Олег разозлился.
Мне не нравится твой тон, – С предупреждением произнес он. - Если хочешь, что-то сказать, то говори прямо. Либо вообще не заикайся.
Но вместо того, чтобы заткнуться или замять тему Димка, вскипев, бросил.
А что говорить? Сучка она. Изменяла тебе направо и налево, пока тебя не было. А ты не успел примчаться, сразу Светочка, Светочка.
Олег схватил за грудки разошедшегося друга.
Прежде чем бросаться словами, ты бы подумал, кому и что говоришь. Ты с чего это взял? Свечку держал? – Он тряс Димку, не веря и не понимая, зачем тому понадобилось все это вываливать сейчас на него. Но в душе помимо воли и вопреки разуму поселился холодок.
Сама она сказала. Да что далеко ходить, она чуть со мной… - Договорить он не успел, кулак Олега впечатался ему в челюсть.
Дима оттер разбитую губу, со злостью сверкая глазами.
Ты дебил, я ведь как друг тебя предупредить хотел.
Сказала до или после того, как ты как хороший друг отшил ее? – Отряхнув руки, словно запачкался, Олег подхватил сумку и, не оборачиваясь, ушел в подъезд.
Холод разрастался, заставляя желваки нервно сжиматься. Внутри словно шипя кишил змеиный клубок, отравляя ядом и разнося в щепки остатки сдержанности.
Зайдя в квартиру и бросив сумку на пол, Олег яростно ударил кулаком дверь, потом еще раз… еще. Он молотил ее пока не почувствовал отрезвляющую боль. Все планы рассыпались, как карточный домик, и Олег уже не знал, как поступить, и что делать дальше.
Пройдя в ванную, чтобы промыть ссадины на руках он взглянул на свое отражение в зеркале. Решение пришло само собой. Быстро стянув с себя одежду, Олег встал под холодный отрезвляющий душ.
Он просто посмотрит в ее глаза и там узнает ответ.
Спустя несколько минут, надев чистую рубашку и джинсы, он набрал номер Светы.
Принцесса, привет! Чем занимаешься? – Радостно, как ни в чем ни бывало, произнес он.
Привет. Дома сижу, книжкой тоску разгоняю. – С небольшой заминкой, но в тон ему ответила она. И от звука ее голоса вопреки всему на душе стало теплее.
Ничего, жди, через минут пятнадцать буду сам твою тоску разгонять.
Жду. – Света не взвизгнула от восторга, но в одном простом слове ему послышалось облегчение.
Уже закрывая дверь, Олег внезапно остановился и, распахнув ее настежь, схватил сумку и, вывалив содержимое прямо на пол, отыскал в ворохе одежды маленькую коробочку. Повертев в руках, он запихнул ее в карман и вышел.
***
Сижу, словно приклеенная к стулу, сердце бешено колотится в груди, отдаваясь в ушах набатом. Радость, облегчение и страх туманят мысли.
У меня было достаточно времени, чтобы подумать… разобраться в себе и своих чувствах. И неутешительным итогом этих самокопаний стало понимание, что я не готова отпустить Олега - расстаться с ним навсегда, потому что люблю… Все равно люблю… Но уже не доверяю… Нам.
Простила ли его? Себя? Нет. Но и не сожалела о содеянном. Из своей самонадеянной попытки доказать себе, что могу обойтись без него, я вынесла, что секс и любовь не одно и то же, и это, как ни странно, помогло мне смириться. Однако также я осознала, что не смогу пройти через подобное еще раз.
Все последние дни я мысленно постоянно проигрывала в голове предстоящий разговор, желая, чтобы он уже быстрее состоялся. И все же сейчас, когда до него осталось пятнадцать минут, поняла, что меня одолевает настоящая паника.
Пятнадцать минут!
Вскакиваю, как ужаленная, и начинаю бессмысленно хаотично носиться по квартире, по несколько раз пробегая мимо и не видя перед собой нужных мне вещей. Чертыхаюсь, ругаю себя идиоткой, когда все же нахожу их.
Наконец, свалив все необходимое в кучу на кровати, начинаю быстро краситься и переодеваться, не желая представать перед Олегом растрепанной, в домашнем халате и с красноречивыми синяками под глазами.
Ровно через пять минут, разглядывая плод своих трудов в зеркале и оставшись им почти довольна, хмыкаю.
Оказывается, при соответствующем стимуле я могу быть чертовски быстрой. Оставшееся время трачу, чтобы распихать все по углам, и все же управляюсь раньше и успеваю еще намотать с пяток кругов по квартире прежде, чем, наконец, раздается звонок в дверь.
Возникает малодушная мысль отсрочить предстоящие откровения на минуту… две… несколько, потому что боюсь его реакции - у него не будет такой роскоши, как время на осмысление, имевшееся у меня в избытке, но, сделав глубокий вдох, запинываю страх так глубоко, насколько получается, и распахиваю дверь.
Первым бросается в глаза огромный букет красных роз. Ненавижу цветы, но сейчас мне кажется, что прекрасней нет ничего на свете. Кусочек радости и света согревают душу от улыбки в любимых глазах.
Привет, - произношу глухо, принимая букет и пропуская Олега в квартиру. – Почему не позвонил, я бы встретила?
Его губы улыбаются, но взгляд становится внимательно-цепким.
Да, меня Димка подвез. Я хотел тебе сюрприз сделать.
Я словно врезаюсь в стену на огромной скорости, и от моей открытой улыбки остается только подрагивающий вверху уголок.
Он знал. Знал, и все же купил эти розы, любимое вино и пришел ко мне. Только за одно это я готова была простить многое. Его дружок, сам того не зная, оказал мне услугу, сняв часть бремени предстоящего разговора.
***
Сказал. Он все же сказал это. Мимоходом, как бы невзначай. И увидел, как радость потухает в ее глазах. В наступившем нервном молчании пришло четкое понимание, что ни что не ложь. Но разве у него было право винить ее. В ее взгляде не было страха, лишь признание и смирение, а еще в глубине то же самое чувство, что заставило его прийти сюда.
Пойдем на кухню, - Света улыбнулась и ушла, на ходу утыкаясь носом в цветы и прижимая их к себе, как что-то очень ценное и дорогое.
Олег смотрел ей вслед, желая и боясь узнать почему, но не зная, имеет ли на это право.
Все казалось настолько запутанным.
***
Расставляю в вазу цветы и краем глаза наблюдаю за вошедшим Олегом. Он молчит. Я тоже. Пока достаю бокалы и штопор, чувствую на себе его неотступный взгляд, но, как ни странно, от него мне уютно.
Также в тишине разливаем вино, чокаемся и, не произнося тостов, отпиваем. Глаза в глаза мы ведем молчаливый диалог о чувствах, о любви, о боли.
Я жду, что он спросит, но в его взгляде такая теплая ласка и вина, что слезы сами наворачиваются на глаза. Миг, и я уже ничего не видя от влажной пелены, вскакиваю не в силах сдержать порыва и почти бегу к размытому родному пятну.
Плюхаюсь на колени, вжимаюсь в него и плачу не в силах остановиться.
Как много боли мы причинили друг другу.
Руки Олега крепко обнимают, дыхание гладит макушку до тех пор, пока истерика не стихает.
Не думая о том, как выгляжу, поднимаю лицо и нахожу его губы. Они соленные от его и моих слез, но у меня не было слаще поцелуя.
Девочка, моя родная, любимая, - Шепчет он, а ласка рук дарит забвение и радость.
И только одна мысль не дает покоя, он должен знать, что я тоже знаю.
Он, - обезличиваю, не желая называть этого человека по имени, - сказал, что ты встречаешься с красивой вдовой. Что ее зовут Юля. Что ты переехал к ней, и вы живете вместе. Что если бы не была дурой, то понимала бы, что мужику нужен уют… - Продолжать изливать все то, что, как прописные истины, мне тогда выговарил его пьяный «друг» не хочу, но основное не сказать не могу. – Олег. Я больше не хочу пережить подобное, если…
Его палец закрывает мне рот, а глаза выдают ответ раньше, чем губы.
Ни с одной девушкой меня не связывало больше, чем с тобой. Никаких если, принцесса. Никогда. Никогда больше. – И я верю, и успокоенная прижимаюсь щекой к груди. Его сердце бьется так же надрывно, как у меня.
Он приставал к тебе? – В голосе Олега звучит сталь, и я вздрагиваю, не в силах сдержать отвращения. – Ублюдок. – Правильно понимает он реакцию моего тела.
Но я не хочу больше думать, не хочу вспоминать. Я хочу начать все с чистого листа.
Мои губы жадно касаются его, требуя ответа.
Вино, поцелуи, ласки и маленькая полуторка помогают забыться друг в друге с ненасытной жаждой, рожденной переживаниями и долгой разлукой…
Утомленные мы лежим, не размыкая объятий. И только так, крепко сплетенной с ним, я чувствую себя спокойной. Олег высвобождается, пытаясь встать, и я слабо протестую.
Подожди. – Он роется в своих разбросанных вещах и, что-то зажав в руке, садится рядом со мной. – Знаю, что, даря кольцо девушке, предлагают руку и сердце, - Олежек опускает глаза на зажатую ладонь, но спустя мгновенье снова поднимает их. – Однако я могу предложить пока только сердце и дом. Ты переедешь ко мне? – Вкладывая мне в руку коробочку, на выдохе добавляет он.
Разве я могу отказать ему сейчас?
Но, только одев, маленькое золотое колечко, отвечаю: - Да.
Короткий страстный поцелуй и вот я уже силком вытащена из постели.
Одевайся, у нас мало времени.
Непонимающе смотрю на быстро натягивающего вещи Олега.
Нужно собрать все необходимое до прихода родителей, - поясняет он, - И встречать их на выходе с сумками, иначе не отдадут.
Мне становится весело и легко.
Так ты меня похищаешь?
Да, собирайся быстрее. Судя по времени у нас минут пятнадцать двадцать от силы.
Показав язык и заработав угрожающий взгляд, хихикая, спешу исполнить поручение…
Глава 15
Два года спустя (Свадьба Светы)
С того момента, как мы с Олегом по-воровски покидав вещи, невзирая на угрюмый вид родителей и их доводы, переехали в его квартиру, вчера был первый раз, когда я ночевала у них дома. Вечером был странный разговор с мамой, несколько раз переспросившей, уверена ли я, и говорившей, что «наплевать на деньги, мы все отменим, если у меня есть хоть малейшая тень сомнения».
Интересно многие ли родители скажут своему ребенку такое за день до свадьбы, когда приглашено много родственников, знакомых, друзей, оплачен банкет и куплены подарки? Я не знала, но была искренне благодарна ей за безграничную любовь.
Как бы там ни было, после этого разговора сон долго не шел ко мне.
Сомневалась ли я? Нет. Было немного страшно, хотя мы и прожили вместе с Олегом два года, и своим настоящим домом я уже давно считала его квартиру, а не эту уютную комнату, бывшую когда-то моей, а теперь ставшей родительской спальней.
В голове, как в калейдоскопе, на грани сна мелькали картинки знакомства, его ухаживаний, разлуки и наших совместных будней. Я училась, он работал, и такая желанная самостоятельность давалась нелегко, но мы не жаловались. Притирались друг к другу - он не любил громких разборок, а я не могла держать претензий в себе, предпочитая выплеснуть все сразу, чтобы не копить обиду. Боролись с собственными демонами, учась заново доверять друг другу. Горький урок не прошел бесследно, и хотя мы старались не давать повода для ревности, но были мои гулянки с однокурсниками и его задержки на работе, пропитанные изводящими нервы томительными ожиданиями и мыслями: где, как, с кем? Но все это проходило в тот же миг, когда мы видели глаза друг друга, с волнением читая в них однозначный ответ. Были и командировки, но уже не такие долгие, и он всегда брал меня в них с собой, как бы накладно это не выходило.
Не сразу и как-то незаметно, я начала понимать, что спокойно отношусь к его общению с женским полом. Шутливое, дружеское, ироничное, но всегда дистанцированное, оно не вызывало слепящего чувства ревности, лишь подзадоривало, пройти и как бы случайно коснуться, заставляя терять нить разговора и следить за мной жадным обожающим взглядом, зарабатывая шутливые подтрунивания знакомых.
Я любила его. Он любил меня. Я это знала, но иррациональное чувство страха за собственное, давшееся нелегко счастье, все равно жило внутри. Может поэтому, не объясняя причин, попросила обвенчаться, и мой крещеный атеист без споров и рассуждений согласился.
За собственными вялотекущими рассуждениями не сразу замечаю, что парикмахер Наташа уже почти заканчивает мою прическу. Окончательно просыпаюсь только, когда она говорит закрыть лицо, чтобы залачить шедевр легкости и нежности на голове.
Пока любуюсь собственным отражением, постепенно суета, царящая в квартире, начинает проникать сквозь плотно прикрытую дверь комнаты и охватывать меня.
Восторженно поблагодарив Наталью, на цыпочках выбираюсь за косметикой в коридор и сталкиваюсь с мамой и тетей Любой, спешащих выполнить распоряжение бабушки, отданное генеральским голосом. Крестной на кухне, суде по всему, тоже приходится не сладко. Мужчины, под предлогом подготовки машин, уже давно благоразумно смотались из этого бедлама.
Светочка, ты такая красавица! – Обе останавливаются и крутят меня, заставляя нервничать. Мне как-то неуютно перед тетей Любой за то, что не пригласила Леху…
Но, придавив это чувство, шутливо отнекиваюсь, говоря, что пока еще нет.
В моем распоряжении полчаса до выкупа, а нужно еще накраситься и одеться.
Катена с Лесей, конечно, так просто не пропустят жениха, но с упорством Олега это лишь десять минут плюсом. А девчонок еще нет! Хотя должны уже прийти.
Тщательно, но не броско накладываю косметику, то и дело бросая взгляды на часы, одеваю чулки, туфли, платье с «миллионом» булавок и, придерживая лиф, кричу, чтобы кто-нибудь помог затянуть корсет. Однако сила моих легких не сравнится с гудящим ульем за дверью. Делаю шаг, и каким-то непостижимым образом верхняя сетчатая юбка попадает в туфлю и рвется.
Тут уже степень моего расстройства слышат все.
На платье добавляется еще одна булавка, корсет затянут так, что трудно дышать, а настроение падает ниже плинтуса. Правда времени уже нет – Олег, отвечая на каверзные вопросы и выполняя идиотские распоряжения моих подружек, с боем и подкупом поднимается вверх.
Меня усаживают в кресле, расправляют юбки, устраивают баррикады из столов, чтобы нельзя было легко подобраться. Охают, цокают языками, заставляют улыбнуться для фото, увещевая, что ничего не видно, только еще больше раздражая меня.
И тут крик: «Он здесь!». Блин, почему я ни вижу, как Олег пробирается ко мне. Это не справедливо. Забываю о слезах, которые еще секунду назад обещали пролиться бурным потоком и смазать макияж, прислушиваюсь к бешеным ударам сердца.
Я сегодня красавица, но так хочется посмотреть в его глаза, когда он увидит меня…
Толпа народа вваливается в комнату, перекрикивая друг друга. Черт! За этой плотной живой стеной не вижу Олега. Хочется крикнуть: «Да пропустите же его!» - но молчу.
Наконец, гости смещаются к столу. И я вижу восхищение и любовь в его взгляде. Девчонки пытаются вытащить из него еще денег, но Олег, уже не обращает на них внимания, заставляя свидетеля отдуваться за двоих.
Коробка с недостающей туфлей найдена, и он с ней в одной руке и букетом в другой, наконец-то, пропущен ко мне. Я пожираю его глазами. Стройный, красивый, любимый - мой. Нежный поцелуй под одобрительный ор, и он, как когда-то в парке, нежно одевает пропажу на мою ножку, только в этот раз его рука воспользовавшись длиной юбок, провоцирующе игриво поднимаясь вверх, ласкает кожу.
Я забываю обо всем кроме него… кроме нас.
Дальше все происходит с бешенной скоростью.
Торжественная роспись. Венчание в пропитанной свечами одухотворенной атмосфере. Прогулка по достопримечательностям. Поездка к его родителям. Банкетный зал. Крики горько. И наши одуряюще долгие поцелуи, так что гостям надоедает считать. Танцы. С веселым хохотом оторванный злополучный подол, надорванный еще больше каким-то не в меру расплясавшимся гостем. Этому кусочку была отведена роль дополнительной подвязки. Конкурсы. Снова Танцы. Горько. Сладко. Неудачная попытка моей кражи братом. И снова горько. Мы только рады. Но так хочется сбежать от этой суеты и оказаться в своей квартире вдвоем… Букет брошен. Вызванное такси ждет. Мы выходим сквозь зажженный туннель из свечей и каждый из гостей одним словом говорит напутственное пожелание. Щеки горят… у таксиста тоже. Мы дома. Я так хочу избавиться от одежды, но Олег не позволяет. Уложив на кровать, любуется мной.
В первый момент, когда я увидел тебя сегодня в этом платье, знаешь, о чем подумал?
Я отрицательно мотаю головой, сгорая от любопытства.
Что ты действительно сказочная принцесса. Самая прекрасная, самая нежная - моя принцесса. И что тот момент, когда мы встретились глазами, я буду помнить даже в сто лет, и рассказывать об этом своим правнукам, потому что именно тогда понял, что ты будешь моей навсегда. И всегда ты для меня будешь такой как предстала в этот по-настоящему волшебный момент.
Ты собираешься жить так долго? Тогда придется и мне. - Шутливо отвечаю, но знаю, что это признание буду помнить всю жизнь.
Приподнимаюсь, снимаю галстук-удавку и нежно целую его.
Я люблю тебя, безумно люблю, - шепчу в губы, чувствуя, как инициатива быстро переходит к нему…
Глава 16
Прошло около года
Мы лежим с Олегом в обнимку на диване и смотрим ужастики, потому что сегодня была моя очередь выбирать фильм. Дай моему мужу волю, и мы бы каждый день смотрели только боевики и детективы. В преддверии особо кровавой сцены, нагнетаемой музыкой и неразумными поступками героя, поворачиваюсь попой к экрану и носом утыкаюсь в Олега, чувствуя, как рокочущим звуком вибрирует от смеха его грудь.
Светик, если не хочешь смотреть, давай поставим что-нибудь другое.
Прислушиваясь к голосам и музыке в фильме, ныряю рукой под его футболку. И затеваю шаловливую игру, то медленно подбираясь подушечками пальцев к резинке шорт, то отдаляясь, легкими круговыми движениями поглаживая вибрирующие напряжением мышцы.
А может, ну его? – Он сильнее прижимает меня, забираясь под тонкий халатик.
Фильм уже не кажется таким интересным, но все равно я выворачиваюсь и с преувеличенным вниманием сверлю глазами экран, даже не пытаясь вникать в происходящее.
Ты что? Там сейчас самое интересное будет, - произношу с придыханием и слышу, как в коридоре раздается несвоевременный телефонный звонок.
С минуты две пытаемся игнорировать его, но видимо кто-то надоедливый никак не хочет успокаиваться.
Иди, - со вздохом отпускает меня Олег.
Запахивая ткань на груди и кидая через плечо обиженные взгляды, плетусь за телефоном.
Да, - слегка ворчливым тоном произношу в трубку и тут же слышу в ответ:
Привет, малышка. У вас все хорошо?
Мама! Голос тут же теплеет.
Нормально, мам. А у вас как? – Предчувствуя долгий разговор, иду на кухню ставить чайник.
Светочка, Леша разбился. – С волнением оповещает она, и я замираю, кожа покрывается мурашками. В голове вертится одна мысль: «Доигрался».
Как? В какой он больнице?
На другом конце повисает молчание, и я ощущаю, как все холодеет внутри. Олег, заглянувший на кухню, тихо спрашивает: - Что-то случилось?
Я киваю головой и слышу оглушающие слова:
Светочка, Леша умер. Похороны послезавтра. Он ехал с друзьями… - Дальше я уже не воспринимаю ничего, перед глазами стоит улыбающееся лицо мальчишки на моем шестнадцатом дне рождения… – Ты придешь попрощаться?
Последний вопрос выдергивает на поверхность. Олег, напуганный моей бледностью, обнимает, пытаясь согреть и поддержать.
Нет. – Грубо отрезаю, но тут же спешу исправить свою оплошность. – Ты же понимаешь, меня не отпустят с работы. Как тетя Люба? Ольга?
Я понимаю, малышка, понимаю. А тетя Люба – плохо. – Тяжелый вздох в трубке. – Ты извини, но я как узнала, должна была позвонить и убедиться, что у вас все нормально. Нельзя переживать своих детей…
Мамочка, я тебя люблю.
Я тебя тоже люблю. Ладно, малышка, мы с папой сейчас туда пойдем… Завтра созвонимся.
Отложив трубку, в заторможенном состоянии включаю чайник. Мне нужно согреться…
Что-то произошло? – Олег заглядывает в глаза.
Да, мама сказала, что сын тети Любы разбился.
Его руки нежно обнимают меня, а лицо утыкается в макушку.
Наша помощь нужна? – Глухо произносит он.
Нет, они сами справятся…
На душе была тяжесть. Смерть впервые так близко затронула меня. Она прикоснулась к тому, куму было нужно еще жить и жить…
Ночью я боялась смыкать глаза, страшась увидеть Леху, жалась к мужу и лишь под утро смогла забыться глубоким сном без сновидений.
Глава 17
Сны (Три года спустя)
Сегодня только вечер понедельника, а я уже чувствую себя расстроенной и разбитой, и сил улыбаться нет. Слишком долго длится наше с сотрудницей изводящее нервы противостояние за кресло начальника.
Негласное правило не говорить о работе дома, заведенное мной и Олегом, уже с неделю как послано к чертям. Больше не могу все это держать в себе, но и каждый день портить настроение себе и мужу желания, нет. Хочется послать все и уволиться, возможно, сдаться, но сохранить покой, потому что уже не важно, кто выиграет или проиграет, работать в такой атмосфере нет сил.
Лежек пытается успокоить, вразумить и ему это немного удается. Правда, накопленная усталость дает о себе знать. Без аппетита поковырявшись в тарелке, встаю, чтобы убрать со стола, но муж, забрав из рук посуду, отправляет меня отдыхать.
Я еле доползаю до кровати и буквально валюсь на нее. Смыкаю веки, хотя знаю, что из-за головной боли вряд ли быстро усну, но все же тело расслабляется.
Внезапно волоски на коже поднимаются, и я слышу запах твоего присутствия рядом. Слышу, потому что не знаю, как описать по-другому тот клубок ощущений, когда ты приходишь ко мне.
Тебя так долго не было, Леха, что я успела соскучиться по нашим разговорам во сне.
Мысли плавно перетекают к тому дню, когда ты мне впервые приснился, и боль потихоньку отступает.
Я стою у огромного окна в школе, глядя, как осенние листья медленно укрывают внутренний двор. Коридор пустынен, ни одного ученика или учителя. Внезапно твоя ладонь опускается мне на плечо. Я испуганно вздрагиваю и поворачиваюсь, видя перед собой твою сверкающую ямочками солнечную улыбку.
Где-то теплится удивленная мысль, почему мы встречаемся именно здесь? Ведь прошло уже много лет, или нет?
Привет, Света! – Ты охватываешь взглядом меня всю и берешь руку в свою теплую ладонь.
Привет, Леш!
Странно, в стенах этого здания ты никогда не называл меня иначе как Никита, а я тебя Дубиной. Но, видимо, мир перевернулся с ног на голову.
Ты знаешь, я всегда хотел вот так подойти к тебе и, не стесняясь, взять за руку, обнять при всех, не боясь… быть рядом. – Не перебивая, слушаю его исповедь. – Но все сложилось по-другому…
Меня охватывает дрожь от ощущения холода и понимания, что ты не можешь быть рядом… уже почему-то не можешь.
Света, не бойся, пожалуйста, только не бойся. Иначе мне придется уйти и я не смогу сказать все то, что хотел.
В твоем взгляде такая мольба и любовь, что не могу не поддаться, страх отступает и мне снова становится легко.
Я просто хочу почувствовать, как это могло бы быть… А ты?
Ты все ближе и ближе ко мне. Губы нежно касаются губ в легком кружащем голову поцелуе. Но внезапно ты отрываешься и отходишь на шаг, словно не доверяешь себе. Твои глаза горят счастливой грустью. С секунду я непонимающе смотрю на тебя, и тут же разрозненные пазлы ощущений и недомолвок мысленно занимают свои места.
Ты…
…Умер.
Я…
…Счастливо замужем.
Тогда зачем? – Задаю вопрос, осознавая, что сплю, и ты мне только снишься.
Чтобы узнать, как могло бы быть
И как? – Спрашиваю и, мне кажется, что будь все так и возможно ты остался бы жив.
Видя, как с мечтательной улыбкой на губах ты исчезаешь, я просыпаюсь сама.
Тогда я впервые интуитивно осознала твое присутствие рядом. Напуганная до чертиков, ничего непонимающая, я была сама не своя все утро. И все же пыталась найти рациональное зерно.
Помню, как пробовала приписать свой сон чувству вины за то, что не попрощалась, что не вспоминала о тебе. Безуспешно рылась в закоулках памяти, пытаясь вспомнить дату твоей смерти, считая, что, подсознательно зная ее, мысленно воссоздаю то время, и ту точку, когда еще все можно было изменить для тебя.
За два часа на работе изведясь окончательно, все же позвонила маме, чтобы спросить это злополучное число, которое так и ускользало - для меня, всегда рассчитывающей на свою великолепную память, это было чем-то из ряда вон выходящим.
Поюлив на разные темы, я, наконец, огорошила ее своим вопросом, но оказалось, что моя догадка не верна. Странный сон никакой привязки к датам не имел. Непонимание, почему именно сейчас Леха решил вспомниться мне, выводило из себя, как и тот факт, что пришлось признаться матери в причине внезапного интереса. Она отправила меня в церковь ставить свечку за упокой, что я и сделала тем же вечером, правда это не помогло. Через несколько недель мы снова встретились во сне.
В этот раз мы просто дружески общались, делясь мыслями и чувствами, которые испытывали в школьные годы. Так мне стало известно, что я всегда заставляла тебя балансировать на грани между желанием поцеловать и уязвить. Так много чувств, так много «если бы», но теперь они вызывали лишь улыбку…
Я больше не рассказывала никому о своих «встречах», которые, по правде сказать, происходили все реже. С каждым разом я все четче чувствовала твое присутствие рядом, однако сны становились более размытыми и туманными, но, как бы там ни было, после них всегда оставалось ощущение покоя, не омрачаемое даже пониманием, что я схожу с ума.
Однако, как ни странно, мысли о легком помутнении моего рассудка, однажды сама того не ведая развеяла мама, поделившись впечатлениями от похода в гости к тете Любе. Она уверяла, что видела Лешку, проходящего по коридору, когда они с подругой пили на кухне чай. После ее слов я почувствовала, как тело покрывается мурашками, так как очень хорошо понимала ее ощущения в тот момент. Мама сказала, что побоялась спрашивать про свои галлюцинации, но тетя Люба, заметив ее вмиг побелевшее лицо, с тихой радостью спросила: «Ты Лешеньку увидела, да?».
Этот разговор навел меня на мысль, что либо сумасшествие распространяется воздушно-капельным путем, либо мои ощущения реальны, только им нет рационального объяснения.
Через какое-то время мысли становятся все более вялыми, и я, балансируя на грани сна и реальности, даю Олегу раздеть и нормально уложить себя в постель. Его руки обнимают и крепко прижимают к себе, даря тепло и уют…
Просыпаюсь среди ночи, зная, что ты рядом. Смотрю в темноту, не понимая, что хочу в ней разглядеть. Ты так и не пришел… Хотя сон был ярким, красочным и радостным, но в нем не было тебя.
Появилось ощущение предательства, словно ты снова, находясь рядом, отворачивался от меня.
«Ну, что же ты, Леха?» - шепот мыслей и снова сон.
Ангел
Спи, Свет мой, спи!
Я буду рядом, и ни один дурной сон не коснется твоего сознания.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |