Женя делает уже третий заезд. Вагон поезда, который она выбрала – первый, так что вовсю сигналит и визжит от удовольствия.
Влад привез нас и уехал на работу. Что-то там ему нужно доделать. Не хочет в новой должности показать себя плохо.
Рядом – боулинг. Периодически посматриваю на молодежь, которая веселится почти так же, как и моя дочь.
Не помню,когда я смеялась в кругу друзей. Когда мы выбирались вдвоем с Владом. Дом –работа. Этот круг не прерывается уже несколько лет.
Пока шли по торговому центру, мелькнула мысль купить себе платье. На обратном пути нужно будет зайти примерить. Простое, строгое, светло-бежевое, с темно сиим ремешком. У меня как раз туфли к нему. Сделаю себе подарок ко Дню рождения.
Женя тащит меня к игровым автоматам. Мы сбиваем струями воды шустрых уток и смеемся. Я постоянно ее целую. Не могу не прикасаться к своему солнышку.
Вдруг ощущаю тяжесть на затылке. Будто кто-то смотрит. Оборачиваюсь – возле входа в боулинг стоит Сергей и не сводит с меня глаз. Он в компании мужчин и женщин, они тянут его за собой, но он что-то говорит им и они заходят в зал без него.
Я не двигаюсь с места. Не могу отвести глаз. Это сильнее меня. Стою и впитываю каждую линию его фигуры. Разворот плеч, гордую посадку головы, узкие бедра. Его шея смугловатая, такая … соблазнительная. Кожа просит о прикосновении. Он выглядит уверенным в себе мужчиной, когда следы юношества стирает мужественность. Прямой взгляд, легкая щетина на лице.
Я борюсь с диким сексуальным желанием. Почему мы не властны выбирать,кого нам хотеть, кого любить? А кого не замечать совсем, чтобы избежать ненужных переживаний и проблем?
Я не знаю. Но я стою и смотрю на него так же пристально, как и он. Мы словно два животных, гипнотизирующих друг друга.
Он немного опускает глаза и мне становится жарко. Я знаю, что он смотрит на мою грудь. И сейчас я как никогда остро чувствую эту часть своего тела. Соски твердеют и проступают под тонком трикотажным свитером. Пора прекращать это безмолвное безумие.
Я поворачиваюсь к Жене и предлагаю пойти в детскую комнату. Она это любит. Мостики, канаты, лесенки, горки.
И пока она там бесится, у меня есть 20 или 30 минут. Я предупредила, что буду наблюдать за ней из кафе, расположенного тут же, за стеклянной стеной, чтобы родители могли видеть своих чад.
Взяла стакан сока и мысленно попыталась расслабиться.
- Здравствуйте.
Все мои попытки остыть -коту под хвост. Дыхание начало сбиваться от легкой хрипотцы в его голосе. Он присаживается напротив, не спросив моего разрешения.
- Зачем вы здесь?
- Решил составить вам компанию.
- А разве у вас уже нет компании?
- Им весело и без меня.
- Нехорошо бросать друзей.
- Нехорошо оставлять жену в одиночестве.
- Во-первых, я с дочерью. А во-вторых, мой муж сейчас вкалывает на вас, так что вам грех жаловаться. А мне и подавно.
- Я не заставлял Влада выходить сегодня на работу.
- Должны радоваться, что у вас такие инициативные работники.
- Которые бросают своих красивых жен сохнуть от тоски в выходной день.
- Это не так.
- А мне показалось, что вы одиноки.
- Ключевое слово – показалось.
Он замолкает, губы растягиваются в улыбке. Она – чистый секс. Я не видела мужчин, которые бы могли так улыбаться. Краешком губ, немного иронично. Он рассматривает меня, подперев голову рукой. И его мизинец касается рта.
У меня внезапно пересохло в горле. Тянусь за соком и делаю глоток. Он улыбается еще шире, отлично сознавая,какое впечатление производит на женщин.
- Вы очень красивая, Ирина.
- Спасибо.
- И вы мне нравитесь.
- Вы забываетесь. Я замужем.
- То, что ваш семейный статус определен штампом в паспорте еще не делает вас изгоем. Не запрещено восхищаться женщиной только потому, что она замужем.
- Тогда зачем говорить мне об этом? Чтобы поставить в неловкое положение?
- Единственное положение, в которое я бы вас хотел поставить прямо сейчас, вызовет массу негодования у окружающих. Потому что в общественных местах это делать запрещено.
- Это пошло и грязно.
- Нет ничего пошлого и грязного в страсти. И вы это прекрасно знаете, потому что сами раздевали меня глазами несколько минут назад, хотели меня посреди толпы народа, благочестивых семей с потомством, - он наклоняется вперед и смотрит мне в глаза. – И я тоже хочу. В этом тихом омуте сидит бесенок. Голодный, сладострастный, жаждущий. И я готов познакомится с ним поближе.
- Прекратите, - у меня нет слов, я не знаю, что ему ответить. Ведь он прав. Я мысленно облизывала кожу на его шее, прикасалась с широким плечам. Господи, когда же я научусь владеть лицом?
Он встает. Я надеюсь, чтобы уйти. Но его рука касается основания моей шеи. Теплое дыхание ласкает ухо.
- И когда вам станет невмоготу, я буду рядом. Чтобы сделать то, чего не делает ваш муж, чего не делали другие с этим прекрасным телом. Оно способно гореть и плавится. Горишь ли ты сейчас?
Он развернулся и ушел. Горю ли я сейчас? Да подо мной стул дымится! Температура подскочила, наверное до сорока. И я сижу пунцовая среди заинтересованно поглядывающих на меня мамаш.
Между ног ноет и пульсирует. Я не чувствовала такого возбуждения даже во время секса. Хотя то, что происходит в нашей семейной постели,скорее односторонний акт, а не полноценный секс.
И тут этот самовлюбленный самец шепчет мне на ухо пару ласковых, и я теку, как ручьи весной.
Господи, как же стыдно! Женя возвращается и я тяну ее домой. Бросаю тоскливый взгляд на платье и наказываю себя – не заслужила.
Дома готовлю Владу шикарный ужин. Но он возвращается так поздно, что ест его в одиночестве.
Матрац под ним прогибается, он привычно обнимает меня и целует на ночь. Я делаю вид, что сплю. А сама плачу от безысходности.
Я хочу любить мужа. Я хочу его хотеть. Хочу быть счастливой в нашем семейном гнезде. Но мне здесь тесно. Стены словно давят. И еще мне бесконечно одиноко.
Влад знает, что я –его надежный тыл. Он привык к этому. И никогда не беспокоился,что однажды я смогу его обидеть или предать.
Жизнь,словно тяжелый локомотив, встала на рельсы и пыхтя от натуги медленно,но неуклонно катила все дальше и дальше.
А я мечтала пересесть на самолет. Увидеть все с другого, свежего ракурса, поломать обыденность. Но в небо меня не приглашали.
Влада устраивало все как есть. Он думал, что и меня тоже. Поездок на море на неделю раз в пару лет в его понимании было достаточно,чтобы говорить о полноценности и разнообразии нашего совместного существования. Почему же мне было этого мало?
Заставляю себя повернуться и обнять мужа. Он – мой родной человек. Что бы там ни было, он со мной, я угадываю его мысли, а он – мои. Жаль только, что не всегда. Или, наоборот, хорошо, что не всегда?
Птичка певчая 10.02.2014 17:44» Глава 3
Глава 3
Однажды я очень сильно обожглась. Когда мне было двадцать, я встретила парня немного старше меня, мы начали встречаться, стали жить вместе. Я видела мир сквозь розовые очки. Все казалось прекрасным. Я не замечала ни его холодности в определенных ситуациях, ни сдержанности со мной. Тогда мне казалось, что это его возраст. В 25 лет люди, наверное, совершенно не такие, как в 20. По первому его зову я всегда прилетала, как птичка. Смотрела на него, не скрывая своих чувств, делала все, чтобы угодить.
Так наша жизнь текла довольно долго. Через три года я вдруг стала замечать то, что было на поверхности с самого начала. Он всегда прислушивался к советам своей матери, но не к моим. Он не считал себя обязанным делать что-то в нашем доме, тогда как я из кожи вон лезла, чтобы на те скромные деньги, составлявшие наш бюджет, в квартире было уютно.
В конце концов я перестала спешить после работы туда, к нему. Где не было теплого слова, нежного объятия. Я начала заскакивать к знакомой, играясь с ее маленькой девочкой, попивая чай на кухне.
Мы стали ссорится по пустякам. И когда однажды ночью я поняла, что сплю рядом с абсолютно равнодушным ко мне человеком, решила набраться смелости и разорвать отношения, которые застыли, словно лед в морозильной камере.
Я была инициатором того разговора. Где-то в глубине души все же надеялась, что он раскается, скажет, что был не прав, что следовало бы больше меня ценить и любить. Но он просто молча собрал вещи, сверля меня злобным взглядом, и ушел. Я сутки проплакала, написала ему сообщение, чтобы возвращался, потому что привыкла к нему, каков бы он ни был. Но он остался таким же холодным, как и морозное зимнее утро, в которое вышел из нашей маленькой квартирки.
Мне было очень тяжело. Если меня так легко бросить, значит, я собой ничего не представляю? Тогда моей самооценке был нанесен первый существенный удар.
Но ожоги на сердце оставил не он.
Мы работали вместе. И еще тогда, когда я пребывала в счастливом неведении относительно своего положения и думала, что скоро стану замужней особой, мой коллега постоянно флиртовал со мной. Его внимание льстило. Тем более, он казался мне таким ласковым, заботливым, ненавязчивым. А его пронзительные взгляды приятно щекотали женское самолюбие. Время от времени он интересовался, ничего ли не изменилось на моем личном фронте.
И даже когда сменил место работы, заскакивал иногда к нам поболтать. Как раз после моего разрыва состоялся его очередной визит. Не знаю, что он прочел по моему лицу, но в тот вечер после работы он встретил меня с букетом роз.
Я не хотела новых отношений. Но его пыл, легкость, с которой он отдавал себя без остатка, вскружили мне голову. Он ухаживал красиво, так, как делают мужчины в женских романах. Поутру я могла найти розу у своей двери, или на работу посыльный приносил мне конфеты, или он заказывал мою любимую песню на радио.
Но больше всего меня покоряло его трепетное отношение ко мне. Мы гуляли ночами по проспектам и паркам, забегали на дискотеки, кружились в танцах, ощущая тела друг друга. И каждый раз, когда он меня целовал, я словно поднималась высоко в небо.
Недавний неудачный опыт отношений заставил меня бросать ему слова типа «никаких обещаний» или «без обязательств». Он глотал их, только как-то странно смотрел на меня. Но против воли меня тянуло в этот омут снова. Когда я успела влюбиться в него? Кода он забегал ко мне в перерывах и я стягивала его одежду в безумной жажде ощутить его тело своей кожей? Или когда кричала от страсти каждый раз, когда он прикасался ко мне? Мы не могли оторваться друг от друга… Аж целых три месяца.
А потом все резко изменилось. Он стал пропадать, временами не подходил к телефону. Я начала ревновать, иногда чрезмерно. И меня упрекали в недостатке доверия.
Я злилась. Моя изначальная философия – никаких обязательств и сожалений - рассыпалась в пух и прах. Теперь я поняла, что дорожила им, нашими отношениями с самого начала. Не такой я черствый человек, чтобы не пропускать все через сердце. А потому старалась обуздать свои порывы, приказывала избавится от ревности.
Я могла ждать его ночи напролет, но он так и не появлялся. Говорил, что шабашки на работе, от которых не может отказаться, принесут ему хорошие деньги. А я пыталась верить и одновременно чувствовала ложь.
Все медленно катилось к черту.
Еще через три месяца я узнала, что у него другая. Что на тот момент, когда мы сошлись, она уезжала. Они рассорились. А теперь его вновь потянуло к ней. Но и со мной ему не хотелось порывать.
Это рассказал наш общий знакомый. Именно у него когда-то мой любимый и увел эту девушку. Запутанный клубок змей!
Мы порывали бессчетное количество раз. Но нас так сильно тянуло друг к другу, что мы снова падали в объятья, несмотря на обиды и сказанные накануне оскорбительные слова. И вновь между нами появлялись женские тени.
Я похудела. Почти перестала есть. Начала курить. Бесконечные ночи напрасных ожиданий, горечь поцелуев, словно украденных у кого-то, миллионы гудков в трубке, так и не завершившихся словами «Алло, привет».
Я знала, что на этот раз люблю. Что это серьезно. Что такого в жизни никогда не испытывала и вряд ли испытаю снова. И передо мной стояла моральная дилемма – растоптать свою гордость, отбивать всех его девок, охранять свое всеми доступными отчаявшейся женщине способами или уйти с высоко поднятой головой и вдребезги разбитым сердцем.
В конце концов, я выбрала второе… И он тоже почти не пытался меня вернуть.
Последующая череда мужчин, появлявшихся в моей жизни, в моей постели, абсолютно не трогала меня. Красивые и обычные, с положением в обществе или работяги, с шикарным телом, дорогой машиной, хорошими знакомствами, просто милые обаяшки. Всем им на самом деле была нужна не я. Максимум – мое тело. Минимум – сексуальное разнообразие.
Больше ни в ком я не находила душевного отклика, даже стремления сблизится по-настоящему.
А еще я думала о нем. Думала часто, с болезненным предчувствием, что в его жизни нет этой пустоты. Пару раз видела его с другой. Кто-то из наших общих знакомых сказал, что вроде бы у них все серьезно. И тогда я поняла, что одиночество – это мой удел. Как бы сильно я не любила, чем бы не жертвовала, никому это не было нужно.
Влад стал лучиком света, глотком свежего воздуха. Поэтому я и решила, что лучшего ждать от жизни мне не стоит. Он позвал меня замуж уже после трех месяцев знакомства. А через год родилась наша дочь. Жизнь обрела смысл, стала полной, размеренной, как у всех.
- Женя, хватит смотреть мультики, - я мыла посуду, поглядывая на сковородку, где тушилось мясо.
- Но мне скучно, мама.
- Я сейчас достану тебе краски. Но заниматься будешь только под присмотром папы.
- Ну мама…
- В прошлый раз я еле отмыла обои.
- Но было так красиво.
- В этот раз ничего отмывать не хочу. Я только вчера убрала квартиру. Влад, - я громко звала мужа, чтобы дать ЦУ. Но он не откликается. – Жень, приведи сюда папу.
Он зашел слегка раздраженный.
- Что там?
- Присмотри за Женей. Я дам ей краски.
- Зачем? Сидит же спокойно, смотрит телевизор.
- Так и зрение скоро посадит. Посиди рядом, позанимайся с ней.
Недовольно нахмурившись, он вышел. С ребенком Владу было скучно.
Домыв посуду, решила сходить в зал, проверить. Что-то уж подозрительно тихо там.
Женя разрисовала журнальный столик и часть мягкого сидения стула. А мой муж, отвернувшись от нее, полностью погрузился в компьютер.
Я просто взбесилась.
- Тебе что, трудно присмотреть за дочкой?
- Ну а что…
- Вот теперь смотри, что. А еще лучше, бери тряпку и вытирай.
- Все вытру.
Ему проще устранять последствия, но поступать он будет так, как удобно ему. Господи, внутри меня все клокочет от ярости. Что это? Абсолютное наплевательство? Мои слова не принимают всерьез. На ребенка не обращает внимания. Да и мебель сейчас вытрет кое-как, мне придется переделывать.
Как я все это ненавижу. Снимаю фартук и швыряю его в угол. Задолбало все.
Он подходит, обнимает сзади и тычется носом в шею. Ну напроказивший щенок, а не мужчина! Мне неприятно. Отворачиваюсь, стараясь, чтобы его губы не коснулись кожи.
- Ну чего ты злишься, котенок?
- Потому что ты меня не слушаешь.
- Ну я же сейчас все уберу.
- Нужно было сделать так, чтобы все оставалось чистым. И чтобы ребенок не играл сам с собой, когда рядом есть папа.
Я вырываюсь из его объятий. Задыхаюсь рядом с ним. Если бы могла, выбежала бы сейчас на улицу, просто глотнуть свежего воздуха. Он пытается поцеловать, но уже привычным жестом отворачиваю губы.
Я не помню тот момент, когда стала избегать его прикосновений. Но когда поняла, что делаю это инстинктивно, расстроилась до слез. Любящие люди всегда стремятся к физическому контакту, пусть мимолетному, но он словно утоляет постоянную жажду, живущую в теле и сердце. И у меня это когда-то было.
Мы ужинаем, укладываю спать Женю, вымываю мебель. Стою на кухне и пью чай. Влад подходит ко мне и начинает разговаривать о каких-то процессорах, программах, удивительных перспективных открытиях знаменитых разработчиков софта. Я смотрю и думаю – неужели он не понимает, что мне это неинтересно?
- Может быть, сходим куда-нибудь? – предлагаю я.
- Куда ты хочешь?
- Позовем друзей, посидим в ресторане, может в кино потом. Так давно нигде не были.
- Хорошо. Когда?
- Давай на выходных.
- Я позвоню и спрошу у них о планах.
Он достает виски и наливает себе в бокал. Медленно потягивает, продолжая рассказывать о том, что вызывает у меня скуку. Несколько раз пытаюсь поменять тему разговора, но ему неинтересно. Как и мне.
Когда нам стало комфортнее молчать, чем разговаривать?
На выходных идем обедать. Наши друзья- замечательна молодая пара. Живые и веселые. Они наслаждаются перепалками друг с другом. Вместе с ними и нам легко. Но уже на обратном пути в машине мы молчим. Нам нечего сказать друг другу.
День города – традиционный праздник. Концерты на площадях, парадное шествие, награждение отличившихся граждан.
Собрание в Городском дворце культуры – нудное мероприятие, но обязательное. Знаю, что сегодня мэр вручит почетную грамоту моему шефу. Хоть и ненужный клочок бумаги, но все же приятно.
По торжественному поводу я одела один из своих лучших костюмов – насыщенного вишневого цвета. Короткий пиджак плотно облегает грудь и талию, юбка чуть выше колен подчеркивает стройные ноги.
- Хорошо, если б вместо грамот каждый год давали бы премии, - говорю я.
- Тогда я бы уже купила себе Порше, - смеется Людмила Владимировна.
- А заместитель мэра купил.
- Ну, видимо ему грамоты как раз выдают в денежном эквиваленте.
- И как это КРУ или налоговая пропустила этот факт? - я возмущена до глубины души.
- Так же, как пропускают все факты, прикрытые купюрами. И лучше зеленого цвета.
Коррупция у нас процветает. Не знаю, смогут ли когда-нибудь искоренить ее из образа мыслей нашего народа. Потому что поговорка «Не подмажешь – не поедешь» в нашей стране актуальна на протяжении столетий.
- На банкет потом останетесь?
- Не хотелось бы, Ирочка. Хотя будет невежливо пропустить речь мэра еще и там. Так что скорее всего придется.
- А мне можно ускользнуть?
- Конечно, не мучиться же нам обеим.
Церемония награждения длится около двух часов. Людмила Владимировна уже получила свою порцию оваций. С чиновниками покончили, перешли к награждению предприятий и организаций.
Ладони уже зудят от постоянных аплодисментов. Рассеянно обвожу глазами зал. Думаю о том, что на улице дождь, а у меня выходные туфли. Такси будет вызвать непросто – столько народу.
И тут где-то вдалеке слышу фамилию Вронский. И замираю в кресле.
Он встает и направляется к сцене неспешным уверенным шагом. На нем темно-серый костюм и белоснежная рубашка.
Сердце делает кульбит в груди. Пока меня никто не видит, я пожираю его глазами. Красивый, с гордой осанкой и обворожительной улыбкой, он вызывает мечтательные вздохи у женщин вокруг меня.
Принимает грамоту с благодарностью, но без этого отвратительного раболепного выражения, которое часто появлялось на лицах людей, поднимавшихся сегодня на сцену.
Жмет руку крепко и смело, а потом легко сбегает по ступенькам к своему месту.
Вот иногда бывает что-то задевает в человеке, а что – понять сложно. Я могла бы перечислять множество его черт, которые нравились мне, однако и это не было главным. Сергей излучал особую, присущую только ему ауру. Уверенности, сексапильности, силы, обаяния. Казалось, что он идет по жизни легко и все силы природы благоволят к нему. Для таких, как он, солнце светит ярче, птицы поют красивее, судьба балует расположением. Кому не захочется погреться рядом с таким мужчиной, прикоснутся хотя бы ненадолго к волшебной атмосфере счастья и успеха?
Собравшиеся начали расходится. Я попрощалась с Людмилой Владимировной и сразу же схватилась за мобильный. Как и предполагала, машину нужно было подождать полчаса. Затерявшись среди пестрой толпы, я подошла к огромному окну, глядя на бегущие ручьи дождевой воды.
- Подвезти?
Я оглядываюсь и тону в бирюзовых глазах. Он напряженно ждет моего ответа, словно от этого зависит что-то важное. И я соглашаюсь, не зная, почему.
В салоне автомобиля угадывается его запах. Терпкий, древесный, с какой-то абсолютно волшебной ноткой, которая заставляет меня закрыть глаза от удовольствия.
Мы едем в полном молчании. Я смотрю на его строгий профиль, на длинные нервные пальцы, сжимающие руль. Он не отрывает взгляда от дороги. На лице какое-то упрямое выражение. И тут я замечаю, что он везет меня в противоположном направлении от дома. И все прекрасно понимаю.
- Останови. Я выйду.
- Ты же хочешь этого.
- Мало ли чего я хочу. У меня семья. А это не мелочь, которой можно легко пожертвовать ради минутной прихоти.
- Я не прошу тебя ничем жертвовать.
- Это не пройдет бесследно. Не для меня.
- Ира, - в его голосе желание, голод, призыв.
Мне не удержаться. Я сдамся как только он коснется меня. Потому что хочу быть с ним. Хочу украсть этот кусочек счастья.
Мы едем по старому району города. Бывшие купеческие дома не выше двух этажей, со облупившимися стенами и красивыми коваными козырьками над крылечками. Дальше будет новый район многоэтажных элиток. Скорее всего, там будет моя погибель.
Он тормозит на светофоре и я лихорадочно дергаю дверцу. Сначала она не поддается, но или он что-то делает, или я сама – и в итоге уже бегу к тротуару, шлепая по лужам. Мне страшно, я боюсь самой себя.
Холодный дождь нещадно бьет по лицу, прическа мгновенно превращается в сосульки, с которых капает вода. Костюм темнеет от влаги. Я бегу, не останавливаясь, как зайчишка от лисы.
Каблуки проваливаются между камнями брусчатки и, в конце концов, один туфель слетает с ноги. Я останавливаюсь, чтобы подобрать его, и тут же меня хватают сильные руки.
Сергей разворачивает меня лицом к себе и впивается в губы. Твердый, настойчивый, горячий рот на моих трепещущих губах. Он нажимает сильнее и я сдаюсь, проваливаюсь в бездну страсти.
Его руки сжимают лицо, поворачивая его под нужным углом, удерживая, пока его язык творит невообразимые вещи с моим языком.
Я хватаюсь за широкие плечи, чтобы не упасть. У него потрясающий вкус – желания и секса. Я отвечаю так же неистово, не уступая ему в страсти. Мы словно голодные звери стоим посреди улицы, не в силах оторваться друг от друга. Горячая волна обдает меня сверху донизу, колени начинают дрожать.
Он увлекает меня в переулок и прижимает к стене дома. Я забрасываю ногу ему на бедро, вжимаясь теснее в мускулистое тело. Его рука уже под моей юбкой ласкает бедро, крепко сжимает попку. Господи, как же я хочу его. Это наваждение. Мое тело забыло, что так бывает. И сейчас ощущения наваливаются, словно камнепад, придавливая волю, сомнения, стыд.
Он целует мою шею. Я запрокидываю лицо и закрываю глаза. Мои руки под его пиджаком исследуют твердые мышцы пресса и груди. Больше всего на свете я сейчас хочу прикоснуться к его коже.
Мы дрожим то ли от холодного дождя, то ли от невообразимого, сшибающего с ног желания.
Тяжелое неровное дыхание толчками вырывается из груди. Внутри жжет так сильно, словно артерии больше не могут сдержать давление крови.
Он приподнимает меня за ягодицы и вдавливается бедрами между разведенных ног. Юбка сбилась где-то на поясе. И то, что я ощущаю, тело требует немедленно принять в себя, удерживать, сжимать, не отпускать, пока небо не упадет на нас и не рассыплется звездами вокруг.
Он трется об меня, терзая губы, вызывая потребность упасть на грязный мокрый асфальт и прямо здесь разрешить ему делать все, что он только захочет.
Разве это я? Так должна вести себя женщина, нашедшая покой и защиту от сердечных ран рядом с любящим мужем?
Что мы творим? Открываю глаза и вижу его напряженное лицо, перекошенное от страсти.
- Нет, - выдавливаю я.
- Да. Едем ко мне. Я хочу тебя.
- Нет. Или ты сейчас отвозишь меня домой, или я добираюсь туда сама.
Его глаза становятся жесткими. Он с трудом переводит дыхание. Наконец, убирает руки и мое тело захлебывается от отчаяния. Но я молчу.
Он отворачивается и уходит. Я решаю, что он бросил меня, закрываю глаза и откидываю голову назад, опираясь о стену. Чего еще ждать от мужчины, которого сначала возбудили, всеми действиями дали понять, что он может рассчитывать на продолжение, а потом грубо отшили? И откуда у меня взялись на это силы?
Что-то прикасается к моей щиколотке. Он сидит передо мной на корточках, одевая потерянную туфлю. Потом берет за руку и ведет к машине, припаркованной у тротуара.
Как только он тормозит у моего подъезда, я без единого звука выскакиваю и, не оглядываясь, мчусь домой, в свою крепость одиночества.
Дома пока никого нет. Мне повезло. Я закрываюсь в ванной и смотрю на свое отражение. Губы припухли и покраснели, на шее легкая ссадина от щетины, одежда и волосы в беспорядке. Но глаза! Они живут своей жизнью на бледном лице. Они говорят о восторге и сладострастной истоме. Взгляд все еще подернут томной поволокой. Он выдал бы меня с головой.
Горячая вода смывает следы прикосновения другого мужчины, запах его одеколона.
Щелкает дверной замок. Влад привел Женю из садика.
Мои едят ужин, а мне не лезет кусок в горло. Смотрю на то, как муж с жадностью глотает пищу. На его русые волосы, светлые глаза, на такое знакомое лицо. Эти легкие морщинки у глаз появились после рождения Жени. А шрам на лбу он заработал, когда упал с утеса во время похода в горы. Когда он смеется, его брови взлетают верх. И еще он не может разговаривать по телефону, оставаясь на месте. Обязательно меряет комнату шагами. Это раздражало меня с самого начала.
Я знаю о нем так много, что он уверяет, что сам так не разбирается в себе, как я. Мы угадываем мысли друг друга, понимаем, в каком настроении сейчас находимся.
Но эта близость обесценилась сейчас. Потому что она не греет, не дает тепла. Только чувство еще большего одиночества.
- Влад, давай уедем на недельку куда-нибудь.
- Куда? С чего это ты надумала?
- Просто давай уедем. Женю оставим бабушкам, а сами сбежим ненадолго.
- Я не могу. На работе аврал.
- Влад, ну хотя бы на три дня, а? – мне почему-то кажется, что если мы сейчас сумеем поймать конец нитки, составляющей клубок наших семейных отношений, то сможем еще что-то связать из нее.
- Ира, давай летом. Тогда всех отпускают на недельку-другую без проблем. Вот и съездим на море или в Турцию. Куда захочешь. А сейчас не время.
Как раз самое время, думаю я. Жизнь летит под откос. Сегодня я целовала другого мужчину. И это были лучшие переживания за долгие годы.
Я так хочу укрыться где-то, где меня не найдет взгляд бирюзовых глаз, где снова смогу увидеть в муже того прекрасного парня, за которого вышла замуж. С отчаянием смотрю на него, но в этот раз он абсолютно не чувствует меня, не видит, что я встревожена, что нуждаюсь в его поддержке.
Он приносит мне грязную посуду и чмокает в губы. Я пытаюсь продлить поцелуй на секунду, но ему это сейчас неинтересно.
Проиграв с Женей весь вечер, я немного отвлеклась и успокоилась. Дождавшись, пока она уснет, я оторвала мужа от компьютера.
- Поговори со мной.
- О чем ты хочешь поговорить?
- Давай о кино.
- В последний раз фильм в кинотеатре был просто ужасным. До формата, который они обещали, совершенно не дотянули. Может быть что-то из новинок порадует. По рейтингу IMDb …
- Может быть сейчас посмотрим что-то? Что нравится тебе и мне?
- Давай «Пятидесятый штат»?
- Не люблю я его.
- Ну тогда «Слоеный пирог»?
- А может быть «Зеленую милю»?
- Слишком скучно. Да и показывали его недавно.
- «Облачный атлас»?
- Хорошо.
Я привычно устраиваюсь у него под боком. Мы часто проводили так вечера раньше. Женя внесла существенные коррективы в распорядок дня. И теперь, когда появлялось свободное время, каждый из нас стремился заняться тем, о чем мечтал весь день. Почитать книгу, поиграть в видеоигру, посмотреть фильм, зависнуть в соцсетях.
Мы разучились совместно использовать это время, искать тонкие невидимые мостики, по которым раньше находили дорогу другу к другу.
Он обнимает меня и уже через пять минут его рука начинает блуждать по моему телу. Привычные движения не несут для меня никакого сексуального посыла, хотя я точно знаю, чего он хочет. Поворачиваюсь и подставляю губы под его ищущий рот, а внутри пустота. Ни проблеска страсти, ни маленькой искры желания.
Но, кажется, он не замечает этого. Раздевает меня, целует все укромные местечки, но не добивается ни единого моего стона или всхлипа. В конце концов я просто развожу бедра и чрез пять минут он урчит:
- Это было великолепно.
А я лежу опустошенная, словно из меня вынули душу. Вскоре я уже слышу тихое сопение. Фильм даже не дошел до средины.
Молча встаю, одеваюсь, иду в ванну.
Шум воды заглушает мои тихие всхлипывания. Выключаю свет и иду спать, заглянув на мгновение к дочери. Милая, пусть ангелы принесут тебе на своих крыльях иную судьбу, чем у матери. Сердце каменеет, когда не любит.
Птичка певчая 12.02.2014 00:25» Глава 4
Глава 4
Свет желтых фонарей выхватывает редкие капли. Сегодня опять был дождь. А я без зонта. Мое строгое удлиненное каре превращается во что-то непонятное.
Влад предупредил, что сегодня задержится. Женю забрала на выходные прямо из садика моя мама. Пятница ударила по мне одиночеством. И я не хочу возвращаться в темный пустой дом.
Бесцельно иду по проспекту. Днем позвонила мужу, почти умоляла его сегодня сходить куда-то вместе. Отчаяние в моем голосе удивило его, но не натолкнуло на мысль, что мне настолько плохо, что я не могу работать, не могу нарисовать Жене простой рисунок в садик, не могу дышать полной грудью. Он остался на работе.
Так уж вышло, что у меня нет подруг. Большинство женщин всегда в таких случаях звонят своей лучшей подруге и вопрос решен. Для меня же попытки завести родственную душу, доверительницу своих тайн со школьной скамьи терпели поражение. Поэтому какое бы горе не случалось в моей жизни, переносила я его всегда в одиночестве.
Захожу в бар. Смотрю на столики, но понимаю, что не хочу сидеть одна и смотреть на пустые стулья. Не хочу, чтобы официантки или влюбленные парочки жалели женщину, которой никто не составил компанию. Иду к барной стойке. Никогда не топила горе в бутылке, но сейчас хочется хоть как-то прижечь эту саднящую рану.
Заказываю текилу и выпиваю первую стопку одним махом, выполнив весь ритуал. Через пять минут вслед за первой отправляется вторая. Бармен смотрит на меня заинтересованно. Строго одетая женщина, уже не в том возрасте, когда надираются просто так.
- Плохой день? – участливо спрашивает меня. Симпатичный парень, молодой совсем. Глаза искрятся, как хрустальные бокалы над стойкой.
- Нет, абсолютно хреновый.
- Еще одну?
- А может быть, две.
Мне становится все-равно. Легкое опьянение притупляет боль, градусы заполняют пустоту. Как часто люди находят временное забвение напротив бармена? Думаю, довольно часто.
Настойчиво звонит телефон. Копошусь в сумке. Номер незнакомый.
- Алло?
- Добрый вечер. Ирина Горенко?
- Да.
- С вами будет говорить Сергей Вронский, минутку.
Слышу щелчок, линию переключили. Его голос низкий, деловой.
- Добрый вечер. Надеюсь, не помешал?
- Нет. Добрый вечер.
- У меня возник вопрос по документам. Не хватает отчета по одному районному отделению. Не хотелось бы принимать решение, не изучив все варианты.
- Хорошо. Сегодня я уже не смогу вам переслать факсом. Давайте в понедельник.
- Вы уже не на работе?
- У нас в пятницу короткий день. Заканчиваем на час раньше.
- У нас такого нет.
- Я знаю.
- Извините, что побеспокоил.
- Ничего страшного.
Не дожидаясь ответа, кладу трубку и новая порция мексиканского напитка льется по горлу. Для ощущения полной потерянности в этом мире мне как раз не хватало звонка мужчины, которого я бешено хочу и не могу иметь.
- У вас очень странный бар, - говорю симпатяге напротив. Он вытирает бокалы и удивленно вздергивает бровь.
- Это еще почему?
- У вас куча попугаев.
- Ну это вроде как пиратский бар.
- Неужели у всех пиратов были попугаи?
- Нет. Но у самых знаменитых точно.
- И что, они говорят?
- Говорят, - хмыкнул парень. – Но в их интересах помалкивать.
- Почему?
- Был тут у нас казус. Попугая привез капитан дальнего плавания. Вез своей внучке, но птицу по пути частенько брали к себе матросы.
- Ну и что?
- А то, что когда этого редкого красавца все же доставили на сушу, он крыл отборным матом всех вокруг. Капитан, естественно, оставлять его у себя не стал. Продал нашему хозяину.
- Неужели его совесть не мучила?
- Ну он же не в детский сад его продавал, а в пиратский бар.
- Так где же эта знаменитость?
- Птицу пришлось продать кому-то еще. Она так сквернословила, что наши лучшие клиенты, будучи в подпитии, на нее сильно обижались. Не находили слов, чтоб достойно ответить.
Опять зазвонил телефон. Тот же номер.
- Да.
- Ты сейчас в баре?
- Не твое дело.
- Я сейчас приеду.
- Я не хочу тебя видеть.
- Ты что, одна напиваешься? Знаешь, что это дурной вкус.
- Дурной вкус хотеть трахнуть чужую жену.
- Не уходи никуда.
- Прямо бегу и падаю, выполняя твои приказы.
В трубке раздаются гудки.
- В городе еще есть бары, где орут попугаи?
- Нет, наш единственный, - с гордостью отвечает бармен.
- Тогда счет мне.
Хватаю сумочку, одеваю плащ и вырываюсь на улицу. Я прекрасно понимаю, что если сейчас попадусь Сергею, то мне не уйти от него. Быстрые шаги по тротуару, вымощенному фигурной плиткой, отдаются эхом от стен магазинов и кафе.
Сейчас дойду до остановки, доеду домой, заберусь под плед и пусть кто-нибудь только попробует вытащить меня из этого уютного гнезда.
На остановке какой-то мужчина в очках толщиной с кирпичную стену глазеет на меня, словно я прихватила из бара попугая. И птица сидит у меня на плече и материт всех отборными матросскими ругательствами.
Ну где же мой автобус? Я начинаю нервно вертеть головой, всматриваясь в номера маршруток.
Неожиданно прямо перед моим носом тормозит знакомый автомобиль. Я мгновенно разворачиваюсь и несусь прочь от злосчастной остановки. Меня выследили.
Он подрезает меня на повороте во дворы, выскакивает и силой затаскивает в машину. Клацает центральный замок.
- Выпусти, - хриплю я.
Но он молчит и смотрит на меня так, будто я прошу его продать душу дьяволу.
Ощущение надвигающейся катастрофы наваливается на мои плечи. Я не смогу противостоять ему. Такое искушение попадается раз в жизни. Когда язык не поворачивается, чтобы отказать, а ноги – чтобы уйти.
В подземном гараже темно, полосы света лишь частично освещают стоянку.
- А ты не думаешь, что меня ждут дома?
- Твой муж опять на работе.
- У меня еще есть ребенок.
- Ждал бы тебя дома ребенок, ты бы не сидела в баре.
Машина останавливается. Он обходит ее, чтобы открыть мне дверь. Я не двигаюсь. Он резко наклоняется и вытягивает меня совсем не нежно. Я отпихиваю его, он пытается ухватить мои руки. Между нами завязывается борьба. Я молочу его вслепую, по чем попаду. Ему, по-видимому, надоедает все это и он грубо заключает меня в железный обруч своих объятий.
Пытается поцеловать, но я отворачиваю лицо. Он натыкается губами на чувствительное местечко на моей шее и замирает, пробуя на вкус кожу. Зато меня начинает судорожно трясти, словно мое тело бросили на оголенные электрические провода.
Теплые ласковые губы двигаются по моей шее, оставляя влажные следы. Господи, почему никто никогда не касался меня так? Сколько лет прошло зря? Сколько удовольствия потеряно?
Он подхватывает меня на руки и несет к лифту. Я больше не сопротивляюсь. Я не могу, несмотря на отвращение к себе, на вопящую совесть.
Быть с этим мужчиной, который вливает в мои вены высокооктановое топливо, значит отдаться жизненному потоку, вдохнуть, наконец, полной грудью.
В лифте он прижимает меня к зеркалу и целует так, что начинает кружиться голова. В его властной манере есть что-то первобытное, что заставляет женщину покоряться без возражений, сдаваться на милость сильнейшего самца.
Мои руки уже блуждают по его телу, я притягиваю его к себе так близко, что слышу гулкое и неровное биение его сердца. Такое же, как мое собственное.
Мы вываливаемся в коридор, не различая дороги. Он практически на ощупь открывает дверь своей квартиры.
Щелкает выключатель, но я не смотрю по сторонам. Одежда летит в разные стороны. Он влечет меня в спальню, целуя каждый открывшийся участок кожи.
Мы останавливаемся на мгновение. Я всматриваюсь в его блестящие глаза и вижу свое отражение. В свете страсти я прекрасна и желанна.
Он проводит рукой по моему затылку и тысячи мурашек разбегаются по телу. Я закрываю глаза.
Его пальцы скользят ниже, вдоль позвоночника. Желание, темное и густое, полностью окутывает меня. Колючие иголочки заставляют соски напрячься.
Кто дал этому мужчине такую власть надо мной? Мое тело выгибается под его прикосновениями, оно отвечает так, будто он знает особый секрет.
Он медленно касается груди, едва ощутимо проводит обеими руками по вершинам, спускается к напряженному животу.
У меня перехватывает дыхание. Он опускается на колени и я ощущаю его дыхание прямо там. Руки ласкают мои бедра, подбираясь все ближе к развилке.
И я падаю в омут страсти с головой. Колени подгибаются, он ловит меня и я чувствую спиной холодный шелк простыней.
Первое прикосновение его языка делает меня его вечной рабой. Жаркое, пронзительной удовольствие заставляет спину выгибаться дугой. Я стону, когда его неспешные движения натягиваю мои нервы до звона. Он дьявол, он знает мое тело так, как не знаю даже я.
Сквозь шум в ушах я слышу свой голос. Он умоляет его о чем-то. Но он поднимает горящий взгляд и отрицательно качает головой.
И вновь его пальцы и язык распаляют меня, я раскалена добела, доведена до предела, через который он не разрешает мне переступить, останавливаясь на самом краю, доводя этим до боли.
Я почти плачу, а он смеется у моего лона. Воздух щекочет нежные складки, делая удовольствие еще острее.
- Прошу тебя, позволь мне..- шепчу я в агонии. И слезы блестят в глазах. Я ни разу не испытывала ничего подобного. Когда невероятное удовольствие смешивается с болью и каким-то образом становится еще сильнее.
- Я позволяю тебе, - говорит он серьезно.
Его пальцы скользят внутрь, а рот припадает к самому чувствительному месту. Я тут же разлетаюсь вдребезги от ядерного взрыва. Ударной волной меня выносит за пределы вселенной. Меня больше нет. Я улетела с грешной земли, с планеты одиночества и безысходности прямиком в рай.
Когда дымка перед глазами начинает таять, я различаю силуэт его поджарого мускулистого тела. Он ложится на меня сверху и целует, успокаивая. Но уже через несколько секунд движения его языка пробуждают во мне желание и я хочу его снова. Хочу познать его, на какое-то мгновение стать с ним единым целым, найти в нем себя и забрать частичку этого мужчины с собой.
Обхватываю ногами его талию, пальцы зарываются в темную шевелюру. И в следующее мгновение он входит меня одним толчком.
Когда-то я помнила, как прекрасна физическая сторона любви. Я предавалась страсти с человеком, которого желало мое сердце и тело. Я знала немало упоительным моментов плотской любви, подпитываемых еще и глубокой духовной связью. Однако то, что заставил меня чувствовать Сергей, не шло ни в какое сравнение с моим опытом.
Его первые мощные толчки наказывают и ласкают разгоряченную плоть. Он смотрит мне в глаза и я не могу отвести взгляд. Его пальцы обводят мое лицо, мои губы. Мы дышим в унисон, жадно глотая воздух.
Танец наших тел абсолютно лишен пошлости. Сейчас в этом мире нас только двое. Ничто не делает соединение грязным, потому что это божественное откровение для обоих.
На его напряженном лице я улавливаю проблески чувств, которым он никогда бы не позволил проявится – удивление, восхищение, потрясение.
Я широко распахнула глаза, когда поняла, что сейчас меня накроет вторая волна оргазма. Он наблюдает за мной цепким взглядом, впитывает все эмоции, подмечает мельчайшие изменения.
И когда я опять на грани, останавливается и тихо смеется, покусывая мою грудь.
Мои ногти оставляют глубокие борозды на его спине, но он только выгибается, закатывая глаза от страсти.
Я бьюсь под ним, разрываясь от невыносимой муки. Он сжимает мои руки над головой, приближая нас к концу. Мое удовольствие никогда не было таким всеобъемлющим, таким абсолютным. И все потому, что он полностью контролирует процесс.
Я не чувствую, как по щекам бегут слезы, только жадно смотрю на него, такого красивого, желанного, не моего. А он собирает соленые капли губами и двигается, двигается, двигается…
Когда оргазм уносит меня во второй раз, я почти теряю сознание. Теперь я точно знаю - когда говорят, что любовников выбрасывает на мифический остров, это ущербный образ, абсолютно ни о чем не говорящее сравнение.
Меня выбросило в то место, где тело и разум сливаются воедино в чистом, неразбавленном эликсире счастья. И там я оказалась не одна. Бирюзовые глаза следят за тем, как я кричу от восторга, как поет мое тело, как ликует душа. Он вырвал меня из оков одиночества, защитил поцелуями от холода и тоски.
Мы лежим, тесно переплетясь руками и ногами. Если бы я не знала, что это всего лишь на одну единственную ночь, то подумала, что встретила человека, предназначенного мне судьбой. Мою вторую половину. Его узнавала каждая моя клеточка. Однако это были украденные минуты счастья. И я ни на что не могла претендовать.
Он гладит мою спину, второй рукой перебирая волосы. Моя голова у него на плече. Мы молчим. А что тут скажешь?
Осознание вины медленно укореняется в мозгу, жжет лицо. Сегодня я вернусь домой и не смогу посмотреть в глаза своему мужу.
Мужчина рядом со мной внешне спокоен. Но я чувствую, что он задумался о чем-то. Брови едва заметно нахмурены, уголки губ немного опущены вниз.
Солоноватый запах его тела смешивается с нотками одеколона. Гладкая кожа прикрывает твердые мускулы, растрепанные волосы начинают виться. Он так красив,что хочется молится не него, как на икону. Мой прекрасный грех.
Я поднимаюсь с кровати.
- Куда ты?
- Мне нужно домой.
- Останься еще ненадолго.
- Влад, должно быть, уже пришел.
- Еще полчаса.
Я лишь отрицательно качаю головой. Возможно, сегодня моя жизнь изменится навсегда. Вероятно, я потеряю мужа, семья разлетится на осколки. И все из-за моей слабости.
- Я отвезу тебя.
- Нет, вызови такси.
- Посмотри на меня, Ира.
Я смотрю. Он весь натянут, как струна, даже взволнован.
- Ты жалеешь.
- Нет. Я ни о чем не жалею и ни в чем тебя не обвиняю.
- Не обвиняй и себя.
Я молчу. Всегда есть кто-то, кто в ответе за ситуацию, кто стал причиной конфликта. Сейчас абсолютно и бесспорно это я.
Одеваюсь и иду к двери. Оборачиваюсь на прощанье. Он стоит во всей своей красе и смотрит таким тяжелым взглядом, будто только что рухнула его жизнь и я тому причина.
Выхожу, осторожно прикрывая дверь, и медленно иду к лифту. Я только что прикоснулась к своему солнцу, опалила душу, ослепла. И искалеченная, возвращаюсь в ту темноту, где существовала до сих пор.
Машина еще не приехала. Небо вдруг стало таким чистым. Зажглись звезды, яркие, умытые дождем. В свежем воздухе пахнет какой-то горчинкой. Звуки города утихают.
И в этой тишине я слышу собственное сердце. Его неровное, неистовое фламенко.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |