Ладно, вижу, что ты уже почти не воспринимаешь мои слова, потому что, после стольких ожиданий, ты, наконец, умираешь. Не могу сказать тебе, как же я рад попрощаться с тобой, Ден, знать, что после того, как я уйду, ты уже никогда не откроешь глаз. Ты больше никогда не сможешь поломать мою игру, братишка, на самом деле ты даже не представляешь, как это здорово…
Он выпрямился и посмотрел на меня взглядом, полным превосходства. Вытянув руку с оружием, он усмехнулся, подмигнул мне и, направив дуло в мою грудь, нажал на курок. Негромкий хлопок оборвал связь с реальностью, а комнату перед моими глазами стремительно засосала непонятно откуда взявшаяся воронка.
Мертв. Мертв?
***
Возврат к жизни был ужасен. По всему телу сквозила острая боль, а перед глазами стелилась пелена. Слегка приподняв голову, я схватился рукой за лоб, пальцами тут же вляпался в кровь на ране. Ощупал повреждение и с некоторым облегчением заметил, что там просто кровавая царапина. Попытался подняться, заодно напряг извилины для того, чтобы вспомнить все, что недавно произошло… Андрей, его дружок, выстрелы, засада… О, черт, черт, черт…
Этот ублюдок выстрелил, но тем не менее я жив. Что за хрень, а? Я перевел взгляд вниз, бегло осмотрел свои окровавленные шмотки, затем сунул правую руку в левый верхний карман куртки и… Нет, ну кто бы мог подумать, что старый, больше похожий на каменный булыжник телефон в реальности может спасти жизнь? Андрюша, сукин сын, целился мне в грудь, а попал – не, ну зацените, блин! – в этот допотопный агрегат, который каким-то образом не пропустил пулю через себя, а задержал ее в своих механических недрах. Теперь у меня вместо рваной раны будет только огромный на пол-груди синяк, но, черт побери, это такая малость!
Шумно вдохнув подольше воздуха, я с трудом придал своему телу сидячее положение и снял покореженную заднюю панель телефона. Пуля находилась там… Не знаю, какими словами вообще можно передать те чувства и ощущения, которые посетили меня в этот момент. Я выжил просто чудом, иначе это назвать нельзя. Сам Дьявол вырвал меня из цепких объятий костлявой смерти и отправил назад, даруя тем самым еще один шанс на то, чтобы все исправить… А может быть, он просто посчитал, что в Аду такого придурка, как я, просто некуда деть? Или служитель Преисподней испугался, что я наведу ему шороху, переверну все котлы и разгоню всех его чертей? Хрен знает…
Но я точно уверен в одном: Бог, если он и существует, давным-давно отвернулся от меня, и если я кому и должен быть благодарен за свое чудесное выживание, то точно не служителю небес. Потому что ему на меня наплевать.
Я осмотрелся и с удивлением обнаружил, что моя «Беретта» все еще валяется неподалеку. Странно, что Андрюша не забрал волыну с собой, хотя он ведь полагает, будто я умер… Воспользуюсь его глупостью. Потянувшись к пушке, я первым делом проверил, остались ли в обойме патроны, после чего поднялся, вызвав тем самым новый прилив острой боли, и попытался сориентироваться.
Сколько времени я провел в отключке? Неизвестно, но ясно, что в доме я обнаружу только трупы. Интересно, удалось ли спастись Опоссуму? Быть может, он успел заметить надвигающуюся тучу в виде быков Мастера, и предпочел свалить до того, как головорезы ворвутся внутрь с единственной целью – уничтожить?
Как бы там ни было, но я должен знать точно, выжил Опоссум или нет.
Я чувствовал себя, как выразился недавно Андрей, хладнокровной машиной для убийств, потому что двигался, словно по запрограммированному в мозг плану, не отвлекаясь на боль и льющуюся из ран кровь. Раненое плечо и рука почти онемели, и оружие мне приходилось держать зажатым в правой руке. Черт, как, все-таки, удачно, что пуля неизвестного мне головореза протаранила левое плечо, а не правое – было бы намного тяжелее. Вообще-то я правша, но жизнь научила меня свободно управляться как правой, так и левой рукой без особых усилий, однако правой, конечно, лучше…
Я неслышно подошел к лестнице, ведущей на второй этаж, и остановился, весь обратившись в слух. Наверху не было слышно ровным счетом ничего, однако делать выводы рано – я по-прежнему не знаю, сколько прошло времени с момента нападения быков Мастера. Крепче сжав в ладони рукоять пистолета, я согнул правую руку в локте и, глядя прямо перед собой, медленно стал подниматься по широким ступеням, машинально отмечая, что оставляю за собой следы крови.
Оказавшись в длинном коридоре, который сейчас освещали только уличные фонари, расположенные весьма близко к окну, я пригнулся на всякий случай. Будет хреново, если кто-нибудь поймет, что я выжил, и решит закончить начатое. Не уверен, что смогу оказать сопротивление и восстать из мертвых еще раз – это предположение уже из области фантастики, а я всегда предпочитал сказкам реалии.
Один из наших лежал посреди коридора возле противоположной стены. Подкравшись ближе, я для верности пощупал пульс парня, хотя и так видел, что ему уже нельзя помочь. В отличие от меня, этому бойцу не повезло – пуля пробила лоб, жизнь из парня вытекла сразу, без надежды на чудесное спасение. Оглядевшись, я быстро сунул обойму из его оружия себе в карман, обтер ствол пистолета и бросил его на пол рядом с прежним владельцем.
Так, двигаясь в согнутом положении, я оказался возле приоткрытой двери, ведущей в комнату Опоссума. Повел взглядом в сторону окон – если снаружи наблюдают, то сразу увидят, как открывается дверь… Черт, но у меня нет другого выхода, я должен знать, умер босс или успел сбежать? Вдохнув глубже, я поднял руку с оружием перед собой и, толкнув дверь, но не разгибаясь в полный рост, вошел.
Опоссум и его личные охранники были здесь. Их перебили сразу, не церемонясь и не тратя времени на разговоры, как сделал со мной Андрюша. Я все же проверил пульс у бывшего босса, но, как и ожидалось, его попросту не было. Может быть, решив убедиться в смерти Опоссума я глупо подставился, но зато теперь я точно знал, что пришел полный и бесповоротный крах нашей маленькой криминальной империи. Теперь я стал одним из немногих, кто выжил, и выход у меня только один – бежать. Я должен как можно быстрее рвать когти из города, иначе пацаны Мастера найдут и добьют. Единственная возможность выжить для меня – это трусливый побег.
Допустим, сбегу, а что дальше? С деньгами у меня хреново, со связями и того хуже, раз наших больше нет… При себе у меня имеются только личностные качества, полное отрицание определения мира, умение видеть в людях исключительно все самое грязное, отвратное и худшее, склонности к насилию… В общем, негусто, да и для выживания в подобных условиях как-то маловато. Мне кажется, я заранее обречен на смерть.
Впрочем, погодите-ка. Смертные приговоры мне выносят с детства с завидным постоянством, но ни один из них пока не был приведен в исполнение. Быть может, Дьявол все же даст мне еще одну козырную карту, лишь бы подольше оттянуть момент радостной встречи с отпетым головорезом?
Я не умею убегать и позорно поджимать хвост в надежде, что проблемы минуют меня стороной. Я привык быть в гуще событий и принимать непосредственное участие во всем, что происходит. И сейчас, черт побери, я не намерен разыгрывать из себя трусливого кролика, моля о пощаде.
Сначала я должен поскорее покинуть этот дом, а после разобраться с тем, что говорил мне перед «смертью» Андрюша. Неужели Лерка в самом деле могла меня так… кинуть?!
В последнее время она все чаще стала говорить о том, что я изменился, причем не в лучшую сторону. Моя жестокость ее пугала, хотя я клялся сестре, что никогда не причиню ей зла. Я бы и в самом деле никогда не смог сорвать на ней злость или выплеснуть на нее всю свою ярость… Для всего этого у меня имелась моя так называемая «работа», вот где я мог отрываться так, как считал нужным.
Возможно, я бы не поверил словам Андрея, но, блин, я-то знаю, как долго этот фраерок компостировал мозги моей сестре. Он все время убеждал Лерку в моей неадекватности, рассказывал той всякие небылицы и даже – паскуда! – в подробностях перечислял некоторые мои зверства. Согласен, я иногда становился просто палачом, но это никак не должно было коснуться моей сестры! Всегда, все это время я оберегал ее от того, что мне приходится делать на «службе» у Опоссума, а этот моржовый хрен Андрюша не отказывал себе в удовольствии приоткрыть завесу тайны перед Лерой. Она была напугана и ушла, не сказав мне ни слова перед этим.
Переехала к Андрюше и плевать хотела на то, что ее суженый спит и видит, как дуло его пистолета упирается в мою грудь, а выпущенная пуля-дура пронзает сердце.
Стало быть, она уже тогда сделала выбор, предпочла стать предательницей собственного брата ради лучшей жизни, о которой она всегда так мечтала.
Чувствуя, как в немой злобе сжимаются кулаки, я усилием воли заставил себя забыть на время об этих мыслях, тем более, что сейчас я находился не в самой удобной ситуации, если говорить интеллигентным языком. А если отбросить всю эту чушь и выпустить на волю метающегося внутри меня разъяренного зверя, то я скажу, что это, бл*ть, п**дец в чистом виде. Хотя и это как-то не слишком описывает весь ураган бушующих во мне эмоций.
Я присел рядом с трупом Опоссума и, помедлив секунду, осторожно закрыл его глаза. Этот человек был мне никем, но он сделал для меня намного больше, чем родной отец, и за это я никогда о нем не забуду.
Пока уходить. Я в полусогнутом положении прошмыгнул мимо окон, спустился на первый этаж и, скользнув взглядом по двери, все-таки решил, что будет слишком рискованно покинуть дом через парадный вход. Осторожно приблизился к окну и, слегка отдернув штору, выглянул наружу – на первый взгляд, никого, но, немного зная Мастера, думаю, он все же дал приказ своим людям незаметно присматривать за местом бойни. В том, что ко мне проявят интерес, я даже не сомневаюсь. К счастью, я успел детально изучить эту ставшую местом кровавой схватки избушку.
Я резко повернул и устремился вглубь дома, туда, где еще в самый первый день своего тут пребывания заметил очень удобное окошко. Удобно оно было многим: во-первых, было большим и открывалось при повороте ручки, во-вторых, оно надежно скрыто за углом, таким образом со стороны парадного входа меня не заметят. Вот только где гарантия, что с этой стороны нет «караула»?
Впрочем, другого выхода у меня все равно не имеется. Остаться здесь и ждать, пока приедут менты и повесят на меня все трупы, я не могу. Выйти через дверь и схлопотать маслину в лоб тоже не очень хочется. Значит, остается только окно – единственный вариант с возможным благополучным исходом.
Темнота давно стала моим любимым союзником во всем, что касалось криминальных разборок, выживания, эффекта неожиданности… Словом, сейчас я надеялся, что этот союзник вновь сыграет на моей стороне. Перехватив оружие в левую руку, которую, кстати говоря, я уже почти не чувствовал, правой потянулся к ручке и, нажав на нее, распахнул створку окна. Ребра нещадно ныли в тот момент, когда я, сцепив зубы, вылезал на улицу. Особенно, когда, не рассчитав собственные силы, я «повис» на оконной раме.
Спрыгнул мягко, подошвы кроссовок неслышно стукнули о землю. Огляделся и, весь обратившись в слух, перебежками рванул к кустам. Территорию дома окружал забор из профлиста – его в спешке сооружали буквально за три дня. Я присутствовал при этом и выявил для себя отличную лазейку, так, машинально, припас на экстренный случай. Не думал, что он когда-нибудь наступит, но тем не менее… В одном месте можно согнуть лист, правда, я не уверен, что мне хватит для этого сил в подобном состоянии, но по крайней мере попробую. Если не выйдет – пойду через ворота, что называется, нагло и борзо явлю себя тем ублюдкам, которые, вне всяких сомнений, засели снаружи.
Я присел и, положив рядом на землю мешающую пушку, обеими руками принялся отрывать не слишком закрепленный лист. Упор делался на правую руку, так как левая была уже совсем «нерабочей», однако двигать ею я пока мог. Зажмурив глаза, собрался с силами и… да, смог-таки скроить для себя нормальную такую лазейку. Поспешно поднял «Беретту» и, стараясь не создавать шума, полез в образовавшуюся дыру.
Идиот! Не подумал о том, чтобы сначала проверить, есть ли кто снаружи… А в том, что там как раз кто-то был, уже через мгновение сомневаться не приходилось.
Если бы он напал сзади, то шансов произвести ответный удар у меня бы не было. Однако парень находился передо мной и был поражен подобной «встрече» в какой-то степени даже больше меня, поэтому не сразу успел среагировать. Я быстро присел и провел два коротких удара кулаком в корпус. Парень упал на колени и, схватившись руками за пресс, начал хватать ртом воздух – сбой дыхания был обеспечен. Проверив, не бежит ли ему на помощь какой-нибудь ублюдок Мастера, я не стал дожидаться, пока этот обмылок придет в себя и легонько пригвоздил его к земле ударом рукоятью по затылку. Не смертельно, но вырубит надолго, это я могу сказать совершенно точно. Конечно, лучше было бы его убить, но моя пушка не оснащена глушителем, а на звук выстрела подтянутся остальные, и уже тогда мне не уйти.
О том, чтобы перетащить бессознательное тело подальше отсюда, и речи быть не могло – сил на это уж точно бы не хватило. Я пробежался вдоль забора и, оказавшись на территории смежного дома, фасад которого выходил на соседнюю улицу, понял, что первую часть побега можно с натяжкой назвать удачной. Теперь предстояло решить, куда мне податься – домой нельзя, к пацанам… Да ведь нет их больше! В «официальную» резиденцию Опоссума мне тоже отныне путь закрыт, так как, скорее всего, там уже полно отморозков Мастера, возможно, во главе с ним самим.
Я остался один, раненый, теряющий последние силы, опустошенный внутренне. Единственный человек, на которого я мог положиться, моя сестра предала меня, предпочла передать все козыри своему будущему мужу, тем самым собственноручно подписала мне смертный приговор.
Верю?
Слишком много всего происходило в это время между мной и Леркой, поэтому… скорее, да, чем нет. К тому же, зачем бы Андрюше мне врать? По его замыслу я должен был сдохнуть, поэтому никакой выгоды этот кусок дерьма для себя в любом случае не извлек. Болтал впустую? Не знаю, с него, пожалуй, станется, однако перед смертью говорят правду.
Но все же я должен убедиться сам. Я могу появиться на пороге Андрюшиной квартиры, наглости хватит, но вот благоразумие бунтует. Позвонить сестре и назначить встречу? Думаю, это действительно выход. Если она явится одна, то я смогу ей верить, и все будет, как раньше. Если же вместе с ней притащатся люди Мастера…
***
Алло, - на том конце провода четко был слышен ее голос. Не знаю, с какой стати, но неожиданно для самого себя почувствовал, как в глазах защипало, а дышать стало труднее. – Говорите, вас не слышно. Андрей, это ты? Как все прошло, Андрей?
Черт! Значит, все-таки этот недоносок говорил правду, и сестрица меня сдала. Даже не видя ее понимаю, как она волнуется. Тревожится за своего упыря. По моему лицу стекает пот, вызванный сильнейшим внутренним напряжением. Я крепче перехватил трубку обеими руками.
Привет, сестренка…
Денис? – ее интонация изменилась, в голосе слышались нотки настороженности и… страха. Должно быть, Андрюша забыл сообщить любимой, что ее недоносок-брат сумел выжить и теперь представляет собой скрытую, но до ужаса реальную угрозу.
У тебя есть еще братья? – хрипло выдал я, намеренно избрав такую интонацию. В хрипотце легче всего скрыть свои эмоции.
Денис, ты где? – быстро поинтересовалась Лерка,
Последний шанс на то, чтобы вернуть в свою жизнь эту девушку, и я, несмотря на грозящую опасность, не собирался его упускать. Черт возьми, я почти наверняка пожалею об этом, но…
Володарского, седьмой дом. Будет не заперто, - вполголоса сообщил я. – Я жду тебя в любое время дня и ночи. Как только сможешь, приходи. Одна. Без своего ушлепка.
Денис, он сможет тебе помочь, - взволнованно, захлебываясь забормотала Лерка. – Я с ним говорила, он обещал, что не тронет тебя, а…
Пусть лучше побеспокоится о себе, потому что при следующей встрече я вырежу ему кишки без наркоза. Без обид, сестренка.
Подожди, Денис, почему ты не хочешь просто его выслушать?..
Выслушал уже, как же! После этого едва жив остался, до сих пор никак оправиться от ранений не могу. И тебе об этом наверняка известно, Лерочка…
Я буду ждать, - бросил отрывисто, после чего быстро зажал ладонью рычаг и, с силой швырнув запиликавшую трубку на пол, закрыл лицо ладонями, будто отгораживаясь от всего меня окружающего.
Ни одна слеза не скатилась по моему лицу, но внутри бушевал такой огонь, что просто нельзя передать словами. Последний раз я плакал в детском доме, еще в первые дни своего пребывания в этом кошмаре, когда каждый считал своим священным долгом пнуть хилого, не способного дать сдачи пацаненка. Тогда я плакал не от унижения и обиды, как многие могли подумать, а от тяжелого осознания того гребаного факта, что меня предали родители, те, кто когда-то дали мне жизнь и радовались – действительно радовались! – моему появлению на этот свет. Я не мог ожидать от них ничего подобного, никогда, ни при каких обстоятельствах, но… тем сильнее оказался шок.
Сейчас я как будто вернулся в шкуру брошенного мальчугана, только теперь меня предали не родители, а любимая сестра.
Бл*ть! Кто может мне ответить, почему – почему?! – родные и любимые люди всегда бьют так изысканно, без малейшей жалости, бьют больно и сразу наповал? Почему?
Может быть, это я неправильный? Может, это со мной что-то не так, и в современном мире так и положено – в самый трудный момент предавать близких?
Все решится, когда в домик на Володарского явятся гости. Или всего одна, но самая желанная гостья. Если Лера придет одна, то я буду самым счастливым человеком на земле несмотря на то, что за спиной все время ощущаю горячее дыхание своей вечной неприятной спутницы - Смерти. Если вместо Лерки припрутся бойцы Мастера во главе с Андрюшей… Я предпочту добровольно сдаться паршивой костлявой девке, потому что скорее умру, чем смогу примириться с предательством еще раз…
***
Седьмой дом на Володарского ничем не отличался от остальных. Небольшое кирпичное одноэтажное здание, обнесенное покосившимся забором, точно такое же, как и соседские домишки. Я знал, что там сейчас никого нет, потому что некоторое время вынужден был отсиживаться внутри, зализывая раны. Хозяева уехали, о чем свидетельствовала запись на автоответчике, поэтому я не опасался их неожиданного визита в самое неподходящее для этого время.
После звонка Лерке я, маленько оклемавшись, вооружился биноклем и, не теряя времени, залез на крышу дома, который расположился напротив седьмого. Эта избушка была вполне себе обитаема, но хозяевам и в голову не могло прийти, что кто-то захочет посягнуть на их крышу, поэтому проделать сие мне удалось без особых проблем (если не считать того, что ребра, да и рука, все еще давали о себе знать ноющей болью). Я не стал слишком уж «раскладываться», так как сильна была вероятность того, что уходить придется в спешке, просто положил рядом с собой пушку, устроился на животе и, прилипнув к биноклю, принялся терпеливо ждать развития событий едва ли не с замиранием сердца.
Очень скоро вокруг интересующего меня дома началось подозрительное шевеление. С прискорбием сообразил, что мне активно готовят засаду. Будь я внутри седьмого дома, то выйти оттуда уже бы не смог – парнишки правильно рассредоточились по периметру, на первый взгляд делали это профессионально, незаметно. Опять-таки, будь я внутри, то ни за что бы не раскрыл их передвижения.
Ждать, пока приедет Лерка, смысла не было – я уже увидел достаточно, чтобы сделать для себя все необходимые выводы. Меня бросили в очередной долбанный раз. Предали. И кто?! Моя сестра, ради которой было буквально все, что я делал в своей жизни.
Я слез с крыши и через заранее «организованный» просвет в заборе покинул территорию гостеприимного дома.
Что же ты делаешь, сестрица? Неужели не понимаешь, как сильно мне жмут ножи, заботливо воткнутые тобой в мою спину? Забыла о том, что мы родственники, продалась этому трусливому шакалу за сладкие обещания красивой жизни. Поступила, как настоящая дочь наших родителей – предала…
В этот день произошли два важных для меня события. Первое – Денис Михайлович Якунин умер от разрыва сердца, которое с большим трудом можно было обнаружить в безжизненном теле. И второе – на свет появился Ден, жестокий, не знающий никакой пощады отпетый отморозок, для которого все в мире прекратило иметь малейшее значение.
Глава 10
Ночь выдалась как по заказу – спокойная, тихая, безлунная… Волшебная пора размышлений для творческих людей, свободный простор для страдающих лунатизмом, время обострений у психопатов, идеальное прикрытие для шпионов. Впрочем, к последним можно еще добавить три черные иностранные машины, друг за другом рассекающие неровную дорогу на средней скорости.
Здесь, в пригороде, хорошо – в полуопущенное окно дует приятный прохладный ветер, слышен ненавязчивый стрекот ночной твари, воздух не пропитан отбросами цивилизации, а потому оказывает какое-то… расслабляющее действие. Правда, людям, которые сидят в движущихся машинах, напряжение все равно давит виски, и с этим ничего нельзя сделать. Потому что каждый из них в курсе – впереди может быть все, что угодно. Кто-то определенно не вернется, а кто-то, возможно, сможет положить конец так нелепо начавшимся смертям своих товарищей.
Мотор машины рычит мягко, почти неслышно. Ден сидит за рулем своей тачки, рядом хмурит рассеченную бровь Юрка. Несмотря на то, что Ворону и так хорошенько досталось, он, тем не менее, вызвался принять участие в «походе» против зарвавшихся конкурентов, и босс только коротко кивнул. Ему было, в общем-то, абсолютно наплевать на то, кто станет сопровождать его в сегодняшней опасной вылазке. Сам Ден твердо был намерен исполнить, наконец, то, чего ждал все это непростое для него время – посмотреть в глаза своей сестре, а затем безжалостно прикончить ее коротким выстрелом в висок. Или в сердце – куда попадется, в общем. Не было никакого смысла загадывать заранее – Ден знал совершенно точно, что ничего путного из этого в конечном итоге не выйдет. Жизнь, она такая мастерица все спутывать – с ней никогда нельзя угадать наверняка. В этом они были похожи с головорезом, так как его люди считали, что у их босса самый непредсказуемый характер, наверное, во всем мире.
Впереди показался въезд в поселок – Ден уже видел мелькающие огни от фонарей. Ему приходилось бывать здесь раньше, так как дача, на которую они направлялись, раньше принадлежала никому иному, как Мастеру, а затем, после того, как этот сукин сын отправился на тот свет, плавно перешла в пользование Андрюши. Ну, а после того, как скопытился этот ублюдок, она стала считаться летней «резиденцией» преемницы, его супруги.
Черт, как же, блин, все это интересно повернулось. Двое никому не нужных оборванцев впоследствии стали, по сути вещей, управлять двумя самыми большими в городе группировками. Хотя Дену, признаться, никогда не нравилось это слово, четко ассоциировавшееся у него с беспредельщиками-братками из лихих 90-х. И хотя он сам был тем еще беспредельщиком, по отношению к своим людям подобного названия не терпел. Не группировка, а… допустим, криминальное сообщество… Да, все равно выходит какая-то лажа.
Подобными мыслями «ни о чем» Ден старался прогнать из своей головы другие, настырные, касающиеся его сестры и того, что ему предстоит сделать. Столько лет думал, представлял, исходил злобой, метая в улыбающееся с плаката миловидное лицо острые, словно пропитанные его яростью, дротики. Но теперь все было иначе, потому что пришла пора поставить, наконец, точку вместо конкретно задолбавших многоточий. Эта история больше не будет продолжаться хотя бы потому, что в таком случае Ден просто сойдет с ума. Он уже как никогда близок к этой тонкой грани. Он должен убить ту, которую когда-то любил, ту, которая стала его личным палачом и одним легким, но поразительно точным ударом пронзила в самую глубину души. Теперь на месте удара рубец, а что касается души… Ее нет, как, наверное, многие успели заметить. Ее просто не могло больше быть внутри этого тела.
Ден переместил ногу на педаль тормоза и приткнул тачку у обочины - впереди показался нужный им небольшой домик, служивший дачей стольким важным людям на протяжении долгого периода времени. Домишко построили еще по приказу какого-то родственника Мастера, но, надо отдать должное профессионалам, здание по-прежнему выглядело весьма привлекательно. Могло показаться, что это просто нагромождение из трех мелких избушек, со смежными углами – даже крыши были каждая для отдельного «корпуса». Вместе смотрелось интересно, а самое главное, вовсе не походило на логово лидера криминальной группы. Конечно, в то время, когда у ворот не стояло такое количество крутых иномарок темного – все, как на подбор – цвета.
Мастер очень любил это чертово местечко, да и Андрюша определенно питал слабость к этим кирпичным стенам. Вполне возможно, что теперь и Лерка заделалась этакой ценительницей отдыха на природе, но точно Ден не знал – принципиально старался казаться глухим, когда среди пацанов заходила речь о его сестре. Но, черт побери, конечно же, ни одно слово не могло пролететь мимо его навостренных на прием информации ушей. Он болезненно реагировал на то, как ее имя звучит в исполнении посторонних людей, старался отгородить себя от всяческих напоминаний, забывался, раз за разом утопая свою чертову треклятую память в алкоголе и таблетках от «лучшего» дилера, этого борзого щенка, который в каждую новую встречу с головорезом лебезил до тошнотворного противно и постоянно действовал Дену на нервы. Пристрелил бы засранца, но ведь временами трава у него попадается на редкость неплохая. Да и о вкусах и пристрастиях головореза этому идиоту известно очень хорошо.
Ни Денис, ни его пацаны особо не прятались. Главарь поставил свою тачку таким образом, что теперь фары машины вызывающе били прямо в ворота Леркиного дома, остальные припарковались рядом. Денис сам себе за всю дорогу не мог объяснить, чего же, на самом деле, он хочет от этой встречи – таясь, пробраться мимо людей сестры и убить Лерку, или…
Или он просто жаждет, чтобы хоть кто-нибудь его остановил, и с этой целью нарочно пытается дать знать о своем прибытии басмановским?..
Денис бросил внимательный взгляд в нужную сторону – нет слов, идеальное местечко для того, чтобы устроить прощальный фейерверк этим баранам, его заклятым врагам. Но почему тогда у него нет больше былой уверенности в своих намерениях? Почему так остро печет где-то глубоко в груди, а ощущение, будто внутри какой-то смертник воздвиг тяжелую гранитную плиту? Чертовски забавно и тупо, но она и в самом деле тянет его вниз, заставляя чувствовать свое тело таким же тяжелым, как будто Ден влез в шкуру медведя.
«Нужно было бы выкурить какой-нибудь дерьмовый косяк, тогда б уж точно подобная дурь в голову не лезла».
Ден, что делаем – мочим всех без разбора, или пробуем уложить втихую? – негромко поинтересовался покинувший машину следом за главарем Ворон.
Мне пох*й, что вы сделаете с этими приматами, - безразлично бросил Ден, кивнув в сторону интересующего дома. – Но с их главной макакой я разберусь сам. Все слышали?
Он тяжелым взглядом обвел подтянувшихся пацанов, и те один за другим несмело кивнули.
Если хоть кто-то тронет Лерку прежде, чем я скажу ей от себя несколько… хм, слов, тому собственноручно залью в глотку машинного масла и заставлю выплюнуть собственные почки. Все усекли, или мне повторить?
Казалось, пацаны не ожидали такого от своего сумасбродного главаря. Напротив, каждый в мыслях уже детально представил, как расправится с самой бандершей и тем самым поднимет собственный авторитет в глазах товарищей по оружию, а главное, «возвысится» перед самим их лидером. Но… ослушаться Дена грозило чередой бесконечных проблем, а в лучшем случае просто выстрелом в голову, это было доподлинно известно каждому из присутствующих. Именно по этой причине одной лишь фразой главарь отморозков начисто отбил у своих людей всяческое желание убить Леру и направил поток их энергии на устранение «безличных» мишеней, то есть, многочисленных охранников и приближенных Леры.
Как бы сильно Ден не был ослеплен яростью и жаждой мести, он, тем не менее, ясно понимал, что не даст никому из своих головорезов приблизиться к Лерке. Он должен разобраться с ней сам, хотя легче было бы предоставить убить ее своим пацанам… Но… этот затяжной душевный кошмар попросту никогда не кончится, даже смерть Леры не положит конец его непрекращающимся мукам, конечно, в том случае, если убьет ее кто-нибудь другой. Он должен сам завершить то, чего не смог сделать раньше. Пришло время.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |