- Том, ты чего? – сонное дитё разлепило припухшие веки и недовольно посмотрело на брата. - Мне такое...приятное снилось. Ты какого фига на меня навалился?
- Прости, пожалуйста, - Том, словно ошпаренный, откатился от Билла и, едва заметно прихрамывая, заковылял к своей постели.
- Ты чего хромаешь-то? – Билл проводил брата заспанным монголоидным взглядом и заворочался на постели, сворачивая одеяло в тёплый уютный кокон.
- Сказал бы я, чего хромаю, - еле слышно пробурчал Том, - игрушку тоже себе нашёл: то домогается, как малолетняя побл*душка, то не троньте его.
- Ну, чего ты ворчишь? – Билл заметил, что брат рассердился и, выпростав худенькую руку, поспешно схватил за майку. - Ну, не обижайся, просто ты такой тяжёлый. Не уходи. Полежи со мной. Ну, пожалуйста.
Том, вздохнул и, проклиная себя за слабохарактерность, снова залез к Биллу в кровать.
- Только ты это, лежи спокойно, - умоляюще попросил он, - а то лягаешься словно лосёнок. - На самом деле Том и не знал, как пристроить своё измученное тело, чтобы хоть как-то оградить растравленное сознание от сумасшедших эротических переживаний.
- Хорошо, постараюсь.
Едва Том присел на кровать, как он обвил его, словно маленькая обезьянка, и жарко зашептал в ухо:
- Ты знаешь, мне снился...взрослый сон. - Он застенчиво замялся и пояснил: - Ты мне уже так делал. Приятно. Губами и языком, - и, совершенно смутившись, он уткнулся Тому в толстовку и без всякого перехода добавил:
- Том, пожалуйста, не отдавай меня.
- Кому тебя не отдавать? – Том прижал темноволосую головешку к своему плечу и поцеловал брата в макушку.
- Наверное, никому, - рассеянно ответил Билл.
_______________________________________________________________________________________________
20 Глава.
Том стоял около кассы и задумчиво вертел перед собой листок с подробной банковской выпиской. Билл же послушно сидел около столика и с самым благообразным видом изучал совершенно неинтересные рекламные проспекты этого самого деньгохранилища.
- Ну, чего там? – Наконец спросил он. - Много?
- Не то, чтобы очень, но сумма приличная.
Том выглядел удивительно довольным и даже не скрывал своего морального удовлетворения.
- Вот интересно, почему мне никто не сказал об этом счёте? – Задумчиво поинтересовался брат. - Ведь он существует с того самого момента, как ты уехал из детдома.
- Я не знаю, - Билл непритворно вздохнул, встал со своего места и подошёл к Тому, - дай посмотреть.
- Да тут просто цифры, что и когда перечислено, - Том протянул бумажку Биллу.
- А что мы будем делать с этими деньгами? – Билл попытался вчитаться в убористый многослойный текст и тут же бросил бесполезное занятие. Его математические познания шли не далее таблицы умножения, и мальчишка равнодушно пожал плечами.
- Кстати, ты тоже имеешь право снимать со своего счёта наличные, - Том аккуратно свернул бумажку в четыре раза и начал искать кошелёк, - так распорядился твой отец, - пояснил он и раздражённо вздохнул. - И всё–таки я многого не понимаю.
- Чего ты не понимаешь? – Билл протянул брату его напоясную сумку и помог выудить старенький потрёпанный кошелёк.
- Да так, - Том отмахнулся, - мысли всякие. Странный человек твой папа - сам сделал такое распоряжение, но всегда думал, что ты ненормальный. Да и вообще, бабка тут при чём? Ей-то чего надо?
- А чего бабке надо? – живо поинтересовался Билл.
Братья вышли из пафосного офиса банка и остановились перед входом в маленькую уютную кофейню.
- Даже не знаю, как тебе объяснить, - Том задумчиво посмотрел на младшего.
- Объясни, как–нибудь, - Билл ехидно фыркнул, - уж не маленький, пойму.
Том невольно улыбнулся. Ещё несколько месяцев назад этот дикарёныш даже не мог нормально войти в магазин или офис, а каждое резкое слово вызывало у него истерику.
- Понимаешь, бабушка очень-очень настаивала, чтобы я забрал тебя из приюта.
- Бабушка? – Билл вполне предсказуемо нахмурился. - Так это она тебя уговорила меня забрать? Раньше ты мне этого не говорил. Значит, это было не твоё решение?
- Сначала нет, потом, когда увидел тебя – да, - как можно быстрее пояснил Том, опасаясь, что Билл закатит ему сцену ревности. - А потом она стала себя как-то очень странно вести: в больницу зачем-то приезжала, потом тот странный звонок Карлы…
- Ага, - Билл торжествующе потёр руки, - я же тебе говорил!!
- Мне кажется, это как-то связано с деньгами. Вот этими самыми, что переводит твой отец.
- М-да? – Билл потёр замерзший кончик носа и махнул головой в сторону кофейни: - Ну, чего мы стоим? Пошли, надо отметить!
- Кстати, это то самое кафе, куда мы зашли с тобой в самый первый раз, когда я привёз тебя в Магдебург, - Том хотел напомнить, что в этом заведении Билл закатил жуткий концерт, но вовремя передумал и просто открыл перед братом дверь.
- А, помню, - оживился Билл, - тут ещё фигурки из марципана продают. Рыцари там всякие, дамы, сказочный замок...
В кафе было полупусто, и Билл занял самое лучшее место у окна, чтобы глазеть на заснеженную холодную улицу и заодно рассматривать аппетитные торты, красиво выставленные в витрине. К огромному облегчению Тома, их не узнали и он отправился делать заказ с самым важным видом праздного богача.
- Так чего там наша бабушка? – поинтересовался Билл, когда Том поставил перед ним тарелку с двумя нарядными фигурками древних воинов.
- Я очень сильно подозреваю, что наша бабушка очень хочет добраться до этих денег, - невесело пояснил Том, - только, наверное, не знает, как... Тебе сок или коктейль?
- Коктейль, - нетерпеливо постукивая ложечкой, потребовал Билл и в очередной раз удивил брата неожиданно просыпающимися рассудительностью и здравым смыслом: - Вот ты смешной. Опеку ей не дали потому, что наша бабушка старенькая. Она уговорила тебя, а потом от тебя же и избавится. Опеку передадут ей, и плакали наши с тобой миллиончики.
Том даже онемел на месте от этого столь простого и безжалостного вывода.
- Ну, не миллиончики, - машинально поправил Том и чуть не сел мимо стула, - вряд ли твой отец позволит, чтобы сбережениями распоряжалась бабушка. В конце концов, он твой родной отец, живой и здравствующий родственник, который только передал право опеки. Он может его запросто вернуть обратно.
- Ну, да, - Билл неожиданно нахмурился, видимо, вспомнив свидание с отцом, и не очень охотно пояснил, - у него только одна прибыль на уме. - Младший брат неожиданно вцепился в руку Тома и тот почувствовал, что мелкий неприятно липко дрожит. - Томми, пожалуйста, не надо меня никому отдавать. Я же не вещь, чтобы меня передавать из рук в руки. Я с тобой хочу быть, а не с этими, - он махнул рукой и презрительно добавил, - родственничками…
Том едва не задохнулся от нахлынувшего смятения. Чтобы сдержать рвущиеся наружу гневные и одновременно счастливые эмоции, он торопливо отставил свою тарелку и отправился в отдел коктейлей. Когда Том вернулся к столу с двумя высокими запотевшими бокалами, его стремительно развивающийся братец соорудил из фигурок неприлично–эротическую композицию, где один рыцарь страстно насиловал другого мечом. Том едва не расхохотался на всё кафе, увидев творение брата, и только строго посмотрел на него.
- Том, знаешь, чего, - Билл со вкусом откусил у рыцаря голову и продолжил очень серьёзным тоном, - ты это…после истории в театре поосторожней. Думаешь, я не знаю ничего? Ты возьми из наших денег, отдай долг этому Генриху. Ну нафиг, не связывайся.
В пятницу вечером Билл пришёл домой первым. Он позвонил Тому ещё из школы, и старший брат сказал, что немного задержится: пойдёт улаживать ТО САМОЕ дело. Билл бросил портфель в прихожей, аккуратно прислонил к стене этюдник и с деловым видом прошёл на кухню, где порылся в холодильнике, стащил со сковородки холодную котлету, затем захомячил глазированный сырок, заел это дело горбушкой хлеба и завершил трапезу глотком воды из фильтра-кувшина. Конечно, ему бы попало от Тома за питьё воды прямо из носика, но на самом деле старший тайком поступал точно так же, и Билл без зазрения совести отпил ещё немного. Побродив по квартире, он с самым скучающим видом устроился в кухне на подоконнике, подышал на стекло, потом нарисовал человечка с длинными разлохмаченными дредами и криво подписал «Том».
Старший много бы отдал за то, чтобы узнать, какие мысли сейчас роятся в хорошенькой головке его братика. А думал Билл о Томе. Он, действительно, как-то неожиданно резко повзрослел и поумнел. Ещё несколько месяцев назад основной лейтмотив его дум сводился к поддержанию собственного блага. И если в сентябре Билл, словно одержимый, заботился только о себе, то сейчас его мысли сводились к анализу и обдумыванию чужих поступков. Билл пытался понять, что руководило его братом в тот момент, когда он решил забрать его из детдома, что поддерживало его силы в борьбе с хилым здоровьем и тотальным безденежьем и почему Том вдруг стал делать с ним все эти приятные и немного стыдные вещи. Теперь Том был не просто гарантом его удобной выгодной жизни, а ещё и приятным, немного загадочным сопровождением совместного проживания.
Поучившись в обычной, хотя и маленькой школе, Билл быстро нахватался «полезных» сведений и теперь подхихикивал над собственными вопросами "Зачем пары спят вместе?" и "Почему братья не должны целоваться в губы?". Но надо сказать, что Билл вырос не менее темпераментным, чем Том. Ему очень нравилось провоцировать старшего брата и получать взамен ошалевшие от возбуждения взгляды и приятные робкие ласки. Он пока не понимал, что происходит со старшим братом, а просто сравнивал, экспериментировал и думал.
И причиной его ломких, подозрительных сомнений, был Артур Тишбен.
В их художественной школе, в одной из мансард была заброшенная то ли мастерская, то ли кладовая. В длинном и узком помещении с большими наклонными окнами было множество старых скульптур, мольбертов и наглядных пособий. В последнее время они уединялись в этой мансарде всё чаще. Среди разваленного пыльного хлама Артур раздевал Билла догола, рассматривал и трогал его интимные места и заставлял принимать всякие неприличные, но очень возбуждающие позы. Они на пару мастурбировали друг перед другом, кто быстрее кончит, и вообще, занимались всякими непотребными, на взрослый взгляд, делами. Но, в общем, ничего криминального. Обычные забавы мальчишек, вошедших в активный гормональный период. Биллу нравились эти их «развлечения». Это позволяло сбросить сексуальное напряжение, которое стало нормой, и удовлетворяло появляющиеся новые вопросы.
Артур был весёлый заводила и выдумщик, он каждый раз придумывал всё новые фишки, и Билла разбирало жгучее любопытство. Но ему не нравилась грубость Тишбена. Мальчишка чувствовал, что его партнёр всего–навсего играет с ним, развлекается и практикуется словно на учебном пособии, а Биллу хотелось ласки и нежности. Комплекс недолюбленного ребёнка никуда, никуда не делся, и от всего этого было мучительно неприятно.
В свою очередь, Том был гораздо родней и добрей. Мальчишка и не подозревал, что с братом он старается удовлетворить свою потребность в близости и безопасности. Он как будто стремился закрепить свои корни в этой семейной связи и безумно бесился от того, что Том был слишком робок и деликатен.
Даже на его попытки пошалить и поиграть Том реагировал так, словно Билл собирался произвести кастрацию без наркоза. Мальчишке хотелось от старшего брата активных ответных действий, и он бесился от Томовских промедления и нерешительности.
Билл слез с окна и зябко повёл плечами. Дома было прохладно, а ещё очень хотелось сытно поужинать и забраться к Тому на колени в его маленькой уютной спальне.
Время было уже позднее, а брат всё не появлялся. Его мобильный почему-то не отвечал, и Билл начал испытывать лёгкое беспокойство. Прошло ещё около часа, и младший почувствовал в области сердца неприятную сосущую тревогу. Том задерживался и раньше: то сдавал «хвосты», то репетировал с группой или сидел с приятелями в пабе, но он всегда отзванивался Биллу, подробно отчитывался, что делает и когда придёт. В некоторые дни он даже просил фрау Аделину, чтобы та зашла к мальчишке и проверила, как тот коротает время. У Билла не было никаких твёрдых оснований, но он вдруг непостижимым образом испугался и занервничал. Что-то на уровне подсознания подсказывало о надвигающихся неприятностях. Билла вдруг зазнобило, в животе стало тошно, и он поспешно схватился за трубку.
Телефон Тома молчал. Билл вдруг вспомнил свой побег и удивительно явно ощутил переживания Тома, когда тот бегал по городу в поисках непутёвого младшего брата. Тревога нарастала всё сильней, и уже через несколько минут Билл запаниковал по-настоящему.
Прошло ещё около часа. Мальчишка переходил от окна к окну, мучительно вглядывался в тёмную даль улицы и набирал номер старшего брата каждые пять минут.
В половине двенадцатого Биллу стало совершенно ясно, что с братом произошло что-то плохое. В состоянии близком к обмороку, он вышел в коридор и, не зная, зачем, начал натягивать куртку и тёплые зимние ботинки. Звонок городского телефона разорвался словно бомба. В гулком пустом коридоре он прозвучал, как взрыв, и Билл едва не упал от бешеного сердечного ритма.
- Я слушаю, - мальчик снял трубку и не узнал свой голос.
- Добрый вечер, - ровный, чуть торопливый, какой-то официальный, голос принадлежал незнакомому молодому мужчине, - я могу поговорить с родственниками Томаса Каулитца?
- Я слушаю, - онемевшими губами пролепетал Билл.
- Хм, - мужчина неуверенно хмыкнул, - а есть кто-то постарше?
- Нет, никого. Я его брат.
- Вам следует приехать в госпиталь святого Бонифация, - ответил собеседник, - и лучше, если это сделают взрослые.
- Что с ним? – Билл чувствовал, как кровь отхлынула от головы и глаза затянуло обморочным туманом.
- Вам лучше приехать, - коротко бросил мужчина, - все сведения на месте. Передай, пожалуйста, папе или маме, что это очень серьёзно.
Билл машинально повесил трубку и словно во сне всунул руку в рукав тёплой зимней куртки.
Он совершенно не помнил, как добрался до госпиталя. Его мозг вдруг заволокло хорошо знакомой пеленой, и Билл почти не ощущал окружающего. Однако он совершенно верно сориентировался на месте и влетел в приёмное отделение самым неприличным образом.
Голова у мальчишки соображала плохо. От страха и жалости он почти перестал думать и даже не понял, что почти всю дорогу пробежал пешком. Только краешком мутного, какого-то пьяного сознания он понимал, что надо держаться. Надо быть адекватным и толковым ради Тома, потому что кроме него старшему брату помочь не кому. Билл очень боялся, что его предательская голова среагирует на стресс уже знакомым образом и просто отключит соображалку. Он крепко вцепился в дверь и налетел на герра Нойманна.
- Ты куда? – Врач ловко перехватил Билла за руку. - Там реанимация, тебе туда нельзя.
- Что с Томом? Что с моим братом? – Билл совершенно не слышал своего голоса.
- Сведения только взрослым, - сердито отрезал герр Нойманн, - уходи отсюда, немедленно.
- Хорошо, - неожиданно согласился Билл, - только я сейчас закачу Вам истерику.
- Эка невидаль, - хмыкнул герр Нойманн, - надеешься меня удивить?
- А я это сделаю в холле, - неожиданно зло заявил Билл, - при всех посетителях, и скажу, что Вы надавали мне пощёчин и дёргали за уши!
От отчаяния и неизвестности мальчишка пошёл ва-банк, и герр Нойманн внезапно отступил:
- Ну ты и шантажист, - ухмыльнулся он. - Ну, пойдём. Только, чур, слушаться!
- Хорошо, - Билл поспешно кивнул и начал снимать куртку. - Что с Томом?
Если бы не Герр Нойманн, Билл ни за что не определил бы, на какой из кроватей реанимационного отделения лежит его родной брат.
На высокой больничной койке лежало нечто, напоминающее мумию с удивительно расплывшимся синим лицом. На молодом человеке не было и живого места. Красивое лицо с озорными раскосыми глазами и шаловливыми пухлыми губами превратилось в одну сплошную маску из запекшейся крови. Багровое от синяков и ссадин, оно больше напоминало физиономию из фильма ужасов, чем лицо нормального человека. К тому же, несмотря на жару, царившую в хорошо протапливаемом помещении, Том был плотно спеленат в простыни, да ещё и накрыт тремя шерстяными одеялами.
- Что с ним? - Мальчик обернулся и впился взглядом в строгое лицо лечащего врача.
- Его привезли на «скорой», - суховато ответил герр Нойманн. - Затрудняюсь сказать, что именно произошло до того, как в службу спасения позвонили прохожие, сообщившие, что недалеко от университета в снегу лежит человек. Когда его привезли к нам, он уже был в коматозном состоянии. Многочисленные побои, перелом рёбер, ссадины, ушибы. В общем, всё не смертельно, если бы не значительное переохлаждение. Твой брат у нас уже третий час, а его температура до сих пор не поднялась до нормального уровня. - Немного помолчав, мужчина коротко спросил:
- Тебе всё понятно?
Билл машинально кивнул головой.
- В таком случае, срочно отправляйся домой и сообщи о случившемся взрослым.
Билл снова кивнул и, еле переставляя ноги, зашаркал в сторону выхода. Уже перешагнув порог реанимационного отделения, мальчик встряхнулся от оцепенения и негромко спросил: - Скажите, это очень серьёзно? Том…он…выживет? – последние слова дались Биллу с огромным трудом. Он судорожно сглотнул и опустил голову.
- Не буду врать, - начал герр Нойманн, - его состояние внушает опасение. Обследование ещё не закончено, но значительное переохлаждение и возможная травма черепа наводят на неутешительный прогноз.
От всех этих слов герра Ноймана внутри всё похолодело, и мальчишка почувствовал, как его едва развернувшаяся, оперившаяся душа вновь сворачивается в болезненный липкий комок.
Мальчик дошёл до банкетки и, не чувствуя под собой пола, устало опустился на сиденье. Господи, что же будет, если Том умрёт? Он, Билл, снова останется на всём белом свете совершено один. Брошенный, ненужный, забытый... Мальчишка тупо уставился на носки своих ботинок и неожиданно подумал о том, как он смеет жалеть себя? Паршивый нытик. Ведь это из-за него Том влез в дела с наркотиками. Из-за него набрал долгов. Из-за него вынужден забить на беззаботную студенческую жизнь. У него нет человека роднее и ближе, чем Том. Нет никого, кто бы относился к мальчишке с такой любовью и преданностью. И, что бы ни случилось, Билл будет с братом до самого последнего вздоха. И неважно, чей это будет вздох, его собственный или Тома.
- Герр Нойман, - Билл вскинул глаза и очень серьезно посмотрел на доктора, - я Вас очень прошу, пожалуйста, разрешите мне остаться в отделении.
Сейчас в нём не было даже намёка на артистичность. Всегда отлично играющий на публику, сейчас мальчишка выглядел по-настоящему подавленным и убитым. Герр Нойманн недовольно нахмурился:
- Билл, ты же знаешь, что в реанимационном отделении может находиться только персонал?
- Да, знаю, но я Вас очень прошу, - очень твёрдо произнёс мальчик, - Вы же заведующий отделением скорой помощи, а он без меня умрёт.
- Никто не знает, когда и как он умрёт, - доктор был удивлён такой недетской настойчивостью и попытался ободрить своего младшего пациента на такой философской ноте.
- Я прошу, - упрямо повторил Билл, глядя врачу в глаза.
То ли необыкновенная харизма Билла сделала своё дело, то ли герр Нойманн проникся всей ситуацией, но он коротко кивнул и сказал:
- Хорошо. Только, пожалуйста, сообщи взрослым.
- Да, конечно, - Билл мысленно возликовал. Такое положительное начало дел внезапно вселило в него уверенность в то, что с Томом всё будет в порядке, и мальчишка еле заметно улыбнулся.
- Герр Нойманн, можно мне посмотреть вещи Тома?
- Да, конечно. Сестра Барбара, проводите мальчика в кладовую.
Вещи старшего брата, по всей видимости, были совсем заледеневшими, и торопливые санитары кое-что срезали ножницами. Билл медленно перебирал его синие джинсы, дюрагу, толстовку, которые Том с большим старанием и любовью выбирал в универмаге Дрездена. Как ни странно, мобильный телефон, хоть и разрядившийся, был на месте. Не пропала и тоненькая золотая цепочка, которую подарила фрау Аделина. Даже кошелёк был на месте. Правда, денег в нём не оказалось, но все банковские карточки преспокойно лежали в своём отделении. Билл тщательно собрал вещи в пакет, чтобы отнести домой в стирку, потом вытащил из кошелька банковскую карту и, весь преисполненный значимостью своего поступка, впервые в жизни отправился снимать со счёта наличные.
Биллу очень хотелось накупить Тому всяких вкусностей, но он прекрасно понимал, что сейчас брата кормят через капельницу питательными и согревающими растворами, и ограничился только коробкой яблочного сока. В отделение он вернулся уже утром (пришлось ждать открытия банка), вручил герру Нойманну средства на необходимые лекарства и ринулся в палату.
Сегодня Билл уже испытал неприятный липкий страх, когда подавал в отделение банка свою пластиковую карточку - ведь он несовершеннолетний, вдруг его сочтут за воришку и вызовут полицию? Разбирательство дело не быстрое, а ему корее надо к Тому. Билл набрал свой пин-код дрожащими пальцами и снова мысленно возликовал, когда строгая банковская тётка неторопливо отсчитала нужную сумму.
Однако в палате его пыл поуменьшился. Том по-прежнему лежал на кровати без всякого движения, и только тихо попискивающий прибор сообщал, что старший брат всё ещё жив.
В палате как раз была знакомая Биллу добрая медсестра-негритянка, и он помог пожилой женщине перекладывать Тома в кровати. Переворачивая брата на простынях, Билл невольно содрогнулся, когда увидел его тело: на Томе не было живого места, и мальчик догадался, что брата били ногами.
- У вас ведь и мамы нет? – спросила медсестра, когда они закончили приборку и накрыли Тома одеялом.
- Нет, - Билл покачал головой и чуть насмешливо добавил: - зато два отца.
- Ты будь с ним рядом, - ответила женщина, - брату сейчас очень важно твоё присутствие. Он не видит тебя, но, возможно, слышит. Ты разговаривай с ним, держи за руку. Ещё можешь попоить из ложечки. Это хороший признак, что он может глотать. Разведи сок водой и пои маленькими порциями.
Когда медсестра ушла, Билл приготовил в больничной чашке питьё и робко подошёл к кровати. Обычно немного ворчливый и въедливый, Том сейчас выглядел странно-безжизненным, словно труп. Он был настолько чужим и пугающим, что у мальчишки невольно подкосились ноги. Он даже чашку отставил, не в состоянии пересилить свой страх и отчаянье. Потом всё-таки взял кружку в руки и поднёс первую ложку к губам Тома. У него так дрожали пальцы, что часть жидкости расплескалась и оставила на щеке брата тонкий мокрый след. Билл вытер капли тыльной стороной ладони и впервые за эти часы заплакал. Всхлипывая и подвывая, Билл судорожным движением спихнул с себя тапочки, с трудом вскарабкался на высокую больничную койку и, нырнув под одеяло, положил голову к Тому на грудь.
- Том, Томик, родной, - тихонько причитал Билл, глотая обильные слёзы, - ты только не умирай. Я не смогу без тебя. Ты только, живи. Я тебя очень люблю. Том, ты самый лучший, самый добрый. Не оставляй меня. - Билл принялся гладить брата по изувеченному лицу, прижимал его к себе, целовал, гладил, не переставая бормотать бессвязные ласковые слова. - Томик, ты только живи, пожалуйста. Иначе я тоже умру...
21 Глава.
______________
Сначала Билл категорически не хотел сообщать о произошедшем, родственникам. Это было ИХ ЛИЧНОЕ дело, и мальчику не хотелось вмешивать посторонних. Однако, у него было так тяжело на душе, а непосильная забота, что свалилась на плечи, была столь серьёзна, что Билл не выдержал и позвонил отцу. Ему хотелось, просто выговориться. Не просить денег, не спрашивать совета, а просто рассказать о своей первой серьёзной проблеме.
Как ни странно, отец приехал очень быстро, хотя Том доводился ему всего лишь сыном непутёвой жены, от первого брака. Билл, как раз заканчивал обтирать тело старшего брата влажным полотенцем, когда в палату, решительным шагом, вошёл отец.
- Странный, какой то у вас лечащий врач, - герр Хайнек сердито фыркнул, - на мой вопрос, что произошло с молодым человеком, он переадресовал к тебе и сказал, что ты всё знаешь.
- Да, знаю, - Билл спокойно кивнул и, как можно лучше, укрыл Тома тёплым одеялом, - сейчас расскажу.
К счастью температура Тома поднялась, но вслед за этим, началась ответная реакция организма на сильное переохлаждение. Теперь молодой человек горел от двустороннего воспаления лёгких и не приходил в сознание даже на минуту. Несколько дней Билл дежурил около его кровати, всё время, держа брата за руку, а, когда рядом не было посторонних, залезал к нему в постель и нежно гладил по отёкшей небритой щеке. Кончилось это тем, что от недосыпания и волнения, Билл заснул у Тома на груди и был извлечён из постели, прямо во время профессорского обхода. Тем не менее, герр Нойманн сдержал своё слово, и Билла оставили в отделении на правах сиделки.
- Том пошёл отдавать долг. У него была приличная сумма в кошельке, - пояснил Билл, деловито снуя около кровати, - на него напали и избили. Он упал в снег и пролежал так несколько часов. Был уже вечер и его обнаружили не сразу.
- Избили? – герр Хайнек подозрительно прищурился, - хм…за хорошее дело, так сильно не изобьют. Вильгельм, ты мне, что- то недоговариваешь.
Билл, кисло скривился. Он терпеть не мог, когда его величали полным именем и зыркнул на отца недовольным взглядом:
- Чего здесь удивительного? – спросил он, - ну, избили, ну упал. Что дальше?
- Милый мой, - герр Хайнек подошёл к Тому ближе, внимательно оглядел его лицо и сказал со всей строгостью, - Вильгельм, либо ты ещё очень маленький и не понимаешь происходящего, либо научился от своего сводного брата, врать самым наглым образом.
- От брата? Научился? – не смотря на гнетущую, напряжённую ситуацию, Билл весь подобрался и вспыхнул яростным, возмущённым огнём.
- Боюсь, папа, что у, кого- то другого, я научиться просто не мог, - он хотел сказать – «научиться у тебя», но сдержался и снова уныло притих. Этот визит доставлял ему больше боли, чем успокоения и утешения.
- Вильгельм…
- Пап, ради Бога, не зови меня полным именем, - мальчик весь передёрнулся и хмуро уставился на отца, - пап, я позвал тебя не нотации читать!
- Неужели опять надо денег? – герр Хайнек ехидно прищурился.
- Папа, умоляю тебя. Не надо. По-моему ты, до сих пор, ни чего не понял.
- Билл, - герр Хайнек посмотрел на сына с лёгким удивлением. Он не ожидал, что вместо аутичного, странного ребёнка его встретит вполне нормальный, упрямый и ершистый подросток со свойственным в этом возрасте, максимализмом, - чего же ты от меня хочешь?
- Уже ни чего, - Билл горестно махнул рукой, - пойдём, я тебя провожу.
- Выгоняешь меня? – герр Хайнек неожиданно улыбнулся.
- Выгоняю, - Билл даже не подумал стесняться и кивнул утвердительно.
- Виль…Билл, сынок, я ведь, всего лишь, беспокоюсь о тебе, - герр Хайнек попытался поймать мальчишку за руку, - хочу предупредить и обезопасить.
- Что произошло, то произошло, - холодно ответил Билл, - пойдём.
- Билл, - кажется, они поменялись ролями. Лицо герра Хайнека стало жалким, а глаза виновато уставились в сторону, не в силах выносить холодный и безжалостный взгляд сына, - Билл, пожалуйста, пойми. Том ввязался в, какие то нехорошие грязные дела. Если бы на него напали только ради грабежа, то просто бы дали по голове, вырвали кошелёк, украшения и мобильник. А твоего брата долго и со вкусом били ногами. Я ведь тоже был молодым, и дрался и бандиты на меня нападали. Всё было. Ты думаешь, я ни, чего не понимаю?
- Ты понимаешь даже больше, чем надо, - Билл неожиданно улыбнулся и едко добавил, - пап, если Том и ввязался в плохие дела, то он сделал это ради меня.
- Какой ты ещё наивный, - герр Хайнек тоже неожиданно улыбнулся и невольно притянул сына к себе, - и в тоже время, уже такой взрослый. Просто удивительно, как ты повзрослел и поумнел, - он попытался неумело чмокнуть Билла в висок, но тот вывернулся и сказал:
- Учитель был хороший.
- Том?
- Нет…, - мальчишка немного помедлил и с явным злорадством ответил, - ты!
Герр Хайнек смутился, хотя раньше не замечал за собой такую позорную склонность к сантиментам и, что бы скрыть замешательство, поучительно сказал:
- Такие средства, что выбрал Том, не оправдывают цели.
- У нас выбора не было. Я бутылки собирал. Том грузовики тайком от меня разгружал. Он, кстати, думает, что я не знаю. Вообщем, знаешь, пап…
- Вали отсюда, - с лёгким смешком закончил фразу герр Хайнек и заметив, что Билл смутился, сказал привычно строгим тоном, - денег я вам больше не дам. Наличными, - уточнил он, - полагаю, что вы и так разбазарили всё, то, что набежало за эти пол-года.
- Правильно полагаешь, - хмыкнул Билл, - осталось очень мало. Том сумму взял. Потом я, на его лечение. А ещё за квартиру сто лет не плачено. Ну, и вообще…
- Тебя на лето, надо бы на курорт вывезти, - неожиданно, ни к селу, ни к городу, заметил герр Хайнек и добавил, - ещё я предполагаю, что та сумма, которую Том взял на отдачу долга, бесследно пропала, похищенная этими самыми таинственными грабителями?
- Да, так, наверное, и есть, - честно признался Билл, - я не знаю, а Том ни чего сказать не может. Он подошёл к постели брата и нежно погладил его по щеке.
Герр Хайнек проводил движение сына с неожиданно вспыхнувшим ревнивым огоньком и негромко сказал:
- Проводи ка меня к этому вашему герру Нойманну, - герр Хайнек свернул одноразовый флизелиновый халат и направился к выходу, - Странный он всё-таки. Пойду, спрошу, что твоему разлюбезному братцу нужно в данный момент. Лекарства, процедуры. И ещё… Запомни, Вильгельм, если Том впутался в, какой то криминал, или занимается прочими грязными делами, то ты переедешь, ко мне, не зависимо от того, хочешь ты этого или нет.
- Поживём, увидим, уважаемый герр Хайнек, - ядовито парировал Билл, - кстати, герр Нойманн, очень хороший врач. Он меня оперировал, и всё прошло очень гладко.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |