Уже с первого взгляда, у меня было такое чувство, что ты не сулишь мне ничего хорошего. 4 страница

- Ну, как всё прошло? - спросил Итан, изучая меню. Не то чтобы выбор был особенно велик, но возможности поесть вне дома здесь почти не было.

- Супер, - ответили мы в один голос.

Бри посмотрела на нас сияющим взглядом.

- Я знала, что озеро тебе понравится.

- Ну, это в меньшей степени было озеро, - пробормотала Амели из-за меню. Я дала ей под столом пинка. Она заговорщицки ухмыльнулась мне.

Я заказала себе колу и пиццу с шампиньонами.

Мы ужинали в отличном настроении, а на десерт заказали большую порцию тирамису. Мы разговаривали обо всём на свете, и впервые за последние недели я почувствовала себя по-настоящему счастливой.

Глава 6

- Бри, ты думаешь, я могу пойти сегодня после обеда к Эриксонам? Я бы хотела посмотреть портрет моей мамы, о котором мне недавно рассказывала Софи, - я попыталась сформулировать свой вопрос как можно незаинтересованней. Вчера Кэлам не был на тренировке по плаванию и не появлялся в школе всю неделю. С каждым днём я беспокоилась всё больше. Неприятное чувство в моём животе сводило меня с ума. Я всё время думала о прошлой субботе, о его словах и прикосновениях. Как он поведёт себя, когда я снова его увижу?

- Да, конечно. Доктор Эриксон и Софи будут рады. Я позвоню им позже и предупрежу. - Бри просияла, а я тут же почувствовала укол совести. Она же не могла знать, что я хочу пойти в дом пастора преимущественно из-за Кэлама.

В школе в ожидании окончания дня я не могла сконцентрироваться на учёбе и завалила незапланированный тест по математике. Вернувшись домой, я обнаружила записку от Бри: "Эриксоны ждут тебя к пяти часам на чай. Хорошо провести время".

Сейчас было около трёх, оставалось ещё два часа, которые будут тянуться для меня целую вечность. Я решила сделать своё домашнее задание. Так, по крайней мере, я проведу время с пользой. Когда я закончила, я достала свою папку для рисунков, чтобы выбрать несколько картин, которые мне бы хотелось показать Эриксонам. Два или три рисунка я хотела повесить в рамку в своей комнате. Но до сих пор у меня не доходили до этого руки. Мне было нелегко принять решение.

Я взяла портрет своей мамы, три пейзажа, которые нарисовала ещё дома и мой первый здесь рисунок моря.

Я натянула свежепостиранные джинсы и светло-голубой джемпер с треугольным вырезом, расчесала волосы и нанесла блеск для губ. В результате я осталась довольна своим отражением в зеркале. За последние несколько недель синяки под глазами исчезли, а весеннее солнце нанесло на мою кожу лёгкий загар.

В половине пятого я отправилась в путь, так что пришла я на пару минут раньше положенного. Название "дом пастора" было несколько обманчивым - здесь уже более ста пятидесяти лет не живёт никакой пастор. Дом принадлежит семье Эриксонов уже вечность. Я набрала воздуха в лёгкие и нажала на старомодный звонок. Раздался серебристый звон. В ожидании я теребила свою серебряную цепочку, которую носила на шеи. Дверь распахнулась, и передо мной оказался Кэлам. В своих джинсах и тесно прилегающем пуловере цвета слоновой кости он в очередной раз выглядел слишком хорошо. Я вмиг почувствовала себя ещё более невзрачной, чем обычно.

Мой смущённый взгляд его позабавил. Он улыбнулся и сказал:

- Думаю, ты хотела бы зайти и выпить с нами чаю.

Я всё ещё была озадачена его "с нами", когда он нежно оторвал мою руку от цепочки, в которую я по-настоящему вцепилась, и потянул меня в просторный вестибюль.

- Не порви её.

Я стряхнула его руку и ответила упрямей, чем следовало бы:

- Я сама могу о себе позаботиться.

Он посмотрел на меня с удивлением, и в тот же самый момент я покраснела.

- Извини, - пробормотала я, запинаясь, - обычно я не бываю такой невежливой.

Он осмотрел меня.

- Что ж, в будущем я постараюсь пропускать мимо ушей твои скверные замечания.

Он издевается надо мной?

- На озере было здорово, - продолжил Кэлам.

Я кивнула и опустила взгляд на свои ноги.

- Теперь ты войдёшь? - спросил он ещё раз.

Я вошла.

Дом внутри был почти таким же впечатляющим, как и снаружи. Где у обычных людей на стенах обои или картины, здесь были книжные полки. Стоял чудесный запах старой бумаги и кожи.

- Где ты прятался целую неделю? - задала я вопрос, который казался мне самым важным, пока мы были наедине.

- Кое-что личное, - коротко ответил он и вошёл на кухню.

Доктор Эриксон поприветствовал меня, а Софи повела к креслу в гостиной. Здесь также на каждой стене висела книжная полка. Даже на полу стояли стопки книг. Ещё нигде, кроме библиотеки, я не видела такое количество книг.

Стол был накрыт изысканной фарфоровой посудой. На нём лежали маленькие сэндвичи и домашние сконы.

- Кэлам, разольёшь, пожалуйста, чай? - попросила Софи. Он кивнул и налил чай в чашки. Мне в нос ударил восхитительный аромат. Наблюдая за мной, Кэлам улыбнулся. Я стеснительно, но с облегчением улыбнулась в ответ. Очевидно, он решил не обижаться и не злиться. Но важным было то, что, по всей видимости, он планировал провести всю вторую половину дня вместе с нами.

Мы пили чай, ели выпечку и разговаривали. Мы рассказывали о школе и смеялись над учителями. Доктор Эриксон поведал о своих путешествиях по острову и предложил мне однажды составить ему компанию.

- Теперь покажи нам наконец свои рисунки, - попросил он. Я почти забыла о них, время бешено мчалось, и на улице уже начало смеркаться. Я взяла свою папку и протянула ему одну картинку за другой. Он долго рассматривал портрет моей матери. Осторожно он провёл пальцем по линиям её лица.

- Она была удивительной женщиной, - проговорил он с благоговением. Краем глаза я заметила, как меня рассматривал Кэлам. Тогда он забрал из рук доктора Эриксона картину.

- Красиво, - серьёзно сказал он.

Все трое внимательно рассмотрели и остальные мои картины.

- Мне бы хотелось повесить их в рамку, - сказала я, убирая рисунки. - Где можно это сделать?

- О, мы можем это сделать. Кэлам очень умелый в таких вещах.

Я взглянула на Кэлама. Провести с ним ещё больше времени, я была совсем не прочь.

- Пойдём, я покажу тебе несколько рамок, - сказал он. - Соберём все, которые сможем найти.

Софи улыбнулась мне.

- Я предупрежу Бри, что ты поужинаешь с нами и немного задержишься. Кэлам может потом тебя проводить.

При мыслях о перспективе остаться с ним наедине допоздна, моё сердце взволнованно забилось. Я начала опасаться, что каждый в этой комнате мог его услышать.

Доктор Эриксон и Кэлам направились со мной в огромный сад, находившийся за домом. Здесь цвело большое количество цветов, из которых большинство я даже никогда не видела.

Они вели меня к старому перекошенному домику на краю грядок через сад, который в свете заходящего солнца выглядел волшебно. Дом был покрыт вьюном. Кэлам со скрипом открыл большую деревянную дверь, и мы вошли внутрь. В нос ударил запах свежей древесины, краски и скипидара. Последние лучи солнца пробивались в помещение, и маленькие пылинки парили в воздухе в тускнеющем свете дня. Я в удивлении осмотрелась. Это помещение было словно из старого фильма. На стенах из кирпича висели сувениры: маски, картины и древние деревянные кресты. На стене висела старая уздечка и как минимум двадцать ржавых подков.

- Мои талисманы, - рассмеялся доктор Эриксон, заметив мой удивлённый взгляд. - Все они из разных стран.

Медленно, чтобы ничего не уронить, я скользнула между столом с инструментами и неготовыми рамами к мольбертам в конце помещения. На них стояли различные холсты с более или менее готовыми картинами. Пейзажи на них выглядели прекрасно, каждая картина сама по себе была произведением искусства. Смогу ли я когда-нибудь рисовать так же? По сравнению с этим, мои рисунки выглядели дилетантской мазнёй.

Пока я любовалась картинами, Кэлам подошёл к стопке старых картинных рам, которые были прислонены к стене. Он рассмотрел каждую из них, прежде чем выбрать три рамы.

- Должны подойти к твоим картинам, как я думаю. - Он понёс рамы к огромному верстаку и забрал у меня из рук папку. - Что думаешь? - спросил он, держа в руках портрет моей мамы в светло-коричневой отделанной изящной резьбой раме. Красивое изделие представило портрет в выгодном свете.

Я кивнула и пронаблюдала, как он ловко вынул заднюю стенку рамы и осторожно достал стекло.

- Почистишь? - попросил он и вручил мне стекло. - Там стоит стеклоочиститель, а тряпку найдёшь на полке.

Пока я основательно начищала стёкла, Кэлам изучал картинные рамы в поисках маленьких повреждений. Затем на эти места он аккуратно нанёс подходящую краску и лак.

Закончив, я села рядом с ним на верстак и рассматривала его сконцентрированное лицо, пока он работал.

- Я поищу Софи, справитесь сами? - спросил доктор Эриксон. Я совсем забыла о его присутствии.

Кэлам продолжал молча работать, пока я наблюдала за ним. Его лицо излучало силу и грацию. Мне очень хотелось коснуться его щеки. В очередной раз мне бросились в глаза его длинные тонкие пальцы. Я нервно сглотнула, представив, как он касается меня ими. Это было глупо. С чего вдруг он будет проявлять ко мне больший интерес, чем ко всем тем девушкам, которых, по словам Амели, он отверг?

Он вдруг улыбнулся.

- Что такое? - спросила я.

Кэлам покачал головой, но никакого ответа не последовало. Наверняка он заметил мой пристальный взгляд.

Быстрым движением он положил портрет в раму, надел заднюю крышку и закрыл крепления. Затем он развернул картину к свету.

Идеально.

Он положил её мне на колени и взял следующий рисунок, который я нарисовала на утёсах. В тот день у моря был необычный синий цвет, и мне почти удалось, смешав краски, получить тот же оттенок. Пока Кэлам смотрел на рисунок, мне пришло в голову, что сегодня его глаза точно такого же цвета.

В тот день мы были с Питером на утёсе до захода солнца. Спокойное, но опасное настроение, которое излучало тогда море, отчётливо узнавалось на картине.

- Не хочешь рассказать, что произошло с твоей матерью? - перебил Кэлам мои мысли.

Я сглотнула. В течение многих недель после смерти моей матери я пыталась не говорить о ней и даже не думать. Мне казалось, так мне будет легче справиться.

Кэлам не давил на меня. Он дождался, пока я решусь ответить. Я заглянула ему в глаза и поняла, что могу доверять ему. Я глубоко вздохнула и, запинаясь, рассказала об аварии и о том, когда видела её в последний раз. Кэлам отложил картинную раму в сторону и прислонился к столешнице рядом со мной.

Когда я закончила рассказывать, он молча посмотрел на меня. На мои глаза навернулись слёзы и тут же побежали по щекам. Кэлам стёр их.

- Мне очень жаль, - прошептал он и, обвив вокруг меня руку, притянул к своей груди. Я прислонилась к нему. Он пах солнцем и морем.

- Почему ты так делаешь? - Я не решалась взглянуть на него, но надеялась, что он меня не отпустит.

- Что ты имеешь в виду? - спросил он, поглаживая меня по волосам.

- Ты игнорировал меня неделями напролёт, - напомнила ему я. - А сейчас ты совсем другой.

- Я не знаю. - Его голос звучал озадачено. - Уже когда я увидел тебя в первый раз, как ты растрёпанная сидела рядом с китом, у меня было такое чувство, что ты не сулишь мне ничего хорошего.

Я в возмущении выпрямилась.

- Ты ведь даже не знал меня.

Он улыбнулся, и мой гнев вмиг испарился.

- Я сказал, это было чувство. Ты стояла в воде, цепляясь за кита, и тогда я знал, что мне нужно остерегаться.

- И? Сейчас ты передумал?

- Именно, - ответил он, освобождая меня и отворачиваясь к рамам.

Я с недоверием смотрела на него. Всё-таки сейчас он не был готов продолжить объяснять свои перемены настроения.

- Почему ты не живёшь со своими родителями? - спросила я.

Он покачал головой и ответил без каких-либо церемоний:

- Я никогда не знал своих родителей. - Его тон не терпел никаких дальнейших вопросов на эту тему. - Мне кажется, эта картина самая красивая, - сказал он, и я посмотрела на рисунок перед ним. - Я тут подумал... - он медлил.

- М-м?

- Подаришь мне её?

Я уставилась на него. Он это серьёзно?

- Я бы повесил её в своей комнате. - Его голос звучал немного нервно.

- Конечно, если она тебе так нравится, - ответила я, смущённая его неожиданной похвалой.

Он взял белую раму, осмотрел её и отложил в сторону. Затем он проложил себе дорогу к стопке картинных рам и некоторое время капался в них. Наконец он вытащил простую светло-серую деревянную раму и, рассмотрев её, остался довольным. Картина испытала на себе такую же тщательную заботу, что и портрет моей матери. Я молча сидела рядом, предаваясь своим мыслям.

- Уже поздно, - сказал Кэлам, когда закончил. - Остальные картины я обрамлю в следующий раз, если ты хочешь?

- Если я смогу наблюдать за процессом?

- С удовольствием.

Он обхватил рукой мою талию и опустил с верстака. По телу побежало покалывание от его прикосновения. Он позволил скользнуть мне на пол, и его непосредственная близость как всегда сводила меня с ума. Мне пришлось сдерживаться, чтобы не положить свою голову на его мускулистую грудь, которая была ко мне так близко. Тут он отошёл в сторону и взял картины.

- Пора ужинать.

Мы молча вошли в дом. Дистанция, которую он соблюдал, наверняка была намеренной. Софи и доктор Эриксон любовались обрамлёнными картинами.

- Я хотел показать портрет твоей матери, который я нарисовал, - сказал доктор Эриксон.

Мы с Кэламом последовали за ним в соседнюю комнату, которая оказалась чем-то вроде библиотеки, хотя это определение подходило для всего дома. У стен стояли книжные стеллажи, достававшие до тёмно-синих потолков, а на столах, которые были расставлены по комнате, также лежали стопки книг. Уютные кресла, покрытые клетчатым материалом, и лампы для чтения дополняли обстановку.

Пока доктор Эриксон рылся в своих папках с рисунками, Кэлам подошёл ко мне.

- Его семья уже вечность собирает старые книги. Ты найдёшь здесь такие сокровища, за которые многие коллекционеры отдали бы целое состояние. У него бесчисленное множество первых изданий.

Теперь я была удивлена ещё больше.

- А, вот он! - воскликнул доктор Эриксон и достал пожелтевший лист из одной из папок.

Он поднёс его к лампе, и мы подошли ближе. Это был рисунок карандашом.

- Здесь ей примерно столько же лет, сколько и тебе сейчас. Она часто приходила к нам рисовать. Я показывал ей разные техники. Она была талантливой.

Я озадачено посмотрела на него. Моя мама рисовала. Кэлам осмотрел меня и осторожно подтолкнул к креслу.

- Она никогда не рассказывала мне этого. - Я взглянула на доктора Эриксона.

- Очень похоже на неё. Тогда она хотела оставить всё позади. Не думаю, что это было верным решением. Но она была упряма. Если она приняла решение, её невозможно было переубедить.

Я точно знала, что он имеет в виду.

Доктор Эриксон отвернулся к своим папкам.

- У меня ещё осталась её последняя картина, которую она нарисовала у нас. В целом, она готова. Твоя мама хотела лишь поработать над некоторыми деталями. В этих вещах она была перфекционисткой.

Он достал лист, и я уставилась на картину, которая выглядела слишком реалистичной, а не так, будто она была нарисована. На рисунке был изображён сад Эриксонов в своём полном великолепии. Каждый отдельный цветок был нарисован с любовью. Старая обвитая вьюном мастерская выглядела так естественно, что можно было подумать, вот-вот кто-то побежит по картине и потянет за дверь.

- Можешь забрать рисунок, теперь он принадлежит тебе.

Я сглотнула.

Кэлам сел на подлокотник кресла и взял меня за руку.

- Ужинать! - Послышался голос Софи за дверью. Я с облегчением покинула комнату, которая была наполнена воспоминаниями о моей матери.

- Мне уже пора собираться домой, - неуверенно сказала после ужина.

- Уже поздно, - ответила Софи. - Кэлам, проводи, пожалуйста, Эмму домой. Мы не можем позволить ей пойти одной.

- Да что может случиться? - возразила я без особого энтузиазма в надежде, что Кэлам меня всё-таки проводит.

Он не отреагировал на моё возражение и взял картину в раме со стола.

- Идём?

- Всё было прекрасно, - я поблагодарила Эриксонов.

- Приходи к нам ещё.

Они улыбаясь попрощались со мной.

Мы тихо шли рядом друг с другом.

- Ты задумывалась, какие ещё тайны скрывала от тебя твоя мама? - Кэлам прервал молчание.

- Очевидно, имеются вещи, которых я о ней не знала.

- Ты знаешь своего отца?

Я покачала головой.

- Нет. Она никогда мне о нём не рассказывала, и однажды я просто перестала спрашивать. Она всегда расстраивалась, когда я начинала задавать вопросы.

Он понимающе кивнул. Я кинула на него взгляд со стороны.

- Где ты жил, прежде чем переехать к Эриксонам?

Он с усмешкой взглянул на меня.

Я не хотела настаивать, поэтому закусила губу и предалась своим мыслям, которые Кэлам больше не прерывал.

- Хочешь зайти? - спросила я, когда мы подошли к моему дому. Он слегка качнул головой и вручил мне картину.

- Было здорово, что ты пришла. Я буду ждать с другими картинами, когда ты снова заглянешь. - Он посмотрел мне в глаза. Со знакомым чувством в животе я развернулась и зашла в дом.

Глава 7

- Эмма?

Итан вернулся домой, когда уже совсем стемнело. Я сделала домашнее задание и написала Дженне электронное письмо, в котором подробно рассказала о Кэламе. Её интересовало всё, вплоть до мельчайших подробностей, и моё сердце билось в два раза быстрее, пока я описывала каждый его взгляд, каждое его слово.

Я сбежала вниз по лестнице и споткнулась на последней ступеньке, когда увидела, кто стоял рядом с Итаном. Мне улыбался Кэлам. Итан, казалось, не заметил моего замешательства и как ни в чём не было повесил своё пальто в шкаф, продолжая говорить:

- Сегодня я был у доктора Эриксона, ну, знаешь, чтобы поспрашивать, знает ли он кого-нибудь, кто бы мог дать тебе уроки игры на гитаре. К сожалению, по близости никого нет. Но Кэлам оказался так любезен, что предложил свои услуги. Он хорошо играет, но это ты уже знаешь. Если у тебя есть желание, он может заниматься с тобой раз в неделю. Что скажешь? - Теперь он наконец посмотрел на меня.

- Э-э. - Я откашлялась. Вразумительные предложения мне давались с трудом. - Без проблем. Можем попробовать.

Кэлам снова мне улыбнулся, и моё сердце в груди совершило кувырок. И как он это делает?

- Хорошо. - Кажется, Итан не почувствовал нервозности в моём голосе. - Проводи Кэлама в свою комнату и покажи, что ты уже умеешь играть. - С этими словами Итан развернулся и ушёл на кухню.

Мы смущённо стояли друг напротив друга, что означало, я стояла смущённо, а он самоуверенно ухмылялся.

- Мы пойдём? - спросил он. - Если ты не хочешь, чтобы я занимался с тобой... я могу уйти. - Он замолк в ожидании моего ответа, а я пыталась упорядочить свои мысли. - Но вообще-то, я бы предпочёл остаться, - добавил он через пару секунд.

Я взглянула на него.

- Нет, не уходи, - пробормотала я и направилась в свою комнату.

С любопытством он осмотрел каждую деталь в моей комнате, а я стеснительно молчала.

То, что комната была не особенно большой, до сих пор меня не заботило. Но, казалось, с Кэламом она словно сжалась ещё больше. Его присутствие полностью заполняло пространство. К счастью, здесь было хоть какое-то подобие порядка. Кэлам с интересом рассмотрел картину, которая висела над кроватью.

- Действительно красиво.

- Не помню, поблагодарила ли я тебя?

Он закачал головой.

- Я сделал это с удовольствием. Если тебе нравится, я обрамлю и другие картины. Они всё ещё в мастерской, ты хотела вернуться за ними.

Он думал об этом. Я не была уверена, имел ли он в виду всерьёз своё предложение. Я бы пошла в дом пастора уже на следующий день, но в школе Кэлам был отстранён. Время от времени он бросал на меня взгляд или улыбался - не больше. Это внушало мне неуверенность больше, чем я могла признать.

- Я могу зайти, - нерешительно сказала я.

- Хорошо, я буду жать тебя.

Он расчехлил гитару и попросил меня показать, что я играла до этого. Я показала свои нотные листы.

- Мне бы хотелось выучить песни, которые ты играл с Эйданом на озере, - попросила я.

- Хорошо. Не проблема. По понедельникам было бы неплохо.

Понедельник - не лучший вариант. Обычно я ничего не делала по понедельникам. На всякий случай.

Я ненавижу понедельники, сколько себя помню. Если в моей жизни случалось что-то плохое, оно случалось в понедельник. Свой первый молочный зуб я потеряла в понедельник, и Зубная фея забыла про меня. Я была уверена, что в любой другой день недели она бы пришла. Мой первый день в школе был в понедельник, и вместо лилового кулька с подарками я получила зелёный. В понедельник я сломала ногу на уроке физкультуры, когда мне было одиннадцать. Даже авария моей мамы случилась в понедельник. Возможно, это неплохая возможно улучшить моё представление об этом дне недели, подумала я, не осознавая, что при этой мысли я улыбнулась.

- Что с тобой? - Кэлам вопросительно уставился на меня.

Я покачала головой.

- Секрет.

- Расскажешь?

Я снова покачала головой. Он самонадеянно посмотрел мне в глаза.

- Когда-нибудь обязательно.

- Забудь, - ответила я.

- Не возражаешь, если мы будем встречаться в другом месте? Комната слишком маленькая и... - Он посмотрел на меня своими синими глазами, и я была уверена, он тоже чувствовал напряжение, царившее в комнате. - Я знаю одно чудное местечко. Там мы сможем спокойно заниматься, если будет достаточно тепло, - объяснил он.

Я кивнула. Кэлам собрал свои вещи и посмотрел на меня с каким-то призывом. Я тут же поднялась на ноги и проводила его к двери. Я прислонилась к дверному косяку, глядя ему вслед. Через пару метров он повернулся и махнул мне рукой. Я с улыбкой помахала ему в ответ.

В приподнятом настроении духа я побежала в комнату Амели, чтобы рассказать ей, что только что произошло.

- Кто бы мог подумать? - Она встряхнула своей копной волос. - Значит ли это, что я ошибалась? Очевидно, тебя он считает интересней Валери. Умно с его стороны.

В порыве радости я обняла её.

- Я буду с ним наедине. Ты только представь!

- Только будь осторожна, - предостерегла меня Амели. - Перемена его взглядов подозрительна. Я не хочу, чтобы он сделал тебе больно.

Я проигнорировала её опасения.

Выходные тянулись безжалостно долго. Вечером воскресенья я была настолько измотанной, что заснула за обеденным столом.

- Эй, что с тобой, Эмма? - Толкнул меня Питер.

- Я выдохлась. Извините, я пойду в кровать.

- Надеюсь, ты не заболела? - озабочено спросила Бри.

- Нет-нет, всё в порядке. Я просто устала.

Я поплелась в свою комнату и тут же уснула без каждодневных водных процедур.

В понедельник занятия в школе проходили со скоростью черепахи, и мне становилось всё неспокойней. Вернувшись с Амели домой, мои мысли вращались только вокруг Кэлама и нашей с ним встречи. Что, если он не придёт? Сегодня в школе мы виделись в кафетерии. Он улыбнулся мне, но мы не разговаривали. И куда он меня поведёт? Что я должна надеть?

Я наполнила ванну горячей водой и скользнула в неё. Я оставалась под водой так долго, насколько смогла задержать дыхание. Потом я щедро намылила волосы шампунем и промыла их ополаскивателем Амели. После ванны я почувствовала себя гораздо лучше. Но я знала, что долго это не продлится. Я натянула джинсы, лиловую рубашку и уселась на кровать. Ещё один час. Я вскочила и побежала на кухню. Мне нужно выпить чай, от кофе я стану ещё нервознее. Вошла Амели и забрала у меня из рук электрический чайник.

- Сядь, - приказала она, и я беспрекословно послушалась. - С такими нервами ты разобьёшь мамины чашки. Я сделаю тебе чай, а ты успокойся и сделай вдох и выдох. Я больше не могу смотреть на это. Уже в машине ты была сама не своя. Это же не первое свидание в твоей жизни. - С навязчивой заботой она покачала головой.

Вопреки своей воле я рассмеялась и слегка расслабилась.

- Это не свидание, - ответила я.

Я выпила чай, который Амели поставила передо мной, и пока ополаскивала кружку, я выглянула в окно. Моё сердце подпрыгнуло, когда я увидела Кэлама, подходящего к дому. До трёх ещё оставалось полчаса.

- О, о, - заговорила Амели рядом со мной, - кто-то не смог дождаться. - Она хитро ухмыльнулась. - Хорошего вам времяпрепровождения. - С этими словами она ушла в гостиную, оставив меня с грохочущим сердцем.

После того, как раздался звонок в дверь, я подождала пару секунд, чтобы собраться, потом побежала к двери и открыла ему.

- Привет, я бы начал уже сейчас, если ты не возражаешь... - Неужели я слышу в его голосе неуверенность?

- Без проблем. Я готова. Я только возьму гитару.

Мы шли бок о бок в направлении леса.

- Куда мы идём?

- Позволь удивить тебя, - ответил он.

Дальше мы шли молча.

- Как прошли твои выходные? - вдруг спросил он.

- О, медленно. Я была рада, когда наконец наступил понедельник, - болтала я напропалую.

- Ты обрадовалась школе? - Он посмотрел на меня со стоны.

Что я должна была ответить на это? Что я не могла дождаться, когда снова его увижу? Я пожала плечами. К счастью, он больше не стал задавать вопросов. Вряд ли я могла дать на них ответы, в конце концов, мне не хотелось спугнуть его.

В лесу становилось прохладнее. Я начала дрожать, покрываясь мурашками.

- Тебе нужно было взять с собой куртку, - неодобрительным тоном заметил Кэлам.

- Тебе нужно было сказать, что мы пойдём в лес, - парировала я.

- Гм, - он осмотрел меня серьёзным взглядом. Потом Кэлам достал из чехла для гитары тонкий шерстяной свитер. Я скользнула в него, и сразу стало так приятно тепло.

Я его расстроила? Сожалеет ли он, что предложил заниматься со мной? Я оценивающе взглянула на Кэлама, но было невозможно что-то распознать по его выражению лица. В любом случае, выглядел он напряжённо. Урок обещает быть весёлым...

- Теперь уже не томи. Скажи, ещё далеко? - спросила я, чтобы нарушить молчание.

- Там впереди небольшая поляна с крохотным прудом. Там очень спокойно и красиво. Я часто туда прихожу, чтобы меня никто не беспокоил. Местные жители не ходят в лес, - рассказал он.

Не понимая, я встряхнула головой.

- Что такого в этом лесу? Тролли, эльфы, оборотни?

- Да, примерно так они и думают. В Шотландии много мифов, и тебе не следует смеяться над ними. Обычно в каждом из них есть доля правды. Даже если ты не веришь во все эти вещи... иногда идти в лес бывает действительно опасно.

Я определённо сказала что-то не так. Его губы превратились в прямую линию. У меня не нашлось ответа на его слова.

Мы добрались до поляны. Тишина укутала меня словно шёлковый платок. Ветер, шелестевший в листве берёз и елей, мягко пробежал над водой, бьющейся волнами о берег.

Кэлам молча осмотрел моё лицо, пока я оглядывалась вокруг.

- Я пообещал слишком много?

Я покачала головой.

- Такое чувство, что крохотные феи порхают среди деревьев. Здесь словно в сказке, заколдованное место.

Мы в молчании посмотрели на воду.

- Когда я была маленькой, мы с мамой часто устраивали пешие прогулки. В выходные, когда она не работала, мы вместе ездили в национальный парк, - вспомнила я. - Мы часами гуляли по лесу. Жарили сосиски и бросали картошку в угли. Я часто обжига себе пальцы, потому что мне никогда не хватало терпения дождаться, пока она остынет.

Я почти ощущала запах жареного мяса и обуглившегося картофеля, когда вспоминала об этом.

Кэлам молчал.

- Когда темнело, она рассказывала мне об эльфах, русалках, фавнах или водяных. Легенды о войне, любви, ревности и смерти. Я любила эти истории, и мне всегда было мало. У неё в голове был бесконечный запас историй. - Я улыбнулась воспоминаниям и посмотрела на Кэлама. Его взгляд был серьёзным. - Извини, - пробормотала я смущённо. - Я снова ударилась в воспоминания.

- Продолжай, - попросил он тоном, не терпящим противоречий.

- Когда она рассказывала, её голос звучал теплее, чем обычно. Мне казалось, я могу видеть фей, танцующих в огне. Каждый раз ей приходилось рассказывать одни и те же истории. Часто после них у неё стояли слёзы в глазах, которые она тайком стирала. Тогда я не понимала этого, но сейчас я думаю, она скучала по родине. В палатке, чтобы уснуть, я прижималась к ней, потому что меня пугала её внезапная грусть. Чем старше становилась я, тем реже становились наши прогулки, а вместе с ними и её сказки. Я долго не думала об этом. Но это место... Она всегда описывала Шотландию именно так.

Кэлам кивнул и, не обронив ни слова, сел на траву и начал доставать гитару и ноты из чехла. К моему облегчению, его взгляд был мягким.

- Давай, садись ко мне. Я принёс кое-какие ноты. Давай выберем, что мы будем играть.

Медленно я опустилась на траву рядом с ним.

Кэлам сыграл несколько песен, чтобы я могла выбрать, какую из них захочу учить. И мне ничего бы не стоило, всё время слушать только его.

Вместе мы выбрали две кантри-песни, которые мне понравились. Он терпеливо показывал мне, как правильно зажимать аккорды, затем мы играли песни вдвоём.

Дата добавления: 2015-08-28