- Это все очень мило, но нам пора на ужин, - пробасил он, брезгливо оглядывая сложившуюся перед глазами картину.
Складывалось такое ощущение, что каждому охраннику в этом заведении дали поручение «нарушать личное пространство заключенных, а также врываться именно тогда, когда, блять, нас тут совсем не ждут, и вообще заключенные трахаются, но нам похер - мы должны входить тогда, когда нам заблагорассудится». Или же это директор тюрьмы, которому я жаловался на днях, приказал всем присматривающим за нами охранникам заходить в камеру каждый раз, когда там либо слишком громко, либо слишком тихо.
Фрэнк осторожно перелез через меня и под внимательным взглядом маленьких, но пронзительных глаз Рэя помог подняться мне.
Он поддерживал меня за локоть всю дорогу до столовой, не обращая внимания на косые взгляды других заключенных. Впрочем, стоило Фрэнку повернуться, как все утыкались в свои тарелки, не смея поднять головы и словить фирменный удар в челюсть от моего соседа.
Их можно было понять – бояться Фрэнка в данном заведении было естественно, особенно в нашем корпусе, где он мог безнаказанно ходить и лупасить всех, кто на дороге попадется. До сего момента, то есть, до моего появления, он так и делал, и все боялись, что это вновь начнет повторяться. Каждый второй тут был хоть раз избит Фрэнком или хотя бы покрыт трехэтажным матом из-за своей «криворукости», «слабоумия» или «выебистости». При чем последнее чаще всего заканчивалось, как выразился бы Фрэнк, «тотальным разносом».
В столовой Фрэнк всячески пытался отвлечь меня от боли в заднице: то незаметно поглаживал по руке, то кидал ласковые взгляды. К нам решился подойти только Боб – тот самый парень, что подходил ко мне и спрашивал о самочувствии моей задницы. Самый смелый и самый нормальный из всех присутствующих здесь. Впрочем, я даже был рад, что это был именно он, а не какой-нибудь отморозок из банды Джоша или Сэма - еще одного «отморозка» и «главаря» нашего корпуса, который без своих шестерок загнулся бы в луже крови и спермы.
- Как дела у голубков? - добродушно спросил Боб, подсаживаясь рядом. - Я слышал, вы тут «поссорились», - он выдержал небольшую паузу и продолжил: - но, вижу, уже помирились и живете душа в душу. Кстати, - голос Боба стал тише и приобрел какие-то заговорческие нотки, будто он задумал что-то опасное или собирался рассказать нам какую-нибудь тайну. - Вы знали, что сегодня утром Джоша нашли в луже крови и спермы в туалете, а днем он уже умолял Глоу скостить Фрэнку срок?
Я уставился на него в немом удивлении, то и дело переводя взгляд на Фрэнка.
- И что? - голос его был настолько бесцветным и опустошенным, что я невольно поежился.
- Как это что? - упрямо твердил Боб, разводя руками. - Он тебя спровадить хочет да поскорее!
- Я бы посмотрел, как Джош на Фрэнка полез бы, - усмехнулся я себе под нос, не осознавая, что произнес это вслух.
Боб с некой усмешкой уставился на меня и произнес:
- Почему же "на"? "Под"!
Фрэнк поменялся в лице, чтобы попытаться убить Боба взглядом, и тут же принял скучающий вид. Я непонимающе уставился на блондина, который только заговорчески улыбнулся, подмигнул мне и удалился, послав Фрэнку напоследок воздушный поцелуй. Сосед же поймал "поцелуйчик" и демонстративно "кинул" его на пол, безжалостно раздавив носком ботинка.
- Ты трахнул Джоша? - смотрю в упор на Фрэнка, на лице которого не дрогнул ни один мускул. - Как меня или жестче?
И тут он "оттаял". В глазах читалось раскаяние, боль... стыд?
- Джерард...
- Просто скажи: ты трахнул его?
- Да...
- Правда? - я вытаращился на него и привстал, забивая на болевшую задницу. - Ты порвал ему задницу? - Фрэнк вяло кивнул. - А крови много было? - опять кивок. - Сегодня ночью?
- Да... Джерард, это не...
Я уже не слушал его. Я просто гордился тем, что у меня такой сосед: одним тычком, а точнее - толчком, лишил Джоша всякого авторитета.
Точнее, пока никто, кроме меня, Фрэнка и Боба об этом не знали, авторитет никуда не делся, но пройдет день-другой, и вот тогда его втопчут в грязь. Я не знал, почему, но вся эта ситуация меня дико веселила.
Не удержавшись, я плюхнулся к Фрэнку на колени и обхватил его лицо руками. Все взгляды автоматически устремились на нас. Фрэнк же не делал ровным счетом ничего, только смотрел на меня ничего не понимающими глазами. Своими потрясными ореховыми глазами, обрамленными пушистыми ресницами. Я засмотрелся, но тут же одернул себя и наклонился вперед, касаясь губ соседа. По залу пронеслось одобрительное улюлюканье. Кое-кто, наоборот, брезгливо сморщился. Ну а самый смелый - Боб - вообще засвистел.
- Пойдем, - оторвавшись от меня, проговорил Фрэнк, незаметно улыбаясь уголками губ.
========== 5 ==========
Есть нормальные адекватные люди, которые никогда не совершают необдуманных поступков; есть совестные люди, которые, совершив что-то из ряда вон выходящее, потом осуждают себя; есть люди, которые стараются не попасть впросак. А есть Фрэнк Айеро, которому вообще плевать. Просто плевать.
- Фрэнк, ну зачем? - тоном нравоучительной мамаши начала отчитывать его одна из медсестер, после того, как Фрэнк, в силу, наверное, своей нескончаемой веры в собственные силы, попытался сломать стол.
Вы, наверное, тоже задались вопросом: зачем? А вот хрен его знает. Взял и попытался. И теперь его левая ладонь распухла так, что пришлось накладывать повязку. А ему хоть бы хны! Сидел, улыбался. Реально улыбался. Даже за руку меня взял.
- Просто так, - снова улыбнулся Фрэнк, пожимая плечами.
Молоденькая медсестра неодобрительно хмыкнула, заканчивая с повязкой.
- Можете идти, - с умным видом изрекла она, поправляя очки на аккуратном носике и закидывая ногу на ногу.
Фрэнк поднялся на ноги и пошел к выходу, увлекая меня за собой, так как все еще держал меня за руку.
С моей выписки из медпункта прошло уже около двух месяцев. Зад перестал болеть, но смешки в мою сторону не прекратились. Но только смешки. Высказать свое мнение никто так и не пожелал.
Со мной ведь все эти два месяца таскался Фрэнк - почти дышал в затылок. Хотя, в затылок - сильно сказано. Он же ниже меня. Мы даже спали вместе. А еще он начал улыбаться. Только он больше не зажимает меня нигде, не целует, не пытается облапать, нет, просто держит за руку и таскается следом, куда бы я не пошел.
Это странно. Это очень, мать твою, странно.
Хотя, избиения продолжались. Не меня, конечно, а всех, кто попадался под руку. Или не так смотрел на меня.
Еще он завел себе личную шлюху. Его звали Джимми: выше Фрэнка, черные волосы и жесткие брови, ехидная улыбочка во все лицо и тощая задница. Он даже немного был похож на меня. Он был тут новеньким и, по ходу дела выяснилось, был законченным геем, поэтому его даже прельщало, что тут каждый второй хочет засунуть в его задницу член. Но нет, он был личной шлюхой Фрэнка! Только никаких привилегий ему не давалось: ни уменьшение отработки, ни более хорошей еды - только безопасность, но Джимми довольствовался и этим, каждый день находя предлог, чтобы потрахаться.
- Фрэнки-и, - слащаво протянул Джимми, хватая Фрэнка под руку и мило улыбаясь.
Меня аж передернуло.
Вечно он лезет, когда его не просят. Во мне даже просыпается что-то вроде ревности, потому что ужасно хотелось сломать ему голову, чтобы он больше не лез к Фрэнку. Он тут без году неделю, а уже вообразил себя пупом Земли, ведь на него обратил внимание сам Фрэнк.
И что?
Что с того? Я с ним вообще жил, в одной кровати спал, он меня всячески поддерживал, а ты что? А ты с ним просто трахался.
- Отъебись, не до тебя, - Фрэнк отмахнулся от него, как от назойливой мухи.
- Ну, Фрэнки-и, я так хочу тебя... - томным голосом прошептал он ему почти в самое ухо, но Фрэнк лишь поморщился и отодвинул Джимми со своего пути, сильнее сжимая мою ладонь.
- А я тебя - нет. Найди себе другого ебаря, - сказал, как отрезал.
Я обернулся, чтобы посмотреть на Джимми.
Он стоял, словно его ноги приросли к земле, и пялился нам в след со смесью злости и обиды. Джимми перевел взгляд на меня, и его глаза загорелись черной ненавистью. Мне даже стало не по себе. Но Фрэнк резко потянул меня на себя. Так, что я, забыв про такую штуку, как равновесие, подался вперед и, притянутый сильной рукой Фрэнка, уткнулся ему в грудь лицом.
- Аккуратнее, - улыбаясь, сказал Фрэнк и, отодвинув меня в сторону, но не отпуская мою руку, двинулся дальше.
Там, на выходе из медицинского крыла, нас ждал Рэй. Он теперь стал нашим постоянным "надзирателем". Кстати, он довольно неплохой парень. Он даже с Фрэнком нашел общий язык, что уж говорить обо мне.
- Малыш, - это он так ласково обращался к Фрэнку. - К твоему ненаглядному пришли.
- Как пришли? Кто пришел? - выпалил я, широко распахнув глаза.
- Говорит, что брат твой. Да и в документах, вроде как, ты ему родней числишься. Пошли, - добродушно улыбнулся Рэй.
Я посмотрел на Фрэнка. Он, кажется, был подавлен. Я ободряюще похлопал его по плечу, отнимая свою ладонь, а после выжидающе уставился на Рэя. Последний подозвал кого-то из охранников, мол, проводите его до камеры посещений, а сам, прихватив с собой Фрэнка, отправился в наше крыло.
Да, я уже называл его "наше".
На бейджике того охранника было его имя. "Александр". Русский что ли?
Мы шли по грязно-серым коридорам, мимо дверей других заключенных, мы проходили через соседнее крыло и, наконец, вышли в чисто-белый коридор. Там было всего три двери: в кабинет начальника тюрьмы, в комнату для посещений и еще какая-то непонятная дверь, на которой не было таблички. Александр открыл передо мной дверь с табличкой "Комната для посещений", и я с готовностью туда вошел.
Майки, смотря на меня с некой долей разочарования от совершенного мной когда-то давно поступка, смешавшейся с радостью от встречи, вяло кивнул, намекая на то, чтобы я сел. Вальяжно развалившись на стуле и чуть не закинув ноги на стол, я с вызовом посмотрел на него.
Я вам рассказывал, что мы с Майки после того раза сильно поссорились? Настолько сильно, что он даже в суд не пришел. Так вот, говорю. Он не приезжал ко мне почти четыре месяца, а тут внезапно объявился.
Какой умница, прилежный братик.
Нет, я, конечно, очень любил Майки, ведь он - единственная родственная мне душа. Только он понимает меня с полуслова, чем не могу похвастаться я сам.
Я совершенно не представляю, что творится в его голове, какие чувства плещутся в его глазах, спрятанных за стеклами очков. Есть только две эмоции, которые я могу распознать на его безэмоциональном лице: разочарование и радость. И сейчас я безоговорочно могу сказать, что конкретно они сейчас проступали в его взгляде, мимике, жестах. Но была еще какая-то эмоция, которую я никак не мог определить.
Эмоции Майки - это что-то. Можно прожить с ним всю жизнь, но так и не научиться их различать. Нет, он не всегда ходит с выражением "лицо кирпича просит", но и яркого выражения эмоций я у него тоже никогда не наблюдалось. Может, оно и к лучшему. Я так не могу. Меня можно читать, как книгу. У меня все на лице написано, и не надо быть экстрасенсом, чтобы догадаться, что я сейчас чувствовал. Я был рад его видеть, я давно его простил.
(А еще я ужасно соскучился).
Прошло минут пять, может, десять - не знаю. А мы все так же сверлили друг друга взглядами, не произнося ни слова. Я так давно не виделся с этим маленьким засранцем, что просидеть полчаса просто тупо пялясь на друг друга - верх моего идиотизма.
- Майки... - я медленно подобрал себя со стула и отодвинул стол, вставая на то место, где стоял этот предмет интерьера. - Ты даже не представляешь, как я соскучился, маленький ублюдок!
Брат вздрогнул от моего громкого голоса и смешно поправил очки, съехавшие на нос. Я почти подлетел к нему, сжимая в своих объятиях. Он, помедлив пару секунд, тоже обнял меня.
- Я уж думал, что ты язык проглотил, - отстранившись, произнес Майки, откидываясь на спинку стула. Я же запрыгнул на тот самый стол, что недавно отодвинул. - Рассказывай, как ты тут. С кем подружился, с кем подрался. Ну же, я жду подробностей.
- Ну... - я задумался, что же Майклу рассказать можно, а что - категорически нельзя. - Мой сосед - полный псих! Все из нашего крыла - озабоченные мудаки, которые днями и ночами грезят о том, чтобы их член оказался у меня в заднице. Но не беспокойся, Фрэнк меня прикрывает. Он тут что-то вроде местного авторитета. Он же псих. Может побить человека просто потому что ему стало скучно. Вот сегодня, например, ни с того ни с сего ударил рукой по столу и чуть отбил ее ко всем чертям. Я, кстати, только из медпункта. Ах да, у меня тут, помимо Фрэнка, еще, вроде как, друг появился. Боб зовут. А что? Он очень даже неплохой парень. Только есть тут одна шваль, которая никак покоя не дает. Джош. А еще его дружки. Правда, Фрэнк как-то врезал милашке Джошу. Тот две недели в медпункте лежал. Надо было видеть его лицо, когда он все же вышел оттуда! Он даже смотреть в сторону Фрэнка боялся. А в мою - нет. Все еще пялится, ублюдок мерзкий. А еще есть подстилки. Я тоже "подстилка", - я изобразил в воздухе кавычки. - Ну, точнее, я ношу его "гордое" звание, но таковым не являюсь. Спасибо Фрэнку, что бы я без него делал вообще? Меня бы на второй день прирезали уже, а тут нет - вон сколько прожил. Ну, ничего, еще полтора года и я свалю отсюда нахрен!
Я говорил на одном дыхании, размахивая руками, активно пользуясь мимикой: хмуря брови, улыбаясь, кривил гримасы. Это заставило Майки улыбнуться.
- А я думал, что в такой тюрьме тебе будет несладко. Ан нет, устроился. Даже удовольствие получать начал.
- Люди быстро ко всему привыкают, ты же знаешь!
- Знаю. Кстати... - Майки сделал паузу, переменившись в лице. - Джи, Линдси...
Внутри все похолодело. Линдси - моя девушка там, на свободе. И я не вспоминал о ней почти четыре месяца.
Черт.
ЧТО С НЕЙ?!
- Она... Блин, никогда не думал, что именно мне придется тебе об этом говорить, но она тебя бросила.
С души тут же свалился огромный камень.
- Черт, я уж думал, с ней что-то случилось. Бросила? Окей, ее выбор. Я бы тоже не ждал себя. Я же "такой засранец", как она сказала в суде, - я криво улыбнулся, а Майки тут же повеселел. - А теперь ты. Рассказывай, как ты там!
- Ну, меня стали презирать в школе, когда узнали, что тебя посадили. Учителя ко мне все время придираются и все такое... Но зато меня пожалела одна из чирлидерш - Алисия Симмонс. Мы уже два месяца встречаемся, - Майки мечтательно улыбнулся, прикрывая глаза. - Знаешь, я, кажется, люблю ее...
- О-о-о, - многозначительно протянул я, игриво поиграв бровями. - А то я смотрю, ты какой-то слишком расслабленный. Мой братик влюбился. Какая прелесть, - я специально говорил противным слащавым голосом, чтобы вывести Майкла из себя. Доводить его - моя прямая обязанность.
- Да иди ты, - беззлобно кинул Майки, легко пихая меня в плечо.
========== 6 ==========
Несколько дней проходит относительно спокойно, если не считать того, что Джоша перевели в другой корпус. Дружки Джоша тогда здорово взбунтовались против Фрэнка, но, получив хорошего пинка под зад и ласкового "Заткните жевальники, пока еще можете жевать", утихомирились. Все шло своим чередом. Фрэнк все так же носился со мной, как курица с яйцами, Боб (а он влился в нашу скромную компанию и теперь почти везде таскался с нами) продолжал шутить над нашими "отношениями" и получать испепеляющие взгляды от моего соседа, а я... А я продолжал ничего не делать. От работ меня освободили "по здоровью", Фрэнк тоже никуда не ходил. Впрочем, его никто не попрекал в этом. Это же Фрэнк. Кто посмеет ему возразить?
Все началось днем, когда мы оба отлынивали от работы. Не знаю, какой черт дернул меня за язык, но мне было жутко интересно это узнать:
- Фрэнк, а за что ты здесь?
Я лежал на животе, положив голову на колени Фрэнку и смотрел в противоположную стену. Фрэнк перебирал пряди моих отросших волос, то заправляя их за ухо, то просто вплетая пальцы и массируя кожу головы.
- Ты действительно еще не понял? - Фрэнк вопросительно вскинул бровь. Я отрицательно мотаю головой. - Не думаю, что это шокирует тебя, но я сел за избиение и изнасилование. Знаешь, то было ближе к весне, когда снег уже таял. Я просто шел вдоль по улице, а мне на встречу - влюбленная парочка. Я отчетливо помню, как злился на что-то, но вот на что... Паренек просто задел меня плечом, а я сорвался. Я даже не помню, кого изнасиловал в первую очередь - его или ее. Зато помню, как хрустели Его кости, когда я избивал его ногами, помню, как Ее острые ногти царапали мне руки и лицо, когда она пыталась оттащить меня... Они тогда так забавно кричали и просили о пощаде, а я смеялся. Мне было так весело, ты себе даже не представляешь... - боковым зрением я заметил, как его губы изогнулись в хищном оскале, а глаза налились кровью.
- Фрэнк... - рвано выдохнул я, принимая сидячее положение. Боль совсем прошла.
- Не делай вид, что удивлен, - Фрэнк откинулся на стену, упираясь локтями на спинку кровати. Запрокинул голову, прикрывая глаза, и шумно сглотнул - его выступающий кадык резко дернулся вверх, а затем опустился.
Я молчал. Он тоже не произносил ни звука.
Если честно, то, как и говорил Фрэнк, его признание не шокировало меня. За все четыре с половиной месяца, что я нахожусь здесь, мне не раз на ум приходило именно это. Я даже ощущал какую-то гордость от того, что не прогадал.
Знаете, я всегда считал, что человек делает только то, что должен. Без исключений. Если человек, к примеру, убил кого-то, то так надо было. Не будь этого проступка, многое бы осталось на своих местах, а это не лучший выход из ситуации. Если бы Фрэнк не поиздевался над той парочкой, то не попал бы сюда, следовательно, я был бы один. И Джош бы стал еще большим ублюдком, чем сейчас, потому что некому было бы его утихомирить, трахнув, как последнюю блядь, и избив до потери сознания.
Фрэнк закинул руку мне на плечо, прижимая мою голову к своей груди. Я послушно расположился на предоставленном мне месте, обхватив Фрэнка руками за талию. Его ладонь вновь легла мне на затылок, ласково массируя. Я прикрыл глаза от удовольствия.
- Джи, - негромко позвал Фрэнк, оттягивая мне волосы на затылке. Я открыл глаза и посмотрел на него, как бы спрашивая "что-то случилось?", - знаешь, я все еще вспоминаю ту ночь. Ту самую, когда я тебя... - Фрэнк шумно втянул воздух носом. - И мне стыдно. Даже перед теми двумя я не раскаивался, перед Джошем - тем более, но перед тобой... Позволь мне закрыть это ужасное воспоминание более приятным...
Я кивнул, не совсем понимая, что он имел ввиду. А точнее - совсем не понимая.
- Не сопротивляйся, прошу, - Фрэнки наклонился к самому моему уху, облизывая мочку. - Я не сделаю тебе больно...
Он перекинул ногу и, оседлав мои бедра, руками уперся по обе стороны от моей головы. Приблизил лицо настолько близко, насколько это возможно. Я чувствовал его теплое дыхание на губах, видел его глаза в дюйме от собственных. Тело пробило на мелкую дрожь.
Он накрыл мои губы своими, прикрывая глаза. Фрэнк действовал медленно, не торопясь, будто смакуя каждый момент. Нежный, трепетный поцелуй. Его язык скользил по моим губам, по кромке зубов, пока я не впустил его. Его губы зажали мой язык, и он начал его посасывать, теребя самым кончиком языка. Одна рука обвилась вокруг моей талии, забираясь под футболку. У него были холодные руки, поэтому я прогнулся в спине и издал приглушенный стон, прижимаясь всем телом к Фрэнку.
- Подожди, малыш, так будет удобнее... - с этими словами он раздвинул мои колени, упираясь задом в кровать, и закинул мои ноги себе на бедра - теперь я сидел на нем, а не наоборот. Его холодные ладони вновь забрались мне под футболку, успокаивающе поглаживая.
Фрэнк припал губами к моим ключицам, обводя их языком. Я непроизвольно обнял его за шею, откидывая голову назад, открывая больше места для его мокрых поцелуев.
Мне было страшно и хорошо одновременно. В воспаленном мозгу всплывали тошнотворные картины той-самой-ночи, и я поежился, стараясь отогнать эти мысли. Сейчас передо мной был не тот Фрэнк, что тогда. Определенно не тот.
Фрэнк отстранился, чтобы снять футболку сначала с себя, а затем и с меня, подмахнул бедрами, вжимаясь пахом в мою задницу, тем самым чуть поднимаясь над кроватью, чтобы приспустить штаны с бельем. Он жестом попросил меня сделать также. Я просунул колено между его ног и сделал так, как он попросил. Прижал колено к его паху, двигая взад-вперед, отчего с губ Фрэнка сорвался хриплый стон.
Весь мой страх куда-то улетучился, когда его ладонь кольцом накрыла мой член, несильно сжимая у основания и надрачивая. Я подался вперед, соединяя наши эрекции и накрывая их уже своей рукой. Чувство единения. Целостности.
Фрэнк отстраняется, аккуратно усаживает на кровать, а сам опускается на колени, разводя и закидывая мои ноги себе на плечи. Я весь сжимаюсь от предстоящих ощущений. Я жду, когда тело пронзит боль, но вместо этого... Вместо этого чувствую гибкий мокрый язык, скользящий между ягодиц. Рвано выдыхаю, когда кончик языка касается сжатых мышц.
"Расслабься..." - выдохнул Фрэнк мне в бедро, целуя внутреннюю сторону и вновь опускаясь к анусу.
Он аккуратно ввел язык, начал двигать им внутри, а я боролся со смесью брезгливости и удовольствия. Мне хотелось оттолкнуть его, сдвинуть ноги, свернуться в комок, стать невидимкой - мне стыдно. Но в то же время хотелось большего, хотелось чего-то более запретного. Как тогда... И это пугало.
Его язык бесстыдно скользил внутри меня, оглаживая стенки промежности. Я почувствовал, как он, достаточно смочив отверстие слюной, заменяет язык на пальцы. Сразу два пальца входят в меня по самые костяшки. Неприятно, но терпимо.
Фрэнк поднял глаза на меня, одними губами спрашивая "Ты как?", и я кивнул, давая понять, что все нормально. Тогда он раздвинул пальцы "ножницами" внутри меня, задевая простату, и тут меня подбросило над кроватью. Я шире развел ноги, насаживаясь на пальцы, заходился в громком стоне, даже не пытаясь быть потише. Я чувствовал себя дешевой шлюхой, но в этот раз мне нравилось это ощущение.
Фрэнк добавил третий палец - больно, неприятно, но желание почувствовать то непередаваемое ощущение, когда его пальцы ударяют точно в простату, намного сильнее желания избавиться от дискомфорта. Он опять раздвигает пальцы, задевая чувствительную точку. Я уже на пределе.
- Фрэ-э-энк...
Фрэнк понял меня с полуслова. Достал пальцы, за что был вознагражден разочарованным вздохом, и залез на кровать. Я спиной подполз к спинке кровати, опираясь локтями о подушку, подтянул колени к груди и широко развел ноги. Фрэнк навалился на меня всем телом, увлекая в поцелуй, и приставил головку члена к моему анусу. Успокаювающе погладил по бедру и толкнулся вперед - головка члена была уже во мне. Я непроизвольно сжался - с пальцами дискомфорта было в разы меньше, я даже укусил его.
Еще толчок - теперь он полностью во мне. В уголках глаз выступили слезы, но я вытираю их тыльной стороной ладони, медленно подаваясь бедрами навстречу. Фрэнк выдохнул что-то матерное, подхватывая меня под колени. Уткнулся мне в плечо и попросил не двигаться. Я послушно лежал, привыкая к новым ощущениям.
Все же когда тебя насилуют и когда тебя трахают по обоюдному согласию - две разные вещи. И ощущения совершенно разные.
Фрэнк набрал в легкие побольше воздуха и сделал первый толчок. Член прошелся в аккурат по простате, поэтому меня снова чуть не подбросило на кровати, но Фрэнк удержал меня. Он осторожно поглаживал мои колени, отчего я чуть ли не мурлыкал. Колени - эрогенная зона.
- Все хорошо? - его голос был грубым, хриплым, но я услышал там нотки беспокойства.
Вместо ответа я двинул бедрами навстречу, насаживаясь до самых яиц. Фрэнк простонал что-то нечленораздельное, делая новые и новые толчки. Ритм убыстрялся, комната заполнилась нашими стонами и шлепками кожи о кожу - моего зада о его яйца.
Я уже был на пределе - римминг завел меня донельзя, а его точные удары по простате добили окончательно. Яйца будто свинцом налились, член подрагивал от возбуждения. Фрэнк накрыл его ладонью, надрачивая в такт своим толчкам.
Еще несколько его движений - и я кончил, пачкая его грудь и живот спермой. Сжался максимально сильно, чтобы доставить Фрэнку такое же удовольствие, какое он доставил мне. Он излился в меня с моим именем на губах, которые я тут же накрыл своими, проникая языком к нему в рот. Обхватил его плечи, притягивая ближе к себе, и обвил ногами его талию.
- Джерард... Джи... Я должен сказать тебе кое-что важное, только дай мне отдышаться, хорошо?
========== 7 ==========
Я ожидал всего, чего угодно: от признания в любви и до того, что он убил кого-то, пока я ходил в душ, и свалил все на меня. За те пару минут, что он молчал, я перебрал в голове тысячу вариантов услышанного. Но, почему-то, все варианты выходили за рамки действительности или закона. Про моральные рамки я вообще молчу.
- Джи, - Фрэнк потрепал меня по голове, целомудренно целуя в лоб, словно маленького ребенка, - я хотел сказать, что... Мне хорошо с тобой. С тобой я могу быть самим собой, могу не прятаться под масками. Ты... Ты относишься ко мне так, как никто и никогда не относился. Ты простил мне многое: изнасилование, мой ужасный во всех отношениях характер, мое поведение... Но, что самое главное, ты доверяешь мне. Доверие - залог взаимопонимания между людьми. И мне всегда его не хватало. Я хочу сказать, что рад, что именно тебя подселили ко мне. У нас... у меня осталось всего полтора года, чтобы насладиться твоим доверием. И я хочу использовать каждую минуту, каждое мгновение, понимаешь?
Я молча смотрел, как двигаются его губы, и пытался осознать происходящее.
Мне казалось, что это всего лишь сон, иллюзия, что Фрэнк не может быть ТАКИМ - сентиментальным, романтичным... Это выходило за рамки моего понимания. Да и за рамки понимания любого знакомого с ним в пределах тюрьмы человека.
Он открылся мне.
Раскрыл передо мной душу, разорвал на две части и предоставил мне на выбор, что с ней делать: покрошить оставшиеся части в фарш, уничтожая его веру в людей, или бережно склеить, находя все недостающие кусочки.
Это было... больно...
Понимать, что кому-то в жизни досталось настолько, что этот человек начинает бегать собачкой у ног от малейшего проявления доверия.
Это ужасно.
Я и представить не мог, что пережил Фрэнк вне стен тюрьмы. Возможно, ему здесь даже лучше. Здесь есть один единственный повод никому не доверять и не открываться: тут все - преступники, совершившие нечто ужасающее.
Убийства, грабежи, изнасилования, торговля оружием и наркотиками... Каждый здесь - падший ангел, который сам, своими руками, срезал себе крылья.
И Фрэнк - один из них. Падший - да, но крылья себе срезал не он сам.
Ему их безжалостно вырвали, оставляя жалкие ошметки и чудовищные кровоточащие раны. Раны не на том месте, где растут крылья, раны в душе. Раны зажили, но остались безобразные шрамы на кромке его души, которые сделали с ним такое. Сделали его таким, какой он есть.
Таким, каким его привыкли видеть.
Таким, каким он сам себе противен.
Фрэнк - очень чувствительный человек, привыкший прятать свои эмоции за непробиваемой маской безразличия к происходящему вокруг. Но никто и никогда не позволял ему выпускать свое истинное "Я" наружу.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |