Информативная точность реализуется как степень определенности предмета изучения, освещение связи этого предмета с однопорядковыми и разнопорядковыми явлениями, демонстрация методов исследования, выявление внутренней структуры предмета и т.д. Чем точнее научное обозначение предмета, тем больше различных содержательных признаков выделяется в понятии об этом предмете. Гиперсемантизация в научном тексте выражается прежде всего в сигнификативной плотности предмета изучения.
Эмотивная точность реализуется как актуализация образов, связанных с темой текста. Образы интегральны, подвижны, личностны. Гиперсемантизация в художественном тексте выражается, на наш взгляд, в динамике образов:
I do not know much about gods; but I think that the river Is a strong brown god - sullen, untamed and intractable, Patient to some degree, at first recognised as a frontier; Useful, untrustworthy, as a conveyor of commerce; Then only a problem confronting the builder of bridges. The problem once solved, the brown god is almost forgotten By the dwellers in cities - ever, however, implacable, Keeping his seasons and rages, destroyer, reminder Of what men chose to forget. Unhonoured, unpropitiated By worshippers of the machine, but waiting, watching and waiting....The river is within us, the sea is all about us. (T.S.Eliot). - "О богах я немного знаю, но думаю, что река - Коричневая богиня, упрямая и неукротимая И все-таки терпеливая, служившая прежде границей, Полезная и ненадежная при перевозке товаров, А потом - лишь задача при наведенье моста. Мост наведен, и коричневую богиню В городах забывают, будто она смирилась. Но она блюдет времена своих наводнений, Бушует, сметает преграды и напоминает О том, что удобней забыть. Ей нет ни жертв, ни почета При власти машин, она ждет, наблюдает и ждет....Река внутри нас, море вокруг нас. (Пер. А.Сергеева).
Философская лирика Т.Элиота гиперсемантична: в данном отрывке образ реки ассоциативно разворачивается в виде языческого бога (не богини!), вроде бы покоренного человеком, преобразователем природы, но не смирившегося. Образ реки, текучести связан с классической антиномией "чаша чувств - меч рассудка", а отсюда и известное в европейской культурной традиции противопоставление Диониса и Аполлона, темного иррационального и светлого рационального начала в человеке. "Река внутри нас" - это природное начало в человеке, которому враждебна как внешняя, так и внутренняя стихия. Наша интерпретация данного фрагмента стихотворения субъективна: поэзия рассчитана на субъективную интерпретацию, ведь язык поэзии, подобно языку музыки, относится к "мягким языкам" на шкале интерпретируемости у В.В.Налимова [1979]. В этом смысле справедлив афоризм Э.Костелло: Writing about music is like dancing about architecture - "Писать о музыке - все равно, что танцевать об архитектуре".
Проблема гиперсемантизации пересекается с проблемой выразимости смысла в тексте. Все ли выразимо в тексте? "Мысль изреченная есть ложь" - эти слова Ф.И.Тютчева напоминают нам о невыразимости полного смысла в тексте, о том, что слово неспособно вместить все богатство мысли и чувства. Существует языковой порог, за которым путь к точности переходит в абсурд, принципиально открытое для любого толкования шизофреническое послание или ложь. Это - объективная невыразимость смысла. Вместе с тем мир вербализуем, иначе бы не было взаимопонимания, вытекающего из языкового общения. "Являясь семиотической системой," пишет Л.Н.Мурзин, "язык способен выразить чувства, представления, образы, но не непосредственно, а путем возбуждения прежних впечатлений и аналогий" [Мурзин, Штерн,1991:23]. Здесь речь идет о субъективной невыразимости смысла. Если посмотреть на проблему выразимости смысла как на проблему коммуникативной компетенции, то правомерна модель в виде "шкалы мастерства", на одном полюсе такой шкалы находятся невнятные бормотания ("mutterances"), а на другом - точная, артикулированная речь, прорыв в выразимость ("breakthrough"). Пространство между полюсами заполнено обыденным разговором [McDermott,1988:44]. Данная схема может и должна быть дополнена социолингвистической координатой уместности. Есть ситуации, когда бормотание уместно, а четкая речь может вызвать сомнения в искренности (разговор на интимной дистанции). Подчеркнем, что гиперсемантичное общение не симметрично гипосемантичному общению в том смысле, что человек, способный точно обозначить предмет речи, может перейти на бытовой уровень общения. Но выйти на бытийный уровень общения человеку, владеющему только бытовым коммуникативным уровнем, крайне сложно. Гиперсемантизация есть прорыв сквозь бытовое общение в бытийное общение.
Гипосемантические словоупотребления являются субститутами стандартных слов: "What'd he say to you?" - "Oh...well, about life being a game and all. And how you should play it according to the rules. I mean he didn't hit the ceiling or something." (J.D.Salinger). Элементы, создающие размытость речи ("Жизнь - это игра и вообще"), выполняют контактоустанавливающую функцию в виде непринужденного, естественного поведения. Непринужденность мыслится как заявка на искренность, т.е. характеризует субъекта коммуникации в соответствии с его интенциями и установками общения как противника официальных мероприятий и банальных истин. Субстандартное общение весьма типично для подростков, в том числе и для Холдена, героя повести Дж.Сэлинджера "Над пропастью во ржи".
Функциональная гиперсемантизация часто эксплуатируется людьми, стремящимися выглядеть более образованными, чем они есть на самом деле. В нормативных справочниках выделяются так называемые "стильные слова" (stylish words) в противоположность "рабочим словам" (working words). Например, ameliorate - improve, catarrh - cold, comestibles - food, dwell - live, edifice - building, integrate - combine, terminate - end, viable - workable (DMEU). Стильные слова - это не к месту употребляемые термины. Подобные словоупотребления иначе называются претенциозными словами. Так, слово deem является стилистически маркированным претенциозным синонимом глагола think - "думать, полагать". В синонимическом словаре deem характеризуется следующим образом: it distinctively stresses judgement rather than reflection (WNDS), на первый план выдвигается суждение, а не размышление. Именно поэтому данное слово терминологически употребляется в юридических текстах: this very formal word has a necessary meaning in the legal sense of assuming something to be a fact, as when people who make no overt objection to a measure are deemed to have consented to it. Deem is otherwise a facetious or pretentious word for think (LGEU). В юридическом смысле данный глагол означает "считать фактом", в обыденном общении это слово звучит претенциозно. Люди, не к месту употребляющие непонятные им термины, часто становятся объектами пародий, подобно поэту-халтурщику Ляпису из романа "Двенадцать стульев": "Волны перекатывались через мол и падали вниз стремительным домкратом" (И.Ильф, Е.Петров).
В синтактическом отношении изменение речевого регистра выражается как гиперлинеаризация и гиполинеаризация текста. Мы имеем в виду степень синтаксической сложности текста и степень соответствия речевых жанров (повествование, описание, поддержание контакта и др.) жанровому прототипу. Линейная сложность текста выражается в его подчинительных структурах, анафорах, союзных словах и их эквивалентах, различных вводных элементах. Синтаксическая сложность текста связана с текстовой гиперсемантизацией. Именно синтаксис высказывания является первичным показателем развернутого либо ограниченного кода. Гиполинеаризация выражается не только в примитивном синтаксическом оформлении текста, но и в характерном эгоцентризме автора, не умеющего встать на позицию адресата, показать чужую точку зрения, сориентировать слушателя или читателя относительно времени, места и действующих лиц, последовательно изложить ход событий (события, образы, люди, собственные эмоции рассказчика образуют в таких случаях некую однородную цепь, скрепляемую гипосемантичными образованиями "и вообще", "и тому подобное", "и так далее") [Schatzmann, Strauss,1972].
В прагматическом отношении изменение речевого регистра - это гиперпрагматизация и гипопрагматизация текста, т.е. увеличение либо уменьшение степени воздействия на адресата. Способы увеличения воздействия на адресата многообразны, к ним относятся, в частности, многие стилистические и риторические приемы, способы аргументации, перевод значимой для адресата информации в подтекст. Степень воздействия на адресата в научном тексте увеличивается не только вследствие глубины идеи и логичности изложения материала, но и в результате парадоксальности поворота авторской мысли или своеобразного сокращения дистанции общения. Например, в предисловии к монографии мы читаем: It goes without saying that the reader should feel free to disagree frequently and strongly with my opinions. All my friends do. (G.Sampson). Читатель становится, таким образом, доброжелательным критиком автора.
Уменьшение степени воздействия на получателя речи может быть вызвано многими причинами и обычно не входит в намерения отправителя речи. В тех случаях, когда автор текста ставит перед собой цель "закрыть текст", сделать его неинтересным и непреодолимым для определенной категории читателей, такая цель реализуется, главным образом, с помощью гиперсемантизации текста. Примером могут служить многочисленные научные, философские и теологические труды. Намеренное сокращение количества читателей способствует поддержанию определенного уровня качества в той или иной сфере культуры. Мы возвращаемся к понятию социального статуса - в данном случае речь идет о статусе эксперта, способного понять и оценить идею вне зависимости от формы ее выражения.
Рассматривая статусно-стилистическое значение в прагматическом аспекте, мы анализируем некоторые лексические способы выражения статусного неравенства, а также взаимосвязь текста и подтекста в выражении статусно-модально-оценочного признакового комплекса.
Слова с выраженным оценочным и оценочно-статусным значением гиперпрагматичны по определению и рассматривались в данной работе выше. Вне рассмотрения осталась группа слов, примыкающая к стильным словам, а именно - модные слова. Статусные различия между людьми прослеживаются в особых выражениях, с помощью которых часть населения пытается обозначить свою исключительность. Речь идет о выражениях, известных под рубрикой "U" and "Non-U" (Upper and Non-Upper) [Ross,1956]. В известной мере выражения элиты - это дань моде, т.е. универсальное требование к тем, кто хочет добиться успеха: "Не отставать от жизни!" В 1956 году, по данным А.Росса, считалось престижным говорить to have one's bath - "принять ванну", а не to take a bath; looking glass - "зеркало", а не mirror; wireless - "радио", а не radio; table-napkin - "салфетка", а не serviette [Ross,1956:29-32]. Показателем принадлежности говорящего к престижной или непрестижной группе людей служило слово pardon - "извините". Представители непрестижных групп использовали это слово значительно чаще, чем представители престижного общественного слоя, в частности, в ситуациях переспроса (если адресат недослышал, он должен сказать "What?", а не "Pardon?"), в ситуации извинения ("Sorry", а не "Pardon"), в случае икоты (воспитанный человек промолчит). Носители непрестижной речи, в свою очередь, с презрением относятся к тем, кто щеголяет модными и принятыми в свете выражениями, и называют таких людей и стиль их поведения la-di-da - pretending to be in a higher social position than one actually is, by use of unnaturally delicate manners, ways of speaking, etc (LDCE). Данное слово, как показывает определение, характеризует тех, кто хочет выглядеть выше по социальному статусу, используя неестественно изящные манеры и выражения речи. Отметим звукоподражательное происхождение этого слова: по нашим наблюдениям, фонетическая карикатурная имитация характерна для субстандартного общения, для общения недостаточно образованных людей.
Развивая идею А.Росса о престижных и непрестижных словах, Ф.Мартин опубликовала следующие контрастные пары слов (первое слово относится к непрестижному, второе - к престижному стилю общения): аптека - the drugstore / the pharmacy; Европа (для англичан) - Europe / the Continent; богатый - rich, affluent / wealthy; софа - a sofa / a coach; кладбище - the graveyard, the cemetery / the memorial park; проигрыватель - record player / turntable; железнодорожная станция - railroad station / train station; Библия - the Bible - Scriptures; часы - a watch / a timepiece; портфель - a briefcase / an attache case; подарок - a present / a gift; кухонная печь, плита - a stove / an oven; розетка электрическая - a socket / a fixture; аквариум - a fishtank / an aquarium; книжные полки - shelves / wall system; кустарник возле дома - the bushes / the shrubs (Herald Tribune).
Использование престижных выражений является индикацией статуса говорящего, который заявляет тем самым о своей принадлежности к престижным слоям общества. Здесь необходимо сделать некоторые комментарии. Во-первых, использование в речи престижных выражений означает желание занимать определенную позицию, а не фактическое занятие этой позиции. В этом моменте состоит существенная разница между людьми, использующими, например, престижное британское произношение, и людьми, употребляющими в речи модные элитарные выражения. Произношение есть помимовольный индекс социального статуса, попытка имитации произношения обычно быстро раскрывается теми, кто получил образование в закрытых интернатах типа Итона. Попытка следовать престижному произношению без должного образования неизбежно наталкивается на ошибки гиперкоррекции. Во-вторых, в ряде случаев новые обозначения соответствуют качественно новым реалиям, особенно в сфере бытовой техники. Как правило, новинки бывают более дорогими и поэтому действительно сначала занимают место в домах богатых людей. Представители нижней ступени среднего класса, для которых в первую очередь характерна гиперкоррекция, подменяют понятия, называя свой проигрыватель стереосистемой или квадрофоником. Посмотрев телесериал "Рабыня Изаура", советские люди стали часто называть свои маленькие дачные участки словом "фазенда". В лингвистической литературе отмечено, что людям свойственно любое фонетическое варьирование связывать с семантическим противопоставлением: на вопрос, есть ли разница между предметами, именуемыми словом vase в британском и американском произносительных вариантах [va:z / veiz], носитель языка ответил, что первым словом он называет большие вазы, а вторым - маленькие [Лабов,1975:166]. Новое слово, обозначающее предмет, неизбежно вносит новый оттенок значения. Снобы могут не знать, в чем состоит специфика нового предмета в семантическом отношении, для них существенна социально-статусная сторона предмета. В-третьих, престижные слова могут свидетельствовать о семантическом сдвиге непрестижных слов. Так, слово stove - "печь" употребляется в современном английском языке главным образом в ситуациях обогревания, поддержания тепла, отсюда - использование этого слова для обозначения туристской портативной печки, печи для обжига и т.д., oven - "печь, плита" служит для приготовления пищи. Иначе говоря, выбор престижного слова объясняется не только социальными, но и семантическими причинами. Но подчеркнем: социолингвистический фактор употребления слов является доминирующим. Гипертрофия социальной стороны предмета представляет собой заявку на уважение и признание. Следует также отметить, что престижные слова, как и многие другие признаки моды, характеризуются недолговечностью в языке и в этом смысле сближаются со сленгом.
К числу модных словечек относятся также некоторые слова, используемые как пустые заполнители, например, actually, basically, by and large (OMEU). К таким словам примыкают клишированные газетные выражения, называемые термином journalese, например, normalize, permanentize, prioritize, respectabilize; framework; breakthrough; psychological moment (OMEU,ChW).
Дж.Оруэлл показывает, как клишированные выражения затемняют первоначальное значение слов на материале отрывка из книги "Экклезиаст": "I returned and saw under the Sun, that the race is not to the swift, nor the battle to the strong, neither yet the bread to the wise, nor yet riches to the men of understanding, nor yet favour to men of skill, but time and chance happeneth to all." - "И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, и не у разумных - богатство, и не искусным - благорасположение, но время и случай для всех их" (Экклезиаст,9:11). В бюрократически-стилизованном изложении этот отрывок мог бы принять, согласно Дж.Оруэллу, следующий вид: "Objective consideration of contemporary phenomena compels the conclusion that success or failure in competitive activities exhibits no tendency to be commensurate with innate capacity, but that a considerable element of the unpredictable must invariably be taken into account" [Цит. по: Leech,1974:59]. - "Объективное рассмотрение явлений, имеющих место в настоящий период, приводит к выводу о том, что успех в состязательной деятельности не обнаруживает зависимости от внутреннего потенциала соответствующей деятельности, но значительный элемент непредсказуемых обстоятельств должен непременно приниматься в расчет". Назначение такого речевого приема состоит в "красноречивом умалчивании" и в подавлении потенциального адресата, который, будучи не в состоянии понять смысл сложного словесного салата, перестает анализировать содержание обращенной к нему информации и переходит в разряд пассивных участников диалога между правительством и народом. Пассивные объекты воздействия легче поддаются манипуляциям. Таким образом понижается статус получателя информации. Семантическая сторона сообщения отступает на второй план, и адресат делает выводы о важности полученной информации только на основании косвенных данных - обстоятельств речи, статуса говорящего, оформления речи. Важно не то, что сказано, а то, как держался говорящий и как он выглядел.
К модным и стильным словам примыкают genteelisms - манерные слова, эвфемизмы, сущность которых состоит в замене обычных слов и выражений на более изящные. Говорящий, использующий манерные слова, пытается произвести впечатление утонченного, хорошо воспитанного человека, но фактически выглядит смешно и нелепо. К числу манерных слов и их стандартных эквивалентов относятся следующие единицы: bosom - breast ("грудь"), enquire - ask ("спрашивать"), expectorate - spit ("плевать"), odour - smell ("запах"), perspirate - sweat ("потеть"), retire - go to bed ("ложиться спать"), soiled linen - dirty clothes ("грязное белье"), sufficient - enough ("достаточно") (DMEU). Наиболее часто к манерным эвфемизмам прибегают представители нижнего слоя среднего класса, и поэтому подобные слова являются речевыми статусными индексами соответствующих людей.
В английском языке выделяется большая группа формальных слов, используемых в официальных ситуациях. Полный список таких слов составляет тысячи единиц. У этих слов имеются нейтральные синонимы, например, accomodation - rooms ("жилье, квартира"), cast - throw ("бросать"), commence - begin ("начинать"), complete - finish ("завершать, заканчивать"), donate - give ("давать"), endeavour - try ("пытаться, стараться"), purchase - buy ("приобретать, покупать") и т.д. Формальные слова отчасти пересекаются с терминами, но во многих случаях не имеют терминологической точности значения. Они выполняют функцию показателей официальности общения и согласуются с другими этикетными индексами ситуации - манерами, одеждой, дистанцией между коммуникантами. Назначение подобных слов - непосредственно выражать статусные отношения. В случае неуместного использования формальные слова свидетельствуют либо о желании говорящего перейти на более официальную дистанцию общения, либо о стремлении перевести общение в шутку, либо о недостаточной речевой компетенции.
Слова высокого стиля соотносимы со словами низкого стиля. Так, наблюдается как бы симметричное соотношение книжной и разговорной лексики в триадах infant - child - kid, associate - fellow - chap, proceed - continue - go on и т.д. Вместе с тем по функции, по сферам употребления и по признаку социального статуса вряд ли можно считать симметричными соотношения "книжное - нейтральное" и "нейтральное - разговорное" слово.
Разговорная лексика тематически отражает ту часть экстралингвистической реальности, которая соответствует сфере бытового общения. Семантика разговорных слов отягощена оценочной, эмоциональной, экспрессивной коннотацией сниженного характера. Преобладают коллоквиализмы, обозначающие отрицательные эмоции. Количественное соотношение примеров коллоквиализмов, обозначающих эмоции, составляет 1:8 в пользу отрицательных эмоций [Кащеева, Чернявская,1980:166,172]. Общее число коллоквиализмов, по данным К.М.Рябовой, составляет в английском языке 3812 словозначений, большинство из которых (64 %) сконцентрировано вокруг негативных понятий [Рябова,1980:6-8]. Субстандартная или нестандартная лексика разбивается на два типа слов: экспрессивная и социально-детерминированная лексика. К первому типу слов относится сленг и вульгаризмы, ко второму типу слов - профессиональные и корпоративные жаргоны и арго [Беляева, Хомяков,1985:41]. С некоторыми оговорками можно объединить поэтизмы, архаизмы и варваризмы в группу слов экспрессивного значения в противоположность терминам как словам социально-детерминированного типа. Вместе с тем формальные слова и эвфемизмы экспрессивны лишь в ситуации несоответствия дистанции общения и средств речи (официальная речь между друзьями в неформальной ситуации экспрессивна так же, как разговорная речь в официальной обстановке), а к терминам формальные слова большей частью не относятся. Соотношение суперстандартных и субстандартных словозначений показано в таблице 14.
Таблица 14.
Соотношение речевого стандарта и социальной детерминации
Признак речевого стандарта общения
Признак социальной детерминации
Социально-детерминированная лексика Социально-недетерминированная лексика
Суперстандартное общение термины и формализмы поэтизмы, архаизмы, варваризмы
Стандартное общение нейтральные слова нейтральные слова
Субстандартное общение жаргонизмы и арготизмы сленг и вульгаризмы
Стилистико-статусное значение проявляется в степени выраженности признака в тексте. Развернутое, эксплицитное выражение признака в тексте мы называем эволютивным усилением признака, а свернутое, имплицитное выражение признака - инволютивным усиление признака.
Эволютивное усиление признака имеет место при повторениях, пояснениях, уточнениях, комментариях. Инволютивное усиление признака связано с ассоциативной плотностью, импликациями, подтекстом. Эволютивное и инволютивное усиление признака представляют собой количественное соотношение текста и смысла. С точки зрения качественного соотношения текста и смысла можно выделить традиционное и авторское усиление признака. Традиционное усиление выражается повышением или понижением голоса в устной речи и соответствующими способами в письменном тексте - графическими приемами, указанием на речежестовые особенности оформления высказывания, а также традиционными стилистическими приемами. Авторское усиление выражается индивидуальной символизацией и специальным кодированием, требующим известной подготовки со стороны получателя речи.
Эволютивное традиционное усиление признака представлено в следующем примере:
Doolittle: I'll tell you, Governor, if you'll only let me get a word in. I'm willing to tell you. I'm wanting to tell you. I'm waiting to tell you.
Higgins: Pickering: this chap has a certain natural gift of rhetoric. (B.Shaw).
В речи героя наблюдается синонимический повтор глаголов, и профессор Хиггинс отмечает эту страсть к риторике.
Авторское эволютивное усиление признака представляет собой расширение и пересмысление значений слов в составе высказывания. Примером такого усиления признаков является гиперсемантизация в художественном тексте. Интерпретация художественного текста - стилистика декодирования - в значительной мере представляет собой анализ авторских эволютивных стратегий.
Традиционное инволютивное усиление признака проявляется в универсальных высказываниях различного типа - пословицах, сентенциях, афоризмах. Универсальные высказывания лаконичны, автосемантичны, их особенности описаны в работах исследователей [Шмарина,1975; Садовая,1976; Манякина,1981; Вяльцева,1985; Гаврилова,1986]. Выделяются следующие характеристики универсальных высказываний: 1) всевременная отнесенность: The only damage handcuffs do is to the human spirit (H.Fast) - "Наручники вредят только человеческому духу"; 2) наличие кванторов всеобщности - наречий, местоимений, отрицаний: Every bullet has its billet - "От судьбы не уйдешь"; 3) наличие контраста: All covet, all lose - "Все пожелать - все потерять"; 4) наличие специальных зачинов: He that hides can find - "Кто прячет, тот может найти"; 5) использование риторических вопросов: Can the leopard change his spots? - "Может ли леопард изменить свои пятна?" Главная характеристика универсальных высказываний - генрализация их значения и вытекающий отсюда модальный смысл: Pots and kettles may quarrel, but their colour is the same - "Горшки и чайники могут ссориться, но цвет у них одинаков". Генерализация значения приведенных высказываний приводит к тому, что типичной ситуацией их употребления является ситуация поучения. Речевым субъектом пословицы выступает человек, который демонстрирует свой более высокий статус умудренного жизнью носителя моральных норм общества. Не случайно в устах ребенка (в диалоге ребенка и взрослого) пословица часто звучит неуместно. Пословицы обычно концентрируют бытийное, философское содержание, выражаемое в бытовой, обыденной форме, отсюда и национально-культурная самобытность многих народных изречений, например, "На аллаха надейся, а верблюда привязывай".
Модальный смысл универсальных высказываний соединяет их с остальным текстом. В противоположность неуниверсальному высказыванию, поддерживаемому содержанием текста, пословица, сентенция, афоризм как бы инкрустируется в текст. Если модальный смысл пословицы не согласуется с текстом, то в нормальном дискурсе такое высказывание становится бессмысленным: "There is a large mustard mine near here. And the moral of that is - "The more there is of mine, the less there is of yours." (L.Carroll). Льюис Кэрролл конструирует омонимическую бессмыслицу в речи герцогини, высмеивая нудный стиль поучительных наставлений. Сказанная не к месту сентенция воспринимается как шутка или оскорбительный намек.
Смысл универсальных высказываний в тексте сводится, на наш взгляд, к двум видам подразумеваемых выводов: 1) "так бывает", т.е. "это возможно" и 2) "так должно быть". Различия в модальном смысле универсальных высказываний носят функциональный характер: смысл вероятности связан с функцией анафоры, сентенция с модальным смыслом вероятности приводится после рассуждений для доказательства путем обобщения, а смысл долженствования связан с функцией эрифоры, сентенция с модальным смыслом долженствования направлена проспективно:
They kissed each other, and Lucy went away - possessed of a confidence which had a strong influence over her subsequent impressions. Naggy had been thoroughly sincere: her nature had never found it to be otherwise. But confidences are sometimes blinding even when they are sincere. (G.Eliot).
"By the way, Dorian," he said after a pause, "what does it profit a man if he gain the whole world and lose - how does the quotation run? - his own soul?"
The music jarred and Dorian Gray started and stared at his friend. "Why do you ask me that, Harry?" (O.Wilde).
Сентенция в первом примере подводит итог изложению и выражает авторскую точку зрения на происходящее. Вероятностный смысл не дает определенного проспективного вывода. Евангельское изречение во втором примере подчеркнуто дидактично: "Какой смысл для человека приобрести весь мир, если он теряет собственную душу?" Риторический вопрос направлен в будущее и обращен к собеседнику. Не случайно Дориан Грей сильно задет этим вопросом.
Инволютивное усиление признака отчетливо прослеживается в парадоксах. Приводя сентенцию или пословицу, говорящий присваивает себе право выносить оценку от имени общества. Формулируя парадокс, говорящий ставит под сомнение те или иные положения нравственного кодекса общества. Например: Gossip is the art of saying nothing in a way that leaves practically nothing unsaid (W.Winchell) - "Сплетни - это искусство не сказать ничего, но сделать это так, что фактически будет сказано все". Ambition is the last refuge of the failure (O.Wilde) - "Амбиции - последнее убежище неудачников". Парадоксы построены на эффекте обманутого ожидания, который усиливает признак понятия, подвергаемого расширительному переосмыслению. В отличие от пословиц сентенции и афоризмы являются речевыми произведениями индивидуальных авторов. Авторские универсальные высказывания часто построены на необычной метафоре, на необычном и парадоксальном сочетании понятий. Таковы афоризмы шестилетнего мальчика, о котором писала "Литературная газета": "Плечи нужны, чтобы гордиться и пожимать ими", "Легенда? - Бывшая правда", "Звон? - Крик предмета", "Поколение? - Люди из жизни в жизнь", "Зритель? - Тот, кто сидит и завидует", "Философы? - Расширители проблем"27. 27Е.Глушаков. Шестилетний Саша - "расширитель проблем" // Литературная газета. - 1 октября 1980 (N 40).
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 50 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |