Анна Феннер жила на маленькую вдовью пенсию и еще торговала в бакалейной лавке основными продуктами питания и предметами домашнего обихода первой необходимости. У нее была базедова болезнь, от которой Фриц страдал больше, чем она сама. После смерти Анна оставила ему дом с лавкой и накопленные бог весть каким образом восемьдесят тысяч франков.
Время шло незаметно, Фрицу было за пятьдесят, и он слыл чудаком, какие есть в каждой деревне. Фриц зарабатывал на подсобных работах на стройплощадках по всей округе и каждый будний день ездил на своем армейском мотоцикле на почту в Ротхаузен, чтобы проверить личный почтовый ящик. Он собирал пробки от пивных бутылок и переписывался едва ли не со всем светом. Выходные Фриц проводил в лесу.
Еще ребенком он убегал в лес от насмешек деревенской детворы.
Зная лес как свои пять пальцев, он, бывало, целыми днями отсиживался в укрытиях, никому до сей поры, кроме него, не известных.
Несколько дней назад Фриц заметил, что одно из таких укрытий обнаружено.
В начале сентября в деревню зашел турист с рюкзаком и закупил продукты в молочной лавке. После его ухода Ида сказала: «Странно, накупил припасов, будто к голоду готовится, и все это потащил в Буррен».
Феннер поехал на мотоцикле в Буррен, но по дороге мужчину не встретил. Тот словно растворился в лесу.
Зачем человеку в лесу столько продуктов? Может, он преступник? Или сбежавший заключенный? Этот турист с самого начала показался ему подозрительным.
Феннер представил, как удивятся в деревне, когда он поймает в лесу преступника. Вообразив себя сбежавшим заключенным, он пораскинул мозгами и попробовал мысленно подыскать подходящее убежище. И пришел к выводу, что нужно по очереди обойти свои прежние тайные места.
Три дня назад он его нашел. Это была поляна над щебневым разломом. Беглец замаскировал вход густыми зарослями молодых елок и кустарником. Уютно устроился, ничего не скажешь. Палатка, стол, скамейка, блиндаж, отхожее место, очаг, кладовые. Феннер нашел также запасы соли, жира, муки и сахара, явно из магазинчика в Риммельне. Самого беглеца на месте не оказалось.
Фриц ничего не стал трогать. Какое-то время он решил понаслаждаться тайной, открывшейся ему одному. Потом — он сам определит когда — можно будет пойти в полицию и все рассказать.
Урс Бланк начал сомневаться, не слишком ли большой крюк он заложил. Все время пути моросил дождь, и ему не встретилось ни одной живой души. Уже три часа он пробирался по лесу и час как сошел с проторенной тропы. До его тайного лагеря по прикидке оставалось примерно полчаса ходьбы. Дважды Бланк поскользнулся на покрытом мхом камне, не замеченном под папоротником. Он торопился. Ему не терпелось узнать, не обнаружил ли кто его поляну. Едва ли он надеялся, что в атласе грибов будет что-нибудь сказано о бархатном чепчике.
Вот показались заросли молодых елочек. Он посмотрел в бинокль и убедился, что маленькая ель по-прежнему стоит перед входом. Вскоре Бланк и сам был возле нее. Он вытащил елочку, прополз, согнувшись, в лаз и воткнул деревце на место. Кроме того, он замаскировал вход ветками и кустами. В лагере ему пришла в голову мысль, что нужно повнимательнее осматриваться, когда уходишь. Что-то было не так. Хотя с виду все как будто оставалось прежним.
Бланк развел огонь и поставил на него горшок с водой. Насыпал в чашку растворимого кофе — роскошь, которую он позволил себе в продуктовом магазинчике при молодежной турбазе, — и принялся изучать грибной атлас.
По-немецки conocybe caesia назывались шафранно-желтыми бархатными чепчиками. По размеру, форме и описанию они совпадали с записями Джо Гассера. Маленький гриб уже не раз попадался Бланку в атласе из-за своей яркой желтой окраски, но специально он им не интересовался. Гриб не был ни синим, ни съедобным.
Но в этот раз Бланк внимательно прочитал пояснения. Под словом «встречается» утверждалось: «Произрастает под тисами, встречается в период с августа по начало ноября после дождей. Гриб очень редкий».
В разделе «Примечания» было написано следующее: «Латинское название conocybe caesia объясняется как особенностями произрастания гриба (caesius = очень редкий), так и феноменальной особенностью менять желтую окраску бархатного чепчика на голубую (caesius = серо-голубой) вскоре после того, как его сорвут».
Урс Бланк внимательно изучил шафранно-желтую бархатную шляпку гриба. Если представить, что шляпка и ножка голубые, то он в точности совпадал с описанием голубянки Джо Гассера. Бланк подчеркнул красным стержнем многоцветной ручки слова «под тисами». Была надежда, что ночью дождь прекратится. Он знал несколько мест, где росли тисы.
Поздно вечером Кристоф Гербер вернулся в контору. По поручению Пиуса Отта он вел зондирующие переговоры с одним парижским предприятием по пошиву спортивной одежды. Гербер просмотрел почту и включил компьютер. Он собирался привести записи протоколов в презентабельный вид. Пиус Отт ожидал его у себя дома с отчетом, который предполагалось обсудить за легким ужином.
Гербер ввел свой пароль и открыл список недавно использованных документов — самый простой способ войти в парижское досье Отта.
Однако из десяти всплывших документов ни один не относился к нужной папке. При этом Гербер точно знал, что открывал их последними перед отъездом.
Одного этого было достаточно, чтобы вывести его из душевного равновесия. Но окончательно он запаниковал после того, как выяснил, какие именно документы открывались на его компьютере в последний раз. Все они были из папки «Разное» и имели отношение к фирмам «Экстернаг», «Бонотраст» и «Унифонда». Кому-то удалось взломать коды и открыть документы, касающиеся долевого участия «Экстернага» и его связей с «Бонотрастом» и «Унифондой». Этот некто неплохо ориентировался в компьютерах и доподлинно знал, что ему нужно.
Гербер открыл список недавно использованных программ и понял, что никаким тривиальным объяснением здесь не обойдешься. Последней программой был принтер. Непрошеный гость распечатал документы.
Далее Гербер установил, что среди прочих недавно использованных программ числился также интернет-браузер. Это еще куда ни шло, поскольку накануне командировки в Париж он пользовался Интернетом чуть ли не каждый день. Однако перечень сайтов, куда заходил незнакомец, равно как и интересовавшие его данные, исключали всякие сомнения: этот некто во время его отсутствия не только рылся в самых щекотливых досье, но к тому же пользовался Интернетом и принтером. Позавчерашней ночью между 01.40 и 03.20 появились кэшированные файлы. В некоторые из них Гербер заглянул. Все они служили отсылками к интернетовским сайтам, посвященным наркотикам. Большая часть этих файлов касалась психоделических грибов.
На какое-то время Гербер почувствовал нечто вроде облегчения. В кабинет проник наркоодержимый тип и немного поиграл с Интернетом. Он позвонил Петре Декарли и попросил ее зайти к нему на секунду. Гербер унаследовал от Бланка не только кабинет.
— Петра, случайно, никто не вламывался в мой кабинет, пока меня не было?
— Вламывался?
— Кто-то пользовался моим компьютером и входил в Интернет, посетив сотни две сайтов по теме наркотиков.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Позавчера между двумя и четырьмя часами утра.
— Но никто сюда не вламывался.
— Значит, у него был ключ.
— От твоего кабинета?
— Возможно, я забыл запереть.
— Я сама запирала, — покачала головой Петра.
Они посмотрели друг на друга, пораженные одной и той же мыслью: «А пароль? Он не мог знать пароль, и притом видно, что он не очень хорошо разбирался в компьютерах». Еще один косвенный признак, подумал Гербер, что это был Бланк. Любой другой, лучше знавший компьютер, не оставил бы столько следов.
Петра Декарли опустилась на стул для посетителей.
— Он знал «горячую клавишу» доступа.
— О чем ты?
— Урс знал комбинацию клавиш, с помощью которой можно обойти пароль.
— И ты говоришь мне это только сейчас?
— До сих пор он был мертв.
— Что это за комбинация?
— Понятия не имею. Знаю только, что при старте он нажимал вместе несколько клавиш. Но какие — мне неизвестно.
Гербер побелел. Бланк был жив. И он знал об «Экстернаге».
— Позвонить в полицию? — тихо спросила Петра.
Гербер раздумывал:
— Сначала я должен поговорить с руководством.
Солнце зашло, но очертания холмов все еще отчетливо выделялись на фоне сизого вечернего неба. По дороге в сторону озера двигались машины с зажженными фарами. В домах на противоположном берегу уже кое-где мерцали огоньки.
Пиус Отт и Кристоф Гербер сидели друг против друга у западного камина в тех же самых креслах, где весной сидел Урс Бланк. Слуга подкатил сервировочный столик с разнообразными закусками и подал итальянское столовое вино в фирменной бутылке, неизвестное Герберу. Но все это не имело для него никакого значения. Прошло еще слишком мало времени, чтобы он мог позволить себе интересоваться винами.
При устном докладе Гербер постарался приукрасить скупой протокол о зондирующих переговорах в Париже. По его мнению, партнер по переговорам косвенно дал понять о своей заинтересованности. Пиус Отт принял слова Гербера к сведению и с виду был доволен. Но завладеть вниманием патрона целиком Герберу удалось лишь после того, как он рассказал ему о таинственном госте. Пиуса Отта, казалось, занимал не столько сам факт знакомства постороннего с материалами по фирме «Экстернаг», сколько предположение, что речь может идти об Урсе Бланке.
Дотошные и деловитые расспросы Пиуса Отта заставили Гербера поразиться глубиной его познаний о компьютерах. Когда же Гербер стал рассказывать об интернет-сайтах, которыми интересовался незваный гость, Отт, так и не попробовав ни кусочка, отложил свою тарелку — все это время он держал ее на коленях — и спросил:
— Наркотики?
— Прежде всего галлюциногенные грибы.
— Вы можете дать мне список сайтов?
— Их более двух сотен, — попытался возразить Гербер.
— Вы можете мне их дать?
Гербер кивнул. Он научился не перечить Отту.
— Кто знает о случившемся?
— Только я и моя секретарша. Но завтра мне придется посвятить в это дело начальство.
— Я бы этим и ограничился.
— Я так и планировал.
— Полагаю, это будет вполне в духе ваших начальников.
— Я исхожу из тех же соображений.
После ухода Гербера Отт беспокойно ходил вдоль стены, увешанной трофеями. Напротив львиной головы он остановился. Поблекшая грива была взъерошена, пол-уха отсутствовало, спинку носа по диагонали рассекал шрам. На маленькой латунной табличке значилось: «Оула, 15.01.85, людоед».
Это был не самый красивый трофей. Зато наиболее ценный. Он добавился к коллекции случайно. Во время охоты в Зимбабве они оказались рядом с одной деревней, где, как им рассказали, лев убил уже третьего жителя. Деревня находилась в природоохранной зоне, но речь шла о животном-людоеде.
Три дня и три ночи Отт вместе с провожатым выслеживал этого льва. То была его самая волнующая охота. Он имел дело с противником, представлявшим нешуточную опасность для него самого.
С той поры подобного противника Отт не встречал.
На следующий день Фриц Феннер упал с мотоцикла. Падение было не столько жестким, сколько досадным. Бенцикер гнал коров по деревне и перекрыл движение. Собственно, все движение состояло из Феннера на мотоцикле и «тойоты», в которой сидели сестра Видмера и две ее дочки-акселератки, решившие выбраться из города, чтобы навестить родных. Перед молочным магазинчиком собрались и болтали несколько крестьян — они принесли сдавать молоко. Чуть поодаль, по другую сторону коровьего стада, Видмеры у калитки ждали гостей.
Как только улица освободилась, Феннер дал газу и обогнал «тойоту». Колесо провернулось на свежей коровьей лепешке, мотоцикл повело, и Феннер шлепнулся прямо перед «тойотой» в коровий навоз. Крестьяне перед лавкой, сестра Видмера с дочерьми, Бенцикер с женой, семейство Видмер — все видели его падение. Но и те, кто не видел, тоже хохотали.
Феннер быстро вскочил на ноги, поднял мотоцикл и попытался его завести. Мотор, как назло, заработал лишь с пятой попытки. Когда же он наконец с шумом рванул прочь, за спиной раздались аплодисменты.
«Вы еще удивитесь», — решил он про себя.
Место, где, по воспоминаниям Бланка, росли тисы, лежало довольно высоко на тенистом крутом склоне. Добраться туда было непросто, да и небезопасно. Бланк больше боялся не сорваться, а быть замеченным. Придется пересечь два выгона — их никак не обойти стороной. В это время года на них как раз выгоняли коров. А где скот, там неподалеку люди и собаки.
Первый выгон удалось миновать без проблем. Он видел, как пастух на мини-тракторе поехал в сторону долины. А вот со вторым все оказалось не так просто.
У крестьянской семьи были гости из города — женщина с двумя дочками. Несмотря на пасмурный день и на то, что трава была мокрой после недавнего дождя, они выбрали именно этот день для пикника и решили не отступать от своего намерения во что бы то ни стало.
Бланку не оставалось ничего другого, как ждать. Когда опасность пройдет, он пересечет луг и преодолеет последний подъем к тисам.
Он наблюдал, как взрослые постепенно становились все более шумными, а молодые, наоборот, начинали потихоньку скучать. Однако и взрослым к пяти часам надоело веселиться, и компания пешком тронулась в обратный путь, к дому. Бланк уже почти добрался до тисов, а с дороги все еще доносились их громкие голоса.
Бархатных чепчиков на том месте не оказалось. Но он нашел по меньшей мере один скальный выступ, где можно было с толикой удобств расположиться биваком.
Грибы, как правило, высовывают шляпки из земли лишь на второй день после дождя. Может быть, завтра ему повезет больше.
Снизу, с выгона, доносилось позвякивание коровьих колокольчиков. Быстро темнело. Над головой в гуще веток сойка подражала голосам других птиц. Задул прохладный ветерок. Бланк залез в спальный мешок, до конца застегнул молнию бивачной палатки и закусил ржаным хлебом с салями — напоминание о городе, средоточии мира, в котором он некогда обитал.
На следующее утро Бланк тщательно осмотрел место вокруг тисов. За ночь не появилось ни одного бархатного чепчика. Свежее осеннее утро его отрезвило. То, что он на полном серьезе рассчитывал с первого раза найти почти вымерший гриб, можно было приписать вновь появившейся у него завышенной самооценке.
На лугу, где устраивались семейные пикники, не было ни души. Он пересек пастбище под любопытными взглядами коров. Но когда приближался ко второму выгону, услышал человеческие голоса.
Затаившись на опушке, Бланк заметил трактор с прицепом для перевозки скота. Двое мужчин пытались затолкнуть в прицеп корову. Животное упиралось, елозя копытами по скользкой платформе. Мужики толкали, тянули несчастную корову и переругивались. Бланк опустился на землю и решил выжидать. Шагах в двадцати от него на краю леса возвышалась могучая ель. В ее тени не росла даже трава. Земля вокруг дерева была усеяна сухим коровьим навозом. Животные прятались под его сенью от солнца и дождя. Неплохое местечко для навозных грибов.
Вооружившись биноклем, Бланк обследовал площадку вокруг ели. У самого края коровьего убежища, там, где земля переходила в луговую дернину, он заметил скопление маленьких грибных шляпок.
Мужики в конце концов затащили корову на прицеп, закрыли платформу и сели в кабину. Как только трактор скрылся из виду, Бланк пошел к грибам.
Это были, конечно, не бархатные чепчики, но все-таки добыча: целых тридцать остроконечных лысух. Бланк собрал все. Они понадобятся, когда он найдет голубянку.
Быстрым шагом он пересек пастбище и скрылся под покровом леса.
К низине, заросшей папоротником. Бланк вышел с северо-запада. Как только вдалеке показалась плотная стена молодых елок, он остановился и стал изучать местность в бинокль. Маленькая елочка была на месте.
Бланк вложил бинокль в прикрепленный к поясу чехол. Последние метры до входа в убежище он шел осторожно, выбирая, куда поставить ногу, — под папоротником прятались острые камни. Почуяв чужеродный запах, он остановился.
За три месяца лесной жизни чувства обострились. Ветер дул с благоприятной стороны. Он нес запах «бриссаго».
Бланк медленно развернулся и по своим же следам стал отходить в лес.
Он почти достиг края низины, как вдруг за спиной раздался голос:
— Эй!
Бланк не остановился.
— Стоять!
До группы поросших мхом каменных глыб, за которыми он мог бы скрыться, оставалось всего несколько метров.
Тут раздался другой голос:
— Ни с места, полиция! — В тот же момент залаяла собака.
Бланк ускорил шаг. За каменными блоками он опустился на четвереньки и стал изо всех сил карабкаться по склону.
Лез он довольно быстро. Окрики снизу звучали уже не так громко. Но собачий лай, похоже, приближался.
На небольшом выступе Бланк сбросил рюкзак. Вооружившись карманной пилой — стальным тросиком с зазубринами и двумя ручками на концах, он спилил еловую ветку, удалил мелкие сучки и заострил охотничьим ножом один конец. Этим копьем Бланк решил оборонять свой маленький плацдарм.
Он увидел собаку. Это была немецкая овчарка. Заметив Бланка, собака залилась лаем. Ощерив пасть, последние метры до выступа она промчалась в несколько прыжков. Но Бланк уже поджидал ее с копьем наготове.
Как только она приблизилась к нему, он со всей силой всадил в нее заточенную палку.
Бланк думал, что лай перейдет в визг. Но овчарка мгновенно затихла. Копье вошло под грудину и, похоже, задело сердце.
Собака вместе с копьем скатилась метра на два вниз и исчезла в зарослях костенца, покрывавших расщелину в камне. Бланк выждал, пока восстановится дыхание, надел рюкзак и продолжил подъем.
Внизу, далеко от него, кто-то свистел и звал:
— Паша, Паша!
Полиция кантона обнаружила и изъяла палатку, кусок брезента, набор горшков, примус, тарелки, кружку, брюки, нижнее белье, рубашку, шерстяную шапку, перчатки, веревку, крючки-карабины, справочник по животным, справочник по растениям, словарь по выживанию, атлас грибов, различные припасы, в частности сушеное мясо, грибы, соль, растительный жир, муку, сахар, плитку шоколада, сухие колбаски, четыре куска мыла, а также разного рода самодельные сосуды и другие предметы обихода.
Фриц Феннер помог чиновникам доставить найденное в Риммельн, где они оставили свои автомобили. Собаковод ефрейтор Вельти задержался на месте. Он решил дождаться Пашу.
Ида из риммельнской лавки подтвердила, что соль, растительный жир, мука, сахар, спички, батарейки и мыло приобретены в ее лавке неким туристом, и даже описала покупателя. Портрет совпал с показаниями Феннера.
Тем временем перед магазинчиком собрались несколько сельских жителей. Фриц Феннер снова и снова рассказывал, как он обнаружил в лесу подозрительное убежище и сообщил о своей находке в полицию. Он, мол, сразу понял, что этот тип — преступник.
Когда полицейские вышли из лавки, Бенцигер у них поинтересовался, почему все-таки они не смогли поймать этого человека.
Самый опытный из них показал на Фрица Феннера пальцем и ответил:
— Потому что этому… хоть ты его тресни, видишь ли, приспичило закурить вонючую «бриссаго»!
Бланк нашел свой ритм. Он шел как автомат, все время в северо-восточном направлении, большей частью в гору. Он уже давно вышел за пределы карты масштаба 1:25 000 и теперь сверялся по карте 1:500 000. Он спешил как можно скорее уйти с гряды холмов, где провел последние месяцы. Для этого нужно было эту гряду пересечь. Если верить карте, высота гряды достигала тысячи четырехсот метров. Карта указывала на дорогу через перевал, которой пользовались нечасто. Он на нее вышел, но все же решил для надежности двигаться лесом.
Каждый час Бланк делал короткий привал. Отпивал глоток воды. В полдень съел немного черного хлеба с салями. Кроме этого, он прихватил с собой из лагеря немного соли, жира, сахара, пеммикана и банку сардин.
Во второй половине дня ему повстречались первые сосны. Теперь лес все чаще прерывался широкими полянами, которые он вынужден был обходить, тратя на это немало лишних сил.
Начало смеркаться, когда Бланк первый раз за день услышал звук мотора. Еще немного пути, и лес начал редеть. Бланк достиг гребня. Под ним петляла дорога через перевал. Он развернул карту. Место, где он предполагал найти старую лесосеку, лежало от него на расстоянии доброго часа езды на машине. Если все сложится нормально, он будет там через три дня.
Бланк оборудовал место для костра так, чтобы пламени не было видно со стороны, и разжег несильный огонь. Потом разложил на прогретые камни собранные еще утром под елью остроконечные лысухи, чтобы высушить. Устраиваясь на ночь, Бланк подумал, что хорошо бы сюда шерстяную шапочку и перчатки.
Полиция кантона отнеслась к делу не слишком серьезно. Побеги из тюрем зарегистрированы не были, никто никого не разыскивал, лесной незнакомец законов не нарушал — никому не запрещается ночевать в лесу.
Единственный, кого этот случай не оставил равнодушным, был ефрейтор полиции Вельти, кинолог, которого вытребовали из городской полиции. Он прождал Пашу до наступления темноты, а на следующий день вернулся к тайному лагерю с двумя коллегами и разыскными собаками. Собаки быстро взяли след незнакомца у палатки. Не прошло и часа, как они нашли расщелину, в которую свалился Паша.
— Я достану тебя, ублюдок, — пробормотал Вельти, когда они забрасывали труп собаки землей, папоротником и еловыми ветками. Сослуживцы сочувственно похлопывали его по плечу. У Вельти в глазах стояли слезы.
Ефрейтор полиции Вельти позаботился, чтобы с найденной кухонной посуды и кружек сняли отпечатки пальцев.
Кроме того, в атласе грибов он обратил внимание на сделанную на полях надпись: «Потешный гриб Пиуса Отта!»
Весь день Пиус Отт со своей гончей был занят псовой охотой на косуль. Несколько недель он выслеживал здоровенную косулю, которая вполне могла пополнить его коллекцию необычных трофеев.
Он уже примирился с мыслью, что в этот раз придется возвратиться с пустыми руками, и собирался домой, как на краю лужайки заметил самца. Ветер дул в другую сторону, и самец его не заметил. Отт осторожно поднялся. Снял с предохранителя свое многозарядное охотничье ружье и нажал на курок. Вспышка была слабой, но расстояние до цели не превышало ста метров, а его современные патроны с разделяющейся оболочкой пули создавали в стволе газовое давление в добрых три тысячи бар. У Отта была верная рука. Попасть в лопатку с двухсот и более метров — для него не редкость.
Он нашел косулю в оптическом прицеле, поймал в перекрестье и выстрелил.
Олень упал так, словно в него попала молния. Отт выругался про себя. Так обычно ведут себя подранки. По всей видимости, он задел остистый отросток верхушки позвоночного столба и тем самым только оглушил животное. «К ноге!» — скомандовал он гончей и не спеша направился к подранку.
Не прошел он и половины расстояния, как самец косули вскочил. Отт был готов сделать последний выстрел, но спасительный лес находился слишком близко. Отт не успел выстрелить. Косуля скрылась в подлеске. На этот раз Отт выругался в полный голос.
На месте, где лежала косуля, Отт присел на корточки и осмотрел следы. Он нашел клок волос на кусочке кожи. По цвету волос можно было заключить, что они со спины животного. Факт налицо: он оставил подранка. Как салага.
Отт отломил у елки ветку и пометил место подстрела косули. Сегодня было уже поздно искать зверя. Он решил наведаться сюда завтра спозаранку.
Возвращаясь домой на своем пикапе «додж-адвенчер», он прослушал сообщения, которые его секретарша наговорила на комбокс. Отта заинтересовало лишь то, что касалось городского полицейского по фамилии Вельти, просившего перезвонить. Отт набрал номер.
Речь шла о рукописной пометке с указанием его имени на полях атласа грибов, найденного при необычных обстоятельствах. Полицейский попросил Отта заехать и взглянуть на пометку. Может быть, удастся опознать почерк.
— Это срочно, господин Вельти? — поинтересовался Отт.
— У нас все срочно.
— Тогда я загляну не откладывая. Завтра у меня расписан весь день.
Около семи вечера Отт в полном охотничьем облачении появился на пропускном пункте управления городской полиции. Его проводили в битком набитую комнату ожидания и спустя две минуты вызвали к Вельти.
— Великолепный трюк с переодеванием, — сказал один из ожидавших, после того как Отт с провожатым вышли из помещения. Несколько человек засмеялись.
Вельти отвел Отта в комнату для допросов и показал книжку с пометкой: «Потешный гриб Пиуса Отта!»
— Вам знаком этот почерк?
Отт отрицательно покачал головой.
— Вы можете объяснить, что это может значить?
— Понятия не имею. Как она к вам попала?
Пока Вельти посвящал его в подробности, Отт как бы невзначай пролистал атлас. Немало мест в книге были подчеркнуты и снабжены примечаниями. Все написаны деловитым академическим почерком. По-видимому, они принадлежат человеку, привыкшему черпать знания из книг. Но эта пометка выделялась среди прочих тем, что была нацарапана небрежно, даже с потаенной яростью.
— Вы его видели? — спросил Отт, продолжая листать.
— Лично я — нет, но один из моих коллег видел: это худой мужчина, волосы темные, средней длины, бородка с проседью.
Отт натолкнулся на страницу, где кое-что было подчеркнуто красной шариковой ручкой. На других страницах красный цвет не использовался. Подчеркнуто было несколькими линиями и с таким нажимом, что три черты продавились и на последующих листах. Гриб назывался шафранно-желтым бархатным чепчиком, conocybe caesia. А столь нервозно были подчеркнуты слова «под тисами». Отт запомнил название и стал листать дальше.
— И что же натворил в лесу этот человек, кроме того что устроил палаточный лагерь? — осведомился Отт.
— Мы этого не знаем. Но у того, кто накалывает на кол собак, должна быть нечистая совесть.
— Вашу собаку?
Вельти кивнул:
— Паша.
Отт пообещал связаться, если что-нибудь случайно вспомнит.
Рано поутру Отт поспешил на место, где ранил оленя. Утро выдалось хмурое. Похоже, ночью шел дождь. Он пристегнул гончую к длинному поводку, дал ей время, чтобы принюхаться, и скомандовал:
— Ищи подранка!
Собака пошла по следу. Обычно он с удовольствием участвовал в таких поисках. От него трудно было уйти. Жертва могла лишь выбирать: умереть самой или быть убитой.
Но в этот раз Отт никак не мог сосредоточиться на охоте. В голове по-прежнему крутились мысли об Урсе Бланке, не дававшие ему заснуть чуть ли не до самого утра.
Стало быть, Бланк прячется в лесу. Он достиг такого искусства выживания, что мог охотиться, консервировать рыбу и сушить грибы. Благодаря инстинктам и хорошей физической форме он сумел уйти от полиции. Мало того, он был настолько хладнокровен, что насадил на кол полицейскую собаку.
В одном из этих лесов жил человек, официально объявленный погибшим. И он, Пиус Отт, был единственным, кто об этом знал.
Гончая натянула поводок. Отт ускорил шаг. Наконец собака остановилась и начала лаять на какой-то предмет. Отт подошел.
Раненая косуля попыталась подняться. Но ее задние ноги не слушались.
Пиус Отт не любил пристреливать раненых животных на месте лежки, предпочитая свой метод. Он открыл охотничий нож, склонился над оленем и воткнул ему лезвие между ребрами в легкое.
Подождал, пока олень не околеет. Потом переложил его на спину и принялся за кровавую работу.
Ему понадобилось не много времени, чтобы обнажить трахею и отделить ее от гортани, перевязать зев, отрезать мошонку и пенис, вскрыть и обработать тушу.
Он отломил небольшую еловую веточку, слегка смочил в крови убитого животного и воткнул себе в шляпу. Другую ветку прикрепил к ошейнику собаки в качестве благодарности за хорошую работу. Третью ветку вставил в рот оленю — последнее лакомство.
Пиус Отт знал правила охоты.
Книжный магазин Хардера, маленькое заведение, специализировался на литературе по природоведению и садоводству. Он находился в центре, в одном из старинных городских зданий. Возвышавшаяся на фасаде строения башня с эркером стала фирменным знаком магазина. Этот символ ефрейтор Вельти обнаружил на лицевой сторонке атласа грибов.
И вот с атласом под мышкой он вошел в магазинчик.
Собственно, такой разыскной метод не входил в служебные обязанности кинолога. У него не было — если быть честным — ни соответствующего опыта, ни полномочий. Он понадеялся, что разговор с Пиусом Оттом поможет установить личность «лесного человека». Не вышло. От него, разумеется, не укрылось, что Отт слукавил, но где была ложь, он понять не мог. Хорошо уже то, что Отт вообще согласился с ним поговорить. Ведь этот человек как-никак мультимиллионер.
К счастью, Хардер не торговал политической литературой. Специализация на книгах о природе и садоводстве позволяла рассчитывать, что у него с властями нет никаких конфликтов.
Немолодой мужчина, встретивший Вельти у входа, казалось, подтверждал эти надежды. Он бегло взглянул на удостоверение ефрейтора и провел Вельти в крохотное помещение за кассой. Стол и два стула, на которых пачками лежали книги, — вот вся обстановка. Остаток кофе в кофеварке распространял терпкий запах.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 44 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |