— Ничего не передать. Все, что нужно я уже сказал.
Матросы не стали медлить, вытолкали шлюп обратно в море, попрыгали в лодку и погребли обратно, предусмотрительно не зажигая огней на носу. В такую бурю их никто не увидит.
Трое оставшихся на берегу постояли провожая взглядами удаляющийся шлюп, и когда тот скрылся среди вздымающихся волн, перешли под защиту скал. Тут хоть и было мокро и брызги от волн били в лицо, зато ветер не трепал одежды.
Зарим как слепой принялся шарить руками по скале, что-то выискивая, а когда нашел, радостно вскрикнул. С грохотом, который не будь рядом бушующего моря, было бы слышно очень далеко, часть скалы провалилась внутрь, открыв черный зияющий проход из которого повеяло могильным холодом и сыростью. Уже ничему не удивляясь Люсьен пошел следом за дедом внутрь. Все лучше чем мокнуть под дождем. Хотя чего тут лучше понять было сложно. Под ногами хлюпало, по стенам бежали ручьи воды и если бы не острое зрение, можно было бы сказать, что идут они в кромешной тьме. Что-то явно было не так. Зарим нервничал, странно водил руками по стенам, и сквозь зубы выдавал такие перлы, что у Люсьена вяли уши. Он то считал, что побывав почти во всех морских портах обитаемого мира слышал все матюки, какие только есть. Наивный, учиться тебе еще и учиться. Наконец их путь кончился округлой пещерой приличных размеров, в которой вода стояла по колено, и в воздухе к запаху плесени примешался жуткий запах гнили. Тут уж Зарим не выдержал и выматерился в голос, заставив третьего усмехнуться.
— Да зажгите же свет, демон вас задери. Что ни у кого нет камня огня?
Люсьен сунул руку в карман и только сейчас вспомнил, что все его такие нужные вещи и огненный камень в том числе, остались в другой одежде на корабле. Третий щелкнул пальцами и под потолком вспыхнул яркий осветительный шар, явив взору картину полного разрушения. Когда-то эта пещера была обитаема. Судя по полусгнившим остаткам дорогой мебели, шелковым коврам, сейчас черной массой колыхающимся под водой, да почерневшей серебряной утвари, можно было сказать, что нихило обитаемой. Видимо Зарим давно не заглядывал в свое убежище и не знал, что скальные породы просели, образовав в стенах трещины через которые вода и просочилась, уничтожив все запасы.
— Здесь должно быть золото. — Зарим наконец обрел дар речи и скинув кафтан принялся шарить по дну руками, попутно переворачивая мебель, выдвигая ящики, которые прямо в руках расползались склизкой мерзостью.
Мужчину, который так и не представился не пришлось просить дважды. Пристроив давно погасший фонарь на какой-то выступ, он не снимая плаща, все равно мокрый, включился в поиски. Люсьен подумал, подумал, и последовал примеру деда. Кафтан был его рабочей одеждой. А он привык беречь казенное имущество. Поэтому дорогая вещь пристроилась рядом с фонарем. Туда же отправился выловленный из грязной мути кафтан Зарима.
Совместными усилиями они выловили из всего этого хаоса монет столько, что пришлось снимать рубашку и делать из нее мешок, чтобы все поместилось. Люсьен надо признать офигел от такого богатства. Золота здесь было столько, что можно было купить целую флотилию военных кораблей, вместо того чтобы выпрашивать жалкие два судна у Зураба.
— Зачем? — Только и смог вымолвить он, когда даже его сил не хватило чтобы сдвинуть мешок с места.
Мужчина удивленно выгнул брови, явно не понимая к чему такой странный вопрос. Кому в здравом уме придет в голову задаваться вопросом зачем столько золота. Зарим в отличие от их спутника вопрос понял правильно.
— Чтобы получить тебя. — Просто ответил он. — Зураб хоть и мой сын, но для клана совершенно бесполезен. Слишком косное мышление и нежелание меняться. Как двуликий он уже мертв, хотя проживет пару сотен лет. Ты другое дело. Ради тебя одного стоило признавать Зураба сыном. И хотя я из-за этого много потерял, не жалею об этом.
— Потерял? Ты ничего не путаешь? Ты нашел семью. Так о какой потере может идти речь?
— Люсьен, послушай. Все не так просто, как кажется. Моя семья, Это в первую очередь мой Эрл. По странной насмешке судьбы, он же приходится мне отцом. Потом мой брат Алишер, и его сын Аликай. Все они по отношению ко мне занимают старшинствующее положение в клане. Я буду подчиняться даже сыну Аликая и его внуку, так как они старшая ветвь рода.
— Все это понятно. Какое отношение это имеет ко мне и тому, что ты признал нас своей родней?
— Вы полукровки. Ты вообще квадрильон. Признав вас. Я лишил своего будущего чистокровного сына права первородства, и наследования в клане по моей линии. Ему придется ждать сотни лет, пока вы и ваши потомки не вымрете естественным образом, разбавив свою кровь с людской кровью до такой степени, что не сможете больше перекидываться в зверей. В тот день когда твой потомок не сможет перекинуться, узы крови рухнут и он вступит в права наследования. Ты знаешь, что я больше не двуликий. Я проживу ровно столько, сколько живут обычные люди. И соответственно не доживу до того дня. А до тех пор защита клана не будет на него распространяться, так как ее получили вы. Умру я, умрет Зураб, не станет тебя, сколько проживут несовершеннолетний чистокровный и его мать? Молчишь? Вот и молчи дальше. А теперь взяли и потащили это барахло к выходу, иначе явимся ко двору Каннигема больные словно бабы. Позора потом не оберешься. Посол с соплями. Курам на смех такой посол. — И в сердцах добавил. — Что за паскудная ночь.
Люсьен был полностью с ним согласен. В его жизни еще не было белее паскудной ночи.
Чтобы вытащить золото из пещеры пришлось разделить его на три части, иначе не поднять. Сопя от натуги и поминая недобрым словом запасливого дедулю, Люсьен вывалился на берег и буквально оглох от грохота волн и не на шутку разбушевавшейся грозы. Не иначе боги прокляли тот день, когда он согласился участвовать в авантюре Зарима.
Сам же Зарим и их третий как будто и не несли непомерную тяжесть, преспокойно поджидали его у выхода. Увидев Люсьена, они молча развернулись и зашагали по направлению к порту. Люсьен сжал зубы и пошел следом. Стихия как назло поливала их ледяной водой сверху, топила со стороны моря. Его кидало и шатало из стороны в сторону, а два старичка перли как лоси, как будто на прогулке в парке. Люсьен никогда не был слабым. Но на фоне двухтысячелетнего деда, который в упор не замечал непогоду, чувствовал себя малолетним сопляком, едва вставшем на ноги. Злость придала сил. Перехватив импровизированный мешок покрепче, он нагнал деда и зашагал рядом. Зарим бросил на него всего один взгляд, и улыбка появилась на его лице. Вот гад, проверял ведь, а он попался как мальчишка.
— Убью. — Процедил сквозь зубы Люсьен.
— Подрастешь, убьешь, а пока когти и зубы пообломаешь. Не боись, дойдем до порта, отоспимся в тепле.
Дождавшись вспышки молнии, Люсьен на глаз прикинул расстояние до порта и сжал зубы еще крепче. Километров пять не меньше и все по берегу, где каждая последующая волна была сильнее предыдущей и грозила смыть всех троих прямиком в море. Поймав на себе любопытные взгляды обоих мужчин, он вместо того чтобы разозлиться рассмеялся.
— Проверять будете?
Те дружно закивали головами и на их мокрых от дождя лицах появились довольные улыбки. И в этот миг Люсьен понял, что не в состоянии воспринимать стоящего перед ним мужчину как деда. Как можно называть дедушкой существо которое смотрит на тебя с детским восторгом в глазах. С восторгом оттого, что задумал гадость, а ты в нее вляпался. И второй под стать. Улыбка во все тридцать два, а в глазах все бесы преисподней. М…да…. будет еще та поездочка к Каннингему. С такими соратниками никаких врагов не надо. Сами угробят, не по злобе душевной, а чтобы веселее жить было.
До порта он дошел из чистого упрямства. Ног он не чувствовал, так они онемели от холода. Тело дрожало и живот сводило судорогой. Зубы стучали, выбивая барабанную дробь. К его мрачному удовлетворению Зарим и его друг выглядели не лучше. Интересно кто пустит на постой трех мокрых грязных мужчин, больше смахивающих на разбойников чем на приличных постояльцев. К тому же ночь на дворе. Порядочные люди в такой час видят десятый сон.
Его опасения оказались напрасными. Их не только ждали, им были рады. Приличная гостиница, правда номера всего два. Но это не проблема. За возможность укрыться от непогоды и выпить чего-нибудь горячего, а еще лучше горячительного, Люсьен был готов ночевать даже на кухне. Вернее только на кухне. Оттуда пахло так, что желудок взвыл от голода.
Едва они ввалились в холл, залив чистый пол грязными лужами, вокруг них засуетились, забегали какие-то люди. Чуть не под руки проводили в номера, выдали чистую сухую одежду, и пообещали в пять минут истопить баню. Пока они сушились полотенцами и отогревались у растопленного камина, принесли ужин, графин с водкой и море закуски. Зарим тут же налил три стакана и взяв свой хмуро глянул из-под бровей.
— Помянем Валлеса. Пусть на том свете ему будет хорошо.
Люсьен понял, что это он про посла, чье место он займет и залпом осушил стакан водки. Закусив копченой рыбой, он потянулся за жарким из мяса и получил по рукам.
— Погодь, сначала в бане попаримся, иначе уснешь прежде чем решим все вопросы.
— Разве мы не все решили? — Люсьен незаметно потер пальцы. Хороший удар, крепкий, чуть кости не повыбивал из суставов.
— Нет. Во-первых, позволь представить, мой двоюродный брат Миррон.
Мужчина склонил голову в уважительном приветствии. Люсьен кивнул в ответ.
— Он же твой ближайший помощник при дворе Каннингема. Твои руки, ноги и голова в придачу. Можешь всецело доверять ему во всем, в чем сочтешь нужным. Не спи Люсьен, запоминай, завтра не до объяснений будет.
— Я не сплю. — Люсьен широко распахнул глаза, старательно изображая бодрость. Водка вкупе с теплом сделали свое дело, и его неудержимо клонило в сон. Но вопрос он все же задал. Надо же узнать с какого перепугу ему привалило счастье быть послом.
— Почему после смерти Валлиса, вас не назначили на его место?
— Такое решение рассматривалось. — Миррон налил еще по стакану водки. — Тогда никто не знал, что Зарим признает вас. А когда это случилось, во мне отпала необходимость. Так что я остался на своем месте, а ты оказался на своем. Пей, а то простудишься.
Люсьен выпил, ему сунули в рот закуску и потащили в баню. И он понял, что его представления о преисподней скудны как фантазии ребенка о мороженном. Баня дышала жаром, и бассейне вместо умеренно прохладной воды была ледяная, прямо из подземного колодца. А добрый дубовый веник казалось состоял из одних сучков и веток, а не листьев, как положено любому порядочному венику. Его парили, били веником и окунали в ледяной бассейн с тем чтобы опять загнать в парилку, и так раз десять или того боле. Зато когда они распаренные так, что не хотелось шевелиться. Завернувшись в белоснежные простыни, сидели в своем номере и потягивали отменный коньяк. Люсьен по достоинству оценил старания Миррона. Усталость ушла, как и пробравший до костей холод.
За окном свирепствовала непогода. Сильный ветер бросал в окна струи дождя, сверкала молния, а в номере было тепло. Приятно трещал огонь в камине. Языки пламени отбрасывали оранжевые блики на стены, создавая причудливые тени. В ладони бокал, а в животе приятная тяжесть от позднего горячего ужина.
Зарим и Миррон тихо переговаривались, не мешая ему отдыхать. Люсьен знал, что стоит ему сосредоточиться на разговоре и он услышит все до последнего слова, но он отпустил сознание в свободное плавание и наслаждался сытостью, теплом и покоем. Неожиданно упоминание собственного имени в разговоре заставило его навострить уши и усилить внимание.
— … Хвала Небу, она больше не моя забота. Пусть теперь голова болит у Люсьена. Он младший представитель рода вот и пусть Ниррана достанется ему.
— Кто-кто? Мне достанется? — Усилием воли Люсьен разлепил глаза.
А Миррон согнулся пополам от смеха.
— Зарим, он истинный твой сын. Спал сном праведника, но едва разговор зашел о женщинах, сразу очнулся.
— Не сын, а внук, — Поправил его Люсьен. — И я не спал. А вы не смейте за моей спиной решать что-либо. Мне и одного раза хватило, чтобы заработать оскомину на всю жизнь. Кто такая Ниррана? И почему она должна достаться именно мне?
— Тери Ниррана вдова почившего посла. Так как Валлис другой мой двоюродный брат и старших родичей у него нет, то женщина и ее дети переходят под мою опеку, как самого младшего в старшинствующем по отношению к ней клане. — Зарим выждал эффектную паузу. — Твою опеку, так как этот титул теперь по праву принадлежит тебе.
— И что я должен с ними делать? — Ужаснулся Люсьен. Перспектива нянчиться с престарелой вдовой и великовозрастными отпрысками его ничуть не прельщала.
— То же что и все нормальные мужчины. Содержать, оберегать и всячески ублажать. И конечно воспитывать детей. Их у нее трое. А за это ты получаешь право распоряжаться всеми ее финансами, движимым и недвижимым имуществом. В общем теперь у тебя есть семья и за это стоит выпить!
— Аминь. — Поддержал тост Миррон.
— Что значит семья? — Остатки сонливости окончательно испарились. — Я не хочу жениться!
— И не надо. — Зарим наслаждался замешательством внука. — Это даже лучше чем официальная женитьба. Тебе обязательно понравится.
— Забери себе, я все подпишу.
Зарим отрицательно покачал головой и отпил из своего бокала, блаженно сощурив глаза.
— По законам клана, когда женщина просит защиты и покровительства, ты не имеешь права отказать, иначе покроешь позором не только себя, но и всех мужчин клана. Обычно за это наказывают голодной смертью у позорного столба. Учитывая, что ты уже два дня как принадлежишь к правящей династии, то тебя за такое деяние ждет смерть, через четвертование.
— Ты шутишь? — Люсьен не мог поверить, что дед говорит серьезно. Но наткнувшись на два совершенно одинаково невозмутимых лица, ужаснулся уже по настоящему. — Когда ты сказал, что быть оборотнем трудно, я не думал, что у вас столь чудовищные законы. И что не было случаев, чтобы кто-то отказался и при этом остался жив?
— Великое множество. — Вместо Зарима ответил Миррон. — В любом правиле есть исключения. Есть официальные причины отказа, когда женщина или ее отпрыски объявляются кровными врагами и подлежат немедленному уничтожению, опять же от твоей руки. Когда она или ее отпрыски психически неуравновешенны. Тогда их изолируют от общества. Когда она просит покровительства у женатого мужчины. Тогда на это должны дать согласие все его жены.
— Все кто? — Люсьен думал, что ослышался.
Зарим захохотал, а Миррон скривился, понимая с каким материалом ему придется работать. Учить мальчика, учить и еще тысячу раз учить.
— По нашим законам чистокровные из-за того, что их очень мало имеют право брать в дом четыре жены. — Тоном ментора взялся объяснять Миррон. — Опять же если ты в состоянии их достойно содержать и обеспечить всех детей, которых они тебе нарожают. Видишь ли, наша культура построена таким образом, что женщины ведут замкнутый образ жизни, и мужская смертность заметно превышает женскую. Чтобы окончательно не исчезнуть как вид, чистокровным отданы все права и привилегии. Но и вся ответственность и вытекающие из нее последствия тоже на них. Твой отец полукровка и может иметь двух жен. У тебя будет только одна. Естественно на количество любовниц это правило не распространяется.
Люсьен слушал и медленно впадал в прострацию. Силы Небесные, куда я попал? Верните меня обратно на корабль.
— Миррон. — Мягко прервал брата Зарим. — Прекрати рассказывать мальчику ужасы на ночь. Объясни ему про Ниррану, и разойдемся спать. А то так досидимся до утра и завтра будем никакие.
— В общем, едва тело Валлиса предали огню, Ниррана попросила официальной защиты у правящего клана. Кстати, на будущее, никогда не признавайся, кто ты есть на самом деле. Иначе мигом окажешься по уши в девицах, мечтающих попасть ко двору.
— Постойте. — Люсьен зацепился за последнюю фразу как за спасительную соломинку.
— Если так, значит я могу передать опеку вверх по иерархической лестнице?
Миррон захохотал, и налил еще.
— Умница соображаешь быстро и главное в правильном направлении. Только прежде чем Ниррана попадет к Зариму, тебе придется передать ее отцу.
Люсьен моргнул раз, другой третий и прикусил язык. Не надо быть гением, чтобы представить, что маман сделает с отцом, попроси тот разрешения приютить в их доме другую женщину, да еще с тремя детьми.
— Отец всегда может передать ее тебе. — Сделал он последнюю попытку отвертеться от сомнительной участи опекуна.
— Лучше до этого не доводить. — Зарим допил коньяк и поставил пустой бокал на стол. — Мы с Нирраной это уже проходили, до того как она вышла замуж, и я бы не хотел входить в одну и ту же воду дважды. Так что считай, я прошу тебя об этом как о личной услуге.
— Личная услуга, говоришь? — Теперь настал черед Люсьена щурить глазки. — Вот об этом я где-то слышал. В будущем я смогу стребовать с тебя все, что пожелаю?
— Ты всегда можешь попытаться. — Зарим улыбнулся, но это была улыбка хищника, а не любящего деда. — Если сможешь. Тут тоже куча правил и оговорок. И ты пока не на том уровне, чтобы что-то у меня требовать. Чтобы внести ясность, заключим сделку. Тебе Ниррана, а я прикрою твой зад, когда ты облажаешься.
— С чего ты взял, что я не справлюсь? — Ощетинился Люсьен.
— В первый раз никто не справляется. — Утешил Миррон, тоже допивая свой стакан. — В этом прелесть долгой жизни. Через сотню лет забудут и перестанут тыкать в глаза при каждой встрече. Вы как хотите, а я спать.
Зарим дождался, пока за Мироном закроется дверь, и решил сжалиться над парнем.
— Есть еще один выход из этой ситуации.
— Какой?
— Как всегда самый простой и очевидный. Выдать ее замуж. Поверь, желающих будет предостаточно, ведь Ниррана чистокровная. Только выжди положенные пол года траура и свободен. — Зарим расправил свою постель и не удержался, чтобы не испортить бочку меда ложкой дегтя. — Это в том случае, если сам к тому времени на ней не женишься.
Люсьена разбудил грохот выбиваемой двери. Подорвавшись с постели, он во все глаза смотрел, как в комнату ворвались телохранители Зарима, стащили сонного деда с постели, заломили руки за спину и швырнули на колени. И пока он не очухался ото сна, защелкнули у него на шее тугой ошейник.
— Сбежать изволили благородный Тер? — Нагнувшись к его уху, зашипел один из них.
Зарим тряс головой, прогоняя остатки сна. Но не делал попыток вырваться. Или еще как возмущаться учиненным произволом. На шум из соседнего номера пришел Миррон и к полному недоумению Люсьена, обратился к Зариму, полностью игнорируя присутствие в спальне посторонних.
— Ты не говорил, что опять в немилости у Ализира.
— Времени не было. — Зарим сел на пятки.
Парни его отпустили и разошлись по разным углам комнаты, сливаясь с обстановкой.
Зарим потрогал ошейник, хмыкнул. Покосился на обалдевшего внука, еще раз хмыкнул и наконец соизволил встать с пола.
— Дед? Что это было?
— Это, Люсьен, наказание за нарушение условий досрочного освобождения. — Миррон расхохотался глядя на Зарима.
Тот покосился на одного, потом на другого и досадливо махнул рукой.
— Совсем про них забыл. Что поделать, у парней совершенно нет чувства юмора.
— Не греши на ребят. С чувством юмора у них полный порядок, просто оно им по уставу не положено. А вот куда смотрел Ализир, отдавая подобный приказ, непонятно. Как ты теперь к Каннингему явишься?
— Платок повяжу или свитер надену. В общем придумаю что-нибудь. Люсьен прекрати на меня пялиться, дырку прожжешь.
— Это что? Ошейник?
— Угу. Магический. Папаша подстраховался. Думал я смоюсь прежде, чем тебя ко двору доставлю. Никакого доверия честному слову.
Миррон опять захохотал. Улыбнулся и Люсьен, начиная понимать, что за дедуля ему достался. Не удивительно, что бабка сохла по нему до последнего.
— И что теперь? Так и будешь ходить… в нем?
— А у меня есть выбор? Ключик-то у Ализира. Так что если захочу свободы будь добр пожаловать во дворец пред светлы очи великого владыки. Люсьен, прекрати париться. Я минимум дважды в столетие обзавожусь подобным украшением.
— Каннигема кондрашка хватит, когда он это увидит. Или ты забыл, что натворил в прошлый раз когда обзавелся подобным украшением?
— Э…э…а что я натворил? — Зарим почесал затылок, как будто и правда туго соображал.
Но Люсьен больше не заблуждался на его счет.
— Если это имеет отношение к моей миссии посла, лучше расскажи сам, чем я все узнаю из придворных сплетен.
— Мальчик прав. Лучше признавайся.
Глаза Миррона засветились огнем азарта, и Люсьен заподозрил, что все не так чисто как кажется, вон и дедуля скис, как будто лимон проглотил и заел лаймом.
— Эх, такой куш сорвался. Еще пара лет и я бы выиграл кучу золота. Ну да ладно. Все равно тебе донесут, едва вручишь верительные грамоты, а прознают что ты мой внук живьем сожрут. Вот уже на протяжении двадцати лет по двору северного Эрла ходят упорные слухи, что его второй наследник и не сын ему вовсе, а бастард от другого мужчины.
Лицо Люсьена вытянулось от удивления.
— А почему сразу не первый наследник? Что толку обвинять второго в незаконнорожденности? Мало ли что в жизни бывает?
Миррон рассмеялся. Смеялся и Зарим. Даже его охранники улыбались, демонстрируя наличие чувства юмора. Один Люсьен не понимал в чем соль шутки и стоически ждал разъяснений.
— Люсьен, он потому и числится вторым, что сие недоразумение за столько лет так и не удалось устранить. На самом деле мальчик первородка, и по праву должен наследовать трон. Тут знаешь ли поставлена куча золота на то, что Зарим отец принца, а этот хмырь не отрицает и не признается.
— Де…е…ед! — Угрожающе протянул Люсьен офигевая от того как круто дело завернулось.
А Зарим, чтоб его демоны побрали сделал невинные глаза и только развел руками.
— Я, что виноват, что Каннингем телился до последнего и только в день свадьбы назвал имя невесты. Диана была одной из десятка принцесс, присланных к нему на смотрины. У нее и шансов то не было никаких, вот я и решил утешить бедняжку. Кто ж знал, что она пойдет к алтарю, будучи беременной на третьем месяце.
— Зарим! — Не утерпел Миррон. Даже охранники, несмотря на всю свою внешнюю невозмутимость, навострили уши и вперили немигающие взгляды в Зарима. Ожидая развязки пари, долгих двадцать лет не дававших покоя всей общественности двух королевств.
— Что Зарим? Не отец я ему. Все? Рады? Теперь вы оставите меня в покое? И вообще, где завтрак я есть хочу.
Люсьен облегченно выдохнул, не хватало ему еще подобного родства, а мужчина наоборот скривился похлестче Зарима. Видимо ставил на отцовство. Зарим же злорадно ухмыльнулся и отправился заказывать завтрак. Четверка телохранителей двинулась за ним следом как привязанные. Впрочем, они и были связаны, только не с Заримом, а с ошейником. Так что второго шанса сбежать дед не получит.
Они тихо и мирно завтракали, когда в гостиницу стали прибывать остальные. Сначала появились рабочие с их вещами, потом оба капитана и их старшие офицеры. Видимо корабли причалили на рассвете, раз они смогли покинуть палубу. Последними вошли Зураб с супругой и дочерью. Дамы висели на нем, вцепившись в его руки мертвой хваткой, от чего злой и кипящий от возмущения Зураб выглядел как фрегат, рвущийся в море, но при этом удерживаемый двумя буксирами. Зарим высказал пришедшее на ум сравнение, и они дружно заржали, чем привели Зураба в крайнюю степень бешенства.
Люсьен, поняв что папан не в духе, быстро допил чай и смылся под тем предлогом, что надо проверить все ли его вещи прибыли. Миррон и рад был бы последовать примеру юноши. В конце-концов семейные разборки не его дело, но увидев как расстроился Зарим решил остаться. Клановая солидарность сородичей вещь великая, да и посмотреть на Заримова сыночка страсть как охота. Несмотря на репутацию отчаянного ловеласа и дамского угодника, Зарим в отличие от других чистокровных четко следил за тем, чтобы не плодить полукровок. И случай с Зурабом и его семейством редчайшее исключение из этого правила, уже успевшее наделать много шума в определенных кругах.
— И как прикажешь это понимать?
Зураб наконец добрался до их стола. Миррон подскочил, помогая женщинам сесть. Жизель и Люсиль со слабыми улыбками на совершенно зеленых лицах буквально рухнули на лавки. Видимо плавание было им не на пользу. Морская болезнь штука такая. Если она есть, то от нее практически невозможно избавиться.
— Если ты потрудишься объяснить, в чем я повинен пред тобой на этот раз, я с удовольствием дам все необходимые объяснения. — Зарим намазал мягкий сыр на хрустящую булку, положил сверху кусок ветчины и подняв глаза на сына принялся есть, запивая бутерброд горячим чаем.
— Что за надобность была сходить на берег ночью и тащить с собой Люсьена? Или ты не знаешь как может быть опасно море?
Зураб наконец соизволил сесть, махнул рукой подзывая официанта и повернулся к отцу, ожидая что он ответит. Зарим же дожевал, сглотнул и как ни в чем не бывало взялся мазать другой кусок хлеба.
— Никакой опасности не было, а срочность была. К тому же Люсьен опытный моряк ему любое море по колено. Так что я не понимаю, чем ты опять недоволен. Кстати, это твой двоюродный дядя Миррон Тер Аббаз. Миррон, позволь представить мой сын Зураб, его супруга Тери Жизель и их дочь Тери Люсиль. С Люсьеном ты уже знаком.
— Очень приятно познакомиться. — Миррон кивнул все еще хмурому Зурабу и слегка поклонился в сторону каждой из дам.
Зураб коротко кивнул и вперил взор в папашу. Женщины вяло закивали, и едва дождавшись официанта, потянули к себе кувшин с прохладным кислым соком (лучшее средство от тошноты) и стаканы.
И тут спасая обстановку к их столу подошли капитаны.
— Тер Беррани, разгрузка закончена, люди согласно вашему приказу отпущены в увольнительные на сутки. Охрана… — При этих словах капитан покосился в сторону застывших у стенки пантер, а Зураб скрипнул зубами так, что заломило уши. Он все еще не мог привыкнуть к тому, что его людьми командует отец, а не он. — В общем отряд сформирован и ожидает дальнейших указаний.
— За ночь планы немного изменились. Отдайте своим людям приказ, что с этой минуты они будут сопровождать и охранять не меня, а Люсьена. Юный Тер Беррани получил назначение посла при дворе Каннингема и на первых порах дополнительная защита ему не повредит.
— Да ты…да я тебя… — Начал закипать Зураб, но одного ледяного взгляда Зарима хватило, чтобы угомонить буйного сыночка.
— Еще раз перебьешь меня, и я упрячу тебя в сумасшедший дом. Ты слишком агрессивен, и можешь представлять для Люсьена угрозу, если будешь вести себя подобным образом при дворе. Если же это от тебя не зависит, и ты просто не в состоянии сдерживать свои дурные наклонности, то отправляйся домой. Миррон, проследи, чтобы мою семью устроили как подобает.
Зарим встал, его охранники тут же замаячили у него за спиной.
— Ты куда? — Миррон не сделал даже попытки последовать за родичем. По опыту знал, если Зарим не в духе, то лучше его не трогать. Зато теперь стала понятна его щепетильность в плане детей. Очень неприятно видеть собственные дурные наклонности как в зеркале отраженные в детях. Тут любой здравомыслящий задумается, а стоит ли этих детей иметь.
— Пойду покупать подарки Каннигему. Не может же Люсьен явиться к нему с пустыми руками.
— Мальчика возьми с собой.
— Естественно.
Зарим ушел, а Миррон уставился на родичей не зная что ему с ними теперь делать. Если они на кровника так резко реагируют, то с чего Зарим решил, что будут слушаться его.
Зарим вернулся в номер, зло хлопнув дверью, тем самым оставив телохранителей снаружи, но не сделал и десяти шагов как сила зачарованного ошейника заставила его остановиться посреди комнаты. Дальше он не мог сделать и шага. Слишком крепкой была магическая связка и слишком короткой. Никогда ранее отец не сажал его на столь короткий поводок. Это что ж теперь ему и мыться придется в присутствии охраны? А как же женщины? Вдруг ему повезет, и какая-нибудь красотка согласится провести с ним вечер? Они что тоже будут присутствовать?
Видимо разочарование сорвавшимися планами было написано у него на лице крупными буквами, так как Люсьен сделал большие глаза и отошел от него подальше в угол.
— Дед? Ты чего? Тебе плохо?
— Хорошо. Собирайся, мы идем по магазинам.
— Я пас. — Тут же оживился Люсьен. — Если тебе надо прошвырнуться по базару, то возьми с собой маман, а еще лучше Люсиль. Вот кто знает толк в покупках.
— Люсьен… — Ласковый голос Зарима заставил вздрогнуть молодого человека. — Если бы я собирался купить подарок даме сердца, я бы так и поступил. Но не думаешь же ты в самом деле, что Люсиль способна купить достойный подарок Каннингему?
— О…о… если так, то я иду. — Люсьен сразу засобирался, опасливо косясь на дедулю. — А ты чего стоишь, не проходишь?
— Не могу. — Зарим вздохнул, начиная успокаиваться. Определенно внучик был отдушиной для сердца. — Подай мне кафтан, пожалуйста. И захвати побольше золота.
Пока Люсьен возился надевая свой кафтан и распихивая по карманам как можно больше золота, Зарим тем временем впустил в комнату охрану и тоже переоделся.
Чтобы избежать встречи с Зурабом и того пуще с Жизель и Люсиль они не сговариваясь покинули гостиницу через черный ход, где их уже поджидал десяток солдат, одетых в штатское с тем чтобы слиться с толпой и следовать за охраняемыми как можно незаметнее. Люсьен от удивления присвистнул, а Зарим улыбнулся. Хорошее настроение было восстановлено. Как все-таки хорошо иметь дело со столь понимающими людьми как Миррон.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |