Энциклопедия в двух томах 30 страница

В. Н. Топоров.

МЕТАМОРФОЗЫ, в мифологии превращение одних существ или предметов в другие. В наиболее архаичных своих формах М. отражают существеннейшие черты ранней мифопоэтической мысли: представление о тех нечётких (расплывчатых) множествах, членами которых могут быть боги наравне с животными, людьми и неодушевлёнными предметами, иногда переходящими друг в друга благодаря М.; осознание непреодолимых границ между разными царствами («тот свет» и «этот свет», «мир живых» и «мир мёртвых»), благодаря чему переход из одного в другое возможен лишь посредством обязательных М.; наконец, рассмотрение предметов и существ как возможных обиталищ (часто временных) того или иного духа или бога (что и составляло древнюю обрядовую основу мифологических M.). Самый архаический вид М. связан с тотемическими представлениями (в австралийской мифологии и др.). В дальнейшем М. становятся формальным приёмом сюжетосложения (в частности, внутри волшебной сказки). Во многих космогонических мифах исходным материалом, из которого благодаря М. возникают части мироздания или земли, служит тело убитого чудовища или другого мифологического существа. Так, в ацтекском мифе боги Кецалькоатль и Тескатлипока разрывают на части богиню Тлатекутли, превращают её волосы в деревья, цветы и травы, глаза — в источники, рот — в потоки, плечи — в горы и т. п.; сходные М. претерпевает расчленённое тело чудовища Тиамат в аккадской мифологии; в ряде индоевропейских мифологических традиций части вселенной и земли возникают благодаря М. расчленённого тела умерщвлённого первого человека: Имира в скандинавской мифологии, Пуруши в ведийской мифологии, перволюдей в среднеиранских и восточнославянских текстах. Иногда первичным материалом для создания частей земли (или земного ландшафта) служат не сами существа, а их выделения (в дагомейской мифологии горы — это экскременты змеи-радуги Айдо-Хведо); в гротескном плане подобные М. нередко фигурируют в мифах о трикстерах (койот у североамериканских индейцев, ворон у коряков и др.).

Одним из наиболее характерных видов М. богов и некоторых других мифологических персонажей являются их временные превращения с последующим возвращением к первоначальному виду (см. Оборотничество). Это характеризует большинство древнеегипетских богов (Ра, Гор и др.), героя кетского мифа — разорителя орлиных гнёзд (спасаясь от преследователей, он последовательно превращался в горностая, в трёхногого коня, оленя). Сравнение мифов о преследовании с этиологическими мифами показывает, что постоянной остаётся сюжетная схема ряда М. центрального мифологического персонажа. Мотивировка М. может меняться, но существенно, что во всех случаях развитие мифологического сюжета осуществляется благодаря серии М. главного героя. Особый вид представляют собой М. неодушевлённых предметов, когда (чаще всего благодаря чудесному воздействию богов или других персонажей) эти предметы оживают. М. фигурок из дерева (или из глины), которых герой превращает в людей (а затем усыновляет), характерны для северо-и центральноамериканских индейских и палеосибирских — юкагирских и енисейских (кетских) мифов. Позднейший след аналогичных сюжетов сохраняется в сказочном фольклоре — в рассказах об оживающем человечке из дерева и в их литературных обработках (Пиноккио, Буратино и т. п.). В мифах многих народов Евразии (особенно Восточной Азии) и Америки в распространённом мотиве магического бегства спасающийся от преследования герой бросает позади себя последовательно предметы (чаще всего три), которые благодаря М. преграждают путь его преследователям (ср. статьи Идзанаки и Идзанаму, Вяйнямёйнен). Аналогичного характера М.— в самодийских, юкагирских, чукотских и других мифах того же сюжета. В мотиве магического бегства совпадает не только число и характер бросаемых предметов (материала, претерпевающего М.), но и характер препятствий, возникающих благодаря М. этих предметов на пути преследующих. М. предметов, бросаемых во время магического бегства, и М. самого преследуемого героя и его преследователя нужно рассматривать как разные варианты единого мифологического мотива М.

Смерть — переход в царство мёртвых в мифологии обычно рассматривается как М.: превращение человека (чаще — его души либо одной из его душ, если предполагается множественность душ у одного человека) в животное (чаще всего в птицу; иногда это превращение происходит не сразу после смерти, а спустя несколько лет, как в мифах ацтеков о небесном доме солнца), в человека другого пола (по древнемексиканским представлениям, умершая роженица становилась воином в образе женщины, надевала на том свете воинские доспехи и украшения) и т. п.

В некоторых мифологических традициях животные выступают не только как результат М., но и как материал М., при этом часто М. окутана тайной и считается постыдной (у фон в Африке, если потомков царицы назовут детьми леопарда, они должны покинуть страну). Достаточно распространены также М., результатом которых является превращение в растения.

Особенно распространённый вид М. (в мифах Южной Азии, Австралии, Океании, Южной Америки и др.) — превращение мифологических существ (или исторических персонажей) в камень (или каменное изваяние).

По способу превращения можно разделить М. на временные (обычно характерные для богов и других высших мифологических существ) и постоянные (более характерные для человека или его души). Однако учение о перевоплощении или переселении душ (метампсихозе), в частности в его развитых формах в индейских мифологических и религиозно-философских системах, допускает длинный (в принципе бесконечный) ряд М. и для людей (и их душ).

В позднейшей литературной традиции (как древневосточной, так и античной) М. сохраняются как излюбленный сюжет, но подвергаются переосмыслениям. В поэме Овидия «Метаморфозы» собраны многочисленные мифологические сюжеты, касающиеся М. (см. ст. Нарцисс, Гиакинф, Актеон, Арахна, Прокна, Дафна, Миниады и др.), но они нередко подвергнуты рационалистическому осмыслению; поэт выдвигает на первый план такие черты или признаки существ, подвергающихся превращениям, которые делают сами М. более понятными с точки зрения обыденного мышления (ср. «Золотого осла» Апулея). В европейской и американской литературе времени романтизма (Э. Т. А. Гофман и др.) сюжеты, связанные с М., иногда получают новое осмысление в духе поэтики иррационального, сохраняя древние архетипические истоки. Классическим образцом нового осмысления в литературе 20 в. мотива М. человека (сохраняющего все черты своей психологии), превращающегося в животное (насекомое), является повесть Ф. Кафки «Превращение». В поэзии (И. Анненский, А. Ахматова, П. Валери и др.) и в изобразительном искусстве широко используется мотив окаменения человека (или пары людей), их превращения в камень.

Лит.: Богораз-Тан В. Г., Миф об умирающем и воскресающем звере, в сб.: Художественный фольклор, 1, М., 1926, с. 66—71; Иохельсон В. И., «Магическое бегство» как общераспространенный сказочно-мифологический эпизод, в кн.: Сборник в честь семидесятилетия проф. Д. Н. Анучина, М., 1913, с. 155—66; Пропп В. Я., Исторические корни волшебной сказки, Л., 1946; Aarne Б., Die magische Flucht. Eine Mдrchenstudie, Hels., 1930 (Folklore Felloros communications, н. 33, № 92—93); Firth R., Twins, birds and vegetables: problems of identification in primitive religious thought, «Man», 1961, v. 61; Hocart A. M., Turning into stone, в его кн.: The life-giving myth and other essays, 2 ed., L., 1970, p. 33—39; Кees H., Totenglauben und Jenseitsvorstellungen der Alten Дgypter. Grundlagen und Entwicklung bis zum Ende des Mittleren Reiches, 2 Aufl., В., 1956; его же, Der Gцtterglaube in Alten Дgypten; 2 Aufl., В., 1956; Lйvi-Strauss C, La pensйe sauvage, P., 1962; его же, Mythologiques, t. 1, 4, П., 1964—71; его ж e, La vole des masques, н. 1—2, Gen., 1975; Streh1оw T. G. H., Aranda traditions, Melb., 1947; его же, Personal monototemism in a polytotemic community, в сб.: Festschrift fьr Ad. K. Jensen, Bd 2, Mьnch., 1964, S. 723—54.

В. В. Иванов.

METАTPOH (евр. metatron, возможно, от греч. МефЬфспн, «стоящий у престола»), в иудаистической мифологии (агадической и талмудической) «запрестольный ангел», ближайший к богу, непосредственно от него получающий приказания. Сопутствующие названия — «князь предстояния» (sar happanim, букв, «князь лика божия») и «князь мира» (sar haolam). В древнейших агадических произведениях именуется также «указующим перстом» бога; он, в частности, с вершины горы показал Моисею землю обетованную и шествовал впереди евреев в пустыне; он же истолковывает Аврааму священные слова, которыми бог сотворил мир, и обучает Моисея закону, когда тот сорок дней и ночей находится на горе Синайской. Как и архангел Михаил, с которым он отождествляется (в частности, в приведённых примерах), М. является ангелом милосердия, ходатаем перед лицом бога за израильский народ и, подобно ему же, выступает в функции божественного писца. В других талмудических источниках М. отождествляется с Енохом, которого бог взял на небо и сделал верховным ангелом. С этим смыкается характеристика М. как перешедшего из человеческой плоти в стихию огня (т. е. ангельскую). Исходящий от него свет — это часть сияния небесного престола (являющегося исходным пунктом в образности М.), на который он один имеет право садиться (по другой версии, он сидит позади престола). Под тем же престолом М. на высшем небе сохраняет души рано умерших детей, обучая их тайнам божественной премудрости. В некоторых источниках М. отождествляется с ангелом-покровителем всего человечества.

Лит.: Stier F., Gott und sein Engel im Alten Testament, Aschendorff, 1934 (Diss.); Langton Е., The ministries of the angelic powers..., L., [1936].

M. Б. Мейлах.

МЕТИДА, Метис (Мyфйт, «мысль»), в греческой мифологии океанида, дочь Океана и Тефиды (Hes. Theog. 359), мудрая богиня, первая супруга Зевса. Она помогла Зевсу вывести из утробы Кроноса проглоченных им своих детей — братьев и сестёр Зевса; приготовила волшебное зелье, выпив которое, Кронос изрыгнул сначала камень, а потом и детей (Apollod. I 2, 1). Зевс, узнав от Геи и Урана, что его сын от М. лишит его власти, проглотил свою беременную супругу (после чего из головы Зевса родилась мудрая Афина). В мифе о М. и Зевсе отразились представления о мудрости как сочетании стихийного женского и мужского организующего начала; Афина уже не дочь непосредственно M., a преимущественно Зевса; в ней соединилась мудрость матери и отца.

А. Т.-Г.

МЕТСАВАЙМЫ, в эстонской мифологии духи леса. Согласно поверью, в древние времена они были посланы в леса, чтобы охранять их (одно из названий — metsahaldjad, haldjad, «хранители»). Каждый лес имеет своего М. Они антропоморфны (М. можно увидеть в образе мальчика, пасущего зайцев) или полуантропоморфны (спереди — человекообразны, сзади могут иметь вид гнилого ствола, хвост и т. п.), могут принимать образ волка, медведя, змеи. Покровительствуют птицам, раненым и больным животным, способствуют росту деревьев. Живут в дуплах, семьями. Для людей неопасны, но могут наказывать нарушающих запреты (работающих в лесу в воскресенье), запутать дорогу, лишить охотника, оставляющего раненых животных, удачи. Известны также злые духи леса — ванахальбы (vana-halb, «старый чёрт», vana-soge, «старый слепец»), аналогичные славянскому лешему. Ванахальбы запутывают дорогу, их голос — эхо, в облике седых старцев они пасут диких животных. Охотник, заключивший договор с ванахальбом, получает много добычи.

МЕХИТ (mhj.t, «северный ветер»), в египетской мифологии богиня-львица. Почиталась в городе Тинис, считалась женой Онуриса. Сын М.— отождествлявшийся с Гором бог Инмутеф. В поздний период центр культа М. переместился в город Бехдет. Отождествлялась с Уто и Мут, в Бехдете — также с Хатор.

Р. Р.

МЕЧ. М. в мифологиях наделяется специфически амбивалентной семантикой, сводимой к основному противопоставлению жизнь — смерть. Ср. висящий на одном волоске дамоклов меч, или «пламенный меч обращающийся», с которым поставлен был у врат рая после «грехопадения» Адама и Евы херувим, чтобы охранять путь к древу жизни (Быт. 3, 24). С помощью М. отсекается всё недостойное и бесплодное, «всякое дерево, не приносящее доброго плода», тем самым охраняется в форме библейского рая область бессмертия и вечной жизни. М. при этом символизирует начало высшей справедливости. При взятии Христа под стражу тот требует, чтобы Пётр, обнаживший М. и отсекший ухо рабу первосвященника, вложил М. обратно (Матф. 26, 51 — 52). Подобная амбивалентность мифологически интерпретируется сближением М. (с лезвием и рукоятью, разделёнными эфесом) с одним из наиболее ёмких символов — крестом. С этим связана сфера значений М. как символа единения, союза: пожалованием М. в средние века сопровождалось принятие в рыцарское братство; положив руку на М., произносили клятвы, обусловливавшие жизнь или, в случае их нарушения, смерть человека. Отождествление М. с молнией — атрибутом бога-громовержца (ср. происхождение из молнии священного М. в японском мифе; сверкающий меч Яхве — Иезек. 21, 10 и 28; меч — молния Индры, пламенеющий М. Вишну), связывает М. со всеми мирами: герои добывают его изнутри камня (Пелей, Тесей, король Артур и др.) или из дерева (Один бросает меч в дуб, откуда его может извлечь только Зигмунд), из-под воды. В некоторых мифах М. служит мостом в другой мир; М., часто огромный, изготовленный из небесного огня, служит оружием солярных богов и культурных героев, которые с помощью М. сражаются с чудовищами (Мардук, разрубающий Тиамат; архангел Михаил, М., повергающий Люцифера, и др.). М. часто защищает девственницу от хтонического чудовища (Персей и Андромеда, святой Георгий), жену в отсутствие мужа.

Фольклор различных народов богат сюжетами, выявляющими различные значения М.: волшебные М., М.-саморубы, М., делающие их владельца неуязвимым, невидимым, и т. п.; говорящие М., способные заколдовывать и расколдовывать, усыплять, переносить по воздуху.

М. Б. Мейлах.

МЗЕТУНАХАВИ, в грузинской мифологии и фольклоре златовласая красавица, чудесно рождающаяся из растений. М. заперта в неприступной крепости или за семью замками; герой, чтобы добыть её, должен выполнить непосильное задание или отгадать её загадки. Часто она заколдована и превращена в лань, голубя, змею. После уничтожения злого существа, заколдовавшего её, М. благодаря магическим словам или действиям обретает свой прежний облик. М. добра и прозорлива. Посредством волшебных предметов она помогает герою, за которого выходит замуж.

М. Ч.

МИДАС (МЯдбт), в греческой мифологии сын Гордия, царь Фригии, славившийся своим богатством (Herodot. VIII 138). Ещё ребёнку М. муравьи таскали пшеничные зёрна, предвещая будущее богатство (Цицерон, «О прорицании» I 36). Когда к М. привели связанного Силена, который сбился с пути во время шествия Диониса, царь радушно его принял, беседовал с ним и через десять дней возвратил Дионису (Ael. Var. hist. III 18 со ссылкой на Феопомпа). Вариант: М. сам поймал Силена, подмешав вино в воду источника, из которого тот пил (Paus. I 4, 5; Xenoph. Anab. I 2, 13). В награду за освобождение Силена Дионис предложил М. исполнить любое его пожеланиЕ. М. пожелал, чтобы всё, к чему он прикоснётся, превращалось в золото. Но в золото стала превращаться пища, что грозило М. голодной смертью, и он взмолился богу, чтобы тот снял чары. Дионис приказал М. искупаться в источнике Пактол, отчего источник стал золотоносным, а М. избавился от своего дара.

М. был судьёй на музыкальном состязании между Аполлоном и Паном (вариант: Марсием, Нуg. Fab. 191) и признал Аполлона побеждённым. Вариант: судьёй был Тмол, который присудил первенство Аполлону, а М. предпочёл Пана. За это Аполлон наделил М. ослиными ушами, которые царю приходилось прятать под фригийской шапочкой. Цирюльник М., увидев уши и мучаясь тайной, которую никому не мог рассказать, вырыл ямку в земле и шепнул туда: «У царя Мидаса ослиные уши!»,— и засыпал ямку. На этом месте вырос тростник, который прошелестел о тайне всему свету (Ovid. Met. XI 85—193). Возможно, M. почитался первоначально как спутник Диониса (или Кибелы, Diod. Ill 58) и миф об ослиных ушах связан с пережитками тотемизма. Вариант мифа о богатстве М. отражает представления греков о золотых сокровищах Малой Азии.

M. Н. Ботвинник.

МИДГАРД (др.-исл. Midgardr, букв, «среднее огороженное пространство»), в скандинавской мифологии «средняя», обитаемая человеком часть мира на земле. Термин «М.» известен также западным германцам. В «Прорицании вёльвы» («Старшая Эдда») создание богами М. ставится в связь с поднятием земли (вероятно, из первичного мирового океана). Согласно «Речам Гримнира» (там же), стены М. сделаны из ресниц первосущества — великана Имира. За пределами «прекрасного» М. находится Утгард — внешний, пограничный мир, полуотождествлённый с Етунхеймом — пустынной страной великанов (ётунов) на краю земли. Земля окружена океаном, в котором плавает змей М.— Ермунганд. Главным защитником М. от ётунов и мирового змея является Тор.

Е. М.

МИКАЛ (Mikal), в мусульманской мифологии один из приближённых к аллаху малайка (ангелов). Соответствует библейскому архангелу Михаилу. В Коране упоминается вместе с Джибрилом: «Кто бывает врагом аллаха, и его ангелов, и его посланников, и Джибрила, и Микала... то ведь и аллах — враг неверным» (2:92). Предание называет М. (так же как Джибрила) среди первых ангелов, поклонившихся (в отличие от Иблиса) Адаму. Он же был среди тех, кто вскрыл грудь и очистил сердце Мухаммада. Вместе с другими ангелами М. пришёл на помощь мусульманам в битве против мекканцев при Бадре (624). Имя М. нашло широкое применение в магической практике мусульман (магические квадраты, заклинания джиннов и пр.).

М. П.

МИКРОНЕЗИЙСКАЯ МИФОЛОГИЯ, см. в ст. Полинезийская и микронезийская мифология.

МИКТЛАН, в мифологии ацтеков подземный мир. Путь туда длился четыре дня. Умерший должен был пройти между двумя грозившими раздавить его горами, при этом — избежать нападения змеи и гигантского крокодила, пересечь восемь пустынь, подняться на восемь гор, вынести морозный ветер, метавший в него камни и обсидиановые лезвия. Последнее препятствие — широкую реку покойник пересекал на спине маленькой красной собаки. Добравшись до правителя М. — Миктлантекутли, умерший подносил ему дары и получал своё место в одной из девяти преисподних. В М. попадали все, за исключением воинов, утопленников и женщин, умерших от родов.

Р. К.

МИКТЛАНТЕКУТЛИ («владыка Миктлана»), в мифологии ацтеков бог подземного мира и преисподней. М. изображался в виде скелета или человека с черепом вместо головы, его спутники — летучая мышь, паук и сова. Согласно мифу, Кецалькоатль спустился в девятую преисподнюю к М. за костями умерших, чтобы создать новых людей. Зная, что М. недоверчив и склонен к обману, Кецалькоатль, получив просимое, бросился бежать. Рассерженный М. преследовал его и приказал перепелу напасть на бога-творца. Торопясь, Кецалькоатль споткнулся, упал на кости, переломал их и с трудом ускользнул из преисподней, унося добычу. Окропив кости своей кровью, Кецалькоатль создал людей, но так как сломанные кости были разных размеров, то мужчины и женщины различаются по росту.

Р. К.

Миктлантекутли. Слева—Рисунок из «Кодекса Борджа». Чолутеки. 15 в. Рим, Ватиканская библиотека. Справа — Миктлантекутли из Веракруса. Глина. Ок. 9 в. н. э. Мехико, Национальный музей.

МИЛДА, в литовской мифологии богиня любви; известна из поздних источников, иногда недостоверных. Упоминается святилище М. в Вильнюсе. Имя М. связано с литов. myleti, «любить».

В. И., В. Т.

МИЛЬКОМ [(mlkwm), Mильк (mlk), «царь», «хозяин»], в западносемитской мифологии верховное божество в пантеоне государства Аммон. Согласно библейской традиции, М. дал аммонитянам их страну. В надписи 2-й четверти 1-го тыс. до н. э. (?) аммонитский царь сообщает М. о постройке стены вокруг столицы Аммона, что, по-видимому, было повелением М. Он упоминается также в угаритском списке богов.

И. Ш.

МИЛА (кит. транскрипция санскр. имени Майтрея, кор. Мирык, япон. Мироку), один из самых популярных святых в дальневосточном буддизмЕ. М.— носитель грядущего благого начала, процветания, блаженства — в настоящее время пребывает на небе тушита. Соответственно в иконографии нынешний М. изображается в обличье бодхисатвы, восседающего на небе тушита. Изготовление изображений М. в Китае зафиксировано впервые в 5 в. После этого установление статуй М. постоянно упоминается в жизнеописаниях деятелей китайского буддизма. Первоначально изображался в том же стиле, что Гуань-инь, но с 13—14 вв. приобретает свои особые черты. Наиболее ярко они проступают в изображениях грядущего будды, в облике которого М. получил широчайшее распространение в китайской народной скульптуре (камень, фарфор, дерево), где именуется в просторечии Будай-хэшаном. В скульптурных группах — чаще всего в паре с Шарипутрой. Кроме статуи идущего Будай-хэшана распространены также изображения сидящего Будай-хэшана с чётками в правой руке, лежащей на колене. В Корее, как и в Китае, распространены гигантские статуи М., высеченные на скалах в безлюдных местах.

Лит.: Мотидзуки Синко, Буккё дайдзитэн (Большой буддийский словарь), Токио, 1963, с. 4815—4819; Werner E. Th., A dictionary of Chinese mythology, Shanghai, 1932, p. 303—05, 315—16; Тайсё синею дайдзокё (Заново составленная Трипитака), т. 4, 9, 12, 14, Токио, 1924-28 (т. 4, № 202; т. 9, № 262; т. 12, № 366; т. 14, № 452).

Л. Н. М.

МИМЁНГВИ, ёгви, в корейской мифологии злые духи. Ими становятся, согласно народной традиции, души людей, умерших насильственной или преждевременной смертью, души девушек, умерших незамужними, и вдовцов, не оставивших потомства.

Л. К.

МИМИР (др.-исл. Mimir), в скандинавской мифологии таинственный хозяин источника мудрости, находящегося у корней мирового древа Иггдрасиль. Происхождение М.— из богов, великанов или альвов — неясно. «Прорицание вёльвы» («Старшая Эдда») упоминает, что М. пьёт мёд из источника, в котором спрятан глаз Одина, и что Один перед началом последней битвы богов и чудовищ, предшествовавшей концу мира (см. Рагнарёк), советуется с головой М. В «Саге об Инглингах» рассказывается, что ваны отрезали у М. (бывшего у них заложником после войны асов и ванов) голову и послали её Одину, который её набальзамировал и с ней советовался. В «Младшей Эдде» говорится о том, что М. пьёт мёд источника из рога Гьяллархорн (по «Старшей Эдде», это рог Хеймдалля); он похитил глаз Одина в залог за то, что дал Одину напиться из источника мудрости. Перед Рагнарёк Один является к источнику и там испрашивает совета М. для себя и своего воинства. Имеется упоминание древа Мимамейд, которое обычно сопоставляют с Иггдрасилем. Неясно упоминание «детей М.» в «Прорицании вёльвы».

Е. М.

МИН (mnw), в египетской мифологии бог плодородия, «производитель урожаев». Итифаллическое божество. Изображался в виде плоской человеческой фигуры, одна рука которой поднята вверх, а другая держит плеть. На голове М. корона, увенчанная двумя перьями. Сохранившаяся статуя М. является самым ранним из дошедших до нас антропоморфных изображений египетских богов. М. покровительствовал рождению людей, размножению скота (и в связи с этим почитался также как бог скотоводства). Один из эпитетов М.— «поднимающий оружие». Фетиши М.— латук и особый столб, воздвигавшийся во время праздника М., в день начала жатвы. Праздничную процессию в этот день возглавлял увенчанный короной бык (персонификация М.). Фараон срезал золотым серпом первый сноп и клал его перед статуей М. Культ М. был распространён в Хеммисе, Коптосе, Омбосе, Нубии. С превращением Коптоса в торговый центр на караванном пути к Красному морю М. приобретает черты бога — покровителя торговли, караванов и восточной пустыни. М. рано отождествляется с другими богами: его называют «могучий Гор», «мститель за отца». Он, как и Гор, считается главой объединённого Египта. В других текстах Гор называется его сыном. С М. отождествляется также повелитель вод Себек. Исида одновременно считается матерью М. (отсюда его эпитет «телец своей матери») и его женой. В период Среднего царства культ М. сливается с культом Амона, М. приобретает черты бога — творца мира, его называют «царь богов». В городе Омбос М. выступает как Мин-Ях (М.-луна), его праздник справлялся в день новолуния в святилище — «доме луны».

Р. И. Рубинштейн.

Мин и фараон Сенусерт I. Рельеф в храме Сенусерта I в Карнаке. Ок. 1950 до Н. Э.

МИНАКШИ (др.-инд. minaksi, букв, «имеющая глаза рыбы»), в индуистской мифологии одна из богинь шиваитского пантеона. По одним мифам, она — дочь Куберы, по другим — восстала из жертвенного костра царя пандьев Малаядхваджи. С детства М. имела три груди и ей был свойствен острый рыбий запах. Однажды, уже став царицей и великой завоевательницей, М. встретила Шиву, и сразу же и запах, и третья её грудь исчезли. По этому признаку М. узнала в Шиве предназначенного ей богами супруга. М. в качестве ипостаси Парвати особенно чтится на юге Индии.

П. Г.

МИНДОРТ БАТОНИ (букв, «властелин полей»), в грузинской мифологии покровитель полей и дикорастущих цветов. У М. Б. есть красавица-дочь (владычица полей), которая так легка, что ходит по цветам; она питается цветочной пыльцой и пьёт цветочный сок. По народным преданиям, дочь М. Б. погибает, когда её настигает человек.

З. К.

МИНЕРАЛЫ. Роль М. в мифопоэтических и религиозных представлениях в целом невелика. В некоторых традициях М. более или менее отчётливо мифологизируются и приобретают большую сакральность. Особое значение имеют драгоценные и полудрагоценные камни. Редкость, эстетическая отмеченность и престижное значение М. в известной степени объясняют их сакральность и использование в ритуалах и в моделировании тех или иных мифопоэтических объектов. Древняя ближневосточная традиция знает многочисленные примеры, в которых М. в виде драгоценных камней выступают в качестве мифопоэтических символов. Можно отметить существенную роль ценных камней в библейском образном строе [ср. Исх. 28, 17 — 21; Ис. 54, 11 —12; ср. также Апок. 4, 2 — 3: «... вот престол стоял на небе, и на престоле был сидящий. И сей сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду», или: «...и показал мне великий город, святой Иерусалим, который нисходил с неба от бога. Он имеет славу божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному» (21, 10—11), или: «Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу. Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвёртое смарагд, пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит, восьмое вирилл, девятое топаз, десятое хризопрас, одиннадцатое гиацинт, двенадцатое аметист. А двенадцать ворот — двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины...» (21, 18—21)]. Ещё заметнее роль М. в традициях Юго-Восточной Азии и Дальнего Востока и прежде всего в старом Китае, где особое место занимает нефрит. Дуалистическая концепция инь и ян отразилась и в ритуальной символике, и в собственно мифологии. Среди древнейших парных символов, с помощью которых выражались принципы инь и ян, были раковина-каури (женское начало) и нефрит (мужское начало). Нефрит широко использовался в ритуальной символике, связанной с изображениями неба и земли, олицетворяющих мужское и женское начала: ср. кольца и диски из нефрита как символ неба и т. н. цзун (квадратная пластинка с отверстием и цилиндрической палочкой, вставляемой в него), также изготавливаемый из нефрита, как символ земли. Даосские алхимические трактаты подчёркивают особое место нефрита среди М., сопоставимое с местом бронзы среди металлов. У конфуцианцев глава небесной иерархии носит имя Нефритового или Жемчужного императора. Из собственно мифологических текстов, в которых встречаются М., можно отметить мифы о демиурге Пань-гу, члены которого трансформируются в элементы вселенной, и при этом кости, костный мозг и зубы превращаются в М. и металлы. Существенно меньшую роль, чем драгоценные камни, играют те ископаемые органического происхождения, которые не годились для поделок, украшений, приготовления каких-либо предметов, но обладали некоторыми отмеченными свойствами (ср. горючие М. типа угля, нефти, асфальта, использовавшиеся не только в практических бытовых целях, но и в ритуальных и медицинских). В отношении этих М. особенно подчёркивается их связь с подземным миром, иногда с огнём, изрыгаемым поверженным чудовищем (ср. обычные объяснения вулканической деятельности), с горными и подземными мифологическими существами (гномы, эльфы, кобольды и т. п.). Немецкая романтическая традиция, тесно связанная в этом отношении с фольклорной, сохранила мифологизированный образ М. как богатств нижнего мира.

Лит.: Васильев Л. С, Культы, религии, традиции в Китае, М., 1970; Karlgren В., Some fecundity symbols in ancient China, Stockh., 1931; J о be s G., Dictionary of mythology, folklore and symbols, pt 1—3, N. Y., 1962, p. 1106.

В. H. Топоров.

МИНЕРВА (Minerva), в римской мифологии богиня, входившая наряду с Юпитером и Юноной в т. н. капитолийскую триаду, которой был посвящен храм на Капитолии. Соответствует этрусск. Менрве. Культ М., возможно, заимствован из города Фалерии, где М. издавна почиталась как покровительница ремёсел и искусств (Ovid. Fast. Ill 821). Такова же была её функция в Риме, где храм М. на Авентине стал центром ремесленных коллегий, а их праздник квинкватр справлялся в юбилей посвящения храма. В 207 до н. э. по ходатайству старейшего поэта и драматурга Ливия Андроника при храме М. была организована коллегия писателей и актёров (Liv. XXVII 37), покровительницей которых стала богиня. Впоследствии её почитали так же музыканты, врачи и учителя. М. была отождествлена с Афиной, что сообщило ей черты богини мудрости, войны и городов. В римских провинциях М. отождествлялась с некоторыми туземными богинями: Суль в Британии, Сулевией в Галлии.

Дата добавления: 2015-08-28