- Дыру прожжешь,- не поворачиваясь, буркнул Учиха, заставив меня смутиться и поспешно отвести взгляд. Молчание затягивалось, и когда я уже почти раскрыл рот, чтобы спросить что-то, о чем наверняка стал бы потом жалеть, от двери раздался знакомый твердый голос.
- Я думал, это шутка. - Я резко взглянул в ту сторону, и, в который раз за день, у меня перехватило дыхание. Нет, в том, что человек в дверном проеме был именно моим старшим братом, я не сомневался, но его внешний вид: из одежды, как и на Учихе, только штаны, мутные после сна глаза и отпечаток от подушки на щеке, приводили меня в смятение.
Последний сопротивляющийся уголок моего сознания все же сдался и признал, что мой брат действительно ночевал у Учихи.
- Поверь, Сенджу, даже я не придумал бы такого,- со смешком отозвался Мадара. Хаширама улыбнулся в ответ и присел за стол, чуть щуря глаза от яркого света.
- Так что стряслось?- подавив зевок, спросил он.
- Тебя все обыскались,- начал я,- наши шиноби перевернули вверх дном резиденцию Хокаге, проверили все места, где ты, по их мнению, мог бы быть, но так ничего и не нашли, поэтому старейшина поручил дальнейшие поиски мне. Я должен передать тебе кое-что важное. На этом я замолчал, бросив красноречивый взгляд в сторону Учихи, который все еще возился с чаем. Если документы предназначены только для Хокаге, то и незачем всяким посторонним о них знать.
- И?- брат не заметил моего взгляда или предпочел не замечать. Но я все еще упрямо молчал, и, наверное, если бы мог, действительно прожег бы у Мадары в спине изрядную дыру. Хоть он и хозяин в этом доме, но пусть хотя бы из комнаты выйдет – говорить при нем я не буду. Хаширама взглянул на меня, опасно сузив глаза.
- Нориаки!- голос был повышен совсем чуть-чуть, но этого было достаточно, чтобы я почувствовал, как по позвоночнику пробежала стайка неприятных мурашек. Как хочешь, брат, я тебя предупредил. Вслед за моими мыслями на стол полетела красная папка, до сих пор покоившаяся в моих руках.
- Срочное послание из страны Воды,- сухо прокомментировал я,- подписать и отправить обратно до рассвета. - Учиха, к моему удивлению, никак не отреагировал на эти слова. Хаширама тоже ничего не ответил, лишь развязал веревочки, скреплявшие папку и, достав несколько листов, углубился в чтение. Тем временем, чайник на плите закипел, и Мадара налил горячей воды в кружки. По всей кухне тут же распространился приятный сладковатый запах, он слегка щекотал ноздри и сильнее пробуждал во мне аппетит. Учиха поставил кружки на стол, а сам зашел к брату за спину и, немного наклонившись, через плечо заглянул в документы.
- Хм,- фыркнул он спустя пару секунд,- и ради такой ерунды надо было поставить на уши пол деревни? - Я едва не задохнулся от возмущения: да что он может понимать?!
- Согласен. Старейшины в своем репертуаре,- вдруг ответил ты, окончательно сбив меня с толку, и, помолчав немного, добавил, обращаясь к Учихе:- Вот сюда взгляни. - Мадара наклонился пониже и внимательно пробегал глазами по строчкам. При этом его длинные волосы упали на остальные документы, а своей щекой он почти касался щеки моего брата. Хаширама тоже сосредоточился на чтении, никакого дискомфорта от близости Учихи, по-видимому, не испытывая, а потом вдруг поднял руку и привычным жестом заправил за ухо одну из черных прядей. ЕГО прядь СЕБЕ за ухо! Даже не заметив ошибки! Могу поклясться, что Учиха, как раз таки, заметил, но ничего не сказал. Эта сцена почему-то показалась мне еще более личной, чем та, что я видел недавно в кабинете Хокаге, и так же, как тогда, я не мог отвести взгляда. Я испытал настоящее облегчение, когда Мадара закончил читать и выпрямился.
- Любопытно,- произнес он, задумчиво потирая подбородок.
- Вот и я о том же,- ответил Хаширама, обмениваясь с Учихой загадочными взглядами.- Подписать?
- Думаю, пока не стоит,- как-то хитро ухмыльнулся тот, присаживаясь за стол и отпивая из своей кружки.
- Хм. - Так веско хмыкать умел только мой брат: вроде и не сказал ничего, но сомнений в его ответе не оставалось. Некоторое время тишину в кухне нарушал лишь шелест бумаги и мерное тиканье настенных часов, показывающих полтретьего ночи. Хаширама продолжал перебирать документы, иногда ставя на них свои подписи и периодически отпивая из кружки. Учиха тоже неторопливо попивал чай, задумчиво смотря в окно (как будто в такой темноте можно было что-то разглядеть). Создавалось впечатление, что он сейчас находится где-то глубоко в своих мыслях и не замечает ничего вокруг. Но такой умиротворенный облик не мог меня обмануть (по крайней мере, мне хочется в это верить). Я никогда не доверял этому человеку, и искренне не понимал, почему мой брат позволил ему подобраться так близко. И хотя сегодняшнее его поведение рушило все устоявшиеся стереотипы, я никак не мог понять, притворяется он сейчас или нет. Мадара высокомерный и язвительный, доводивший меня до бешенства одним своим видом, или этот, спокойный и расслабленный, сидящий напротив меня – который из них настоящий? И неужели только присутствие моего брата заставляет его так преображаться? Я тоже отхлебнул из своей кружки, на мгновение, удивившись, каким вкусным оказался чай. Сладковатый, чуточку терпкий, с привкусом чего-то мятного – я точно не пробовал ничего подобного раньше. Но комплиментов от меня Учиха не дождется! Когда я сделал последний глоток и отставил пустую кружку в сторону, Хаширама, наконец, закончил с бумагами.
- Что-то еще?- поинтересовался он, складывая листы обратно в красную папку.
- Да,- спохватился я,- старейшина просил вместе с этими документами принести и те, что он отдал тебе сегодня утром.
- А, помню-помню,- задумчиво глядя в потолок, ответил брат.
- Ну так что, мы сначала зайдем за ними в резиденцию Хокаге?- я был готов подскочить со стула сию же секунду, лишь бы не находиться больше рядом с тем черноволосым субъектом, что последние пол часа занимал все мои мысли. Но, к моему разочарованию, у Хаширама эта идея восторга не вызвала. Он потер затекшую от сидения в одной позе шею и медленно проговорил:
- Не надо никуда идти, они здесь. - Видимо, на моем лице отразилась целая гамма эмоций, потому что брат, бросив на меня короткий взгляд, тут же продолжил:
- Я собирался поработать над ними сегодня вечером, потому и взял с собой,- в его голосе послышались какие-то нотки оправдания.- Сейчас принесу. - Он вышел из кухни, и мне оставалось лишь проводить его удивленным взглядом. До сегодняшнего дня я думал, что хорошо знаю своего брата, но теперь был готов в это усомниться. Где его привычная сдержанность и хладнокровие, где властный тон и железная решимость в глазах, которую я привык видеть? И откуда эта легкая улыбка на его губах… Он даже дома не бывал настолько расслаблен, ни на минуту не забывая, что он, прежде всего, глава нашего клана. Так что же заставляет его вести себя так странно в присутствии Учихи? Это никак не укладывалось в моей голове, порождая лишь злое недовольство. В любом случае, во всем виноват Мадара, в этом я уверен! Учиха, наконец, вынырнул из своих грез (или где он там находился последние пол часа?) и, собрав со стола пустые кружки, понес их в раковину. Мои руки против воли сжались в кулаки, и я ясно осознал, что больше не могу сдерживать подступившее раздражение.
- И что за генджуцу ты на нем используешь?- мой голос прозвучал неожиданно ядовито. Обернувшись через плечо, Учиха несколько секунд изучал меня взглядом, словно за весь вечер я впервые привлек его внимание.
- Никакого,- наконец, ответил он.- Если ты хоть немного в этом разбираешься, то должен уметь отличать иллюзию от реальности. В его голосе слышалась неприкрытая насмешка, так хорошо мне знакомая, и это разбудило в моей груди волну жаркого гнева, прокатившуюся по всему телу. Захотелось немедленно ответить тем же, хоть раз по-настоящему вывести его из себя.
- По-моему, ты просто используешь моего брата! Непонятно только, что тебе нужно? Хотя… такой корыстный тип как ты наверняка продумал все на несколько ходов вперед, не так ли? И что Хаширама в тебе нашел? Ты такой же жадный и бессердечный, как и все Учихи! - Плечи Мадары едва заметно вздрогнули, и в комнате явственно послышался скрежет зубов. Я все-таки задел его за живое? Однако в следующее мгновения он уже взял себя в руки и ответил, не поворачиваясь ко мне:
- Не суди о том, чего не знаешь. - Эта фраза была для меня как удар молотом по голове, и тут же в памяти яркой вспышкой всплыло воспоминание: мой брат, холодным, неживым голосом произносящий такие же слова, и я, в растерянности сидящий на мраморном полу больничного коридора, зажимая рукой льющуюся из носа кровь. Тогда он впервые за много лет меня ударил. И за что? За то, что я пожелал сдохнуть этому черноглазому ублюдку!? Да что же это творится? Казалось, от накатившего гнева я потерял последние остатки здравого смысла, и, вскочив со стула, прошипел:
- Одно я знаю точно: я ненавижу тебя, Учиха! И этого достаточно!
- В самом деле?- он вдруг обернулся. Что-то недоброе сверкнуло в черных глазах, и я попятился, пока не уперся в край стола.
- В таком случае…- холод в голосе и во взгляде здорово остудил мой пыл, и я почти пожалел, что все это затеял, но отступать было уже поздно… да и некуда, в общем-то. Мадара подошел ко мне почти вплотную, заставляя еще сильнее вжаться в край столешницы. От его пронзительного взгляда по всему телу пробегали стайки мелких мурашек.
- В таком случае…- медленно повторил он, а потом неожиданно взял мои руки и, подняв вверх, сомкнул у себя на шее.- Убей меня… - Сказать, что я опешил, значит, ничего не сказать. Кажется, на пару мгновений я даже потерял дар речи. Не в силах вымолвить ни слова, я уставился на Учиху, удивленно хлопая глазами. - Давай. Ты же этого хочешь,- в его взгляде не было ни тени насмешки. Когда я осознал, что он не шутит, то внутри все похолодело. Я бы отдал пол жизни, чтобы оказаться сейчас на другом краю земли и не смотреть в эти до невозможности серьезные черные глаза. Что он творит, черт побери?! Действительно предлагает мне…? Признаюсь, идея убить этого невыносимого Учиху иногда казалась мне чертовски заманчивой, и я даже грезил о том, что сверну мерзавцу шею собственными руками. Но сейчас… касаясь его теплой кожи, чувствуя, как под большим пальцем размеренно бьется жилка, а мягкие пряди волос слегка щекочут запястья, я понял, что не могу этого сделать. Не потому, что это вызовет панику в деревне, и не потому, что брат мне этого не простит, а просто… не могу, и все! Следующая мысль: «А хотел ли я этого по-настоящему?» повергла меня в шок. Я опустил руки, случайно скользнув кончиками пальцев по ключицам Учихи, и отвел взгляд в сторону, впервые в жизни пожалев, что не ношу длинные волосы, за которыми, при желании, можно спрятать выражение лица. - Не можешь,- спокойно констатировал Мадара, отступая от меня на шаг.- А говорил «ненавижу»… Пустые слова. Не стоит бросаться подобными заявлениями, если не готов доказать их на деле. Ты ведешь себя, как ребенок. - Он говорил сурово, я бы даже сказал, жестко, но я молчал, по-прежнему не поднимая глаз. Неприятно признавать, но Учиха был прав.
- Мадара!- вдруг раздался громкий голос брата откуда-то со второго этажа, и мы с Учихой одновременно повернули головы в ту сторону.- Ты не помнишь, где такая папка серая, что я с собой приносил?
- Под кроватью посмотри,- невозмутимо отозвался Мадара. Я едва не поперхнулся воздухом. Снова прожигая Учиху гневным взглядом, я опять не уследил за своим языком:
- То, что ты спишь с моим братом, еще не дает тебе право поучать меня! - Этого явно не стоило говорить: реакция могла быть совершенно непредсказуемой. Однако Мадара лишь скептически окинул меня взглядом, и произнес, лукаво усмехаясь:
- Да ты, никак, завидуешь? Вот интересно только: мне или ему? - Интонация была совершенно невообразимой: эдакая смесь из наигранного удивления, изощренного издевательства и искреннего любопытства, приправленная мягкими, томными нотками. Я мгновенно почувствовал, как запылали щеки. Ну, все, Учиха, это был перебор! Я резко вцепился ему в шею (на этот раз меня не нужно уговаривать!) и ощутимо сжал руки. Учиха слегка закашлялся, то ли от недостатка воздуха, то ли от буквально душившего его смеха (интересно, кто из нас двоих задушит его быстрее?), но попыток освободиться не предпринимал. Когда на его шее уже стали видны бурые отметины от моих пальцев, по кухне вдруг разнесся резкий окрик:
- Немедленно прекратите! - Я тут же отпустил Учиху, с опаской поглядывая на появившегося в дверном проеме брата. Скажем так, он выглядел весьма раздраженным. Подойдя поближе, он тяжело опустился на табуретку, бросив перед собой на стол пухлую серую папку. Мы с Мадарой молчали. Не знаю, как Учиха, а я ощущал себя напроказничавшим ребенком, расстроившим любимого родителя. Хаширама спрятал лицо в ладонях, тяжело вздохнув, и стал еще больше похож на отца, безмерно уставшего от шалостей своих неразумных чад.
- Ну почему два самых дорогих для меня человека постоянно пытаются друг друга убить? - Он не обращался ни к кому конкретно, похоже, это были просто мысли вслух, но то, что он сказал, заставило меня вздрогнуть и удивленно уставиться на него. Самых дорогих человека…? Два…? Я медленно перевел взгляд на стоящего рядом Учиху, и каково же был мое удивление, когда я увидел у него такое же растерянное выражение лица. Похоже, таких слов от обычно сдержанного Хаширамы никто из нас не ожидал.
Молчание стало затягиваться, и я решил, что для одного вечера впечатлений вполне достаточно!
- Ну, я пошел? - Но не успел я сделать и нескольких шагов к двери, как меня настиг голос брата:
- Документы не забудь. - Вот черт! Уже на ходу я подхватил со стола две злополучные папки, и, кивнув на прощание и брату, и Учихе (клянусь, вышло чисто инстинктивно), поспешил к выходу. Уже у порога, сам не знаю почему, буквально на секунду, я все же обернулся. Сознание запечатлело момент, как мой брат, закрыв глаза, уткнулся лбом в живот стоящего рядом Мадары, а тот слегка обнимал Хашираму за плечи и смотрел на него с неподдельным, искренним теплом в глазах. И теперь, вспоминая тот взгляд, я думаю, что несносный Учиха все-таки был прав.… Во всем… Когда дверь за твоим братом захлопывается, мы еще некоторое время стоим неподвижно. Точнее я стою, а ты сидишь передо мной на стуле, прижавшись щекой к моему животу и закрыв глаза. Ты выглядишь настолько умиротворенно, что я едва сдерживаю порыв погладить тебя по волосам или почесать за ухом. Идиллию нарушает громкий зевок, вырвавшийся у меня совершенно случайно. И тут же, словно очнувшись от забытья, ты поднимаешь голову с недовольным видом, типа «Умеешь же ты испортить романтическое настроение, Учиха!». «Тысяча извинений, Сенджу»,- мысленно посылаю тебе. Твой взгляд, наконец, смягчается и, сжалившись надо мной (прости, но я жутко хочу спать), ты поднимаешься на ноги. Большая стрелка на настенных часах уже перевалила за отметку «3» и неумолимо приближается к четверке, но до рассвета еще есть время, и я лелею надежду провести эти последние несколько часов в стране Морфея. Выходя из кухни, я бросаю взгляд на твое лицо, отмечая сосредоточенный вид и небольшую складку между бровей. Ты напряженно о чем-то размышляешь, и мне даже не нужно быть телепатом, чтобы догадаться, о чем. Ночной визит твоего неугомонного братца не так-то легко выкинуть из головы, хотя особой причины беспокоится, поэтому поводу я не вижу.
- За что ты его так ненавидишь?- спрашиваешь ты, пока мы поднимаемся по лестнице. Это, видимо, логическое продолжение твоих мыслей, но уточнять, о ком идет речь, все равно не требуется.
- Ненависть?- улыбаюсь уголками губ.- Вовсе нет.… Наоборот, сегодня я оказал ему услугу. - Ты вопросительно приподнимаешь бровь.
- Иногда очень сложно понять, чего же мы хотим на самом деле. Это незнание делает нас слабыми и заставляет совершать ошибки. Поэтому важно, вовремя разобраться в себе, чтобы не натворить глупостей,- тоном умудренного жизнью старца поясняю я (для полноты эффекта не хватает только поднять вверх указательный палец), но на твоем лице явственно читается: «Расскажи это кому-нибудь другому, Учиха, я слишком хорошо тебя знаю!», на что я лишь фыркаю и продолжаю уже обычным голосом:
– Знаешь, я бы не отказался, если бы кто-то объяснил мне это, когда я был в его возрасте.
- Он вряд ли понял, что ты хотел до него донести,- тяжело вздохнув, отвечаешь ты.- Тем более, твои методы… - Твоя гримаса ясно выражает все, что ты думаешь по поводу недавнего спектакля на кухне. Ну, может, я немного перегнул палку, но это было чертовски весело (хотя шея все еще побаливает).
- Но все-таки, почему именно он?- видимо, поняв, что раскаяния от меня не дождешься, спрашиваешь ты. Мы заходим в спальню, и я сразу растягиваюсь на кровати, с сожалением отмечая, что она совсем остыла, а ты останавливаешься у стола, зажигая небольшую свечу.
- Твой мальчишка очень забавный, я бы даже сказал «непредсказуемый», никогда не знаешь, что он выкинет в следующий момент,- и через пару секунд совсем тихо добавляю:- Так не похож… - Я тут же замолкаю, но моя случайная оговорка не остается незамеченной.
- На кого?- мгновенно настораживаешься ты.
- Не знаю…- я сажусь, опираясь на руки, и смотрю прямо перед собой.- Может, на тебя, а может… на моего собственного младшего брата. - Я кожей чувствую твое любопытство, и не удивительно, ведь я впервые заговорил с тобой об этом. Обхватив руками колени и положив на них подбородок, я жду. Жду вопроса, который ты непременно сейчас задашь. Бесшумно присев на край кровати, ты изучаешь мое лицо напряженным взглядом.
- Мадара,- голос тих и осторожен, словно боишься спугнуть особое настроение, витающее в воздухе,- расскажи мне… о своем брате Я молчу, и пару минут в комнате царит тишина. Не дождавшись ответа, ты продолжаешь:
- До меня доходили разные слухи: что он погиб на войне, что бесследно исчез… что ты сам убил его, желая заполучить некую силу. Но я хочу знать, что произошло на самом деле. Выжидающе смотришь на меня, пытаясь предугадать реакцию. Когда молчание затягивается, и я вижу, что еще секунда - и ты отступишь, извинишься за свое любопытство, и больше не будешь расспрашивать об этом, то все-таки отвечаю:
- В каждом слухе есть доля правды, но…,- я поднимаю голову, и пламя свечи отражается в моих глазах,- в этой истории нет ничего приятного, действительно ли ты хочешь ее знать? - Со стороны это похоже на сделку с демоном: оставишь все как есть и продолжишь жить спокойной жизнью, или примешь это запретное знание, но навсегда потеряешь покой? Что выберешь, Сенджу? Впрочем, в твоем взгляде нет ни капли сомнения (ты уже все решил, да?). Как и следовало ожидать от Хокаге Конохи. Нет, как и следовало ожидать от Сенджу Хаширамы.
- Хочу… какой бы она не была. - Бросаю мимолетный взгляд в окно: там абсолютно темно, даже звезд не видно. Видимо, этой ночью Лунный Бог оставил небесный пост и не присматривает за своими детьми. Идеальное время, чтобы открыть жуткую тайну… ну или рассказать какую-нибудь страшилку. Иронично улыбаюсь собственным мыслям: в этой истории сполна и того, и другого. Но если ты так хочешь знать, я расскажу тебе, Сенджу. Расскажу то, что никогда и никому не рассказывал. А если после этого твое отношение ко мне изменится… что ж, пусть будет так. Видимо, поспать остаток ночи мне не суждено. Мои мысли путаются, не желая выстраиваться в связные цепочки, и я совершенно не знаю, с чего начать. Впервые за долгое время я не гоню прочь нахлынувшие воспоминания.
- Наши родители погибли на войне, когда мне было десять, и младший братик Кайдэ остался единственным родным для меня человеком. С тех пор я всегда заботился о нем, защищал его, хоть выжить двум детям в военное время было довольно не просто. Однако уже тогда я хотел стать шиноби, поэтому усердно тренировался каждый день. Кайдэ тоже не отставал, хоть он и был младше на два года, но по силе почти не уступал мне. Нам обоим удалось овладеть Шаринганом, и к моим семнадцати годам, мы стали одними из сильнейших шиноби клана Учиха. В ту осень как раз умер предыдущий глава клана, и ни у кого не оставалось сомнений, что его пост займет один из нас. В то время Учихи были втянуты в самую кровопролитную войну в нашей истории, и клану как никогда был нужен сильный лидер, способный сплотить людей и привести их к победе. Которую неделю шли изматывающие бои, мы теряли людей и вынуждены были отступать, и тогда один из шиноби-разведчиков доложил, что нашел обходной путь через лес, по которому можно незаметно пробраться прямо в тыл вражеской армии. Я решил не упускать такой шанс и, собрав небольшой отряд, двинулся в путь. Кайдэ я оставил в лагере, хоть он и просил взять его с собой. Но…- мои руки непроизвольно сжимаются в кулаки, стоит мне вспомнить об этом,- тот человек оказался предателем, и мой отряд попал прямо во вражескую ловушку. Нас окружили со всех сторон, да и численное преимущество тоже было на их стороне, но я не собирался сдаваться так просто. Я обрел Мангекьё Шаринган всего несколько дней назад и еще не успел как следует овладеть им. Но на поле битвы выбирать не приходилось, и, чтобы, если не победить, то хотя бы спасти своих людей, я использовал запретные техники, не думая о последствиях. Битва была по-настоящему кровавой, но чем она завершилась – не знаю, я потерял сознание от жуткой боли в глазах. Одно я запомнил хорошо - поляну, устланную растерзанными телами. Однако, как оказалось, самое неприятное произошло потом… Я замолкаю, переводя дыхание, и прикрываю глаза, мысленно переносясь в тот день - один из трех самых жутких дней в моей жизни. Я прихожу в себя не сразу, постепенно выныриваю из тяжелого забытья. Все тело пронзает острая боль, и это лучшее доказательство того, что я еще жив. Пару минут прислушиваюсь к своим ощущениям, пытаясь понять, что со мной, и где я нахожусь. Вокруг тихо, лишь издалека доносятся негромкие людские голоса. Попытка прислушаться успеха не приносит: от малейшего усилия в голове словно разрывается маленькая бомба. Однако от футона, на котором я лежу, неуловимо пахнет чем-то приятным и очень знакомым. Мята… ромашка… чабрец…- такой настой от бессонницы делает для меня мой брат, а это значит, что я дома, в своей комнате, и это открытие не может меня не радовать. Я с трудом приоткрываю тяжелые веки, но перед глазами по-прежнему лишь темнота. Ночь? Нет, ни одна ночь не может быть настолько темной, чтоб я не смог разглядеть даже собственных рук. А значит.… С трудом пошевелившись, я дотрагиваюсь до своего лица, под пальцами тут же ощущая плотную ткань. В душу закрадывается какое-то нехорошее предчувствие, но я аккуратно снимаю повязку и, помедлив пару секунд, все же открываю глаза.… И снова вижу лишь темноту! Эта чернильная тьма клубится, как живая, и окутывает меня со всех сторон. Кажется, она затягивает меня вглубь, и я падаю в пустоту, безуспешно пытаясь уцепиться за что-нибудь. Но руки не находят опоры, а по ушам, едва не разрывая барабанные перепонки, ударяет чей-то громкий крик, полный ужаса и отчаяния. В черной бездне время останавливается, и, кажется, эта пытка длится целую вечность. Не могу больше этого выносить, еще секунда и я сойду с ума!
- Нии-сан! Нии-сан!- взволнованный голос вырывает меня из пучины безумия, и я чувствую, как чьи-то руки трясут меня за плечи.- Успокойся! Прошу тебя, Нии-сан! - Резко замираю, понимая, что падение прекратилось, и я по-прежнему сижу на футоне, а крик, терзавший мои уши еще мгновение назад, был моим собственным. Вот только темнота перед глазами никуда не делась. Тяжело вздыхаю, приводя мысли в порядок: похоже, тот бой мы все-таки выиграли, но цена за использование Мангекьё оказалась слишком высока. Рядом слышится удивленный выдох, и чье-то дыхание шевелит мои волосы.
- Это ты, Кайдэ?- тихо спрашиваю, уловив исходящий от него знакомый цветочный аромат. Руки, обнимающие меня за плечи, вздрагивают.
- Нии-сан,- горький шепот совсем близко,- неужели ты… - Окончание фразы заглушают всхлипы, но брат только сильнее прижимает меня к себе, и я чувствую, как капают на мое лицо его слезы.
- Не может быть… - Да, Кайдэ, я тоже не могу в это поверить.
- Так значит, ты…- ты замолкаешь на полуслове и ошарашено смотришь на меня. Да, Сенджу, ты все правильно понял.
- Я ослеп,- в моем голосе нет никаких эмоций, это лишь сухая констатация факта. Ты молчишь, явно не зная, что на такое ответить. Еще бы, зрячему человеку никогда не понять, что я испытал в тот момент, не понять, почему даже спустя столько лет это остается для меня одним из самых страшных ночных кошмаров.
- И сколько это продолжалось?- наконец, выдавливаешь ты, и я вижу, с каким трудом тебе дается каждое слово.
- Почти месяц… - Шел двадцать восьмой день моего пребывания во тьме. Да и то, «днями» это можно было назвать чисто условно, ведь я больше не видел солнечного света, и определить время суток удавалось с большим трудом. Только сейчас я понял, насколько сильно полагался на зрение. Это стало для меня неприятным открытием, так как я знал, что теперь остаток жизни мне придется провести без него. Странно было исследовать заново свою комнату и едва узнавать на ощупь предметы, которыми раньше, не задумываясь, пользовался каждый день. Приятная мягкость хлопкового кимоно и маленькая трещинка на любимой кружке – все эти мелочи стали теперь неотъемлемой частью моего нового мира. Кайдэ приходил ко мне каждый день, принося еду и свежие новости. Все остальные члены клана считали, что мне просто нездоровиться, и лишь он один знал истинную причину моего отсутствия. И это именно он настаивал на том, чтобы скрывать ото всех правду о моем состоянии, хотя я сам уже давно не видел в этом смысла. Клану Учиха не нужно то, что от меня осталось, и теперь моему младшему брату просто следовало взять все дела в свои руки. Но стоило мне об этом заговорить, как он тут же перебивал и с непоколебимым упорством доказывал мне, что «еще не поздно», и он обязательно «найдет способ». Упрямый младший братик, слишком наивный и слишком добрый… В итоге я просто уставал с ним спорить, позволяя делать так, как он сочтем нужным. А время шло, и эта чертова война никак не заканчивалась. Последние несколько сражений мы проиграли, и теперь нужно было срочно что-то предпринять, пока нас совсем не оттеснили. Кайдэ приходил ко мне за советом по малейшему поводу, но в теперешнем положении я не многим мог помочь. Я уже собираюсь лечь спать, когда вдруг слышу за дверью знакомые шаги: сегодня он что-то припозднился. Кайдэ входит в комнату и от него сильнее обычного веет холодом и сыростью. Даже не видя его лица, я могу с уверенностью сказать, что он очень измотан и едва стоит на ногах от усталости. Только что с поля боя, да? Ему бы сейчас отдохнуть хорошенько, а не со мной сидеть. Впрочем, говорить это все равно бесполезно. Он скидывает на пол промокший плащ (дождь, не переставая, идет уже третьи сутки) и присаживается на футон рядом со мной. Мне не нужно ничего спрашивать, за это время я научился распознавать его настроение без слов.
- Нии-сан,- произносит он через пару минут молчания, и я явственно слышу нотки отчаяния в его голосе. Неужели все настолько плохо?
- Нии-сан,- вновь повторяет он, как будто само это слово дает ему силы. Я вдруг думаю о том, что он никогда не зовет меня по имени, а только так, словно каждый раз подчеркивает мое превосходство.
- Ну что там стряслось?- тихим голосом спрашиваю я, принимая сидячее положение. И тут же чувствую, как брат обнимает меня за плечи и одним отчаянным рывком прижимает к себе. Влажные пряди волос касаются моего лица и шеи, но я не отстраняюсь, лишь прислушиваюсь к тому, как учащенно бьется его сердце.
- Я устал,- шепчет он, подавив тяжелый вздох,- не могу больше смотреть, как они гибнут на моих глазах…
- Это война, Кайдэ. - А что еще я могу сказать? Все слова кажутся сейчас глупыми и неуместными. Я слишком хорошо его понимаю, потому что сам прошел через это.
- Они рассчитывают на тебя, поэтому ты должен стать главой Учиха и вести клан вперед.
- Нет!- он еще сильнее прижимает меня к себе.- Это твое место… только твое!
- Перестань,- я немного повышаю голос и уверенно отстраняюсь, упираясь ладонями ему в грудь.- Не отрицай очевидное – я больше не могу быть лидером. Мое зрение не вернуть. - Некоторое время он молчит (неужели не возражает? удивительно), а потом до моего слуха долетает его шепот:
- Неправда… - И уже громче: - Неправда! - Я замираю, почти физически ощущая, как напряженно он всматривается в мое лицо.
- Есть один… способ, я читал в архиве…,- его голос дрожит и срывается. Вот черт, раскопал-таки! А я думал, что хорошо спрятал те документы!
- Ни за что,- твердо отвечаю я, окончательно высвобождаясь из кольца его рук.
- Но, Нии-сан…
- Я СКАЗАЛ НЕТ! - А вот кричать, наверное, не следовало. Кайдэ замолкает, пораженный внезапной догадкой.
- Так ты знал…- неверяще восклицает он,- знал и молчал… все это время!? - Брат обижен и зол, и его глаза сейчас, наверняка, лихорадочно поблескивают. Я отворачиваюсь к нему спиной, но все равно чувствую между лопаток обжигающий взгляд.
- Посмотри на меня!- он за плечо разворачивает меня обратно, но вдруг отдергивает руку, сообразив, какую глупость только что ляпнул. Но через пару секунд сам подается вперед и вновь заключает меня в объятья.
- Прости,- его дыхание щекочет шею,- прости… пожалуйста, прости… - Я чувствую только невыносимую усталость. Да, Кайдэ, я знал, что есть возможность вернуть мне зрение. Знал еще задолго до того, как все это со мной случилось. Никакие медицинские техники здесь не помогут – это, правда, но один способ все же есть… совершенно чудовищный способ. Забрать глаза своего брата.… Чтобы самому увидеть свет, навсегда погрузить во тьму самого близкого человека. Только нашему сумасшедшему клану такое могло прийти в голову. Тогда я запрятал эти записи подальше, очень надеясь, что ни тебе, не мне не придется их читать. Но, видимо, Лунный Бог распорядился по-другому.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |