«паси агнцев моих» - как это сделать? 7 страница

Авия обладал не просто склонностью к добродетели, не просто доброй волей, а действительно истинным и устойчи­вым благочестием. В нем была неподдельная и прочная ми­лость, а это гораздо больше, чем преходящая страсть. Какой ребенок, если он воспитан в страхе перед Богом, не испыты­вал трепета в сердце и страстей по отношению к Богу? Такая добродетель столь же обычна, как и утренняя роса, но увы! она так же быстротечна. В юном Авии действительно присут­ствовало нечто прочное и истинное, что было названо “доб­рым”; Божий Дух провел над ним замечательную работу и оставил в сердце мальчика бесценный алмаз милости. Будем же восхищаться этим явлением, хотя его и невозможно точно описать.

Давайте же выразим восхищение тем, что это “нечто доб­рое” присутствовало в ребенке, ибо неизвестно, как оно в него попало. Мы не можем сказать, как милость вошла во дворец в Фирце и завоевала это юное сердце. Бог увидел это нечто доброе, ибо Он видит самую малость доброты в каждом из нас, поскольку Его зоркий глаз замечает все, что смотрит на Него. Однако как эта милость пала на ребенка? Нам не сказано об этом, и это молчание — урок нам. Для нас не существенно, КАК дитя обрело милость. Нам не нужно до боли выяснять, когда, где или как обратился Авия; это, ве­роятно, и невозможно выяснить, ибо работа могла быть столь постепенной, что день и час нельзя назвать. Даже те, кто об­ратился в зрелые годы, иногда не могут описать в деталях свое обращение, менее всего мы можем составить план переживаний ребенка, который никогда не совершал внешнего греха, но под влиянием благочестивого обучения с детства сохранил заветы, подобно ребенку из евангельского повество­вания.

Как смогло это чадо получить “нечто доброе” в свое серд­це? Единственное, что мы знаем и в чем уверены — это рабо­та Бога, но как? Ребенок, по всей вероятности, не слышал проповедей Божьих пророков, его никогда не приводили в дом Господень, подобно юному Самуилу. Его матерью была царица, поклоняющаяся идолам, а отец принадлежал к наи­более нечестивым людям, и все же милость Божья коснулась Авии.

Может, Дух Господень действовал на сердце мальчика че­рез его мысли? Может, сам Авия путем размышлений при­шел к выводу, что Бог есть Бог и Ему нельзя поклоняться так, как делал его отец, поклоняясь Ему под образом тельца? Даже ребенок мог это понять. Слышал ли он гимн Иегове, исполненный у дворцовой стены каким-нибудь одиноким ве­рующим? А может быть, он видел, как внезапно одеревенела правая рука его отца, когда тот поднял свою руку на пророка Иеговы у жертвенника в Вефиле? Были ли в его глазах слезы, когда он увидел, как сильная дотоле рука отца вдруг стала беспомощной? Смеялся ли он радостно, от всей души, когда молитвой святого человека рука отца вновь обрела силу? Зас­тавило ли его это великое чудо милости полюбить Бога Изра­иля?

Может ли это предположение быть простой фантазией? Ре­бенку, вероятно, рассказали о парализованной правой руке отца и о том, что силой молитвы рука царя вновь стала нор­мальной; рассказ об этом чуде, естественно, заполнил дво­рец и пересказывался всеми, а ребенок слышал. А что, если у ребенка была благочестивая няня? Что если посланницей любви к нему была какая-нибудь девушка, подобная той, что прислуживала жене Неемановой? Возможно, нося его на ру­ках, няня пела ему одну из песен Сиона и рассказывала об Иосифе и Самуиле? Израиль оставил своего Бога не так дав­но, чтобы там не нашлось много верных последователей Бога Авраама, и, возможно, кто-то из них передал прочное зна­ние ребенку, благодаря которому его душа познала любовь Бога. Мы можем предполагать, но нельзя быть уверенным, что так оно и было. Впрочем, нам нет необходимости в этой уверенности. Если солнцу суждено взойти, неважно, в кото­ром часу будет рассвет. Мы должны, видя в детях нечто доброе, согласиться с этой истиной, даже если не можем выяснить, как это произошло. Божья избранная любовь не знает недостатка в средствах, чтобы добиться цели. Он может на­править Свою действенную милость в сердце семьи Иеровоа­ма даже тогда, когда отец простирается перед идолами. Гос­подь может найти истинного поклонника для Себя в царском сыне. “Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу, ради врагов твоих...” (Пс. 8,3). Пути Твои неисповедимы, о Бог милости, но мы научились преклоняться пред Тобой, даже если не видим Твой путь.

Это “нечто доброе” описано в определенной мере. Это было “нечто доброе пред Господом, Богом Израилевым” (3 Цар. 14,13). Нечто доброе смотрело на живого Бога. В детях часто находится нечто доброе в сравнении с их родителями, давайте же куль­тивировать это доброе, но это недостаточно для свидетельства о милости. В детях иногда находится нечто доброе типа друже­любия и нравственной доброты, давайте же хвалить и поощ­рять это, но это не плоды милости. Только нечто доброе по отношению к Богу может спасти душу.

Вспомним, что мы читали в Новом Завете о покаянии пе­ред Богом и о вере в нашего Господа Иисуса Христа. Главное состоит в том, на что смотрит “нечто доброе”. Во взгляде - жизнь. Если человек отступает от Бога, каждый шаг его увели­чивает расстояние между ним и Богом, но если лицо его уст­ремлено к Господу, даже крошечный шажок, подобный шагу ребенка, с каждой минутой приближает его ближе и ближе к Нему. В этом ребенке было “нечто доброе” ПО ОТНОШЕНИЮ К БОГУ, а это самый характерный признак истинно доброго. У ребенка была любовь, а в ней — любовь к Иегове. В нем была вера, и это была вера в Иегову. Его религиозный страх был страхом пред живым Богом; его детские помыслы, желания, молитвы и гимны были направлены к истинному Богу. Вот что мы хотим увидеть не только у детей, но и у взрослых. Мы хотим видеть их сердца, обращенные к Господу, а их помыслы и же­лания, устремленные к Наивысшему.

В этом милом ребенке “нечто доброе” сформировало такой яркий характер, что все его очень любили. Мы не сомневаем­ся в этом, ибо сказано, что “оплакали его все Израильтяне” (3 Цар. 14,18). Возможно, он был наследником отцовской ко­роны и многие благочестивые, но опечаленные сердца Изра­иля надеялись увидеть времена реформ, когда на трон взой­дет этот отрок. Возможно, даже те, кого не волновала религия, все же обратили внимание на Авия и, глядя, как он входит и выходит перед ними, говорили: “Он — надежда Израиля. На­ступят лучшие времена, когда этот мальчик превратится в мужчину. Поэтому когда Авия умер, он единственный из сво­его рода был оплакан и похоронен в гробнице. Он умер опла­канным и похоронен с почестями, в то время как все осталь­ные члены семьи Иеровоама были съедены псами и стервятниками.

Благословенно, когда в наших детях есть такое же “нечто доброе”, за что их любят в своем небольшом кругу. Они не занимают такого положения, как юный Авия, чтобы снис­кать всеобщее восхищение, но все же прекрасно, когда в сер­дце ребенка есть милость Божья, вызывающая общее одобре­ние. Детская набожность трогательна для меня; я вижу милость Божью в мужчинах и женщинах с огромной благодарностью, но не могу без слез радости наблюдать ее в детях. В этих розо­вых бутонах Господнего сада заключена безграничная прелесть, а очарование их несравнимо с наипрекраснейшей из земных лилий. Любовь отвоевана для Господа Иисуса во многих серд­цах этими крошечными стрелами Господа, и их малый раз­мер составляет часть той силы, с помощью которой они про­никают в сердце.

Безбожникам может не нравиться милость, живущая в де­тях, но поскольку они любят детей, в которых обнаружена милость, они не могут теперь говорить против религии, как прежде. Более того, Святой Дух использует этих детей для бо­лее высоких целей, и те, кто видит их, часто находятся под сильным впечатлением и ожидают чего-то лучшего.

“НЕЧТО ДОБРОЕ” АВИИ - II

У Авии не было показной набожности, но кроткий и сми­ренный дух. Вероятно, он не любил много говорить, иначе о нем было бы сказано: “Он говорил добрые слова о Боге Из­раиля”. Наверное, это был скромный, застенчивый, почти молчаливый мальчик, и нечто доброе находилось внутри него, а это то, чего мы желаем для каждого из наших друзей — работу благодати внутри.

Главное не в том, чтобы рядиться в одежды религиозности или выставлять ее напоказ, а в том, чтобы иметь жизнь Бога внутри и благодаря внутренней жизни чувствовать и думать, как Иисус. Невелика цена внешней религии, если она не яв­ляется проявлением внутренней жизни. Истинная милость — не наряд, который одевают и снимают, это составная часть человека, который ею обладает. Благочестие этого ребенка было истинным, личным и внутренним. Пусть все наши дети име­ют нечто доброе внутри себя!

В Библии сказано, что в нем “нашлось” нечто доброе. Это означает, что оно было легко в нём ощутимо, ибо слово “на­шлось” употребляется даже тогда, когда не подразумевается никаких больших поисков. Разве не говорит Господь: “Я най­ден теми, кто не искал Меня”? Ревностная детская набож­ность проявляется скоро; ребенок обычно гораздо менее скры­тен, чем взрослый; детские губы не заморожены холодной предусмотрительностью и раскрывают сердце. Благочестие ребенка видно невооруженным глазом, так что посетители, пришедшие в дом, удивляются безыскусной речи, выдающей юного христианина.

В Фирце было много людей, которые не могли не знать, что в царском сыне было нечто доброе по отношению к Иегове. Может быть, они не обращали на это внимания, может, на­деялись, что все это исчезнет под воздействием окружающе­го его двора, но все же они знали, что в нем есть нечто доброе, поскольку без труда видели это.

Все же, в слове “нашлось” присутствует и другой оттенок, смысл которого вот в чем: когда Бог, сурово испытывающий сердца человеческих детей, посетил этого ребенка, Он нашел в его сердце нечто, достойное похвалы и славы. “Нечто доб­рое” было найдено в нем теми глазами, которые нельзя обма­нуть. Не все то золото, что блестит, но то, что было заключено в этом мальчике, было благородным металлом. Ах, если бы о каждом из нас можно было сказать подобное, когда нас будут пытать, как огнем! Возможно, отец гневался на него за покло­нение Иегове, но каковым бы ни было испытание, Авия вы­ходил из него невредимым.

На мой взгляд, слово “нашлось” предполагает нечто срод­ни удивлению. Как это “нечто доброе” попало в ребенка? “В нем нашлось нечто доброе” — как тогда, когда человек нахо­дит на поле сокровище. Крестьянин не думал ни о чем, кроме своих быков, акров и урожая, когда внезапно плуг его вывер­нул зарытое сокровище: он нашел его там, где оно было, но как оно туда попало, он не мог сказать. Так и в этом ребенке, поставленном в неблагоприятные условия, к удивлению всех нашлось нечто доброе по отношению к Господу, Богу Израиля. Его обращение, как вы видите, окутано тайной. В Библии не сказано о том, какова была милость в его сердце, когда она туда попала, в каких особых поступках проявлялась, но она была найдена там, где ее никто не ожидал.

Я уверен, что это типично для многих избранных детей, которых Бог призывает Своей милостью во дворы и аллеи Лон­дона. И не нужно рассчитывать на то, чтобы вкратце записать их переживания, чувства, историю жизни и затем подвести итог; не надейтесь, что вам удастся узнать точные даты и сред­ства. Вы должны принимать ребенка так, как мы принимаем Авию, радуясь, что нашли в нем небольшое чудо милости с личной печатью Бога.

Старый пророк во имя Господа засвидетельствовал, что юный принц — истинный последователь Наивысшего. Подоб­ным образом Господь ставит Свой свидетельский знак милос­ти на возрожденных детях, и мы должны с радостью видеть его, даже если чего-то не хватает. Будем же с радостью привет­ствовать ту работу Святого Духа, которую даже не можем точ­но описать.

В нем нашлось “нечто доброе” - вот все, что нам сказано в данном случае, и это звучит так, как будто Божественная работа была всего лишь искрой, началом духовной жизни. В мальчике не было ничего выдающегося, иначе об этом было бы сказано более определенно. Он не был героическим после­дователем Иеговы. Его поступки, свидетельствующие о пре­данности Иегове, не описаны, потому что, по причине юных лет, у него не было ни власти, ни возможности совершить что-то значительное, о чем можно было бы написать. “Нечто доброе” не означает что-то совершенное и не связано со всей той добродетелью, о которой можно только мечтать. Ребенку многого недоставало, но “нечто доброе” было очевидно, и поэтому дитя было принято й Божественная любовь спасла его от постыдной смерти.

Мы склонны не замечать “нечто доброе” в плохом доме. Благочестивое дитя во дворце Иеровоама — самое большое чудо. В доме обычно правит мать, но царица была египетской принцессой и идолопоклонницей. Большое влияние на ре­бенка оказывает отец, но в данном случае Иеровоам грешил сам и принудил к пороку Израиль. Меня поражает, что царь, заставивший грешить Израиль, не смог приобщить к греху своего сына. Вся страна ощущала губительное влияние Иеро­воама, а у его ног нашлось яркое пятнышко, которое суве­ренная милость Божья уберегла от безнравственности. В его первенце, наследнике трона, который должен был бы, ес­тественно, походить на отца, а получился его полной проти­воположностью, нашлось “нечто доброе пред Господом, Богом Израилевым”.

В таком месте мы не ищем милости и склонны ее не заме­чать. Если же вы пойдете во дворы наших больших городов, которые не блещут роскошью, вы увидите, что они кишат детьми бедняков, и вряд ли вы будете рассчитывать увидеть милость там, где явно превалирует грех. В горящих лихорадкой трущобах и смертоносных проулках вы услышите богохуль­ство и увидите пьянство, но не спешите делать вывод, что там нет ни одного ребенка Божьего. Не говорите мысленно: “Избранная Божья любовь никогда не касалась ни одного из них”. Откуда вы знаете? Один из бедных маленьких оборван­цев, играющих в куче пыли, нашел, может быть, Христа в своей школе для бедных, и ему суждено сидеть по правую руку от Христа.

Дорог драгоценный камень, хоть и валяется среди гальки. Ослепителен алмаз, хотя и лежит в пыли. Вели в ребенке есть “нечто доброе пред Господом, Богом Израилевым”, ценность его не уменьшится по причине того, что отец его вор, а мать пьяница. Никогда не презирайте даже самого оборванного ребенка.

Служитель одной из небольших протестантских церквей Ирландии в течение нескольких воскресений видел у двери в проходе между рядами очень оборванного мальчика, который крайне внимательно слушал проповедь. Ему очень хотелось познакомиться с ребенком и узнать, кто он такой, но тот всегда исчезал, как только заканчивалось служение. Служи­тель попросил своих друзей присмотреть за мальчиком, но тот всегда каким-то образом исчезал, и его не могли найти. Во время одного из воскресных собраний служитель прочел проповедь на стих из Библии: “Его десница и святая мышца Его доставили Ему победу” (Пс. 98,1). После этого мальчик больше не появлялся.

Прошло шесть недель, его все не было, а однажды к слу­жителю обратился человек с мольбой пойти с ним и навес­тить его умирающего сына. Жил он в шести милях от церкви в жалкой лачуге в горах. Под дождем, увязая в грязи и карабка­ясь по склонам гор, служитель добрался наконец до хижины. Войдя внутрь, он увидел бедного мальчугана, сидящего в кровати. Встретившись глазами с проповедником, ребенок помахал ему рукой и воскликнул: “Его десница и святая мышца Его доставили Ему победу”. Это была его заключительная речь на земле, его победный клич.

Кто знает, в скольких случаях десница Господа и Его свя­тая мышца доставляли Ему победу, несмотря на нищету, грех и невежество, которые окружали молодого обращенного. Так давайте же не будем презирать благодать, где бы она ни про­являлась, но от всего сердца восхвалим то, что мы склонны проглядеть.

Нам непонятно, почему славные Божьи дети, любящие Его, часто должны страдать. Мы говорим: “Если бы это было мое дитя, я бы исцелил его и сразу же облегчил его страдания”. Но наш Всемогущий Отец допускает, чтобы Его любимые дети были поражены болезнью. Благочестивый сын Иеровоама был болен, а его порочный отец пребывал в здравии, равно как и его нечестивая мать. Нам бы даже хотелось, чтобы они были больны, чтобы меньше грешили. Только один член семьи бла­гочестив, и только он один лежит больной! Почему? Почему это повторяется и в других случаях? Вы увидите праведного мальчика-калеку, набожную девочку, страдающую чахоткой; вы часто увидите суровую руку Бога, покоящуюся там, где Его вечная любовь отметила свой выбор.

Все это не лишено смысла, и мы кое-что об этом знаем, но даже если бы мы ничего не знали, мы бы все равно верили в великодушие Бога. Сын Иеровоама был подобен плоду смо­ковницы, который не созреет, пока его не надрежут: благода­ря своей болезни, Авия быстро созрел для славы. Кроме того, его болезнь была на пользу родителям; если бы они пожелали извлечь урок из печального события, это могло бы их благо­словить. Болезнь и так привела их к Божьему пророку. Ах, если бы она привела их к Самому Богу! Многих слепых родителей приводит к Спасителю больной ребенок, благодаря ему у них открываются глаза.

Но есть еще одно обстоятельство: некоторые любимые Бо­жьи дети должны умереть в юном возрасте. Мне хочется ска­зать: пусть умрут Иеровоам и его жена, а ребенок останется жить! Но, увы, ребенок должен покинуть мир, ибо он самый достойный из его окружения. Его смерть должна была умно­жить славу Божьей милости спасением такого ребенка и со­вершенствованием его. Это было вознаграждением милости, ибо ребенок был взят от грядущего зла, он должен был уме­реть в мире и быть погребенным, в то время как остальные члены его семьи погибнут от меча, а тела их будут отданы на растерзание шакалам и стервятникам. В случае с Авием его ранняя смерть была доказательством Божьей милости. Если кто-нибудь скажет, что возрожденные дети не должны стано­виться членами церкви, я отвечу: как же тогда Господь берет на небеса так много детей? Если они достойны Небес, поче­му же они недостойны быть членами церкви?

Господь в бесконечной милости часто берет детей к Себе и спасает их от испытаний долгой жизни и искушений не пото­му лишь, что они благочестивы. Благочестия в них гораздо больше, чем обычно, нет нужды откладывать сбор урожая, он уже созрел. Удивительно, какая великая благодать может обитать в сердце мальчика! Нельзя умалять благочестие ре­бенка, когда оно созревает для Небес.

СЫН СОНАМИТЯНКИ -1

Позвольте мне привлечь ваше внимание к наиболее по­учительному чуду, которое сотворил пророк Елисей, как за­писано в Книге Судей. Гостеприимство сонамитской жен­щины было вознаграждено рождением сына; но увы! все земные блага недолговечны. Ребенок через какое-то время заболел и умер.

Удрученная мать была верующей женщиной и тотчас по­спешила к человеку Божьему. Через него она получила же­ланное обетование от Бога, поэтому теперь она решила обра­титься к нему с горячей мольбой походатайствовать за нее пред Господом и получить милостивый ответ. Действия Ели­сея описаны в следующих стихах: “И сказал он Гиезию: опо­яшь чресла твои, и возьми жезл мой в руку твою, и пойди. Если встретишь кого, не приветствуй его, и если кто будет тебя приветствовать, не отвечай ему. И положи посох мой на лице ребенка.

И сказала мать ребенка: жив Господь и жива душа твоя! не отстану от тебя. И он встал и пошел за нею.

Гиезий пошел впереди их, и положил жезл на лице ре­бенка. Но не было ни голоса, ни ответа. И вышел навстречу ему, и донес ему, и сказал: не пробуждается ребенок.

И вошел Елисей в дом, и вот, ребенок умерший лежит на постели его. И вошел и запер дверь за собою, и помо­лился Господу. И поднялся и лег над ребенком, и прило­жил свои уста к его устам, и свои глаза к его глазам, и свои ладони к его ладоням, и простерся на нем, и согре­лось тело ребенка.

И встал и прошел по горнице взад и вперед; потом опять поднялся и простерся на нем. И чихнул ребенок раз семь, и открыл глаза свои.

И позвал он Гиезия, и сказал: позови эту Сонамитянку. И тот позвал ее. Она пришла к нему, и он сказал: возьми сына твоего. И подошла, и упала ему в ноги, и поклонилась до земли. И взяла сына своего, и пошла” (4 Цар. 4,29—37).

Елисею пришлось иметь дело с мертвым ребенком. Смерть эта была явной, физической, но та смерть, с которой вам приходится бороться, не менее реальна и касается духовной жизни человека. Дети, как и взрослые, “мертвы по грехам и преступлениям”. Пусть никто из вас не обманывается относи­тельно настоящего положения всякого человека по природе. Нельзя принести детям истинной пользы, если не понимать, что они духовно разрушены и мертвы. Умоляю вас, обращай­тесь с ними не как со спящими, которых можно разбудить собственными силами, а как с духовными мертвецами, кото­рых может оживить лишь Божественная сила.

Елисей был намерен вернуть ребенка к жизни и на мень­шее не соглашался. Так и вы, не стремитесь к достижению каких-то второстепенных благ и не удовлетворяйтесь даже их осуществлением, но приложите все усилия, чтобы добиться исполнения величайшей из всех целей — спасения бессмерт­ных душ. Вы должны не только научить их читать Библию, не только внушить им чувство морального обязательства или на­ставлять, ни на шаг не отступая от буквы Евангелия. Ваше выс­шее призвание состоит в том, чтобы быть средством в Божьих руках к оживлению безжизненных душ.

Итак, цель наша — воскрешение, нам поручено оживлять мертвых. Но как исполнить столь необычное дело? Если мы поддадимся неверию, нас остановит очевидный факт, что дело, к которому призвал нас Господь, совершенно нам не по силам. Мы не в состоянии воскрешать мертвых. Однако мы не более бессильны, чем Елисей, так как и он сам по себе не смог бы воскресить сына сонамитянки. Нас это не должно обескураживать. Разве сей факт не направляет нас к истинно­му источнику силы, ограждая нас от мысли о собственном могуществе? Надеюсь, все мы сознаем, что человек, живу­щий в области веры, пребывает в царстве чудес.

Теперь, когда Дух Божий сошел на Елисея, призывая его к делу Господнему и поддерживая его, он уже не простой человек. Так и вы, любящий, ревностный и томящийся в мо­литвах о детях учитель, теперь не простое и ничтожное суще­ство, а сделались, в некотором смысле, храмом Святого Духа; Бог пребывает в вас, и верой вы вступили на поприще тво- рителя чудес. Вы посланы в мир не для того, дабы творить дела, посильные человеку. Вы должны сотворить невозмож­ное, то, что Бог творит Духом Святым через верующий на­род Свой. Вам надлежит творить чудеса, посему не считай­те невозможным и невероятным воскрешение мертвых детей, к чему вы призваны во имя Бога, и помните о Том, Кто дей­ствует при вашем немощном посредстве.

Было бы хорошо, если бы Елисей вспомнил, как действо­вал его учитель Илия, и во всем следовал бы его примеру. В таком случае он не послал бы Гиезия со своим посохом, а сразу же сделал то, что вынужден был сделать позже. В главе 17 Третьей книги Царств представлена история о том, как Илия воскрешал мертвого ребенка. Учитель оставил прекрас­ный пример своему слуге, чья чудесная сила проявилась лишь тогда, когда Елисей в точности последовал ему. Повторяю, было бы хорошо, если бы с самого начала Елисей прибег к примеру учителя, в плащ которого был облечен.

Тем более хорошо и нам учиться у ног нашего прославлен­ного Учителя Его приемам в искусстве спасения душ. Точно так же, как Он, полный жалости и сочувствия, сблизился с греховным человечеством и снизошел до нашего печального положения, так и мы должны сблизиться с душами тех, с кем нам предстоит работать, сокрушаться над ними, как Он сокрушался, плакать от счастья Его слезами, видя, как они избавляются от греха. Только следуя примеру и духу Госпо­да Иисуса мы обретем мудрость, необходимую для спасе­ния душ.

Боюсь, что очень часто истина, которую мы возвещаем, чужда для нас самих и не затрагивает наших собственных чувств, как посох, который мы держим в руке, но который не является частью нашего тела. Мы берем какое-то поучение или наставление и, подобно Гиезию с посохом, прикладыва­ем его к лицу ребенка, но сами при этом не испытываем никаких мук о возрождении его души. Мы излагаем доктрину за другой, приводим один забавный случай за другим, чтобы понятнее объяснить истину; мы пробуем различные приемы и методы проведения уроков, но пока та истина, которую мы толкуем, не затронет струн нашего сердца и не будет вытекать из глубины нашей души, она никогда не ожи­вит мертвую душу, как не оживил ребенка посох Елисея.

Я не уверен, что Гиезий был убежден в реальности смерти ребенка, он говорил о нем так, как будто мальчик спал и его необходимо было разбудить. Господь Бог не даст Своего бла­гословения тем учителям, которые всем сердцем не осознают гибельного состояния своих учеников. Если вы полагаете, что дитя на самом деле непорочно или тешите себя иллюзиями о детской невинности и человеческом достоинстве, не удив­ляйтесь, если труд ваш не принесет никакого плода.

Внимательно присмотритесь к тому, как поступил Елисей после первой неудачной попытки оживить ребенка. Если нас постигла неудача, это не означает, что мы должны бросить начатое дело. Если до сих пор вы не добились успеха, не сле­дует делать вывод, что это не ваше призвание, Елисей ведь не пришел в отчаяние и не подумал, что ребенка невозможно воскресить. Неудача говорит о том, что необходимо изменить метод, а не бросить дело. Причина ее кроется не в человеке, который занимает якобы не свое место, а в том, что план, по которому он действовал, неудачен. Если ваш первый метод не принес успеха, вы должны внести в него изменения. Про­верьте, где вы допустили ошибку, и тогда, изменив ваш стиль или дух, Господь может подготовить вас принести столько пользы, сколько вы и не мечтали.

Елисей не только не упал духом, когда узнал, что ребенок не пришел в себя, но опоясал свои чресла и энергично при­нялся за работу.

СЫН СОНАМИТЯНКИ - II

Обратите внимание на то, куда положили ребенка: “И во­шел Елисей в дом, и вот, ребенок умерший лежит на постели его” (4 Цар. 4,32). Это была та самая постель, которую гостеп­риимная сонамитянка приготовила для Елисея, знаменитая постель, память о которой вместе со столом, стулом и под­свечником навеки сохранит Церковь Божья.

Далее мы читаем: “И вошел и запер дверь за собою, и помолился Господу” (4 Цар. 4,33). Теперь пророк энергично принимается за дело, а у нас появляется прекрасная возмож­ность узнать у него секрет воскрешения мертвых детей. Если обратиться к повествованию об Илии, то мы обнаружим, что Елисей воспринял ортодоксальный метод работы, метод сво­его учителя Илии. В тексте сказано: “И сказал он ей: дай мне сына твоего. И взял его с рук ее, и понес его в горницу, где он жил, и положил его на свою постель. И воззвал к Господу, и сказал: Господи, Боже мой! неужели ты и вдове, у которой я пребываю, сделаешь зло, умертвив сына ее? И, простер­шись над отроком трижды, он воззвал к Господу и сказал: Господи, Боже мой! да возвратится душа отрока сего в него! И услышал Господь голос Илии, и возвратилась душа отрока сего в него, и он ожил” (3 Цар. 17,19—22).

Многое зависит от силы молитвы. “Он запер дверь за со­бою, и помолился Господу”. Старая поговорка гласит: “Каж­дая истинно церковная кафедра устроена на небесах”, - это означает, что истинный проповедник должен много общать­ся с Богом. Если мы не просим Бога послать нам Свое благо­словение, если основание церковной кафедры не опирается на личную молитву, наше открытое служение не принесет нам никакого успеха. Так и у вас: сила каждого истинного учителя должна исходить свыше. Как можно надеяться на то, что Господь удостоит вас славы за обращение ребенка, если вы никогда не входите в свою комнату и не закрываете за собой дверь, как Елисей; если вы никогда не ходатайствуете за вашего ребенка у престола благодати? По-моему, полезно брать детей поодиночке к себе в комнату и молиться с ними наедине. Если молиться за закрытыми дверями о каждом ребенке в отдельности как с ним, так и без него, страдать за его душу, то Господь даст вам возможность увидеть его обращение.

Часто такая молитва в уединений оказывает большее влия­ние, чем молитва, произнесенная в классе, — не в глазах Бо­жьих, конечно, но в отношении каждого отдельного ребенка. Такие молитвы часто служат ответом, ибо пока вы изливаете душу в молитве, Господь может сделать ее молотком, чтобы разбить равнодушное сердце ребенка, которое никогда доселе не затрагивали никакие увещания.

После молитвы Елисей применил известный ему прием. Молитва и действия должны сопутствовать друг другу. Дей­ствия без молитвы — самонадеянность! Молитва без действий — лицемерие. Вот лежит ребенок, а возле него стоит почтен­ный человек Божий. Посмотрите, как он странно поступает: он наклоняется над трупом и прикладывает свои уста к устам ребенка. К холодным, мертвым устам ребенка Прикоснулись теплые, живые губы пророка, и живительная струя свежего, горячего дыхания проникла в застывшие, окаменелые легкие и гортань. Затем святой старец, полный любви и надежды, прикладывает свои глаза к глазам ребенка, возлагает свои руки на руки умершего и своими теплыми ладонями накрывает ладони мальчика. Затем он всем телом простирается над ним, как бы желая передать ему свою жизнь, готовый с ним жить или умереть.

Мне довелось услышать историю об одном охотнике на диких серн, который был проводником у неопытного путе­шественника. На опасном участке пути он крепко привязал себя к спутнику веревкой и двинулся вперед, сказав: “Оба или никто!”, то есть: “Или оба останемся живы, или никто, мы — единое целое”. Подобным образом пророк соединил себя тайными узами с мертвым ребенком, решившись либо погибнуть с ним, застыв его смертью, либо согреть его своей жизнью. Чему это нас учит? Выводов много, и они очевидны,

Мы видим, как на картине, что если мы должны возро­дить ребенка духовно, нам следует четко понимать его состо­яние. Он мертв, совершенно мертв. Господу угодно, чтобы вы ощутили, что ребенок так же мертв в прегрешениях и грехах, как некогда были вы. Господу угодно, чтобы вы соприкосну­лись с этой смертью своим болезненным, сокрушительным и смиренным состраданием. Борясь за души, нам следует при­смотреться к тому, как действовал наш Учитель. Как же Он действовал? Когда Он захотел воскресить нас от смерти, что пришлось Ему сделать? Ему пришлось умереть Самому — дру­гого способа не было.

Дата добавления: 2015-08-28