Мой вес исчезает. 97 37 страница

"Послушайте меня, - сказал он - разве Вы не понимаете, что я непрерывно вёл Вас вниз по большому спуску, и что в течение многих часов ни одного шага вверх не было сделано? Лишь с небольшим напряжением Вы прошли это расстояние, не уставши. Поднимаясь, Вы не смогли бы идти без сильной усталости так долго. Вы входите в зону внутреннего света земли, мы на её поверхности, верхней кромки зоны. Давайте ускорим движение, потому что когда эта тёмная пещера закончится - а я скажу, что мы почти подошли к её границам - то Ваша смелость снова проявится, и мы тогда отдохнём".

"Могут ли философы заниматься большим, чем простые спекуляции о том, чего они не испытывали, если у них нет данных, по которым можно проводить вычисления? Назовите мне изучающего науку, кто достиг этой глубины земли, или человека, которому сообщили эти факты?"

"Я не могу".

"Тогда почему же Вы надеетесь на то, что любой из учёных в состоянии описать окрестности, в которых мы находимся? Плохо осведомлённые люди будут мучить науку, опровергая фактами теории, но факт остаётся фактом не менее, чем когда противостоит науке."

Я признал силу его доводов и сердечно пожал ему руку в знак признательности. Мы продолжили наше путешествие и быстро пошли вперёд и вниз. Интенсивность света постепенно увеличивалась, пока, наконец, пещера, находившаяся недалеко от нас, не засияла так же ярко, как будто освещённая дневным светом. Центральной точки излучения явно не было, свет был такой, что проникал во всё окружающее пространство, немного напоминая испарения фосфора, распространяющего туман через всё пространство, в которое входил. Визуальное средство, окружавшее нас, обладало постоянно самосуществующей светимостью, и оно было проникающей, яркой, непостижимой сущностью, которая, не имея очевидного происхождения, рассеивалась равномерно во всех направлениях. Она напоминала мне форму света, которую прошлые годы я описывал, как эпиполическую (epipolic) дисперсию. Поскольку я относил это к материи, то придерживался мнения, что человек всё-таки обнаружит, что одна и та же причина порождает оба феномена. Моё зрение теперь сообщало мне, что мы находились в пространстве пещеры значительных размеров. Помещение до некоторой степени представляло собой вид обычных подземелий, о которых я писал в книгах; и всё же оно было другим. Сталактиты, сталагмиты, солевые инкрустации, попадавшиеся иногда, напоминали мне о рассказах путешественников, но этих предметов было не так много, как можно было предположить. Такие наросты или залежи солевых субстанций, о которых я заметил, были настолько разочаровывающие, что, вместо яркого сверкания, подобно замороженным снежным кристаллам, у них был однообразный серый или коричневый оттенок. Действительно, мои прошлые умственные творения - плод воображения - в отношении подземных пещер рассеялись в этом каменном храме. Даже пол и куски камня, в больших количествах разбросанные на полу, состояли из обычных каменных образований верхней земли. Сверкающие кристаллы снежно белого и радужного оттенков (волшебные пещеры), нарисованные путешественниками, изображённые как невыразимо величественные и прекрасные в других пещерных лабиринтах, здесь отсутствовали. Я видел только иногда попадавшиеся небольшие гроздья кристаллов кварца, у которых был скучный серый цвет. В конце концов, после многих часов или, быть может, дней похода, перемежавшихся отдыхом, беседами, спорами, среди которых я понятия не имел, сколько времени они заняли, мой спутник уселся на естественную каменную скамью и приказал мне сделать то же самое. Он нарушил тишину и сказал следующее:

Глава 16

Оживлённая темнота. Узкие места в науке

"При изучении любой ветви науки люди начинают и заканчивают с неизвестного. В качестве данных химик принимает такие условия материи, которые он находит вокруг себя, и связывает материю, над которой размышляет, с показаниями энергии, оставившими отпечаток на его ощущениях, выстраивая отсюда спираль теоретической науки. Но до сих пор он не смог сформулировать объяснение в отношении происхождения или конца разума, материи или энергии. Устои его, поддерживающие структуру, стоят в глубокой невидимой бездне, в которую не может заглянуть даже его воображение для того, чтобы сформировать теорию, касающуюся основных формаций - краеугольных камней.

Подобным же образом геолог слабо вмещает уроки, оставленные на поверхностных фрагментах земной коры; впечатления, оставшиеся для того, чтобы нести несовершенные данные о тех немногих волнениях, которые затронули земную кору. Он стремится создать теорию мировой жизни, но не способен датировать задним числом рекорды по желанию, показанные скудными свидетельствами, и вырвать лист из великой божьей книги истории. Не может он, также, и участвовать в идущих событиях. Рождение, как и смерть этой планеты, находится вне пределов его страниц.

Астроном направляет свой телескоп в небо, отмечает положение планет и надеется раскрыть влияние, которое миры оказывают друг на друга. Он исследует пространство, чтобы получить данные, способствующие ему в начертании карты видимой солнечной вселенной. Но в его распоряжении настолько несовершенные инструменты, а разум настолько слаб, что все усилия напоминают пародию, когда он пытается познать действительность, лежащую за пределами и связанную с движениями и условиями ближайших небесных тел. И астроном не может предложить объяснение к началу и прекращению этих движений. Он не может рассказать ни об их существовании, ни предсказать их конец".

Дата добавления: 2015-08-28