глазах говорила она. - Я ведь знала про Мишеньку. И знала, что если ты
докопаешься, наша семья будет опозорена.
- Ты знала? - не верил своим ушам Руслан.
- Сначала только подозревала неладное. Однажды Миша приехал после
выходных, помылся, лег спать, а мне в сарае что-то понадобилось, я туда
сунулась и нашла нож. Чужой чей-то, не наш. Ручка деревянная и вся мокрая,
как будто мыли ее. В первый-то раз я значения не придала, а потом стала
приглядываться к Мише, каким он приезжает после отлучек, и вижу - что-то не
то с ним. И каждый раз нож мокрый. До отъезда лежит себе в сарае на одном и
том же месте, потом, как Миша уедет, я проверю - нет ножа, как вернется -
снова проверяю. Рукоять мокрая. А уж когда его убили, мне и вовсе тошно
стало. Дыбейко Петр Степанович, участковый наш, про маньяка как-то
рассказывал, который по всему Кузбассу разъезжает и девушек режет. Ой,
сыночек, как я боялась, что этот маньяк - наш Миша! Как убили его, я у Петра
каждый месяц спрашивала, не поймали ли этого маньяка, а Петр мне отвечает:
как в воду канул. Никого больше не режет, помер, не иначе. Он шутил,
конечно, а у меня аж сердце заходилось. Не хотела я, чтобы правда вскрылась.
Не хотела быть матерью зверя. И память Мишенькину поганить не хотелось. А в
девяностом году я узнала, что Бахтина выпустили и он давно уже на свободе, и
кинулась его искать. Нашла, фамилию свою назвала. Он меня сразу принял, в
кресло усадил, чем, говорит, могу служить? Я ему только один вопрос задала.
Борис Иванович, говорю, скажите мне, матери, правду, вы ведь Мишу не просто
так убили? Ну и поделилась с ним своими подозрениями.
- А он что?
- Выслушал и молча кивнул. Да, говорит, Ольга Андреевна, все правильно.
Не нужно старое ворошить, я срок отбыл, пусть как в уголовном деле написано,
так все и считают. И вам же самой так лучше. Да мне-то лучше, говорю, это
понятно, а вам? Выто зачем на себя вину приняли, почему не рассказали? А он
говорит, на это есть причина, и мы с вами ее обсуждать не будем. Боже мой,
сыночек, в какую же муку ты превратил мою жизнь своими поисками правды! Я
чуть не в петлю лезла. Как представлю себе, что люди будут говорить, когда
узнают, что мой сын девять девчонок загубил...
Ольга Андреевна проплакала все два дня, которые Руслан у нее провел.
Семен Семенович ни в чем его не упрекал, но то и дело осуждающе качал
головой. В Кемерово Руслан вернулся еще более подавленным, нагрубил ни с
того ни с сего Яне, подал заявление об уходе и впал в глубокую депрессию. А
потом неожиданно решил попробовать написать книгу. Роман о длинной-длинной
жизни нескольких поколений одной семьи в маленьком провинциальном городке,
от прадедушек до правнуков, со своими конфликтами, сложными отношениями,
тайнами, которые все друг от друга скрывают, многолетними поисками истины. И
прежде чем отдавать свой труд издателям, решил показать роман Ирине.
- Почему именно ей? - удивилась Наташа.
- Не знаю. Мне так захотелось. Мне почему-то кажется, что она поймет меня
лучше, чем кто бы то ни было.
- А можно мне прочесть?
- Пожалуйста. Только пусть Ира обязательно тоже прочитает, мне важно
услышать ее мнение.
Иринка сказала, что читать роман Руслана Нильского - дело серьезное, и
взяться она сможет за него не раньше праздников, потому что в апреле у нее
почти каждый день съемки. И Наташа взялась за рукопись...
Андрей заглянул к ней через час.
- Ну как роман?
- Класс! - Наташа подняла вверх большой палец. - Попытаюсь пробить его
экранизацию. Может, его никто и не напечатает, но кино получится
потрясающее. Главная роль просто для Иринки написана. Впрочем, это и
понятно, Руслан свою героиню явно с нее писал. Ганелин, если мое руководство
откажется делать этот проект, дашь денег?
