БУДУЩЕЕ
171. Но предположите теперь, что индустриальное общество выживет, что ошибки, в конце концов, будут исправлены так, чтобы система работала гладко. Что это будет за система? Мы рассмотрим несколько возможностей
172. Сначала позвольте нам представить, что будет, если компьютерщики преуспеют в создании искусственного интеллекта, который сможет делать все лучше, чем люди. В этом случае вся работа в мире будет делаться машинами, и человеческие усилия не будут нужны. Тогда машинам надо будет разрешить управлять собой без человеческого участия, чтобы избежать ошибок.
173. Если машинам позволят это, мы не можем предположить, что будет дальше. Потому что мы не можем предположить, как поведут себя машины. Мы только указываем, что судьба человеческой расы будет в руках машин. Можно было бы предположить, что человечество никогда не поведет себя так глупо, отдав всю власть машинам. Да, мы не предполагаем этого, а также того, что машины сами захватят власть. Мы предполагаем всего лишь то, что человечество могло бы легко позволить себе стать в такую зависимость от машин, что оно не будет иметь никакой возможности влиять на решения машин. Ведь поскольку проблемы общества становятся все более сложными, то и машины будут становиться все более сложными. И в результате люди позволят машинам принимать все решения за все человечество. Просто потому, что решения, принятые машиной, принесут лучший результат. В конечном счете, мы дойдем до того, что решения, необходимые системе, будут столь сложны, что люди будут просто неспособны решать эти проблемы. И на той стадии машина будут эффективнее. И люди даже не смогут выключить машины, потому что будут так зависеть от них, что выключение машин будет похоже на самоубийство.
174. С другой стороны, возможно, что контроль людей над машинами может быть сохранен. В этом случае средний человек может иметь контроль над некоторыми своими машинами типа его автомобиля или его персонального компьютера. Но контроль над большими машинными системами будет в руках малочисленной элиты. Так, как это происходит сегодня, но с двумя различиями. Элита будет иметь больший контроль над массами. А поскольку работа человека системе больше не будет нужна, массы станут бесполезными для элиты, более того, будут бременем для системы. Если элита безжалостна, она просто истребит массу людей. Если элита гуманна, она будет использовать пропаганду или другие психологические или биологические методы, чтобы уменьшить коэффициент рождаемости, пока человечество в своей массе само не исчезнет из мира, и в мире останется только элита и ее машины. Если элита состоит из мягкосердечных либералов, они могут сыграть роль добрых пастухов большинства людей. Элита будет следить, чтобы удовлетворялись всеобщие физические потребности, чтобы дети были чистыми и психологически комфортно себя чувствовали, чтобы ради занятости каждый из людей имел хобби, а любой, кто почувствует себя неудовлетворенно, подвергался бы "лечению". Понятно, что при такой бесцельной жизни людей придется биологически и психологически проектировать, или удалять их потребность в процессе власти. Эти проектируемые люди могут быть счастливы в таком обществе, но они не будут свободны. Они будут превращены в животных.
175. Но предположите теперь, что компьютерщики не смогут создать такие машины, которые целиком заменят людей в работе на систему. Даже в этом случае людям останется лишь самая простая работа, все остальное будут делать машины. Мы видим это уже сейчас. Когда многие люди не могут получить работу, потому что ее делают машины, а эти люди не могут получить необходимое образование, чтобы быть полезными существующей системе. А те, кто все-таки нанялись на работу, сталкиваются с постоянно увеличивающимися требованиями. Они нуждаются в обширном и трудном обучении, они постоянно должны приспосабливаться и быть послушными, потому что они все больше похожи на ячейки гигантского организма. Их задачи будут все более и более специализированы. Так что их работа все больше будет отдаляться от требований реального мира. Система должна будет использовать любые средства, чтобы психологически или биологически проектировать людей, чтобы они были послушными. Заявление, что люди такого общества должны будут быть послушными, требует пояснений. Общество может находить конкурентоспособность полезной. Но с тем условием, что найдутся пути направлять конкурентоспособности в те каналы, которые обслуживают потребности системы. Мы можем представлять себе эти каналы. Мы можем воображать будущее общество, в котором есть бесконечное соревнование за положение в обществе. Но очень немногие люди реально смогут достигнуть некоего положения в этом обществе (см. конец параграфа 163). Это очень неприятное общество, в котором человек может удовлетворять свои потребности во власти, только убирая со своего пути большое количество других людей и лишая ИХ возможности нормально жить.
176. Можно рассматривать сценарии развития общества с другими аспектами. Например, может быть так, что машины будут выполнять большинство работы, которая имеет реальную, практическую важность. А люди будут занятыми, делая незначительную работу. Например, в сфере обслуживания. Люди будут тратить свое время, ежедневно чистя друг другу ботинки, впуская друг друга в гостиницы или водя такси, делая изделия кустарного промысла друг для друга и т.д. Это кажется нам унизительным человеческим миром, чтобы мы могли позволить ему наступить. И мы сомневаемся, что люди согласились бы на такую жизнь. Они искали бы опасные выходы (наркотики, преступления, "культы"), если бы они не были биологически или психологически спроектированы, чтобы быть готовыми к такой жизни.
177. Эти сценарии не исчерпывают все возможности. Они только указывают наиболее вероятные возможности. Но нельзя предположить сценарии, которые были бы наиболее приемлемыми для людей, чем те, которые мы только что описали. Вероятно, что, если индустриально-технологическая система выживет в течение следующих 40-100 лет, к тому времени будут такие аспекты. Индивидуумы (по крайней мере, индивидуумы "буржуазного" типа, объединенные в систему и заставляющие ее работать, и потому имеющие власть) будут более зависимы, чем когда-либо, от больших организаций; они будут больше "социализированы", чем когда-либо, и их физические и умственные качества будут скорее спроектированы, чем даны им Богом; Природа будет, вероятно, уменьшена до пределов, необходимых ученым (а тогда это не будет считаться дикостью). В конечном счете, вероятно, ни человечество, ни любые другие важные организмы не будут существовать. Ведь, как мы знаем уже сегодня, если начнется модификация организмов при помощи генной инженерии, нет никакой причины остановиться в научном развитии преобразования до тех пор, пока человек и другие организмы не изменятся до неузнаваемости.
178 Еще может быть так, что технология создаст для человека новую физическую и социальную окружающую среду, радикально различную от спектра окружающих сред, к которым естественный отбор приспособил человеческую расу и физически, и психологически. Если человека не приспособят к этой новой окружающей среде путем искусственного перепроектирования, то он сам приспособится, но лишь пройдя через длинный болезненный процесс естественного отбора. Стоит сказать, что первый вариант гораздо более вероятен, чем второй.
179. Чтобы не переживать эти ужасающие последствия прогресса, было бы лучше уничтожить эту вонючую систему.
СТРАТЕГИЯ
180. Технократия крайне опрометчиво толкает нас в неизвестность. Многие понимают, чем грозит нам технический прогресс, но относятся к этому пассивно, так как думают, что последствия неизбежны. Но мы (ФК) не думаем, что они неизбежны. Мы думаем, что все это можно остановить, и мы скажем далее, что делать, чтобы остановить приближение той системы.
181 Мы заявили в параграфе 166, что есть две главные задачи – накалять социальное напряжение и неустойчивость в индустриальном обществе и развивать идеологию, которая выступает против технологии и индустриальной системы. Когда система становится достаточно непостоянной, революция против технологии становится возможной. Пример тому – французская и русская революции. Французское общество и Российское общество в течение нескольких десятилетий до их революций демонстрировали увеличение напряжения и слабости. А тем временем развивались новые идеологии, предлагавшие новое мироустройство. В Российском случае революционеры активно работали, чтобы подорвать старый порядок. Тогда, когда старая система оказалась достаточно напряженной (финансовый кризис во Франции, военное поражение в России), она и была уничтожена революцией. И м предлагаем действовать в том же направлении.
182. Будут возражения, что французская и русская революции были неудачными. Но большинство революций имеет две цели. Надо уничтожить старую форму общества и установить новую форму, предполагаемую революционерами. Французские и русские революционеры потерпели неудачу (к счастью!) в создании того общества, о котором они мечтали. Но они конечно же добились успехов в разрушении старой системы.
183. Идеология, чтобы быть восторженно поддержанной, должна иметь и положительные, и отрицательные идеалы; она должна быть кое ДЛЯ чего также, как и ПРОТИВ кое-чего. Положительный идеал, который мы предлагаем - природа. То есть ДИКАЯ природа; те аспекты функционирования Земли и ее живых существ, которые являются независимыми от человеческого управления и свободными от человеческого вмешательства и контроля. И в дикую природу мы включаем и человеческую природу, под которой мы подразумеваем те аспекты функционирования человеческого индивидуума, которые не подчинены регулированию системой, но являются производными случая, или доброй воли, или Бога (в зависимости от ваших убеждений).
184. Природа противоположна технологии по нескольким причинам. Природа (которая является вне власти системы) - противоположность технологии (которая стремится расширять власть системы). Большинство людей согласится, что природа красива; конечно, она имеет огромную привлекательность. Радикальные экологи УЖЕ исповедуют идеологию, которая возвеличивает природу и выступает против технологии. Природе не надо, чтобы мы основали некую фантастическую утопию или новый вид социального порядка. Природа сама заботится о себе: она существовала намного раньше любого человеческого общества, и в течение множества столетий разные виды человеческих обществ сосуществовали с природой без того, чтобы наносить ей большой ущерб. Только после Индустриальной Революции эффект воздействия человеческого общества на природу стал действительно разрушительным. Чтобы уменьшать давление на природу, не нужно создавать специальную социальную систему, просто необходимо избавиться от индустриального общества. Это, правда, не решит все проблемы. Индустриальное общество уже нанесло огромный ущерб природе, и нужно очень долгое время, чтобы все зажило. Кроме того, даже доидустриальные общества могли наносить ущерб природе. Но избавление от индустриального общества будет многое значить. Это уменьшит давление на природу так, чтобы ее раны могли начинать заживать. Общество перестанет наращивать контроль над природой (включая человеческую природу). Независимо от того, каким станет общество после разрушения индустриальной системы, большинство людей будет жить близко к природе. Потому что в отсутствии продвинутой технологии нет другого пути, которым люди МОГУТ жить. Чтобы кормить себя, они должны быть крестьянами, или рыбаками, или охотниками и т.д., И, вообще говоря, местная автономия должна иметь тенденцию увеличиваться, потому что недостаток продвинутой технологии и быстрых коммуникаций ограничит возможности правительств или других больших организаций в управлении местными общинами.
185. Да, есть и отрицательные последствия антииндустриальной революции. Хорошо, но вы не можете получить все. Чтобы получать одну вещь, Вы должны жертвовать другим.
186. Большинство людей ненавидит психологический конфликт. По этой причине они избегают любых серьезных размышлений о социальных проблемах, они любят представить такие проблемы в простых, черно-белых терминах: ЭТО хорошо, а ЭТО плохо. Поэтому революционная идеология должна развиваться на двух уровнях.
187. На более сложном уровне идеология должна быть адресована людям интеллектуальным, вдумчивым и рациональным. Цель должна быть в том, чтобы создать ядро людей, оппозиционно настроенных в отношении индустриальной системы на рациональном, продуманном основании, с полной оценкой проблем, двусмысленностей и цены, которая должна быть заплачена за избавление от системы. Особенно важно привлечь людей этого типа, поскольку они будут способствовать влиянию на других. К этим людям надо апеллировать на рациональном уровне, насколько это возможно. Факты не должны преднамеренно искажаться, надо избегать несдержанного языка. Это не значит, что эмоции в общении с такими людьми полностью теряют свою привлекательность, но с эмоциями надо быть осторожными, чтобы избежать искажения действительности, которое уничтожило бы интеллектуальную респектабельность идеологии.
188. На втором уровне, идеология должна быть размножена в упрощенной форме, которая позволит легкомысленному большинству видеть конфликт технологии и природы в однозначных понятиях. Но даже в этот миг упрощения идеология не должна выражаться на языке, столь дешевом, несдержанном или иррациональном, что это отчуждает людей вдумчивого и рационального типа. Дешевая, несдержанная пропаганда иногда достигает краткосрочного успеха. Но, в конечном счете, более выгодно будет сохранять лояльность нескольких разумных и совершенно переданных людей, чем пробудить страсти легкомысленной, непостоянной толпы, которая изменит свое отношение, как только появится кто-то с более изощренной пропагандой. Но пропаганда "площадного типа" может быть необходима, когда система приближается к краху, и начинается заключительная стадия борьбы между конкурирующими идеологиями.
189. До той заключительной стадии революционеры не должны ждать симпатий большинства. История сделана активным меньшинством, а не большинством, которое редко имеет, ясную и последовательную идею, которая действительно нужна. Пока не наступило время для последнего толчка людей к революции. И тогда задачей революционеров будет на создание маленького ядра интеллектуалов, а получить поддержку масс. Что касается большинства, достаточно будет дать им узнать о существование новой идеологии и частенько напоминать им об этом. Хотя, конечно, желательно будет получить поддержку большинства, не ослабив при этом ядро серьезно преданных идее людей.
190. Любой вид социального конфликта помогает дестабилизировать систему, но нужно быть осторожными в том, какие конфликты поощрять. Граница конфликта должна быть растянута между массой людей и элитой власти индустриального общества (политические деятели, ученые, крупные бизнесмены, правительственные должностные лица и т. д). Она не должна пролегать между революционерами и массой людей. Например, была бы плохая стратегия для революционеров, чтобы осудить Американцев за их привычки к потреблению. Вместо этого, средний американец должен быть изображен, как жертва рекламы и маркетинга, которая принудила его к закупке большого количества барахла, в котором он не нуждается, и это - очень небольшая компенсация за его потерянную свободу. Любой подход совместим с фактами. Это - вопрос отношения: обвиняете ли Вы рекламную промышленность в управлении публикой, или обвиняете публику в желании управляться. Нужно вообще избегать обвинять публику.
191. Нужно дважды подумать, прежде чем поддержать социальный конфликт, который возник не между элитой власти (которая владеет технологией) и народом (на котором технология проявляет свою власть). С одной стороны, такие конфликты отвлекают внимание от важных конфликтов (между властью и обычными людьми, между технологией и природой); Но с другой стороны, эти сторонние конфликты могут поощрять недовольство технократией. Потому что каждая сторона в таком конфликте хочет использовать технологическую власть и получить преимущества перед противником. Это ясно видно на примере национальной конкуренции. Это также появляется и в этнических конфликтах в пределах одной нации. Например, в Америке многие черные лидеры стремятся получить власть, ставя своих черных соплеменников в элитные структуры власти. Они хотят получить многие должности в правительстве, в корпорации, в науке и т.д. Таким образом они помогают встраивать африканскую Американскую подкультуру в технологическую систему. Вообще говоря, нужно поощрять только те социальные конфликты, которые могут быть встроены в структуру конфликтов элиты и обычных людей, технологии и природы.
192. Но защищать права меньшинства с помощью оружия – не есть хороший способ препятствовать этническому конфликту (см. параграфы 21, 29). Революционеры должны понять, что, хотя меньшинства и сталкиваются с трудностями, эти трудности имеют второстепенное значение. Наш настоящий враг - индустриально-технологическая система, и в борьбе против системы, этнические проблемы не имеют никакого значения.
193. Тип революции, которую мы имеем в виду – это не обязательно вооруженное восстание против любого правительства. Наша революция может использовать, а может и не использовать физическое насилие, но это будет не ПОЛИТИЧЕСКАЯ революция. Ее главный удар будет нанесен по технологии и экономике, а не по политика.
194. Вероятно, революционеры должны даже ИЗБЕГАТЬ захватывать политическую власть, пока индустриальная система в опасности и пока не скомпрометировала себя окончательно в глазах большинства людей. Предположим, например, что некоторая "зеленая" партия получит власть в свои руки в Конгрессе Соединенных Штатов. Чтобы не предать свою собственную идеологию, эта партия должны была бы принять энергичные меры, чтобы превратить экономический рост в экономический кризис. Среднему человеку результаты казались бы бедственными: массовая безработица, нехватки предметов потребления, и т.д. Даже если бы большинство болезненных эффектов можно было бы избежать путем квалифицированного управления, люди должны были ба постепенно забывать о роскоши, к которой они привыкли. Их неудовлетворенность начала бы расти, "зеленая" партия потеряла бы голоса, и цель революционеров была бы серьезно отодвинута в будущее. По этой причине революционеры не должны пытаться получить политическую власть до тех пор, пока система не дезавуировала себя окончательно, до такой степени, что любые сложности будут восприняты, как следствие неудач индустриальной системы, а не от политики революционеров. Революция против технологии, вероятно, будет свершена посторонними людьми снизу.
195. Революция должна быть международная и всемирна. Это не может быть выполнено только одной нацией. Всякий раз, когда предлагается, что Соединенные Штаты, например, должны сократить темпы технологического прогресса, а значит, и экономического роста, люди становятся истеричными и начинают кричать, что если мы отстанем от современных технологий, то нас опередят японцы. Бог ты мой, земля сойдет с орбиты, если японцы продадут больше автомобилей, чем! (Национализм - большой покровитель технологии.) Есть и более разумные аргументы. Что если относительно демократические нации мира отстанут в технологии, то диктаторские нации подобно Китаю, Вьетнаму и Северной Корее продолжат прогрессировать, и в конечном счете диктаторы могут получить лидерство во всем мире. Именно поэтому индустриальная система должна быть атакована везде одновременно. Совершенно точно, что нет никакой гарантии, что индустриальная система может быть разрушена одновременно во всем мире. Даже допустимо, что такая попытка свергнуть систему могла бы привести вместо революции к доминированию в мире диктаторских режимов. Это - риск, который должен быть принят за данность. Ведь различие между "демократической" индустриальной системой и диктаторским режимом маленькое по сравнению с различием между индустриальной системой и неиндустриальным обществом. Можно даже предположить, что индустриальная система, управляемая диктаторами будет предпочтительней. Потому что управляемые диктатором системы обычно доказали свою неэффективность, следовательно они, возможно, более подвержены слому в результате революции. Посмотрите на Кубу.
196. Революционеры могли бы поддержать меры, которые имеют тенденцию связывать мировую экономику в единое целое. Свободные торговые соглашения подобно НАФТА и ГАТТ вероятно вредны для окружающей среды в коротком промежутке времени. Но в итоге они могут быть выгодны, потому что способствуют экономической взаимозависимости между нациями. Я буду проще: чтобы уничтожить индустриальную систему на всемирном основании, будет очень хорошо, если мировая экономика так объединена, что ее поломка в любом месте приведет к ее полному разрушению.
197. Некоторые люди гнут ту линию, что современный человек имеет слишком много власти, слишком много контроля над природой; они приводят доводы в пользу более пассивного отношения со стороны человеческой расы. В лучшем случае эти люди неясно выражают свои мысли. Потому что они не в состоянии различить власть БОЛЬШИХ ОРГАНИЗАЦИЙ и власть ИНДИВИДУУМОВ и МАЛЕНЬКИХ ГРУПП. Приводить доводы в пользу бессилия одного человека или даже маленькой группы изменить мир – ошибка. Потому что люди НУЖДАЮТСЯ ВО власти. Современный человек как коллективное юридическое лицо - то есть индустриальная система - имеет огромную власть над природой, и мы (ФК) расцениваем это как зло. Но современные ИНДИВИДУУМЫ и МАЛЕНЬКИЕ ГРУППЫ ИНДИВИДУУМОВ имеют гораздо меньшее количество власти, чем было у примитивного человека. Вообще говоря, обширная власть "современного человека" над природой осуществлена не индивидуумами или маленькими группами, а большими организациями. В той степени, в какой средний современный ИНДИВИДУУМ может обладать мощью технологии, в той же степени ему разрешают действовать, но только в определенных узких пределах и только под наблюдением системы. (Вы нуждаетесь в лицензии для всего, и с лицензией вам добавляют правил и инструкций). Индивидуум имеет только те технологические полномочия, которыми система хочет его наделить. Его ЛИЧНАЯ власть над природой небольшая.
198. Примитивные ИНДИВИДУУМЫ и МАЛЕНЬКИЕ ГРУППЫ фактически имели значительную власть над природой; или возможно было бы лучше говорить, власть В ПРЕДЕЛАХ природы. Когда примитивный человек нуждался в продовольствии, он знал, как находить и готовить съедобные корни, как отследить добычу и получить ее при помощи оружия собственного производства. Он знал, как защитить себя от жары, холода, дождя, опасных животных, и т.д. Но примитивный человек наносил небольшой ущерб природе, потому что КОЛЛЕКТИВНАЯ власть примитивного общества была незначительна в сравнении с КОЛЛЕКТИВНОЙ властью индустриального общества.
199. Вместо приведения доводов в пользу бессилия и пассивности, нужно доказать, что власть ИНДУСТРИАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ должна быть сломана, и что это существенно УВЕЛИЧИТ власть и свободу ИНДИВИДУУМОВ и МАЛЕНЬКИХ ГРУПП.
200. Пока индустриальная система не будет полностью разрушена, разрушение этой системы должно быть ЕДИНСТВЕННОЙ целью революционеров. Другие цели отвлекли бы внимание и энергию от главной цели. Важнее, если революционеры разрешают себе иметь другую цель. Потому что они соблазнятся использованием технологии, как инструмента для достижения этой другой цели. Если они возьмут технологию, как оружие, то они попадут в западню. Потому что современная технология - объединенная, прекрасно организованная система. И чтобы сохранить НЕКОТОРУЮ технологию, каждый будет обязан сохранить БОЛЬШИНСТВО технологии. Следовательно, в реальности технологией будут жертвовать чисто символически.
201. Предположим, например, что революционеры примут за цель "социальное правосудие". Но исключительно из-за человеческой природы, это самое социальное правосудие не может возникнуть спонтанно; оно должно быть предписано. Чтобы предписывать это, революционеры должны были бы сохранить центральную организацию и контроль. Для этого они нуждались бы в быстрой связи и быстром транспорте, и поэтому им была бы необходима технология для поддержки связи и транспорта. Чтобы кормить и одевать бедных, они должны были бы использовать сельскохозяйственную и производственную технологию. И т.д. Так что попытка сохранить социальное правосудие вынудила бы их сохранять большинство частей технологической системы. Мы ничего не имеем против социального правосудия, но нельзя допустить, чтобы оно столкнулось с усилиями по избавлению от технологической системы.
202. Революционерам было бы глупо пытаться справиться с системой, не используя НЕКОТОРУЮ современную технологию. Ведь мы же используем средства информации и связи, чтобы распространить наше сообщение. Но революционеры должны использовать современную технологию для только ОДНОЙ цели: атаки на технологическую систему.
203. Вообразите алкоголика, сидящего с баррелем вина перед ним. Предположим, что он начинает говорить себе, "Вино - не плохо для меня, если пить его медленно. Врачи говорят, что в малых дозах вино даже полезно. Так что не случится ничего плохого, если я чуть-чуть выпью...". Вы хорошо понимаете, что случится потом. Не забывайте, что человеческая раса и технология – это то же самое, что алкоголик с баррелем вина.
204. Революционеры должны иметь как можно больше детей. Есть сильные научные доказательства, что социальные отношения в большой степени наследуются. Никто не говорит, что социальное отношение - прямой результат генетической конституции человека. Но, похоже, генетика добавляет вероятности того, что сын революционера станет революционером. Против этой теории есть возражения, но они активны идеологически, но слабы научно. В любом случае, никто не отрицает, что дети имеют тенденцию в среднем входить в те же социальные отношения с обществом, что и их родители. С нашей точки зрения не имеет значения, происходит ли это из-за генетики или из-за воспитания.
205. Неприятность состоит в том, что многие из наших соратников беспокоятся о перенаселении, а значит, не захотят иметь много детей или вообще не захотят их иметь. Таким образом, они невольно будут способствовать нашим противникам, сторонникам индустриальной системы. Чтобы подстраховаться, революционеры должны в изобилии воспроизводить себя. При этом, особых сложностей с перенаселением из-за революционеров не предвидится. Поскольку как только индустриальная система будет уничтожена, всемирное население обязательно уменьшится (см. параграф 167). А если индустриальная система выживает, она продолжит развивать новые методы производства продовольствия, что позволит населению планеты увеличиться до неопределенных пределов.
206. В отношении революционной стратегии, есть несколько условий, на соблюдении которых мы абсолютно настаиваем. Первое – единственной целью должна быть революция против технологии. Второе – никакой другой цели нельзя позволять конкурировать с этой целью. К остальному революционеры должны подходить эмпирически. Если опыт покажет, что некоторые из наших рекомендаций не приносят хороших результатов, то те рекомендации должны быть отвергнуты.
ДВА СВОЙСТВА ТЕХНОЛОГИИ
207. Вероятный аргумент против предложенной нами революции – она может потерпеть неудачу. Поскольку на протяжении всей истории технология то прогрессировала, то регрессировала. А значит, постоянный технологический регресс невозможен. Но это не так.
208. Мы различаем между двумя видами технологии технологию маленького масштаба и зависимую от организаций технологию. Технология маленького масштаба - технология, которая может использоваться небольшими общинами без внешней помощи. Зависимая от организации технология - технология, которая зависит от крупномасштабной социальной организации. Мы не знаем никаких ярких примеров регресса технологии маленького масштаба. Но зависимая от организаций технология РЕГРЕССИРУЕТ, когда разрушена социальная организация, от которой эта технология зависит. Вот пример: когда разрушилась Римская империя, люди остались жить, как они и жили раньше. Потому что любой умный деревенский мастер мог сделать, например, водное колесо, любой квалифицированный кузнец мог делать сталь Римскими методами, и т.д. Но зависимое от Римской империи католичество регрессировало. Их храмы оказались в плохом состоянии и никогда потом не были восстановлены. Их методы дорожного строительства были утеряны. Римская система городской очистки была забыта.
209. Нам только так кажется, что технология всегда прогрессирует. Может быть, это происходит потому, что до Индустриальной Революции большинство технологий являлись технологиями маленького масштаба. Но большинство технологий, развившихся после Индустриальной Революции – это зависимые от организаций технологии. Возьмите холодильник, например. Без фабричных частей или средств обслуживания постиндустриального механического цеха холодильник был бы недостижим в изготовлении для горстки местных ремесленников. Если бы каким-то чудом они преуспели бы, холодильник им бы не пригодился из-за отсутствия надежного источника электроэнергии. Так что они должны были бы построить водную плотину и генератор. Генераторы требуют больших количеств медного провода. Вообразите пробовать делать тот провод без современных машин. И где они получили бы газ, подходящий для охлаждения? Было бы намного более легко строить ледник или сохранять продовольствие, суша или выбирая, как было сделано перед изобретением рефрижератора.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 49 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |