купить, она рассчитывала увидеть взрослого, представительного мужчину, а
встретила какого-то ребёнка, едва достигшего совершеннолетия. Вначале,
она хотела даже уйти, приняв всю затею за жестокий розыгрыш, но Роделс
прошептал ей на ухо, что Гарри очень-очень богат и уже имеет недвижимое
имущество, поэтому приобрести ещё один дом, для забавы, не представляет
для него никаких проблем. Тогда она приняла подобное объяснения, но
сейчас вполне уверилась в том, что мальчик перед ней - сумасшедший.
Волшебник очаровательно улыбнулся ей и сказал, что они закончили осмотр
дома и всем довольны, так что покупка – дело решённое, и самой мисс
Коллинс, мол, стоит подготовить все необходимые документы. На радостях,
она подбросила их на машине до отеля, всю дорогу находясь в восторге от
того, что ей, в итоге, удалось продать дом. До конца поездки она была
сама любезность, считая теперь гаррино предполагаемое сумасшествие милой причудой богача.
В номере отеля Гарри обнаружил чайные розы, с приложенной к ним
запиской: «Анри-Жак, от имени Аниты просим прощение за вчерашнее
происшествие. Надеемся, вы продолжите переговоры. Приглашаю вас на
встречу, сегодня в 23.30, в ресторане “Колосс” на Айвенго-авеню(2). Ашер».
Вот так, ни словом больше, но уже гораздо вежливее, чем вчера. И эти
розы… Гарри понюхал одну из них, передавая записку Джилу. Запах оказался
приторным, но намного тоньше, чем у цветов, подаренных отелем. Гарри
вздохнул – розы ему совсем не нравились, он предпочитал изысканную
красоту орхидей, либо стильную изящность ирисов. А розы были так просты
и банальны, даже самые экзотические из них, что навевали скуку.
К месту встречи они подъехали с опозданием на двадцать минут из-за того
что Гарри увлёкся написанием писем, а Джил был настолько поглощён
книгами, что совсем позабыл о времени, что уж говорить о работе, к
которой он не приступал уже почти неделю.
В ресторане метрдотель подвёл их к столику и Гарри понял, почему Ашер
выбрал именно это заведение для их рандеву. Весь зал красиво разгорожен
на комнаты, в каждой из которых находился свой столик, что создавало
иллюзию уединения. Играла не очень громкая, но приятная музыка. Вкусно
пахло чем-то аппетитным.
Ашер уже ждал их с неизменной охраной, на столике стояла вода, хлеб и
вино, а также лежало меню. Сам вампир делал вид, что периодически
прикладывается к своему бокалу. Он поднялся на встречу и поприветствовал
пришедших по-французски.
– Добрый вечер, Ашер, – поздоровался Гарри, пока Джил, ограничившийся
безмолвным кивком, устраивался на стуле. – Я надеюсь, сегодня мы начнём
непосредственно с переговоров.
Молодой волшебник решил вести себя отстранённо, строго по-деловому, ему
хотелось проигнорировать вчерашнюю безобразную выходку вампира, хотя он, конечно, ничего не забыл.
– Безусловно! – улыбнулся Ашер.
Небольшая неловкость с обеих сторон несколько смягчилась, пока официант
принимал заказ, поэтому, как только молодой человек отошёл, Ашер начал
прямо с сути:
– К нашему вниманию было принесено то, что вы уже сообщили остальным
лисам о появлении инари.
Гарри обернулся к Джилу, ведь именно он занимался этим вопросом. Джил
робко улыбнулся:
– Да, некоторые кланы уже ответили на сообщение и желают прислать своих
представителей для встречи.
Это было новостью для Гарри, но он никак не продемонстрировал своего
удивления. Ашер кивнул, и чуть наклонившись, так что его золотые волосы
скользнули по щеке, спросил:
– И каким образом вы собираетесь обращаться с этой ситуацией в дальнейшем?
– Я приму и выслушаю лисов, а потом решу, что можно сделать, – ответил
Гарри.
– Вы понимаете, что ситуация с ликантропами в городе только недавно
пришла в норму? Местные кланы в состоянии перемирия, создали коалицию, и нам не нужен ещё один раздел власти. А если в городе появится сильная
группа, это непременно приведёт к конфликтам.
Гарри помолчал, потом, будто решившись на что-то, начал:
– Вы позволите мне говорить прямо, без всяких дипломатических экивоков?
Выглядя слегка заинтригованным, вампир приглашающе махнул рукой, и Гарри продолжил:
– Искренне, меня не привлекает власть. Расталкивать волков, гиен,
крысолюдов и леопардов, чтобы добраться до вершины я не собираюсь. Скажу
больше, власть внушает мне отвращение, я знал несколько человек, которые
добились очень высоких положений и долго боролись за право играть первую
скрипку в стране, уничтожая при этом жизни множества людей, и честно,
оба эти человека, а в особенности их методы, неприятны мне. И из Англии
я уехал, чтобы окончательно не погрязнуть в политике, к чему меня
склоняло всё: и происхождение, и богатство, и репутация, а самое главное
– окружающие меня люди. Как видите, все их усилия оказались тщетны.
Вампир долго размышлял над его словами, за это время принесли заказы для
Гарри и Джила. Молодой официант налил в бокалы вина и выдал приборы.
Наконец, Ашер ответил:
– Значит ваши планы – по-возможности изолировать лис из политики? Вы же
знаете, это практически не реально. Впрочем, ваше право попробовать.
Каковы будут ваши действия по отношению к вампирам?
За этой столь вежливо и изящно построенной фразой скрывался грубый
вопрос: “Собирается ли Гарри подчиняться Жан-Клоду или будет бороться с
ним?”.
Проглотив кусочек своего шницеля по-венски, Гарри ответил:
– Я не буду бороться с Жан-Клодом, он мне не враг и против меня не
выступал. Между нами нет никаких обид. И если я останусь жить в этом
городе, во время общей беды, я могу оказать помощь в качестве союзника.
Но служить ему я не собираюсь. Если кто из лис захочет кормить вампиров
– это их право, но посылать тех, кто попросит у меня помощи, в качестве
подарка на обед, я не намерен.
Ашер поморщился:
– Анри-Жак, как грубо! Никто здесь никого не неволит, и насильно
питаться мы ни от кого не собираемся. Принц города совсем не такой! Хотя
я уверен, лисы быстро обнаружат, какая это забава, когда вампир дарит
тебе своё расположение.
Ашер хищно улыбнулся, но Гарри лишь нахмурился и сделал вид, что ничего
не заметил. Уткнувшись взглядом в свою тарелку, он ожесточённо разрезал
мясо. После минутного тяжёлого молчания, в течение которого Джил
поднялся, и долил Гарри и себе немного вина, вампир вкрадчиво произнёс:
– Что же ты, Анри-Жак, перестал говорить по-французски? За весь разговор
– ни одного словечка! – спросил он, проведя пальцем по кромке своего
бокала, и внимательно глядя на Гарри.
– Мне внезапно разонравился этот язык, – сухо ответил волшебник, всё ещё
не поднимая глаз. Вампир замер, и, опустив руку на стол, спросил:
– Я тебя чем-то обидел?
– А вы сами-то как думаете? – отрезал Гарри, не сдержав сарказма.
– Обидел, конечно, иначе бы ты себя так не вёл. Только чем, ума не
приложу! О, горе, горе мне!
Не выдержав, Гарри улыбнулся, такой у вампира был потешный вид, когда он
притворно сокрушаясь, всплеснул руками. Волшебника вообще удивляла вся
эта шикарная мимика и жестикуляция, сразу видно истинного француза. Но
Джила, похоже, она только раздражала, он постоянно неловко перемещался
на месте, хмуро поглядывая на вампира.
– Ах, вот ты уже смеёшься над моей бедной душой! Так чем же я тебя
обидел? Прошу, ответь мне! Невинной шуткой? Но после я извинился, милый Анри-Жак, а ты же знаешь, что ближним велено прощать.
Вздохнув, Гарри отложил вилку и нож, он выпрямился, задумавшись, сказать
или не сказать, что именно ему не нравится.
В конце концов, он решительно посмотрел на вампира, и произнёс:
– Ашер, признаюсь, мне приятны ваши слова и ваше общество, но вы не
должны питать никаких иллюзий на мой счёт. Я не делюсь кровью с
вампирами. Совсем. Просто физически не могу. И какое бы странное желание
вы не прочитали на моём лице позавчера у картины – это ничего не значит.
Красота всегда привлекает и вызывает волнение, это нормальная реакция,
которую, я уверен, вы постоянно видите у окружающих вас людей. Но это не
повод делиться кровью.
К концу его речи, Ашер ожесточённо комкал салфетку и хмурился. Его губы
кривились, но даже гнев был прекрасен – он был похож на средневекового
архангела, золотого, сверкающего, с мечом в руке изгоняющего первых
людей из рая. Напряжение возрастало в прямой пропорции с длящимся
молчанием. Оборотни сидели нахмурившись, но в разговор не влезали. Джил
даже перестал есть, и сейчас, нахохлившись, впивался взглядом в вампира.
– Это из-за шрамов, да? – резко и зло спросил Ашер. Гарри моргнул, и
непонимающе воззрился на него, и тот продолжил: – Ты видел мои шрамы,
когда я упал, и они показались тебе настолько отвратительными, что
сейчас ты даже не можешь сидеть со мной за одним столом? Я вижу, как
далеко ты сел, чтобы даже краем одежды не коснуться меня. Отвечай, тебе
настолько противно? О, я знал, что так и будет, не стоило и пытаться!
Он отбросил от себя салфетку и, скрестив руки в перчатках на груди,
опустил голову, чтобы волосы полностью скрывали шрамы. Гарри совсем его
не понимал. Не стоило пытаться сделать что? Намекать о том, что Гарри
жаждет подставить шею под укус, когда это далеко не так? Да неужели
несчастного вампира никто не кормит, что он так прицепился к первому
попавшемуся новому человеку в городе? И что это за ерунда со шрамами?
Молодой волшебник за свою короткую жизнь видел искалеченные трупы,
оторванные руки и ноги, обрубки тел покрытые ожогами, Волдеморта,
наконец, во всех его видах, в качестве гомункула для ритуала,
змеечеловека и изуродованного кусочка души в виде обезображенного
младенца – так что могли значить для него несколько шрамов, пусть даже и
ужасных, но которые Гарри давно уже не замечал, привыкнув к намного худшему.
Но он помнил этот взгляд, он так часто видел его в зеркале.
Самоненависть, отвращение к себе, желание вцепиться ногтями в лицо,
разодрать кожу, изничтожить метку на лбу и быть кем-то другим, кем
угодно, лишь бы не собой. Этот взгляд резал нервы, сжимал сердце, Гарри
хотелось всё ломать и бушевать, или подскочить к Ашеру и трясти, трясти
его, пока он не осознает, что не стоит убиваться ради подобных вещей.
Внешность – не всё, и лучше быть без внешности, и знать, что тебя любят
и так, чем быть с ней, но оставаться нелюбимым.
– Ашер, Ашер, mon ami, послушайте меня, ваши шрамы совсем не причём, и
вас совершенно не портят. Вы действительно прекрасны, красивее всех,
кого я когда-либо видел, и я готов повторить это под любой присягой.
Гарри потянулся рукой через стол, желая в качестве доказательства
прикоснуться кончиками пальцев к шрамам на лице. Ашер дернулся, будто от огня, и повторил, уже более неуверенно:
– Я не прекрасен, ты видел мои шрамы, они отвратительны.
– Ашер, разве вы не отличаете ложь от правды? Слышите, я говорю, что
считаю вас самым красивым из всех.
На секунду на лице Ашера отразилась нерешительность, но потом, он будто
прислушался к словам, и линии лица расслабились, отражая внутреннее
удовольствие.
Гарри продолжил:
– Но, как я уже сказал, я не делюсь кровью. К тому же, боюсь, вам она не
понравится. У меня в крови множество разных дополнительных веществ,
например, яд одной очень большой змеи, от которого может погибнуть даже
сверхъестественное существо. Так что, к добру или худу, уверен, что вкус
достаточно специфический.
Это была правда, василиск, когда-то клыком проткнул его руку, и Гарри бы
умер, если бы не прилетел Фоукс и не пролил несколько слезинок на раны
маленького волшебника. Сначала Гарри думал, что слёзы полностью излечили
его. Но через несколько лет, целитель сказал ему, что в его крови
содержится яд и слёзы феникса в первоначальном виде, слёзы как бы
обволакивают молекулы яда, мешая им навредить ему, но не уничтожая
полностью. Да и не могло ничто уничтожить яд василиска, который убивал
даже хоркруксы! И теперь, только гаррино волшебство поддерживало кровь в балансе, не позволяя яду распространиться, а слезам разрушиться. Таким
образом, его кровь действительно была странной смесью, и ему запретили
переливать её кому-нибудь в больших количествах, в особенности магглам.
Возможно, вампир или оборотень могли попробовать его кровь, и она не
принесла бы им большого вреда, но Гарри нарочно сгустил краски, чтобы
избежать кормления.
На его заявление у всех присутствующих на лицах отразился скептицизм.
Вампир даже на миг позабыл о своих шрамах, хотя, сначала казалось, что
ничто не могло отвлечь его от собственной внешности.
– Анри-Жак, как же так? И ты всё ещё жив? – недоуменно, спросил он.
Потом всполошился: – Может, ты медленно умираешь, и тебя надо побыстрей обратить в вампира?
Гарри рассмеялся и в защитном жесте поднял ладони:
– Нет уж, увольте! Никаких превращений, мне хватает того, что уже есть.
И я не умираю! Уже привык, яд у меня давно, с 12 лет. – Он поднял руку
и, закатав рукав, продемонстрировал круглый шрам от клыка василиска.
Джил побледнел первым:
– Это ж какого размера была змея?
– Большая, намного больше меня. Но всё это давно позади.
– Очаровательно, – тихо пробормотал вампир, потом добавил: – Но причём
здесь кровь? Ты всегда подозреваешь в окружающих самые низменные стремления?
«Ну вот, – подумал Гарри, – сначала он называет кормление кровью даром,
знаком высокого расположения вампиров, теперь – низменными стремлениями! Каков прохвост!»
– Что ещё мне ожидать от вампира? – резонно возразил волшебник.
Ашер раздражённо прищёлкнул языком и покачал головой:
– Может L'amour, Анри-Жак, неужели ты даже не подумал об этом?
Искренне, нет, Гарри не думал об этом. Да и сейчас он не считал, что
вампир настроен на романтические отношения, а не на секс и кровь. Ведь,
во-первых, Гарри парень, у которого свидания были только с девушками.
Чёрт, у него даже невеста была, пусть у них и не сложилось отношений.
Теоретически, волшебник знал, что среди вампиров много таких, кто
увлекается, тем, что называют содомским грехом. Ведь когда у тебя
впереди вечность, чего только не попробуешь. Но Гарри-то не такой! И то,
что он тогда почувствовал к Джилу, всего лишь физическая реакция
здорового тела, ничего больше. Во-вторых, они с вампиром встречались
всего пару раз – тот его совсем не знает, а, следовательно, любить не
может. И Гарри не верил во все эти сказочки про любовь с первого
взгляда, ведь что главное в любви – доверие, а какое может быть доверие
между теми, кто едва знаком. В-третьих, разве Ашер не любовник Жан-Клода
и Аниты, как говорят? Где здесь место четвёртому? Или он хочет ночь
“полюбить” одного, а на следующий день другого? Нонсенс, абсурд! Никогда
Гарри не согласится на подобное. И, в-четвёртых, ну кто так в любви
признаётся? Небрежно, походя, с равнодушием во взгляде. Нет, не верил
молодой волшебник этому вампиру.
Все эти размышления промелькнули буквально за пару мгновений, он уже
открыл рот, сказать Ашеру, всё, что он о нём думает, как его перебили.
Неожиданно, Джил вскочил со своего места, перегнулся через стол и
попытался достать рукой вампира, от чего тот резко уклонился, а Джил
зарычал:
– Отстань от него! Гарри совсем не такой! Он благороден и чист, и ему не
нужен твой ardeur (3)! Не приближайся к нему!
Наконец, оборотню удалось зацепить Ашера за край рубашки, он рванул его
на себя, но не рассчитал силы, и рубашка порвалась. Перед Гарри
оказалась кожа, вся покрытая шрамами. На мгновение все замерли,
оборотень и вампир уставились друг на друга в шоке, гиены-охранники
судорожно пытались достать оружие, менеджер ресторана спешил с охраной к месту происшествия. Ещё секунда, и Ашер, взревев, как обезумевший зверь,
влепил оборотню такую пощёчину, что тот отлетел в перегородку и свалил
хлипкую ограду, на сидящих за ней людей. Гарри, к тому мгновению уже
вытащивший палочку, закричал:
– Экспеллиармус!
И Ашер, получив удар, упал на вторую перегородку. Один из оборотней,
бросился на Гарри, поняв, что за стрельбу в общественном месте можно
получить срок, и животом поймал Эверто статум - заклинание,
отбрасывающее противника. К этому времени до них добежала охрана ресторана.
– Господа, господа, перестаньте драться! Смотрите, что вы наделали!
Покиньте ресторан немедленно!
Охрана скрутила руки второму оборотню-гиене, который вообще ничего не
успел сделать, и остальные направились к Гарри, так как он единственный
был на ногах. Волшебник спрятал палочку и поднял ладони в универсальном
жесте капитуляции:
– Только не надо грубости! Прошу прощения, мы с приятелями немного
перепили и повздорили, ничего страшного! Оцените, пожалуйста, ущерб, и я
прямо сейчас вам заплачу.
Он помахал визиткой перед багровым лицом толстого менеджера, который
неприятно напоминал ему Вернона, и незаметным движением встал перед
своим подопечным, на случай если вампир опять решит напасть. Впрочем,
волшебник понимал, что верлис первый начал, и гаррин ответ на насилие
вообще нельзя было назвать адекватным – опять сработали инстинкты.
Рассеянно Гарри стряхнул с себя остатки шницеля, в который умудрился
вляпаться во время борьбы, и, вытерев салфеткой руку, подал её сопящему
Джилу.
– Давай, вставай, мой герой, сильно ушибся-то? Ну, надо же было выдумать
такое “чист и благороден”! И чего ты в драку полез?
Джил, вместо того, чтобы опереться на руку, стал тереться об неё
неповреждённой щекой.
– Прости меня, Гарри, я не знаю, что на меня нашло. Пожалуйста, не
сердись, это просто какое-то помутнение рассудка, он сидел, весь такой
самодовольный, и я сразу вспомнил Валентину, и…
– Причём здесь petite Valentine? – спросил поднявшийся Ашер, поправляя
остатки рубашки. Оторванный лоскут болтался, и его можно было только
отодрать до конца, что Ашер и сделал, а затем связал полы рубашки на
гавайский манер. Шрамы всё равно были видны.
Охрана отеля в это время подняла второго оборотня-гиену и обездвижила
его, посчитав обоих оборотней самыми опасными из присутствующих, так как
они имели вид телохранителей и носили при себе оружие. Оборотень на
полу, молодой Гарри и красивый женственный вампир казались безобидными.
Услышав имя ненавистной вампирши, Джил полоснул Ашера обозлённым
взглядом и спрятал лицо у Гарри на животе, всё также стоя на коленях.
Вздохнув, Гарри погладил его по волосам.
– Это личная история и вас не касается, – ответил он Ашеру, видя, что
оборотень настроен хранить молчание.
– Конечно, касается! Валентина – гость на нашей территории, и должна
соблюдать правила, а я как правая рука Жан-Клода, обязан за этим следить.
– Вот и следите, да повнимательнее, раз уже столько всего проворонили! –
раздражённо огрызнулся Гарри. Его уже утомил весь этот вечер. Ну почему
ни одна встреча с вампирами не проходит спокойно?
Вампир разозлился и хотел было что-то ещё добавить, как за рукав его
схватил менеджер отеля, приняв за старшего.
– Когда же вы, наконец, уйдёте из ресторана! Вы портите всем отдых!
Гарри и Ашер оглянулись, и действительно, жертвы их борьбы, на которых
упали декоративные перегородки, недавно выбрались и теперь счищали с
одежды еду. Из остальных комнаток ресторана вышли люди, встали перед
сценой борьбы и негромко переговаривались, указывая то на одну, то на
другую деталь. Несколько официантов уже подбежали на помощь и теперь
убирали стулья и осколки посуды.
В итоге, разделив с Ашером расходы за ущерб пополам, они, наконец,
покинули ресторан. У Джила щека покраснела и раздулась, но потихоньку
проходила из-за быстрой регенерации оборотней. У Ашера на месте удара от
Эспеллиармуса, образовался синяк, а также ему было очень неприятно, что
шрамы остались открытыми. Выйдя из ресторана, он быстро пошёл к машине,
предложив подвезти Гарри и Джила. Внутри места для одного из
охранников-гиен не хватило, поэтому ему пришлось добираться своим ходом,
второй телохранитель сел за руль, Джил пристроился на сиденье рядом, а
Ашер и Гарри сели позади, так как им надо было что-то решать.
– Вернёмся к главному вопросу, – начал Ашер, когда они уже поехали.
– Ответ – нет, – категорично сказал Гарри.
– Что? – не понял Ашер. – О чём ты?
– Как о чём? О твоём вопросе, не думал ли я о любви!
– Очень печально это слышать, – покачал головой вампир. – Но вообще-то,
я имел в виду главный вопрос переговоров, который мы так и не успели
обсудить. Я о Совете.
– О каком ещё совете? – Гарри чувствовал себя полным идиотом, мало того,
что он отвечает на вопрос, который вампир уже успел позабыть, как что-то
неважное, так ещё и не понимает, о чём сейчас идёт речь. Вдвойне идиот.
– О Совете вампиров, – сказал Ашер и замолк, будто Гарри уже должен
что-то осознать, уловить какое-то скрытое сообщение. Волшебник
раздражённо выдохнул и потёр рукой лоб. Нет, не предназначен он для всех
этих переговоров. Гарри это ещё в детстве понял, как раз в то время,
когда выслушивал туманные бредни Дамблдора.
– Слушай, Ашер, всё это мило и хорошо, но вы с Принцем города осознаёте,
что ты – первый вампир, с которым я говорил за всю свою жизнь? Другими
словами, до приезда в Америку я лично встречал только одного вампира,
Сангвини из клана де Санг, да и то мы с ним не общались. Конечно, мне
известно, что у вас есть некий руководящий орган, этот самый Совет, но
больше ничего о нём я не знаю. Так что, будь добр, договаривай.
На лице у Ашера появилось изумление.
– То есть, ты не знаешь, почему представители Совета, поняв, что ты в
Сент-Луисе, назначили Жан-Клоду встречу, и теперь ведут переговоры о
том, когда и на каких условиях приехать сюда?
Эти новости сильно удивили Гарри, да и не только его одного, Джил
повернулся в кресле и недоверчиво уставился на Ашера. Конечно, у Гарри
сразу появились кое-какие подозрения, зачем он нужен Совету, но
высказывать их вслух он не собирался, и вместо этого произнёс:
– Нет, я даже представить себе этого не мог, пока ты не упомянул о Совете.
– Просто превосходно! – всплеснув руками, сказал вампир и откинулся на
спинку сидения. – Если ты не знаешь – то кто тогда знает? Они спросили о
тебе по имени, и сказали удостовериться, что ты не покинешь территорию
Америки, пока они не приедут, запретив при этом удерживать тебя силой.
Сказали, что им не нужно повторение резни 1749 года. О какой резне речь,
и, причём здесь ты, 300 лет назад тебя и в помине не было! Ты знаешь, о
чём они?
Гарри знал, ведь именно этот вопрос попался ему на СОВЫ на экзамене по
истории магии. В 1749 год было сражение с одним ополоумевшим
некромантом, который создал множество инфери, а также умудрился получить
в свое распоряжение клан вампиров. Он атаковал не только волшебные
поселения, но и магглов, начав настоящую охоту. Во время сражения
столько магглов увидели волшебный мир, что всем им невозможно было
стереть память, поэтому Статут о секретности был нарушен, всех инфери
сожгли, а околдованных вампиров перерезали, как и их собратьев, которые
ринулись к ним на помощь. После этого вампиров убивали при встрече,
применяя изобретённые во время войны заклятия. В ответ на жестокость,
вампиры ответили двойной жестокостью, пока, после ещё нескольких
кровопролитных схваток, не был заключён пакт о перемирии волшебников и
вампиров.
– Мне тоже интересно выяснить этот вопрос, поэтому я дождусь
представителей Совета, – ответил Гарри.
– Я передам это Жан-Клоду, – кивнул вампир.
Они уже подъехали к отелю и остановились, только чтобы договорить.
– Отлично! Это все вопросы, которые надо было обсудить? Тогда мне
остаётся только попрощаться.
Джил уже выбрался из машины, а Гарри открыл дверцу, чтобы тоже выйти, но
вдруг Ашер поймал его за руку. Пульс волшебника мгновенно ускорился, и
он с трудом подавил свою паранойю и инстинктивное желание вырываться.
Его рука только чуть вздрогнула, когда он ощутил тепло кожи вампира,
тепло, а не холод, как он ожидал. Вопросительно, он обернулся.
– В чём дело?
– Анри-Жак, если тебе не внушают отвращения мои шрамы, почему ты
отказываешь мне? Твоё сердце уже занято? Дело ведь не в крови, ты мне
нравишься вовсе не из-за неё, – спросил Ашер, немного печально.
Вздохнув, Гарри пригладил волосы, и осторожно отняв руку, сказал:
– Не то чтобы у меня кто-то был, просто весь мой предыдущий опыт
несколько неудачен. Два года назад я расстался с невестой и мне до сих
пор тяжело думать об отношениях с кем-то другим. И сейчас у меня Джил, а
скоро приедут другие оборотни, и всё своё время я посвящу им. Мне будет
не до этого.
Ашер нахмурился, и его лицо снова стало надменной, холодной маской:
– Это звучит так жертвенно, будто ты собираешься посвятить всё своё
существование другим. Но так не должно быть, Анри, у тебя есть жизнь, и
ты не должен лишать себя её радостей, ведь ты живой человек, и ты не
будешь жить вечно, как вампир. Нужно побеспокоиться немного и о себе.
Подумай над моими словами, подумай и реши, чего ты хочешь от жизни.
Сказав это, он отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Его слова
расстроили Гарри, они напомнили ему о том, что сказал психотерапевт:
“Прислушайся к своему сердцу, реши, чего ты хочешь на самом деле”. Но
каким странным должно быть его сердце, если оно начнёт говорить, что
хочет вампира? И какой бы разразился скандал, если вместо хорошей
приличной волшебницы, Гарри Поттер выбрал бы тёмное существо! Да ещё из столь одиозной ветви – из линии Белль-Морт.
Его уже просветили о различных вампирских кланах, и что местные вампиры
произошли из клана, который просто помешан на сексе. А здешний Принц
города – самый сильный из всех американских вампиров, успешно
противостоит Совету, создавая как бы американский анклав, в
противоположность европейским вампирам. И как его угораздило приехать
именно сюда? Ну, теперь уж поздно об этом думать, решил Гарри и отложил
все свои размышления на завтра.
___________________________________________
1. Луизианская покупка — сделка по приобретению Соединенными Штатами
французских владений в Северной Америке в 1803 году.
2. Colossus Restaurant, Ivanhoe Avenue – реальный ресторан на
северо-западе Сент-Луисса, где с 1900-х годов жили итальянские иммигранты.
3. Ardeur – присущая Белль-Морт и некоторым вампирам ее линии
особенность: сексуальный голод, сравнимый по силе с обычной для вампиров жаждой крови. Утоление этого голода дает вампиру энергию, как и питье крови; партнер при этом истощается. Однако эта энергия лишь
дополнительная, без человеческой крови вампир все равно обходиться не может.
*Глава 14*
~оОо~
Лунный свет безмолвно изливается на сиреневые сумерки полуночного леса,
пронизывая кружево широких крон и растекаясь серебристыми лужицами по
темному шёлку травы. Ни единое дуновение ветерка не нарушает
торжественную тишину, строгую неподвижность деревьев – молчаливых
свидетелей таинства пришествия царственной ночи. Кружит голову
сладостно-горький, пленительный запах полуночной росы, загадочно сияющей под ногами.
Мягкая земля бережно холодит кожу сразу вслед за обжигающими
прикосновениями. Двое неумолимо стремятся к единению, являя собой
воплощение всеобъемлющей вакханалии. Они как яркий, сверкающий огонь
прямо в центре мистического сумрака, неуёмное движение посреди
стоической идиллии окружающего пространства.
Золотые пряди и пряди чёрные, смешаны вместе. Жар голубых глаз и
безумство зелёных, в постоянном поединке. Изгиб спины над землёй, и кожа
- горячая, готовая к поцелуям.
Томный, чувственный танец для двоих. Сладость накапливается, сочится,
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |