— Ничего, я покараулю снаружи и если надо постучу, чтобы убирался оттуда быстрее.
— А как ты меня найдешь? Я же телепортом…
— По запаху Жиль, ну ты прямо как маленький.
Не желая выслушивать новые возражения, Гери бормоча, что-то типа того «на фиг надевали платья, если штаны и рубашки удобнее», взяла себе переодеться и опять ушла в ванную. Жиль взялся колдовать защитную систему на всю спальню и прилегающие к ней помещения. Аликай, материализовал себе серебряный кафтан, так как приличных вещей у него не было. Прицепил к поясу кинжалы и помог Ясенке надеть одно из платьев Энии. Древлянке платья девушки были в пору, так как обе были миниатюрного роста и хрупкого сложения. Это Гери требовалось покупать по ее размеру, но видимо скоро и этого не понадобится. Она преспокойно перешивала на себя брюки и рубашки Баруха. Барух однажды, не досчитавшись штанов, попробовал возмущаться учиненным произволом, и был быстро приведен девушками в чувство, так как Ясенка бросилась отстаивать меркантильные интересы подруги. После того, как его отхлестали ветвями по лицу за жадность и едва не покусали за несправедливые обвинения, он больше не возмущался и делал вид, что не замечает, как пропадают его вещи.
Закончив одеваться, Аликай подал Ясенке руку, и они вместе спустились в общую залу. Народу здесь было много. Отыскав за одним из столов Баруха в компании барона Лорена и его миловидной супруги, они чинно раскланялись и расселись по местам.
— А где ваша…м…м… вторая подруга? — Заминка Барона не осталась незамеченной и за столами раздались сдавленные смешки, которые тут же стихли под грозным взглядом Баруха.
— Не подруга, жена. — Айк улыбнулся. — Геарта заболела. Видимо заразилась от Жиля.
— О…о… — Супруга барона мило улыбнулась и покосилась на Ясенку. — Так это ваша дочь?
Ясенка изумленно захлопала глазами. Барух захохотал, а Айк охотно пояснил недогадливой иностранке, кто такая белокурая и синеокая красавица и кем она ему приходится.
— Тери Ясенка моя третья жена.
— О…О…О… — Это восклицание было более многозначительным. — Простите, я не знала, что… хм… — Женщина бросила убийственный взгляд на мужа.
Чтобы не ставить хозяйку дома в еще более неловкое положение, Айк сам подсказал ей ответ на невысказанный вопрос.
— Тери Геарта приходится мне четвертой супругой. Первая не захотела ехать с нами и осталась дома, а вторая гостит у своих друзей. — Айк взял женщину за руку. Его взгляд полный восхищения скользил по ее лицу, белой шее, задержался в вырезе платья, вернулся к полным губам и там остановился. — Удовлетворено ли любопытство прекрасной Тери?
Его голос стал хриплым от страсти. Ему не пришлось для этого играть. Схватка со зверем, чувство смертельной опасности, пьянящий запах крови и ее вкус во рту подстегнули и без того обостренные наступлением весны чувства. Потом Гери со своими румяными щечками, теперь эта дама, у которой по глазам видно как она представляет его в постели с четырьмя красавицами. Тут и у нормального мужчины кровь взыграет, не то, что у оборотня.
Барух кашлянул, привлекая к себе внимание, и скосил глаза в сторону побелевшего от ярости барона. Ясенка продолжала невозмутимо улыбаться, ничуть не смущенная столь ветреным поведением «супруга», тогда как баронесса залилась краской до самых ушей и вырвав пальцы из ладони Аликая, принялась яростно обмахиваться веером. Айк был доволен. Уроки Зарима не прошли даром. Теперь все внимание барона его стражи и прочей челяди будет приковано к его персоне. И у Жиля будет полная свобода в действиях.
После завтрака все разбрелись кто куда. Как и надеялся Аликай, куда бы он не пошел, в какой бы части замка не оказался. Стража и Темный маг были тут как тут. А ему только этого и было надо. Продолжая играть роль наглого, распущенного типа, он для видимости и поддержания образа потискал по углам пару служанок, не забыл прижать к стенке даму из благородных. Схлопотал от нее звонкую затрещину и многообещающий взгляд, наконец «возымел совесть» и отправился к себе проведать «больную супругу».
Жиль и Гери были уже здесь. Ясенка и Барух тоже, и вид у всех был очень престранный. Дверь за ним закрылась. С тихим жужжанием заработала защитная система, и Аликай сбросил маску.
— Что удалось выяснить?
— Она в Дарк-Кросс. — Жиль только раз глянул на Аликая, и его взгляд заметался по комнате, выдавая крайнюю степень волнения.
— Мы ожидали этого. Что еще удалось узнать?
Молчание было долгим и всеобъемлющим, заставив его испугаться не на шутку. Что еще могло произойти? Неужели Норис спятил настолько, что решил навредить Энии. Но для того чтобы так поступить надо быть полным придурком, или окончательно рехнуться от ненависти к Ройку, уже однажды утершему ему нос.
— Да не молчите вы. — Вскричал он, устав от их скорбного молчания.
— Айк, ее сегодня выдают замуж.
Ясенка первой оказалась подле него и помогла устоять на ногах. Но она не так поняла его потрясение, так как Айк откинул голову и захохотал как сумасшедший.
— Норис, Норис. Маленький, глупый, Темный маг. До чего же ты предсказуем. Ну, что ж. Ты хотел игру в прятки, ты ее получишь.
— Айк, — В глазах Жиля появилась жалость. — Ты наверное не понимаешь…
— Да все я понимаю. — Отмахнулся от его сочувствия Аликай и с довольной улыбкой развалился в свободном кресле. — Дай угадаю имя жениха. Хотя, постойте, имени я как раз не знаю. Зато могу назвать его положение и статус.
— Айк, все очень серьезно. — Даже Барух не понимал веселья оборотня, находя его не совсем уместным. — Узнав настоящее имя девушки, я отказался от нее не по личным причинам. Эния мне нравилась в образе Сиу и нравится до сих пор. Просто я прекрасно понимаю последствия женитьбы на такой неординарной с политической точки зрения личности, как Эния Эр Нардагас Тери Веларис. Мне не нужна та власть, которую она может мне подарить. Но это не значит, что Норис упустит свой шанс и проявит благородство. Он давно имеет зуб на Ройка и Элеонору, лишивших его влияния на очень большое королевство. Сейчас Эния наследница Нардагаса и Норис ни за что на свете не упустит свой шанс вернуть утраченное.
— Я не сказал, что все просто. — Айк, видя, что его не понимают, перестал улыбаться и попытался объяснить друзьям, почему его больше не тревожит судьба девушки. — Я сказал, что действия Владыки Смерти легко предсказуемы, и я вполне могу предугадать, что он хочет выдать ее замуж за своего наследника.
— Именно! — Вскричал Жиль! — Связав ее узами брака с Высшим Темным магом, он тем самым обеспечивает себе беспроигрышное положение. Будучи Эфиром, Эния после замужества с темным навсегда станет одной из них. Он не даст ей впитать и глотка другой силы, и ни Ройк, ни Элеонора не смогут этому помешать.
И добавил уже тише.
— Никто не сможет.
— Я могу. — Айк улыбнулся, видя недоуменные лица друзей. — Не понимаете? Я поясню. У Нориса ни чего не выгорит потому, что Эния уже замужем.
— Что? — Барух от неожиданности привстал со стула, и как подкошенный рухнул на него обратно.
— Как? — Жиль вытаращил глаза, не веря, что такое возможно.
— Когда? — Гери верила, что возможно. Сама видела лилию на теле Энии. Ее интересовало когда, Аликай успел так поступить с ее подругой.
Одна Ясенка не сказала и слова. Дела оборотней ее не волновали. Все, что ей было велено, это проследить, чтобы не было войны. А какими способами двуликие и маги этого добьются, не важно. Лишь бы все были живы и здоровы. И кажется, она догадывалась, кто оказался «счастливым мужем».
Глава 3
Не спрятаться, не уйти и не скрыться от всевидящего ока Владыки Нориса. Эния приучила себя не обращать внимания на тусклый серый шар, всюду следующий за ней по пятам. Он висел над ней, когда она спала, плыл по воздуху, когда ходила, хотя куда пойдешь, если все что тебе доступно, это роскошные апартаменты в крепости Владыки. Разве что в ванную, но и там было не скрыться от слежки. Первые дни она очень стеснялась раздеваться, даже когда была совершенно одна, понимая, что с нее не спускают глаз, но когда никакой реакции не последовало, она расслабилась и старалась жить так, как будто находится в гостях у отца в Шерринг-Кросс. Там тоже были спальня, учебные классы, изоляция от магов, не имеющих непосредственного отношения к ее обучению и та же слежка. Только не настолько явная, но все равно ощутимая. Так что ее жизнь мало чем отличалась от той, которую она вела до семнадцати лет. Но ей восемнадцать и последний год жизни ни забыть, ни вычеркнуть из памяти. Она стала другой, и неволя тяготила ее так, что от отчаяния хотелось выть на луну, бросаться на стены и рвать когтями все и всех, что вызывало у нее раздражение.
Взгляд сам собой переместился на руки. Запястья вновь украшали изящные серебряные браслеты. Это конечно не наручники Зарима, а вещицы красивые, сработанные талантливым ювелиром, но сути это не меняло. Они надежно запирали зверя внутри нее и не давали ему вырваться на свободу. Норис лишил ее половины души. Она сама себя лишила второй ее части, закрыв в себе все магические каналы, и до сих пор продолжала оставаться простым человеком, полностью лишенным какой-либо магии. Хотя той было в избытке. Воспоминания о том, как из нее удаляли другую магию, до сих пор вызывали в ней омерзение. Убедившись, что она полностью пуста, ее сунули в источник Темной Магии такой силы, что ее чуть не разорвало от напряжения, но она выдержала. Выдержала из злости на всех, кто помыкает ее жизнью, и конечно чистого упрямства, которого ей было не занимать. Норис рвал и метал, видя, что его затея не удалась, и решил действовать по-другому, но и тут его ждал полный провал.
Эния улыбнулась своим мыслям. Разобравшись откуда у нее проклятие, и к чему это ее ведет, она была готова на любое безумство, лишь бы избавиться от него навсегда, но заточение в Дарк-Кросс дали ей время все хорошенько обдумать и прийти к удивительному выводу. Для нее лично, проклятие не сделало ничего плохого. Оно вредило тем, кто… это была самая радостная весть за все это время. Ее проклятье было своеобразной защитой от тех, кто желал ей зла. Оно карало любого, кто пытался сделать ей больно. Такова была его суть. Таково было его предназначение. Такова была воля последнего Эфира в их мире.
Все правильно, ее проклятие было заключено в имени, которое ей дала мать, а до этого ей дал отец. Ройк не понял, что Эфир таким образом пытался защитить свою преемницу от грядущих несчастий. Прожив среди людей десять тысяч лет, он знал, какая судьба ждет Элеонору.
Вспомнив, как она голосом, упавшим до едва слышного шепота, с чувством, с придыханием поведала «жениху» о своем проклятии, Эния не сдержала улыбки. В тот вечер Удвин явился знакомиться с невестой. Он тоже был не в восторге от предстоящей женитьбы, но в отличие от нее не собирался бороться за свою свободу. Естественно он ей не поверил. Правда, случайно опрокинутый на ногу стул, скатерть, зацепившаяся за цацки на его одежде и поваленный стол со всеми тарелками, стаканами и прочими «романтическими» причиндалами, а также ошпаренная рука, так как Эния от смеха не удержала заварник с горячим чаем, навели его на дельную мысль, проконсультироваться со знающими людьми.
Надо ли говорить, что на второе свидание он явился в компании Солера Ван Герса, вызванного по такому случаю со своих любимых раскопок. Ведь тот первый проводил опыты по устранению проклятия. Правда и вдвоем они не добились никаких результатов. Поскольку в ней не было магии, добраться до печати крови, за которой были скрыты истоки проклятия, она не могла. Темных Эния в свое сознание не пустила, а сами они не могли ничего поделать. Печать Крови была из тех заклинаний, которые могли снять только те, кто ее ставил. Поскольку не она ее ставила, то и не с нее был спрос, а пойти потребовать собраться вместе Ройка, Элеонору, Риву, Эйдеса и Пера и снять с нее клятву, у них не хватило смелости. О чем и было доложено Владыке Норису.
На третье свидание, которое проходило в ее комнате, Удвина втолкнули два дюжих охранника, и если бы не сам Норис, маячивший у него за спиной, бежал бы он от нее куда подальше. Эния потешалась над тем, как Высший маг, наследник владыки Нориса, трясется от страха, находясь рядом с ней. Тогда он промолчал весь вечер, забившись в дальний угол кушетки, и она преспокойно дочитала книгу, которую начала читать еще до всей этой возни со свадьбой.
На четвертое свидание его привел Владыка. Словно дитя малого взял за руку и усадил рядом с нею на ту же самую кушетку. И остался проконтролировать, чтобы ученик не сбежал от невесты, воспользовавшись для этого порталом. Этот вечер в отличие от других был по настоящему ужасным. Норис все время сверлил ее взглядом, отпускал колкие замечания и всячески старался задеть побольнее, чтобы пробить невозмутимое спокойствие, за которым она прятала свою ярость.
Ноги онемели от многочасового неподвижного сидения в кресле. Эния спустила их на пол и невольно охнула от боли, когда застоявшаяся кровь с неприятным ощущением побежала по лодыжкам и стопам.
— Давайте, я разомну.
Хорошенькая девчушка лет пятнадцати опустилась перед ней на колени и взялась массировать ноги, пока они не перестали болеть.
Узнав, что ей в услужение отрядили двух рабынь, она хотела возмутиться, и потребовать избавить ее от прислуги, мотивировав это тем, что в состоянии позаботиться о себе сама. Как она и ожидала, ее мнения никто не учитывал. Тем более девушки так и не поняли ее праведного возмущения. Они были из породы потомственных рабынь, искусственно выведенных, словно животные с единственной целью, служить своему хозяину. Их личности были настолько ущербны и искусственно урезаны, что они не мыслили себе другого существования. Для них высшим наказанием было недовольство хозяина, и они едва не покончили с собой прямо на глазах у Энии, когда узнали, что не нужны ей.
Так что пришлось их оставить, и каждый раз, принимая их заботу, преодолевать отвращение к подобному существованию. Увы, она не могла рассказать несчастным, что ее отвращение относится не к ним, а к самой себе, ведь пока она является пленницей в Дарк-Кросс, ее существование ни чем не отличается от их собственного. Разве только тем, что она знает, какого это быть свободной. Девушки никак не могли взять в толк, что они делают не так, что их госпожа не улыбается, и тоже были по своему несчастны.
— Госпожа!
На Энию уставились два несчастных голубых глаза в обрамлении пушистых черных ресниц.
— Спасибо Ти. — Эния как можно аккуратнее высвободила свои ноги из рук девушки. — Мне уже намного лучше. Ты умница.
Хорошенькое личико осветилось истинной радостью, что наконец Ти услужила хозяйке и сделала тем самым ее счастливой, и Эния зажмурилась, чтобы этого не видеть.
— Что может Ми сделать для госпожи.
Вторая, не желая отстать от первой, оказалась тут как тут и уставилась на нее преданным щенячьим взором. Эния едва сдержала крик отчаяния, и через силу улыбнулась. Господи, сколько ей еще терпеть это унижение. Убью Пера, допускающего подобное. Пока она росла на руках доброго великана, она по малолетству не задумывалась над тем, как живут другие. Ее мир был прост и понятен. Столкнувшись же с подобной правдой, и тем, что творится за закрытыми воротами крепости, она не могла понять бездействия Пера. Ведь он всемогущ как сам Бог. Так почему допускает подобное безобразие. Почему ничего не делает!
Увы, ответ был также прост, как и сама жизнь. Что может один маг, пусть даже самый великий среди своих собратьев? Ничего. Ибо слишком многие не хотят ничего менять. И готовы утопить в крови пол мира, лишь бы не расставаться с тепленьким местом подле трона Владыки. Было бы иначе, не сидела бы она взаперти в четырех стенах, окруженная непробиваемой магической заслонкой, не способной пропустить даже мысль, не то что тело, и не готовилась выйти замуж за будущего Темного Владыку.
Ну, положим, готовилась, это громко сказано. Она палец о палец не ударила для этого, а будь ее воля, настучала бы по голове Норису, чтобы не смел так с нею обращаться. Норис, понимая, что она может быть по настоящему опасной, тоже принял меры предосторожности. На ее теле были амулеты такой силы, что снять их будет не под силу даже Перу. Ведь их колдовали все до единого Паладины Смерти, во главе с Норисом.
Представив себе всех этих Высших Магов, колдующих защиту от несовершеннолетней девчонки, ей стало по настоящему смешно. Неужели она такая страшная? Наверное да. Иначе бы ее не содержали под семью замками, за семью печатями в самой высокой башне Дарк-Кросс.
Открыв глаза, Эния состроила «страшную» рожицу своему отражению в зеркале и пошла умываться. Так как скоро полдень, а она до сих пор ходит в пижаме и с заспанным лицом. Вдруг к ней кто явится в гости, а она в таком виде. Караул. И не важно, что она не у себя дома и видела всех этих гостей в одном заднем месте. Как в свое время говаривала маман, конец там мира или нет, не важно. Приличия надо блюсти всегда. И Эния не собралась раскисать и показывать свое отчаяние. Наоборот, своим опрятным внешним видом приличными манерами она выражала своеобразный протест. К тому же ей было любопытно, каким образом к ней явится «жених». Она крупно сомневалась, что Норису понравится идея сидеть подле них, чтобы не разбежались по разным углам.
Эния улыбнулась своим мыслям и тут же вновь стала серьезной. Все это конечно смешно и забавно. Вот только намерения у темных самые серьезные и Удвину в отличие от нее совсем не до смеха. Это она может себе позволить роскошь смотреть на все это сквозь пальцы. Еще одна психологическая защита от беспросветного отчаяния. Думать, что все это неправда и ничего ужасного с ней не случится.
Шум набирающейся воды, вывел ее из состояния задумчивости. Это Ти и Ми, пробрались следом за нею в ванную и включили воду, добавив в нее ароматических масел, чтобы она смогла расслабиться. Все эти ухищрения оставили Энию равнодушной. Без особой радости она скинула пижаму и погрузилась в теплую. Почти горячую воду. Ти взялась мыть ей голову, Ми мягкой мочалкой тереть тело. А Эния закрыла глаза и вновь погрузилась в свои мысли.
Надо наконец перестать бегать от правды и посмотреть на нее прямо, без уверток и прочих заморочек. Скоро ее выдадут замуж, и она перестанет существовать как отдельная личность. Удвин позаботится о том, чтобы она ничем не отличалась от Ти или Ми. И она не сможет этому помешать, так как будет в полной его власти. И так до тех пор пока смерть не разъединит их. Положим она проживет дольше чем он, но что от нее останется через тысячу лет подобного существования. От подобной перспективы Эния содрогнулась и только сейчас сообразила, что в ванной стоит подозрительная тишина. Девушки вели себя до того тихо…
Открыв глаза, Эния столкнулась взглядом с Удвином. Теперь понятно, куда подевались рабыни. Не смели мешать господам, потому и оставили их одних.
— Ты очень красивая, ты это знаешь?
Он присел на край ванны, опустил руку в воду и хотел коснуться ее, но Эния шарахнулась от него в другую сторону, расплескав воду и забрызгав так, что его одежда стала мокрой. Удвин криво усмехнулся, от чего черная татуировка на его лице исказила его черты до неузнаваемости. Это была печать наследника. Мать с восхищением рассказывала о подобной татуировке не только на лице, но и на всем теле у отца, в бытность того наследником Эсселина. Она до сих пор умоляла его частично восстановить ее. Так чтобы этого никто кроме нее не видел, но Ройк каждый раз на корню пресекал эту идею. Мысль о том, что подобные узоры покрывают все тело Удвина, и другая мысль, что скоро она все это увидит, приводили Энию в ужас, заставляя цепляться за миражи как за спасительные соломинки. А так же горько сожалеть, что в свое время не затащила Аликая в постель. Теперь бы по крайней мере знала чего ждать и не умирала от страха в ожидании первой брачной ночи.
— Не надо бояться.
Удвин пытался быть вежливым, но панический ужас на ее лице видимо был ему неприятен, так как он перестал улыбаться и его лицо из приветливого стало жестким. Он резко встал, одернул мокрую рубашку и зло выплюнул.
— У тебя на все про все, час Эния Веларис. Потом состоится церемония бракосочетания. Постарайся не опоздать. Я не люблю и не умею ждать.
Он ушел, хлопнув дверью, а ее затрясло от запоздалого испуга. Она честно пыталась сдержать слезы, но они сами катились по щекам, капая в воду. Как из-под земли появились рабыни и хотели продолжить купание, но Эния их прогнала. Девушки с ревом удалились, и тут она увидела следящий шар.
— По своей воле я не надену подвенечного платья. Слышишь, Норис? Хочешь, чтобы я пошла замуж, придется тащить меня к алтарю голой!
И не думая о последствиях, она плюнула в него. Тот затрещал, от подобного оскорбления, рассеялся, и тут же собрался вновь, зависнув повыше, чтобы она не повторила попытку. Эния не зная как побороть злость, страх и отчаяние разом накатившие на нее, нырнула под воду и сидела там, до тех пор, пока легкие не стали разрываться от нехватки кислорода. Надежда на то, что у нее сейчас отрастут жабры и она сможет жить под водой, тем самым поставив стихию между собой и Удвином, была столь же несбыточной, как и надежда, что ее спасут. Мысль о том, что друзья вот-вот придут за ней. Неизвестно каким чудом вызволят ее из лап Темных магов, была ее последней надеждой и сейчас она растаяла как дым. Всего час. Остался только час.
Она вынырнула, глубоко вдохнула, от чего голова слегка закружилась, и перед глазами поплыли разноцветные круги. Эх, как было бы хорошо потерять сознание и утонуть прямо в ванне. Понимая, что ей не позволят покончить с собой, Эния вышла из воды и встала перед огромным зеркалом во всю стену.
Она действительно стала красавицей. Отрицать очевидное уже бессмысленно. Аликай прятал ее набирающую силу красоту столько, сколько мог, и все равно не скрыл. Барух разглядел. Теперь увидел и Удвин. После того, каким взглядом, он смотрел на нее, мечтать о том, что ее брак будет фиктивным, основанным только на взаимодействии магических сил больше не приходилось. Одна надежда на проклятье. Пусть оно защитит ее, если другие не смогли.
Неожиданно отражение в зеркале вздрогнуло, поплыло, и пропало вовсе, явив ее изумленному взору очертания спальни. По ту сторону зеркала была ночь. Лишь свет лампад освещал невероятную картину. Два обнаженных тела, сплелись в порыве страсти. Она видела мужчину со спины. Изящная ножка женщины, нежная тонкая рука, обнимающая его за шею. Вторая рука, словно раненная птица, взлетала и падала на шелковые простыни. Лицо ее было повернуто в другую сторону и все, что видела Эния, это водопад медовых волос, рассыпавшихся по алому шелку. Тихий шепот, страстные стоны, шуршание простыней и ее крик, когда наслаждение достигло апогея.
Я сошла с ума. Была ее первая мысль. Эния хотела отвернуться, убежать, лишь бы не смотреть, не видеть… не знать. И тут начали происходить еще более удивительные вещи. На спине мужчины появилось золотистое пятно, которое быстро разрасталось, превращаясь в золотую замысловатую татуировку, разукрасившую всю спину. Он замер на миг и с проклятиями скатился с женщины. Эния еще успела увидеть, как у него под самым затылком расцвел красивый цветок. Какой именно она не разглядела, так как он скрылся под ошейником. Продолжая изрыгать страшные проклятья, Зарим завертел головой, в поисках того, кто ему помешал и тут его взгляд уперся в нее.
Эния вздрогнула. Видимо в его спальне тоже было зеркало ставшее своеобразным окном, через которое они смогли увидеть друг друга. Тишина обрушилась такая, что было слышно, как с нее на пол капает вода. От страха вскрикнула женщина и закрылась покрывалом. Зарим побелел словно мел. Вытянул руку, словно хотел ее коснуться, сделал шаг навстречу и пропал. Перед ней было обычное зеркало, и в нем она видела свое обновленное отражение. Почему обновленное? Да потому, что ее тело тоже разукрасилось золотыми рисунками. И цветок, что прежде был в виде бутона, раскрылся, словно только и ждал слов Аликая, навсегда соединившего ее судьбу с судьбой Зарима.
Первую минуту Эния еще не могла поверить, что спасена. Ее не выдадут замуж за Удвина. В их мире не практикуется двоемужество. А сила клана Беррани защитит ее от магического влияния. Не успела она нарадоваться неожиданному счастью, как ее мысли перекинулись на Зарима и она истерически хохоча осела на пол. Вот кому действительно не повезло. Жениться на ней, в тот момент, когда другая женщина млела в его объятиях. Такое могло случиться только Заримом. До скончания времен, над ним будет смеяться весь подлунный мир. И он теперь вовеки веков не отмоется от репутации бабника и отчаянного распутника. Послал же Бог мужа.
В ванную привлеченные странными звуками ворвались ее рабыни и с причитаниями бросились поднимать ее с пола. Они подняли такую суматоху, что не заметили изменений в ее теле. Эния, продолжая улыбаться совершенно идиотской счастливой улыбкой, быстренько оделась, еще быстрее причесалась. И была готова к выходу ровно через час.
За ней явилась целая процессия магов. Столь пафосного зрелища она еще не видела. На лицах достопочтимых мужей застыло одинаково торжественное выражение, от важности предстоящего момента. Все они были серьезными и величественными в своих парадных мантиях. Одну ее распирало от безудержного веселья. Надо же, тут такие новости, а она еще ни с кем ими не поделилась. Ничего, женишок станет первым, кого она обрадует, так сказать на полную катушку. Пусть ему тоже будет весело. Лишь бы Норис правильно отреагировал и не убил ее на месте.
Ее проводили в зал, полный магов. Эния, занятая своими мыслями не сразу сообразила, что ее рука оказалась в сухой ладони Владыки, который решил самолично проводить ее к алтарю, где их ждал злой и угрюмо взирающий на всеобщее ликование Удвин.
— Ты улыбаешься? — Удивление Нориса было столь искренним, что лишь добавило ей веселья.
— Должна плакать?
— Нет, конечно, но столь искреннее веселье по меньшей мере подозрительно. Ты не хочешь мне рассказать, что заставило тебя переменить решение?
Эния лукаво сощурилась. Бросила престранный взгляд на начавшего нервничать Удвина. Не иначе как увидел ее улыбочку. Очень кстати вспомнила картину в зеркале, покраснела и чуть слышно произнесла.
— Люблю татуировки. Они придают телу совершенно иную красоту.
Норис понял ее именно так, как она того ожидала. Решил, что час любви с его ненаглядным наследничком, привел ее в неземной восторг, и она теперь всеми силами спешит выскочить за него замуж. От улыбки Владыки Удвину сделалось дурно. Эния не сдержала смешок. Еще немного и мужик сбежит прямо из под венца и пусть его потом хоть четвертуют. Шаг, другой, третий и Норис вложил ее руку в потную от страха ладонь наследника.
Эния, чтобы не испортить все веселье, встала напротив «жениха» и скромно потупила взор. Специальный маг, вызванный для ведения церемонии, тут же забубнил заклинания. Эния видела, как от пентаграммы, в центре которой они стояли стали подниматься потоки силы, и если они беспрепятственно проникали в тело Удвина, то вокруг нее клубились туманом и не могли приблизиться на расстояние вытянутой руки. Ее окутало золотым сиянием, именно оно не давало церемонии идти так, как должно. Удвин как ни странно один из первых понял, что все идет не так как задумано. А Эния жмурилась от счастья и ну очень приятных ощущений. Брачный узор на ее теле разогрелся. Именно от него шла защитная сила, не позволяющая свершиться святотатству. Удвин уронил ее руку и она отошла от него на шаг, наконец осмелившись посмотреть в глаза.
— Ничего личного, Удвин. Но я не твоя женщина.
Удвин ничего не ответил на ее слова, но то с каким облегчением он воспринял весть о том, что сегодня не его день жениться, заставило Энию улыбнуться. Маг, поняв, что ничего не происходит, прекратил чтение заклинаний и захлопнул толстенный толмут.
— Церемония не может состояться. — Провозгласил он и сошел с возвышения.
По всему залу пробежал возмущенный ропот. Ее тут же окружили стражники из магов. То с какой опаской эти далеко не трусливые мужчины косились в ее сторону, заставило Энию разомлеть от удовольствия. Вот что значит репутация. А они все проклятье, да проклятье. Да это как оказалось, самая нужная вещь в жизни бедной скромной девушки. Священник, Удвин и Норис совещались не долго. Гости, поняв, что шоу отменяется, не знали куда деться. Уйти никто не решался, и оставаться тоже нет смысла, так что зал гудел словно растревоженный улей. Наконец к ней приблизился Норис, схватил за руку, и не сказав и слова телепортом увел в свой кабинет. Минуту спустя, там же оказался Удвин. Больше к ним никто не присоединился, так что разговор предстоял сугубо конфиденциальный.
— Удвин! Что произошло? Почему церемония не состоялась? — Бросился Норис с обвинениями на своего ученика.
Тот стоял расставив ноги и скрестив руки за спиной в эдакой позе вольно.
— Ты у меня спрашиваешь? — Кивок в ее сторону. — У нее спроси. Даром, что ли лыбилась словно кошка.
— Эй! Кошек попрошу не трогать. — Возмутилась Эния и прикусила язык, когда оба мага уставились на нее. И взгляды обоих не предвещали ей ничего хорошего.
Норис приблизился, нагнулся упершись руками в подлокотники ее кресла и вперил в нее немигающий взор, полный белой ярости.
— Ах, ты дрянь малолетняя. Что ты сделала? Что? Я спрашиваю?
— Ничего! — Она ответила ему таким же яростным взглядом.
Взгляд Нориса остекленел, он просматривал потоки ее сил магическим взором, а когда закончил, отшатнулся, словно она отвесила ему звонкую оплеуху.
— Они посмели! О Боги, куда мир катится! Эния ты в своем уме? Они же оборотни? А ты чистокровный человек! Маг! Высший Маг. Как ты дала на такое согласие?
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |