- Мам, ты, наверно, голодна? – рассматривая то, что приготовил младший на обед, громко спрашивает Том.
- Давайте, пока на стол накроем, а как отец придет, тогда уже и обедать будем, - голос Симоны, оказавшийся слишком близко, заставляет вздрогнуть. – Командуй, хозяин, что делать?
- Хоть дома я и главный, но на кухне – все вопросы к Биллу, - опустив на место крышку сковородки, Том, решив оставить двух хозяюшек в своем маленьком царстве, проскакивает мимо брата подпирающего косяк. – Мне надо отъехать по делам, - извещает перед самым хлопком входной двери.
- А… - Билл только и успевает развести руками, смотря, как наверху раскачивается серебряная подковка, приведенная в движение порывом ветра.
- А куда он?
- Хотел бы я знать, - гипнотизируя дверь, словно она может что-то объяснить, на автомате кидает матери Билл. – Работа, наверно…
- Ладно. Расскажи, как вы тут живете? Как учеба?
- Подходит к концу своим чередом, - юноша, как может, старается не подать вида, что обескуражен таким уходом Тома, но настроение куда-то улетучилось, не оставив вести, где его искать.
«Объяснить, конечно, выше наших сил», - усевшись за барную стойку, недовольно подумал Билл.
- Том сказал, что ты в конкурсе самодеятельности участвуешь? – Симона продолжает расспрос, ловко управляясь ножом. Ее быстрые и, в то же время, изящные движения приковывают взгляд, заставляя отвлечься от неутешительных мыслей.
Словно детство вновь забирает парня в ту сказочную страну, где все просто и ясно. Где нет ни душевных терзаний, ни необходимости в принятие каких-либо решений. Там для полного счастья нужно было совсем немногого. В то время, когда Том пропадал на улице с друзьями, маленький Билли вот так же, положив голову на руки, наблюдал за тем, как Симона в спешке готовила ужин к приходу с работы отца. Или, наоборот, скрупулезно, постоянно сверяясь с рецептами, творила оригинальные блюда, в ожидании гостей на званый обед. В такие моменты всю кухню наполняли поистине божественные запахи, которые приятно щекотали нос и пробуждали аппетит.
А выпечка! Горько-сладкий, дурманящий аромат горячих булочек с корицей, которыми Симона баловала их по выходным, буквально сводил с ума. Воскресным утром оба брата вскакивали и мчались на кухню, лишь бы успеть, пока это чудо маминого кулинарного искусства не остыло. Сидя за столом в компании двух самых родных людей Билл ощущал себя на седьмом небе от переполнявшего его чувства любви. Для полноты картины не хватало лишь отца, но все домочадцы давно привыкли, что их заботливый папочка всегда на работе.
«Вернуть бы сейчас те прелестные утра» - неутешительно вздыхает Билл, принимаясь за накрывание.
- Мам, а расскажи о своей первой любви, – внезапно раздается вопрос.
- Ммм… Мы с вашим папой…
- Нет, я о другой твоей любви. К девушке, - резко перебивает ее Билл, вводя Симону в полное оцепенение.
Он спокойно расставляет приборы, даже не поднимая головы, не видя удивления на лице матери. Его давно мучило любопытство, но спросить открыто он как-то не решался, а сейчас этот вопрос как-то сам собой сорвался с губ.
- Откуда ты… Ох, Том! – восклицает она, догадавшись об «источнике» информации. - Это было давно, я уже и не помню…
- Мам, - Билл с укором смотрит на нее, как на ребенка, только что уличенного во лжи.
- Зачем тебе?
- Интересно…
- Я познакомилась с ней на отдыхе – слегка поколебавшись, все же начинает она свой рассказ. - После того, как я была зачислена в институт, оставалось несколько недель до начала учебы. Небольшой компанией мы решили съездить на море. Она была девушкой моего знакомого, и он взял ее с собой. Ее звали Фрида. Стройная высокая брюнетка, с выразительными ярко-синими глазами, тонкими чертами лица. Имя полностью ей соответствовало. Она сводила мужчин одним взмахом длинных ресниц. Гордая, независимая. Оказалось, что она училась в том же институте, куда поступила я, перешла на третий курс. Все как-то так закрутилось… - Симона, с легкой мечтательной улыбкой походит к окну и всматривается куда-то вдаль, вспоминая эпизоды того времени. – После отдыха мы вернулись в Берлин, продолжили общение. Спустя месяц Фрида переехала ко мне, в эту самую квартиру, не задумываясь разорвав прежние отношения. До этого я никогда даже не думала, что буду встречаться с девушкой. Но во Фриде было что-то такое… Это притягивало, заставляя терять голову, отбивая все сомнения в правильности действий. Все это длилось недолго. Вскоре, я встретила Гордона, а спустя время, он сделал мне предложение и мы поженились, - женщина, стараясь не подать особого виду, возвращается к прежнему занятию, но отлично видно, что блеск из ее глаз словно стерли ластиком.
- Ты оставила квартиру в центре Берлина, учебу и любимого человека лишь для того, что бы перебраться в Магдебург и жить с нелюбимым мужчиной? – недоумевая, Билл снова в упор посмотрит на мать, пытаясь хоть как-то понять ее.
- Да.
- Вот так просто?
- Вот так просто…
- Ты жалеешь об этом?
- Глядя на вас с Томом и счастливые глаза вашего отца, я понимаю, что все сделала верно, - легкая улыбка появляется на губах при этих словах, и лишь грусть во взгляде не дает поверить в ее искренность.
- Ты все еще ее любишь? – выдержав незначительную паузу, все же спрашивает юноша.
- Зачем тебе это все? Ты же не… - Симона замолкает на полуслове, глядя большими глазами на сына.
- Это, наверное, генетическое, - легкий румянец ровным тоном расплывается по щекам Билла и он поспешно отводит глаза, слегка ухмыляясь. От такого признания сразу становится намного легче, словно с его плеч только что сняли, как минимум, небосвод.
- О, нет… - тяжело вздыхает женщина. – Ты уверен, что это не банальное влияние на тебя образа жизни Тома?!
- Уверен, - «Это, скорее, влияние самого Тома на меня», - мысленно заканчивает фразу.
- Только, пожалуйста, давай ничего не будем говорить отцу. Хотя бы пока… - оседает на стул женщина.
- Да я и не собирался.
- Вот и хорошо. Ты сейчас с кем-то встречаешься?
- Нет, - замявшись, отвечает Билл. Два признания сразу – это слишком. Тем более такого рода откровение может не привести ни к чему хорошему. Юноша тактично замолчал, продолжая раскладывать приборы.
Ровно, как по заказу, когда все яства на столе, раздается звонок в дверь.
- Папа! – светясь от счастья, немного по девчачьи, взвизгивает Билл, открыв дверь.
- Не ждали? - красивый высокий мужчина, прижимая большие пакеты (судя по блестящим упаковкам, с подарками) переступает порог.
- Ждали! И даже очень!
- Тогда принимайте, - отдав Симоне сумки, Гордон обнимает сына. – Ну, здравствуй. Вырос то как!
- Ты посмотри, какой он худой! – не удерживается мать от того, чтобы не упомянуть о теме, которая явно не дает ей покоя. Билл действительно за последнее время сильно вытянулся и осунулся. И родители, которые несколько месяцев уже не видели свое чадо, не могут не заметить резких для них перемен.
- Ничего, еще окрепнет, - смеясь, отмахивается тот.
От сделанного признания настроение Билла заметно повысилось. Когда вернулся Том, он уже не чувствовал какой-то неловкости и страха при общении с ним. Да и Том перестал кидать в его сторону жаркие взгляды. Лишь иногда ободряюще улыбался, словно напоминая, что все в порядке. Семейный обед плавно перешел в ужин, а эти четверо никак не могли наговориться.
***
- Ты знаешь, я все рассказал маме, - поздно ночью братья лежат на надувной кровати в гостиной, предоставив родителям свою комнату.
- Что все? – спокойно переспрашивает Том, обнимая прижимающегося к нему Билла.
- Про свою ориентацию.
- Да? И как она отреагировала? - первая мысль, пустившая легкий холодок по телу: рассказал об их отношениях. Но старший полностью уверен в разумности любимого. Да и если бы рассказал – что уже изменишь? Иногда, такое спокойное принятие фактов его само раздражало. Но что поделаешь, если драматизм, что предполагался на братьев, полностью достался Биллу.
- Без шока не обошлось, но она приняла это, попросив лишь не говорить папе, - Билл приподнимается, пытаясь в темноте разглядеть лицо брата. – А еще я выспросил о ее первой любви… К девушке. Том, что с нами будет?
- А что с нами может быть?
- Ты никогда не думал, что наши отношения могут закончиться?
- Что же она тебе такого рассказала, что в твою голову полезли такие вопросы? – удивленно отвечает вопросом на вопрос он.
- Она ее, до сих пор любит, но рассталась с ней сразу, как только отец сделал ей предложение.
- И?
- И я подумал, а что, если…
- А… И теперь ты думаешь, что я могу так же поступить с тобой? Да?
Молчания и закатанные глаза дали ответ лучше любых слов.
- Какой же ты у меня все-таки глупенький! – слегка стукает его по лбу Том двумя пальцами.
- Ты же знаешь, что история любит повторяться…
– И не надейся! Ты от меня так просто не отвяжешься. Еще не родилась такая девушка, которая была бы способна меня закадрить. И уж, тем более, женить на себе. Почему ты думаешь, что мама до сих пор любит ее?
- Это было видно по ее глазам…
- Билл, я, правда, не знаю, что с нами будет. Но я приложу максимум усилий для того, чтобы у нас все было хорошо. Больше всего на свете мне не хочется, чтобы у нас что-то закончилось, - сладкий невесомый поцелуй дополняет это заявление.
- Совсем?
- Совсем.
- И даже мои истерики, - хитро прищуривается младший.
- Я буду стараться не быть для них причиной, - проводя рукой по мягким черным волосам, отвечает Том. В его глазах столько искренности, а в голосе – уверенности, что в сердце Билла не остается никаких сомнений, что так и будет.
- Какой же ты у меня… идеальный просто, - хихикает юноша, прижимаясь к любимому.
Глухая тишина наполняет комнату все следующее время. Она настолько живая и в то же время такая гробовая, что становится как-то не по себе.
- О чем думаешь? – мягкий голос Тома разрывает это напряженное молчание.
- Я? Эммм… - Билл, немного отдалившись, задумчиво прикладывает палец к губам, белоснежная улыбка становится видна в темноте. – Я… думаю… о том… - намерено растягивая каждое слово, произносит юноша, передвигая пальцами по простыне. – Что мы никогда не занимались сексом на надувной кровати…
Незамедлительно, его рука направляется под одеяло, устремляясь к белью брата.
- Неееет! Ты совсем с ума сошел! – словно испугавшись его действий, Том резко перехватывает руку, не позволяя достичь цели. – Родители за стеной!
- Мы тихонько, - в тусклом свете, проникающем в комнату из окна, видны полные похоти глаза младшего. – Ты же с самого утра только этого и хотел…
- Хотел, да перехотел. Тем более, мне ли не знать, что тихо ты просто не умеешь, - «И как тебе не стыдно… Ведь первая часть фразы – полная ложь» - не удерживается совесть от подколки. Адреналин, конечно, добавил бы остроты, но разум все же взял верх, удержав Тома от того, чтобы дать согласие на эту авантюру. – Давай спать, - все еще не отпуская руку, он укладывается на подушку.
- Пф, - издает недовольный звук Билл. – Так и знал, что твои обещания пусты, - и, вырвав руку, обиженно поворачивается к брату спиной.
- Ооо… Вот только не надо дуться! – легкий толчок где-то внутри от подсознательного испуга, что это капризное чудо сейчас разобидится. – Билл? - никакой реакции. - Спокойной ночи, - и снова ни звука.
Часы отсчитывают секунды, раздражая своим тиканьем. Том лежит и тупо смотрит в черный затылок. Тик – так… Тик – так… Каждый звук как удар по оголенным нервам.
«Не дай бог, ты обиделся» - он придвигается к Биллу и обвивает рукой его талию. Вопреки опасениям, кисть младшего нежно ложится поверх его, переплетая пальцы.
- Засранец ты маленький, - облегчено выдыхает Том, прижимая к себе любимого и целуя в плечо. – Молчу - молчу, - больной пинок пяткой по ноге заставляет взять свои слова обратно. Вжимаясь друг в друга, братья отправились в страну грез. Впереди их ждал насыщенный день.
Длинные черные ресницы слегка подрагивают, и в следующее мгновение прекрасные карие глаза распахиваются, приветствуя первое утро взрослой жизни. Вся комната пронизана праздничным настроением: солнечные блики играют на блестящих ленточках, свисающих от множества белых и золотых воздушных шариков, что держатся на потолке. Искренняя, лучезарная улыбка добавляет еще больше радостной атмосферы в помещении, озаряя все вокруг. Поднявшись, Билл обнаруживает рядом с собой огромный великолепнейшей красоты букет. Радужные розы источают тонкий, удивительно нежный аромат. Вокруг все превосходно, но для полной радости не хватает одной детали. Но в это особенное утро ничего не может «не хватать». До слуха доносится раздвигающийся звук тяжелых деревянных дверей и в проеме возникает любимая мордочка.
- Тсс-с-с, - прикладывает Том палец к губам, проскользнув в комнату и задвинув за собой двери.– Проснулся?
- Да-а-а, - светясь от счастья, шепчет Билл. – И когда ты все успел?
- Время, между прочим, уже обед, - Том опускается рядом с ним на кровать и притягивает его за талию к себе. – С Днем рождения, любимый!
Не теряя ни капли времени, младший забирается к нему на колени и, удобно устраивается. Проведя кончиком языка от одного уголка его губ к другому, он прихватывает нижнюю и вовлекает в поцелуй. Сердце начинает учащенно биться, отчего по телу волна за волной пробегает жар. Эта приторная нежность приятно расслабляет, даруя чувство блаженства. Они оказываются настолько поглощены друг другом, что все посторонние мысли испаряются, заставляя души сливаться воедино. Страсть, желание, любовь… Чувства правят. Что-то необъяснимое, неимоверно сильное, но в тоже время фееричное, сдавливает легкие, не позволяя кислороду проникать внутрь. Когда воздуха перестает хватать, Том первый разрывает эту сладкую связь, перемещая свои поцелуи на шею брюнета. В райской истоме младший запрокидывает голову, и тихий стон наслаждения вырывается из груди. Нежные губы Тома вновь поднимаются выше и Билл, обхватив изящными ладонями лицо брата еще несколько раз мягко касается губами его губ.
- Где родители?
- Завтракают, - спокойно отвечает Том, любуясь заспанными глазками своего мальчика. Они такие красивые, даже без всяких искусственных манипуляций связанных с косметикой. Их теплота кружит голову, согревая все внутри.
- А мы тут так спокойно сидим? – обивая руками его шею, хихикает юноша.
- Разве не так бы ты хотел встретить утро своего совершеннолетия?
- Именно так и никак иначе, - жаркие губы продолжают блуждать по гладковыбритым щекам.
- Все, надо вставать, а то мы действительно сильно рискуем, нежась тут.
- Не хочу-у-у, - капризно тянет Билл, еще сильнее прижимаясь к Тому и опуская голову ему на плечо. Каждая клеточка тянется к родному телу, не желая разрывать этот контакт. Тонкий терпкий аромат парфюма кружит голову, напрочь отбивая возможность оторваться.
- Надо…
- Какое противное это слово! – в сердцах восклицает он, перемещаясь на кровать и недовольно натягивая на себя тонкое одеяло.
Внезапно двери приоткрываются, а в комнату заглядывают два счастливых лица родителей. Жар и одновременно облегчение прокатываются по телам обоих братьев. Переглянувшись, они улыбаются друг другу, мысленно благодаря всевышние силы за то, что те так вовремя рассоединили их.
- Где тут у нас новорожденный?
***
- Я хочу взять шарики! – возмущается Билл у самого выхода. Вся семья собирается в ресторан, где уже давно их поджидает заказанный столик. Но именинник как-то торопится меньше всех. Мало того, что он три часа подряд не отходил от зеркала, так сейчас он еще и рогом уперся, что без шариков не пойдет.
- Би, ну, что ты, я не знаю… Прекрати говорить глупости. Сдались они тебе! – Том стоял, поражаясь выходкам брата. – Оставь!
- Нет, я хочу!
- Да ладно, Том. Если так хочет – пусть возьмет, - слова матери разрешают затянувшийся спор. - Мы уже опаздываем.
- Я сейчас, - в доли секунды Билл исчезает из поля зрения.
Минута, две, три…
- Да ты чего там? Билл, в конце концов! – Том уже медленно, но начинает злиться на это ребячество. Человеку исполняется восемнадцать, а ведет он себя хуже трехлетнего.
- Мы вас на улице подождем, - говорит Гордон, беря под руку Симону.
- Хорошо. Я надеюсь, мы скоро спустимся, - уже не разуваясь, он следует в спальню. Такое абсолютно бредовое поведение именинника просто выводит из себя.
«Главное, не психовать» - сам себя успокаивает парень.
- Том, ты тугодум! – буквально вешается ему на шею Билл, как только парень входит в комнату. – Ты думаешь, мне нужны эти шарики?! Я не дебил, что бы тащить их с собой. Мне просто нужно было хотя бы еще немного побыть с тобой наедине, - быстро тараторит младший, впиваясь следом в его губы.
- Нас… Ждут… - стараясь не отрываться от поцелуя, пытается вставить Том, хотя самому было бы намного милее весь вечер не выпускать это страстное молодое тело из своих объятий.
- Мы… Уже… Идем… - прерывисто шепчет Билл. – Поставь! Поставь, кому говорю! – его глаза резко расширяются от испуга, когда, без всякого предупреждения, Том подхватывает его и, перебросив через плечо, направляется к выходу.
- Время уже девятый час. С твоей любвеобильностью мы дай бог к полуночи только из дома выйдем.
- Я тебе это припомню, - фыркнув, уведомляет юноша, переставая сопротивляться.
- Буду ждать, - вернув парня на пол, Том ласково целует его в щеку. – Ключи не забудь, - напоминает, покидая квартиру.
Проходя мимо большого зеркала, Билл останавливается перед ним.
- Хорош! – улыбаться себе, любуясь своим отражением, давно вошло в привычку. Здоровый нарциссизм еще никому не мешал.
Яркое солнце доживало свои последние несколько часов. Вечер был замечательный, радовала каждая деталь, каждое мгновение. Всю дорогу Билл, как бы невзначай, пытался коснуться Тома. Он соскучился по любимому, хотя они и находились почти постоянно вместе. Все эти дни лишь пустота поглощала изнутри. Он не чувствовал ничего, кроме холода и обреченности. И вот, сегодня, словно ледник сошел, вновь возвращая ощущение тепла, любви и нежности. Весь негатив испарился сам собой и обиды отошли на самый задний план.
По закону подлости, когда все слишком хорошо, появляется деталь, которая, если не портит, то сильно снижает позитивный настрой. Все было хорошо. Подарок родителей – ключи от новенькой Audi Q7 – безумно порадовал, вызвав бурю эмоций и восторгов. Непринужденные разговоры, обсуждения и прочее – расслабляли, не загружая мозг. Но вот конец вечера…
- Билл, ты уже решил, куда поступать будешь после окончания? – после небольшой паузы возобновляет разговор отец.
- Нет, - нехотя ковыряясь в кусочке вишневого чизкейка, дает четкий ответ юноша. Уже битый час он считает минуты до того времени, когда все это «веселье» закончится. Но какой-то неведомой силой этот конец снова и снова отодвигается. Это начинает напрягать и раздражать. И меньше всего сейчас хочется думать о том, уже недалеком дне, когда закончится учебный год и состоится праздник, на котором не будет главного человека.
- Ну а предположения? Мне нужны помощники на фирме. Давай я тебя устрою в бизнес-школу, у меня там есть связи. Переберешься к нам, на старших курсах вольешься в управление семейным делом.
От такого предложения даже чай стал возмущаться, направляясь внутри Тома совсем не туда, куда следовало бы. Сквозь сильный кашель он выдавливает лишь:
- Чай горячий, извините, - и продолжает надрывать горло.
- Да нет, пап, спасибо, - снисходительно, опустив глаза, мягко произносит Билл, возвращаясь к своему прежнему занятию. – Бизнес – это не мое.
- А что твое? – с интересом переспрашивает мать.
- Я петь хочу…
- Петь? Что это за занятие для мужчины?! – резко, на эмоциях выкрикивает Гордон, и рука непроизвольно начинает нервно теребить тканую салфетку на коленях. Заметив это, Симона накрыла ее своей ладонью, как бы беззвучно прося успокоиться. Она знает, что муж большие надежды возлагал на младшего, как на помощника в бизнесе. Но и влиять как-то на решение сына – не в ее правилах.
- Обычное такое занятие, - готовясь занять оборону, насупливается Билл.
- У него очень красивые песни и прекрасный голос, - встревает Том, видя явное недовольство отца, совершенно не прикрытое ничем. В следующее мгновение украдкой нежным взглядом любящих глаз к нему от Билла направляется благодарность за поддержку.
Сказать, что такое отношение отца задело – проще промолчать, потому что «задело» - слишком маленький набор букв, совершенно неспособный передать всю гамму обиды на родного человека, на такую презрительную интонацию в вопросе. Это сравнимо разве что… Да ни с чем это не сравнимо! Это хуже самой больной оплеухи, потому что эта пощечина по самому живому, по самому сердцу. Такое непонимание зарождает мизерный огонечек ненависти, который от неосторожного движения способен поджечь и спалить все вокруг.
- Мальчики, у нас для вас есть новость, - обращается Симона к братьям, не желая давать почву, для продолжения ссоры. – Мы думаем, она вас должна порадовать. – Скажешь? – нежный взгляд направился в сторону мужа. Гордон сразу переменился в лице, посвежел. Даже, кажется, что возрастные морщинки стерлись в мгновение ока.
- Ребят, у вас скоро появится братик, - обхватив руку супруги, на одном дыхании выдает мужчина и расплывается в широченной улыбке, излучая радостный свет.
- Или сестренка, - поправляет Симона.
Неловкое молчание повисает за столом, пока услышанная информация проникает в сознание братьев, и пытается улечься в нем. Четыре пары глаз переглядываются между собой в глухом молчании.
- Да ладно? Серьезно? – первым находится Том. С широкими от удивления глазами и радостным голосом переспрашивает он, желая убедиться, что не ослышался, и что это не всего лишь звуковая галлюцинация.
- Ну, да… - Симона, слегка раскрасневшись, смущенно опускает глаза. От ее взгляда не ускользает та деталь, что на лице Билла, помимо удивления, появилась гримаса легкого раздражения, которую он пытается мастерски скрыть.
***
- Да, может, я и ревную, называй, как хочешь, - выйдя на улицу покурить пока родители рассчитываются, Том завел разговор о резкой перемене настроения младшего, которая к концу заметно давала о себе знать его кислой мордочкой. – Только беременность в таком возрасте – это не шутки. Ты представляешь, что может случиться? Я не хочу из-за какого-то урода потерять мать!
- Билл, ребенок еще крошечных размеров, а ты уже его так ненавидишь, - старший искренне удивляется подобному негативному восприятию этой новости любимым. – Ты меньше думай об этом…
- Да хоть думай, хоть не думай – суть не меняется. Нет, ты только представь… Да я с ума сойду!
- Я, я, я… Заканчивай эгоистничать и нести чушь. Ничего не случится. Зато представь, что в семье может появиться человечек, который заменит им не намечающихся внуков. Ведь иначе, рано или поздно, этот вопрос, так или иначе, встанет.
Затянувшись, Билл устремляет свой взгляд куда-то себе под ноги. С одной стороны Том прав. Все родители когда-нибудь начинают заводить этот разговор. Но с другой стороны противный голос внутри не позволяет принять все, как есть, пугая всеми возможными отрицательными вариантами развития событий.
- Хорошо. Что я должен сделать? – выбросив окурок, юноша сверлящим оскорбленным взглядом поднял глаза на брата.
- Просто улыбнись и сделай вид, что ты рад этому известию. Им будет приятно, - Том взял Билла за руку, легонько сжав ее. - Хотя бы попытайся.
- Я и так стараюсь, - тяжело выдыхает он. В голове сразу начинают прокручиваться сотни вариантов, как изобразить эту радость, при этом, чтобы она не выглядела наигранно. «Если не можешь изменить ситуацию - измени своё отношение к ней» - проскальзывает до боли знакомая фраза. «Ладно, Билл, в конце концов, не конец света и пора бы осознать, что мир только вокруг тебя и твоих желаний не крутится» - короткий диалог с совестью проходит более-менее удачно и когда мать выходит из ресторана, на лице Билла уже красуется мало-мальски натуральная улыбка.
- Мальчики, я так устала. Вы же не обидитесь, если мы с отцом поедем домой?
- Ну что ты, мам. Конечно, нет. Тебе отдыхать нужно, - отвечает Билл, хитро сверкнув глазами в сторону брата.
- Том?
- Мам, я согласен с Биллом. Поезжайте. Вот ключи, - достав из кармана, он протягивает связку.
- А вы?
- Мы еще погуляем.
- Во сколько будете?
- Мам, - Билл бросает в сторону женщины укорительный взгляд, способный убедить кого угодно и в чем угодно. – Мне сегодня восемнадцать исполнилось! – эта фраза вызывает у Тома тихий смешок, который не остается незамеченным.
- Ох, да, совсем большой! – шутя, произносит Симона, прижимая младшего к себе и чмокая в лоб. У старшего что-то шевельнулось внутри. Колко-едкое.
«Ревность? К Симоне? Ооо… Да, Том, а тебе к психиатру пора…»
- Вот и все, - подходит Гордон, который расплачивался за ужин.
- Поедем, дорогой, домой?
- Да, я уже заказал машину. Вы с нами? - обращается к парням.
- Нет, мы пройдемся.
Острый взгляд на прощание отправился от Билла в сторону отца. И это была только искра зарождающегося пламени. Пламени ненависти...
***
Так и разошлись. Братья направились в сторону центра.
Теплый весенний ветерок приятно ласкает кожу. Они идут по темной улочке, держась за руки. Им не нужно слов. За сегодня их было сказано достаточно.
- Уже почти полночь… - Том первым нарушает тишину. – Пять минут осталось.
- Том, - Билл вопросительно смотрит на него, слегка замедляя шаг. – Где твой подарок?
- Я думал, с меня он не требуется…
- Как это так?
- А разве я сам не самый главный подарок? – с хитрым прищуром он смотрит на кареглазое чудо.
- Ох… Вот что-что, а ты далеко НЕ подарок! - заливаясь звонким смехом, заявляет брюнет.
- Значит, вот ты как… - На лице Тома появляется выражение оскорбленной невинности. Осмотрев вокруг них прохожих, он резко хватает юношу за руку и тянет за собой в сторону моста.– Вот я тебе сейчас покажу!
- Эй! Ты чего задумал?! ТОМ! – каблуки предательски замедляют движение.- Стой!
Но Том даже не думает останавливаться. Эти двое буквально влетают на мост и несутся к самой середине, едва успевая огибать недоуменных граждан, мирно гуляющих в столь поздний час.
Ровно на середине моста Том резко тормозит и разворачивается лицом к Биллу. Билл же, неготовый к столь быстрому действию, оказывается ровно в его объятьях. В свете огней завораживающий безумный блеск их глаз похож на сияние черных бриллиантов в свете софитов. Том аккуратно убирает с лица Билла прядку волос и нежно целует в губы, вкладывая как можно больше чувств.
Внезапно мост, находящийся впереди, покрывается золотым свечением. Заметив это боковым зрением, Билл резко поворачивается в ту сторону и видит, как и в небо плавно поднимается множество разноцветных горящих фонариков.
- Смотри как красиво! - взвизгивает от радости Билл, и подрывается к ограде моста, потянув старшего за собой.
Один за другим яркие цветные пятна усеивают темный бархат ночного неба, затмевая сияние звезд. Желтый, ярко-фиолетовый, ярко-розовый. Зеленый, синий, снова желтый фонарик. Феерия красок вызывает замирание сердца, создавая совершенно нереальную атмосферу. Ветер трепетно поднимает огни, играя с ними, покачивая, кружа в каком-то неведомом плавном танце.
Руки Тома ложатся на талию любимого, а тело прижимается к спине. Вдыхая медовый аромат его волос, он чувствует, как от волнения в груди бешено бьется сердце. Как же волшебно то, что с ними сейчас происходит. Словно нет никого вокруг. Только эта феерия красок, чувств и ощущение чуда. Плавно удаляющиеся фонарики приковывают взгляды. Эта сказка настолько скоротечна, но оставляет такие яркие впечатления!
- Ты видишь? Видишь? Там еще что-то! – весело щебечет Билл, указывая вперед.
На том же мосту загорается огромное красное сердце и медленно поднимается вверх, демонстрируя надпись: «Для моего Билла». Толпа, стоящая на мосту моментально взрывается громким гулом, свистом и аплодисментами.
- С Днем рождения любимый! Сегодня твой день…
- О, Боже! ТОМ! – развернувшись, он удивленно-восторженно смотрит на брата. В широко распахнутых глазах столько неподдельного счастья. В голове совершенно не укладывается, что такое великолепное шоу устроено для него и только для него, в честь него. Мозг яростно сопротивляется принятию этого факта. – Это… Это все ты! У меня просто нет слов! Это потрясающе! ВЕЛИКОЛЕПНО! Я … я… Спасибо, любимый! – Несколько раз подпрыгнув на месте радостно хлопая в ладоши, Билл обвивает руками его шею, крепко прижимаясь всем телом.
Его мальчик в полном восторге. Все взгляды прикованы к этому большому святящемуся сердцу, что плавно удаляется все дальше и дальше от земли. И пусть эта сказка недолговечна, но сейчас глаза именинника светятся неподдельной радостью. Он улыбается.
- Том, как же я счастлив! Это самый лучший подарок в моей жизни! Я люблю тебя!
Эти слова отзываются внутренним теплом, разливающимся по всему телу. Нет большей награды, чем слышать, что твой маленький подарок доставил счастье любимому.
- И я тебя… - Том нежно касается губами виска Билла. – И я…
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |