Пальцы давно онемели, дыхание перехватало, а Тору все плакал. В какой-то момент он поднял голову и увидел на крыльце больницы силуэт. Плащ. Длинные пряди рассыпаются по спине. Не слишком понимая, что делает, Тору догнал женщину и схватил за руку.
- Простите, - он упал на колени. - Мне так жаль... Прошу вас, простите меня...
Он не помнил преступления. Но это не имело значения. Он убийца.
Женщина возвышалась над ним, словно грозная статуя.
- Посмотри на меня, - приказала она.
Тору поднял залитое слезами лицо. Черты женщины исказились.
- Ты Тору Такахиса, - медленно произнесла она.
Тору так усердно закивал, что затрясся всем телом:
- Я с-слышал, к-как вы разговаривали. Я не знал... Я не знал...
Он понимал, что пощады не будет. Не может быть.
- Ты убил моего младшего брата.
Тору всхлипнул.
- Если бы не ты, он прожил бы долгую жизнь. Родителям и мне придется жить без него!
- Простите... Простите... Я всё, что хотите, сделаю, только простите. Я... Я...
Он кланялся, почти касаясь лбом заснеженного асфальта.
Женщина топнула ногой.
- Говоришь, прямо как он! "Делай, что хочешь", "Если хочешь, убей меня"! Думаешь, мне или матери с отцом станет от этого легче?
Она снова велела ему поднять голову, и он послушался. Она ударила его по правой щеке, по левой, опять по правой - пока не выбилась из сил. Ноги её подломились, она ничком упала рядом с ним и остервенело стукнула по земле.
- Брат состоял на учёте в полиции. Подростком постоянно попадал в неприятности... Мы так радовались, когда он, наконец, остепенился. Сказал, что возьмётся за ум, что хочет пойти по стопам отца... и вдруг эта авария! И на похоронах все шептались: "Он был плохой мальчик. Он получил, что заслужил..." Представляешь, каково мне было?!
- Простите, - прошептал Тору.
- Это ты виноват! - она вскочила, набросилась на него, а потом, обессилев, опять опустилась на землю. - Ты выехал на встречную и врезался в его машину. Мне всё равно, заснул ты тогда или что... ты его убил!
Женщина с трудом поднялась.
- Помни. Всегда помни, что ты убийца... Помни всю жизнь.
Он прерывисто вздохнул.
- И передай человеку, который тебя спас, что я прошу прощения.
Вскоре её фигура растворилась в темноте. А Тору ещё долго не мог шевельнуться.
Свет в коридорах уже не горел. Тору на цыпочках миновал сестринскую: сёстры, поглощённые болтовней, не заметили позднего посетителя. Фудзисима лежал в палате один, его соседа вчера выписали. Кремовый полог вокруг кровати был задернут, сквозь тонкую ткань пробивался свет. Десять вечера - спать ещё рано: должно быть, Фудзисима читал.
- Фудзисима-сан... - позвал Тору.
- Такахиса? Что случилось?
Мужчина отдернул полог, и Тору с опущенной головой подошел к кровати. Фудзисима положил на колени журнал.
- Разве время посещений не закончилось?
Закончилось. Ну и что?
- Прости, я сейчас пойду домой. Просто хотел извиниться.
- За что?
- За всё, что наговорил.
- И только? Можно было завтра прийти.
Тору пожал плечами.
- Дождь идет? - спросил Фудзисима.
- Нет, снег. А почему ты решил, что дождь?
- У тебя волосы мокрые.
Тору шмыгнул носом:
- Я долго был на улице.
- Что ты там делал?
Не в силах ответить, Тору опустился в изножье кровати, спиной к Фудзисиме. Показывать лицо было стыдно: мало того, что он плакал, так его ещё отхлестали по щекам. Джинсы от колен и вниз вымокли и почернели, руки грязные, пальто тоже промокло, да и с волос течёт.
Там, на снегу, ему стали известны вещи, которые он не вспомнил бы, как бы ни старался. И Фудзисима всё скрывал... не следовало ему так поступать. За преступления надо платить - помнишь ты их или нет. Что случилось, то случилось. А Фудзисима ради его спасения хотел пожертвовать собой. Зачем было заходить так далеко? Разве его жизнь многое значит? Ничего она не значит: ни та, ни теперешняя.
Да, женщина его простила... и в любой момент могла вернуться и напомнить о его грехе. Он должен искупить преступление. Сейчас. Неизвестно, каким образом, но должен. И всё равно за глубоким раскаянием на ум приходили другие мысли. О Фудзисиме. О том, почему он на самом деле защищал Тору. О его чувствах.
- Посмотри на меня.
Тору, пряча глаза, как провинившийся ребёнок, повернулся.
-...ты не хотел быть один.
Пусть так, боль не уходила. Пожалуй, следовало сказать Фудзисиме, что больше нет нужды обманывать его. И что тогда сделает Фудзисима? Что он сделает, когда поймёт, что Тору больше не надо оберегать? Уйдёт? Бескровная рука лежала на простынях, и Тору машинально схватил её. Рука трепетала, вырывалась, но Тору держал крепко. И мало-помалу, она сдалась, успокоилась. Тору сжимал запястье Фудзисимы, а тот в ответ легонько поглаживал его ладонь.
- У тебя руки как лед. Что ты делал?
И вдруг Тору захотел его так остро, как никогда раньше. Он залез на простынь коленями и потянулся к Фудзисиме. Мужчина отпрянул, но и только: узкая кровать не давала простора для маневров.
- Почему ты убегаешь?
- Я не убегаю.
Тору придвинулся ближе. На щеках Фудзисимы заходили желваки.
- Ты со мной, правда, Фудзисима-сан?
- Ты странно формулируешь свои мысли. Я не уверен, что правильно это так называть.
Тору поцеловал его, очень легко, едва касаясь. Затем ещё раз, увереннее. Когда он отстранился, губы Фудзисимы дрожали. Мужчина прикрыл рот ладонью, дико глянул на Тору и опустил голову.
- Иди домой, - голос прерывался. - Возвращайся домой.
Вот бедняга. Фудзисима жалел Тору, считая его несчастным, а на самом деле его самого стоило пожалеть. Выразить свои чувства он не мог, как бы Тору не старался помочь. Слишком сильны моральные устои?
- Любишь меня, а, Фудзисима-сан? - шепнул Тору ему на ухо. - Любишь, жизнью ради меня рискуешь, в своём доме держишь...
- Я тебя не держу... Я просто хотел, чтобы ты был счастлив.
Тору обхватил его - дрожащее худое тело, с бледной спиной и сладко пахнущей шеей.
- Скажи, Фудзисима-сан, кем я тебе был?
И мужчина не ответил, как обычно, "другом".
- Мы любили друг друга?
- Нет, - тихо возразил Фудзисима.
- Жаль. А я наделся, что да. Тогда бы мне не пришлось выдумывать, как объяснить себе свои же чувства. Я бы поверил, что они просто таились в моём подсознании.
Фудзисима мерно качал головой:
- Ты меня ненавидел. Вот почему...
- Тогда я рад.
Фудзисима встрепенулся.
- Я рад, что потерял память и забыл, как я тебя ненавидел.
- Дурак... - с болью в голосе прошептал он.
- Дурак, - послушно согласился Тору. - Я хочу тебя услышать. Скажи мне. Давай. "Я тебя люблю".
Фудзисима отбивался, но очень вяло. Тору забрался на кровать с ногами и крепко его обнял. Засыпал поцелуями, чувствуя, как внутри натягивается упругая нить, потом ткнулся ему в грудь. Любовь, сочувствие, одиночество - всё скрутилось в тугой, невыносимый комок и хлынуло наружу. Пока Тору рыдал, Фудзисима гладил его по волосам, а затем...
- Я тебя люблю.
Простые слова прозвучали так легко, что удивительно было, почему же он не мог сказать этого раньше. Вот и всё.
Выплакавшись, Тору более или менее пришел в себя и сумел оценить масштабы разрушений. На кровати будто кросс бегали, причем в не самую лучшую погоду. Пижамная куртка Фудзисимы промокла от слёз и пота и вдобавок расцветилась серыми отпечатками рук Тору. Фудзисима оглядел себя и поёжился.
- Прости, - забормотал Тору. - Я...
- Ничего. У меня ведь есть кому принести новую, правда?
В отвороте расстёгнутой пижамы виднелась белая кожа и светлые соски. И сюда он только что прижимался лицом... Тору смотрел, как завороженный. Потом протянул руку. Фудзисима напрягся:
- Убери руки.
- Я только дотронусь...
Он развел полы куртки пошире и положил обе ладони на прохладные грудные мышцы. Жесткие... Стало жарко. Он завел пальцы Фудзисиме под мышки и слегка надавил. Там было теплее и тверже, чем ему казалось.
- П-прекрати...
- Я не...
Он припал ртом к одному из сосков. Крепкий, горячий и почему-то сладкий. Почувствовав, что Фудзисима пытается отстраниться, Тору поспешно прижался сильнее, вырвав у того длинный, захлёбывающийся вздох.
- Перестань, нет, нет...
Но Тору не перестал. Напротив, удвоил усилия, одновременно опуская руку ниже - хотел удостовериться, приятно ли Фудзисиме. Определённо, хоть мужчина и протестовал, тело его получало удовольствие. Движимый безотчётным порывом, Тору оттянул резинку его трусов.
- Прекрати!
И тут они услышали, как открывается дверь. Тору моментально отпрыгнул, Фудзисима судорожно поправил пижамные брюки и запахнул куртку на груди.
- Фудзисима-сан? - позвала медсестра.
Полог дрогнул, занавеска поехала в сторону.
- Не открывайте! - в панике выкрикнул Фудзисима.
Занавеска остановилась.
- Мне приснился кошмар, и я сейчас выгляжу не лучшим образом. Не смотрите, пожалуйста.
- Как вы себя чувствуете? - заволновалась сестра. - Вам плохо?
- Нет, мне хорошо. Простите, что повысил на вас голос.
Шаги начали отдаляться, дверь захлопнулась.
Фудзисима и Тору хором выдали вздох облегчения, посмотрели друг на друга и расползлись по разным концам кровати. Тору отчаянно хотелось дотронуться до Фудзисимы, но он сдерживался изо всех сил. Сел, обхватил колени и принялся размышлять, что же это на него нашло так не вовремя. Через полминуты он все-таки потянулся к Фудзисиме, и мужчина уставился на его ладонь, как на чудовище.
- Н-не надо...
- Просто руку. Просто за руку подержу... - умолял Тору. - Я ничего не буду делать. Просто дай руку. Пожалуйста.
И Фудзисима после долгой-долгой паузы, такой долгой, что Тору совсем изнемог, накрыл своей ладонью его пальцы.
А на рассвете их, мирно спящих на одной кровати, застукала медсестра и пришла в священную ярость. Они битый час в два голоса ее урезонивали и просили прощения.
Тору витал в облаках. Они всю ночь держались за руки. Фудзисима натягивал на него одеяло, грел ему пальцы и дышал на ухо, когда думал, что Тору не замечает. Что и говорить, Фудзисима всегда его опекал.
Спустя два дня Тору явился в полицейский участок, думая сделать чистосердечное признание.
- Я был виновником несчастного случая, который произошёл полгода назад, - заявил он.
Но полицейские засомневались. На просьбу подробнее рассказать о том, как именно он спровоцировал аварию, Тору не сумел поведать ничего определённого. Виновник аварии, а деталей описать не может! Как это так?
- И что же вы хотели нам сообщить? - развели в участке руками. - Вы бы еще позже пришли.
Тору вернулся домой ни с чем. Но успокоиться и забыть не получалось: каждый раз, видя в новостях сюжеты об автокатастрофах, он не мог найти себе места. И слова "Всегда помни" приговором звучали в голове.
Тору открыл счёт в банке. Если наказания со стороны закона не предвидится, может, хоть такое искупление принесет облегчение. Это придётся помнить, с этим придётся жить...
Зацвели вишни. Тору любовался ими, пока - как-то совсем незаметно - на деревьях не остались одни темные листья. Кондитерская процветала, появилось много постоянных покупателей. Тору усердно вёл дела, время от времени тайком таская пирожные врачам и медсёстрам.
После работы Тору оседлал велосипед и помчался в больницу. Часы показывали половину седьмого, в больнице уже подали ужин, и Тору вез Фудзисиме "заныканный"десерт.
- Сегодня в меню сырное пирожное и клубнично-шоколадное!
Тору возился с коробкой и блюдцами, а Фудзисима до того умильно наблюдал, что его хотелось схватить в охапку и потрепать. Или хотя бы волосы взлохматить. Однако Тору сцепил пальцы и не поддался соблазну. Подобные вольности, пусть и проделанные в шутку, Фудзисиму приводили в смятение: он словно в панцирь прятался, и разговорить его не представлялось никакой возможности.
Тору выложил пирожные на блюдце, увенчал вилкой и протянул Фудзисиме. Мужчина поблагодарил, но вместо того, чтобы накинуться на еду, принялся вертеть блюдце в руках.
- Меня обещают выписать, - произнесли губы, которые Тору до дрожи тянуло поцеловать. - Сказали, на следующей неделе.
- Правда? - обрадовался парень. - Это надо отметить. Вернёшься домой - и я тебе знаешь что куплю? Целый торт!
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 66 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |