Елена Эльмаровна Крылова 8 страница

Поскольку он непременно встречал Леру по вечерам после курсов и всегда подвозил ее на работу по утрам, Максу ничего не оставалось, как фактически поселиться у своей несговорчивой невесты. К себе домой он теперь наведывался лишь по необходимости. И хотя такая модель совместной жизни дает весьма приблизительное представление о браке, тест на совместимость потенциальные супруги прошли успешно.

Без сомнения, они составляли красивую пару, и на курсах вся Лерина группа, за исключением Влада, относилась к ней и к Максу примерно так же, как относятся к героям любимых телесериалов. Это было несколько утомительно, но весьма благотворно сказывалось на посещаемости занятий и, как следствие, на успехах учащихся.

На кафедре и в ее окрестностях была полная тишина. Это не могло не радовать, однако Лера ощущала себя примерно так же, как жители селения, построенного на склоне действующего вулкана. Можно было гадать, когда произойдет следующее извержение и куда направится поток лавы, но в принципе это было вопросом времени и удачи.

Кстати, так и осталось неясным, видел их вместе Борис Федорович в тот раз или нет. Его бесстрастное лицо мало походило на открытую книгу, а сам он на эту тему ни словом с ней не обмолвился. Ничего не сказал он и Максу. Майя Германовна тоже почему-то не проявила вполне естественного любопытства. Даже тогда, когда у нее не осталось сомнений в том, что ее сын практически не живет дома.

Невмешательство родителей в его личную жизнь, каковы бы ни были на то причины, устраивало Макса полностью. Ему хотелось, чтобы Лера поверила в совместное с ним будущее прежде, чем их роман станет достоянием гласности. А она считала, что этого будущего у них нет, и не хотела осложнять жизнь ни себе, ни ему. Таким образом, хотя и по разным причинам, они были единодушны, желая сохранить свои отношения в секрете от родственников, друзей и просто знакомых. Словом, от всех, кто пока об этих отношениях не знал.

Даже Наталье и Машке Лера ничего не стала рассказывать. Во-первых, сестра могла проболтаться матери, что, несомненно, дало бы новый толчок матушкиным стенаниям по поводу незамужней и бездетной жизни ее старшей дочери. Во-вторых, Наташка и сама могла начать донимать ее. Она вечно совала свой нос туда, куда ее не просили. Лере просто повезло, что от ее дел сестру отвлек собственный внезапный и бурный роман с будущим нейрохирургом.

Что касается подруги, то она перестала быть Лериной наперсницей в сердечных делах в тот день, когда ее муж приступил к работе на кафедре физики. Правда, Машка утверждала, что о Лериных отношениях с Максом она Леше никогда ничего не говорила и впредь говорить тоже не собирается. Она вообще придерживалась той точки зрения, что у любой нормальной женщины не может не быть секретов от мужа. А уж одним секретом больше или одним меньше, принципиального значения не имеет.

Лера была вполне согласна с подругой, но береженого, как известно, Бог бережет. К тому же ей вовсе не хотелось своими секретами осложнять супружеские отношения Козыревых.

Ирония судьбы заключалась в том, что все вышло совершенно случайно и гораздо раньше, чем Лера планировала. Вернее, она даже и не планировала пока ничего определенного. Просто несколько раз забывала о таблетках. Никогда раньше подобных "проколов" у нее не было. Если только собственное подсознание не сыграло с ней злую шутку. Кто знает, быть может, не отдавая себе в том отчета, она хотела забыть о них?

Так или иначе, но теперь, когда произошло именно то, чего Лера давно и страстно желала, то, о чем она долго мечтала, она чувствовала себя совершенно несчастной. Вот и пришел конец их роману. С самого начала она решила, что не вправе связывать Макса ребенком. Но расстаться с ним сейчас... к этому она просто еще не была готова. Нет, дело обстояло даже хуже: все ее существо восставало против собственного решения.

Лере очень хотелось ребенка, еще больше ей хотелось ребенка именно от Макса, но оказалось, что сам Макс был нужен ей ничуть не меньше, чем его ребенок. И все-таки ей придется отпустить его, а о ребенке он вообще не должен ничего узнать. Этот ребенок будет только ее, так она решила, так и будет.

О том, что Макс тоже имеет какие-то права, Лера думать не хотела. Ребенок не должен был стать еще одним аргументом в пользу его навязчивой идеи жениться на ней, потому что Лера вовсе не собиралась выходить за него замуж. Она слишком любила Макса и не хотела той боли, которую неизбежно испытала бы, если бы какое-то время спустя он обнаружил, что кругом много не только красивых, но и молодых женщин.

Единственное, чего Лера не представляла, -- это как ей удастся исключить Макса из своей жизни. Прежде у нее никогда не возникало подобных проблем. И уж совсем неясно было, как она сможет скрыть от него существование ребенка. С кафедры она, разумеется, уйдет, но ведь общие знакомые останутся. И вообще, говорят, Петербург -- город маленький.

Чувствуя настоятельную потребность хоть что-то предпринять, Лера сосредоточилась пока на смене места работы. До конца семестра она, разумеется, доработает, а за это время нужно подыскать что-то другое.

К сожалению, вместе с мизерной зарплатой ассистента Лера теряла здесь несколько большую зарплату на подготовительных курсах, а главное -- учеников. То есть всех учеников она, конечно, не потеряет, но в наше время репетиторов ищут прежде всего там, где учатся, или там, где собираются учиться. Выпав из системы, ей придется создавать клиентуру заново. Еще хорошо, что у нее не какая-нибудь там математика или, например, физика, а иностранные языки -- английский и немецкий, -- на них спрос более широкий.

Кстати, об иностранных языках. С курсов ведь тоже придется уйти. И чем скорее, тем лучше. Лера и так была не в восторге, ощущая себя героиней мелодраматического сериала, однако новый сюжетный поворот делал ситуацию просто невыносимой.

Необходимость срочно менять весь свой образ жизни несколько обескураживала, однако с рождением ребенка все равно пришлось бы это сделать, так что в принципе Лера не видела ничего страшного в том, чтобы начать уже в самое ближайшее время.

Разумеется, она оставит учеников, а еще, пожалуй, стоит заняться переводами. Прежде идея запереть себя в четырех стенах совершенно не привлекала ее. Однако в нынешней ситуации работа дома имела для Леры очевидное преимущество.

Первым делом она позвонила Люде Давыдовой и через два дня получила от нее весьма объемистую папку с рекламными материалами на немецком. Перевод нужно было сделать не слишком срочно, но и затягивать не следовало. В принципе работа не пыльная. Если бы только она не добавлялась к уже имевшимся у Леры двадцати двум часам в неделю основных занятий, слава Богу, только дневных, восьми часам на подготовительных курсах, восьми часам на других курсах, а также к семи ученикам, которые в общей сложности отнимали четырнадцать часов в неделю. Ученики у нее были и на работе, и дома, но в основном дома по выходным. Не говоря уж о том, что все занятия требовали хоть какой-то подготовки, а тесты и контрольные -- проверки. Для полноты картины остается заметить, что наступила уже середина декабря, а значит, приближалась зачетная неделя со всеми вытекающими из нее последствиями.

К тому же Агата не могла с утра до позднего вечера сидеть дома одна. Хорошо еще, что институтский диспетчер Лариса Михайловна тоже была собачницей. Она хоть и ворчала, но все же делала Лере такое расписание, чтобы та в промежутке между занятиями и курсами успевала съездить домой. Надо сказать, по утрам и вечерам Агату чаще теперь выгуливал Макс, но днем Лера всегда моталась сама.

Реакция Макса на ее новую работу была вполне предсказуемой, поэтому заранее Лера не стала ничего ему говорить. В течение всего ужина она собиралась собраться с силами, чтобы еще часок-другой попереводить, но что-то ничего у нее не выходило. Около половины одиннадцатого Лера объявила, что должна немного поработать, и плюхнула на стол папку с рекламными материалами.

Комментарий Макса по этому поводу действительно был очень кратким и недвусмысленным: это безобразие пора кончать. Лера, однако, была достаточно раздражена, чтобы счесть его резюме вполне подходящим для начала.

-- Я ценю твою заботу, Макс, -- сказала она хмуро, поскольку ее расчеты на второе дыхание совершенно не собирались оправдываться, -- но я как раз и хочу покончить с этим, по твоему выражению, безобразием.

-- Это как? -- не понял Макс. -- Свести себя в могилу непосильным трудом, чтобы уж точно покончить со всем разом? Лера, ты бы хоть сверилась со своим ежедневником, ты ведь с ним не расстаешься. На ближайшие две недели там не осталось места даже для одной-единственной записи. Соответственно и в твоей жизни уже не осталось места, чтобы повесить на себя хотя бы еще одно обязательство.

-- Я сверилась и как раз одну запись сумела втиснуть, -- огрызнулась Лера. -- Я потому и не расстаюсь с ежедневником, что он помогает мне организовывать мою жизнь.

-- Ничего подобного, дорогая. У меня тоже есть ежедневник, он, как ему и полагается, помогает организовать мою работу. А твой ежедневник твоей жизнью руководит. Более того, он отравляет ее.

-- О Господи! -- Лера возвела глаза к потолку. Она злилась потому, что позволила ему втянуть себя в этот спор, и еще потому, что, по существу, он был прав. -- Макс, я пытаюсь тебе объяснить, что собираюсь заняться переводами вместо курсов. -- О предстоящем уходе с кафедры Лера благоразумно умолчала. Ему совершенно не обязательно знать, как круто она собирается изменить свою жизнь.

-- Отлично. Но почему бы тебе, Лерочка, не действовать последовательно? Сначала уйди с курсов, а потом уж займешься переводами.

-- Так получилось.

-- Знаешь, Лера, мы с тобой зарабатываем более чем достаточно, чтобы ты могла позволить себе немного разгрузиться, а не наоборот.

Наступил самый подходящий момент, чтобы произнести наконец те самые решающие слова.

-- Макс, мы не всегда будем вместе, -- тихо, но твердо сказала Лера. -- Ты прекрасно знаешь, что нашу нынешнюю жизнь едва ли можно назвать нормальной, так не может продолжаться до бесконечности...

-- Вот тут ты права, красавица, до бесконечности так продолжаться не может. Двух с половиной месяцев вполне достаточно для испытательного срока. Пора бы уже нам пожениться, и тогда мы всегда будем вместе. Только ради Бога, Лера, -- Макс даже руки вперед выставил, как будто надеялся остановить возражения, уже готовые сорваться с ее уст, -- не надо мне больше рассказывать о непреодолимом пятилетнем барьере между нами. В постели, например, мы его с легкостью преодолели. А если ярлыков на себя вешать не станем, то никто и не догадается, что нас с тобой разделяет пятилетняя пропасть.

-- Это сейчас. Но через пять лет или через десять... Макс, тридцатипятилетний мужчина, как правило, выглядит заметно моложе сорокалетней женщины...

-- Лера! Ради Бога, остановись! Если ты заглянешь в будущее еще чуть дальше, то поймешь, что лет через тридцать -- сорок от нашей с тобой разницы в возрасте вообще следа не останется. И потом, Лерочка, ты все время забываешь, что мой день рождения в январе, а твой только в августе. Мне исполнится двадцать шесть раньше, чем тебе тридцать один. Всего через месяц разница будет уже не пять лет, а всего лишь четыре года. И такое положение вещей будет продолжаться почти семь месяцев, то есть большую часть года.

Этот легкомысленный тон ужасно раздражал Леру, и, черпая силу в своем раздражении, она резко оборвала его:

-- Макс, ты только шутишь, а я говорю серьезно.

-- Хорошо, давай я тоже буду говорить серьезно. -- В отличие от нее он всем своим видом демонстрировал терпение. -- Зачем сейчас зацикливаться на том, что будет через пять или через десять лет? Жизнь не дает гарантий! Твой собственный брак, Лера, тому подтверждение. С точки зрения возраста вы с мужем вполне отвечали принятым тобой стандартам, однако вас хватило всего на полтора месяца. Уже сейчас мы с тобой прожили вместе почти в два раза дольше, и наши отношения, насколько я понимаю, куда ближе к нормальному браку. Узнать, что будет с нами через пять, десять, тридцать лет, мы сможем, только прожив эти самые пять, десять или тридцать лет. Ничего не поделаешь, придется рискнуть. Иди сюда. -- Он поднял ее со стула и нежно привлек к себе. -- Лера, я люблю тебя, и ты...

Она не дала ему закончить, быстро прижав кончики своих пальцев к его губам. Да, она тоже любит его. У нее просто язык не повернется отрицать, если Макс произнесет это вслух. А тогда ее решимость, которая и так уже сильно пошатнулась, может совсем покинуть ее.

-- Макс... -- Лерин голос дрогнул, когда она почувствовала его поцелуй на своих пальцах, -- я нисколько не сомневаюсь в том, что сейчас ты действительно так думаешь...

-- Я знаю, что ты меня любишь, -- все-таки произнес он и, взяв ее руку в свою, запечатлел на ладони следующий поцелуй. Потом еще один, потом еще... Макс методично продвигался от кончиков ее пальцев к запястью, и каждый его поцелуй все больше возбуждал Леру, лишая ее частички решимости.

-- Макс! -- Почти нечеловеческим усилием она заставила себя вырваться из чувственного плена, хотя ее тело все еще льнуло к его телу. -- Ты не хочешь понять, я не могу выйти за тебя замуж! -- Ее дыхание было неровным, а слова звучали отрывисто.

-- Ну что ж... -- Губы Макса легко коснулись ее запястья, после чего он нехотя выпустил Леру из своих объятий. -- Я действительно этого не понимаю. И не хочу понимать. Однако в том, что так продолжаться не может, я с тобой уже согласился. Вот и давай изменим это прямо сейчас. -- Все еще удерживая ее руку в своей, Макс взглянул на часы. -- Одиннадцать, даже уже три минуты двенадцатого. Раньше двенадцати ты не закончишь, -- он с неприязнью кивнул на злополучную папку, -- а то и до половины первого просидишь. К тому времени единственное, в чем ты, Лера, будешь нуждаться, -- это сон. И поскольку я завтра уезжаю в командировку, уж извини, не успел сказать тебе...

-- Куда на этот раз? Надолго? -- Вопросы вырвались у нее совершенно непроизвольно.

-- В Берлин, на неделю или около того. Так вот, поскольку завтра с утра мне все равно пришлось бы заезжать домой, я сделаю это сегодня. Прямо сейчас.

-- Но, Макс, уже поздно...

-- Ну что ты, Лерочка, детское время. -- Он быстро поцеловал ее и отошел.

Уткнувшись в первый попавшийся буклет, она тупо смотрела на буквы, делая вид, что читает, пока Макс собирал какие-то свои вещи. Из оцепенения ее вывел звук открываемой двери, Лера подняла голову.

-- Я позвоню тебе завтра на мобильный перед вылетом, а когда вернусь, мы нормально поговорим, -- каким-то тусклым голосом сказал Макс. -- Надеюсь, к тому времени, Лера, ты сумеешь разобраться в своих чувствах и желаниях. -- После секундного колебания он все-таки вернулся и, склонившись к ней, очень нежно и почти целомудренно, едва касаясь губами, поцеловал ее. -- Пока. Не отрывайся от работы, я сам закрою за собой.

-- Счастливо, -- едва слышно выдохнула ему вслед Лера.

Ничего не видя перед собой от застилавших глаза слез, она сидела над буклетом, в котором так и не прочитала ни единой строчки. И чего-то ждала. Чего? Может быть, того, что Макс вернется? Но ведь она сама хотела, чтобы он оставил ее. Во всяком случае, именно этого она добивалась. И добилась.

Хлопнула входная дверь, и наступила тишина, показавшаяся Лере просто оглушительной. Еще секунду-другую она сидела, напряженно вслушиваясь в эту умопомрачительную тишину, а потом без сил рухнула на стол и разрыдалась.

Подошла Агата. Положив голову Лере на колени, она, как могла, старалась утешить хозяйку.

До сих пор Леру лишь слегка подташнивало по утрам. Так плохо, как сегодня, ей еще никогда не было. Когда наконец она нашла в себе силы оторваться от раковины и случайно взглянула в зеркало, то увидела, что выглядит ничуть не лучше, чем чувствует себя.

Зеркала в комнате многократно подтвердили, что идти с таким лицом на работу категорически невозможно. К счастью, времени для самосовершенствования у Леры было вполне достаточно, и два часа спустя она вступила на кафедру разве что чуть бледнее обычного.

На то, что Макс позвонит с утра, она вовсе не рассчитывала, но все же...

Он не позвонил.

В качестве ответного шага Лера выключила мобильник и оставила его дома, а вечером отключила заодно и домашний телефон. Правда, потом она его все-таки включила, лишать себя связи с внешним миром полностью было неразумно. Включать мобильник она не стала, надеясь таким образом избежать по крайней мере половины звонков. Вообще-то в настоящий момент она предпочла бы избежать и второй половины, поскольку не имела ни малейшего желания разговаривать вообще с кем бы то ни было.

Не прошло и получаса, как позвонил Макс.

Едва заслышав его голос, Лера опустила трубку на рычаг. И опять отключила телефон. Потом ей понадобилось позвонить матери, и она его снова включила.

То же самое повторялось в последующие дни. Он звонил, а она, не говоря ни слова, клала трубку и отключала телефон. До того момента, пока не понадобится позвонить самой.

Лера понимала, что им еще предстоит встретиться, в конце концов, у нее в квартире оставались его вещи, а у него -- ключи от ее квартиры. Разумеется, им придется и поговорить. Но только не сейчас, когда ее не покидало ощущение, что мир рухнул, и когда ей нужно было привыкнуть жить без Макса. Господи! Как ей только удавалось это раньше? Так или иначе, но отсрочка Лере была просто необходима.

Дни тянулись нескончаемо долго, будто резиновые, тем не менее она ничего не успевала, времени ни на что не хватало, и вообще все валилось у нее из рук. С текущей работой Лера еще кое-как справлялась, но вот перевод, послуживший яблоком раздора между ней и Максом, закончить никак не удавалось, хотя сроки уже поджимали.

По утрам ей было отчаянно плохо и не намного лучше днем. Хорошо еще, что слишком бледный вид и круги под глазами, с которыми даже косметика плохо справлялась, пока удавалось объяснять простудой. Зимой в их здании всегда было холодно, поэтому все вокруг были и замерзшими, и простуженными. Ирма Вагановна, однако, в такое, вполне правдоподобное, объяснение не поверила, во всем виня переутомление. Слава Богу, до истинной причины Лериного бледного вида она пока не додумалась.

А Лера с утра до вечера упорно продолжала твердить себе, что они с ребенком прекрасно проживут без Макса, что со временем боль ее утраты притупится, что любовь к нему рано или поздно пройдет. К сожалению, результаты самовнушения были несравнимы с затраченными на него усилиями.

На пятый день на пороге ее дома возникла Наталья. Не тратя времени на приветствие, она смерила сестру критическим взглядом и, как обычно без лишних церемоний, вынесла вердикт:

-- По-моему, вид у тебя немного зеленоватый, ты не находишь?

Лера находила, достаточно было взглянуть в зеркало.

-- Свое мнение могла бы оставить и при себе, -- вяло огрызнулась она.

-- А зачем? -- Наташа наклонилась к Агате и потрепала ее по загривку. -- Привет, собака Баскервилей.

-- Гав-гав, -- без особой теплоты отозвалась Агата и с достоинством удалилась на кухню.

Заметив озадаченный взгляд младшей сестры, Лера не без ехидства пояснила:

-- Думаю, Наташка, она обиделась на тебя за собаку Баскервилей. Видишь ли, Агата недавно видела этот фильм по телевизору.

Наташа широко раскрыла свои и без того огромные глаза.

-- Ты шутишь?

-- Вообще-то нет. Итак, что привело тебя ко мне, дорогая сестричка? Должна сразу тебя предупредить, что через сорок минут я ухожу.

-- Знаю-знаю, у тебя курсы. Я, Лерочка, уже изучила твое расписание вдоль и поперек: по рабочим дням у тебя каждый вечер какие-нибудь курсы. Главное -- не перепутать, где и какие. -- Повесив свою куртку на вешалку, Наташа принялась развязывать ботинки. -- Просто оказалась поблизости и решила заскочить, а то ты совсем куда-то запропала. А вообще, наверное, ты права, если бы матушка тебя увидела сейчас...

Сестра не договорила, однако Лера и так легко могла представить себе реакцию матери.

-- Нет, правда, Лер, ты что, простудилась, переутомилась или еще что? -- продолжала допытываться Наташа.

Или еще что. Разумеется, вслух Лера этого не сказала. Передернув плечами, она повторила свою дежурную отговорку:

-- Просто устала, все-таки конец семестра. И немного простужена, -- добавила она на всякий случай. То есть на тот случай, если бы ее ответ не удовлетворил сестру.

Предложенное ей объяснение Наташа приняла, но воздержаться от комментариев было выше ее сил.

-- Нет, мама все-таки права...

-- Ладно, пошли пить чай, -- оборвала сестру Лера. Слишком резко, пожалуй, но рассуждения о маминой правоте ей требовались сейчас меньше всего. -- Надеюсь, Наталья, ты способна поддержать светскую беседу на какую-нибудь нейтральную тему? -- поинтересовалась она с сарказмом, отлично понимая, что нужно взять себя в руки.

-- С этими словами золотоволосая фурия унеслась на кухню, -- нараспев продекламировала Наташа вслед сестре.

Лера не удостоила ее и взглядом. Даже не обернулась.

Зато странные завывания, доносившиеся из прихожей, привлекли внимание Агаты. Воспользовавшись этим, Наташа постаралась вернуть ее благосклонность. Она решила действовать последовательно: сначала получить прощение собаки, а уж затем приступить к восстановлению гармонии в отношениях с ее хозяйкой. Хорошим началом для этого мог послужить разговор на какую-нибудь безобидную тему. То есть нейтральную, как выразилась ее дорогая сестрица.

Положив в розетку немного варенья из крыжовника, Наташа подцепила ложкой одну ягодку, критически оглядела ее и изрекла:

-- Слушай, Лер, у тебя что, рук нет, или попросту терпения не хватает? -- Пока старшая сестра вместе с круассаном пыталась проглотить наглость этого заявления, Наталья как ни в чем не бывало продолжила свою мысль: -- Ты только посмотри на эти хвостики!

-- Какие еще хвостики? -- в недоумении переспросила Лера, ей как раз удалось справиться с круассаном.

-- У ягодок. С Мишей ты, правда, не знакома...

-- Господи! При чем тут Миша? -- Лера была совершенно сбита с толку. -- И вообще, кто такой Миша?

-- Мой друг, будущий нейрохирург.

Словосочетание "будущий нейрохирург" показалось Лере смутно знакомым. Ах да, это ведь новый Наташкин мальчик. Только при чем здесь крыжовник с его хвостиками? Впрочем, нейрохирургия -- это что-то очень тонкое, может, он тренируется, препарируя ягодки?

-- Так вот, -- продолжила Наташа, заметив в глазах сестры слабый проблеск понимания, -- у него есть младший брат Вася. Ему одиннадцать лет. Как-то уж так получилось, что этим летом он оказался дома наедине с ведром крыжовника. Вообще-то сначала Вася наткнулся на книжку по консервированию. Будучи мальчиком любознательным, он стал ее листать, и на глаза ему попался рецепт варенья. Как раз из крыжовника. В частности, в этом рецепте предлагалось обрезать хвостики у ягод с двух сторон. Поскольку у ребенка еще недостаточный жизненный опыт, он не догадался, что автор книги просто садист. Воодушевленный благородной идеей помочь маме, он взялся за ножницы, и пять часов кряду... или не пять?.. но точно не один час и не два он обрезал эти несчастные хвостики.

-- Господи! Бедный ребенок! -- сквозь смех, но с искренним сочувствием воскликнула Лера.

-- Зато теперь вареньем из этого крыжовника угощают всех знакомых, а Вася с полным правом может чувствовать себя героем. По крайней мере до следующего урожая, -- хихикая, заключила Наташа. Глядя на смеющуюся сестру, она сочла, что ее миротворческая миссия удалась.

Лера и сама заметила некоторый подъем своих сил и своего настроения. Тем не менее давиться круассаном она больше не хотела, а потому дальнейший разговор предпочла взять в свои руки.

-- Послушай, Наталья...

Звонок в дверь оборвал ее красноречие на корню.

"Макс!" -- молнией промелькнуло в мозгу. Ее сердце было уже на полпути к нижним конечностям, когда Лера сообразила, что у Макса ведь есть ключи. И даже если он не счел для себя возможным воспользоваться ими, жать на кнопку с таким маниакальным упорством все равно не стал бы. Это могла быть только...

Агата напряглась и тихо зарычала.

-- Наверняка Нина Владленовна, больше просто некому, -- простонала Лера. -- Господи! За что? Грехов, адекватных такому наказанию, я точно не совершала. Во всяком случае, в этой жизни. Если только в прошлой.

-- А ты не открывай, -- посоветовала Наташа. -- Пусть звонит хоть до посинения.

-- Или до короткого замыкания.

-- Нет, это вряд ли, -- авторитетно заявила младшая сестра.

Вообще-то в области электричества Наташкины познания были весьма приблизительными. Но все-таки хоть какие-то были. У Леры не было и таких, поэтому она решила поверить младшей сестре. На мгновение звон смолк, а когда возобновился, Лера подумала, что лучше уж короткое замыкание.

-- Боюсь, я посинею раньше, чем Нина Владленовна, -- посетовала она и, решительно поднявшись из-за стола, пошла открывать.

Агата ни на шаг не отставала от своей хозяйки. Наташа тоже хотела к ним присоединиться, но тут зазвонил еще и телефон. Его тихую трель она расслышала только потому, что не успела еще покинуть кухню.

Распахнув дверь, Лера, как и ожидала, обнаружила за ней кипящую от возмущения соседку снизу. Со всей силой своего отнюдь не хрупкого тела Нина Владленовна вдавливала кнопку звонка в стену и, кажется, была уже на полпути к успеху.

Сдержанное рычание Агаты положило конец ее разрушительной деятельности, звонок смолк, и Лера отчетливо услышала где-то совсем рядом монотонно повторяющийся стон. На площадке его хорошо было слышно. Распознать, кто стонет, Лера была не в состоянии, поскольку попсой не увлекалась, но теперь она хотя бы поняла, что привело к ней соседку.

Дело в том, что Нина Владленовна никак не могла взять в толк, что звуки в панельных домах распространяются не только во всех направлениях, но и слышатся порой совсем не с той стороны, с которой доносятся. Почти всю свою жизнь она прожила в коммуналке с окнами во двор на последнем этаже здания, которое построили еще в позапрошлом веке. Вполне естественно, что Нина Владленовна привыкла к тишине и покою. Приспособиться к реалиям современного градостроительства ей было очень сложно.

Первое время Лера даже сочувствовала бедной женщине, когда та приходила жаловаться на шум. Она ее выслушивала, извинялась, иногда сама не зная за что, демонстрировала соседке ковровые покрытия, практически полностью застилавшие квартиру, клялась, что никогда не включает на полную громкость ни телевизор, ни магнитофон, ни радио. Объясняла, что у нее нет ни сил, ни времени на вечерние и тем более на ночные оргии, а пользоваться дрелью она попросту не умеет. И что колли слишком крупная собака, чтобы дни напролет лаять фальцетом. В отличие от тойтерьера, живущего этажом выше в соседней парадной.

Однако ничто не могло поколебать уверенности Нины Владленовны в том, что единственная Лерина цель -- отравить ей жизнь. Похоже, она и сегодня пожаловала, одержимая все той же бредовой идеей.

-- Валерия Павловна! Сейчас вы тоже будете утверждать, что эта какофония доносится не от вас? -- гневно вопросила Нина Владленовна. По ее тону было ясно, что она нисколько не сомневается ни в Лерином ответе, ни в том, что ответ этот станет очередной ложью.

Лера не обманула ожиданий старой женщины.

-- Буду, -- заверила она. -- И несмотря на то что очень тороплюсь...

--...на вечернюю работу, -- не поскупившись на яд, подсказала непрошеная гостья. Как дисциплинированной совслужащей на пенсии ей никак не давало покоя, что Лера постоянно бывает дома днем, зато допоздна отсутствует по вечерам. Манера красавицы соседки одеваться казалась Нине Владленовне вызывающей до неприличия, а потому подозрительной. Выводы относительно рода занятий этой фифы она сделала уже давным-давно и менять своего мнения никоим образом не собиралась.

--...на работу, -- холодно подтвердила хозяйка, проигнорировав грязный намек соседки, -- тем не менее я предлагаю вам самой убедиться...

Монотонно повторяющийся стон внезапно смолк. По всей видимости, у любителя попсы тоже возникли какие-то дела.

-- Ну да, -- хохотнула Нина Владленовна, -- я, конечно, могу пойти и убедиться. После того как эту, с позволения сказать, музыку ваш молодой человек выключил.

Лере показалось, что больше всего сарказма пришлось на слово "молодой". Впрочем, возможно, ей действительно показалось. Она испустила безнадежный вздох. Мистика какая-то! Практически каждый раз, когда соседка заявлялась со своими претензиями, возникала такая вот двусмысленная ситуация. В чем, к примеру, она могла бы убедиться сейчас? Лишь в том, что никакого молодого человека в квартире нет. Но зато там есть...

Наталья. Легка на помине. Интересно, когда она появилась и слышала ли про молодого человека? В глазах сестры Лера заметила алчный блеск. О Господи! Наташку ведь хлебом не корми, дай сунуть нос в чужие дела.

В этот момент Нина Владленовна тоже увидела Наташу.

-- Я же говорила! -- воскликнула она торжествующе.

На самом-то деле она говорила совсем другое, но в данном случае это не имело ровным счетом никакого значения.

-- Прекрасно. -- Демонстрация ледяного спокойствия давалась Лере с некоторым трудом. -- Значит, теперь вы полностью удовлетворены? -- Произнеся эти слова, она захлопнула дверь перед самым носом желавшей что-то возразить соседки.

На мгновение Лера прикрыла глаза и глубоко вдохнула, она еще не успела выдохнуть, как ее сестра приступила к расспросам.

Дата добавления: 2015-08-28