- А сколько надо?
- Много. Миллиона два долларов, лучше - три.
- Ну у тебя и запросы! - присвистнул Андрей. - А за меньше никак не
получится?
- Получится, но плохо. Красивой картинки не будет. Может быть, удастся
договориться, чтобы канал профинансировал проект хотя бы частично, тогда с
тебя меньше возьму.
- Ладно, будем думать, как тебе помочь, - усмехнулся Андрей. - Кстати,
насчет Сашкиной свадьбы мы все решили.
- Каким образом? Вы ее совсем отменили?
- Ну, не так радикально. Я полистал твой ежедневник и нашел в расписании
дыру размером в час. Остальное было делом техники. Короче, ты в детали не
вникай, регистрация твоего сына с рабой божией Олесей состоится двадцать
четвертого апреля в пятнадцать часов тридцать минут. Ты сможешь
поприсутствовать на церемонии в ЗАГСе, ровно в шестнадцать ноль-ноль я
запихиваю тебя в машину и везу на Шаболовку, где у тебя встреча в
шестнадцать тридцать. Годится?
- Ты - организаторский гений, Ганелин, - благодарно произнесла Наташа. -
Ужинать будешь?
- Давай чуть попозже, - предложил он. - Почитай еще часок.
За ужином Андрей хитро улыбался и под самый конец заявил:
- Ты не отказываешься от своих слов о том, что я - организаторский гений?
- Пока нет, а что?
- Тогда слушай, что я придумал. Дети, я имею в виду Сашу и Олесю, получат
от нас с тобой в виде свадебного подарка поездку за границу.
- Куда - куда? - переспросила Наташа, ожидавшая услышать что угодно,
только не это.
- За границу. Конкретнее - в Париж, это очень романтично, для молодоженов
в самый раз. Они улетят двадцать пятого утром, на другой день после свадьбы.
Я двадцать девятого улетаю в Амстердам, у меня там дел ровно на один день.
Вы же двадцать девятого апреля, по свежему весеннему утречку, садитесь с
Иринкой в самолет и летите куда захотите. Тридцатого у нас день нерабочий,
понедельник переносят на субботу, так что после двадцать восьмого в нашей
стране никто работать не будет.
- То есть как это - куда захотим? - не поняла Наташа. - Я что-то не
соображу, о чем ты? Куда ты нас отправляешь? Зачем?
- Так ты и не сообразишь, пока я не договорю. Ты дальше слушай. Вы с
Иринкой проводите пару дней там, где захотите, ходите по магазином,
покупаете себе всякую ерунду и мелете языками в отсутствии мужчин, а потом
мы все вместе встречаемся в Париже, куда числа, например, третьего или даже
второго прилетает Алешка. Ему целесообразно туда прилететь не раньше, чем я
там появлюсь после Амстердама, один он не справится, а молодоженам мешать не
стоит. Если ты в принципе согласна, я немедленно начинаю решать оргвопросы.
- Я согласна, - быстро ответила Наташа и счастливо рассмеялась. -
Господи, как же ты здорово придумал! Мы снова будем все вместе, всей семьей
соберемся, отпразднуем Сашкину женитьбу в узком кругу, отдохнем, порадуемся!
- Тогда звони Иринке, и решайте, куда вы хотите поехать.
- Не надо никуда звонить, я и так знаю, куда она хочет. У нашей
высокорослой толстушки одна, но пламенная мечта - Бавария.
- Бавария? - удивился Андрей. - Почему? Что там интересного?
- Ей когда-то сказали, что баварки - рослые крупные женщины с большим
размером ноги, и именно в Баварии можно купить потрясающую обувь, одежду и
белье ее размерчика. Она с этой идеей уже много лет носится.
- Между прочим, это правда, - заметил Андрей, что-то записывая в
блокноте. - Договорились, отправляю вас в Мюнхен, поселю в отеле "Четыре
времени года", это сеть Кемпински, так что вам должно понравиться. Ты
все-таки позвони Иринке, пусть завтра с утра паспорт привезет, две
фотографии и справку об обмене валюты из расчета не меньше ста долларов за
сутки пребывания. Запомнила?
Дни до отъезда были заполнены настолько плотно, что Наташа с трудом
сосредоточилась на процедуре бракосочетания сына, одной половинкой мозга
обдумывая результаты только что закончившихся переговоров, а другой мысленно
готовясь к следующей встрече. Горячо расцеловав сына и невестку, она
помчалась вслед за Андреем к машине, на ходу объясняя Саше, что если показ
фильма вечером начнется вовремя, в девятнадцать ноль-ноль, то закончится в
двадцать сорок пять, до двадцати двух ей придется потусоваться на банкете,
иначе Ирка и Ткач смертельно обидятся, после чего, если Андрей за ней
приедет на улицу Братьев Васильевых, то примерно в половине одиннадцатого
вечера она сможет присоединиться к свадебному торжеству.
До вечера двадцать восьмого апреля Наташа крутилась как белка в колесе,
едва выкроив полчаса, чтобы собрать сумку к поездке. Она любила все делать
загодя, поэтому о том, чтобы собираться вечером накануне отъезда, не могло
быть и речи. В суматохе непременно что-нибудь забудешь. Ира пришла к ней
ночевать, они вызвали такси на половину восьмого утра и улеглись.
- Натуля, мы с тобой прямо как белые люди, - говорила Ирина на следующий
день, стоя в очереди к стойке регистрации билетов. - Уж сколько лет все
кругом ездят за границу на майские праздники, я просто обзавидовалась. А
теперь и мы наконец сподобились. Погуляем с тобой, всякого разного
напокупаем для души и тела, красоты посмотрим! А потом я вернусь и начну
читать Русланов труд. Кстати, ты сама-то его прочла?
- А как же. Мы с тобой еще поговорим об этом. Я хочу это снимать.
- Правда? - обрадовалась Ира. - Как хорошо! Он будет рад.
- И тебя буду снимать, главная роль - твоя, - с улыбкой сообщила Наташа.
- Если захочешь, конечно.
- Ты еще спрашиваешь! Да я у тебя бесплатно буду сниматься. Помнишь, я
когда-то тебе обещала?
- Ну уж таких-то жертв не нужно. Буду платить тебе пару долларов в день,
чтобы на молоко хватило.
После паспортного контроля Ира потащила Наташу по магазинам "дьютифри" и
вдруг замерла, как вкопанная.
- Смотри, - прошептала она, показывая на моложавую привлекательную
женщину в яркой одежде, сидящую к ним спиной на длинной скамье возле выхода
на посадку.
- Кто это? - тоже невольно понижая голос, спросила Наташа.
- Лизавета, свекровь моя бывшая.
- Ну так подойди, поздоровайся с ней, - предложила она.
- Думаешь?
- А что тут думать-то? Вы же не чужие и не враги.
Ира сделала было шаг в сторону скамьи, когда сидящий рядом с Елизаветой
Петровной мужчина протянул руку и хозяйским жестом обнял ее за плечи. Это
был совершенно точно не Виктор Федорович. Более того, мужчина со спины
выглядел лет на сорок максимум, об этом можно было судить по количеству
седины, но ведь есть люди, которые совсем рано седеют, так что он может
оказаться даже моложе...
- Вот это номер, - зашептала Ира. - Лизавета с чужим мужиком за границу
летит. И еще обнимается с ним, бесстыжая! Пошли послушаем, о чем они
говорят, а?
Наташа дернула ее за руку и отвела за колонну.
- Ты что дурью маешься? - строго спросила она. - Что еще за
подслушивания? Увидела - и иди себе, ты с ее сыном развелась, тебя их
семейные дела больше не касаются.
Ира вырвала руку и отступила на шаг.
- Я все равно пойду и послушаю. Из принципа. Не хочешь - постой здесь.
- Поступай как знаешь, - сердито ответила Наташа. - Я пойду в ирландский
бар, выпью кофе. Найдешь меня там.
Она уселась в баре за стойку, взяла кофе с пирожным, достала сигареты.
Ира появилась минут через десять и залезла на соседний стул.
- Чего ж так быстро? - насмешливо спросила Наташа. - Надоело чужой интим
подслушивать?
- Ну сука, ну сука, - возмущенно заговорила Ира. - Она с этим мужиком уже
лет пять крутит, судя по тому, как они свои зарубежные гулянки обсуждали. И
после всего этого она посмела упрекать меня в том, что я столько лет их
обманывала? Да как у нее язык повернулся! Старая сволочь. Да, я обманывала.
Но не до такой же степени! А то, что она делает, как называется? Между
прочим, он моложе Лизаветы лет на двадцать. Они еще и целуются,
представляешь?
- А тебе завидно, да? - поддела ее Наташа. - Я еще посмотрю, что ты
запоешь, когда тебе будет столько лет, сколько ей. Еще что-нибудь полезное
узнала?
- Да нет, она все про Игоря пела, дескать, как ему хорошо живется с тех
пор, как он пошел на повышение. Глядишь, и до генерала дослужится. Жалуется
только, что сынок жениться не хочет, по девкам гуляет. А так все отлично.
Ира решительно слезла со стула.
- Вот сейчас пойду и поздороваюсь с ней. Пусть знает, что я ее застукала.
Может, ей это всю поездку отравит. Пусть боится, что я Виктору Федоровичу
все расскажу.
- Сядь! - приказала Наташа. - Никуда ты не пойдешь.
- Это почему?
- Потому. Не пойдешь. Ничему тебя, Ирка, жизнь не учит. Мы все совершаем
поступки, за которые нам потом стыдно. Или не стыдно. Но мы не хотим, чтобы
другие о них знали. И как только появляется этот другой, тот, кто знает о
нас что-то постыдное или нехорошее, мы попадаем к нему в рабскую
зависимость. Мы начинаем его бояться и одновременно ненавидеть, потому что
этот человек получает над нами власть. И нам приходится решать, что с этим
делать. Или публично признаваться в своем поступке, или бояться, ненавидеть
и калечить собственную жизнь из страха перед этим человеком. Ты что, хочешь
стать таким человеком для своей бывшей свекрови? Ты хочешь, чтобы она тебя
ненавидела и боялась? Зачем тебе это, Ириша?
Ира молча снова забралась на стул, взяла Наташину чашку с недопитым кофе
сделала большой глоток. Закурила и уставилась на ряды бутылок с яркими
этикетками. Через некоторое время тряхнула головой и улыбнулась:
- Ладно, проехали. Ты в очередной раз мне доказала, что я полная дура. Но
это не делает Лизавету сукой в меньшей степени, чем она есть. Лицемерная
сука. И хватит об этом. Расскажи мне лучше про роман Руслана.
- Сама прочитаешь, зачем же рассказывать.
- Нет, ты расскажи, - заупрямилась Ира. - Я всегда любила слушать, как ты
мне книжки пересказывала. Это намного интереснее, чем читать. Ты мне
подробно расскажи всю книгу с начала и до конца, а потом расскажи, как ты
собираешься ее снимать. И что мне там придется делать. Давай помечтаем о
приятном.
- Ну хорошо, - согласилась Наташа, - слушай. Маленький провинциальный
городок в центре России, начало тридцатых годов...
Через полчаса объявили посадку на мюнхенский рейс, и они пошли к воротам.
Наташа пересказывала роман последовательно, эпизод за эпизодом, и обе они
мысленно видели описываемые сцены на экране.
Они не слышали, как две девушки, меланхолично жующие резинку в ожидании
своего рейса, оживленно заговорили, глядя им вслед:
- Смотри, это та самая Савенич, актриса, которую маньяк изнасиловал.
- Это вокруг которой скандал был в прошлом году?
- Ну да, она. Представляешь, дурь какая? Чего было огород городить,
скрывать? И мужик сидел ни за что. Подумаешь, изнасиловали ее! Делов-то... С
кем не бывает?
Девушки посмотрели друг на друга, одновременно фыркнули и снова
сосредоточенно принялись двигать челюстями.
Декабрь 2000 - апрель 2001 гг.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 41 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |