— Сожалею, что вам пришлось через это пройти. — Рогач стоял перед ними, высокий, плечистый, слегка наклонив голову. — Но если вы уже успокоились, вам надлежит пройти еще одну неприятную процедуру. Если хотите, можем отложить ее на завтра или даже послезавтра.
— Это вы о чем? — Агния обернулась на Ариэла, и тот пожал плечами.
— Вам придется опознать еще кое-кого… кое-что, — промолвил Холодный Туман.
Агния все поняла и побледнела:
— И где он?
— Внизу.
Мертвецкая представляла собой просторный подвал без окон, вечной тьмой и прохладой наводя на мысли о Бездне. Они спустились по крутой узкой лестнице, попав в небольшую комнатку, где за столом скучал дежурный лекарь. При свете масляной лампы он заполнял какой-то журнал и поднялся навстречу посетителям.
— Вы к кому?
— Номер двенадцатый. Тот, что был доставлен из музейных кладовых.
— Уверены? — Дежурный обошел стол, снял с пояса связку ключей. — Выглядит он не лучшим образом. И не думаю, что его стоит показывать даме.
Агния вцепилась в руку Ариэла. Не заметила, что взялась за правую, и тот тихо поморщился от боли, но ничего не сказал.
— Здесь погодите. — Дежурный отпер дверь, переступил порог. — Я свечки зажгу. Запашок тут… не для женских носов.
И не для носов рогачей. Следователь, хоть и стоял у входа, шумно хлюпнул и задержал дыхание.
— Проходите, — позвал дежурный пару минут спустя.
Окон в подвале не было, освещался он четырьмя факелами — два горели у входной двери, еще два — над большим столом, возле которого на полках теснились ножи, пилы, долота, клещи, пинцеты и прочие инструменты, рассматривать которые Агния не хотела — уж слишком все тут выглядело зловещим. Пахло кровью, гнилью, землей и почему-то ладаном. Присмотревшись, молодая женщина заметила, что по углам стола горят ароматические свечи. Еще три свечи были в подсвечнике, который нес дежурный. От них исходил аромат каких-то экзотических цветов. В сочетании с запахами разлагающихся тел смесь получалась неописуемая. Было прохладно. Даже холодно — голые каменные стены и глинобитный пол словно вытягивали из живых посетителей жизненные силы.
А еще тут были столы. Они стояли в ряд у противоположной стены, и на каждом лежало укрытое простыней тело. В изголовье на стену крепился светильник — сейчас они почти все были погашены — и номер. Головы покойников были укрыты, но вот голые ноги торчали на всеобщее обозрение. И даже хорошо, что было темно, но все равно торчащие пятки вызывали тошноту.
Под сводами каждый звук, каждый шорох усиливался, порождая эхо, и казалось, что тени по углам шевелятся, стонут, дышат и перешептываются между собой. Агния так крепко вцепилась в руку Ариэла, что тот тихо охнул.
— Тебе плохо?
— Будет еще лучше, если ты не станешь так стискивать мою руку, — процедил он.
Агния опустила глаза — с облегчением, потому что смотреть на накрытые простынями тела и голые пятки не хотелось. Если бы можно было точно так же отключить и обоняние!
— Извини, — пробормотала она. — Я… лучше с другой стороны встану. Может быть, тебе предложить нюхательные соли? У меня есть.
Ариэл мотнул головой. Эту боль он как-нибудь перетерпит. А вот если Агния упадет в обморок, ее надо будет приводить в чувство.
Дежурный прошел вперед, неся подсвечник над головой. Добрался до одного из дальних столов, от свечей зажег над ним светильник. Озарилась цифра двенадцать. Лежащий там труп отличался от остальных тем, что у него были прикрыты и ноги. Поставив подсвечник в ногах, мужчина отогнул край простыни, всматриваясь в лицо покойного.
— Этот. Идите сюда.
Внезапно Агния почувствовала, что не может сдвинуться с места. Ариэлу пришлось взять ее под локоть, подводя ближе.
Здесь запах земли и гнили был сильнее. Женщина быстро сунула руку в ридикюль, доставая надушенный платок и прижимая его к лицу. Тихо-тихо, еле переступая одеревеневшими ногами, она сделала несколько меленьких шажков. Задержала дыхание.
— Глядите, госпожа. — Дежурный откинул простыню.
В первый миг она крепко зажмурилась, приготовившись к самому страшному. Прошло несколько секунд. Мужчины рядом молчали, ожидая ее действий, а Агния тихонько приоткрыла один глаз, потом второй…
Сухая пергаментная кожа серовато-коричневого цвета обтягивала череп. Вместо носа была уродливая складка, волосы свалялись в светлый грязный войлок, который, впрочем, был прикрыт чем-то вроде вязаного колпака с нашитыми на него бисеринами. Провалившиеся веки прикрывали то, что осталось от глаз. Нижняя челюсть откинулась, обнажая ряд зубов. Тонкие руки сложены на груди.
И все-таки это была не просто мумия, как те, которые она видела в музее, — не сухой обтянутый кожей скелет, а именно останки человека. Лицо еще сохраняло знакомые черты, и Агния пошатнулась, внезапно узнав его.
— Нет!
Перед глазами все поплыло, потемнело. Она попыталась сделать шаг, но ватные ноги не слушались. Вслепую протянула руки в поисках любой опоры. Вскрикнула, когда чьи-то пальцы сомкнулись на ее запястье, — подумалось, что труп ожил и устремился к ней…
А потом резкий тошнотворный запах ударил через ноздри вверх, дойдя до самого мозга. Агния вскрикнула еще раз, закашлялась, моргая слезящимися глазами, и внезапно обнаружила, что сидит на лавке у противоположной стены. Над нею склонялись Ариэл и рогач, загораживающие своими плечами ряды столов и их тошнотворное содержимое. Дежурный топтался неподалеку.
— Вам лучше? — поинтересовался следователь.
Агния смогла только кивнуть. От резкого запаха глаза все еще слезились, а горло словно сдавили тиски.
— Вы узнали этого человека?
— Да, — ответил за нее Ариэл.
— О вас речи нет, — прогудел Холодный Туман. — Вы доставили сюда эту мумию. Я спрашиваю у женщины. Вы узнали его?
Агния задержала дыхание. Ей не нужно было сосредотачиваться — ужасное видение так и стояло перед глазами.
— Да, — услышала она свой голос.
— Это был…
Светлые волосы. Линия носа — то есть той его части, что осталась… Излом бровей… Подбородок с милой ямочкой…
— М-марек…
— Вы уверены?
Она кивнула. Мысль о том, что она могла ошибиться и что тогда пришлось бы смотреть второй раз, повергла в ужас. Все что угодно, только не это!
Следователь вздохнул. Человечка оказалась обычной. Она боялась смерти. Что ж, это нормально для самок. Им ведь не приходится смотреть в лицо опасности.
— Я понимаю, что не должен этого говорить, но мы должны иметь полную гарантию. У вашего мужа были какие-нибудь особые приметы? Шрамы? Нанесенные при жизни на тело знаки? Может быть, родимые пятна?
— Родинка, — прошептала Агния. — У него была родинка там, на спине. Между лопаток. И еще вот тут, — показала на свою грудь. Слезы сами полились из глаз — не к месту вспомнилось, как однажды она, в первые дни после замужества, поддавшись минутному порыву, поцеловала мужа как раз в родинку на спине. И потом несколько дней чувствовала себя безнравственной, потому что была убеждена, что порядочные жены так не поступают. Для поцелуев есть губы, лоб, щеки, запястья, но никак не… остальное тело. Так ее воспитывали в пансионе. Так она сама была убеждена, пока Марек, а потом Ариэл не доказали ей обратного.
Холодный Туман кивнул дежурному, и тот откинул простыню, бесцеремонно — Агния видела со своего места и одновременно возмущалась и ужасалась — переворачивая останки ее супруга на бок.
— Есть, — сказал он. — Аккурат между лопаток. На груди смотреть? На правой или на левой?
— На левой, — прошептала Агния и покраснела.
— Ага, — кивнул лекарь. — И такая тоже имеется.
— Других меток нет, — добавил Ариэл. — Это я весь в шрамах. Если будут опознавать меня, не ошибутся.
Агнию всю затрясло, но почти сразу дрожь прошла.
— Значит, вы можете подписать протокол опознания? — уточнил следователь. — Если так, прошу пройти за мной!
Ариэл помог ей подняться, но Агния неожиданно остановилась:
— Нет. Подождите! Я хочу последний раз на него посмотреть! Это можно?
Дежурный только покачал головой, видимо сомневаясь в наличии у женщин ума и логики, но Холодный Туман лишь качнул рогами в знак согласия, и простыню откинули опять. Ариэл взял ее под локоть, но Агния сбросила его руку:
— Нет. Я… со мной все хорошо.
Не чувствуя под собой ног, двигаясь как во сне, она подошла к столу, на котором лежало то, что осталось от того, кто еще недавно был ее мужем. От жуткого запаха кружилась голова. Изуродованное смертью лицо одновременно притягивало и отталкивало взгляд. Но это было лицо Марека. Каких-то четыре месяца назад она последний раз видела его в гробу. Такого спокойного, такого
живого,
что не хотелось верить в его смерть. Может быть, она потому и не поверила в нее сразу? Может, потому и спокойно воспринимала визиты его призрака среди ночи, что чувствовала — тело, лежавшее в гробу, не было совсем мертвым. А сейчас оно мертво и стремительно разлагается — быстрее, чем положено покойнику.
— Что они сделали с тобой, милый? — прошептала она.
— Мумию, — прозвучал за спиной голос Ариэла. — По рецепту древних кайтаррцев. С точным соблюдением всех технологий. С точки зрения теоретической науки Фил Годвин действительно совершил прорыв. Он реконструировал весь процесс, внес вклад в историческую науку, но, увы, захотел пойти дальше и свернул не туда.
— Замолчи! — от злости куда-то делся весь страх. — Как ты можешь? Это же Марек! Мой Марек! Прости меня!
И, не помня себя, Агния упала на колени перед столом, прижимаясь лбом к его жесткому краю.
Ариэл стоял позади, не делая попыток прикоснуться и как-то утешить плачущую женщину. Тот далекий день встал перед глазами, как будто это было вчера.
…Темная громада старинного кургана, скрывавшего под собой подземелье Духов, почти сливалась с ночным беззвездным небом. Лагерь разбили на некотором расстоянии, не рискуя подходить вплотную. Уж слишком жуткими слухами обросло это место. Пламя костра очерчивало круг света, но дальше темнота стояла стеной. Кусты казались затаившимися чудовищами. Что-то шуршало, потрескивало, шелестело — то ли ветер, заодно задевавший огонь и утаскивавший куда-то дым, то ли ночные зверьки, то ли менее безобидные обитатели.
— Что это? — Фил Годвин даже подпрыгнул, когда на границе света и тени промелькнул какой-то силуэт. — Там! За кустами…
— Не обращай внимания. Это, наверное, пикси. Эти холмы, — Марек указал вдаль, — их вотчина.
— Пикси, — повторил Фил. — А я думал, они водятся только на болотах.
— Пикси водятся везде.
Плеснула вода в близкой речке, да так, что Фил опять встрепенулся:
— А там тоже пикси?
— Откуда я знаю? Сходи и посмотри.
— Ну уж нет! Я лучше тут посижу.
Ариэл не принимал участия в разговоре. Конечно, он верил и в пикси, и в лепрехунов, и в ундин, но не считал нужным об этом разговаривать. Но сейчас не мог смолчать:
— Зря ты так, Фил. А вдруг это вилы? Сейчас для них самая пора. Тот, кто увидит танцующих вил, должен загадать желание, и оно обязательно исполнится… если только вилы не утащат его душу и не сделают одним из них.
— А они могут? Ну, утащить душу? — изумился Фил.
— Ты прямо как первый день живешь на свете! — усмехнулся Марек. — Еще как могут. Но у меня есть оберег.
Жестом фокусника он извлек из внутреннего кармана крошечный пузырек из темного стекла.
— Вот. Это —
ба.
Часть моей души. Пока она здесь, со мной ничего не случится. И завтра я пойду в подземелье Духов и выйду оттуда живым.
Фил опасливо протянул руки, но не посмел дотронуться до пузырька. Однако Ариэл со своего места с противоположной стороны от костра заметил, как заблестели его глаза. Заметил — но не подал вида, что правильно угадал его намерения.
— А если все-таки случится? Ну, ты потеряешь ее или… украдут?
— Кто украдет? — Марек рассмеялся, запрокидывая голову. — Ариэл? Или ты? Или, может быть, пикси? А если серьезно, то я позаботился об этом. И ты мне в этом помог.
— Я?
— Помнишь, ты рассказывал мне о том, что душа человеческая есть нечто более сложное, чем мы себе изначально представляли? Что можно отдать кому-то или чему-то часть своей души и при этом остаться целым? Вот, я подумал об этом и попробовал договориться с шезрулами…
Ариэл невольно затаил дыхание. Как всегда бывало, имя загадочной расы вызывало трепет у всех, кто слышал его не первый раз.
— …и они сделали мне такое. Это привязывает мою душу к телу. А на случай, если с
ба
что-нибудь случится, у меня есть и второй такой же.
— Покажи!
— Э нет. Он остался дома, у Агнии. Я не могу полностью умереть, пока он цел и невредим. Моя душа сейчас словно в трех местах — в моем теле, внутри этого пузырька и там, дома. Так что с такой страховкой я смело могу отправляться в подземелье Духов.
Ни Фил, ни тем более Ариэл больше ни слова не сказали об этом в тот вечер, но на рассвете Ариэл проснулся от пронзительного визга.
Визжали пикси, и голоса их звучали так странно, что он машинально схватился сперва за пистолеты и лишь потом, вскочив и прицелившись, сообразил, что обычные пули не способны причинить этим существам вреда.
Все в лагере были на ногах — каким-то образом он, бывший военный, проспал там, где первыми проснулись гражданские. На Мареке не было лица:
— Нет! Этого просто не может быть! Я не верю… они… не могли!
— Что случилось? — Ариэл быстро оглянулся по сторонам, не спеша убирать оружие. Серый рассветный сумрак окутывал место стоянки. Холмы пропадали в тумане, он подступал к самым кустам. Из-за кустов слышались визгливые вопли пикси. Маленький народец что-то обнаружил и бурно реагировал на находку.
— Ох нет. — Марек схватился за сердце. — Только не это.
— Что?
— Он исчез.
Ба
исчез!
— Что?
— Я чувствую… боль. — Марек побледнел, лицо его исказилось, взгляд обратился внутрь — он словно прислушивался к себе. — Я должен его вернуть, хотя не понимаю, как это произошло.
— Конечно, иди! — Фил положил руку ему на плечо. — Ты должен вернуть себе
ба.
Ты же знаешь — без тебя весь поход к подземелью Духов теряет смысл.
«Нет! — мог бы сказать Ариэл. — Это опасно! Не ходи! Твоя душа в руках этих тварей. Кто знает, что они с нею сделают? В конце концов, у тебя осталась вторая часть…» — но он промолчал. Крамольная мысль о том, что Марек действительно сейчас рискует жизнью и что риск этот велик, промелькнула в голове. Если с братом что-то случится, Агния будет свободна. А если он выживет… Но Марек обязательно выживет, если его сейчас остановить. И тогда у Ариэла не будет шанса.
Марек как чувствовал, посмотрел на него.
— Это твоя жизнь, — выдавил Ариэл. — Тебе решать.
— Иди! И поскорее, — подначивал Фил. — Пока они ничего с нею не сделали!
— Ничего, — улыбнулся Марек. — Это как раз тот случай, про который я говорил. Как чувствовал. Так что все в порядке. Не берите в голову.
Он посмотрел на Ариэла, и тот отвел взгляд. Брат явно хотел что-то сказать, о чем-то попросить, но он чувствовал, что не сможет обещать всего. Если Марек не вернется… А почему, собственно, он не должен вернуться? Потому что пузырек с
ба
куда-то делся? Все будет хорошо. Все должно быть хорошо!
Силуэт брата растворился в утреннем тумане. Стихли негромкие шаги. Стали глуше вопли пикси — что бы ни произошло, жители курганов уже успокаивались.
Двое сидевших у костра мужчин некоторое время молчали.
— Я беспокоюсь, — произнес Фил, поднимая голову и озираясь по сторонам. — Слишком уж тихо. Как бы чего не вышло!
У Ариэла самого было недоброе предчувствие, но он промолчал.
— Зря он пошел один, — несколько минут спустя продолжил Фил. — Надо было вдвоем… чтобы было кому подстраховать.
— Кого? Только Мар обладает защитой от обитателей подземелья Духов…
— И все-таки я пойду за ним. Как бы чего не вышло!
Мужчины обменялись быстрыми взглядами, после чего Фил подхватил свою сумку и направился в редеющий туман.
Ариэл остался у костра. Несколько минут он сидел, уставившись на почти погасший огонь…
И в этот миг тишину прорезал тонкий отчаянный крик. Так кричат, срываясь на визг, только в минуту смертельной опасности.
Ариэл вскочил и устремился вслед за Филом Годвином, но тот, как стало ясно уже намного позже, прекрасно знал, куда идти. Когда Ариэл прибежал на полянку у входа в подземелье Духов, Фил уже стоял на коленях над телом Марека и торопливо, что-то бормоча себе под нос, мазал его сомкнутые веки, ноздри, ушные отверстия и рот голубой мазью из жестяной банки.
— Это… было ужасно. — Агнию всю трясло. Она рыдала, пока они ехали в ландо домой, и лишь сейчас немного успокоилась. — Какой кошмар! Какая жестокость! И вы с этим ужасным нелюдем заставили меня смотреть на это!
— Так было нужно. — Ариэл поддерживал ее под локоть на лестнице, кивнул выскочившей на голоса Лимании, чтобы та принесла успокоительные капли. — Это необходимая процедура.
— Процедура… Глумиться над останками моего мужа!
— Мар был моим братом. Тот, кто сотворил с ним такое, сполна поплатится за это!
— Если бы Марек действительно был твоим братом, ты бы такого вообще не допустил!
Ариэл вздрогнул. Ему давно не напоминали о его происхождении.
— Ты считаешь, что я его не любил? Мы выросли вместе. Да, у нас были разные родители, но мои приемные мать и отец не делали между нами различий… Они любили меня и Мара одинаково, дали мне ту любовь и заботу, которой я был лишен в настоящей семье…
— Да, а как ты им отплатил?
— Слушай, Агни, не начинай снова! У тебя, да и у меня был тяжелый день. — Ариэл присел, потер левой рукой лоб. — Да, я был обижен на своих приемных родителей за то, что они не только не захотели скрыть от всех мое происхождение, но и практически лишили меня наследства, как неродного. Да, я должен был ненавидеть Мара — у него было все, а у меня ничего. Боуди оставили мне только имя. Но у меня не получалось ненавидеть брата. В конце концов, я точно знал, что мои настоящие родители были живы… ну, в теории, а у него не было даже этой надежды. Вот у него действительно больше никого не было…
— Да? — против воли заинтересовалась Агния.
— После отставки я занялся этим вплотную. Мне дали хорошие рекомендации, я был принят во многих богатых домах столицы… Не сразу конечно, нет! Я шел к этому четыре года. Учеба казалась мне скучной. Вместо того, чтобы просиживать штаны на лекциях, я заводил знакомства, флиртовал с молодящимися вдовушками и засидевшимися в невестах девицами. Выполнял разные поручения. В основном личного плана — отнести записку, кое-что разузнать. Раз или два меня нанимали для защиты. После этого мои дела быстро пошли в гору. Я стал широко известен…
— В будуарах, — подсказала Агния.
— И там тоже, — кивнул Ариэл с такой невозмутимостью, что ей захотелось придушить этого наглеца. — Пока мой брат учился в университете, я…
— …кувыркался в постелях знатных дам, убивал и грабил?
— Что?
— Ну чем же еще занимаются преступники?
— Откуда у тебя такие сведения? Книжек перечитала? Да, я вел ту вольную жизнь, которая мне нравилась. Пришлось запачкаться немного — когда время от времени общаешься с преступниками всех мастей…
— Сам становишься преступником!
— Есть такое, — как ни в чем не бывало, кивнул мужчина. — Правда, мне повезло — меня заметила Тайная канцелярия и предложила работу. На благо государства. И три года назад в моей жизни произошел переворот. Пока Мар овладевал науками, я…
— Шпионил!
— Агни, когда ты прекратишь меня перебивать? — вспылил он. — Я работал на государство! На свою страну! Я не виноват, что моя жизнь сложилась именно так! Мне и без того было тяжело. Да, дуэль с подмастерьем, которую я спровоцировал нарочно, для меня была шансом хотя бы ненадолго разорвать тот круг, в котором я оказался. Двойную жизнь оказалось вести очень тяжело. С одной стороны — студиозус, а с другой — шпион на службе у правительства, теснее, чем хочется, связанный с преступным миром… А год назад мне поручили расследовать одно дело…
— Дело моего мужа?
— Да. Агни, пойми, я не виноват, что все нити вели в лабораторию мастера Молоса, где уже трудился Мар! Мне не хотелось подставлять брата, но я ничего не мог поделать! Только с его помощью мне удалось восстановиться в университете вольным слушателем.
— Это ты во всем виноват! Если бы не твое малодушие, он был бы жив!
— Малодушие? Я все-таки довел дело до конца, и его убийца теперь получит по заслугам!
— Марека это не вернет! — с горечью воскликнула Агния.
Ариэл посмотрел на нее долгим взглядом, словно силясь проникнуть в потаенные мысли. А молодая женщина сидела, зажмурившись, и гнала от себя образ мумии на столе в мертвецкой.
— Тебе все еще нужно, чтобы он вернулся? — Голос мужчины дрогнул.
Не открывая глаз, она несколько раз кивнула головой. Слезы сами собой потекли из-под век.
— Ты его до сих пор любишь?
Она снова закивала. И с каждым кивком ему казалось, что здание его будущего начинает рушиться.
— А как же я? — Голос его упал до шепота, и Агния разрыдалась в голос.
— Ну что ты мучаешь меня? — воскликнула она сквозь слезы. — Оставь меня в покое! Это все из-за тебя! Как ты не понимаешь… Если бы можно было все начать сначала… Я бы все отдала, чтобы…
Голос ее прервался. Упав лицом в диванные подушки, молодая женщина расплакалась так, что не услышала, как мужчина встал и тихо вышел.
Он долго ходил по городу. Брел сам не зная куда, все прямо и прямо, лишь изредка сворачивая, если нельзя было пройти напрямик. Ноги двигались словно сами по себе, а в голове теснились мысли. Будущего больше не было — его смыло потоком женских слез. Агния его не любит. Ей все еще нужен Марек. После всего, что между ними было, после той ночи… Ночи, когда она называла любовника именем мужа. И она призналась сама, что отдала бы все…
Если бы речь шла о живом человеке, Ариэл, наверное, нашел бы в себе силы и забыл эту женщину. Отступил, уйдя в тень. Погрузился с головой в работу или женился на первой попавшейся девице, вышибая клин клином, и ненавидел бы жену до конца дней своих.
Если бы речь шла о живом человеке.
Но Марек мертв. Его призрак, лишенный тела, иной раз выходит из Бездны, ибо тут осталось его
ка.
Вместилище души было уничтожено, но заветный пузырек Ариэл не отдал, и к делу приобщили лишь опустевший глиняный сосуд, извлеченный из машины. На допросе Фил Годвин признался, что добавил в вечерний чай немного сонного настоя, чтобы без помех выкрасть пузырек и подбросить его туда, где его могли найти пикси. Существа отыскали его… дальше все известно. По-хорошему надо бы откупорить второй пузырек в тот день, когда будут перезахоранивать тело Марека, чтобы брат мог обрести полный покой. Холодный Туман обещал выдать останки как можно скорее. Ариэл откроет пузырек — и Марек уйдет навсегда.
Но как же Агния? Сможет ли она смириться?
Нет! Зажмурившись от нахлынувших чувств, он так и прошел несколько шагов с закрытыми глазами и врезался в стену дома. Открыл глаза, потирая ушибленный лоб.
Ноги завели его на улицу Зеленых Огней. Не все дома здесь выстроились в одну линию — некоторые слегка выступали из общего ряда полностью или только пристроенным фасадом. В один такой фасад он и врезался. «Разговор по душам. Пророчества, сеансы вызова духов, гадания», — гласила вывеска, обильно украшенная звездами, стрелами, черепами и рунами. Стрелка показывала направление — в узкий темный проулок между домами. В глубине виднелось небольшое крылечко.
А что, если… Ариэл осторожно поднялся на крыльцо. Взялся за кольцо. Задумался. Что он скажет? О чем захочет попросить? «Мадама Ноа», — прочел на табличке. Имя знакомое.
Ему открыла девушка, представившаяся помощницей прорицательницы.
— Изложите вашу просьбу, — произнесла она.
Путаясь и запинаясь, как юнец, который впервые в жизни договаривается о свидании с девчонкой, Ариэл изложил только что пришедшую в голову мысль.
— Переселение душ? — уточнила девушка.
— Да.
— Душа?
— Здесь, — он показал пузырек с
ка.
— Ждите!
Девушка повернулась и исчезла, оставив его стоять на крыльце в узком темном проулке. Ариэл ждал, озираясь по сторонам и жалея, что у него есть возможность действовать только одной рукой. Впрочем, если все пройдет удачно, скоро его перестанет это волновать.
Скрипнула дверь. Давешняя помощница показалась на пороге:
— Мадама Ноа ждет вас.
Его провели в полутемную комнату, где стояли только два кресла. Тяжелые портьеры закрывали окна, создавая полумрак. Голые стены и некрашеный пол производили неприятное впечатление недостроенного здания. Впрочем, про шезрулов ходило много разных слухов, один другого противоречивее. Говорят, они сторонники минимализма и для них здесь вполне уютно.
Ариэла усадили в одно из кресел. В другом уже устроилась высокая худощавая фигура, закутанная в подобие складчатого плаща из тонкой ткани. Капюшон был опущен на лицо, голова склонена на грудь.
— Я слушаю, — прошелестел мягкий женский голос.
— Мадама Ноа?
— Говорите, зачем пришли.
— Вот. — Он достал пузырек, показал на ладони. — Узнаете?
Несколько секунд царила глубокая тишина. Фигура пророчицы в кресле не шевелилась, но была уверенность, что она все заметила, все увидела и сейчас напряженно размышляет.
— Наша работа, — наконец вместе с кивком пришел ответ. — И лепрехунов.
— В таком случае вы знаете, что там, внутри.
— Да. Прекрасно знаю.
— Я хочу… поменяться местами. С нею. То есть с ним.
— Поменяться
телами,
я верно понимаю? Отдать свое тело этой душе, а самому…
Ариэл смог только кивнуть. Когда эта мысль в первый раз пришла ему в голову, он как-то не сомневался, а вот сейчас понял, что колеблется.
— Почему?
— Дело в женщине. Она… до сих пор любит его. Ну… — Он кивнул на пузырек. Внутри мерцала крошечная искорка. Если присмотреться, можно было заметить, что она пульсирует, словно за матовым стеклом бьется настоящее сердечко. — …Его. Того, который внутри. Его призрак приходит к ней. Она… ждет его до сих пор. Но его тело мертво. Уже четыре месяца. Да, позавчера было ровно четыре месяца, как его положили в могилу… первый раз. И он до сих пор не может умереть. Именно потому, что есть вот это. Понимаете?
— Понимаю. — Снова кивок. — В моих силах не только призвать чью-то душу из Бездны, но и отправить ее туда.
— Вот и отправьте мою! Я люблю эту женщину, но она не любит меня. И никогда не полюбит…
— Уверен?
Ариэл сжал кулаки.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 44 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |