Николай Михайлович Новиков 19 страница

— Образ хама. — Наташа легла на палас, закрыла глаза. Теперь уже можно было не сомневаться — это занятие не для нее. И дело даже не в том, что стыдно, противно, отвратительно. Просто она не могла спокойно подчиняться чужой воле, выполнять чьи-то прихоти. Во всем. А уж в этом — особенно. Он что, не понимает, что, унижая женщину, вызывает в ней только ненависть? Хочется, чтобы его ненавидели? Жалкий придурок! Больше всего Наташе хотелось встать и уйти. Да нельзя. Пятнадцать тысяч получила фирма за этот час, и Алик строго предупредил: либо она честно отрабатывает эти деньги, либо возвращает их фирме. Вернула бы, да где же взять такую сумму? А время тянется ужас как медленно!

— Ого, на это стоит посмотреть. — Андрей говорил негромко, как бы сам себе. — Вот ведь как получается: лежит злая, ненавидит меня, а ждет того же, что и от самого разлюбимого мужчины. Разлюбимого даже подразнить и продинамить может, а меня, противного, — нет. Ждет с большим нетерпением. Надо же, как интересно получается!

— Будете издеваться, я встану и уйду, — пригрозила Наташа.

— Не уйдешь. Я за тебя деньги заплатил, приличную сумму — пятнадцать тысяч. За один всего час. Но уж этот час мой. Железно! Подумать только, какая сила у денег! Можно годами ходить за женщиной, дарить цветы, вздыхать, провожать до подъезда, иногда целовать и мечтать о новых поцелуях. А можно взять — и купить.

— Дарить женщине цветы, провожать ее не менее прекрасно, чем все остальное, — возразила Наташа.

— Да, но все заканчивается именно «остальным». А без него жизнь превращается в сплошной кошмар, даже при великой любви. Вспомни хотя бы Хемингуэя. «Фиесту» читала?

— Вы, кажется, отвлекаетесь, — напомнила Наташа.

— Ничуть. Я вот смотрю и не пойму: зачем ты улеглась на палас? Я его давно не пылесосил. Можешь сесть, не стесняйся.

Наташа села, прикрывая груди ладонями.

— Хочешь выпить?

Наташа кивнула:

— Мне мартини, пожалуйста.

— С удовольствием, — усмехнулся Андрей, присаживаясь напротив Наташи. Между ними стоял поднос с бутылками.

Он налил рюмку вина, протянул Наташе. Она сразу же выпила, надеясь, что это поможет ей хоть немного выдержать мучительную пытку. Себе Андрей налил виски и тоже выпил. Посмотрел на Наташу. Она торопливо поставила рюмку, снова прикрыла груди ладонями.

— Нравится вино?

— Нет.

— Жаль, а я так старался…

— Вы могли бы постараться в другом — хотя бы не говорить гадости женщине. Не оскорблять ее.

— А ты разве женщина? Ты проститутка. Правда, очень красивая, но это-то и страшно. Ужасно.

— И что вы дальше намереваетесь делать?

— Да ничего. Хочу поговорить с тобой. Просто поговорить. Переспать с женщиной я и без денег могу.

— Тогда позвольте мне одеться.

— С одетой женщиной я на остановке поговорю. Бесплатно. А вот с раздетой когда еще доведется. Ты не волнуйся, спокойно зарабатывай свои деньги.

— Вы… вы не можете, наверное? — разозлилась Наташа. — Поэтому и устроили этот спектакль!

— Намекаешь, что я импотент? Нет, ошибаешься. А спектакль — это, пожалуй, верно.

— Я вам не актриса!

— Да знаю я, знаю, кто ты такая. Но, между прочим, еще и актриса. Тебе ведь положено играть, изображать что-то такое по заказу зрителя, верно?

— Знаете, мне кажется, от вас убежала жена, вот вы и отыгрываетесь на мне!

— Жена? Она как раз осталась дома, в Челябинске, это я убежал.

— Так вы из Челябинска? Решили развлечься в столице?

— Нет, я живу здесь. Уже десять лет. А жена и дочка остались в Челябинске. Так уж получилось.

— Понятно.

— Ничего тебе не понятно, — опустил голову Андрей. — Я расскажу, что случилось, все равно ты будешь слушать. Так, я любил свою жену, хотел совершить для нее что-то… невероятное. Что совершишь в Челябинске? Работал на телевидении, снимал сюжеты о металлургах, иногда печатал рассказы в Москве. Посылал и меня печатали, просили еще. И я подумал: надо бы мне перебраться жить в Москву, я ведь здесь учился, друзья тут остались. Но как? Вот одна бывшая подруга, просто подруга и предложила: разведись с женой, женись на мне, фиктивно, конечно, я тебя пропишу, а через годик разведемся, ты купишь кооператив и перевезешь свою семью. Так все делают. Я и согласился. Приехал, женился на этой… Нине, живу и думаю, скорей бы год прошел. Поселился у Нины, в ее однокомнатной квартире, спал на кухне — брак-то фиктивный. Работал в издательстве. А потом, месяцев десять прошло, начала меня Нина доставать — то раздевается передо мной, то ночью нагишом на кухню прибегает, чайку захотелось, то прямо в кровать ко мне прыгает. А у меня мысли о жене и дочке, да о будущей своей квартире. Короче, вместо цивильного развода и помощи в кооперативных делах, она подала в суд заявление, что я женился на ней фиктивно. Отомстила за то, что внимания, какого ей хотелось, не уделял. Еле уговорил взять это заявление обратно. Потом года два скитался по разным углам, выбил комнату в коммуналке, недавно, года четыре назад, обменял на эту квартиру. Только жена не дождалась этого. Вышла замуж за другого. Такая вот история.

— И вы не женились во второй раз и вообще возненавидели женщин? — Что-то вроде жалости почувствовала Наташа к этому человеку.

— Сложный вопрос… Да, я не женился. Знаешь, почему? Все казалось: вот-вот перевезу жену и дочку в Москву, это для них будет чудом, а я — вроде как героем. Ну еще бы — Москва! Вот он Кремль, вот Третьяковка, ВДНХ, вот театры… Не получилось. А для любой другой женщины эта квартира — просто убогая, тесная лачуга, а я не герой, а неудачник. Зачем это мне? За что боролся? Вот и не женился.

— Хотите, чтобы я вас пожалела? — Наташа уже свыклась с мыслью, что сидит на паласе почти голая, даже забыла об этом. И на время (часы висели на стене) поглядывала не так часто.

— Нет, не хочу.

— Тогда зачем рассказываете мне все это?

— Решил побаловать себя вечером воспоминаний со слушателем, на котором глаза отдыхают.

— Могу дать совет, — улыбнулась Наташа. — Бесплатно.

— Вряд ли это будет бесплатно.

— Пригласите к себе дочь, легче будет.

— Да? Я и сам так думаю. Вот закончит школу, обязательно приглашу. Послушай, а ты не такая уж плохая, как вначале казалось.

— Да и мне подумалось, что и вы были намного лучше до того, как стали богатым.

— Не такой уж я и богатый. Так, по глупости заработал кучу денег и решил устроить себе какое-нибудь экзотическое развлечение. Но… что-то не очень весело получается.

— Может, позволите мне одеться?

— И не подумаю.

— Тогда поставьте кассету с восточной музыкой, я вам станцую что-нибудь. Представите себя султаном.

— Я вот о чем подумал. Ты можешь обращаться ко мне на «ты». А то неравноправие получается, меня это смущает. Кстати, по поводу того, что был намного лучше… Ты, думаю, тоже была просто чудесной девчонкой до того, как решилась заняться проституцией.

— А я ей и не занималась, — улыбнулась Наташа.

— Только не надо говорить, как это выгодно и просто необходимо для женщины — иметь деньги на бассейн, сауну, массаж, косметику и вообще, жить по-человечески, что возможно только, если заниматься проституцией. Читал всякие статейки про это.

Наташа пожала плечами и вдруг поняла, что может рассказать ему правду. Он не станет жаловаться в фирму и требовать свои деньги обратно. Что-то изменилось в ее отношении к этому человеку — такому же несчастливому, как и она. Он должен понять. И неважно, посочувствует или нет, но поймет — точно. Еще оставалось пятнадцать минут до прихода охранника, она успеет рассказать о себе.

Валет вразвалку подошел к своим подчиненным. Остановился, хмуро посмотрел на дрожащего Шпинделя.

— Ну? Какие дела?

— Ты даешь, Валет! Окочуриться можно. Почти час где-то шастал, а мы тут… Керосин толстый, его подкожный жир согревает, а у меня зуб на зуб не попадает.

— Я про дела спрашиваю, — злобно ощерился Валет.

— Да нормально все, он дома сидит, носа не высовывает. Люди ходят обыкновенные: старики, мужики поддатые, дети, один здоровый, как сарай с пристройкой, бабу провожал, потом сам свалил, домой, наверное. И все. Нормалек.

— Босс назначил время. — Валет взглянул на часы. — Вот оно и подошло. Мне тут с вами торчать нет смысла, посидел в какой-то забегаловке, погрелся. Шпиндель, кончай зубами клацать, на тебя смотреть холодно, Дед Мороз хренов!

— Ты, Валет, злой какой-то, — угрюмо просипел Шпиндель. — Орешь все время, приказы непонятные… Вообще ни хрена не пойму, что мы тут делаем?

— Это мне и не нравится, — согласился Валет. — Выпендреж босса. Следить, звонить, силы не применять… Фраер дешевый! Что думать, что следить? Пришли, взяли — и свалили. В ментовку он не пойдет, бабки-то дурные. Легко пришли, легко ушли. Не пойму никак, для чего он все это придумал.

— Я так думаю, с корешом не поделили бабки, вот он и захотел взять то, что считает своим, — высказал догадку Керосин. — Звонить — чтобы попугать кореша, а силу не применять — понятное дело, не хочет войны. Деньги взял — и все. Ты же контачишь с боссом, Валет, должен знать, какие дела шеф обтяпывал в последнее время.

— В том-то и дело, что не знаю! Ни хрена не знаю! Что-то было, точняк. Но мне об этом не сказали. И Лариса, сучка, помалкивает, с понтом я лох, не понимаю ни хрена!

— П-променяла тебя на босса, — клацнул зубами Шпиндель.

— Заткнись! Ну ладно, пошли. Управиться должны за десять, от силы — пятнадцать минут. Приказ босса. Да не трясись ты, Шпиндель, сейчас согреешься.

— Наташа, что же ты раньше мне не сказала?! — воскликнул Андрей. — Почему молчала?

— А что бы изменилось?

— Да все! Я бы… Это же совсем другое дело, Наташа! Прости, прости, что вел себя так, но я же не знал, ничего на знал!

— Ты вел себя так, как хотел. Мог бы сам понять, что женщине неприятно такое отношение.

— Не женщине! Я же относился к тебе не как к женщине, а как к проститутке, которая позорит всех женщин! Но сейчас, когда ты мне все рассказала…

Наташа уже оделась и теперь стояла в прихожей, спокойно смотрела на Андрея. Он даже казался ей симпатичным, этот шатен курносый. Если бы они познакомились при других обстоятельствах, она, может быть, согласилась бы встретиться с ним еще. Но после того, что здесь было, такого желания Наташа не испытывала. Было и было. Все, время кончилось. Вот-вот заявится охранник. Она уйдет и никогда больше не увидит ни этого Андрея, ни Алика. Эта работа не для нее. Нет таких денег, чтобы заставить ее заниматься подобным промыслом. Вернется домой… а есть ли у нее дом? Есть, в Гирее. Вернется в квартиру Нигилиста, примет ванну, а завтра пойдет на вокзал, купит билет и… в Гирей!

Охранник все не приходил.

— А если я все это придумала, чтобы позлить тебя? А ты и поверил.

— Нет, — покачал головой Андрей. — Ты ничего не придумала. Я кое-что понимаю в людях, я же писатель. Ты не придумала, ты такая же неприкаянная душа, как и я. Наташа, останься со мной.

— Ты заплатишь за еще один час и тогда уж не станешь вести странные разговоры, так? — Наташа говорила ему «ты», как он и предложил. Поначалу было трудно, но вроде привыкла.

— Да, я заплачу, сколько скажешь! Вдвое, втрое больше! И не стану терять даром времени. Я побегу к метро, куплю все цветы, которые там есть, брошу их к твоим ногам, встану на колени и буду просить прощения у тебя. Ты красивая, Наташа, невероятно красивая женщина, но ты еще и человек прекрасный! Останься, прошу тебя!

— Нет. Спасибо за комплименты, но я должна идти.

— Куда? Ты же сама рассказывала, что бывший муж хочет выгнать тебя из квартиры. Останься у меня!

— Нет. Твое время истекло. И не нужно тратить деньги на глупости, оставь их для своей дочки. Она приедет в Москву, и ты купишь ей что-нибудь хорошее.

— Денег на все хватит! — умолял Андрей. — Останься. Ну, что ты будешь делать одна в чужой квартире? А здесь мы вдвоем могли бы выпить мартини, посидеть, поговорить…

— Нет.

— Ну тогда оставь мне свой телефон. Я позвоню тебе, мы встретимся, куда-нибудь пойдем…

— Нет.

Резкий звонок в дверь заставил их обоих вздрогнуть. Андрей опустил голову, мрачно усмехнулся.

— Какой я был дурак!

— Вначале, когда хотел меня унизить, растоптать. А потом ничего, нормальным человеком стал, даже симпатичным. До свидания. Обязательно пригласи к себе дочку. — Она решительно отворила дверь.

Бельевая веревка больно впилась в руки и ноги — не пошевелиться. Наташа повернула голову: рядом на диване сидел связанный Андрей и скрипел зубами от бессилия. Прямо перед ними стоял Валет и с нескрываемым удивлением смотрел на Наташу.

— Вот так встреча, детка! Ты-то как здесь оказалась? Ну надо же, какие встречи! Кто бы мог подумать. Что, Петр Яковлевич дал развод своей голубушке, так ты быстренько себе другого чувачка сняла? Ух ты, резвая наша!

— Теперь я вижу, что ты действительно бандит, Валет. Лучше убирайся со своими бандитами подобру-поздорову отсюда. А не то я в милицию заявлю, понял?

— Ой, как напугала, как напугала-то! Вот что я тебе скажу, телочка: молчи и не лезь в чужие дела. Я просто выполняю приказ босса, которому твой чувак задолжал бабки. Все. Будешь держать язык за зубами — не будешь иметь неприятностей. Больших неприятностей. Ты ведь знаешь, что боссы не любят шутить! Знаешь? Тогда заткнись!

— Отпустите женщину, — прохрипел Андрей. — Она случайно здесь оказалась и не имеет отношения к деньгам.

— Ну, ты посмотри на меня! — хмыкнул Валет. — Похож я на идиота? Да она ж из подъезда выйти не успеет, сразу в ментовку позвонит. Или вой поднимет.

— Да где же он есть, идиот? — прошептала Наташа.

— Что? — наклонился к ней Валет. — Что ты вякнула?

— Ничего! Отстань от нас, вот и все.

— Да чего ты с ними разговоры разговариваешь? — лениво пробасил Шпиндель. — Валет, дело надо делать, время-то идет.

— Идет, Валет, идет, — согласно кивнул Керосин.

Валет наклонился к Андрею, пальцами приподнял его подбородок, внимательно посмотрел в глаза. У Наташи от этого взгляда мурашки по коже побежали.

— Ну давай, давай два лимона, и мы делаем ноги отсюда. На «Амаретку» тебе оставим, не боись. Где бабки?

— Нет бабок. — Андрей с отвращением отвернулся.

— Мы тебя пасли, чувачок, и точно знаем, что бабки здесь. Не могли они исчезнуть отсюда.

— Могли.

— Куда?

— А тебе какое дело? Деньги-то мои.

— Твои, мои! — скривился Валет. — Объясняю по-хорошему. Делишки ты на нашей территории обтяпывал, за это пошлину полагается платить. А ты и не думал, уж больно резвым оказался, олень быстроногий. Босс нам выговор объявил за это.

— Если такие правила, могу и заплатить. Приходите завтра. Сколько я вам должен?

Наташа со страхом наблюдала за этим странным разговором.

— Один лимон девятьсот восемьдесят штук, — заржал Валет. — Двадцать штук, так уж и быть, оставим тебе. Заработал.

— Это не пошлина, а грабеж! — возмутился Андрей. — Пошел ты!

— Еще раз объясняю, — терпеливо втолковывал Валет. — Ты поработал денек, хватанул двадцать штук. Чем плохо? У нас в демократической России президент столько получает в месяц, сечешь? А все остальное — сверхвысокие доходы, роскошь, от которой мы тебя избавляем, чтоб жизнь медом не казалась. Ну, давай, давай.

— А вот — хрен тебе! — усмехнулся Андрей.

— Валет, тут другой разговор нужен, гадом буду, — не сдержался Шпиндель. — У нас же времени мало.

— Заткнись! — крикнул Валет. — Ну ты, деятель, — он снова повернулся к Андрею. — А если я тебе больно сделаю?

— Утюгом пытать будешь?

— Можно и утюгом. Страна у нас демократическая, орудия пыток для населения не выпускают. Да запросто. Шпиндель, вали на кухню, притащи утюг.

— А где он там, ты видел? — недовольно прогудел Шпиндель. — Может, его на кухне и нету.

— Поищи! — не на шутку разозлился Валет. — Не в комнате же он утюг держит!

— Ты бы лучше бабки искал, — пробурчал Шпиндель и с явным недовольством двинулся на кухню.

— Валет, у них тут пойло приличное. — Керосин показал на бутылки. — Может, согреемся?

— Потерпи, возьмем бабки — согреемся.

— Андрей, отдай ты им деньги. — Наташа незаметно толкнула его локтем в бок. — Отдай.

— И не подумаю.

В комнату вернулся Шпиндель с утюгом в руках, отдал его Валету и встал рядом с Керосином.

— Ну? Надумал? А то можем на животик твоей телке поставить, она тебя, жлоба, до смерти к себе потом не подпустит. Я ее знаю, пуганая, не дернется потом и свидетелем не станет.

— Валет, — хмыкнул Керосин. — А может, ей на сиськи поставить? Вот клево будет — жареные сиськи!

— Ну-ну, гестаповцы, ставьте, а я посмотрю, что получится.

— Как ты можешь? — закричала Наташа.

— Да ты не волнуйся, я из этого утюга спираль еще днем вытащил. Понял, что смогут нагрянуть гости непрошеные. Читаем газеты, советские детективы, знаем, чем дело обернуться может. Так что не бойся, Наташа, будет всего лишь прохладно.

— Шпиндель! — заорал Валет. — Вали на кухню, поищи там что-нибудь нагревательное. Паяльник, что ли! И убери поднос.

— Нашел официанта, — недовольно пробурчал Шпиндель, поставил утюг на поднос и снова отправился на кухню.

— Юморной чувачок, да? — зло прищурился Валет. — Достал меня твой юмор. Ща мы тебе паяльник впаяем, посмотрим, что запоешь!

— А может, ей, а, Валет? — снова подал голос Керосин. — Я знаю куда. Ох, клево будет посмотреть, как она прибалдеет.

— В нашей демократической стране нужно со своим инструментом приходить, — посоветовал Андрей. — Паяльник у меня есть, да шнур я отсоединил и спрятал. Поищите, может, и повезет.

— Ты что, издеваешься, козел?! Шпиндель, вали сюда, придурок!

— Отдай деньги, Андрей. — Наташа снова толкнула его локтем в бок. — Ну, где же… где же…

— Фирма веников не вяжет, — вспомнил Андрей слова охранника.

— Валет, а у него провода нет. — Шпиндель с удивлением вертел паяльник. — Не пойму, как включать будем?

— Заткнись! — крикнул Валет и сжал кулаки.

— Он отдаст, отдаст. Только деньги не здесь, я отвезла их на Казанский вокзал и положила в автоматическую камеру хранения. — Не первый раз ей приходилось обманывать негодяев. И до сих пор получалось. Почему бы не попробовать еще раз?

Андрей повернул голову, с удивлением посмотрел на Наташу.

— Кончай мульку травить, — засомневался Валет. — Он выходил из хаты только в магазин. Мы пасли его.

— Он и не выносил деньги, я их вынесла. Ты же за мной не следил, не знаешь, куда я с большой сумкой ездила.

— За тобой? — озадаченно спросил Валет. — Ты была здесь?

— Нет, не была! — съязвила Наташа. — Мой жених два миллиона заработал, а я в это время кино смотрела.

Андрей закусил губу, опустил голову. Понял, что Наташа хочет обмануть бандитов, и не одобрял ее решение. А если охранник из фирмы не приедет совсем? Бандиты узнают, что их обманули, вернутся, и тогда надеяться не на что будет. Но и отдать сейчас деньги — значило бы подвести Наташу. И зачем она вмешивается?

— Кто-нибудь видел, выходила она с сумкой или нет? — спросил Валет.

— Да вроде ее здесь не было, — наморщил лоб Керосин.

— А может, и была, — пожал плечами Шпиндель. — Разве вспомнишь всех баб, которые шатались тут? Мы ж за чуваком следили.

— Да не было ее! — рявкнул Керосин. — Я бы такую запомнил.

— Я в темных очках была. И в простенькой болоневой куртке, чтобы внимания не привлекать.

— Была в темных очках, — подтвердил Шпиндель. — Я еще подумал: на хрена ей очки, если дождь идет. И… кажется, с сумкой.

— Темнит она, Валет, — гнул свое Керосин. — Чую, темнит.

— Ты бы за подъездом смотрел как следует! — снова вскипел Валет. — А если не темнит? Шпиндель помнит, а ты нет. Небось в забегаловке от дождя прятался, а Шпинделя тут оставлял.

— Не нравится мне все это, — пробурчал Керосин. — Чтобы баба сама решила два лимона отдать — такого не бывает. Она скорее удавится, а бабки не отдаст.

— Не верите — возьмите меня и поехали вместе на вокзал. Там и убедитесь, обманываю или нет.

— Ага! — Керосин недовольно покрутил головой. — Там полно ментов, она покажет!

— А мы тоже не лохи. — Валет внимательно глядел на Наташу. — Оставим голубков здесь, под присмотром Шпинделя, а сами смотаемся на Казанский. Связанные, они никуда не денутся. И если она наколола нас, пусть на себя потом обижается.

— Пусть лучше Керосин останется, — выразил недовольство Шпиндель. — Он любит с бабами разговаривать, особенно со связанными. А мне какого хрена тут сидеть?

— С нашим удовольствием, Шпиндель, — мрачно буркнул Керосин. — Но ты же за руль не сядешь.

— Пусть Валет поведет машину, — заупрямился Шпиндель.

— Ну-ну, давай, расскажи, как Валет будет тебя по Москве катать. Нашел таксиста!

— Че я тут делать буду с ними? — скривился Шпиндель.

— Смотреть, чтоб сидели тихо, не орали. Пойло на кухне не трогай, а то нажрешься и контроль потеряешь. — Валет повернулся к Наташе. — Ну давай, выкладывай все, что знаешь. Да не вздумай на понт меня брать. Вернусь — другой разговор будет.

— А ты не пугай меня, никто не ждет от тебя чего-то хорошего. Бандит был, бандитом и сдохнешь!

— Я не пугаю, сама должна бояться. И не меня, а Керосина. Умом его Бог обделил, зато крутой мужик и большой спец по бабам. Усекла юмор?

— Все вы негодяи!

— Короче! Номер камеры и код.

— Номер 112, а код 1791. Запомнишь? 17 — год революции, 91 — год путча, конец советской власти. — Наташа повернулась к Андрею. — Дорогой, не обижайся на меня. Пусть они возьмут эти дурацкие деньги и оставят нас в покое. Ты напишешь роман и заработаешь вдвое больше.

— Женщина всегда права, — пожал плечами Андрей.

Валет вытащил из внутреннего кармана куртки шариковую авторучку, записал на ладони код и номер камеры.

— Не перепутай, — забеспокоилась Наташа. — А то потом будешь на нас злость срывать.

— 91 — клевый год, — глубокомысленно протянул Валет. — Надоели коммуняки, никакой жизни при них не было.

— А как же время, которое дал нам шеф? — спросил Шпиндель.

— А что я сделаю, если бабки на Казанском? Тут и с вертолетом не уложишься. Главное — дело сделать. Время — это уж слишком, мы и так слушались его во всем, из-за этого засиделись тут. Ну, мы погнали. Смотри, Шпиндель, глаз не своди с них. Возьми там, в прихожей, палку и, если кто вякнет — сразу по шарабану! Понял?

— Да понял, понял.

Валет и Керосин покинули квартиру. Шпиндель старательно запер дверь, подхватил дюралевую палку и, вернувшись в комнату, уселся в кресло напротив дивана.

Андрей, стиснув зубы, придвинулся ближе к Наташе.

— Извини, что так получилось…

— Я тоже виновата… Побежала открывать, даже не спросила, кто пришел. Я ведь думала, это…

— Полчаса прошло… неоплаченных, — улыбнулся Андрей.

— На словах у них все четко, а на деле… — нахмурилась Наташа.

— Об чем базарите, голубки? — поинтересовался Шпиндель, вертя в руках лыжную палку. — А ну, сидите смирно и не рыпайтесь!

— Давай поговорим о чем-нибудь приятном, — предложил Андрей, не обращая внимания на грозный тон Шпинделя.

— Ага, про то, как два лимона — тю-тю, — злорадно усмехнулся Шпиндель. — А вы раздухарились, небось на острова собирались махнуть, в море покупаться. Хрен вам, а не море зимой!

Наташа тяжело вздохнула. Веревка врезалась в руки и ноги, казалось, все тело затекло, пальцем шевельнуть было больно.

— Эй ты, как там тебя… Шнобель, что ли? — жалобно сморщилась Наташа. — Хоть бы чуток ослабил веревки, больно же.

— Я — Шпиндель, запомни ты, дура!

— Запомнила. А веревки?

— Сиди, как сидела, не рыпайся, — грозно приказал Шпиндель.

— Потерпи, Наташа. Знаешь, я почему-то вспомнил, как был в Париже. Книга вышла, ну, и купил путевку, она тогда пятьсот пятьдесят рублей стоила. Вечером пошел прогуляться, заглянул в кафе «Флора», там некогда сам Жан-Поль Сартр сиживал, писал. Я сел за столик, сразу официант подбегает, что заказывать будете? А я просто хотел посидеть, представить Сартра за одним из столиков. Но у них так не принято. Заказал пиво и чашечку кофе. Официант притащил мне пиво с сиропом. Не пробовала? Гадость невероятная! Я заказывал обычное, а он почему-то решил, что с сиропом. А кофе — чашечка с наперсток. Ну, отказываться вроде неприлично, выпил, вижу перед собой счет: сто пятьдесят франков. Чуть не весь мой валютный запас! Я прямо-таки подпрыгивал от злости, когда расплачивался. После пива нужно было в туалет заскочить, а он там платный. Ну уж, думаю, дудки! Ты бы видела, как я мчался к своей гостинице по ночному Парижу! Галопом.

Наташа улыбнулась. Вот, человек о Париже вспомнил. А что же она может вспомнить приятное, радостное? Много чего было, но в памяти все время оживает комната в общежитии, полукруг света настольной лампы на полу… Сергей рядом… он все время рядом, даже когда далеко. Но об этом же не расскажешь.

— Подумаешь, Париж! — хмыкнул Шпиндель, глядя на Андрея. — Мы в Химках один раз тоже нахлебались пива, так один кореш…

— Об этом ты своим дружкам расскажешь, — перебил его Андрей. — Если, конечно, будет такая возможность.

— Ну ты даешь! — скривился Шпиндель. — Как поешь. А мне, может быть, скучно сидеть тут с вами. Все равно делать нечего. Музычку, что ли, поставить? — Он вставил другую кассету, включил магнитофон. — Ну как, теперь веселее? А мне — классно.

— Ждать и догонять — хуже всего, — вздохнула Наташа.

— Думаешь, они уже доехали до Казанского?

— Не знаю… Эта фирма — просто идиоты какие-то!

— Какая фирма — идиоты? — заинтересовался Шпиндель. — Которая два лимона вам отвалила? Конечно, идиоты. И зачем я тут остался? Тоска смертная. На кухне пойло классное стоит, но пока нельзя. Валет учует запах, возникать станет. А на хрен мне это нужно? Верно я рассуждаю, а, парижанин?

— Пошел вон, дебил! — сквозь зубы процедил Андрей.

— Не трогай его, не обращай внимания, — испугалась Наташа.

— Но, ты! Деловой нашелся! — окрысился Шпиндель. — А посмотреть, так и не похож на миллионера. Обстановочка не та. И маг какой-то допотопный, и видака нету. Не любишь смотреть порнуху? Знаем мы вас, интеллигентов долбаных, сами рассуждают, а сами так и норовят порнуху смотреть втихаря. А я уважаю и не думаю скрывать, понял? То-то! Был бы видак… — Он остановил мутный взгляд на Наташе, ухмыльнулся. — Так можно и без видака представление устроить. Деловой возражать не станет, он же связанный. — Шпиндель встал с кресла, подошел к дивану, сел на корточки напротив Наташи. — Классная ты телка, точно.

— Что тебе надо? — испугалась Наташа. — Отойди!

— Да мне мало надо, развлечься немного и все. А то, понимаешь, скучно. Разговаривать вы со мной не желаете, очень уж важные, ну и не надо. — Раздвинул Наташе колени, заглянул под юбку, осклабился. — Ух ты, что тут есть! И видака не надо.

Андрей изо всех сил ударил его связанными ногами в грудь. Шпиндель с гортанным криком повалился на спину, но тут же вскочил на ноги. И Андрей поднялся, ударил его головой в живот, но не сильно. Шпиндель отшатнулся и обеими руками толкнул Андрея на диван. Наташа испуганно охнула, а потом закричала:

— Прекрати сейчас же!

Андрей попытался было снова встать, но Шпиндель сильным ударом в солнечное сплетение пригвоздил его к спинке дивана. Лицо Андрея искривилось от боли.

— Негодяй! Скотина! — кричала Наташа Шпинделю. — Если ты не прекратишь, я начну кричать еще громче, весь дом сбежится сюда!

— Орать ты не будешь, это я тебе точно говорю! — злобно прошипел Шпиндель. Он схватил оставленную лыжную палку, приставил острие к груди Наташи. — Иначе, падла, я тебя насквозь проколю. Усекла? Сиди тихо и смотри, как я твоего козла наказывать буду. Легонько так, пару ребер сломаю и все. Жить будет. Если, конечно, захочет. И никакой босс ничего мне не сделает, еще спасибо скажет. Слышал, что Валет приказал? Если что — палкой успокаивать. Вот я успокою вас.

— Были б у меня руки развязанные, я б из твоей морды отбивную сделал, и палка не помогла бы! — с презрением сплюнул Андрей. — Ублюдок, дешевка!

— Что ты сказал?! — завопил Шпиндель. — Да я тебя за такие слова!.. А потом твоя курва поразвлекает меня! Я скажу, как. Покажу и дам попробовать!

Шпиндель взмахнул палкой, но не успел ее опустить на Андрея, который, втянув голову в плечи, ждал удара. Звонок в дверь остановил бандита.

— Вернулись, — пробормотал Шпиндель. — Что-то быстро они, ну, ладно, я еще поговорю с тобой, деловой!

Он подошел к двери, распахнул ее. В прихожую влетел запыхавшийся охранник. Шпиндель шарахнулся в сторону, взмахнул палкой. Глаза охранника стали круглыми от удивления — никак не ожидал он подобного приема! Он уклонился от удара, взмахом ноги свалил Шпинделя на пол, не раздумывая, так приложился носком ботинка к ребрам поверженного, что тот подлетел вверх, как мешок с соломой, и, снова грохнувшись вниз, уже не пытался шевелиться. Глаза охранника смотрели все так же удивленно и немного возмущенно: это что ж такое на белом свете творится? Приходит человек исполнять свои служебные обязанности, а на него лыжной палкой замахиваются! Да за такие дела и голову отбить можно!

— Не отпускай его, это бандит! — крикнула Наташа.

— Что за дела такие?! — Удивление охранника прошло, осталось лишь возмущение.

— Бандитское нападение, не видишь разве? А ты где был? Сколько времени прошло?

Дата добавления: 2015-08-28