Мне никогда еще не было так страшно. И уже вряд ли будет.
Зазвонил мой мобильный. Не глядя, протянула руку, нашарила аппарат и приложила к уху.
Лера, это Вадим, - оповестил меня знакомый голос, доносящийся из динамика. – Мы едем к тебе.
За каким чертом? – поинтересовалась, бросив мимолетный взгляд на часы – половина одиннадцатого.
Мы взяли этого гада, ну, из «Параллели», и теперь везем его к тебе.
Блин! Ну надо же быть такими идиотами! Теперь мне придется одеваться и ждать, когда мои мальчики притащат неизвестного придурка из подкрышной фирмы, разговаривать с ним… Как бы хотелось отложить все это на завтра, желательно, на послеобеденное время… Но – нет. Я четко усвоила одно: чтобы удержать власть в своих руках, нужно быть готовой ко всему всегда, в любое время дня и ночи.
Если уж ввязалась в опасные игры, значит, должна играть по установленным правилам до конца. Теперь это – моя рутинная жизнь. У кого-то слово «рутина» ассоциируется с другими вещами, а у меня – с разборками. Точнее, будет ассоциироваться.
Ладно, как приедете, суньте его в подсобку, я спущусь. Жду.
Я бросила телефон на тумбочку и, подойдя к шкафу, остановилась напротив распахнутых дверей. Натянула серую водолазку, темные джинсы, завязала волосы в хвост на затылке и решила, что сойдет. Мне даже будет интересно посмотреть на реакцию подкрышного, когда он просечет, с кем будет вести разговор. Наверняка он ожидает гнева Андрея или того же Вадима, но уж точно не испугается худенькую блондинку. На мне ведь не написано, что я способна испоганить жизнь человеку?
Однако пока что другие портили мою жизнь, никак не наоборот. Но то ли еще будет, а?
Позвонил Вадик и сообщил, что дядя доставлен в подсобку (помещение подвального типа под домом) в целости и сохранности. Я пообещала сейчас же спуститься, натянула кеды, после чего вышла из дома. У ворот, под тусклым светом фонаря, заприметила парочку черных джипов – на них ездят мои ребята. Из беседки слышатся довольные голоса и звон стекла – расслабляются, черти, пьют, хотя я и говорила, что пьянства не потерплю. Впрочем, хрен с ними, пусть сидят, а я завтра посмотрю, с какими рожами они будут меня сопровождать.
Обогнув дом слева, я присела перед широкими ставнями, скрывающими вход в подвал, и откинула их в сторону. Моему взору предстала лестница с широкими ступеньками, утопающая в кромешной темноте. Блин, эти идиоты не могли свет включить, что ли? Чертыхнувшись сквозь зубы, достала карманный фонарик и посветила вниз. Луч света привлек внимание одного из парней. Выглянул Виктор.
Вик, какого черта так темно? – поинтересовалась, закрывая за собой вход в подвал.
Лампочка рванула, - пояснил парень.
Так замени, - рявкнула, осторожно спускаясь вниз.
Вик кивнул и, пропустив меня вперед, пошел следом. Я шла, не оборачиваясь, кожей ощущая холод стен и этого места в целом. Подвал построили по приказу Андрея уже очень давно, и использовали его явно не для хранения продуктов или алкоголя, как это обычно делают. Каждый раз, когда я спускаюсь сюда, мне становится не по себе от одной мысли, что тут могло происходить раньше. Иногда я замечала кровавые следы, и тогда мне требовалась вся моя выдержка, чтобы не сорваться, а продолжать изображать из себя равнодушную, ледяную сердцем особу. Я понимаю, что стены подвала хранят очень много страшных тайн, и просто радуюсь своему неведению.
Виктор бесшумной тенью следовал за мной; по пути к нему прибавилась еще парочка головорезов. Я остановилась у двери, за которой находилась неприятная комната, оборудованная всем необходимым, а именно цепями, наручниками и кучей страшных на вид железок, которые при мне ни разу не использовались, и жестом приказала парням оставаться здесь. Войдя внутрь, сразу увидела сидящего на корточках перед должником Вадика, а слева еще одного нашего парня.
Пока мне тащили стул, я рассматривала своего полуночного, закованного в цепи гостя. Итак, упитанный мужчина среднего возраста в дорогом костюме, волосы торчат в хаотичном порядке, под правым глазом разливается знатный такой «фонарь». Вадик. Узнаю его почерк, блин. Выглядит должник совершенно несчастным, но отнюдь не запуганным. По-видимому, физическая боль для него, как и для меня, уже ничего не значит.
Я села на предоставленный мне колченогий табурет за неимением ничего другого, закинула ногу на ногу и, сложив руки на коленях, с интересом посмотрела на провинившегося мужчину.
Вадик, оставьте нас, - буркнула я.
Парни вышли за дверь. Мужчина поднял на меня тяжелый взгляд исподлобья, дернулся, тут же загремев цепью, и коротко выругался.
Не сквернословь, - бросила я равнодушно.
Он что-то зашипел, после чего вновь подергал скованными руками.
Это что еще за хрень?! Ты кто, мать твою, такая?! Шизанутая любовница одного из этих придурков?
Я нахмурилась и, резко подавшись вперед, наотмашь ударила его по лицу.
Выбирай выражения.
Детка, мне не о чем с тобой разговаривать. Позови лучше вашего главного, с «шестерками» я отказываюсь иметь дела.
Я покачала ногой и немного за этим понаблюдала. Мужчина тоже наблюдал, только в его глазах был не интерес, а безумная ярость. Уверена, что, будь он каким-нибудь всемогущим колдуном, я бы уже сгорела на месте, как бабочка, которой опалили крылья. Но сейчас больше шансов на то, чтобы стать бабочкой, было у мужчины напротив. Это он должен чувствовать в опасной близости от себя губительные языки пламени, не я. Мне на собственной территории как раз ничего не угрожает.
Это платная услуга, для начала мне бы хотелось убедиться в твоей платежеспособности.
Он насторожился и, не спеша отвечать, с минуту буравил меня взглядом Мне теперь некуда было спешить, раз Вадику именно сейчас приспичило притащить этого кренделя, поэтому я просто молча ждала развития событий. Не торопила – должник должен был сам сделать для себя необходимые выводы; я не собиралась наводить его на правильные мысли.
Я не понимаю, кто ты и с какой стати я должен с тобой разговаривать?
Мне кажется, что выбора у тебя просто-напросто нет, - пожала я плечами.
Возможно, - он сердито дернул плечом, все еще пытаясь выглядеть «на уровне». Должна признать, что даже со скованными в цепи руками и в таком вот незавидном положении этот мужчина не потерял своего гонора. Пока не потерял.
В общем, так: ты решил, что окрутел настолько, чтобы продолжить дальнейшую работу без «крыши», то есть, без нашей бесценной помощи. Возможно, кто-то навел тебя на эту мысль, а может, ты и сам такой умный – не суть. Я только хочу сказать, что ты зацепил меня своим поведением, дядя. Ты заставил моих мальчиков гоняться за тобой, выжидая удобный момент, когда ты окажешься без своей охраны; ты попил крови у моих людей, спутался с Кротом и при всем этом думал остаться безнаказанным. Так не бывает, понимаешь?
Что ты можешь обо всем этом знать? – презрительно сплюнул должник, глядя на меня с нескрываемым раздражением.
Достаточно для того, чтобы ко мне прислушивались и со мной считались. Один ты решил быть оригинальным и ввести собственные правила в игру, не тобой придуманную.
Кто. Ты. Такая? – раздельно и очень четко спросил этот тугодум.
Мне вдруг разом надоел этот дешевый спектакль и разговор, грозящий затянуться до бесконечности. Я на месте лидера проклятой «Параллели» уже давно бы все поняла и сделала соответствующие выводы.
Включи мозг, придурок, у меня нет времени объяснять тебе по пальцам. Я хочу получить свои деньги, для этого мои люди притащили тебя сюда.
Чего? – он хохотнул, но еще один удар быстро привел его в чувство. – Что ты несешь? Хочешь сказать, этими мартышками управляет баба?
Я уже предупреждала тебя – фильтруй базар. Подбирай выражения, прежде чем что-то сказать о моих людях. Итак, я тут посчитала на досуге, сколько ты нам должен, и теперь могу сказать вот что: цену поднимать я, пожалуй, не буду – ты по-прежнему будешь каждый месяц отстегивать нам десятку, причем беспрекословно и без лишних напоминаний. Теперь напоминания для тебя тоже будут иметь расценки, сечешь? Скажем, по пятерке за каждое? Ну, и, разумеется, тебе придется оплатить моральный ущерб, который ты нанес моим мальчикам, отказавшись с ними общаться. Их расстройство обойдется тебе в тридцатку. Заметь, цены просто божеские, и я, говоря тебе сейчас об этом, еле сдерживаюсь от рыданий. И кто кого еще после этого обдирает, а?
Если ты в самом деле главная у этих отморозков… то есть, ребят, то я готов обсудить вопрос о деньгах, только в другой обстановке.
Я засмеялась.
Все свои требования я озвучила, от тебя требуется только выложить бабки и валить на все четыре стороны. Но, если ты все же продолжишь упрямиться, то не обессудь. У меня уже есть на примете подходящая кандидатура на твое место.
Это… - нижняя губа мужчины мелко задрожала. – Это значит, что ты меня убьешь?
А сам как думаешь?
Черт, это… это же…
Ладно, - не дослушав, я поднялась и хлопнула ладонями по бедрам. – Ты отдыхай, набирайся сил – кто ж тебе еще такой курорт устроит? – и думай, думай о нашем разговоре и своем будущем. Я вернусь, когда ты сможешь внятно сказать мне «да». Хм… А в этом что-то есть, не так ли? Бывай.
И, не обращая внимания на попытки мужчины остановить меня, я повернулась и вышла из помещения к своим мальчикам. Как только за моей спиной захлопнулась дверь, с моего лица мигом сползло дружелюбное выражение.
Лер, ну чего там? – спросил возникший ниоткуда Вадим.
Дожмем, - убежденно заявила я.
Кто бы знал, как я не люблю разгребать все это дерьмо…
Денис
В ночной тишине отчетливо раздался хлопок –закрылась дверь шикарного темного автомобиля, припаркованного у обочины. Из машины вышел высокий крепкий парень в джинсах и простой футболке, просвистел себе под нос какой-то непонятный мотивчик, достал сигареты и на ходу закурил. Подошел ближе к темно-зеленой «Шевроле», все двери которой были распахнуты настежь, и встал рядом с вооруженным человеком, одетым во все темное.
Что тут происходит? – буркнул новоприбывший, выпуская сквозь зубы клубы дыма, рассеивающие ночной смог.
Это все Ден, веселится… - парень пожал плечами.
Прищурившись, Цербер оперся спиной о капот «Шевроле» и, поигрывая одной рукой мобильником, а другой сжимая сигарету, посмотрел туда, где вовсю шел спектакль, устроенный чокнутым режиссером. Ден, одетый в трикотажную кутку с закатанными рукавами и темные джинсы, сидел на корточках возле внушительных размеров мужчины, и, судя по всему, промывал несчастному мозг своими философскими размышлениями, до которых он был особенно охоч под кайфом. Впрочем, сейчас Цербер не знал точно, в каком состоянии находится головорез.
Мало кто был в курсе того, что Ден, неуправляемый жестокий сукин сын и конченый ублюдок, частенько выполнял заказы Цербера и был с последним, можно сказать, в сделке. Смотрящий являлся, наверное, единственным человеком, который мог оказать хоть какое-то влияние на Дениса. Но это вовсе не значило, что последний его боялся – нет. Цербер как раз ценил Дена за то, что тот никого и никогда не боится. Ему плевать на всех и на все. Даже на себя плевать. Он делает только то, что ему нужно и поступает так, как ему вздумается. А уж что творится в голове этого непредсказуемого отморозка не мог знать никто, даже он сам.
Если бы он был другим, его б давно замочили, а так – не суются, боятся. Потому что очень хорошо помнят, чем может закончиться малейшее поползновение в сторону Дена.
Цербер, в глубине души считающий себя созерцателем, любил наблюдать за этим парнем. Каждый раз Ден удивлял его, забавлял, заставлял задумываться над смыслом своих сумбурных фраз, которые нормальному человеку казались полным бредом. А вот Церберу, после того, как он прокручивал сказанное Деном в голове, виделся некий скрытый смысл. Это было полным безумием, но смотрящий все больше понимал Дена, иногда – вот ведь бред – проникался к этому мозгоправу сочувствием. Он был единственным, кто знал о Дене больше других, потому считал себя вправе делать подобные выводы.
Между тем он понимал, что неплохо бы отправить парня на лечение в соответствующее учреждение. Проблема была в том, что Цербер хорошо знал: пройдет немного времени, прежде чем Ден перережет весь персонал и вернется еще более злым и бешеным. Этого хищника не под силу остановить никому.
Кроме, разве что, сестры. Но Денис убьет ее сразу, как только она попадется ему на глаза, в этом нет сомнений. Ненависть внутри него клокочет все сильнее, убивая, уничтожая изнутри. Пожалуй, если смерть придет за Деном, то это будет оттого, что парень окончательно слетит с катушек из-за внутренних противоречий, которым подвергается ежедневно.
Все-таки, Цербер был неплохим психологом, раз смог до такого додуматься.
Сейчас – Цербер был в курсе, хоть и прикидывался несведущим перед одним из головорезов Дена – этот отморозок выколачивал бабки из своего должника, причем делал это не так, как обычно поступают бандиты, а по-своему, с «искринкой». Ему не было нужды тащить должника на свою территорию и устраивать там разборки – это было бы скучно и совсем не интересно. Вместе с тремя подручными Денис организовал засаду на пути своей жертвы и просто ждал, когда овца сама явится к пастуху на закланье.
Цербер выбросил окурок и притоптал его подошвой кроссовка – боролся за экологию, не иначе. И весь обратился во внимание.
Ден, как обычно, выжимал из ситуации по максимуму. Сидя на корточках, он смотрел в глаза своей жертвы, бурно жестикулировал, рассказывая очередную свою сумасшедшую байку, упивался страхом.
Понимаешь, брат, мы все в этом долбанном мире одинаковы. Мы родились, чтобы сказку сделать былью, как птенчики, которых учат летать… Мы пару раз взмахнули гребаными крыльями, но не потянули против ветра и сразу долбанулись мордой в грязь. Понимаешь меня? – Ден ловко вскочил на ноги и взмахнул руками, заметно повысив интонацию. – Все, без исключения! Те везунчики, у которых при себе с самого начала имелся е****й парашют, взлетели, взвились ввысь, а мы – хреновы отбросы, остались соскребать грязь с разодранных в хлам морд. Вот. Это. Разница. Между теми, кто получает все и сразу, и теми, кто вынужден сам подниматься наверх.
Ден покачал головой и походил туда-сюда. Сейчас Цербер не мог понять, играет ли парень на публику, или сражается с собственными ненормальными тараканами. Ден выглядел спокойным, даже умиротворенным, но это легко могло быть заблуждением. Цербер полагал, что к Дену хорошо подойдет определение из психологии – возбудимый психопат. Парень был вспыльчивым, легко мог менять свое настроение (не всегда из-за наркоты), по малейшему поводу мог вспыхнуть, как спичка, которую чиркнули об асфальт, и тогда натворить таких дел… Если бы не Цербер, этот придурок, которого в свое время перевели в одиночную камеру из-за жалоб и плохого внешнего вида сокамерников, так и не увидел бы свободы никогда. Цербер выступил в роли благодетеля, правда, потом не раз задумывался, а правильно ли поступил, выпустив зверя из клетки? В то время, когда он это сделал, такой человек – безмерно жестокий, которому все по барабану – был необходим смотрящему для утверждения собственных позиций в криминальном мире. И Ден ему с этим помог. Когда надобность в парне отпала, Цербер так и не смог от него избавиться – глупо, но он в какой-то мере чувствовал ответственность за этого человека. За несчастного психа, которого свела с ума его собственная любимая сестра.
А может, он вовсе не псих? Может, это – его защитный панцирь от суровых реалий жизни? Такие мысли тоже посещали созерцателя Цербера, но он по-прежнему не мог разгадать всех тайн своего «подопечного».
Между тем Ден, развернувшись вокруг своей оси, приметил зареванную фигуристую девушку в коротком платье, которую держал один из его головорезов. Цербер понял, что это – какая-нибудь подружка должника. Наверное, мужчина предвкушал отличную ночку, когда ехал вместе с этой цыпочкой к себе на дачу, но Денис коварно сломал все далекоидущие планы.
Эй, - тихим вкрадчивым голосом позвал Ден и, подойдя ближе, чуть согнул колени, чтобы лицо девушки находилось на одном уровне с его лицом. – Что тут у нас за куколка?
Не трогай ее… - слабо пробормотал должник.
Ден встал вполоборота к нему и поискал глазами кого-нибудь из парней.
Димка, - Ден махнул головой в сторону заметно побледневшего должника. – Объясни этому мудаку, что не следует перебивать меня, когда я, мать его, разговариваю с дамой!!!
Последние слова Ден закричал, но Цербер даже не вздрогнул – привык к такой манере Дениса вести разговор. Сначала головорез улыбается и еле шепчет, затем по нарастающей – и вот он уже орет, извергая поток ругательств на своего собеседника.
Тот, кого Денис назвал Димкой, естественно, даже подумать не мог ослушаться босса, поэтому, быстро приблизившись к должнику, он провел короткий удар. Девушка раненой птицей забилась в руках парня, крепко ее держащего, и заплакала, громко, с надрывом, размазывая потоки туши еще сильнее по не так давно симпатичному лицу.
Ну, чего ты? Успокойся, - Ден вновь вернулся в прежнее состояние; его голос стал почти нежным. – Ты боишься меня? Или боишься умереть? Знаешь, это самое глупое – бояться смерти, потому что она неизбежна, как ты ни крути. Ты можешь быть хрен знает каким умником, но ЕЕ, - Ден поднял указательный палец вверх и с пару секунд смотрел на него. – Ее не переиграешь. Никогда. – он вновь перевел взгляд на смертельно бледную девушку. – Все будет хорошо, знаешь? Потому что там, где ты скоро окажешься, меня нет. Совсем.
Девушка закричала, и Ден наотмашь ударил ее по лицу.
Заткнись! – заорал он. – Захлопни свой гребаный рот! Все равно ты ничего не изменишь.
Схватив девушку за подбородок, он с силой повернул на себя ее лицо и некоторое время смотрел ей в глаза. Несчастная боялась дышать, и Цербер очень хорошо понимал, почему. Никто не мог выдержать этого взгляда; никто не мог выдержать поведения Дена.
Ден! – Цербер понял, что нужно вмешаться – его подопечный уже был чертовски зол. – Кончай разводить здесь цирк и займись, блин, делом. Тебя уже давно ждут.
А-а… - Ден, не оборачиваясь, усмехнулся краями губ. – Прости, детка, мне пора. – он выпустил подбородок девушки, и та отчетливо всхлипнула. – Ладно, чего ты расстраиваешься? Я ведь пообещал, что там будет лучше, чем здесь.
Умеет успокоить, сукин сын, подумалось Церберу. Посчитав представление оконченным, он уже развернулся, чтобы идти к машине, но вдруг шум позади, крик девушки и последующий за этим громкий хлопок заставили его остановиться.
В руках Дена был пистолет, при одном взгляде на который становилось ясно – только что из этого оружия стреляли. Неподалеку валялось безжизненное тело девушки. Прежде чем Цербер сумел оценить ситуацию, Ден вскинул руку с пистолетом и приложил дуло ко лбу парня, который охранял девушку.
Что, черт возьми, это было?! Какого хрена у тебя всегда все сбегают?! Может, мне нужно помочь твоим мозгам сбежать на капот этого гребаного шевроле?!
Ден… - голос парня дрогнул; он понял, что смерти не избежать.
Ден, - вклинился и Цербер.
Чего?! – грубо отозвался тот, не убирая оружия.
Опусти пистолет, - спокойно посоветовал Цербер. – Зачем тебе это нужно, а? Девка нам все равно без надобности…
Ден сильнее вскинул руку, и…
Паф-ф… - он ловко сымитировал звук выстрела и, захохотав, убрал оружие. Парень вздохнул с облегчением. – Ладно, чувак, я тебя прощаю. Но запомни мою угрозу – в следующий раз будет хреново. Цербер, - он поискал глазами смотрящего и, найдя, кивнул в сторону тачки. – Пошли.
***
Двое мужчин в темных одеждах встретились в ничем не примечательном прокуренном баре. Им по статусу не полагалось посещать дешевые заведения типа этого, но здесь их никто не знал. Для них это было безопасно – можно вести разговоры, не боясь быть услышанными кем-то посторонним.
Ну, что? – нетерпеливо спросил один.
Все готово.
Уверен, что выйдет, как надо?
Все знают, что эти двое терпеть не могут друг друга; никто не удивится разгоревшейся между ними войне. А потом, когда все кончится, никто не сможет разобраться в том, кто из них выстрелил первым и почему в наличии целых два трупа. Это будет наша чистая победа.
Мужчина не раздумывал.
Начинаем.
Глава 2 Денис
Переступив порог этой чужой ненавистной квартиры впервые, я сразу понял, что теперь моя жизнь рухнет раз и навсегда.
После того, как я с таким трудом нашел Лерку, опекунский совет каким-то образом обнаружил меня. Я так и не успел сделать того, что пообещал ей – забрать из ада. Потому что сам вынужден был жариться в подобном месте.
Мальчишка, совсем еще сопляк, я стал взрослее на несколько лет с того момента, как попал в детдом. У меня не было другого выбора. Парни постарше все норовили напасть, уж не знаю, чем я так сильно им не приглянулся – может, представлял собой легкую мишень, так как был слабым и хлипким? Несколько раз меня хорошенько побили – а как иначе, ведь я тогда совсем не умел давать отпора. Редко когда можно было видеть мою физиономию без украшений в виде синяков и кровоподтеков, потому что старые не успевали заживать, как появлялись новые. Да, жизнь в детском доме оказалась для меня невыносимой – оставалось надеяться, что Лерку хотя бы не трогают. Потому что, если я узнаю хоть об одном таком случае, я убью любого ее обидчика или обидчицу. Мне все равно; за нее я порву на части кого угодно.
В общем, я недолго терпел и, улучив удобный момент, удрал во время прогулки. Прибился к малолетней шпане, подружился с их главным – костлявым пареньком по имени Степа. Я хорошо понимаю, что, если бы не он, то я бы пропал, потому что был неприспособлен к жизни в нечеловеческих условиях, потому что не умел выживать. Степа научил. Как-то раз в припадке откровения поведал мне о том, что увидел в моем лице младшего брата и понял, что должен мне помочь. Конечно, ему самому не мешала бы помощь, но… В той среде, куда меня занесло, Степа имел влияние. Поняв, что я нахожусь под его опекой, все остальные начали относиться ко мне, как к одному из них. Я стал своим среди шпаны, научился незаметно таскать кошельки и драться – последнее было особенно ценным, так как каждый чужак считал своим долгом надрать мне задницу.
Я как-то определялся на новом месте, но мысли о Лерке, которая где-то совсем одна, хрупкая и беззащитная, терзали меня и днем, и ночью. Я, конечно, пытался отыскать ее, но делом это было нелегким. Мне понадобилось много времени, прежде чем найти сестру, однако я все же сделал это. Когда я увидел ее, худенькую, с двумя жидкими косичками на плечах, совершенно поникшую, то едва сдержался, чтобы не разреветься, подобно девчонкам. Я никогда не позволял себе плакать, но в тот раз очень трудно было держать эмоции в себе. Она подошла, мы говорили с ней, не расцепляя рук, пока не явилась эта жирная туша, воспитательница, и силой не оторвала мою сестренку от забора. Я обещал ей, что ни за что ее не оставлю… Никогда… Я верил в свои слова так, как самый безумный фанатик верит в молитвы. Но я все же солгал, потому что вскоре меня, как я уже упомянул, сцапали эти сволочи из опекунского совета. Так я вновь оказался в знакомом мне детском доме.
Мальчишки, которые меня постоянно пинали, ужасно обрадовались моему возвращению и в первый же вечер устроили мне «темную». Их было четверо, и еще некоторое время назад я бы ни за что не смог отбиться… Но сейчас, после того, как я получил несколько бесценных уроков от Степы и его друзей, синяки украшали не мое лицо, а эти четыре изумленные морды. Самое прикольное было в том, что мне влетело. Им за меня никогда ничего не было, а мне – влетело. Но мне уже было наплевать; я твердо знал, что снова сбегу, потому что я так и не выполнил обещание, данное сестре.
Я не успел даже подготовиться к побегу – прошел день, и меня усыновил чокнутый придурок с веселенькой жиденькой бородкой. Он не понравился мне сразу – было в нем что-то неправильное. Я никуда не хотел с ним ехать, но воспитатели заставили. Я был сопляком, и мое мнение ничего ни для кого не значило; меня просто сунули на заднее сиденье допотопного автомобиля и помахали ручкой.
Всю дорогу этот подозрительный дядя, который захотел «спасти» меня из дурдома, то есть, детдома, старался меня разговорить. Он шутил, весьма плоско и даже глупо, рассказывал какие-то нудные истории… Я его не слушал. Я следил за дорогой, чтобы хоть примерно знать, каким путем буду сбегать от своего нового «папаши». Мне было, повторюсь, наплевать на все и всех, кроме моей сестры. Я сердцем чувствовал, что ей нужна моя помощь, а потому не мог терять даром время.
Мы приехали в старенький частный домик такого мрачного вида, что даже мне стало не по себе. Я понял, что неприятности, которых у меня и так хоть отбавляй, не заставят себя ждать. И я был прав… Хотя на самом деле поначалу все было довольно мирно – дядечка пытался отыскать ко мне подход, покупал игрушки, вкусную еду… Вот только понятия не имел о том, что лучшая игра для меня называется «Своруй кошелек у лоха». В данном случае, за неимением никого другого, лохом стал он. Кстати, он до последнего не замечал отсутствия портмоне в своем кармане.
Короче, не буду тянуть и скажу главное – этот заботливый и понимающий дядя оказался мало того что педофилом, так еще и гомиком. Он попытался меня изнасиловать, но немного не рассчитал силу жертвы, а потому, получив отпор, отправился на отдых. На пол. Поверженный, но не до конца. Я, если честно, совсем не люблю вспоминать о том, что тогда случилось… Скажу только, что битва между нами разыгралась нешуточная; в какой-то момент я думал, что он меня покалечит. Я не мог сдаться – я бы тогда просто умер. Поэтому я боролся с извращенцем, пока тот случайно не напоролся на металлический крюк. Он умер сразу, но я ничего, кроме облегчения, не почувствовал. Я покинул его дом, прихватив кошелек, и вернулся к своим новым друзьям…
Лера
Я, как обычно, разбиралась с бухгалтерией, только теперь не в одиночестве, а в компании кассирши. Несчастная девушка выглядела так, будто всю ночь спала на гранате с выдернутой чекой – взбудораженная, руки трясутся, по телу озноб… Может, это я на нее так действую? Или черный джип с мальчиками, припаркованный у самого входа?..
Колокольчик над входной дверью тихо звякнул – кто-то пожаловал. Мы с кассиршей одновременно подняли головы. Одна из продавщиц тут же бросилась к вошедшему высокому темноволосому мужчине.
Здравствуйте, вам чем-нибудь помочь?
Я поморщилась, вновь уставившись в книгу. Не знаю, кто принимал на работу эту девчонку, но у нее такой резкий отталкивающий писклявый голос… К тому же, я, кажется, уже говорила персоналу, что не стоит с порога бросаться на посетителя, предлагая помощь. Лично мне кажется, что лучше просто ждать, когда человек сам обратится с просьбой – таким образом, по крайней мере, меньше шансов вызвать раздражение покупателя. Хотя с таким голосом…
Мужчина, усмехнувшись, прошел вглубь магазина.
Да нет… - услышала я его голос.
Я жестом подозвала к себе писклявую девчонку и тихо, чтобы не слышал покупатель, велела не мельтешить у него перед глазами. Ну, вот, кажется, еще одну напугала. Наверное, стоит посмотреться в зеркало – может, это со мной что-то не так?
Между тем, покупатель, неспешно обойдя весь магазин и иногда останавливаясь, чтобы что-то рассмотреть, как-то очень неожиданно оказался напротив меня – по ту сторону прилавка, разумеется. Протянул руку и медленно покрутил стоящую на гладкой поверхности фигурку – две изящные птички.
Птенчики, которых учат летать… - задумчиво пробормотал мужчина себе под нос, но так, чтобы я услышала.
Вздрогнув, я подняла глаза и встретилась взглядом с его темными глазами. Он смотрел именно на меня, и последние сомнения покинули мою голову – фраза была сказана специально.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |