Весьма неблагоприятными для Жиля де Рэ оказались показания священника Жиля де Силля. Он был не только одним из алхимиков маршала, но и его духовником. Во время допроса в суде де Силль признал, что маршал полностью отдавал себе отчет в противоестественности своих сексуальных наклонностей- во время исповедей Жиль де Рэ всегда упоминал о совершенных убийствах детей и каялся в содеянном. Кроме того, маршал понимал богопротивность алхимических манипуляций, в совершении которых также раскаивался. При этом ни убийств детей, ни своих демонологических изысканий Жиль де Рэ не прекращал. Такое осознанное упорство маршала в греховных пристрастиях позволяло суду квалифицировать его деяния как упорство в ереси. Показания в гражданском суде связывались с исчезновением детей. Типичным было свидетельство Тома Эйсе:
«Томас Эйсе и его жена, проживающие в Сент-Питергейте, свидетельствуют под присягой, что они жили в Машекуле в течение года и были там на прошлое Рождество. И тогда, поскольку они были бедными людьми, они отправили своего сына, около десяти лет, просить подаяние в замок Машекуль, где тогда находился сир де Рэ, и с того времени не видели вышеназванного ребенка и не имели вестей о нем. За исключением того, что жена вышеназванного Эйсе сказала что маленькая девочка, чьего имени и происхождения она не знает, сказала ей, что она видела ее сына на раздаче подаяния в вышеназванном замке и что подаяние было сначала роздано девочкам, а затем мальчикам. Эта маленькая девочка сказала, будто она слышала, что один из людей из замка сказал сыну вышеупомянутого Эйсе, что у него нет мяса, но если он придет в упомянутый замок, то получит немного, и после этой беседы он вошел в упомянутый замок».
Двое приближенных барона — Анри Гриар, 26 лет, и Этьен Корилло по прозвищу Пуату, 22 года, после допросо 19 и 20 октября 1440 г. дали показания перед обоими трибуналами об участи пропавших детей. Пуату сказал, что он насчитал примерно от 36 до 46 голов мертвых детей и что он видел, как его хозяин «занимался своим противоестественным распутством с упомянутыми детьми, мальчиками и девочками, для чего сначала распутной страстью брал свой член в левую или правую руку и тер его, чтобы он стал прямым и торчащим, затем помещал его между бедрами или ногами упомянутых мальчиков или девочек, не беспокоясь насчет естественного женского вместилища, и с большим удовлетворением, пылом и сладострастным возбуждением терся своим мужским членом об их животы, пока не испускал на них свою сперму». В начале сентября 1440 г., когда стала реальной угроза расследования преступлений Жиля де Рэ, тот распорядился уничтожить коллекцию голов.
По словам Корилло, маршал приходил в сильное половое возбуждение от вида агонии детей- Жиль де Рэ занимался онанизмом, наблюдая за их последними судорогами. При этом Жиль де Рэ приходил в бешенство, если не удавалось убить ребенка беззвучно, поскольку из — за детских криков у него моментально пропадала эрекция. Нередко Жиль де Рэ приказывал своим доверенным охранникам — а таковыми в последнее время были Корилло и Гриар — придушить ребенка в петле, но в самый момент агонии ослаблять веревку, после чего усаживался на умирающего ребенка сверху и осуществлял эякуляцию, используя собственные руки. Помимо этого, маршал любил отрезать детям головы, но делал это не одним ударом, а в несколько приемов, растягивая удовольствие- тело ребенка он зажимал коленями и, воспринимая судороги тела в самый момент отрезания головы, приходил в очень сильное возбуждение. Хотя Жиль де Рэ и совершал время от времени с детьми содомские половые акты, все же не они будоражили его больное воображение- Жиля де Рэ больше всего привлекала мастурбация в момент рефлекторного трепетания умирающего ребенка — именно тогда он испытывал сильный оргазм и его мысли постоянно были заняты тем, как можно было этого добиться каким — либо новым способом убийства.
Развернутые, очень детальные показания Корилло, бывшего напосредственным свидетелем и порой участником этих чудовищных преступлений, были полностью подтверждены Анри Гриаром — другим телохранителем Жиля де Рэ. Гриар был старше Корилло и пользовался, как будто, большим доверием хозяина. Охранник также заявил, что «желает свидетельствовать добровольно» (т. е. без пытки) и уточнил некоторые моменты, упомянутые на допросе Корилло (так, например, маршал приказывал вздергивать детей в петле в углу комнаты — тело в этом случае не раскачивалось и т. п. палаческие нюансы).
Перед светским судом Пуату добавил несколько дополнительных деталей, которые, как было заявлено, он дал «без пыток первой или второй степени». Он присягнул, что слышал, как де Рэ говорил, что «после оргазма на животах упомянутых детей, держа их ноги между своими, он получал значительное удовольствие, наблюдая за отделением голов детей от туловища. Иногда он делал надрезы на их шеях, чтобы заставить их умирать медленно, от чего сильно возбуждался, и, пока они истекали кровью до смертельного исхода, иногда мог мастурбировать с ними, а иногда он делал это после того, как они умирали, пока их тела были еще теплыми....Чтобы заглушить крики детей, когда он хотел иметь с ними отношения, он сначала обвязывал веревку вокруг их шеи и подвешивал их на три фута над полом в углу комнаты, и, как раз перед тем, как они умирали, он приказывал снять их, говоря, что они не должны промолвить ни единого словечка, затем возбуждал свой член, держа его в руке, и производил эякуляцию на их животы. Сделав это, он перерезал им горло и отделял их головы от тел. Когда они умирали, он спрашивал иногда, у кого из этих детей была самая красивая голова».
Весьма неблагоприятными для Жиля де Рэ оказались показания священника Жиля де Силля. Он был не только одним из алхимиков маршала, но и его духовником. Во время допроса в суде де Силль признал, что маршал полностью отдавал себе отчет в противоестественности своих сексуальных наклонностей- во время исповедей Жиль де Рэ всегда упоминал о совершенных убийствах детей и каялся в содеянном. Кроме того, маршал понимал богопротивность алхимических манипуляций, в совершении которых также раскаивался. При этом ни убийств детей, ни своих демонологических изысканий Жиль де Рэ не прекращал.
Если раньше Жиль де Рэ и сам признавал за собой такую «слабость», как противоестественную любовь к детям, то показания его телохранителей раскрыли подлинное содержание этой самой мрачной страсти французского героя. По смыслу предыдущих его заявлений по этому поводу уже было ясно, что дети в результате его садистской «любви» умирали, но только теперь ставло понятно, что ужасающее, преднамеренное мучение маленьких жертв было неотъемлемым, самым важным элементом сексуального удовлетворения маршала. Собственно сексуальный элемент — содомия с малолетними — был не очень важен для Жиля де Рэ- с абсолютным большинством детей он не осуществлял коитуса и ограничивался онанизмом. Для маршала был важен элемент надругательства над телом, управления чужой жизнью, уничтожения ее варварским, бесчеловечным способом.
Когда суд обратился за разъяснениями к обвиняемому, тот, прекрасно понимая убийственную силу уже прозвучавших свидетельств, принялся лавировать и хитрить. Но к этому моменту он был уже связан произнесенной формулой juramentum de calumnia и ее нарушение дало повод потребовать для него новой пытки. На утреннем заседании 21 октября 1440 г. суд постановил предать обвиняемого, как уличенного в лжесвидетельстве, новой пытке. После обеда Жиль де Рэ был доставлен в пыточную камеру и вновь растянут на «лестнице». Как и в первый раз, он быстро попросил прекратить пытку и заявил, что готов «свободно сознаться».
Доставленный в суд, Жиль де Рэ, признал, что «наслаждался пороком», собственноручно отрубая головы детям с помощью кинжала или ножа или избивая их палкой до смерти, а затем сладострастно целуя мертвые тела, с вожделением глядя на тех, у кого были прекраснейшие головки и наиболее привлекательные конечности. Величайшим удовольствием для него было, сидя на их животах, наблюдать, как они медленно отходят. Барон де Рэ закончил свой рассказ обращением к «отцам и матерям тех, кто был столь прискорбно умерщвлен, молиться за него» и просьбой, чтобы его грехи были публично обнародованы, — верное средство для получения общественного одобрения его казни. Он сам определил число замученных им детей в 800 (примерно, по одному в неделю на протяжении последних 15 лет). Надо сказать, что Гриар и Корилло не могли внести ясность в этот вопрос, поскольку недостаточно долго служили у маршала. Суд посчитал доказанной цифру в 150 погибших детей, ибо эта величина не противоречила показаниям наиболее осведомленных в данном вопросе свидетелей (самого Жиля де Рэ, Гриара, Корилло, Мэффре, камердинера Силье).
Тесно сотрудничавшие друг с другом, объединенный епископско-инквизиторский суд и светский суд распределили преступления и обвинения между собой. Инквизитор объявил барона виновным в вероотступничестве, ереси и вызывании демонов, епископ обвинил его в содомии, богохульстве и осквернении привилегий церкви. Духовные суды продолжались почти 40 дней и завершились решением передать барона светским властям для наказания. Тем временем гражданский суд под председательством Пьера де Лопиталя, канцлера бретанского парламента, снова предъявил обвинение в убийстве (чего не могли сделать церковные суды) и вскоре осудил его по этому обвинению.
В понедельник 24 октября 1440 г. судом было оглашено специальное обращение к жителям герцогства Бретонского, в котором кратко излагалась суть полученных на процессе признаний и содержалось косвенное указание на предстоящий приговор обвиняемому. Всем честным католикам предлагалось «молиться за него». На следующий день было объявлено о постановлении епископа Малеструа «об исторжении Жиля из лона церкви христовой» за его тяжкие прегрешения как против Церкви и Веры. В тот же день — 25 октября 1440 г. — Пьер де Лопиталь, канцлер бретонского парламента, подписал приговор обвиняемому. Маршал Франции приговаривался к сожжению живым на костре. Вместе с ним долджны были погибнуть и непосредственные участники его преступных оргий — Анри Гриар и Этьен Корилло. Жилю де Рэ было предложено примирение с Церковью. Это позволяло избежать гибели на костре, поскольку покаявшегося еретика нельзя было сжигать живым. Примирившихся с Церковью душили на костре гарроттой, что было все — таки быстрее и гуманнее смерти в огне.
Маршал согласился на примирение с Церковью. В ночь на 26 октября 1440 г. шли напряженные переговоры между родными Жиля де Рэ и его судьями: обсуждался вопрос о судьбе тела маршала. В конце — концов стороны сошлись на том, что сожжение тела будет формальным, т. е. палач возведет приговоренного на костер, задушит его там гарроттой, разведет огонь, после чего вытащит из огня тело, которое будет передано родственникам для захоронения. Рано утром 26 октября Жиль де Рэ принес публичное покаяние в совершенных им преступлениях в кафедральном соборе г. Нанта, при большом стечении народа. Он попросил прощения у Церкви, Короля, родителей умерщвленных им детей, сказал, что страшится небесного суда и попросил всех, кто мог его слышать в ту минуту, молиться о спасении его души. 26 октября 1440 года в Нанте после молитвы и покаяния Жиль де Рэ около 10 часов утра, доставленный к месту казни, маршал Франции был задушен на глазах огромной толпы местных дворян и горожан. Вместе с телом Жилем де Рэ на огромной поленнице дров заживо оказались и его прежние верные телохранители — Гриар и Корилло. После разведения огня, тело Жиля де Рэ было сдернуто крюками с поленницы дров и согласно договоренности, передано родственникам (двоюродному брату и племянникам). Родственники легендарного сподвижника Жанны д'Арк не захотели оскорблять его гробом фамильные склепы. Тело Жиля де Рэ обрело покой в монастыре кармелиток, расположенном на окраине г. Нанта.
Жиль де Рэ был казнен приговором светского суда, а епископальный еще полтора месяца продолжал разбор его дела и допрос различных свидетелей. Никто, правда, казнен уже не был. Больше других рисковал, конечно, Франческо Прелати, но постановлением герцога Анжуйского итальянский колдун был освобожден из церковной тюрьмы. Произошло это в июне 1441 г. Прелати пришлось отречься от всех своих оккультных заблуждений, выучить наизусть «Символ веры», вынести наложенную на него тяжелую епитимию, но зато он остался жив и был освобожден герцогом Анжуйским после нескольких месяцев пребывания в церковной тюрьме. Постепенно были свернуты расследования в отношении и иных лиц, приближенных к Жилю де Рэ.
Судебное разбирательство по делу барона де Рэ выглядело как незаконное. Ни один из 5000 слуг барона не был вызван в суд для дачи Показаний, незначительные показания вообще не заслушивались, а его собственные приближенные подвергались пыткам и, дав показания против барона, освобождались. Многое в этой истории вызывает сомнение. Слуг и Перрину Мартен допрашивали под пыткой настолько жестокой, что «колдунья» не пережила ее. Остается непреложным фактом, что в замках маршала не нашли ни одного трупа. К тому же надо учесть, что в то время во Франции ежегодно исчезали не менее 20 тысяч мальчиков и девочек. Доказаны были лишь занятия алхимией. Любопытно также и то, что, узнав о намерении расследовать его преступления. Жиль согласился на то, чтобы его предали церковному суду. Это также, пожалуй, признак невиновности.
В число судей были назначены злейшие недруги барона. К ним относился и давно враждовавший с Жилем епископ Жан де Малетруа, и сам герцог Иоанн V, который еще до окончания расследования отписал имения барона своему сыну. Жиль де Рэ сознался в своих преступлениях, но, вероятно, сделал это, чтобы избежать самого страшного для такого верующего христианина, каким был барон, наказания, как отлучение от церкви (его отлучили от церкви в ходе процесса, а потом сняли отлучение). Некоторые историки недаром сравнивают процесс по делу Жиля де Рэ с судом над тамплиерами: и там и тут вымышленные обвинения, сфабрикованные, чтобы создать предлог для захвата имущества осужденных. История Жиля де Рэ окружена созданной в ходе процесса легендой, поэтому уже трудно или невозможно разглядеть подлинные черты человека, бывшего некогда сподвижником Жанны д'Арк.
Тем не менее этот человек вошел в легенду под прозвищем «Синяя Борода», сделался любимым героем французских сказок, стал предметом множества научных исследований и художественных произведений и потому занял достойное место в списке «великих казненных».
Красота мальчиков в древнегреческой литературе
Солон сравнивает красоту мальчиков с весенними цветами. Феогнид: «О юноша, которого богиня Киприда одарила пленительным изяществом и телесной красотой, что у всех на устах, прислушайся к этим словам и прими в сердце мою благодарность, зная, сколь трудно мужам переносить любовь». Ивик: «Эвриал, отпрыск прелестных Харит, по которому томятся лучезарные девы, тебя взрастили среди своих роз Киприда и нежноокая Пейто (Убеждение)». Пиндар: «Державная Юность, Вестница амвросических нег Афродиты, Ты живешь на ресницах отроков и дев». Ликимний: «Ему (богу сна Гипносу) так нравилось любоваться глазами Эндимиона, что он не позволял им закрыться, когда погружал юношу в сон, но, усыпляя его, оставлял их открытыми, чтобы наслаждаться их созерцанием». Каллимах: «Лишь половина души живет... Аид ли похитил Или Эрот, не дано ведать мне, знаю, что нет!Снова к мальчишкам она устремилась». Софокл: «укушенный мальчишеской красотой». Еврипид: «О мальчики, какая чара для души людской!» Ксенофонт: «...как светящийся предмет, показавшийся ночью, притягивает к себе взоры всех, так и тут красота Автолика влекла к нему очи всех...». Дамоксен: «во всем, что он делал, были соразмерность, достоинство и лад». Неизвестный комический поэт: «О, если бы мне умереть в его объятьях!» Филострат: «Роза — это украшение прекрасного мальчика, ибо она подобна ему цветом и ароматом. Не ты украсишь себя розами, но розы украсятся тобой... Я послал тебе венок из роз не для того, чтобы доставить тебе удовольствие, но из любви к самим розам, чтобы они не увяли... Вы, прекрасные мальчики, должны украшать себя одними розами: пусть будут они вашим оружием, которое посылали бы вам любовники... Розы тотчас умерли, едва соприкоснувшись с более прелестным благоуханием твоей кожи. Так свет лампы блекнет, побежденный сверканием пламени, и гаснут звезды, которые не в силах вынести вида солнца... Гнезда дают пристанище птицам, скалы — рыбам, а глаза — красоте Птицы и рыбы скитаются, переходят с места на место, блуждают там и сям, куда бы ни вел их случай- но если красота нашла надежный приют в глазах, то она никогда не покинет этого пристанища. Так и ты живешь во мне, и я повсюду ношу тебя в сетях глаз. Отправлюсь ли за море, и ты, словно Афродита, восстаешь из пены- пойду ли лугом, ты встречаешь меня сиянием цветов».
Но не всегда отношение к красоте молодых людей было столь оптимистичным. Платон: «А красавцы при поцелуе разве не впускают что-то (подобно тарантулу)? Ты не думаешь этого только оттого, что не видишь. Разве ты не знаешь, что этот зверь, которого называют молодым красавцем, тем страшнее тарантулов, что тарантулы прикосновением впускают что-то, а красавец даже без прикосновения, если только на него смотришь, совсем издалека впускает что-то такое, что сводит человека с ума?... Нет, советую тебе, Ксенофонт, когда увидишь какого красавца, бежать без оглядки».
Из всех телесных прелестей мальчика более всего греки пленялись красотой глаз. Софокл: «Таким Пелоп владеет магическим колесом любви, охотящимся за жертвой: Молния во взоре Его горит и, душу согревая Его, воспламеняет кровь мою». Софокл также говорит о «желании, что воспламеняется взором его очей», о глазах, «мечущих дротики любви». Гесихий напоминает, что глаза любимого — врата, через которые входит любовь, ибо «любовь возникает в людях благодаря зрению». Сафо: «Стань предо мною, друг мой, излей очей своих прелесть». Анакреонт: «Мальчик с видом девическим, Просьб моих ты не слушаешь И не знаешь, что душу ты На вожжах мою держишь». Пиндар: «Кто, увидев его, не вспенится страстью, Сердце у того Черное, Из железа и стали На холодном выкованное огне». Аристотель: «Ни на одну другую телесную прелесть своих любимцев любящие не обращают такого внимания, как на глаза, в которых живет тайна всех доблестей мальчика». Ивик: «Эрос влажно-мерцающим взором очей своих черных глядит из-под век на меня И чарами разными в сети Киприды Крепкие вновь меня ввергает». Стратон: «В глазах твоих, богоравный Ликин, искрится огонь- нет, мой владыка, это — лучи, сеющие пламя... Мне по нраву и карие глаза, но более всего я люблю черные, с искрой во взоре».
Гомосексуализм в вуду
В вуду гомосексуалисты не отстраняются от любой религиозной деятельности. Они могут участвовать в религиозных церемониях и даже стать жрецами. Правда, на Гаити есть легкая форма неприязни к гомосексуалистам, но она не принимает форму злобной ненависти, наблюдаемой, к примеру, на Ямайке, где гомосексуалисты могут стать жертвами разъяренной толпы. В вуду живет вера, что мать-природа так или иначе «подшутила» над человеком.
Мужчины-гомосексуалисты находятся под покровительством Erzulie Freda, loa любви и роскоши. Она очень женственна и кокетлива и обеспечивает возможность стереотипного гомосексуального поведения. Гомосексуальные женщины находятся под покровительством Erzulie Dantor которая является гетеросексуалкой в том смысле, что имеет ребенка, но предстает как образ жестокой и сильной женщины. Многие считают Dantor лесбиянкой.
Поскольку явные гомосексуалисты исключаются из протестантских и католических общин, единственным путем для духовного самовыражения для гомосексуалистов на Гаити является вуду. Поэтому процент гомосексуалистов на церемониях вуду и в числе духовенства более высокий, чем даже среди населения в целом.
В нескольких храмах в Порт-о-Пренсе, состоящих полностью из геев или из лесбиянок, гомосексуализм фактически является пропуском на церемонии. Известна одна mambo, лесбиянка, у которой есть несколько любовниц среди приверженцев-женщин. Они ведут совместное хозяйство, чтобы иметь средства к существованию. Также известен случай с молодым человеком, исполнителем народных танцев, который попросил другого мужчину быть его «marinn canzo» (крестной натерью. Она отличается от mambo, проводящей юсвящение и называемой «maman asson».) Этот мужчина посетил молодого человека, после чего зтказался его крестить, поскольку тот был в эдежде противоположного пола, заявив, что это необходимость проведения соответствующей церемонии, а не гомосексуализм сам по себе вынудил его сделать это.
Также нужно иметь в виду, что на церемонии зуду любой человек может быть одержимым любым loa, независимо от пола loa или пола челове-са. Гомосексуалисты-мужчины очень часто обладают loa-женщиной, включая Erzulie Freda. Вышеупомянутая mambo однажды была одержима очень воинственным Ogoun. Танцем гомосексуальных людей очень часто восхищаются, поскольку он соединяет силу мужчин с чувственностью женщин. Некоторые houngan-гомосексуалисты приносят с собой на церемонию и женскую одеждy, на случай одержимости loa-женщиной.
Houngan и mambo имеют определенные паро-и определенные жесты, исполняемые с помощью asson. Гомосексуальные houngan и mambo шеют дополнительные жесты, которые помога-эт им узнавать друг друга.
Присутствие гомосексуалистов в общине рассматривается нейтрально. Главное, чтобы проведение церемонии было корректным.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |