– Ну вот, Катя, теперь ты похожа на человека. Давно бы обратилась ко мне, а то все отказывалась. Теперь осталось только Нельку обработать.
– Да уж, поработали надо мной славно, – вздохнула я, все еще продолжая глядеть на себя в зеркало. – Я теперь отчего-то устала и хочу спать.
– Да, Катя, ты даешь. Над тобой трудились, переделывали тебя, а ты: «спать хочу». Да другие девушки бы от счастья прыгали и скорее бы в клубы бежали – искать парней побогаче!
– Что ты заладил: парни, парни? Может быть, я решила так одеться только для одного человека?
– Это для какого же? А, для Антона своего прихорашиваешься так? – решил понервировать меня дядя. – Это правильно-правильно. А то вдруг он тебя оставит, такое чучело. – Обнаглел родственник окончательно.
– Я не чучело! – сказала я, одергивая подол платья, которое казалось мне очень коротким. Чулки, хоть были тонкими, причиняли массу неудобств – в них было жарко, и я мечтала их стащить, а вот открытые плечи, напротив, хотелось прикрыть.
– Присядь-ка еще, я тебе сам немного волосы подправлю. Твой Антон тот еще странный парнишка, – разглагольствовал Алексей, не обращая на мое красное от злости и возмущения лицо. – Он кем у тебя раньше, кстати, был? Неформалом каким-нибудь, да?
Неформалов Леша не любил, считая, что они просто одеваются безвкусно. В том числе он любил особо подчеркивать, что и Томас не может «выглядеть достойно со своим авангардом и прочей художественной фигней».
– Почему неформалом? – сквозь зубы спросила я, потому что мне не нравилось, когда об Антоне говорили плохо, а тон Алексея явно подразумевал скрытое глумление. – Нормальный он человек.
– А почему у него тогда уши проколоты? – тут же спросил дядя, что-то делающий с волосами.
– У кого? – обалдела я от такого заявления.
– У меня! – раньше у Леши действительно было проколото одно ухо, в котором красовался маленький бриллиант – подарок очередной, не знаю даже какой по счету девушки. Потом Алексей должен был участвовать в каком-то консервативном и строгом, по его словам, показе, и серьгу пришлось убрать. А ухо заросло всего лишь за пару дней, и после этого дядя больше не экспериментировал с проколами на теле.
– У тебя?
– Катя, у Антона. У твоего лохматого Антона! Проколоты уши. Оба! Несколько проколов, – и для наглядности Алексей оттянул собственные мочки ушей.
– Да ну, – решила я, что меня разыгрывают.
– Катя, ты его девушка, разве ты не замечала этого? Катя, ты меня расстраиваешь. Слушай, ты вообще о своем парне хорошо осведомлена?
– Он мне не парень.
– А кто, девушка? – явно не поверил мне родственник. – Да уж, ты раззява еще та. Бери пример с Нины! Она-то все обычно замечает, твоя подружка. Ты даже такого, как твой Антон, в скором времени можешь лишиться, – решил поучить меня жизни родственник, – если не будешь ему внимания оказывать должного. А, кстати, с Нинкой-то его поделили?
– Поделили, – задумчиво отвечала я.
Откуда у Антона проколотые уши? Может быть, он их прокалывал давно? Нет, пирсинги и этот чудик несовместимые понятия! Или Леша все-таки прав? Я ведь никогда не смотрела на уши Антону, к тому же они волосами закрыты. Но ведь раньше я и не замечала, что он точная копия самого Кея, и я до сих пор не понимаю, как это могло произойти – ведь, кажется, понять, что два человека очень похожи – крайне легко.
Что еще скрывает от меня Антон? У меня столько вопросов к нему… Очень много. Вот только ответы на некоторые из них мне почему-то боязно услышать. Если я не заметила его схожесть с Кеем, проколотые уши, и я ведь даже не поняла сначала, что он – обеспеченный мальчик, то что я о нем еще не знаю? Понятно, что очень многое, но меня все больше и больше охватывают сомнения в его честности, хотя я знаю, что подозревать человека в чем-то – не слишком этично. Но куда делся медальон Кея, после того как я разбила медальон его брата? Почему мама близнецов так хочет, чтобы Антоша встречался с Алиной Лесковой, если она целых пять лет была девушкой Кея? Это все странно, очень странно, Вдруг все же… вдруг все же это один и тот же человек? От этой мысли у меня закружилась голова. Нет, они братья, братья, которые не любят друг друга и что-то от меня скрывают.
Ага, скрывают, третьего брата. А может даже, четвертого.
Кто их знает, может быть. Нет, ведь я видела фото, где Кей и Антон вместе.
Фотошоп, знаешь ли, вещь такая… Хорошая в общем.
Какой фотошоп?
А ты внимательно разглядывала фото? Антон ведь говорил, что он как раз и занимается фотошопом. Прикинь, если они – один и тот же человек? Вот же умора!
Но зачем ему врать дважды?
Он просто ждет от тебя еще одной истерики, хе-хе-хе.
– Эй, не вертись, – прикрикнул на меня Алексей, – работать трудно. Что у тебя, что у Томаса волосы густые, тяжелые, а форму плохо держат…
Не обращая внимания на дядю, я с радостью поймала себя на мысли, что о Максиме я почти и не вспоминаю – все мои мысли были о Кее и об Антоне. Значит, даже подсознательно, братья для меня не в пример важнее, чем моя первая любовь, так неожиданно появившаяся на горизонте. И зачем я только согласилась с Нинкой? Зачем мне доказывать самой себе, что Макс для меня в прошлом, или подруга хочет, чтобы я это доказала ей? Она ведь ни о чем не знает: ни о моей влюбленности в противного грубияна Кея, ни о глубоких симпатиях к нашему однокурснику Антону, и ей, наверное, все кажется, что я скучаю по Максиму?
Пока я думала, Алексей, не прекращая напевать какую-то смешную мелодию, закончил с волосами, еще раз похвалил себя, напомнив мне Томаса, обожающего саморекламу, и отпустил меня на все четыре стороны, заявив, что его долг выполнен.
В холле, где играла тихая нежная мелодия, мы встретили Женю и Нинку, сияющую, как начищенный медяк. Еще бы – Женя и над ней основательно поработала и даже поменяла платье – на короткое золотистое и ассиметричное, кокетливо открывающее одно плечо и обнажающее спину. От обилия золотого цвета на лице казалось, что подруга сияет. Ее длинные волосы были собраны в пучок, придавая Нининому лицо аристократический вид. Славно Женя работает!
– Как я вам? – встретила меня Нинка, ожидая, что ее заверят, что выглядит она ослепительно. Ее, конечно же, заверили.
– Ну, мы пойдем, – стала откланиваться подруга, – нам скоро блистать на вечеринке! Алексей, Жень, спасибо вам огромное! Вы гении моды!
– Да, спасибо, – поддакнула я. – Леша, забери мою одежду, в которой я пришла, домой, хорошо? Женя, ты такая классная стилист и визажист! Ты сотворила со мной чудо. Я в восхищении!
– Женя – парень, – со смехом отвечал Алексей, а его коллега только лишь смущенно улыбнулся. Сказать, что я удивилась – ничего не сказать. Нинка еще долго смеялась надо мной и передразнивала.
– Надо же! – весело говорила она уже в машине своего доброго крестного, не пожалевшего прислать для девушки личное авто. – Спасибо, Женя, ты такая классная! Ты бы видела лицо Жени! Ой, не могу, ха-ха-ха!
– Можно подумать, ты поняла, что это парень, а не девушка, – буркнула я, разглаживая складки на платье.
– Я хотя бы не назвала парня в женском роде! Вот прикол, Катька, умеешь ты настроение поднять глупостями, – не унималась подруга, – а я только-только хотела поделиться с тобой наблюдениями, типа, сама Женя стилист, а выглядит пацанкой! Ну, ты отожгла, дорогая!
К эскорт-агентству, в котором мы должны были забрать заказанного мною Влада (да уж, это звучит не совсем нормально и даже несколько неприлично), подъехали только тогда, когда по идее, уже должны были находиться на вечере. Я наотрез отказалась выходить из машины, поэтому «заказ» пошла забирать сама Нинка.
Как же удивился водитель, когда понял, что наш заказ, о котором Нинка рассуждала всю вторую половину дороги, оказался молодым очень ухоженным парнем в стильном темном костюме с жилеткой. Думаю, крестный Нинки будет очень удивлен тому, что заказывает себе его любимая крестница.
Усадив Влада, который был таким же отстраненно-красивым, как и на фотографии, Нинка вновь уселась ко мне, довольная, как кошка, облакавшаяся сметаны.
– Это Катя, твоя девушка этим вечером, – сказала она Владу, и тот, повернувшись, одарил меня красивой белоснежной улыбкой и поцеловал руку. Водитель, настороженно за нами наблюдавший, хмыкнул. Наверное, он все не так понял.
– Очень приятно познакомиться с такой очаровательной девушкой, – вежливо отвечал блондин, – меня зовут Влад, и этим вечером я сделаю для вас все, что вы желаете и даже больше.
«И даже больше»… Вот что деньги делают с людьми! А если я ему предложу поизображать собаку и погавкать из окна мчавшегося вперед автомобиля, он согласится?
– Значит, так, – тут же взяла дело в свои руки Нинка, – никаких «вы». Работаем, дети мои, по легенде. Ты, парень, ее дружок. Скажем, вы общаетесь три месяца. Безумно любите друг друга и прочие бла-бла-бла. Ясно? Ее называй Катенька или как-нибудь ласково… солнышко? Рыбка? Малыш?
– Просто любимая, – отвечал включившийся в игру сообразительный парень из агентства. – Катя – моя любимая.
– Точно! Сообразительный мальчик! – потрепала его по волосам Нинка, – а ты, милочка, – обратилась она ко мне, – зови его тоже как-нибудь ласково. Милый, дорогой, тигренок-котенок.
– Я тоже, пожалуй, остановлюсь на «любимом», – со вздохом отвечала я. Честно говоря, терпеть не могу излишне приторные обращения. Одна наша одногруппница называет своего молодого человека исключительно Пусей – как при общении с ним, так и во время разговора, когда ей приходится упоминать своего парня. Выглядит это забавно: «Мой Пуся приехал, мой Пуся сказал, ой, это Пуся звонит». Больше всех над девушкой смеялась моя лучшая подруга, естественно, это слышала только я.
– Прекрасно. Влад, я так поняла, все это остается конфиденциально?
– Да, естественно. Вы можете не беспокоиться насчет этого. Наше агентство заботится о безопасности и конфиденциальности клиентов, – несколько заученно отвечал Влад, почему-то все больше напоминая мне неживую, но красивую или даже редкую куклу с большими светло-карими глазами из дорогого стекла.
– Отлично. И не позволяй Катьке пить.
– Сама себе не позволяй, – возмутилась я. – Увидишь там Келлу и напьешься от горя.
– Завянь, зануда.
– Да, парень, кстати, мы на вечеринке встретим одного чувака, фотографа по имени Максим, я тебе его покажу или Катька, так вот, перед ним, именно перед ним, тебе стоит усиленно показывать всю свою пылкую любовь к Кате, ясно? Он должен видеть, как ей хорошо с тобой. Можешь гнать ему что угодно, но ты в его глазах должен быть богом. А эта девочка – богиней.
С улыбкой Влад кивнул.
– В твои услуги входят всякие там обнимания и поцелуи?
Вновь кивок. Что-то он меня настораживать начал. Наверное, все-таки ему не нравится собственная работа.
– Вы заплатили по полному тарифу.
– Да, точно… Это тоже можешь использовать. И, Владик, сделай так, чтобы все вокруг считали вас счастливой и прекрасной парой. И смотри, чтобы твоя биография была прекрасна и бела, как мои зубки. Все пройдет гладко – получишь от меня ну очень приличные чаевые.
– Перестань так разговаривать с ним, – одернула я подругу.
– Золушка ты моя недоделанная, – потянулась ко мне подруга с явным намерением ущипнуть меня за щеки. Я ловко увернулась от нее, вызвав у Нинки беспричинный хохот. Настроение у нее было очень хорошее и игривое.
– Ты чего такая веселая? – мрачно осведомилась я у нее.
– Не быть же мне такой же букой, как и ты! Эй, мальчик! Эй, скажи мне – я красивая? – перекрывая музыку, проорала Нинка, – я красивая?
Влад тут же повернулся к нам со своего переднего сиденья и с обворожительной улыбкой, которая может быть только у куклы, отвечал:
– Безусловно! Самая красивая.
– А она ведь тоже красивая? – зачем-то решила поинтересоваться у парня насчет меня Нинка.
– Конечно. Очень красивая! Очень, – все с такой же улыбкой отвечал нам Влад, а я все больше и больше понимала, что несмотря на то, что он тоже высокий блондин, ни на Кея, ни на Антона совсем не похож, и не вызывает у меня никаких чувств. Может быть, только жалость – так и подмывает спросить блондина, как ему живется и трудно ли работать в эскорт-услугах.
– Катька, ты сегодня точно Золушка! – все никак не могла угомониться Нинка. – Классно выглядишь, едешь на здоровскую пати, сидишь в крутой тачке с водилой, и даже принц твой около тебя! А ты похож на принца, Владик, ой как похож! Максимка лопнет от зависти, а я…
– Нин, спасибо тебе огромное за все это, но ты не могла бы помолчать о Максиме?
– Нет, ты не Золушка – она не ныла все время, ты – мрачная горгулья, – ответила с досадой подруга и вновь принялась терроризировать Влада, который, казалось, был спокоен, как удав, и вежлив, как английский джентльмен. Как бы я была рада, если бы со мной тут сидел не этот незнакомый и ухоженный парень, за которого Ниночка заплатила деньги, а Антон.
Ты про Кеечку забыла? Без него-то как, а?
Его я, наверное, увижу сегодня… Наверное, я вновь смогу видеть, как он поет, и, наверное, я буду вновь восхищаться им и буду злиться сама на себя именно из-за этого.
Перед глазами, словно бы по заказу, появились образы двух братьев, и я в который раз отругала себя за то, что сумела влюбиться (если это называется любовью) в двух парней. И ведь ничего не могу поделать – такая я беспомощная, да. Остается только наблюдать за тем, что творится за окном.
– Приехали! – вывел меня из полутрансового состояния голос Нинки. – Вставай, Спящая Красавица. Дом нашего мэра ждет своих самых дорогих гостей!
– А? Да? – открыла я глаза, обнаруживая, что наша «БМВ» въезжает в широкие ворота высоченного металлического забора. Уже через полминуты Нинка показывала бдительным охранникам, из-под черных пиджаков которых выглядывала кобура, свой пригласительный. – Это их пригласительный, – кивнула она на меня и на Влада, – а что касается меня – вас должны были предупредить, что Нина Журавль проедет по списку.
– Да, верно, Елизавета Сергеевна предупредила, – сверился с бумажкой один из охранников. – Счастливого вечера.
– Спасибо, – церемонно отвечала подруга и на мой немой вопрос, как секьюрити пропустили ее без приглашения, пояснила:
– Пока над тобой колдовал Женя, написала Лизоньке пару смс. Вот и все.
– Ясно. А сколько лет этой Лизоньке будет? – спросила я, с интересом оглядывая местность. Наш мэр устроился хорошо – его трехэтажный особняк стоял в глубине большого участка, и к дому, заставленному большим количеством элитного транспорта, вела добротная асфальтированная дорога. Вдоль нее тянулись замысловато выстриженные кустики и клумбы, пока еще пустые. Думаю, летом в них росли розы или другие красивые цветы, за которыми ухаживал садовник.
– Двадцать два года. Двадцать два года земля носит эту лягушку, – задумчиво отвечала Нинка, так же, как и я, разглядывая украшенный едва ли не тысячей гелиевых шариков дом.
– А подарок? – вдруг всполошилась я. – Мы же подарок не купили!
– Лучший подарок – это я!
– Нина, серьезно. Мы же не можем просто так приехать! И я вообще именинницу не знаю – неудобно.
– Пока я с тобой – мы все можем, – не согласилась со мной Ниночка. – Владика ей подарим, он ей стриптиз станцует. Мальчик, ты его умеешь танцевать?
– Немного, – порадовал подругу блондин.
– Вот видишь? Да ладно, не сердись, есть у меня подарок. В сумке лежит. Очень хорошее ожерелье с бриллиантами. Мы, Журавли, туфту не дарим.
Водитель остановил машину около самого входа. Мы были не единственными опоздавшими – гости все пребывали и пребывали, оправдывая слова Нины о том, что все и всегда опаздывают, поскольку это является нормой. Машины гостей, как и та, в которой находились мы, по очереди подъезжали к парадному входу, около которого, в лучших традициях сериалов про богатых и знатных, стояли молодые люди в бордовых униформах. Они приветствовали вновь прибывших и провожали в дом.
– А мэр наш все же неплохо живет, – оглядела я большой особняк.
– Еще бы. Столько воровать даже я бы устала, но наш градоправитель человек стойкий и упорный. Пока бюджет не станет равен нулю, с поста не свалит, – отозвалась Нинка, выходя из автомобиля первой. Пока я немного замешкалась в салоне, Влад открыл мне дверь и галантно подал руку.
– Прошу, Катенька, – сказал он мне, начиная игру. Его ладонь была холодной, как бы в лишний раз подтверждая его общую холодность во взгляде и внешности. Почему ладони Кея и Антона совсем другие?
Я вышла из автомобиля и, чувствуя себя не в своей тарелке, пошла вслед за Владом, держа его за руку, и Нинкой, в чьих руках уже волшебным образом появился подарок – небольшая продолговатая коробочка в синей подарочной упаковке и с большим розовым бантом. Мое появление с Владом сразу же было замечено двумя девушками в довольно откровенных открытых платьях.
– Какой милашка! – проговорила одна другой довольно громко. Я уже думала, что ее подруга скажет что-то вроде: «и как только эта мышка откопала себе такого красавца», но к собственному удивлению, услышала нечто совсем иное:
– И девушка милая. Хорошенькая парочка. Блондинчик и брюнеточка. Ты их знаешь?
– Нет. Надо будет у Лизочки спросить, кто это.
Наверное, глаза у меня полезли на лоб. А Влад услышал разговор девушек и ободряюще улыбнулся мне:
– Ты самая красивая здесь. Правда. У тебя необычные глаза, цвета расплавленного горького шоколада.
Эти же девушки услышали довольно громкие слова блондина и умилились вновь. И не только они – на нас повернулись еще пара человек.
– Спасибо, – смутилась я немного. Пока еще я не сильно уверенно себя чувствовала и старалась не упасть с этих высоченных каблуков – вот смеху-то будет.
– Если что – я рядом, все будет хорошо, – понял мою проблему парень и предложил мне не ладонь, а локоть, чтобы я придерживалась за него.
– Добро пожаловать, – приветствовали нас встречающие ребята в униформах. Рядом с ними стояли корзины с розами всех цветов.
Нам с Владом, как паре, протянули по красивой красной полураспустившейся розе, на стеблях которых отсутствовали шипы. Нинке – шикарную белую, усыпанную золотистыми блесками. Она почти сразу выкинула ее.
– Приятного вечера, господа. Хозяйка дома ждет ваших поздравлений в большом танцевальном зале, – говорили «дворецкие», улыбаясь, – туда вы можете попасть, пройдя в первую правую дверь от холла. Программа вечера вас порадует своею насыщенностью и роскошью.
– Спасибо, – отвечал им вежливый Влад. И как только мы оказались за порогом, он остановил меня и, следуя чутким указаниям Нины – быть моим парнем, вдруг решительно взял из моих рук красный цветок, обломал стебель и вставил розу мне в волосы.
– Тебе идет красный.
– Спасибо.
– Где вы там? Давайте быстрее, – обернулась на нас Нинка и почему-то заулыбалась.
– Что? – спросила я ее, разглядывая между тем украшенный живыми цветами полутемный холл, освещенный нежно-голубым светом, скользящим по всему периметру помещения. Хорошо тут все продумали дизайнеры! Атмосфера романтики и даже сказки витала везде, задевая своими крыльями и гостей. В воздухе витала не только атмосфера – явственный аромат роз и чего-то неуловимо горьковатого был всюду. Он словно смешивался со звуками спокойного скрипично-фортепианного дуэта, звучащего неизвестно откуда.
За народные деньги еще и не такое продумать можно! За такие бабки тебе даже тролли около крыльца джагу-джагу спляшут и «Калинку-Малинку» споют.
– Хорошо смотритесь, – шепнула нам Нинка, сияющая, как луч солнца.
– Стараемся, – отвечала ей я.
– Привет, милая, жаль, что ты уже занята, – к своему изумлению, услышала я голос какого-то парня, тоже прибывшего на День рождения. Сначала я подумала, что это обращение к Нинке или к одной из мимо проходивших девушек, но оказалось, эти слова предназначались именно мне – когда я оглянулась, темноволосый парень подмигнул и, улыбаясь, ушел.
– Ого, прогресс налицо! – искренне похвалила меня Нинка. – Все чудесатее и чудесатее, да, Катька? Мэйкап – реально это сила, а без косметики похож ты на дебила, – неизвестно что процитировала подруга, – и без умения себя подать – тоже. Ладно, поперлись в этот танцевальный зал, подарочек вручим. Чего тут за идиотизм? Живые цветочки, иллюминация, воняет чем-то. На какое, извините меня, дерьмо Лизочка и ее папандр деньги потратили? Добрый вечер, Игорь Павлович, – голос подруги резко изменился и стал нежным и воркующим – она встретила какого-то высокопоставленного знакомого. Как только знакомый оказался вдалеке, она вновь прогундела, – собралось тут идиотов, с каждым здоровайся… Рада вас сидеть, Биртвели Гулбаатиевич! – вновь светским тоном поздоровалась она с известным бизнесменом, прибывшим сюда с двумя сыновьями. – Че за имя? Язык в пяти местах сломаешь, пока произнесешь. Собралось здесь кретинов и недомерков…
Пока подруга ворчала, я поймала на себе несколько заинтересованных мужских взглядов. Едва ли не впервые в жизни я чувствовала себя необыкновенной красавицей – и это чувство мне очень нравилось. Кажется, у меня расправились плечи от осознания собственной женственности. Да, пусть Максим видит, какая я классная – вдруг это его все же расстроит?
Но, увы, пока что Максим не наблюдался, а расстроили именно меня. Когда мы с Владом, которого я продолжала держать за локоть, хотя и чувствовала себя при этом неловко, уже входили в этот самый Танцевальный зал, дабы поздравить неведомую мне именинницу Лизу, по помещению пронеслись встревоженные и радостные голоса и вздохи, и в поле моего зрения появилась группа «На краю» в полном составе. Они, видимо, только что приехали и тоже направлялись в этот самый зал, чтобы поздравить дочь мэра под предводительством Андрея. Кей шагал самым последним, с независимым видом. Красивый, как и всегда, с отсутствующим взглядом. И опять на нем были те самые янтарные линзы, а сценический неброский костюм придавал его образу загадочность и даже мистичность.
Кирилл, почему я тебя здесь встретила? Почему не могу оторвать от тебя своего взгляда? Посмотри на меня, ведь сегодня я такая красивая. Я старалась быть милой, поддалась ужасным уговорам Ниночки, меня два часа мучили стилисты, я терплю это открытое для меня платье, и ужасные чулки, и каблуки я тоже терплю, хотя чувствую, как жесткая кожа туфель натирает мне ноги.
– Ой, сегодня же здесь «На краю» выступают! – восторженно проговорила девушка за моей спиной своему другу с растрепанной прической и в таком же потрепанном костюме – парню явно не нравилась официальная одежда. Зато прибытие известной группы его вдохновило:
– Круто! Оторвемся! Хоть здесь скучно не будет!
Кирилл, я искала парня в этом дурацком каталоге, который хотя бы немного напоминал тебя и твоего брата, вот, смотри, я здесь стою с ним, и он держит меня под руку, а я хочу представить, что на самом деле это не «покупной» мальчик, а ты, но у меня никак не получается. А ты идешь лишь в паре шагов от меня, но не думаю, что увидишь.
Но он все-таки увидел. К моему большому изумлению, Кей резко повернул голову, от чего его волосы взметнулись, и посмотрел мне прямо в глаза, медленно-медленно оглядел с ног до головы и только потом перевел взгляд на моего спутника. Янтарные глаза недоверчиво и как-то по-детски широко открылись, а я почувствовала, что хочу улыбаться.
Да, она нас узрела!! Давай, ревнуй, типа, я разрешаю.
– Идем, любимая? – продолжал прилежно выполнять свою роль Влад и свободной рукой поправил мне розу в волосах. – Катенька? Ты идешь?
Катенька не шла. Она то ли ликовала, то ли печалилась.
– Катя? Ты идешь? – повторил Влад.
– Иду, – не сводила я взгляда с Кея, понимая, что уголки губ сами собой поднимаются к верху. Он увидел меня и теперь должен, нет, обязан осознать, какая же я красивая и милая девушка! Не зря же надо мной столько трудились и Леша, Женя и Нинка…
Я намного лучше Алины, Лескова она или не Лескова! Но ты не лыбься так, не лыбься, иначе Мистер Я-Само-Рок-Совершенство подумает, что ты над ним смеешься, а не радуешься вашей встрече.
Да пусть все что угодно думает! Моя поздно проснувшаяся женская интуиция отчего-то говорит мне, что этот серебряноволосый зазнайка, заигравшийся в какие-то непонятные мне игры, ревнует меня! И не зря – рядом со мной Влад, шикарный парень, и Кей не знает, что он куплен Нинкой всего лишь на один вечер, чтобы подразнить Максима.
Как у тебя все запутано…
– Кей! Привет, Кей! Мы хотим на твой концерт! – раздавались восторженные возгласы. Что-то подобное было и в Нелькиной школе, но ведь здесь совсем не обычное среднее учебное заведение, где учатся две тысячи обалдуев, а, как выразилась подруга, собрание местной золотой молодежи. Неужели блондин-музыкант одинаково сильно может воздействовать своим появлением на всех?
Кей, остановившись, пару секунд продолжал рассматривать меня, и его удивление переходило в ярко выраженное недовольство: между его бровями явственно пролегла вертикальная морщинка. У Антона, когда он хмурился, она тоже появлялась. Я кивнула музыканту и даже помахала рукой, не зная, что мне сказать ему. Думала, парень ответит мне что-нибудь очень язвительное или неприятное, но он промолчал, всего лишь дотронулся ладонью до своего лба, картинно откидывая волосы с глаз и чуть запрокинул голову назад. Что значит это жест и этот хмурый недовольный взгляд?
Фронтмэн «На краю» не отвечал на мое приветствие и на пару секунд и вовсе закрыл глаза, как будто успокаиваясь. Зато мне в ответ помахал Арин, смотревший, в отличие от прочих своих одногруппников, в мою сторону. Я снова улыбнулась, а он, как и в прошлую нашу встречу, послал мне воздушный поцелуй. Светло-зеленые глаза его при этом оставались серьезными и не мигая разглядывали меня. Кей, естественно, заметил жест длинноволосого гитариста и, состроив кислую мину, пощелкал пальцами перед лицом друга, словно пытаясь разбудить ото сна. Арин небрежно убрал ладонь Кея, и этот его жест вызвал бурю новых эмоций у потенциальных поклонников и любителей нетрадиционных отношений. Бас-гитарист, глядя на меня, едва заметно покачал головой, вздохнул и перевел взгляд на Влада, спокойно рассматривавшего популярных музыкантов, оценивая его.
Весь этот невербальный разговор продолжался никак не больше полминуты и был почти никому не понятен. Да я и сама не совсем поняла, что хотел сказать этим всем Кей, потому что Влад, не глядя на солиста группы «На краю», просто-напросто, ласково улыбаясь, развернул меня в другую сторону и решительно повел к Ниночке, которая, оторвавшись от нас, вела сейчас беседу со стильно одетыми девушками. Правда, именно в данный момент они не разговаривали, а с интересом разглядывали музыкальных гостей дочери мэра. Келла, не заметивший Нинку, подозвал одну из девушек, выходивших из Танцевального зала, а потом, что-то игриво сказав ей, положил руку на обнаженное плечо. Зря он это сделал – хоть моя подруга и отпирается от сильных чувств к синеволосому, все равно ревнует его. Журавль – жуткая собственница, а даже такой, казалось, незначительный поступок со стороны ударника ей пришелся не по душе.
– Ребята, идем! – послышался вкрадчивый голос Андрея. – Елизавета ждет ваших поздравлений. Поздороваетесь с поклонниками потом.
И музыканты вновь двинулись следом за ним под восхищенные взгляды молодых гостей, предвкушающих классный вечер. Нинка, злая как черт, вернулась к нам:
– Мерзкое рыло, всегда настроение испортит. Ладно, пошли в этот поганый Танцевальный зал, вручим подарок Лизавете. Нет, сначала подождем немного, чтобы я случайно Келлу-Охренеллу не увидела. И не убила.
Если Влад и был удивлен тем, что его клиентки знакомы с ребятами из известной рок-группы, то не подал вида. Он вообще оставался невозмутимым и галантным.
Нинка не захотела встречаться с Келлой, поэтому заставила нас довольно долго ждать, пока «На краю» поздравят дочь мэра, и только после этого вновь двинулась в Танцевальный зал. Прямо на ходу, по своему обыкновению, она ругалась как сапожник: и на синеволосого, и на местный бомонд, и на Лизочку с ее папочкой, и на всех их как дальних, так и ближних родственников. Одновременно она умудрялась мило улыбаться и здороваться с многочисленными знакомыми, большинство которых пребывало в самом настоящем восторге от Нины Викторовны Журавль. Дочь мэра не оказалась исключением и выразила крайний восторг, увидев Нинку, ослепляющую своим золотым платьем едва ли не все вокруг, в том числе и саму Елизавету, которая особенной красотой похвастаться не могла.
Виновница торжества оказалась невысокой, довольно пухлой девицей с маленькими неопределенного цвета глазками и редкими светло-рыжими волосами, уложенными в замысловатую странную прическу. Что-то во внешности дочери мэра действительно было от лягушки: широкий улыбчивый рот, пухлые щечки, какой-то квакающий голос. Длинное, в пол, ярко-зеленое платье добавляло сходства с пресноводной живностью. Лиза стояла посредине большого зала, освещенного неоновыми лампами цвета нежной весенней зелени и лайма. Справа от нее находилась пара девушек, видимо, сестер или подружек, а слева, на столе, высилась большая гора подарков, чьи разноцветные обертки и ленты переливались под светом замысловатыми красками. Сзади Лизы, сложив руку за руку, молчаливой статуей застыл охранник. Видимо, на случай, если к Елизавете придет наглый гость и не вручит ей подарок – тогда охранник этого гостя покарает большими пудовыми кулаками.
– Это и есть Лягушка, – шепотом сообщила мне Нинка, – развеселая кляча, хочу тебе доложить. Страшна, как жизнь последнего подонка. Добрый день, Лизавета, дорогая, я так рада видеть тебя, – светским, уважительным тоном проговорила моя подруга. – Поздравляем тебя с Днем рождения – с новым витком в твоей прелестной жизни, который принесет тебе множество ярких и незабываемых мгновений, таких же, как и ты сама. Милая, я так рада поздравить тебя!
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |