Как изменился ее взгляд, обращенный ко мне! В нем поселился интерес и даже …теплота. Когда мы гуляем в саду, она берет меня под руку — без страха. А вчера, во время фильма, она, заснув, положила голову мне на плечо, и я надолго замер, боясь спугнуть ощущение счастья — непривычное и бесценное.
Она — мое сокровище, и я ни за что больше не выпущу ее из рук. Ни за что. Она будет рядом вечно.
** ** **
Для нее я сделал бы намного больше. Конечно же, я сильно рисковал, но дело стоило того. Диана стоила.
Мог ли я подумать, что, оказавшись в опере, она узнает то, чего знать не должна? Но, снова удивляя, она каким-то непостижимым образом все поняла. И то, какова роль людей на сцене, и то, кто наблюдает их игру, и то, что представление на этом не закончится…
Я сам не ожидал, что ее слова о доверии настолько повлияют на меня. Но я не сожалею. В конце-концов, я ввел традицию на это шоу, и в моей власти менять правила. А Диана, определенно, стоит того, чтобы ради нее что-то менять.
** ** **
Тысячи раз я твердил себе, что она будет моей, не понимая, сколько оттенков у этого слова. Десятки раз я брал ее тело без ее согласия, не осознавая, что это не делало ее моей до конца. И вот сейчас, сгорая от неутоленного желания, не получив еще и поцелуя, я вижу, как каждый день она становиться все больше моей — по-настоящему.
** ** **
Это была невинная шутка, а как красиво все закончилось. Я не сказал Снеговым, зачем они едут в мой дом… нет, не так, я им вообще ничего не сказал. Мне хотелось, чтобы они прочувствовали на своей шкуре, как пришлось Диане, проделавшей тот же путь от безопасного дома и роскоши к совершенно противоположенной жизни.
Забрав Диану, я лишил их и покровительства, но эти глупые самоуверенные люди даже не ощутили перемены. Поначалу. Но без Дженоба, регулировавшего их счета, они пошли на дно быстрее, чем можно было б ожидать.
Никогда не понимал, почему она до сих пор остается к ним привязанной, после их нелюбви и предательства, но, в данном случае, это мне только на руку. Должен признать, меня удивило хамство ее отца и брата, я не ожидал, что, всего несколько часов назад думая о смерти, они сразу осмелятся мне перечить.
Но главное, что Диана увидела во мне спасение для своей семьи, а это еще один шаг, приблизивший меня к ней.
** ** **
Диана не умеет выбирать подруг. Да и возможно ли это в принципе?
Женщины, имя вам — коварство. Не буду скрывать, я ожидал чего-то подобного, но их наглость растет с каждым днем — одна из них выследила меня в офисе. Какое пафосное поведение! Наивная дура — женщины узнают от меня одно только горе. Так было всегда.
И только с Дианой будет иначе.
А Диана ревнует, как же чудесно она ревнует! Глаза блестят, руки трогательно сжимаются в кулачки… И снова я рад, что не спешу. Как бы иначе я так ясно увидел, что небезразличен ей? Ее ревность — наслажденье! Хоть это всего лишь малая толика того, что когда-то пережил я сам.
И все же, какая она наивная, если думает, что после стольких месяцев поиска и стольких лет желания я променяю ее на кого-то другого.
** ** **
Мне кажется, что я искал ее всю жизнь. Что все эти века я ждал одну ее. Что, наконец-то, нашел недостающую часть самого себя. Она останется со мной — я подарю ей вечность.
** ** **
Я был уверен, что ожидание чуждо моему организму. И ошибался — ведь этого события я жду уже годами. Сейчас, один, в пустой комнате, прислушиваясь ко времени, я спрашиваю себя, что же будет дальше? Не поломаю ли я свое зарождающееся счастье? Как отреагирует Диана, увидев наши развлечения?
Как же это неприятно — чувствовать неуверенность и страх. Как омерзительно. Уж слишком по-человечески.
** ** **
Когда я увидел ее в алом, сиявшую улыбкой для меня, то понял — на самом деле мне наплевать на разрешение. Даже вопреки их воле я все равно оставлю ее рядом с собой навечно.
Но разве кто-то из людей за предыдущие века был больше, чем она, достоин этой чести?
Как она себя держала! Как королева, рожденная сверкать перед толпой. И даже ее сердце не выдало волнения.
А наши танцы вызвали не страх — восторг. Я попытался взглянуть ее глазами на эту невинную игру, и ярко вспомнил собственное упоение на первом из балов.
Сильней всего меня тревожила охота. Мне так хотелось оградить ее от этой части моей жизни. Я даже подобрал жертв похуже, чтобы хоть как-то оправдаться перед ней, …почти не веря в глубине души в успех такой затеи. И я был прав, ей было тяжко это видеть. Но — вольно или невольно — она вдруг стала со всеми отсчитывать последние секунды до броска, так ясно различимая в хоре голосов. И я понял, что выиграл. Можно сказать — разрешение в моем кармане.
Но этот день мне дал намного больше.
Я так боялся, что, лишенный красоты, не буду нужен ей. Что ее растущее желание ко мне есть только притяжением прекрасной внешности, не более. И вот мое лицо в руинах, …но мне уже не страшно.
Я получил ее «хочу». Она моя. Навечно.
** ** **
Я знал, что разожгу в ней пламя. Я был уверен, что услышу свое имя в крике наслаждения Дианы. Но я никак не ожидал, какой симфонией взорвется ее несравненный аромат от удовольствия! Что за сюрприз!
** ** **
В тот день я лишился потерянного друга — Адамаса — и приобрел врага. Его же. Одним только взглядом на нее он подписал свой смертный приговор.
Почему мне кажется, что они знакомы? И довольно близко. Как и когда они встречались? Эти вопросы не оставляют меня в покое, но задавать их ей я, конечно же, не стану. Незачем так демонстрировать свою слабость, ведь я могу и ошибаться.
А он завидует, я знаю. Еще бы — ее глаза, полные слез по мне (наконец-то!), сострадание — без стыда перед многочисленными свидетелями, она так ясно тогда раскрыла свои чувства.
** ** **
Если счастлив был я — страдала Диана. Если она получала желаемое — мучился я. Иногда я даже сомневался, возможно ли совместить одно с другим. Но сейчас мы счастливы вместе, и, наверное, лучше быть просто не может.
Только теперь я понимаю, какую малость крал у нее исподтишка. Сейчас мое наслажденье — океан, движимый приливами ее желания.
** ** **
Только что она захотела поехать к родственникам. Хоть я и не противился этой затее, мне все равно не удалось избежать упреков.
Я не солгал — мне действительно хочется ее защитить, ведь опасность нападения не иллюзорна…
Но она права — я не могу довериться ей. Пока еще нет. Я не готов идти на такой риск и отпускать ее одну. Как я буду жить, если она исчезнет?
** ** **
Я не могу понять.
Охрана утверждает, что в доме ее родителей не было посторонних. Я набираю только лучших — профессионалов. Они не могут ошибаться в таких элементарных вещах.
Так же, как и я могу поклясться — на ее ладони я чуял запах Адамаса! Легкий, едва ощутимый шлейф. Как будто это было единичное скользящее касание — пожатие руки, …или интимный поцелуй. Я обыскал все ее тело — каждый уголок — они не были близки. Но на ладони запах был!
Я убью его! Завтра же займусь этим вопросом. Но перед смертью он расскажет мне все об их знакомстве. В подробностях.
** ** **
Никогда еще моя машина не казалась мне такой медленной, как сегодня. Никогда еще я так сильно не нуждался в скорости. И крови.
На ее теле — не ладони! — вновь запах Адамаса. Везде!
Как ни пытался я отмыть его, чтоб избежать удушья, как ни старался заглушить своим, это было невозможно — он въелся навсегда.
Охрана утверждает — Диана провела день с Мойрой.
Все так же я не могу понять. Может, сменить охрану? А, может, я идиот?!
** ** **
Смотрю на руку и не могу поверить в происшедшее… Наверное, она, зажив отдельной жизнью, сама решила отомстить изменнице — той единственной, ради которой я готов был умереть. Диана была удивлена не меньше — ведь раньше ей всегда сходило с рук то, за что другие платили кровью. Неужто, она думала, сойдет и это?!
И глядя в ее удивленно-честные глаза, я вдруг с отрезвлением понял, как прекрасно она справлялась со своей ролью до сих пор…
Как обижалась на охрану, на недоверие — ей просто нужно было вырваться из дома к Адамасу! Как вывела меня просьбой о свободе… И стоило мне уехать, как тут же помчалась «к родителям»! В пять утра? Охрану вон! У этих идиотов нет никаких мозгов.
Как я мог так попасться?
Ну, ничего, я постарался…объяснить ей, насколько я …расстроен, и с предвкушением шел к лестнице, внимательно следя, чтоб ни один порог и угол не остались незамеченными ею. Да, я чудовище! И пусть об этом помнит.
А Мойра сильной стала, мерзавка… Никак не ожидал ее напора. Защитница нашлась! Что она понимает? Я сам все видел! Какие возможны оправдания? Пусть посидит под стражей подольше, у меня нет никакого желания выслушивать ее нападки. Она умна, умеет говорить и, безусловно, будет стараться усмирить мой гнев…и ведь у нее может получиться.
Диана в подземелье, там ей и место. Еще нескоро я буду готов …увидеть ее лицо…
** ** **
Я никогда не отличался терпением, но, будто мало всего остального, сейчас на исходе и та капля, что у меня была. Мойра достала меня своими воплями — якобы я избил Диану до полусмерти. Да я ударил ее один раз! И то — едва коснувшись. Ну, может, синяков добавил, пока тащил. А ведь хотел убить!
Спустя время я, конечно, выпущу ее, но не пойму одного — что делать дальше…
** ** **
Похоже, Мойра сошла с ума — кричит: «Диана умирает!», бросается на всех, ее уже бояться больше, чем меня. Преследует меня с расспросами — требует подробности измены. Будто издевается! Я бы и мечтал о них забыть, …но не могу.
** ** **
Когда-нибудь я сотру ее из памяти. Мне удавалось это раньше, удастся и сейчас. Одной больше, одной меньше,… а Диана …такая же, как все.
** ** **
Весь день не нахожу покоя, я в смятении. Не знаю, что и думать! Сегодня Мойра добралась до меня и вынудила к разговору.
Когда я рассказал ей про запах Адамаса, она, подтверждая слова охраны, поклялась, что в тот день не расставалась с Дианой ни на секунду. Я в доказательство метнулся в гардеробную и бросил к ногам Мойры одежду, насквозь провонявшую им. И тут она истошно завизжала о подставе: о напуганной продавщице в магазине, о новой, только купленной одежде, которую, как она думает, Диана примерила в тот вечер, предположительно о герметичной упаковке, чтоб пронести в дом запах незаметным, …и много еще о чем, щедро пересыпая речь оскорблениям, из которых «тупица», «идиот» и «будь ты проклят!» были самыми щадящими.
А после, уловив мои колебания, она кинулась закреплять достигнутый успех, крича, что я сам сломал свое счастье, что все больше теряю Диану с каждой минутой, что я должен пасть на колени и молить о прощении, пока она еще жива.
Что за бред!
Но вот худшее — она посеяла сомнение: а вдруг Диана невиновна? Как бы мне хотелось! В том то и беда — мне хочется ей верить. Но как же быть с тем, что я видел?..
Нет, Диану я не выпущу, пока в сказанном не удостоверюсь сам. Но Мойра все же своего добилась — я начинаю расследование. Немедленно.
** ** **
Ее нет. Не могу поверить, что снова упустил ее из рук. Снова.
Я только что узнал всю правду. Диана невиновна. Что же я наделал…
Веками проповедовал другим осторожность в выводах, а сам…
Понадобилось меньше дня, чтоб выяснить все подробности…как быстро. Зачем же я спешил ударить?
Как только самый доверенный подручный Адамаса ответил на мои вопросы, я рванулся в подземелье ураганом…
А ее нет. Опять.
И Мойра совершенно не скрывала, что это она устроила ее побег. Почувствовав на своем горле мои руки, сказала только одно: «Иди за мной»… И я пошел. Она вела меня и говорила: «Смотри!», указывая на углы, ступени и пороги…их было много — я не мог пересчитать… «Ты столько раз касался ее тела, и, как никто другой, ты знаешь его нежность… Смотри!» Что я наделал…
Она и вправду умирала. А Мойра лишь спасла ей жизнь.
Что я наделал…
Как же я устал. Как будто на моих плечах лежит весь мир. Я так устал…
Диана…
** ** **
Я верну ее. И очень скоро ее найдут, …их найдут. В том-то и беда, …их. И это сводит меня с ума — она с ним. Снова.
** ** **
Сегодня я, наконец, вынудил себя остыть и попытался трезво взглянуть на ситуацию, ведь этот лихорадочный огонь внутри меня только осложняет поиски.
Мы до сих пор не вышли на их след, что говорит об уме охотника. Да, он умен, но, кажется, я знаю, как превратить его преимущество в недостаток. Мы сыграем на его профессии. По-своему.
** ** **
Я приготовил столько слов, …правильных, проверенных, безупречно-точных слов… Но стоило увидеть ее, и все они исчезли, оставив меня немым.
Она опять другая — ожесточенная, пугающе-холодная, чужая. И в то же время — знакомая, любимая, моя, …но к ней не дотянуться. Что я наделал…
Она бросала фразы, как ножи, вгоняя их поглубже, убеждаясь в моей боли — заслуженной…
Я дал ей время, пусть привыкнет к мысли, что я нашел ее, а дальше… будет легче. Не может быть, чтоб не было… Не может быть…
Боюсь, что еще больше время нужно мне — опомниться, вернуться в этот мир из мертвых…
** ** **
Поверить не могу… Опять!
Как возможно, чтоб то, что я держу так крепко, без конца ускользало?
Охотник вновь увел Диану — через подземный ход. Нет, ну кто же мог подумать, что в этой древней развалюхе есть тайный выход через гору? Поверить не могу… Я был так уверен в охране.
И он не должен был вернуться — ни в этот день, ни через месяц… Я начинаю сомневаться в подчиненных. Как он узнал? Как он смог избежать ловушки? Ведь он вернулся с полдороги, иначе было не успеть. А он не должен был вернуться.
Я был так уверен в этом… И снова — зря.
** ** **
Мне не осталось ничего другого, как подключить людей. Все, что есть в этом мире для поиска, будет задействовано — от жалкого полицейского до высших чинов, и даже для обывателей вывешена приманка.
Меня не трогает насмешка в глазах членов нашего сообщества по поводу моего бессилия в этой ситуации. И не волнует их сомнение в здравости моего ума. Им не понять, какое место в моей жизни заняла Диана. Я найду ее, чего бы мне это не стоило. А прощение… на то, чтоб получить ее прощение у меня есть вечность.
** ** **
Я уже близко.
Я знаю его окружение и адреса всех его домов. Мне известны номера его счетов, но с этим я опоздал — они уже пусты.
Я близко. Что ж, попробуй убежать теперь.
** ** **
Они петляют, как зайцы, но это им не поможет — свора, преследующая их, слишком велика. Сводки об их передвижении поступают почти ежеминутно. Бесчисленные невидимые глаза все чаще выхватывают их то здесь, то там.
Да, он старается, и, наверное, в своем деле он профи, но у меня есть кое-что, с чем ему не под силу сражаться — неисчерпаемые финансовые ресурсы. Иногда эти бумажки, придуманные людьми, могут решить проблемы, неразрешимые другими методами. В этом со мной полностью согласен один из старых «друзей» охотника, знавший еще его отца.
И вот результат — я знаю, куда они направляются. Теперь можно не искать их след, а просто ждать.
** ** **
Не пойму, почему не сделал этого раньше. Ведь это так очевидно — измени я ее в прошлую встречу, она бы уже никуда от меня не делась. Незачем ждать! Как только она окажется в моих руках, я изменю ее, сделаю равной. И плевать на разрешение! Все равно они дадут его через пару месяцев. Кто осмелится не дать его мне?
И в моем распоряжении будет вечность, чтоб вымолить ее прощение. Я сделаю все для этого. И рано или поздно, но она простит.
** ** **
Сегодня я опасен.
Нет, я опасен всегда.
Но сегодня — особенно.
** ** **
Я думал, что богат — вся бесконечность времени в моих руках. Самоуверенный дурак.
Я нищий.
** ** **
Когда-то она обещала, что убьет меня, если будет такая возможность. Но, получив ее, меня пожалела… А зря,… ведь я мертв все равно.
За невозможность дотянуться до меня мстительная смерть отобрала Диану. И зачем теперь жить?
Оглушенный горем, я даже не учуял охотника за своей спиной, и он не упустил свой шанс, парализовал меня — меня, сильнейшего… нет, я был слабей ребенка в тот момент. Он мог меня убить. По-настоящему. Впервые. И если б не Диана…
Диана…Она не захотела моей смерти. Почему?
Наверное, в ее глазах я заслужил конца, и ей бы было проще — уйти и жить по собственному выбору, спокойно, без оглядки на мои желания. И больше не бояться, не бежать… И быть счастливой… Без меня… По-своему.
Так почему же?
** ** **
Я тянул до последнего, наслаждаясь самообманом — она моя… еще эту минуту, …еще это мгновение, …еще… Перо коснулось бумаги и вывело: «Ты свободна», прорезав каждую букву в моей груди. Навечно.
Никогда раньше я не был так уверен в правильности решения. И никогда оно не отнимало стольких сил.
Но, наблюдая, как она вчитывалась в эти слова, как слезы текли из ее пораженных глаз, как она кричала от счастья: «Да! Я свободна!», я незаметно для себя улыбался и шептал вместе с ней: «Да, …ты свободна, …любимая».
Чувствуя каждую букву в своей груди…
И она изменилась — в который раз — будто за ее спиной выросли крылья — сильные, яркие, сиявшие счастьем. Я правильно сделал…
Она подошла к краю и глянула вниз, и в какой-то момент мне вдруг показалось, что вот сейчас она прыгнет со скалы и разобьется, …но я тут же вспомнил о крыльях — ей было на чем удержаться.
Я правильно сделал.
Она уже не моя. С другим — с тем, кого выбрала, с кем будет на равных сгорать до конца. И даже мой запах стерся с ее тела… Навечно.
Больше я ее не увижу.
** ** **
Она везде — в библиотеке читает книгу у окна, мелькает в саду за дальними деревьями, смеется и напевает в ванной, спит в моей постели… Куда не гляну, везде она, …а думал, что больше не увижу.
Разве возможно, чтоб она исчезла из этого мира?
** ** **
Впереди еще один безликий день, который приблизит ее к смерти. И проживет она этот день не со мной.
** ** **
Я не в силах смириться — только не с ее концом!
** ** **
Сегодня утром случилось чудо — со мной заговорила Мойра. Должно быть, я выгляжу хуже, чем думал. Рассказал ей о Диане.
Мойра плачет до сих пор.
** ** **
Решил поступить, как делают люди, прощаясь с ушедшим навеки — выбросить вещи. Думал, что это поможет мне примириться с неизбежностью, поставит точку.
Я даже ушел из крыла, чтоб не видеть процесса, но себя обмануть невозможно. Почуяв, как ее запах покидает мой дом, я не смог удержаться и рванул за машиной — вернуть.
Не знаю, что делать…
** ** **
Отменил бал. Сообщество в шоке. А мне плевать…
** ** **
К монотонности проплывающих мимо дней я уже почти привык. И если бы кто-то прежде сказал мне, что я буду тяготиться своей бесконечной жизнью, я бы рассмеялся ему в лицо. Хотя нет, пожалуй, я бы счел это оскорблением.
К чему я никак не могу привыкнуть, это к невыполнимости моих желаний — к тому, что я не могу вернуть ее, как бы ни хотел.
Не физически, конечно же. Стоит приказать, и она к вечеру будет рядом со мной. Стоит лишь приказать…
Нет, я бы лучше съездил сам…
Я не должен об этом думать, это сведет меня с ума… не должен.
** ** **
Она жива.
** ** **
Ко мне уже никто не ездит. Нет смысла. Все, что можно решить, подписывая документы, я делаю, но нет никакого желания видеть эти лица, поддерживать пустые разговоры… рутина… это не имеет смысла… жизнь не имеет смысла. Без нее.
** ** **
О чем я думал? Ах, да… отвлечься. Но не могу понять, о чем я думал, когда надел на эту дуру платье Дианы… О чем я думал, когда почти обрадовался похожему лицу и волосам… Неужто я надеялся, что обману себя?..
** ** **
Она жива.
** ** **
Сегодня меня нечаянно облил слуга. Он в доме до сих пор. И у меня есть подозрение, что он не особенно боится. Да, я давно не отправлял на корм людей… Я постоянно вспоминаю, как ревностно она их защищала. Безумие, но у меня такое ощущение, что, убивая их, я причиняю боль Диане… на расстоянии… таком большом… таком огромном… должно быть, я схожу с ума.
** ** **
Она еще жива.
** ** **
А говорят, незаменимых нет. Неправда…
** ** **
Вчера вернулись ищейки. Она жива. Еще.
** ** **
Она жива. Но что мне скажут через год?
** ** **
Ищейки вернутся завтра. Что я узнаю?
Эпилог (Кристоф)
** ** **
Прошел почти год, как Мойра стащила мой дневник и отослала ей. Несносная девчонка. Раньше, лет 100 назад, …нет, я точно знаю, сколько лет назад, я знаю это до минуты…, раньше, неспособный наказать ее, я бы спустил пару десятков шкур со слуг, и мне бы стало легче. Сейчас же я даже не разозлился. Мне почти все равно…
Наивная, она думает, это может мне помочь. Мойра не понимает — любые слова бессильны,… ведь все, пригодные в человеческом языке для извинения, я уже использовал… Сколько лет прошло, а я до сих пор помню ледяной взгляд Дианы, помню, будто видел его только что. Мойра не знает, что замерзшее от обиды сердце тронули только два слова — «Ты свободна», …окончательно лишившие мою бесконечную жизнь смысла…
Я подарил ей то, о чем она так страстно мечтала… нет, я лишь вернул украденное. Но как же это было больно…
Я не знаю, что делать.
Каждый день я начинаю с вопроса: «А может быть…?». Будто сложная математическая задача, он требует полной концентрации моего внимания. Иногда ответ приходит почти сразу — долгожданный, желанный, искушающий… А значит, неправильный. И я снова возвращаюсь к вопросу, и смотрю на него со всех сторон, боясь упустить, не учесть, ошибиться…
К вечеру я уверен в ответе — «Нет».
Я в безнадежном лабиринте. Где-то снаружи есть мир, который счастлив ее присутствием. А здесь, во мраке моего отчаяния, непроницаемые стены полны ходов, ведущих в никуда. Я знаю, что выход есть. По крайней мере, он должен быть. Но, без конца заглядывая в многочисленные ответвления решений, я натыкаюсь только на тупик. Что бы я ни сделал, что ни сказал — я понимаю — это не вернет ее. Измученный безысходностью, я продолжаю искать выход наружу — к ней, снова и снова упираясь в глухую стену…
Но выход есть.
Я верю в это. Может ли не верить в чудо, проснувшийся от комы длиной в тридцать лет?
Сверхщедрая судьба решила вернуть мне жизнь, отобранную раньше. И я ни за что бы не подумал, что принесет ее в ладони человек, которого я ненавидел, как никогда и никого другого.
С того дня, миллионы раз воспроизведенный моей безупречной памятью, его визит стал маяком в предрассветном океане, напоминая — надежда есть…
И выход есть…
** ** **
Он приближался, окутанный облаком ее аромата — я чуял ее поцелуи на его губах, ее прикосновения к его рукам, ее длинные волосинки, запутавшиеся в его волосах. То, насколько все его тело пропиталось ее запахом, кричало мне в лицо, как они были близки. И хуже всего — еще утром они занимались любовью.
Я даже вспомнил, что живу. Ненависть нахлынула, окрашивая все вокруг черно-багровым… Мне вдруг безумно захотелось крови — его, давно забытое пылающее ощущение, и я поймал себя на том, что по привычке, отточенной веками, уже проверил остроту клыков на языке, найдя ее идеальной, как и всегда. Осталось лишь атаковать…
А убить его ничего не стоило. Еще один муравей под моей ногой, способный — самое большее — куснуть. Но как я мог лишить ее опоры? С кем она будет сгорать? Огромным усилием воли я заставил расслабиться стальную пружину внутри себя.
Как он посмел! Зачем пришел? Что может еще от меня понадобиться тому, кто давно отобрал самое ценное?..
Он вошел, и ярость снова заслонила мир, как только их переплетенные воедино запахи ударили в меня всей мощью, и на какое-то время я был очень неуверен, что сумею удержаться от атаки.
Напоминая себе в который раз: «Ради нее…», я сфокусировался на деталях внешности непрошенного гостя, отвлекаясь от главного — жгучего желания напиться его крови.
Кайл постарел. Неизбежность изрезала его лицо глубокими морщинами, лишила блеска глаза, а тело — уверенности движений, присущей молодости.
Я усмехнулся — с чувством превосходства. Младенец …нет, зародыш… по сравнению со мной, он подходил уже к закату своей жизни. А я, древнейший из древних старцев, все еще полон сил, красив и …молод! Разве не смешно?
Но вдруг, увидев такую же ухмылку превосходства и на его лице, мне расхотелось потешаться над судьбой — Диана оставалась рядом с ним. По собственному выбору. И его старость не была причиной для насмешки. Ведь все они стареют.
И Диана тоже…
Не думая о том, что делаю, я стал примерять прошедшие десятилетия и на нее. И тут же поплатился — чуть не застонал от муки. Проклятье! Я должен был бы уже смириться за столько лет… Хотя, что эти тридцать лет в безбрежном океане моей жизни — капли. …Но были ли другие тридцать, что ощущались как века?
Мы обошлись без приветствий — ни один из нас не желал сопернику здоровья или хорошего дня. И лишь долго смотрели друг на друга с воскресшей ненавистью — он, ничтожный муравей, и я, сильнейший в этом мире.
…Странно, когда-то это слово — сильнейший — вызывало во мне бурю эмоций. Я, зачарованный его волшебством, с непреодолимым напором доказывал миру и себе, что мне нет равного по силе. Что я превосхожу всех!
Но сейчас я без колебаний уступил бы это слово и все, что оно значит, Кайлу, если бы в обмен смог получить драгоценную жизнь с Дианой…
Мне так хотелось расспросить о ней, узнать хоть что-нибудь: здорова ли она, все ли есть у нее, не скучно ли ей там, в глуши, живется, счастлива ли…
Но унижаться я не собирался и спокойно, гордясь своей невероятной выдержкой, сказал:
— Что привело тебя в мой дом?
— Необходимость.
Конечно же! То, что он был здесь, подтверждало, что необходимость перевесила весь его страх передо мной. Прийти сюда, в мой дом, мимо оскалившейся охраны, и требовать со мною встречи! …Должно быть, ему это было очень нужно.
Борясь с огромным искушением одним укусом вырвать его горло и, наконец-то, утолить свою мучительную ревность, я жестом указал на кресло и сам сел в такое же напротив — мгновенно, заставив Кайла вздрогнуть. Я не стал скрывать злорадную ухмылку — от его отточенных рефлексов охотника мало что осталось.
Придерживаясь за подлокотники, точно оберегая больную спину, он осторожно опустился на сидение. Почти старик, подумал я с презрением, но тут же оборвал себя. Важней другое. Что привело его сюда?
Повисла пауза. Нахмурившись, он посмотрел на меня, как обычно, раздражающе-прямо, пристально, как никто другой из людей не мог, и было ясно — он решался на что-то очень тягостное.
— Видишь ли, Кристоф, дело в том, что Диана скоро останется одна…
Он болен? Странно, его запах чист — для своего возраста он в отличной форме. Но, может, речь не о болезни… Он, что же, не в состоянии обеспечить ее на склоне лет? Пришел просить о помощи меня? Нет, вряд ли, его визит не выглядит униженной мольбой.
Но я, конечно, помогу ей, …когда она останется одна. Вот только как мне удержаться, чтоб не помчаться к ней, …когда она останется одна? Ведь будет только хуже — увидеть, как время разрушило ее, подталкивая ближе к краю жизни…
И я бессилен!
Во всем — не то, что дать ей вечность, …хотя бы удержать на эти годы, …хотя бы вымолить прощение — бессилен… Я до сих пор не в состоянии смириться…
— Скажи, Кристоф, как ты живешь?
Мне показалось, я ослышался. Он, что же, выжил из ума? Решил покончить жизнь самоубийством?
Даже непроизнесенные, эти вопросы в моих глазах были так очевидны, но он, игнорируя их, вдруг спросил со странной настойчивостью:
— Ответь — нашел ли ты кого-то, заменившего Диану?
Он издевается? Точно, старик сошел с ума. Ну, что ж, бывает…
Нашел ли я? Прошли годы, прежде чем я смог признаться даже самому себе, что она была для меня всем. Обычная человеческая женщина, любовь к которой началась наваждением, а закончилась сумасшествием — манией вернуть ее во что бы то ни стало… как вещь… вот почему я до сих пор в руинах.
Неужели он думает, что я признаю это?
Понимающе кивая — как будто слыша мои тягостные мысли — Кайл вздохнул. Но тут же подался вперед и остро глянул мне в лицо.
— Просто скажи — да или нет?
— Нет, — процедил я сквозь зубы, с трудом держа себя в руках. Ради нее.
Сейчас одним рывком я сверну ему шею, а потом буду жалеть. А, может, и не буду.
Он снова кивнул и полез в карман.
Это могло бы насторожить меня прежде (не то, чтобы я не был в состоянии сломать его руку в любой момент, остановив ее движение)… Но в последнее время я часто думал о смерти — о том, что она значит для людей …и какой будет для Дианы. И потому лишь смотрел на его руку с отстраненным интересом, думая, уклоняться от выстрела в упор …или нет.
Не знаю, ждал ли я оружия, но того, что он достал, не ждал определенно.
Он молча протянул мне фотографию.
Глядя на нее, я, неподвижный, слушал, как внутри моего стального, отлаженного до совершенства тела все сжималось от невыносимой боли — сильнее и сильнее, пока в целой вселенной не остались только этот снимок и моя боль.
— Не знал, что у вас …дочь, — как я ни старался, мой голос выдал муку: это была одна из тех немногих вещей, что я не мог — иметь детей.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 36 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |