV, 67–71), из Океана встает гора Чистилища, высочайшая из земных гор, недоступная для живых. Она имеет вид усеченного конуса. Береговая полоса и нижняя часть горы образуют Предчистилище, где ожидают доступа к искупительным мукам души умерших под церковным отлучением и души нерадивых, до смертного часа медливших покаянием. Выше расположены врата, охраняемые ангелом-ключарем, а над ними – семь концентрических уступов, опоясывающих верхнюю часть горы. Это – семь кругов собственно Чистилища, по числу смертных грехов. Таковыми считались: гордость, зависть, гнев, уныние, скупость (вместе с расточительностью), чревоугодие, сладострастие. Кара соразмерна греху и состоит в осуществлении соответственной добродетели. В каждом круге души грешников видят, слышат или сами вспоминают назидательные примеры той добродетели, которой они пренебрегали, и устрашающие примеры того греха, в котором они были повинны. Положительные примеры всякий раз возглавляются каким-либо поступком Девы Марии. От каждого круга к следующему ведет крутая лестница, охраняемая лучезарным ангелом, который напутствует восходящую душу пением одной из евангельских «Заповедей блаженства».

На плоской вершине горы зеленеет пустынный лес Земного Рая. Средневековые географы усердно занимались вопросом о его местонахождении. Считали, что он расположен где-то на крайнем востоке, в недоступной стране, за горами, морями или жаркими пустынями. Данте вполне оригинален, объединяя его с Чистилищем и помещая в южном полушарии, на вершине острова, противолежащего Сиону. Крутые склоны этого острова стали Чистилищем с той поры, как Христос искупил своей смертью первородный грех (Ч. VII, 4–6). Тогда Небесный Рай впервые раскрылся для праведных душ. До этого времени они пребывали в Лимбе, откуда и были освобождены Христом (А. IV, 52–63). Души тех, кто нуждался в очищении, также пребывали в преисподней: быть может – в Лимбе, ожидая доступа к спасительным мукам, быть может – в подземном Чистилище. Этой подробности Данте не разъясняет.

Земной Рай, после грехопадения первых людей, остался необитаем. Но сюда восходят с уступов горы очистившиеся души, здесь они погружаются в волны Леты, смывающие память о содеянных грехах, затем пьют от струй Эвнои, возрождающей память о содеянном добре, и отсюда возносятся в Небесный Рай.

Таким образом, как и в Аду, в Чистилище – десять разделов: береговая полоса, Предчистилище, семь кругов и Земной Рай. После Страшного Суда над живыми и мертвыми Чистилище опустеет. Пребудут вечно только Ад и Небесный Рай.

Рай

В изображении надземных пространств Данте следует воззрениям Средневековья.

Недвижный земной шар окружен атмосферой, которая в свою очередь окружена сферой огня. Над сферой огня концентрически расположены девять вращающихся небес. Из них первые семь – небеса планет: Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера и Сатурна. Восьмое небо – небо звезд. Каждое из этих небес представляет собою прозрачную сферу, вместе с которой движется укрепленная в ней планета или же, как в восьмом небе, всё множество звезд. Эти восемь небес объемлет девятое, Кристальное («Пир» II, 3–4 и 14) небо, или Перводвигатель (точнее: первое движимое, primum mobile), которое увлекает их в своем вращении и наделяет их силой влияния на земную жизнь.

Над девятью небесами Птолемеевой системы Данте, согласно с церковным учением, помещает десятое, недвижный Эмпирей (греч. пламенный), лучезарную обитель Бога, ангелов и блаженных душ, «верховную храмину мира, в которую весь мир заключен и вне которой ничего нет» («Пир» II, 3). Таким образом, в Раю – десять сфер, подобно тому как в Аду и в Чистилище – по десяти кругов.

Если в Аду и Чистилище путешествие Данте, при всей его необычайности, напоминало земные странствия, то в Раю оно совершается уже вполне чудесным образом. Поэт, смотря в глаза Беатриче, обращенные к высоте, возносится от неба к небу, причем не ощущает самого полета, а только видит всякий раз, что лицо его спутницы стало еще прекраснее.

Данте и Беатриче погружаются в недра каждой из планет, и здесь глазам поэта является тот или другой разряд блаженных душ: в недрах Луны и Меркурия – еще сохраняя человеческие очертания, а в остальных планетах и в звездном небе – в виде лучезарных огней, выражающих свою радость усилением света.

На Луне он видит праведников, нарушивших данный ими обет; на Меркурии – честолюбивых деятелей; на Венере – любвеобильных; на Солнце – мудрецов; на Марсе – воителей за веру; на Юпитере – справедливых; на Сатурне – созерцателей; в звездном небе – торжествующих.

Это не значит, что та или другая планета – постоянное местопребывание этих душ. Все они обитают в Эмпирее, созерцая Бога, и в Эмпирее Данте вновь увидит их, сначала в образе благоухающих цветов, а затем сидящими в белых одеждах на ступенях райского амфитеатра. На планетах они являются ему только для того, чтобы, применительно к его человеческому разумению, наглядно показать степень дарованного им блаженства и поведать о тайнах Неба и судьбах Земли (Р. IV, 28–48). Такой композиционный прием позволяет поэту представить каждую из небесных сфер населенной, подобно кругам Ада и уступам Чистилища, и придать описанию надземных пространств большое разнообразие.

Поднявшись с вершины горы Чистилища и огибая земной шар в своем полете сквозь девять небес, Данте возносится в Эмпирей. Здесь, в зените Земного Рая, в сердцевине мистической Розы, его путь завершается.

Путь Данте

Когда поэт заблудился в темном лесу греховного мира, Беатриче спустилась из Эмпирея в адский Лимб и просила Вергилия прийти ему на помощь. Чтобы познать добро и зло и обрести путь спасения, Данте должен пройти через три загробных царства, увидеть посмертную участь людей: мучения грешных, искупление покаявшихся и блаженство праведных. Весть, с которой он возвратится на Землю, будет спасительной для человечества. Вергилий, философский разум, проведет его через Ад и Чистилище вплоть до Земного Рая, а дальше, в Раю Небесном, спутницей поэта станет Беатриче, Божественное откровение.

Данте приурочивает свое потустороннее странствие к весне 1300 года. В «сумрачном лесу» его застигает ночь со Страстного четверга на пятницу, т. е. с 7 на 8 апреля. В вечер Страстной пятницы он вступает в ворота Ада и в вечер Страстной субботы достигает центра Земли, проведя в Аду двадцать четыре часа. Как только он миновал центр Земли и оказался в недрах южного полушария, время для него передвинулось на двенадцать часов обратно, и вновь настало утро Страстной субботы. Подъем от центра Земли до поверхности южного полушария занял приблизительно сутки, и у подножия горы Чистилища Данте оказался в утро Пасхи, 10 апреля, перед восходом солнца. Пребывание на горе Чистилища длилось около трех с половиной суток. В среду на Пасхальной неделе, 13 апреля, в полдень, Данте вознесся из Земного Рая в небесные сферы и достиг Эмпирея к полудню четверга 14 апреля. Таким образом, общую продолжительность его необычайного странствия можно считать равной семи суткам.

АД

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

Лес. – Холм спасения. – Три зверя. – Вергилий

1. Земную жизнь пройдя до половины…– Серединой человеческой жизни, вершиной ее дуги, Данте («Пир» IV, 23) считает тридцатипятилетний возраст. Его он достиг в 1300 г. (см. примеч. Р. ХХII, 115–117) и к этому году приурочивает свое путешествие в загробный мир. Такая хронология позволяет поэту прибегать к приему «предсказания» событий, совершившихся позже этой даты.

2. Я очутился в сумрачном лесу… – в темных дебрях грехов и заблуждений (ср. «Пир» IV, 24: «порочный лес этой жизни»).

13. Но, к холмному приблизившись подножью… – Над лесом грехов и заблуждений, заполняющим мрачную долину, возвышается спасительный холм добродетели, озаряемый солнцем истины (ср. ст. 77–78).

17. Свет планеты, всюду путеводной… – В Птолемеевой системе Солнце было одной из планет, вращающихся вокруг неподвижной Земли.

31-60. Восхождению поэта на холм спасения препятствуют три зверя: рысь (ср. А. XVI, 106–108) – сладострастие, лев – гордость и волчица (ср. Ч. XX, 10–15) – корыстолюбие, которое Данте неустанно бичует, видя в нем основное препятствие к достижению справедливости и мира на земле («Монархия» I, 11; III, 16). Так понимают эти символы все старые комментаторы.

Только начиная с XVIII в. аллегориям I песни «Ада» стали придавать историко-политический смысл. Лес – Италия, раздираемая смутами и погрязшая в пороках. Холм – идеальный государственный строй, всемирная монархия. Пестрая рысь – непостоянная Флоренция, разделившаяся на Белых и Черных. Лев – властолюбивая французская династия, правящая также и в Неаполе. Волчица – алчная римская курия. Иногда эти символы толковались одновременно и как религиозно-нравственные, и как историко-политические. Следует отметить, что историко-политическое толкование начальных аллегорий I песни, слишком узко и приводит к противоречиям. Поэтому все преимущества остаются на стороне старых комментаторов.

38. Те же звезды вновь… – звезды созвездия Овна, в котором Солнце находится весной, т. е. в ту пору года, когда, согласно христианскому учению, Бог сотворил мир и придал движение небесам с их светилами.

На всем протяжении «Комедии» Данте расположил астрономические данные, которые должны определять время действия и таким образом придавать рассказу как бы еще большую документальность. Отправной датой служит начало пути (встреча с Вергилием и спуск в преисподнюю), и поэт позаботился о том, чтобы внимательный читатель мог сам ее установить на основании тех косвенных указаний, которые содержатся в поэме. Из стихов А. XXI, 112–114 явствует, что Данте вступил в ворота Ада в тот день, который католическая церковь считала 1266-й годовщиной смерти Христа, т. е. в Страстную пятницу 1300 г., приходившуюся на 8 апреля. С этим согласуются стихи А. XX, 127–129, из которых следует, что в предшествующую ночь, когда Данте блуждал в лесу, светила полная луна. Действительно, по церковному календарю в ночь с 7 на 8 апреля 1300 г. значилось полнолуние, хотя это не вполне точно: астрономическая дата – 5 апреля. (Многие комментаторы, вслед за Боккаччо, считали, что Данте приурочивал начало своего странствия к 25 марта, но эта дата не согласуется с другими хронографическими данными поэмы.)

62. Какой-то муж… – Вергилий (70–19 до н. э.), знаменитый римский поэт, автор «Энеиды», в которой Риму предрекается мировое господство. В Средние века он пользовался легендарной славой мудреца, чародея и предвозвестника христианства (Ч. XXII, 64–73). В «Божественной Комедии» Вергилий, ведущий поэта через Ад и Чистилище к Земному Раю, – символ разума (Ч. XVIII, 46–48), направляющего людей к земному счастью. Но вечное блаженство и полноту мудрости, по убеждению Данте, может дать человеку только Божественное откровение, олицетворенное в Беатриче, возносящей поэта от Земного Рая в Эмпирей, к созерцанию Бога (см. примеч. А. II, 70).

Идеология «Божественной Комедии» и основная ее аллегория, воплощаемая в образах Вергилия и Беатриче, тесно связаны с Дантовой доктриной о двойном руководстве, необходимом человечеству, которая изложена им в заключительной главе «Монархии». Вкратце она сводится к следующему: «Провидение установило две цели, к которым должен стремиться человек: блаженство земной жизни, состоящее в упражнении собственной добродетели и представляемое в виде Земного Рая, и блаженство жизни вечной, состоящее в лицезрении Божества, недосягаемое для собственной добродетели без помощи Божественного озарения и постигаемое в образе Небесного Рая. К земному блаженству человека приводят философские наставления, призывающие его упражняться в естественных добродетелях, а к небесному блаженству – наставления духовные, превосходящие человеческий разум и научающие его богословским добродетелям: вере, надежде и любви. Достижению того и другого блаженства препятствует человеческая алчность. Для ее преодоления и для указания людям верного пути человечеству необходимо двойное руководство: первосвященника, который, следуя Небесному откровению, вел бы человеческий род к вечной жизни, и императора, который, следуя наставлениям философии, направлял бы его к временному блаженству».

69. Мантуя. – Вергилий родился в мантуанской области, в местечке Андес, ныне Пьетола (ср. Ч. VI, 71–74; XVIII, 82–83).

74. Сын Анхиза и Венеры [в греч. мифологии – Афродиты] – Эней, герой Вергилиевой «Энеиды», дарданский царь, зять и союзник троянского царя Приама. По старинному сказанию, он после падения Трои отплыл в Италию и здесь основал поселение, разросшееся впоследствии в римскую державу.

79. Виргилий – в статье и комментариях сохраняется современное написание Вергилий. – Ред.

91. Ты должен выбрать новую дорогу… – Данте еще не подготовлен к тому, чтобы одолеть волчицу и взойти на отрадный холм. Он может спастись из сумрачного леса, только если увидит участь терзаемых в Аду, покается на уступах Чистилища и отмоется от грехов в Земном Раю (Ч. XXX, 136–145).

102. Пес – грядущий избавитель Италии, который победит волчицу, мешающую общественному устроению (Ч. XX, 15), быть может тождественный с загадочным «Пятьсот Пятнадцать» (Ч. ХХХIII, 43). Комментаторы XIV–XV вв. считали наиболее вероятными три толкования: 1) Христос в день Страшного Суда; 2) какой-то грядущий избавитель, быть может император или праведный папа, быть может низкорожденный человек; 3) благотворное сочетание звезд, или само по себе, или как причина появления избавителя.

Лишь позднее, с середины XVI в., пророчество о Псе стали относить к определенному лицу, а именно к Кангранде делла Скала (Р. XVII, 76–93), синьору Вероны, императорскому наместнику и главе гибеллинской лиги в Ломбардии (с 1291 по 1329), – хотя указание на него можно найти уже в толкованиях середины XV в.

В XIX в., наряду с Кангранде, был назван и другой гибеллинский вождь, Угуччоне делла Фаджуола (ум. 1318).

103. Не прах земной и не металл двусплавный… – т. е. его не прельстят ни земельные владения, ни сокровища.

105. Меж войлоком и войлоком (tra feltro e feltro) – понималось различно, сообразно с толкованием аллегории Пса.

1) Применительно к Христу: «между небом и небом», «между небом и землей», «между злодеев и грешников» (оческов человечества), «рожденный в бедности».

2) Применительно к человеку: «бедно одетый» или же «внебрачный сын родителей, не сопряженных воедино (как сукно или полотно), а разрозненных (как волокна войлока)».

3) Применительно к благотворному сочетанию звезд: «между небом и небом».

4) Если Feltro понимать как географическое название «между городом Фельтро (Фельтре) в Тревизанской марке и замком Монтефельтро в Романье» (так расположена Верона, родина Кангранде) или же «между городами Мачерата Фельтрия и Читта Фельтрия (Сан-Лео)» в области Монтефельтро (местоположение родового замка Угуччоне делла Фаджуола).

Загадке, которую в этом стихе Данте задал грядущим толкователям, очевидно, суждено остаться неразрешенной.

107-108. Камилла, предводительница вольсков (Эн. VII, 803–817; XI, 498–835), и Турн, вождь рутулов (Эн. ХII, 697–952), пали, обороняя Италию от троянцев, а троянские юноши Huс и Эвриал (Эн. IX, 176–449) погибли в борьбе против рутулов, ради завоевания земли, на которой Энею суждено было стать родоначальником римской державы.

113. В вечные селенья… – т. е. в Ад.

117. О новой смерти тщетные моленья… – Грешники в Аду, уже умершие телесной смертью, хотели бы умереть и душой, чтобы прекратились их муки.

119. Среди огня… – т. е. среди искупительных мук Чистилища.

122. Душа достойнейшая… – Беатриче (см. примеч. 62; примеч. А. II, 70).

124-126. Царь горних высей, т. е. Бог, не дозволяет, чтобы Данте был введен в Небесный Рай Вергилием, ибо туда нет доступа язычникам (А. IV, 31–42; Ч. VII, 7–8, 25–26).

134. Врата Петровы – врата Чистилища, охраняемые ангелом, наместником апостола Петра (Ч. XXI, 54), которому тот вручил ключи от них (Ч. IX, 76-129).

135. И тех, кто душу вечной муке предал – т. е. грешников, которые мучаются в Аду.

ПЕСНЬ ВТОРАЯ

Сомнения Данте. – Ответ Вергилия

13. Сильвиев родитель – Эней (А. I, 74), который, по рассказу Вергилия (Эн. VI, 236–899), спускался в подземную обитель теней, приближался к Тартару, где казнятся злодеи, и посетил блаженный Элисий, где его отец Анхиз показал ему души его потомков, поощряя основать новую державу в Италии. Данте считает Энея достойным такой исключительной участи, как посещение загробного мира, потому что он предназначен был стать родоначальником Рима, столицы императоров и пап.

28. Там, вслед за ним, Избранный был Сосуд… – т. е. апостол Павел, названный так в «Деяниях апостолов». Он утверждал о себе (2-е Послание к Коринфянам 12, 4), что «был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать», а легенда приписывала ему также и посещение ада. Основываясь на «Энеиде» и на христианских верованиях, Данте признает Энея и Павла единственными своими предшественниками в странствии по загробным мирам.

52. Из сонма тех, кто меж добром и злом… – т. е. из толпы душ, пребывающих в первом круге Ада – в Лимбе (см. примеч. А. IV, 24).

70. Беатриче – историческая личность, флорентинка, дочь Фолько Портинари, сверстница Данте. Около 1286 г. она вышла замуж за Симоне де’Барди и умерла в 1290 г., двадцати пяти лет от роду. Данте любил ее с детства и памяти этой любви посвятил свою первую книгу, «Новая Жизнь», которая заканчивается обещанием поэта сказать о Беатриче «такое, чего никогда еще не было сказано ни об одной». В «Божественной Комедии», оставаясь по-прежнему той женщиной, которую Данте любил на земле, Беатриче является образом высшей духовной красоты, символом откровения, Божественной мудрости, превосходящей мудрость человеческую (см. примеч. А. I, 62).

71. Из милого мне края… – из Рая.

76-77. Единственная ты… – Смысл: «О ты, единственная, которая, даруя богопознание, возвышаешь людей над остальными творениями!»

78. Малый небосвод – Птолемеево небо Луны, ближайшее к Земле, которая недвижно покоится в центре Вселенной.

94. Благодатная Жена – Дева Мария, которая, как и Христос, нигде в «Аде» не названа по имени, потому что области Ада нечисты.

96. Судью – т. е. Бога.

97. Лючия – христианская святая, аллегорически – «просвещающая благодать» (лат. lux – свет). На горе Чистилища она же принесла уснувшего Данте к загражденным вратам (Ч. IX, 49–63, 88–90).

98. Твой верный… – Данте назван так, быть может, потому, что к святой Лючии обращались болеющие глазами, а он тоже ими страдал.

101. Ко мне, сидевшей с древнею Рахилью… – На ступенях райского амфитеатра двумя ступенями ниже Девы Марии сидит Рахиль, а по правую руку от Рахили – Беатриче. Место Лючии – на противоположной стороне, в верхнем ряду, слева от Иоанна Крестителя (Р. XXXII, 4–9, 136–138). Рахиль и Лия – дочери Лавана, вторая и первая жены библейского патриарха Иакова. Богословы видели в Рахили символ жизни созерцательной, в Лии – символ жизни деятельной (Ч. XXVII, 97-108).

124. У трех благословенных жен… – у Марии, Лючии и Беатриче.

ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ

Врата Ада. – Ничтожные. – Ахерон. – Челн Харона

1-9. Надпись на вратах Ада. По христианскому учению, ад сотворен Триединым Богом: Отцом (Высшей Силой), Сыном (Полнотой Всезнанья) и Святым Духом (Первою Любовью), чтобы служить местом казни для падшего Люцифера (А. XXXIV, 121–126). Он создан раньше всего смертного и преходящего. Древней его – лишь вечные созданья: небо, земля и ангелы. Ад и Рай пребудут вовеки (см. примеч. А. VI, 95), а Чистилище – только до Страшного Суда (Ч. X, 109–111).

18. Свет разума утратив навсегда. – Смысл: «Будучи навеки лишены познания истины, потому что они отлучены от Бога».

32. Чей это крик? – Пространство между вратами Ада и берегом Ахерона (ст. 77) занято несметным множеством ничтожных (ст. 62), которые не заслужили ни адских мук, ни райского блаженства (ст. 50). Ни к чему в жизни не стремившиеся, они вынуждены вечно бежать по кругу за увлекающим их стягом (ст. 52–57). Их непрерывно жалят слепни и осы, их кровь и слезы поглощают черви (ст. 64–69).

37. И с ними ангелов дурная стая… – это те малодушные ангелы, которые, когда восстал Люцифер, не примкнули ни к нему, ни к Богу.

42. Иначе возгордилась бы вина. – Грешники, казнимые в глубинах Ада, возгордились бы своим злодейством, видя рядом с собой этих ничтожных.

59-60. Кто от великой доли / Отрекся в малодушии своем. – Большинство старых комментаторов предполагает, что Данте имел в виду Папу Целестина V, который, после отшельнической жизни, 79 лет от роду, был избран в 1294 г. на папский престол и через пять месяцев, тяготясь своим саном, сложил его с себя (А. XXVII, 104–105). Отречению Целестина V усердно способствовал кардинал Бенедетто Каэтани, который, наследовав ему под именем Бонифация VIII (А. XIX, 52–57), держал его в заточении, где тот и умер полтора года спустя.

77. Ахерон. – Реки античной преисподней протекают и в Дантовом Аду. В сущности, это – один поток, образованный слезами критского старца и проникающий в недра Земли (А. XIV, 94-142). Сначала он является как Ахерон (греч. река скорби) и опоясывает первый круг Ада. Затем, стекая вниз, он образует болото Стикса (греч. ненавистный), иначе – Стигийское болото, в котором казнятся гневные (А. VII, 100–108) и которое омывает стены города Дита, окаймляющие пропасть Нижнего Ада (А. VIII, 67–75). Еще ниже – он становится Флегетоном (греч. жгучий), кольцеобразной рекой кипящей крови, в которую погружены насильники над ближним (А. XII, 46–54). Потом, в виде кровавого ручья, продолжающего называться Флегетоном (А. XIV, 134 и примеч.), он пересекает лес самоубийц и пустыню, где падает огненный дождь (А. XIV, 76–90; XV, 1-12). Отсюда шумным водопадом он свергается вглубь (А. XVI, 1–3, 94-105), чтобы в центре Земли превратиться в ледяное озеро Коцит (греч. плач) (А. XIV, 119; XXXI, 123; ХХХII, 22–30; XXXIV, 52).

Лету (греч. забвение) Данте помещает в Земном Раю (А. XIV, 136–138), откуда ее воды также стекают к центру Земли (А. XXXIV, 127–132; Ч. I, 41), унося с собою память о грехах; к ней он добавляет измышленную им Эвною (греч. благоволение, добрая память), возрождающую воспоминание о содеянном добре (Ч. XXVIII, 121–133; ХХХIII, 112–114).

83. Старик – Харон, перевозчик душ античной преисподней (Эн. VI, 295–330). В Дантовом Аду он превратился в беса (ст. 109), подобно другим персонажам греческих мифов, охраняющим дальнейшие круги Ада.

92. Челнок полегче должен ты найти… – Харон, зная, что Данте не осужден на адские муки, считает, что ему подобает место в том легком челне, в котором ангел перевозит души к подножию Чистилища (Ч. II, 13–51).

128-129. И ты поймешь, что разумел Харон… – Харон сурово встретил Данте, видя в нем «добрую душу» (ст. 127), предназначенную к спасению.

ПЕСНЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Круг первый (Лимб). – Некрещеные младенцы и добродетельные нехристиане

2. И я очнулся вдруг… – Данте оставляет непоясненным, что означали землетрясение и чудесное пылание, которые повергли его в глубокий сон (А. III, 130–136), и каким образом он очутился на другом берегу Ахерона.

13. Теперь мы к миру спустимся слепому… – т. е. в темные глубины Ада, лишенные духовного света.

24. Вниз, в первый круг, идущий вкруг жерла. – Первый круговой уступ, опоясывающий воронкообразную адскую пропасть, – это Лимб (лат. limbus – кайма) католического ада, где, по церковному учению, пребывали души ветхозаветных праведников (см. примеч. 52–54) и куда отправляются души младенцев, умерших без крещения. Сюда же Данте помещает души всех добродетельных нехристиан (см. Ч. VII, 28–36 и примеч.).

28. Безбольной скорбью… – Скорбь душ, пребывающих в Лимбе, безбольна, потому что они не подвержены внешним мучениям (ср. примеч. 42).

42. Мы жаждем и надежды лишены. – Смысл: «Мы томимся безнадежным желанием лицезреть Бога» (Ч. III, 40–44).

52-54. Я был здесь внове… – Вергилий, умерший в 19 г. до н. э., вступил в Лимб примерно за полвека до того дня, когда Христос (Властитель), между своей смертью и воскресением, сошел в ад и вывел оттуда ветхозаветных святых в рай, открывшийся для людей только с искуплением первородного греха.

55. Первый прародитель – Адам.

59. Израиль (еврейск. боровшийся с Богом) – библейский патриарх Иаков. Отец его – Исаак.

60. Рахиль – вторая жена Иакова, ради которой он служил ее отцу Лавану семь лет и еще семь лет (см. примеч. А. II, 101).

Дата добавления: 2015-09-29