Это было похоже на сон. Забывая о просьбе Морган не спешить, о приличиях и о прочих ничего не значивших в тот момент вещах, Алекс увлеченно вылизывал её пальцы — они все были в апельсиновом соке, который, конечно же, следовало убрать. Сладко, невыносимо нежно, немыслимо приятно — так, что хотелось закрыть глаза от удовольствия… Алекс улыбался и целовал тонкие ладони, гладил запястья и что-то рисовал языком на маленьких выпирающих косточках — с таким упоением, что у Кристины сбилось дыхание, и она, заерзав рядом, пробормотал:
— Достаточно, Одонел…
— Разве? — Алекс скользнул по его лицу затуманенным взглядом.
— Да… — Морган, наконец, совладала с собой, отнял руку и усмехнулся. — Побаловался, и хватит. Вставай и пошли на кухню.
Алекс смерил её недовольным взглядом, но все же послушался. Методы воспитания «от Морган» ему определенно нравились. Удовлетворенно откинувшись на подушку, Алекс бездумно пялился в потолок, наблюдая за игрой вьющихся там двух больших жуков, и улыбался. На душе было удивительно спокойно, будто и не он только что перенес приступ.
После завтрака Кристина велела ему так и лежать в постели.
— И не надо тут делать вид, что ты особенно против. — Морган насмешливо улыбнулась. — Тем более, я буду рядом.
— Но мы же собирались в лес, — возразил Алекс.
— Пойдем, но позже, Одонел, успокойся. — Кристина закатила глаза: видимо, иногда Алекс здорово раздражал её. Впрочем, почему «иногда»? Раньше это было всегда: Морган так и пыталась достать ненавистного парня. Что изменилось сейчас — Алекс не понимал.
— Морган, я давно хотел спросить, почему я тебя не узнаю? Где та эгоистка, любительница подраться, которую я знал в школе? Слишком уж разительная в тебе произошла перемена!
Кристина пару секунд замерла, ничего не отвечая. Словно Алекс, сам не заметив, чем-то задел его.
— Ты не поверишь, жизнь меняет людей, — наконец глухо сказала она. — А смерть — еще больше. — Она повернулся и как ни в чем не бывало уставился на Алекс. — Я удовлетворила твое любопытство? Впрочем, если хочешь, я могу сыграть для тебя и прежнюю, столь тобой любимую заразу.
— Не надо, — поспешно возразил Алекс. У него было ощущение, что он сказал что-то не то. — Извини, если я обидел тебя.
Морган помолчала немного, а потом проговорила:
— Не обидел. Просто… Я прежний действительно умер. Прошло слишком много времени, многое изменилось, — она хмыкнула, — кардинально изменилось, Одонел. И я не хотела бы ворошить прошлое.
— Хорошо, меня ведь все устраивает, — закивал Алекс. — Только скажи, а новая Морган играет в футбол? — он улыбнулся, стараясь сгладить возникшую неловкость и разрядить обстановку.
— Играет, зато вот Одонелу на поле еще рано, — грустно усмехнулась Кристина. «Не иначе, подумала о том, что теперь для меня это стало навсегда невозможно», — решил Алекс, но Морган продолжала:
— Поэтому я кое-что придумала на первое время, — она разжала кулак, и с её ладони тут же вспорхнул миниатюрный шарик. — Ты будешь ловить его пока здесь, а дальше мы подумаем, — Кристина улыбнулась, наблюдая за тем, как Алекс провожал маленький мячик восторженным взглядом.
— Я думал, что утром мне показалось, — прошептал Алекс, чуть ли не с благоговением глядя на снитч. — Как ты сделала его таким маленьким?
— А я его не уменьшала, я сделал новый, — похвасталась Морган. — Специально для тебя.
Алекс немного недоверчиво посмотрел на Кристину. Мучающий вопрос так и вертелся на языке: «Я все-таки хочу узнать, почему ты для меня вообще что-то делаешь?».
— Мы никогда не были друзьями, Морган, — вместо этого тихо сказал он.
— Мы и сейчас не друзья, Одонел, — в тон ему ответила Кристина, но больше ничего не сказала.
— Но в этой реальности с нами что-то происходит, ты замечаешь? — тихо спросил Алекс, глядя на Морган не отрываясь. — Совсем не так, как в прежней.
Кристина мазнула по нему каким-то странным взглядом, а потом неожиданно сказала, как отрезала:
— Я не хочу об этом говорить.
Алекс кивнул, послушно замолчал и начал выслеживать крылатый мячик, чтобы схватить его, когда тот осмелится подлететь слишком близко. Морган отвернулся и вышла из комнаты.
Мяч, едва не задевая взлохмаченные черные волосы, неосторожно порхал над самой головой ловца, но тот почему-то не обращал на это ни малейшего внимания. «Кажется, я отличаюсь редкой способностью портить жизнь себе и другим при любых обстоятельствах», — думал Алекс. Какой черт вообще дернул его говорить это? Все было хорошо, но нет, нужно было что-то выяснять, в чем-то признаваться... Кто вообще сказал ему, что он нравится Морган? Поймав себя на этой мысли, Алекс невольно вздрогнул — а ведь Кристина никогда не показывал, что испытывает к нему нечто большее, чем сочувствие. Тот её поцелуй мог вполне оказаться просто желанием утешить и успокоить, а в остальном Кристина постоянно просила не торопиться. «Не спеши, Алекс», «Еще рано, Алекс», «Одонел, не смотри на меня так», — чем больше Алекс вспоминал, тем больней ему становилось. Какого черта он принял это за заботу о больном? Морган просила помедлить, потому что не хотел этого, а Алекс не оставлял ей выбора. «Если хочешь, я могу сыграть для тебя и прежнего, столь тобой любимую заразу», — Алекс даже здесь ничего не понял, потому что, как всегда, думал только о себе, был ослеплен собственным желанием верить в то, чего нет. Для Морган, которую он «вызвал» насильно, просто не существовало альтернативы — ей не оставалось ничего другого, кроме как следовать распоряжениям Алекс. А Алекс предпочитал не замечать, хочет этого Кристина или нет. «Если ты хочешь услышать мое личное мнение, то эту реальность создал ты сам, из своих тайных страхов и желаний…». «Создал» живую Морган, заставил играть навязанную против воли роль, а себя убедил в том, что Кристина действительно его любит.
Алекс со стоном откинулся на подушку. Он хотел совсем не этого, а теперь понимал, что является для Морган всего лишь тюремщиком. Никакой любви, привязанности, даже симпатии — для Кристины это просто новая и, может быть, далеко не лучшая реальность. И никого она не любит — во всяком случае, не Алекса. А Алекс просто слишком сильно хочется в это верить…
Глава 5
За столом они сидели молча. Тихий треск старых часов, чья секундная стрелка неумолимо выстукивала оставшиеся им часы и минуты, казался невероятно громким. На улице было пасмурно: набежали и сгустились над полями и лесом тяжелые тучи, которые не мог разогнать даже порывистый ветер, трепавший тонкие светлые занавески. Вниз срывались первые капли дождя, впивались в теплую землю, глухо падали на подоконник, шлепались, разлетаясь брызгами, об оконное стекло… Алексу было неуютно и грустно, а изменившаяся погода будто чувствовала его мысли. Он из-под ресниц осторожно посматривал на Морган, а та не обращала на него ни малейшего внимания, словно напротив было пустое место. Тишина начинала давить на виски и выстукивать по ним какую-то странную мелодию. Это был не тот случай, когда хочется молчать вместе.
Алекс не выдержал первым.
— Почему ты ничего не говорила мне?
— Не говорила о чем? — Морган подняла голову и скользнула по нему равнодушным взглядом, холодным, как капли прозрачного дождя.
— Что тебе противно… Что ты не хочешь быть со мной. — Алекс не мог сформулировать это таким образом, чтобы не выдать свои чувства еще больше.
— Если ты пытаешься спросить, почему я не отвергала твои ухаживания сразу — так ты знаешь ответ, — скорее устало, чем иронично сказала Морган.
Алекс покачал головой.
— Не знаю.
— Я говорила, только ты не желал слышать. — Морган пожала плечами. — Гораздо удобнее ведь было убеждать себя в том, что все так, как ты хочешь, правда, Одонел? Но я должна тебе напомнить, что не все мечты сбываются, — сказал Кристина неожиданно жестко, отодвигая от себя тарелку и вставая из-за стола. Скрестив руки на груди, она принялась ходить из угла в угол.
— Морган, что с тобой происходит? — Алекс был поражен такой переменой в их общении, этой холодностью и отстраненностью Кристины.
— Ничего, Одонел, — оскалившись, произнесла Морган, останавливаясь и разводя руками. — Абсолютно ничего! Если хочешь — я буду продолжать потворствовать твоим желаниям. — Её глаза сузились в две тонкие щелки. — Что там от меня требуется — лечь с тобой в постель, позволить тебе играть мной, исполнять все твои прихоти, да, больной? — Морган сказала это с такой злобой, что Алекс побледнел. Он совершенно не понимал, что случилось, но больно было так, как не бывало и от приступа. В глазах щипало, и Алекс помотал головой, словно так можно было отогнать ненужные слезы. Надо было собраться с силами и не раскисать.
С трудом подавив желание заорать или разрыдаться, Алекс почти спокойно произнес, глядя куда-то мимо Кристины:
— Объяснись, Морган. Или убирайся вон.
Его голос не дрожал, но на скулах ходили желваки. «Ты идиот, Алекс. Если ты сейчас сорвешься, одним приступом не отделаешься. Захотелось в больницу или сразу на тот свет?».
— А что тебе объяснять, Одонел? — Морган неожиданно остановилась и опустилась прямо на пол. — Меня вытащили сюда, не спросив, теперь ты со своими странными желаниями, только дразнишь меня, а потом… — Она говорила сбивчиво, торопливо, хотя голос звучал почти безжизненно. Никогда раньше Алекс её такой не видел. — Ну, уступлю я тебе — и что будет дальше? Ты встанешь на ноги и выкинешь меня, я стану ненужнай. А мне некуда больше идти…
И снова наступила тишина. Несколько секунд Алекс отчетливо слышал, как тикают маленькие часы в его комнате. Осознание того, что сделала Морган, пришло постепенно. Она раскрылась полностью — открыла Алексу душу, свои самые сокровенные мысли, самые страшные опасения. А теперь тихо сидела на полу, покачиваясь из стороны в сторону, и смотрела — тем самым взглядом, что и тогда, на плитах Морган-мэнора, — смотрел так, словно видела что-то, недоступное человеческому взгляду.
Алекс медленно поднялся на ноги, сделал пару шагов и опустился возле неё. Обнял худые плечи, прижимая Кристину спиной к своей груди, и зарылся лицом в светлые волосы.
— Кажется, теперь моя очередь сказать, что ты дурочка, Морган, — Кристина вздрогнула от этих слов, но не сделала попытки вырваться. — Черта с два я тебя отпущу, — Алекс сжал её в объятиях чуть сильнее, и Кристина тихо вздохнул, откидывая голову на его плечо. Чуть повернувшись, Алекс нежно прикоснулся губами к её виску, отмечая, как черты лица Морган сразу разгладились, и на губах даже замерла легкая улыбка. Алексу нужно было так много ей сказать... Но теперь уже самому не хотелось спешить. Пусть хоть раз все будет по-человечески.
Дождь скоро закончился, небо посветлело, и Алекс невольно подумал, что в этом, другом, мире, в который он едва верил, природа действительно будто ловила их с Кристиной настроение. Это было необычно, но от того ширилось, крепло в душе Алекс ощущение сказки, как бы он ни твердил себе, что в чудеса не верит. Нежное чувство, которое вызывала у него Морган, так и охватывало мягкими объятиями, только изнутри, и согревало, как лучи ласкового заходящего солнца.
Вечер выдался теплым, и Кристина, выходя на прогулку, даже не заставила Алекс надеть куртку, как собирался. Эта забота совсем не раздражала, а наоборот, была по-настоящему приятна. Раньше Алекс не знал этого ощущения — будто рядом находится родной человек. Нет, к нему постоянно приходила Ленора, навещал Кевин, но Алекс понимал, что у них, несмотря ни на что, своя жизнь, и ему там места нет. А Морган… Она сама сказала, что больше ей идти некуда. Это не значило, что Кристина принадлежала ему, Алексу, но это как-то странно грело душу. Будто Морган действительно была его.
— О чем это ты задумался, Одонел? — Кристина, улыбнувшись, взял его под руку и повел по тропинке к лесу. — Меня слегка пугает такое твое выражение лица, потому что я не знаю, чего от тебя потом ожидать.
— А чего бы тебе хотелось? — вопросом на вопрос ответил Алекс. Ему было действительно интересно, чего желает Кристина.
Та остановился, отпустил руку Алекса и, нагнувшись, мягко выдернул из земли длинный колосок. Очистив его от листьев и легонько прикусив кончик зубами, только потом ответила, глядя куда-то в сторону заходящего солнца:
— Чего бы хотелось... А вот чего, — быстро шагнув к Алекс, Кристина неожиданно ударил его ладонью по щеке. Легонько, в пол силы, а потом, не дав опомниться, положила ладонь на его затылок, притянул к себе и поцеловала.
Задохнувшись от нахлынувших ощущений, Алекс даже не сразу отреагировал. А когда потянулся, чтобы обнять, Кристина уже отстранился, немного дерзко улыбаясь.
— Стало тебе легче от моего ответа? — Морган, стояла на тропинке и покачиваясь с ноги на ногу, наклонила голову набок.
— Эмм… — Алекс невольно прикоснулся к губам, словно ловя пальцами отзвуки поцелуя. — А пощечина зачем?
— Потому что я хочу тебя разбудить, Одонел, — наверное, убедившись, что Алекс не сердится на неё, Кристина вновь подошела к нему и обвила руками. Потом прижался всем телом и положил голову ему на плечо.
На этот раз Алекс мгновенно обнял Кристину, прижимая крепче, и провел ладонью по её волосам, к затылку, потом ниже, по спине и, остановившись на талии, другой рукой приподнял её подбородок. Несколько секунд, которые он смотрел на Кристину, показались долгими, как часы… Морган никогда не была красивой: слишком худое лицо, немного удлиненный подбородок, глаза, которые кто-то считал тусклыми и бесцветными — но для Алекс это было самое совершенное лицо, самые выразительные глаза, переливавшиеся тысячами оттенков и искорок. В сотый раз уже хотелось задать Кристине все тот же вопрос... Но теперь Алекс был почти уверен, что знает на него ответ.
Они не говорили о любви, они еще не были парой в полном смысле этого слова, но Алекс казалось, он чувствует что-то неуловимо-тонкое, нежное между ними.
— Ты даешь мне надежду, Морган, — тихо прошептал Алекс куда-то ей в шею. Эту фразу можно было понять двояко, и в обоих случаях она была истиной.
Кристина вздохнула и, медленно отстранившись, проговорила, почему-то не глядя в глаза:
— Пусть так.
Они немного погуляли в лесу, дошли до озера, о котором Алекс рассказывала Ленора, и едва не поссорились, потому что Алекс настаивал полезть искупаться, а Морган говорила, что вода слишком холодная.
— Одонел, будешь вредничать — вообще уйдем домой, — насуплено сказала Кристина. — Не помнишь, кто-то обещал меня слушаться?
— Ну, я же не знал, что ты будешь как Ленора, — разочарованно взглянув на Морган, потом — с сожалением — на озеро, Алекс все-таки отошел от воды. — Я — твой раб. — Он понурил голову, исподлобья глядя на Кристину. Та только рассмеялся.
— Ты мне еще скажи, что ты — джинн из бутылки, и будешь исполнять все мои желания. — Морган хихикнула, насмешливо глядя из-под ресниц, и её улыбка была такой соблазнительной…
Возбуждение нахлынуло внезапно, словно безумие, и с такой силой, что Алекс просто не смог ему противостоять. Не выдержав, он с тихим рыком бросился на Кристину, легко опрокидывая его на траву. Упираясь в худые плечи Морган, не позволял ей сопротивляться, а потом и вовсе перехватил одной рукой оба его запястья, удерживая у неё над головой. Оказалось, у Алекс достаточно сил для этого. Сейчас он меньше всего думал о возможном приступе — ничто не могло ему помешать.
Морган от неожиданности, казалось, потеряла дар речи, и Алекс воспользовался этим — впился в её губы долгим поцелуем, сминая их своими, раздвигая языком. Черт возьми, он был нормальным мужчиной, сколько еще Кристина рассчитывал играть с ним, не отдаваясь?
Нетерпеливые руки, словно живя своей жизнью, шарили по телу Морган — Алекс забывал, что её нужно держать; бедра вжимались в её бедра — так, что Алекс даже было немного больно; губы не могли прекратить целовать хоть на мгновение — даже чтобы схватить глоток воздуха. Морган наконец словно очнулась — дернулась, пытаясь вырваться из цепкой хватки, и зашипела:
— Пусти, Одонел, совсем сдурел?!
Но Алекс и вправду точно сошел с ума. Ничего не отвечая, он разорвал рубашку Кристины и заскользил дрожащими от возбуждения ладонями по обнаженной коже, едва не вскрикивая от переполнявшего ощущения нереальности происходящего. Под пальцами будто искрило током от каждого касания; всё тело горело, словно пожар, возникший внутри, в груди, распространялся дальше.
— Нет, Одонел, нет! Я не хочу, придурок! — Морган могла кричать сколько угодно — Алекс её уже не слышал, полностью отдаваясь своим ощущениям. Как же долго он этого хотел, как мечтал, как жаждал получить Кристину…
— Моя, — кусая его губы, шею, спускаясь к груди, шептал Алекс. — Ты — моя, слышишь? — разум застилала мутная пелена, мыслей больше не было — только дикое, почти животное желание.
Целовать, кусать, впиваясь губами и зубами в это безумно красивое тело, изощренно ласкать, предугадывая каждое пожелание Кристины, разорвать её, растерзать, не спрашивая позволения — в голове у Алекс все путалось, перемешивалось, противоречило одно другому, а он уже не мог распознать, где то, что позволено, а где — преступление. Пределов больше не было, границ не существовало, рубеж был преодолен, никто не мог запретить, Морган не сопротивлялась…
Морган не сопротивлялась. Вытянулась на траве, словно струна, напряженная и неподвижная, дотронешься — отзовется тонким болезненным звуком... Или нет. Его руки так и остались закинутыми за голову, грудь часто вздымалась от неровного дыхания, в глазах не было слез. Ничего не было. То самое выражение — полное отсутствие эмоций, — которое Алекс уже видел, казалось, так давно, и он даже не вспомнил сразу, где, а просто отстранился, с каким-то ужасом глядя на Кристину. Можно было воспользоваться этим состоянием Морган — вседозволенность искушала, — но Алекс почему-то остановился. Не отрывая взгляда, пытался понять, чего он сам так боится, что мешает продолжить. Мысли путались, это был всего лишь Морган, которую Алекс так хотел, и которая просто слишком долго дразнил его... Но что-то было не так. Тело Кристина казалось вылепленным из воска — ранее гибкое, а теперь застывшее, слишком белое, у живых так не бывает.
Она была словно мертвой.
— Нееет! — От дикого крика лес будто содрогнулся. Птицы слетели с деревьев, все вокруг затихло, словно опаляя тишиной. Алекс сжал пальцами виски, зажмурил глаза, чтобы не слышать, не видеть, не знать… Снова этот взгляд Морган, как в Мэноре, когда Кристина умерла, только теперь её убивал сам Алекс.
— Нет, Мерлин, нет! — Перед глазами стало черно, как в Преисподней, которую выдумала религия — или не выдумала, и тогда Алекс там самое место, — все звуки пропали в никуда, будто бы ничего, кроме его крика, больше не существовало. Пальцы царапали землю, словно вспахивая, вырывали с корнем траву, ладони слепо шарили по лесной подстилке, цепляясь об острые веточки, которые протыкали кожу, но Алекс ничего этого не чувствовал, не понимал. Ему казалось, что сердце остановилось, потому что он больше не чувствовал стука. Он чуть не убил Малфоя.
— Одонел, Одонел, тролль тебя возьми! Алекс! — Кто-то тряс его за плечи, чей-то взволнованный голос вливался в уши, растекаясь знакомыми нотками. — Алекс, да приди же в себя!
Он открыл глаза — или они были открыты, а он не замечал — и непонимающе уставился на Морган.
— Мерлин… Ты испугал меня, идиот. — Кристина мелко дрожал — то ли от пережитого, то ли от волнения за него, Алекс, — и куталась в остатки разорванной рубашки. — Какого боггарта ты творишь?
— Прости, — кинувшись Кристине на шею, Алекс крепко обнял её и замер, не смея пошевелиться, потому что не знал, как отреагирует Морган, и не хотел пугать её еще больше. Сердце снова билось, как отбойный молоток, будто грозя колотить по ребрам до тех пор, пока не пробьет их. Алекс понимал, что не достоин прощения, но отчаянно надеялся, что Кристина все же поймет его.
— Успокойся, Одонел. — Морган не обняла его в ответ — она все еще дрожал, — а просто замерла на месте, тоже не двигаясь. — Кажется, я сама виновата, — наверное, ей было тяжело это признать, но все же она это сказала, — это я тебя довела. Перестань.
Когда руки Кристины наконец обняли Алекс за плечи, он смог выдохнуть.
— Я больной. Похоже, на голову, — как-то истерично усмехнулся он. — А ты со мной связалась.
Морган чуть отстранилась и взглянул на него. В серых глазах разлилось какое-то чувство, что-то вроде обиды или непонимания. Может быть, Кристина хотела напомнить, что это не она «связался», а её лишили выбора, решив за неё, как всегда раньше решали за Алекс. «Кто, если не ты, должен понимать меня? Когда тебе не дают альтернативы, а ставят перед фактом», — словно говорила она глазами, но губы не двигались. Зато дрожали губы Алекс, которому казалось, что он прочел мысли Морган.
— Я не жалею, что связалась, — наконец сказала Кристина. — Я уже говорила тебе это, помнишь?
Осторожные тонкие пальцы коснулись щеки Алекс, словно чего-то опасаясь — быть может, вызвать новую вспышку яростного желания. Но Алекс глубоко вдохнул и не шевелился, позволяя Кристине делать, что угодно. «Ведь так недавно ты спрашивал, чего хочет она. Так позволь ей самой показать это».
Медленно и ласково, изучая касаниями, Морган скользила кончиками пальцев по лицу Алекса, то поднимаясь вверх — скулы, щеки, виски, брови, шрам, то опускаясь вниз — сняв очки, к подбородку и губам, обводя каждую черточку. Алекс старался сидеть прямо и спокойно, хотя почти робкие прикосновения заводили, пожалуй, сильнее, чем самые изощренные ласки. Его выдержка, конечно, была не железной, но своей ужасной выходкой он заслужил наказание, и Морган придумала достойное — наверное, и грешники в Аду, в окружении гурий, не чувствуют себя так, как чувствовал себя Алекс в тот момент. У Морган не было выбора, Кристине некуда больше было идти, Морган принадлежала ему — приди и возьми, — но это казалось слишком неправильным, даже несмотря на то, что Алекс давно уже не походил на того наивного и доброго парня, каким был в школе. Истинный рыцарь с детскими мечтаниями о мире во всем мире, с гипертрофированным желанием справедливости, с альтруистическими порывами сделать все, что в его силах, «ради общего блага» давно умер. Не во время битвы с Тираном, а гораздо позже. Во время стычки в Морган-Мэноре этого идеального мальчика серьезно ранили — тем, что ни один из копов не бросился под пулю и даже не попытался оттолкнуть Кристину, предоставив это ей. Защитники, которые сделали бы это для любого, не хотели этого. И никого не интересовало, что у нее тоже не было выбора — служить Тирану ее вынуждали шантажом, а помогать Деррику она согласилась только потому, что в ином случае он пообещал подстеречь где-нибудь ее дочь.
Все это Алекс узнал намного позже, а в тот день он просто не хотел ничего слышать, мучительно не понимая, как же можно делить людей на «черных» и «белых»? Почему их — надежду нации — так учили, почему он понял, что это неверно, а другие — нет?
Идеального мальчика убивали еще долго — лживыми обвинениями, выдвинутыми против его боевых друзей, нескончаемыми закулисными интригами, неприкрытой борьбой за власть среди тех, кого он раньше считал «светлыми». В то время он просто потерялся, уже не понимая, чем свет отличается от тьмы. Так не хотелось признавать, что все это время им, как и его друзьями, умело манипулировали. Почему директор поручил поиски орудия именно им? Неужели не было более достойных? Все оказалось просто — потому что сознание детей еще не замутнено, потому что они еще верят в высокие идеалы, потому что могут умереть для того, чтобы жили другие. Да, на такое способны только дети или глупцы. Ни Алекс, ни Кевин, ни Ленора глупцами не были, но, умея прекрасно анализировать полученную информацию, находить выход из самых опасных ситуаций, имея набор знаний, достойный взрослого бойца, они никогда не ставили под сомнение то, что считали абсолютной истиной. Они боролись за идеалы, а идеалы, как известно, недостижимы.
Не то чтобы Алекс со временем стал циником, но он все больше понимал Майкла. Тот тоже пал жертвой чьей-то тонкой игры — Алекс не хотел задумываться, чьей, — но он жил в уверенности, что оберегает сына своей любимой. Хотя на самом деле лишь способствовал тому, что Алекс проживет ровно столько, сколько нужно для исполнения грандиозного плана, но об этом тоже думать не хотелось.
Но, даже разуверившись почти во всем, что так старательно вкладывали в его голову в детстве, Алекс все еще оставался немного честным, только теперь он понимал это по-другому. Ни за что на свете он не стал бы использовать человека, который ему доверился. А Морган открылась, считай, подписалась в своей полной зависимости от Алекс, и именно поэтому нельзя было воспользоваться её положением. И потому Алекс держался из последних сил.
А пальцы Кристинакружили по его губам, обводя их, чуть-чуть надавливая, приоткрывая... Глаза Морган светились лукавством, и Алекс, не сдержавшись, лизнул её пальцы, а потом втянул один в рот.
Кристинатина, не ожидавший такого, резко выдохнула, но не отстранилась. Через пару мгновений её щеки порозовели, и Алекс удовлетворенно ухмыльнулся. «Будем играть по-другому, Морган. По моим правилам». Глядя Морган в глаза, Алекс облизывал её пальцы, один за другим, покусывал кончики и гладил языком аккуратные ногти. Кристина совсем раскраснелась, часто-часто дышала и то и дело отводила взгляд, но Алекс поворачивал её за подбородок к себе, заставляя смотреть.
— Одонел... Ох, Одонел, не надо… — Эти просьбы больше были похожи на стоны, и выражали совершенно противоположное словам желание.
Алекс не останавливался. Нежно гладил пальцами шею Кристины, большим скользил по щеке, касался её губ. Морган приоткрыл их и быстро облизнул — наверняка невольно, не задумавшись над тем, какое это зрелище. И Алекс отпустил её руку, а вместо этого, придерживая лицо Кристины, чуть наклонил голову и прикоснулся к её губам. Пару секунд ласкал их языком, не стараясь проникнуть внутрь, а потом мягко, но сильно обнял Кристину плечи и одновременно затянул её в долгий сладкий поцелуй. «Черт тебя возьми, Морган, любишь романтику — будет тебе романтика!».
Да, похоже, романтику Кристина действительно любила. Она тихонько постанывал от поцелуев и чуть-чуть заерзала, когда Алекс уложил её на траву. «Какая же ты чувственная…», — мысленно улыбался Алекс, всеми силами стараясь доставить её удовольствие. О себе можно было подумать позже, сейчас главное — позволить Кристине привыкнуть. От поцелуев она не зажимался и не протестовала, по крайней мере, открыто, и этим можно было воспользоваться.
Только губами. Не касаться пальцами, не прижиматься, вообще поменьше дергаться, чтобы не спугнуть. Быть может, Морган вовсе не любит его, и ей вообще неприятны эти ласки — и тогда ты, Алекс, погиб. У тебя, конечно, всегда останется возможность взять то, чего ты так давно хочешь, но это будет насилие. А тебе нужно не только её тело — нужна душа, сердце, нужно её тепло и понимание, её любовь. И обо всем этом придется забыть, если ты сорвешься, потому что человеческие отношения между насильником и его жертвой невозможны — только их исковерканное подобие, основанное на страхе, зависимости и желании больше не испытывать боль.
Этого Алекс совершенно не хотел, и благодарил Мерлина за то, что сумел остановиться, когда до провала оставалась всего пара шагов. Стараясь предугадать каждое пожелание Кристины, он осторожно распахнул её разорванную на груди рубашку и, не давая опомниться, припал губами к соску. Целовал, вылизывал и покусывал маленькую розовую бусинку до тех пор, пока не услышал слабый стон... Подняв голову, Алекс даже на мгновение замер — Кристина закусила губу, зажмурилась, и на её лице застыло настолько беззащитное выражение, что хотелось затискать её, как ребенка. «Что же ты со мной творишь?..» — подумал Алекс, с новой силой возвращаясь к своему волнующему занятию.
Он считал себя достаточно умелым и опытным любовником, ему нравилось ласками доводить девушек до невменяемого состояния, но никогда раньше это не было так приятно, никогда тихие вздохи и шепот не были столь ценны, никогда сам Алекс настолько не отдавался тому, что делает. Морган таяла под ним, почти в буквальном смысле слова — будто водой или жаром смывало её напускное равнодушие, холодность, отстраненность, выпуская на свет настоящию Кристину— страстную, чувственную, отзывчивую до предела. Её влажное тело выгибалось от каждого касания, её охватила дрожь, которую она не могла унять, и каждая клеточка будто налилась невыносимым желанием, потому чт он запрокинула голову и куда-то вверх прошептала:
— Пожалуйста…
И Алекс, раздев, коснулся её там, где это требовалось больше всего. Снова — губами, терзая и мучая слишком непродолжительными прикосновениями, обжигающими поцелуями и горячими выдохами. Кристина потеряла нить реальности — ей уже было все равно, что с ней сделают, как — только быстрее бы, только бы позволили освободиться, выпустить наружу это переполняющее её, кипящее напряжение. А Алекс взял её в плен своих губ…
Когда пару минут спустя они оба без сил лежали на траве, Кристина разлепила тяжелые веки и поинтересовалась:
— Одонел, ты сам-то хоть?.. — Она оборвал себя на полуслове, немного пристыжено глядя в сторону.
Алекс ласково погладил её по руке.
— Не переживай. Смотреть на тебя такую и не кончить — на это способен только евнух.
Кристина смущенно улыбнулась, а потом словно вспомнила, что она — Морган, и не пристало аристократам так реагировать на сомнительные комплименты плебеев (пускай даже идеальных любовников), и притворно сердито буркнула:
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |