За помощь в осуществлении издания данной книги издательство «Евразия» благодарит 16 страница

В раджпутских крепостях была хорошо поставлена разведка. Они понимали толк в шпионах и их ремесле. Специалисты своего дела совершали ночные вылазки, устраивали диверсии и добывали «языков», вели наблюдения в телескопы и подзорные трубы — они хорошо знали астрономию и умели пользоваться знаниями и инструментами, стояли на дозорных башнях и контролировали дальние подходы, наконец, они, прикладывая ухо к земле, прослушивали отдаленные отголоски приближающейся вражеской конницы. Можно думать, что не все военные специальности годились для раджпутов (например, им не полагается ползти по земле), но кастовый состав крепости был достаточно широким, чтобы можно было подобрать подходящую кан­дидатуру. В случае, когда было точно известно, что, например, войско соседнего князя приближается, раджпуты могли совершить стремительный марш-бросок, чтобы застать его врасплох, и сильно потрепать. Это было в раджпутских правилах.

Осадные башни. Их тоже принесли мусульмане. Они умели при осаде крепости строить перед нею высокие деревянные башни-платформы, куда затаскивали свои пушки. Высота была такой, чтобы можно было по воз­можности заглянуть за стену, видеть, что там делается и иметь возможность успешно использовать свою артиллерию, стреляя прямо внутрь крепости. Индийцы не имели средств, которые можно было бы успешно противопоставить этой, как они считали, наглости. Раджпутские крепости нечасто это видели — все-таки их стены поднимались на высоту более 100—150 м. Но в других районах страны укрепленные города и селения брались именно таким способом.

Осадные машины. Метательные машины — катапульты, самострелы — запускали камни, бревна, заостренные с одного конца, горящие и воспламе­няющиеся при падении снаряды. Чтобы спровоцировать эпидемии, забрасывали трупы лошадей и собак и вообще всякую опасную дрянь и гниль.

Стенобитные машины. Были, по-видимому, вполне универсального вида и способа действия. Их тоже применяли Моголы, а сами раджпуты стены соседских крепостей не проламывали, даже не пытались.

Исследователи говорят, что индийцы изобрели и такие собственные методы: например, Ала-уд-дин Хильджи, когда он возвращался из очередного похода в столичный город Дели, чтобы задобрить толпу, с помощью метательной машины рассыпал в толпе встречающих серебряные и золотые монеты (81, 9). И расправлялись с ненавистными врагами с помощью метательных машин, запуская их тела в огонь, забрасывая в крепость снаружи и т. п. «новшества».

Гарнизон осаждаемой крепости имел много способов защиты: они бросали сверху факелы — охапки хлопкового волокна, пропитанные горящими смесями, составленными на основе нефти и растительных смол; лили расплавленный вар, бросали кожаные бурдюки, полные воспламеняющихся составов, камни, керамические сосуды, наполненные воспламеняющимися смесями и просто горящие соломенные маты. Они иногда предварительно обкладывали подходы к крепости соломенными матами, и когда противники стояли под стеной, могли зажечь эту солому. Защитники крепости изнутри тоже использовали катапульты для метания камней. Говорят, что Ала-уд-дин Хильджи, пока лично не увидел, как был смертельно ранен его военачальник камнем, выпущенным катапультой, при осаде раджпутского Рантхамбхора, не знал, по это такое. А потом велел все крепости оснастить метательными машинами. Раджпуты делали метательные машины с помощью пружин, ремней, канатов или с использованием противовесов. Они запускали огромные каменные глыбы. Баллисты запускали сравнительно некрупные камни. Катапульты опускали мелкие камни, копья, дротики и горящие факелы. К концу XII в. эти машины были уже очень совершенными.

Известно, что Акбар при осаде Читтора использовал следующие методы. Во-первых, длинные и глубокие траншеи (вынутая земля выкладывается по бокам, что увеличивает защиту), высотой в человеческий рост, доходящие от его лагеря до стен крепости — чтобы могольские солдаты подошли незамеченными. Во-вторых, он использовал заграждения из высоких в че­ловеческий рост деревянных щитов для тех, кто не мог спрятаться в окопе; моголы выстроили высокую осадную башню для артиллерии. Акбар готовил все это целый месяц. А потом пошел на штурм с использованием артиллерии, метательных машин, лестниц. Он осаждал Читтор несколько месяцев. Из­вестно, что при защите Читтора у раджпутов уже было около 1000 мушкетов и кремневых ружей, но пушек у них не было. Раджпуты сопротивлялись спокойно, по своим технологиям, отвечая только на вызов и почти не предпринимая превентивных мер, но реально Акбару помогла тайная трагедия города — уход из города раджи Удая и его отказ от защиты своего родового гнезда. Мы знаем, как много значило для индийцев личное присутствие военачальника, каковым по определению является раджа, предводитель пра­вящего клана. Читтор выстоял и тут: с уходом раджи военные силы лишились управления, но это обстоятельство не деморализовало раджпутов. Могольский порох погубил многих защитников крепости, в том числе и выбранных ими руководителей. И, наконец, настал момент, когда раджпуты Читтора вышли на битву «шака» и совершили «джаухар». Но Акбар не мог гордиться такой «нечестной» победой. Вся война с Моголами не была «честной», потому что и речи не было о паритете сил и средств, а равенство противников в вооружении всегда было основным принципом военных поединков раджпутских рыцарей. Вся война для них была поединок — армий, военачальников, отдельных видов войск, отдельных солдат. Могольская армия пришла со своими правилами войны, и могла их навязывать.

Позднее англичане никак не могли понять «непоследовательных» индийцев. Например, У. Ирвин пишет, ссылаясь на генерала Лэйка: «Среди многих противоречий характера индийцев есть такое: в то время как они сдают совершенно неприступные крепости без единого выстрела, они не только защищают свои просто окруженные стенами города, но достойно держат осаду даже уже тогда, когда стена проломана. Любопытный обычай: часто случалось так, что гарнизон отражал атаку самым бесстрашным образом и с большими потерями. Но на следующую ночь они совершенно молча вдруг покидали место, которое защищали столь храбро и успешно. Естественно, европейцы удивлялись и хотели узнать причину этого. Причина, видимо, не в том, чтобы отвлечь внимание атакующих от каких-то действительно опасных предприятий защитников. Их уход всегда был сам по себе и каким-то отчаянным. Тогда почему бы не уйти отсюда сразу, или не начать переговоры об условиях сдачи? Похоже, что считается делом чести у них испытать свою силу, и только доказав свою доблесть, они могут отступить» (45, 284). Генерал Лейк видел крепости Мальвы, Южной Индии, Хиндустана Панджаба но не брал раджпутских крепостей в Раджпутане, а иначе он бы удивился еще больше.

Раджпутские крепости всегда имели свои символические (реальные тоже) ключи. Символические были золотые или серебряные. Передача ключа — знак подчинения и передачи крепости новому владельцу. У раджпутов эти ключи передавались новому правителю крепости как один из символов его власти, например, при коронации. В войне раджпуты не кладут их к ногам победителя. Они своих ключей предпочитали не сдавать. В случае действи­тельного поражения, они просто распахивали ворота и выходили все в чистое поле на битву «шака», а в крепости происходила великая жертва самосожжения «джаухар». И если после этого у кого-то хватало неблагородства войти туда — это была его кармическая ошибка. Раджпуты сделали все, что могли. Не их вина, что мусульмане не понимали святости той жертвы, которую приносили раджпутские женщины в джаухаре, а мужчины в шака. Это не меняло их решения.

Глава V

УСТРОЙСТВО ЖИЗНИ

РАДЖПУТСКОЙ СЕМЬИ.

ОБРЯДЫ ЖИЗНЕННОГО ЦИКЛА

СЕМЬЯ И БРАК

В классический период раджпутской истории сложились те семейно-брачные нормы и бытовые традиции, которые сохраняются в раджпутской этно-кастовой эбщности до сих пор практически в неприкосновенности. Они считаются внешними признаками принадлежности к раджпутской социальной группе, поэтому их очень берегут. Именно они составляли и составляют те особенности кастового режима, которые делают раджпута раджпутом в глазах других представителей кастового общества Индии.

Говоря о раджпутской традиционной социальной организации — делении на Линии, кулы, ветви кул и кланы, мы много говорили об их генеалогической и семейно-родственной сути, проистекающей из того факта, что раджпутские кулы произошли, судя по всему, из отдельных родственных племен завоева­телей, ассимилированных местным населением. Сейчас самая удобная воз­можность показать, почему эта архаическая структура не только сохранилась у раджпутов, но и оказывает сильное влияние, вызывает подражания себе у тех групп не-раджпутского населения, которые втянуты в орбиту раджпутской жизни. Я думаю, что причина состоит в том, что традиционная организация раджпутов действует именно в сфере брачных взаимоотношений — как ее регулятор, — через систему гипергамных экзогамных статусных групп.

Исследователи часто пишут, что четыре раджпутские Линии — Солнечная, Лунная, Огненная и Змеиная — якобы суть гипергамные общности, иерар­хически расположенные в указанном порядке. Я считаю, что раджпутские линии являются не функциональными, а всего лишь престижными генеало­гическими категориями. Они ни в какой мере не определяют брачные взаимоотношения и даже не могут реально на них влиять. Раджпутские Линии вообще нейтральны к эндогамии и экзогамии. Никто и никогда при заключении браков не думает о Линиях как определителе в структуре контактов. Реальный уровень эндогамии у раджпутов, по моим наблюдениям, отсутствует вообще, если они не принадлежат к самой высшей статусной категории типа Миан. Реальный максимальный уровень экзогамии — радж­путе кая кула.

Раджпутские кулы и кланы структурируют раджпутскую этно-кастовую эбщность как брачное поле. Принадлежность человека к той или иной куле определяет характер его взаимоотношений с соплеменниками в семейно-брачных и ритуальных связях, потому что кула — максимальная экзогамная группа раджпутской общности. Брачные связи организуются в этой системе координат, а не так, как принято в касте, и у раджпутов нет экзогамных кастовых подразделений, их замещают кланы и кулы. Каждая отдельная кула в ряду других кул имеет более или менее общепризнанное место. Строгой иерархии раджпутских кул нет, но есть группы примерно равных по престижу кул; по моим наблюдениям, престиж этот определяется историческими заслугами предков и именно он имеет значение в брачных контактах. Поэтому в раджпутском традиционном обществе очень сильна потребность в ведении подробных и точных генеалогий — а иначе как же можно без ошибок устроить брачные союзы людей?! Дело слишком ответственное, чтобы по­лагаться на рассказы стариков, и у раджпутов всегда были в большом почете генеалоги — бхаты с их документами.

Некоторые исследователи даже называют структуру раджпутского общества «генеалогической».

На уровне повседневных межличностных взаимоотношений внутри радж­путской общности реальное значение имеют кланы и семьи. Кланы — это уже практически прослеживаемое в каждом звене родство по отцовской линии. Раджпутский клан — очень влиятельная семейно-родственная группа, которая имеет и большое экономическое значение. В классическую эпоху раджпутские кланы владели на правах совместной собственности земельными поместьями, а в тех случаях, когда мы говорим о раджпутских княжествах, раджах и правящих кланах, мы отмечаем, что непосредственное управление находится в руках главы старшего клана старшей ветви завоевавшей эту власть кулы. Принадлежность человека к тому или иному клану определяет его место в социальной иерархии, в ряду всех других кланов, входящих в локальную раджпутскую группу, что проявляется в семейных, ритуальных и бытовых обстоятельствах.

Мы уже неоднократно говорили, что извне, со стороны представителей других каст, раджпуты рассматриваются как касты кшатрийского уровня. Раджпутская группа в каждой отдельной деревне состоит по крайней мере из одного раджпутского клана или семьи, но чаще — из нескольких. Именно эта локальная группа выступает во взаимоотношениях с инокастовыми соседями как местное подразделение раджпутской касты. Именно в этой среде, в межкастовых отношениях проявляются стереотипы кастового режима.

В индийском кастовом обществе среди всех правил межкастового общения едва ли не основные — те, которые регулируют брачные контакты. Брачный союз — это высшая форма межличностного общения, и если она разрешена для двух групп, то разрешено между ними и все остальное. С тем, с кем можно вступать в брак, можно есть общую пищу, пить воду, курить, общаться без предосторожностей и т. п.

Священный долг высококастового индуиста выдать дочь замуж, причем обязательно за человека из соответствующей касты, желательно до достижения ею половой зрелости, воспитанною в строжайших правилах морали, с приданым, и однажды и навсегда. Только в таком случае высококастовый индуист совершит угодное богам «дарение дочери» зятю. Следование этим правилам повышает престиж касты и отдельной семьи. Повторное замужество вдов и разведенных в таких кастах — невозможная вещь.

В раджпутской этно-кастовой общности брачные взаимоотношения менее регламентированы; они в меньшей степени соотносятся с кастовой идеологией и ее обязательной эндогамией. У раджпутов они основаны на традиционном для них принципе гипергамии, т. е. брака «наверх» по социальной лестнице для женщин. Этот обычай предки раджпутов явно принесли со своей исто­рической родины.

В классических индуистских брачных нормах гипергамия тоже существует, она называется «анулома» (буквально «по волосу») и обозначает брак с женщиной своей касты или из касты на одну ступень ниже, чем каста жениха. Такой брак признается единственно законным. Родившиеся в браке анулома дети приписываются к касте отца. Брак «пратилома» («против волоса»), когда каста жены выше касты мужа, считается противоественным и поэтому незаконным. Происхождение принципа «анулома» неизвестно. Г. Рисли, например, считал, что гипергамия появилась в период арийского завоевания Индии, когда недостаток женщин среди ариев заставил их брать жен из местных племен, но не давать им взамен своих дочерей (64, 179).

Основное правило брака в кастовом обществе — эндогамия (брак с женщиной своей касты), но она может сочетаться с гипергамией у каст среднего и низкого уровня. На верху иерархической лестницы гипергамии каст нет. Раджпуты как этно-кастовая общность тоже соблюдают эндогамию (то есть раджпуты женятся на раджпутках), но она у них сочетается с гипергамией в системе традиционных структурных подразделений (кул и кланов). Принцип гипергамного брака у этно-кастовых раджпутов сохранился со времен их появления в Индии как безусловная норма брачных отношений. И в этой социальной практике можно усмотреть аналогию с правилами брачных контактов у древних ариев, т. е. с «анулома».

Раджпутская гипергамия — это такой брак, при котором жених должен обладать более высоким социальным и ритуальным статусом, чем невеста. Мужчина должен жениться на девушке из семьи, стоящей в социальной иерархии по крайней мере не выше его собственной семьи — а желательно ниже на одну ступень. Этот принцип, как может показаться, вступает в противоречие с эндогамией касты. Однако проблема разрешается иерархи­ческим ранжированием экзогамных подразделений раджпутской общности, т. е. кул и кланов. Для целей брачного взаимодействия экзогамные группы раджпутской общности расположились в иерархическую систему. Строго унифицированной системы иерархии экзогамных кул и кланов, однако, нет. В каждом отдельном районе своя иерархия внутри региональной раджпутской группы. Приходится быть осторожными с дефинициями «высшие в иерархии» и «самые престижные» в отношении раджпутских кул и кланов. Сами раджпуты никогда не называют «лучший» среди своих кул и кланов. Его не может быть не только потому, что все очень гордые. Но и потому, что «самый лучший» по определению не сможет никому отдавать своих дочерей замуж. Любой брак для них будет «пратилома». С этим столкнулись Сисодия, когда они оказались единственными, не участвующими в брачных связях с мусульманами. Они считали всех остальных осквернившимися, и долгие десятилетия вынуждены были заключать браки внутри своей кулы, хотя это было не по правилам. Спасло то, что кула очень многочисленная.

Есть несколько великих раджпутских кул, которые однозначно и всеми рассматриваются как высшие — это прежде всего Сисодия (Гухилот). Обус­ловлено их место тем, что они никогда не отдавали своих дочерей замуж за мусульман. В отсутствие унифицированной иерархической лестницы гипергамные требования разрешаются предельно просто: считается, что более утонченные и аристократичные раджпуты живут на западе, и чем дальше к западу — тем лучше. Чем дальше на восток родина раджпута, тем менее престижным считается его род. Эта идея «топологической иерархии», как я бы ее назвала, может быть, уходит корнями в те времена, когда действительно самые «чистокровные» раджпуты жили на западе от Индии — т. е. на родине, в Бактрии, Кушанском царстве и в Синде. Чем дальше на восток — тем более смешанной становилась кровь пришлых племен, по мере проник­новения в страну все более и более ассимилировавшихся. Во всяком случае, при прочих равных условиях в раджпутском обществе более высокий риту­альный статус имеет та семья, которая живет хотя бы на два шага западнее другой, и та, которая живет выше «над уровнем моря», если по ориентации «запад—восток» они равны.

«Ассоциирование с западным направлением тех, кто невест берет, а с востоком — низкостатусных, тех, кто невест дает, — является обычной чертой раджпутской социальной организации в Северной Индии и является точной формулировкой идеального правила брака в Раджастхане» (60, 219; 47, 125 и мн. др.). Убеждение это очень стойкое. Существует множество поговорок на тему «запад — восток». Например, говорят, что в Джайсалмере (в пустыне на западе Раджастхана) самые подходящие невесты и самые выносливые воины. Такое ориентационное правило дополняет иерархию кул и кланов по исторически заслуженной престижности — особенно в тех случаях, когда кланы незнаменитые, не входят в число «тридцати шести царских» кул и статус их не всем ясен. Оно позволяет решить многие проблемы устройства брачных союзов в раджпутской среде.

Итак, мы разобрались с эндогамией и гипергамией — то есть с правилами о том, с кем и какие браки заключать можно. Эндогамия — характерный признак племени, как бы граница этнической общности. В древности меж­этнические браки не были нормой. Древние народы проводили различие между собой и всеми остальными. Это разделение основывалось на знаменитой формуле «мы — они». Многие древние самоназвания народов переводятся буквально как «человек», «люди», в то время как представителей иных этнических общнрстей называли и варварами, и «не-людями», потому что не понимали друг друга, чужой язык и обычаи, не сразу научились общаться друг с другом. Некоторые ученые считают, что гипергамия появилась как один из этапов при налаживании контактов: когда считали возможным брать жен у соседнего народа, но не хотели давать ему своих дочерей. (Почему особенное внимание к дочерям? Да потому, что дочери становятся матерями, и их дети уже будут принадлежать тому, другому племени, племени отцов; так бывало в патриархальном обществе. При матриархате можно было брать мужей из другого племени, если своих мужчин не хватало. Дети оставались при матери в ее племени. Каждое племя стремилось сохранить себя как целостность. Экзогамия действует внутри этнической общности. Она опре­деляет, с кем браки заключать нельзя. Имеются в виду прежде всего браки между родственниками, а кто именно входит в круг родственников, и опре­деляют правила экзогамии. Вы понимаете, что все это правила традиционного общества; в современном главное значение имеют любовь и взаимная при­вязанность юноши и девушки, их желание не расставаться и т. п. эмоцио­нальные факторы, нередко меркантильные соображения. В традиционном обществе брачные отношения имеют общественное значение: от правильности соблюдения биологических и особенно генетических законов воспроизводства зависит физическое здоровье и выживание народа, т. е. воспроизводство этого самого традиционного общества. Древние это понимали и старались регулировать — отсюда правила экзогамии и сам принцип эндогамии или гипергамии. Отсюда такая практика заключения брачных союзов, при которой личные желания жениха и невесты не принимаются в расчет: брак организуют их родственники и имеют в виду только интересы своих семей. Одна семья должна правильно породниться с другой, и в этом смысл всей системы традиционных запретов и разрешений на брачные контакты. Раджпуты жили по традиционным правилам.

Индуистские правила заключения браков тоже включают и те, что ха­рактеризуют границы экзогамии. Экзогамные ограничения связаны с отно­шениями родства и свойства в семье. Учитывается правило экзогамии, на­зываемое «сапинда» (буквально «совместные поминальные по предкам рисовые клецки»). Оно состоит в том, что «мужчина не должен жениться на девушке, которая является ему родственницей — по мужской линии до седьмого колена, а по материнской — до пятого» (47, 55). Однако это общее правило должно детализироваться: не всегда возможно его реально соблюсти. Иссле­дователи отмечают, что человек не может взять жену из своего собственного клана; из того клана, куда отдал замуж дочь; из родного клана своей матери, в т. ч. и приемной; из родного клана бабушки по отцу и по матери (в т. ч. приемных). Особенно важны эти правила для высших каст. Запрещается брак с детьми сестры отца и детьми сестры матери. Но исторические данные говорят, что, например, Притхвирадж Чаухан, когда он женился на дочери Джайчанда Саньогите, женился на своей двоюродной сестре — их матери были сестрами, дочерьми последнего Томара Дели Анангапала. Дж. Тод упоминает случай брака, заключенного из политических соображений: Суджа Баи, сестра Сураджмала, вышла замуж за рану Ратну; а этот рана Ратна отдал свою собственную сестру за Сураджмала. Это так называемый обменный брак. Если подобные случаи не были единичными, а есть основания думать, что это так, то перед нами кросс-кузенный и обменный браки, что никак не согласуется с индуистским правилом «сапинда» и его модификациями. Зато они могут напоминать о древних обычаях иноземных предков раджпутов.

Иравати Карве считала, что есть еще правило четырех исключаемых кланов, когда при заключении браков не могут быть брачными партнерами кланы: свой собственный, матери, матери отца и матери матери (47, 118—123). Это правило немного уменьшает те трудности, которые возникают в случае следования особо строгим формулам экзогамии. Но общая идея такова, что чем выше каста, тем более строго она придерживается различных регламен­тирующих правил социального взаимодействия, в том числе и брачных. Раджпуты как каста высокого уровня должны были соблюдать определенные правила, регулирующие семейно-брачные отношения и делавшие брак орто­доксальным, эталонным для более низких каст. Но поскольку раджпуты приняли кастовую систему с ее регламентацией брачных контактов сравнительно поздно, у них хорошо сохранилась традиционная система, и она вовсе не выглядела ни ортодоксально-эталонной, ни полностью брахманической.

В классический раджпутский период весьма распространенными были полигамные браки и семьи. Это объясняли необходимостью обеспечить вы­живаемость и устойчивую жизнедеятельность семьи. Практически все радж-путские раджи имели по многу жен и детей. И хотя все исследователи в один голос говорят, что добрая половина всех моральных и политических проблем, которые изнуряли княжеские дома Раджпутаны, была следствием полигамии, большое количество жен и детей было предметом гордости. Особенно иностранцы любили описывать нравы гаремов, порядки, заведенные в таком доме, истории и происшествия, там случившиеся, — как будто они там бывали! Пожалуй, из всех этих описаний только один факт можно считать точным: раджпутский гарем предполагал наличие отдельных комнат или покоев для каждой жены; это требование соблюдалось и в небогатых полигамных семьях. Я охотно верю также, что раджпутские дамы в гаремах сами кормили обедами своего господина; они этот обед и готовили сами — это тоже широко распространенный у них обычай. Добавлю, что не встречала упоминаний о более чем двадцати семи женах.

Полигамия могла быть и следствием избытка невест на верху иерархической лестницы. Гипергамная брачная система выстраивается на основе иерархии экзогамных групп, которая проявляется в малейших различиях ритуального статуса и поведения, а при прочих равных условиях в ориентационном правиле. И все-таки на самом верху брачной иерархии складывается избыток невест, потому что их могут взять в жены только мужчины из их собственной группы, а они стремятся первым браком жениться правильно, на представи­тельницах более низкой страты, что и приводит в этой среде к функциональной полигамии.

В полигамном браке все дети считались законными. И хотя право пер­вородства делало наследником лишь одного, все дети и их семьи могли претендовать на содержание из имущества клана, а сам наследник на самом деле наследовал лишь право распоряжаться этим имуществом в общих интересах.

Обычно говорят, что у раджпутских радж и махарадж было по двадцать жен. Но не все они могли считаться полноправными женами. Часть из них определенно принадлежала к категории наложниц и даже домашних служанок, которые по раджпутскому обычаю имели право на специфическое внимание хозяина. В небогатых раджпутских семьях, где тоже бывало по три-четыре жены, обычно лишь одна из них была настоящей, брак с которой заключался по всем правилам. Остальные могли быть по статусу наложницами. В радж­путских поместьях все жены и наложницы живут на женской половине, но наложницы выполняют такую работу, которую скорее должны бы выполнять слуги. Они и сами, как правило, принадлежали к более низким кастам. Они могли заниматься и необходимыми сельскохозяйственными делами, и вести тяжелую работу по дому, носить воду из колодцев; они, в отличие от раджпуток, могли покидать территорию поместья. Их дети, которые назывались в прошлом «дарога» или «гола», тоже входили в раджпутский клан на правах его младших, самых бесправных, но очень полезных членов. Сыновья уве­личивали мужское население клана. Они имели право носить клановое имя, потому что происходили от раджпутских отцов. Как не чужие клану люди, они считались потенциальными воинами и помощниками в боевых делах; их обучали как солдат и брали с собой на войну, обычно на непрестижные для раджпутов военные специальности — пехота, оруженосцы, разведка, вспо­могательные службы. Они были также слугами и помощниками, сельскохо­зяйственными работниками и т. п. Дочери обычно занимали в доме то же положение, что и их матери. Известно по литературе, что домашние служанки и слуги нередко были частью приданого богатых, раджпутских девушек. Почему-то особенно упоминаются «девушки-светильники»: они, как можно понять, обычно стояли в домах с зажженными лампами в руках и на голове как живые торшеры; это была такая служаночья специализация. Этот обычай привел к тому, что от таких «домашних» произошли даже целые касты, которые претендуют теперь на раджпутскии статус, потому что в их жилах течет много раджпутской крови.

В тех случаях, когда раджпут состоит в браке с несколькими женщинами, он очень старается первый брак заключить по всем правилам — ведь, скорее всего, именно от него родится его наследник. У этого молодого человека все должно быть по правилам уже при рождении. Более того, раджпуты старались всегда, чтобы наследник получил от рождения самые блестящие семейные традиции, какие только были возможны. Закон первородства в традиционной раджпутской идеологии никогда не оспаривается, хотя права первородного наследника во многих семьях подвергаются критическому рассмотрению. И тут идут в ход веские доводы внешнего характера, если подкачают личные качества наследника. Раджпутские семейные хроники полны рассказами о борьбе за наследство в раджпутских семьях. Человека безупречного проис­хождения при прочих равных условиях гораздо труднее свергнуть, не навлекая общественное презрение и потерю лица всего клана.

Раджпуты чрезвычайно дорожат родственными связями, и вся их герои­ческая история подтвердила, что лишь при такой взаимопомощи можно вырастить детей и сохранить свой род в бесконечных войнах.

Раджпутская семья — это патрилокальная (живущая в доме отца), патрилинейная (принадлежность к семье определяется по отцу), патронимичная (все носят фамилию по отцу) группа родственников, включающая родителей, их неженатых сыновей, незамужних дочерей, женатых сыновей, их жен и детей. Обычно она состоит из десяти-пятнадцати человек. Замужние женщины признаются членами семьи мужа. В классический раджпутскии период, когда было распространено многоженство, семьи были «ветвистые», их численность очень возрастала, а состав бывал настолько сложен, что разобраться в дебрях родственных отношений могли лишь профессиональные генеалоги.

Раджпутская семья отличается от того типа семьи, который исследователи считают самым характерным для индийских народов — так называемой объединенной, или большой, семьи, классическое определение которой дала Иравати Карве: «Объединенная семья — это группа людей, которые обычно живут под одной крышей, едят пищу, приготовленную на одном очаге, владеют имуществом сообща, участвуют в общих семейных ритуалах и относятся друг к другу как родственники» (47, 81). Раджпутская семья вовсе не требует совместного проживания у одного на всех очага и «под одной крышей». Раджпутские семьи, как правило, расселены в стоящих рядом домах, а весь клан имеет хорошо укрепленный домово-хозяйственный комплекс, который выглядит как крепость у всех сколько-нибудь благопо­лучных кланов. СДмые крупные и мощные крепости, естественно, у правящих кланов; они представляют собой столичные крепости-города. Но даже в деревнях раджпутские кланы проживают в отдельных поместьях или подворьях, которые огораживаются крепкой стеной для защиты от врагов, диких животных и вообще постороннего внимания. А вот уже нуклеарная семья, независимо от числа ее членов, живет, как правило, в отдельном помещении со своим очагом, в окружении родственных семей в этом едином домово-хозяйственном комплексе клана.

Дата добавления: 2015-08-28