Наконец, достаточно трудно различимы между собой ситуация, при которой лицо выходит за пределы ограничений его полномочий на совершение сделки (ст. 174), и ситуация, связанная с отступлением поверенного от указаний доверителя (ст. 973 ГК). Их объединяет то, что в обоих случаях имеются в виду договоренности представляемого и представителя, о которых в принципе не должны знать третьи лица. Однако последствия превышения полномочий и отступления от указаний являются различными: если в первом случае сделка при определенных дополнительных условиях может быть оспорена представляемым, то во втором этого сделать нельзя и можно лишь возложить на поверенного неблагоприятные последствия отступления от указаний доверителя.
Очевидно, что различие между рассматриваемыми ситуациями кроется в том, чем отличаются друг от друга полномочия на совершение сделки и указания по поводу того, как должно выполняться поручение. Отграничить их друг от друга в ряде случаев чрезвычайно сложно, поскольку многие указания могут быть легко интерпретированы в качестве полномочий. В такой ситуации не остается ничего иного, как применять ст. 174. И лишь тогда, когда указания по поводу выполнения поручения явно не являются полномочиями, к отношениям сторон должны применяться правила ст. 973 ГК.
4. Из комментируемой статьи следует, что по общему правилу нарушение ограничений на совершение сделки, установленных договором или учредительными документами юридического лица, не оказывает влияния на действительность данной сделки. Указанный подход вполне оправдан, поскольку третьи лица вовсе не обязаны знать о наличии подобных ограничений и не должны страдать от их нарушения. В противном случае сдерживался бы гражданский оборот, подрывалась бы его стабильность, а перед недобросовестными его участниками открылись широкие возможности для злоупотреблений.
Поэтому сделка, совершенная с выходом за пределы ограничений полномочия на ее совершение, может быть признана недействительной только тогда, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях. При этом бремя доказывания данного обстоятельства возлагается на лицо, оспаривающее сделку. Оно может приводить в обоснование указанного обстоятельства любые допустимые процессуальным законодательством доказательства. В частности, допустимы ссылки на представление контрагенту своих учредительных документов; на то, что содержание этих документов должно быть известно контрагенту как участнику (акционеру) данного юридического лица; на то, что вопрос об этих ограничениях уже возникал ранее или обсуждался в процессе переговоров, и т.п.
Однако простая ссылка в договоре, заключенном от имени организации, на то, что лицо, заключающее сделку, действует на основании устава данного юридического лица, должна оцениваться судом с учетом конкретных обстоятельств заключения договора и в совокупности с другими доказательствами по делу. Такое доказательство, как и любое другое, не может иметь для арбитражного суда заранее установленной силы и свидетельствовать о том, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях (п. 5 Постановления ВАС N 9).
5. Оспаривать сделки на основании ст. 174 могут лишь лица, в интересах которых установлены ограничения, оказывающиеся нарушенными. При этом если речь идет о нарушении ограничений, установленных договором, то, очевидно, что правом требовать признания сделки недействительной обладает то лицо, которое является участником этого договора. Что же касается нарушения ограничений, установленных учредительными документами юридического лица, то заинтересованными лицами в этом случае являются прежде всего сами эти юридические лица, а в случаях, предусмотренных законом, и их учредители (п. 4 Постановления ВАС N 9). Ни другая сторона в сделке, ни какие-либо иные лица заявлять требования о признании сделки недействительной по данному основанию не могут.
6. Лицо, в интересах которого установлены ограничения, может впоследствии одобрить сделку, подпадающую под признаки комментируемой статьи. На первый взгляд в этом нет никакой необходимости, так как соответствующее лицо может просто не заявлять требования о признании сделки недействительной, и тогда сделка будет считаться действительной.
Однако на практике встречаются случаи, когда лицо, в интересах которого установлены ограничения, прямо или своими конклюдентными действиями (принятием исполнения, оплатой товара, выплатой штрафных санкций и т.п.) вначале одобряет данную сделку, а затем заявляет требование о признании ее недействительной на основании ст. 174.
По мнению Пленума ВАС, которое отражено в Постановлении ВАС N 9 (п. 7) и с которым следует полностью согласиться, в данном случае по аналогии закона должно применяться правило п. 2 ст. 183 ГК о последующем одобрении сделки представляемым. Хотя аналогичное положение в самой ст. 174 отсутствует, оно вытекает из ее смысла. Таким образом, последующее одобрение сделки лицом, в пользу которого установлены ограничения, снимает вопрос о недействительности данной сделки на основании ст. 174.
7. Как и другие оспоримые сделки, сделка, подпадающая под действие ст. 174, лишь может быть признана судом недействительной по иску лица, в пользу которого установлены ограничения. По смыслу комментируемой статьи она рассчитана на случаи, когда совершенной сделкой нарушены интересы данного лица. Поэтому если, несмотря на наличие всех условий для применения ст. 174, суд с учетом конкретных обстоятельств дела придет к выводу о том, что интересы истца не нарушены или не могут быть восстановлены признанием сделки недействительной, он может оставить сделку в силе и отказать в иске.
В противном случае применяется общее последствие недействительности сделки, а именно двусторонняя реституция.
Статья 175. Недействительность сделки, совершенной несовершеннолетним в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет
Комментарий к статье 175
1. В отличие от малолетних, от имени которых сделки совершаются их законными представителями, несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет заключают сделки сами, но под контролем своих родителей, усыновителей и попечителей (см. ст. 26 ГК и коммент. к ней). Данный контроль выражается в том, что для совершения сделки необходимо получить согласие указанных лиц, выраженное в письменной форме. Отсутствие такого согласия может стать основанием для признания сделки недействительной по требованию родителей, усыновителей и попечителей.
2. Для применения правил, закрепленных комментируемой статьей, важное значение имеет уяснение целевой природы права родителей, усыновителей и попечителей давать или не давать согласие на сделку несовершеннолетнего. Данное право предоставлено указанным лицам в целях охраны имущественных интересов несовершеннолетних. Предполагается, что последние еще не готовы к самостоятельному участию в гражданском обороте и могут своими опрометчивыми действиями поставить себя в сложное материальное положение или по крайней мере причинить себе убытки. Чтобы этого не происходило, для совершения сделки требуется не только воля несовершеннолетнего, но и воля лица, призванного в силу закона (ст. 31 ГК, ст. 64 СК) защищать права и интересы несовершеннолетнего. Воля такого лица как бы восполняет недостаток воли несовершеннолетнего. Поэтому если сделка заключена несовершеннолетним без согласия лица, на которое возложены попечительские функции, это лицо вправе опротестовать такую сделку как совершенную вопреки его воле.
3. Комментируемая статья оставляет открытым вопрос о том, достаточно ли получить согласие на сделку несовершеннолетнего одного из родителей или требуется согласие их обоих. Не дает прямого ответа на него и СК, в связи с чем данный вопрос приходится решать, опираясь на общие положения закона.
Семейное законодательство исходит из равенства прав и обязанностей родителей в отношении их детей (ст. 61 СК), а также из того, что эти права и обязанности осуществляются родителями по их взаимному согласию (п. 2 ст. 65 СК). Это, однако, не означает, что во всех случаях родители должны действовать совместно, поскольку это явилось бы существенным тормозом для решения многих жизненных вопросов. Практика исходит из того, что представлять интересы ребенка может один из родителей, и при этом предполагается, что он действует по поручению и с согласия второго родителя.
Поэтому по общему правилу согласие на сделку несовершеннолетнего может дать один из родителей. Но если между родителями имеются разногласия на этот счет, каждый из них вправе обратиться за разрешением этих разногласий в орган опеки и попечительства или в суд. Во избежание последующих осложнений целесообразно заручаться согласием обоих родителей при совершении с несовершеннолетними любых крупных сделок.
4. Воля родителей, усыновителей и попечителей на совершение сделки их подопечным выражается в форме дачи согласия на сделку. По своей юридической природе выдача согласия на сделку представляет собой так же сделку независимо от того, рассматривать ли ее в качестве самостоятельной односторонней сделки или в качестве составной части сделки несовершеннолетнего.
Данное согласие в соответствии с императивным требованием п. 1 ст. 26 ГК должно быть выражено в письменной форме независимо от того, в какой форме совершается сама сделка. В случае нарушения этого требования, т.е. при одобрении сделки в устной форме, должны применяться последствия, предусмотренные п. 1 ст. 162 ГК. Иными словами, устное одобрение сделки возможно, но в случае возникновения спора о том, было ли оно получено, не допускаются свидетельские показания.
По общему правилу согласие дается до или в процессе заключения сделки, хотя допускается и последующее одобрение заключенной и даже исполненной сделки. Если согласие на сделку получено, то его отзыв не допускается. Так, родители не могут оспорить сделку на том основании, что изменилось их отношение к сделке, которую они уже одобрили.
5. Сделки, подпадающие под действие ст. 175, относятся к числу оспоримых, причем оспаривать их могут лишь лица, воля которых оказалась нарушенной при их совершении, т.е. родители, усыновители и попечители. Ни сами несовершеннолетние, ни тем более дееспособная сторона сделки таким правом не обладают.
Следует, однако, учитывать, что в случаях, предусмотренных законом, родители, усыновители и попечители, дающие согласие на сделки несовершеннолетних, должны, в свою очередь, получить предварительное согласие органов опеки и попечительства. В частности, это необходимо, если дело касается сделок, связанных с отчуждением, в том числе обменом или дарением имущества подопечного, сдачей его внаем (в аренду), в безвозмездное пользование или в залог и т.д. (см. п. 2 ст. 37 ГК и коммент.).
К сожалению, действующее законодательство не содержит нормы, определяющей правовые последствия сделки, совершенной без согласия органа опеки и попечительства. Поэтому такая сделка как не соответствующая требованиям закона должна считаться ничтожной со всеми вытекающими отсюда последствиями (ст. 168 ГК).
6. Отсутствие согласия родителей, усыновителей и попечителей на сделку несовершеннолетнего не делает эту сделку недействительной. Напротив, до тех пор, пока недействительность сделки не будет по их требованию подтверждена судом, сделка сохраняет юридическую силу и должна исполняться сторонами. Предполагается, что родители, усыновители и попечители согласны на эту сделку, но могут опровергнуть данную презумпцию, заявив в суд требование об оспаривании сделки.
Заявляя требование о признании недействительной сделки, совершенной без их согласия, родители, усыновители и попечители должны действовать в интересах своих подопечных. Поэтому если сделка совершена к явной выгоде несовершеннолетнего, суд может отказать в признании ее недействительной, даже если на этом настаивают его родители, усыновители или попечители. Данный вывод вытекает как из текста закона ("сделка... может быть признана судом недействительной"), так и его смысла.
7. Действие комментируемой статьи не распространяется на сделки, которые несовершеннолетние могут совершать самостоятельно (см. п. 2 ст. 26 ГК и коммент.). Данный вывод не вызывает сомнений, несмотря на то что комментируемая статья, в отличие от ст. 171 ГК, не содержит специальной оговорки на этот счет.
Однако если несовершеннолетний в установленном законом порядке был ограничен или лишен права самостоятельно распоряжаться своим заработком, стипендией или иными доходами (п. 4 ст. 26 ГК), соответствующие сделки несовершеннолетнего могут быть оспорены его родителями, усыновителями и попечителями.
8. В случае признания сделки недействительной наступают последствия, предусмотренные абз. 2 и 3 п. 1 ст. 171 ГК, т.е. двусторонняя реституция и возложение на дееспособную сторону обязанности по возмещению реального ущерба. О применении указанных последствий см. коммент. к ст. 171 ГК.
9. Под сделками несовершеннолетних, ставших полностью дееспособными, на которые правила комментируемой статьи не распространяются, понимаются сделки эмансипированных несовершеннолетних (ст. 27 ГК) и несовершеннолетних, вступивших в брак до достижения 18-летнего возраста (п. 2 ст. 21 ГК).
Статья 176. Недействительность сделки, совершенной гражданином, ограниченным судом в дееспособности
Комментарий к статье 176
1. Правила комментируемой статьи в целом совпадают с положениями ст. 175 ГК, в силу чего сделанные при комментировании последней выводы распространяются и на ст. 176. Вместе с тем имеются некоторые особенности частного характера, которые обусловлены различиями в правовом положении несовершеннолетних и лиц, ограниченных судом в дееспособности.
2. Прежде всего следует обратить внимание на известное несоответствие между абз. 1 п. 1 ст. 176 и абз. 3 п. 1 ст. 30 ГК: в первом случае речь идет о сделках ограниченно дееспособного по распоряжению имуществом, а во втором - о любых сделках такого лица, за исключением мелких бытовых.
Данное расхождение должно решаться в пользу ст. 30 ГК. Иными словами, попечитель может оспорить любую сделку, совершенную ограниченным в дееспособности гражданином без его согласия, а не только сделку, связанную с распоряжением имуществом. В противном случае пришлось бы прийти к выводу, что все иные сделки такого лица (кроме сделок по распоряжению имуществом) в силу ст. 168 ГК являются не оспоримыми, а ничтожными. Данный вывод явно абсурден и противоречит смыслу закона.
3. Статья 30 ГК, в отличие от ст. 26 ГК, не указывает на то, что согласие попечителя на сделку ограниченного в дееспособности гражданина должно даваться в письменной форме. Поэтому вполне достаточно и того, что попечитель дал устное согласие на сделку либо одобрил ее своими конклюдентными действиями. Таким образом, в случае возникновения спора по этому поводу допустимы свидетельские показания.
Как и при совершении сделок несовершеннолетними, попечитель может либо одобрить сделку предварительно, либо сделать это задним числом. В обоих случаях исключается дальнейшее оспаривание сделки на основании ст. 176.
Статья 177. Недействительность сделки, совершенной гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими
Комментарий к статье 177
1. Комментируемая статья распространяется на сделки дееспособных граждан, которые, однако, в момент совершения сделок не могли отдавать отчета в своих действиях и руководить ими. Данный вид недействительных сделок является традиционным для российского права (см. ст. 31 ГК 1922 г., ст. 56 ГК 1964 г.) и относится к числу сделок с пороками внутренней воли.
Основанием для признания сделки недействительной в данном случае выступает фактическая недееспособность (невменяемость) участника сделки. В отличие от юридической недееспособности, которая порочит все сделки недееспособного лица, фактическая недееспособность носит, как правило, временный характер и, соответственно, может служить основанием для признания недействительными лишь сделок, совершенных именно в тот временной момент, когда гражданин не мог отдавать отчета своим действиям или руководить ими. При этом достаточным признается наличие хотя бы одного из названных дефектов психики гражданина.
По смыслу закона ст. 177 подлежит расширительному толкованию и распространяет свое действие также на сделки лиц, обладающих частичной (ст. 26 ГК) и ограниченной (ст. 30 ГК) дееспособностью.
2. Причины, по которым гражданин при совершении сделки находился в невменяемом состоянии, юридического значения не имеют. Это может быть обусловлено как обстоятельствами, которые не могут быть поставлены ему в вину (психическое заболевание, сильная душевная травма, гипнотическое состояние и т.п.), так и обстоятельствами, которые зависели от самого гражданина (чрезмерное употребление алкоголя, прием наркотиков и т.п.). Этим комментируемая статья отличается от ст. 1078 ГК, посвященной ответственности за причинение вреда гражданином, не способным понимать значения своих действий.
3. Самым сложным моментом, с которым приходится сталкиваться при применении комментируемой статьи, является доказательство того, что гражданин в момент совершения сделки был фактически недееспособен. Наличие у него психического расстройства, иного заболевания или алкогольного опьянения сами по себе не могут служить доказательствами того, что в момент совершения сделки он не мог отдавать отчет в своих действиях или руководить ими. Как правило, недостаточными доказательствами признаются одни лишь свидетельские показания. По подобным делам, в частности делам, связанным с оспариванием завещаний, составленных лицами, не способными понимать значения своих действий или руководить ими, обычно назначается судебно-психиатрическая экспертиза, выводы которой далеко не всегда однозначны.
Поэтому решение должно приниматься судом с учетом всех фактических обстоятельств, к числу которых относятся все, что помогает понять, мог ли гражданин, отдающий отчет в своих действиях или способный руководить ими, совершить подобную сделку (учитывая ее характер, условия, в частности цену, личность контрагента и т.д.).
4. Пункт 2 комментируемой статьи посвящен сделкам лиц, которые на момент совершения сделки еще не были признаны недееспособными, но уже страдали психическим расстройством или слабоумием, что и послужило основанием для последующего лишения их дееспособности. В принципе на них распространяются общие правила ст. 177, с той лишь разницей, что иск об оспаривании сделки может быть заявлен не самим гражданином, а назначенным ему опекуном. В практическом плане в данном случае несколько облегчается процесс доказывания, поскольку опекун освобождается от необходимости доказывать наличие у своего подопечного психического заболевания или слабоумия. Тем не менее должно быть доказано, что фактическая недееспособность присутствовала при самом совершении сделки.
5. Лицами, уполномоченными на оспаривание сделки, являются сам гражданин и иные лица, чьи интересы оказались нарушенными в результате совершения сделки. Такими лицами могут быть члены семьи невменяемого лица, представляемый (если невменяемый выступал в качестве представителя), наследники по закону и любые другие лица, имеющие юридически значимый интерес в деле. Наличие данного интереса должно быть доказано лицами, предъявляющими иск о признании сделки недействительной.
Хотя в п. 2 ст. 177 в качестве уполномоченного на предъявление иска лица назван лишь опекун, назначенный гражданину, совершившему сделку в невменяемом состоянии и признанному впоследствии недееспособным, по смыслу закона подобный иск может быть предъявлен любым лицом, чьи интересы оказались нарушенными в результате совершения сделки.
6. Достаточно спорным является вопрос о том, допустимо ли применение комментируемой статьи к сделкам юридических лиц. Последние совершают сделки посредством своих органов (директоров, начальников, управляющих), в роли которых обычно выступают конкретные граждане. Если эти граждане в момент совершения сделки от имени юридического лица не отдавали отчет в своих действиях, налицо порок воли в сделке, что по общему правилу является основанием для признания сделки оспоримой, а не ничтожной.
Поэтому нет никаких препятствий для распространения правил, закрепленных ст. 177, на сделки юридических лиц с аналогичным пороком (п. 1 ст. 6 ГК).
7. Последствия признания сделки недействительной на основании ст. 177 сводятся к двусторонней реституции, а также к возложению на другую сторону обязанности по возмещению реального ущерба, причиненного невменяемому участнику сделки. Последнее, однако, возможно лишь в том случае, если доказано, что другая сторона в сделке знала о невменяемости своего контрагента и воспользовалась этим обстоятельством.
Статья 178. Недействительность сделки, совершенной под влиянием заблуждения
Комментарий к статье 178
1. Сделки, совершенные под влиянием заблуждения, относятся к сделкам с пороком внутренней воли, поскольку последняя сформировалась в условиях искаженного представления лица об обстоятельствах, имеющих существенное значение для заключения сделки. Внешне такие сделки обычно выглядят вполне законными, волеизъявление в них полностью соответствует внутренней воле, однако в действительности участвующие в них лица действуют под влиянием ошибочных представлений и вовсе не желают достижения тех правовых последствий, которые будут достигнуты в результате совершения сделки.
Игнорирование подлинной воли лица, совершившего сделку под влиянием заблуждения, было бы несправедливым. Однако признавать недействительными любые сделки, в которых внутренняя воля сформировалась под воздействием искаженных представлений о действительности, было бы тоже неправильно. Очевидно, что в защите нуждаются интересы и другой стороны в сделке, которая нередко вообще не могла предположить, что ее контрагент действовал под влиянием заблуждения. Кроме того, процесс формирования внутренней воли, как и ее подлинное содержание, - явления весьма субъективные, которые не поддаются контролю со стороны других участников оборота. Ставить действительность сделки в зависимость от того, что заявляет о своей подлинной воле один из ее участников, невозможно, поскольку это подрывало бы стабильность гражданского оборота и открывало бы широкие возможности для злоупотреблений.
Учитывая все эти обстоятельства, комментируемая статья ставит возможность оспаривания рассматриваемых сделок в достаточно жесткие рамки.
2. Прежде всего, основанием для признания сделки недействительной на основании ст. 178 может служить не всякое, а лишь существенное заблуждение. Хотя аналогичное указание содержалось в российском законодательстве и раньше (см. ст. 32 ГК 1922 г., ст. 57 ГК 1964 г.), действующий ГК впервые раскрыл понятие существенного заблуждения, отнеся к нему заблуждение относительно: а) природы сделки; б) тождества ее предмета; в) таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению.
При этом под заблуждением относительно природы сделки понимается несоответствие достигнутого результата той цели, к которой стремился и которая имелась в виду участником, действовавшим под влиянием заблуждения. Иными словами, вместо одной сделки, которую желала заключить одна из сторон (например, вместо договора хранения), стороны в действительности совершили иную сделку (например, договор аренды). Природа (характер) сделки - это совокупность признаков, позволяющих отличить один тип сделки от другого. Поэтому если заблуждение касалось не типа сделки, а каких-то ее отдельных условий (например, возмездности, срока и т.д.), комментируемая статья применению не подлежит.
Заблуждение относительно тождества предмета сделки означает, что одна или обе стороны сделки имели ошибочное представление о том, что представляет собой в действительности ее предмет. Так, стороны договора купли-продажи экземпляра произведения изобразительного искусства могли заблуждаться относительно его подлинности; заказчик услуги мог иметь ошибочное представление о ее характере и т.п.
В качестве существенного рассматривается также заблуждение относительно качеств предмета, но лишь при условии, если последние значительно снижают возможности его использования по назначению. В данном случае налицо ситуация, когда сделка заключена в отношении того предмета, который имелся в виду, но сам этот предмет не обладает теми качествами, в которых нуждается участник сделки. Примером может служить приобретение объекта, который по своим техническим показателям несовместим с техническими устройствами покупателя.
Последний вид заблуждения надлежит отличать от случая нарушения условия о качестве. Если предмет по условиям договора в соответствии с требованиями закона или обычно предъявляемыми требованиями должен иметь определенные качественные характеристики, но фактически ими не обладает, налицо нарушение обязательства, влекущее за собой соответствующие последствия.
Особые правовые последствия наступают и тогда, когда продавец при заключении договора был поставлен покупателем в известность о конкретных целях приобретения товара, но несмотря на это, передал покупателю товар, не пригодный для использования в соответствии с указанными целями. В данном случае основания для применения ст. 178 отсутствуют и наступают последствия, предусмотренные ст. 475 ГК.
3. Перечень оснований для признания сделки недействительной как заключенной под влиянием существенного заблуждения является исчерпывающим. Видимым преимуществом такого подхода является определенность в возможностях оспаривания данного вида сделок.
Несмотря на это, данное решение небесспорно, поскольку лишает участников оборота права ссылаться на иные основания, даже если последние имеют для них существенное значение (например, бесспорно, что для некоторых видов сделок заблуждение в субъекте является существенным). Поэтому более целесообразно было бы придать указанному перечню примерный характер.
При реализации этого предложения более оправданным выглядело бы указание абз. 2 п. 1 ст. 178 на то, что заблуждение относительно мотива сделки не имеет существенного значения. Сейчас оно является излишним в связи с исчерпывающим перечнем тех видов заблуждений, которым придается юридическое значение. Само по себе данное положение никаких сомнений не вызывает в связи с тем, что мотив лежит за пределами состава сделки, а стабильность гражданского оборота не может ставиться в зависимость от того, по каким побудительным причинам его участники вступают в договорные отношения друг с другом. Это тем более оправданно, что закон предоставляет участникам оборота возможность придать мотиву юридическое значение, заключив условную сделку.
4. Обстоятельства, служащие основаниями для признания рассматриваемой сделки недействительной, следует отличать от причин возникновения заблуждения. Для оспаривания сделки последние не имеют никакого значения. Заблуждение может быть результатом собственных ошибочных представлений заблуждавшегося, может возникнуть под воздействием поведения контрагента или действий третьих лиц, а также любых внешних обстоятельств. Важно лишь, чтобы не было преднамеренного введения лица в заблуждение, т.е. обмана, поскольку в этом случае сделка должна квалифицироваться по ст. 179 ГК.
Вместе с тем причины заблуждения подлежат учету при применении последствий недействительности рассматриваемой сделки.
5. В качестве общего последствия недействительности сделки, совершенной под влиянием заблуждения, выступает взаимная реституция, т.е. возврат сторонами друг другу всего полученного по сделке. При этом правом на предъявление иска обладает лишь тот участник сделки, который действовал под влиянием заблуждения. Если в таком положении находились обе стороны сделки, в качестве истца может выступать любая из них.
Дополнительным последствием недействительности сделки служит возмещение одной стороной сделки причиненного другой стороне реального ущерба (абз. 2 п. 2 ст. 178). Закон исходит из того, что такая обязанность лежит на том участнике сделки, который действовал под влиянием заблуждения. При этом не имеет значения, имеется ли вина данной стороны в возникновении заблуждения: даже если заблуждение возникло по обстоятельствам, не зависящим от заблуждавшейся стороны, она должна возместить другой стороне реальный ущерб.
По-иному складывается ситуация, если заблуждение возникло по вине другой стороны сделки. Во-первых, ее вина в возникновении заблуждения должна быть доказана заблуждавшейся стороной. Во-вторых, имеет значение форма ее вины. Если она действовала умышленно, налицо обман, в силу чего сделка квалифицируется по ст. 179 ГК. Поэтому вина данной стороны должна иметь форму неосторожности.
По смыслу закона в случае возникновения заблуждения по вине обеих сторон подлежат применению правила закона о смешанной ответственности (ст. 404 ГК).
Статья 179. Недействительность сделки, совершенной под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств
Комментарий к статье 179
1. Комментируемая статья объединяет пять составов недействительных сделок, общей чертой которых является дефект внутренней воли совершивших их лиц. При этом в сделке, заключенной благодаря злонамеренному соглашению представителя одной стороны с другой стороной, воля лица (представляемого) на совершение сделки вовсе отсутствует, а в остальных случаях участники сделки действуют под влиянием таких внешних факторов, которые исключают свободное формирование их воли на совершение сделки. Сближает все эти сделки и то, что дефект воли одного из участников сделки возникает под воздействием другой стороны или по крайней мере используется ею в своих интересах.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |