Аменхотеп: А если ее отнимут боги, кем станем мы?
Тутмос: Рожденный фараоном им умирает. Мы не вправе выбирать судьбу. Боги нам вручили бремя, и мы несем его. Бремя власти тяжело. Ответственность – залог страданий. Страх за страну, народ, семью.
Аменхотеп: Отец, я понимаю, как ответственность важна.
Тутмос: Так что руководит тобой, когда повелеваешь строить сам не зная что? Не велика казна Египта, золота не бесконечно.
Аменхотеп: Вдохновение, наверно.
Тутмос: Вдохновение?
Аменхотеп: Отец, я, кажется, влюблен!
Тутмос: Так вот где корень скрыт желаний!
Аменхотеп: Вчера я встретил девушку одну.
Тутмос: И кто она? Дитя столичной знати, жреческая дочь?
Аменхотеп: Простая девушка всего лишь, провинциалка.
Тутмос: Ты выброси из головы ее! Фараону не под стать такая!
Аменхотеп: А кто под стать? Принцессы, дочери жрецов?
Тутмос: Те, в чьих жилах кровь царей течет.
Аменхотеп: Обычай древних тяготит.
Тутмос: Не пренебрегай традициями, сын!
Аменхотеп: Они скучны.
Тутмос: Ты молод и горяч.
Аменхотеп: Они мне не по сердцу.
Тутмос: В сердце юноши гуляет буря. Поживешь – увидишь, опыт наберешь, затем поймешь: отец был прав.
С этими словами Тутмос покинул зал, оставив молодого фараона наедине с размышлениями. Но Аменхотеп заранее знал, что не отступится от мысли создать в городе то прекрасное место, где сможет встречаться с Тейе. Восклицания отца не охладили пыл, скорее наоборот, разогрели азарт. Аменхотеп вспоминал блестящие прозрачные глаза девочки, при этом оценивая возможности увидеть ее вновь.
Действие пятое
Целый месяц Тейе ждала обещанного Апопом послания от фараона. И, когда ее отец собирался покинуть Уасет – Нур, в дом прибежал раб, неся записку. Развернув папирус с царской печатью, Тейе растерялась. Это оказалось приглашение Аменхотепа встретиться в южной части города, подкрепленное золотым кольцом, инструктированное бриллиантом. Знак расположения правителя не стал для девочки большой неожиданностью, она, принимая во внимание предупреждение бога, рассчитывала на подарок, однако, когда кольцо легло в ладонь, все же почувствовала неловкость.
Тейе: Союз с Апопом, надежда стать невестой фараона – рискованное дело, но отступать нельзя. Я всего лишь кукла бога зла, моя жизнь поставлена на карту, хозяин – сам Апоп. Передо мной стоит задача обратить правителя в марионетку, но какой ценой? Аменхотеп – сын Владычицы пустынь, и боги будут беспощадны, узнав, на что рассчитываю я. Многое пообещал Апоп, но покровители Аменхотепа отнимут все. Однако отступать нельзя…
Одевшись в свое самое лучшее платье, какое у нее было, Тейе отправилась в южную часть города. Миновав улицы, она оказалась у водоема, с засыпанными на берегах разноцветными камешками. По обочинам узких дорожек росли саженцы пальм. Строители фараона создали этот искусственный бассейн за месяц, и их кропотливая работа восхитила Тейе.
На мостике, соединяющем берега водоема, стоял Аменхотеп. Неуверенным шагом приблизившись к нему, девочка поклонилась, опустив голову. Но юный правитель рукой приподнял ее подбородок, заставив посмотреть на себя. Большие блестящие глаза Тейе, полные кротости и вместе с тем непонятной притягательной силы, радовали Аменхотепа.
Тейе: Владыка, вы хотели меня видеть.
Аменхотеп: Скажи, что ты думаешь об этом месте?
Тейе: Здесь уютно и свежо, владыка.
Аменхотеп: Тебе здесь нравится?
Тейе: Конечно.
Аменхотеп: А знаешь ли, зачем велел его построить в Уасет – Нуре?
Тейе: Для благ города, наверное.
Аменхотеп: Да, однако есть другой мотив.
Тейе: Какой же?
Аменхотеп: Не догадаешься?
Тейе: Вы влюблены, владыка? Здесь так красиво, что сюда хотели бы прийти великие поэты мира.
Аменхотеп: Уже месяц неведомое чувство терзает сердце.
Тейе: Разуму подвластно ваше чувство?
Аменхотеп: Нет.
Тейе: Лишь любовь идет вразрез с умом.
Аменхотеп: Я влюблен… влюблен, пусть и безумство это.
Тейе: Любовь всегда безумство. Кто та девушка, что украла ваше сердце? Прекрасная принцесса или дочь жрецов?
Аменхотеп: Ни принцесса, ни жреческая дочь.
Тейе: Должно быть, знатная она?
Аменхотеп: Не в Уасет – Нуре. Ее отец заведующий скотными дворами храма.
Тейе: Прям как мой. Она похожа на меня?
Аменхотеп: Один в один как ты.
Тейе: И, должно быть, она давно в вас влюблена?
Аменхотеп: Вот загадка для меня! Посвятил я это место ей в надежде не быть отвергнутым.
Тейе: И ей понравился подарок?
Аменхотеп: Сказала, что понравился.
Тейе: Когда же?
Аменхотеп: Только что.
Тейе: Владыка, достойна ли я любви правителя Египта?
Аменхотеп: Теперь уж поздно думать. Но я влюбился с первой встречи, как только заглянул в твои глаза. Ты так прекрасна и нежна, что я решил жениться.
Тейе: Вы пробудили во мне чувства, когда, остановив лошадь, подошли. Я не могу перечить сердцу, однако люди не одобрят наш союз.
Аменхотеп: Я не желаю слушать знать, когда решение принимаю. Я фараон и обладаю правом выбирать.
Тейе: Благословят ли боги этот брак?
Аменхотеп: Уверен, за нас они порадуются.
Тейе: Тогда я в верности вам поклянусь, вашей тенью стану, буду помогать в делах и не оставлю при болезни.
Аменхотеп: Я счастлив, Тейе! Ступай со мною во дворец, раба отправим за твоим отцом. Пусть жрецы нас обвенчают, и мы поженимся чуть позже!
Довольные и радостные, молодые люди отправились во дворец. Аменхотеп сдержал слово, и вскоре в зале должны были собраться знатные люди, жрецы, семья фараона и семья Тейе.
Девочка, оставшись в одиночестве в одной из комнат, где служанки подготовили ее к приему, в волнении заламывала руки. Она не заметила, как тень скользнула через окно в спальню и сгустилась в углу. Тейе обратила на нее внимание только когда раздались смешки. Гостем оказался Апоп.
Апоп: Все идет по плану.
Тейе: Все так, как обговаривали.
Апоп: Прекрасно.
Тейе: Знать будет против брака. И жрецы.
Апоп: Жрецов оставь мне. Я решу, что делать.
Тейе: Во мне ни капли царской крови не течет!
Апоп: Течь будет, обещаю.
Тейе: Ты слишком много обещаешь!
Апоп: Ведутся люди на красивые слова.
Тейе: Обман раскроют боги.
Апоп: Когда раскроют, все будет кончено для них.
Нахмурившись, девочка приблизилась к змею.
Тейе: Твоя цель – отнюдь не фараон, не так ли?
Апоп: Аменхотеп лишь пешка в большой игре.
Тейе: А я – орудие для достижения цели?
Апоп: Мое орудие.
Тейе: Ты хочешь сбросить в бездну бога.
Апоп: Умна не по годам.
Тейе: Но кого?
Апоп: Т-с-с! Десять лет уже, как я веду игру.
Тейе: Десятилетие минуло, а боги слепы…
Апоп: Боги гордецы.
Тейе: Я поняла, Апоп. Мне придется стать женой Аменхотепа, чтобы однажды наблюдать, как бессмертные падут с небес.
Апоп: Если доживешь, увидишь.
Змей исчез как раз в то мгновение, как в комнату вошла служанка и сообщила, что в тронном зале все собрались. Взволнованная Тейе последовала за ней и, пройдя по коридорам, оказалась среди богатой знати и жрецов, источающих подозрение. Все, глядя на маленькую Тейе в небогатом платье, удивлялись, что эта простушка делает в высших кругах. Аменхотеп восседал на троне, оглядывая присутствующих.
Аменхотеп: Собрал я вас, чтобы сообщить радостную весть: я женюсь.
Тутмос: На ком же?
Птахмес: Кто счастливое дитя богов?
Аменхотеп: Моя невеста – Тейе, дочь заведующего скотными дворами храма.
Краснея под пристальными взглядами, девочка вышла в центр зала.
Тутмос: Провинциалка?
Птахмес: Из простых?
Аменхотеп: Она моя возлюбленная, мать будущих детей.
Тутмос: Это невозможно!
Аменхотеп: Я фараон, и мне решать, что возможно, а что нет!
Тутмос: Богов побойся, сын!
Аменхотеп: Богов, но не людей!
Тутмос: Я подыщу тебе принцессу, любую, на твой вкус!
Аменхотеп: Моя принцесса – Тейе.
Птахмес: Позвольте, кто она? Быть может, боги благосклонны к ней?
Из толпы выделился неизвестный, чье лицо пряталось под капюшоном. В руках он держал какие-то свитки.
Неизвестный: Где доказательства, что она не царской крови?
Птахмес: А где доказательства, что царской?
Неизвестный: Если Тейе дочь царей, то станет ли женой Аменхотепа?
Тутмос: Если так, то нет препятствий к браку.
Неизвестный обернулся к взволнованной девочке.
Неизвестный: Как звали мать твою?
Тейе: Она Туя, рано умерла, когда мне не было пяти.
Неизвестный (разворачивая свитки): Туя… Туя… Клянусь богами, передо мной потомок Яхмес – Нефертари!
Тутмос: Не может быть! Великой Яхмес – Нефертари?
Неизвестный: В руках держу я свиток с царским древом. Не верите, взгляните!
Жрецы жадно схватили свиток, посмотрели его, после чего отдали Тутмосу. Тот, взглянув на древо, возвратил папирус неизвестному.
Тутмос: Выходит, девочка из рода Яхмес – Нефертари.
Птахмес: «Супруги бога» царица с гордостью носила титул.
Аменхотеп: Довольно рассуждать! Я женюсь на Тейе!
Тутмос: В твоем праве больше нет сомнений.
Птахмес: Благословите, боги!
Никто из них не заметил, кроме Тейе, как скрылся со своим загадочным свитком неизвестный. Провожая его взглядом, она была уверена, что ее право на престол защищал сам Апоп.
Часть V. Гордыня
Действие первое
Спустя двадцать лет правитель Египта Аменхотеп вернулся в Уасет – Нур из похода в Нубию, где подавил восстание. Люди с почетом встретили его в городе. Фараон находился на пике своего величия, отовсюду слышались крики: «бог и властитель Уасет вернулся!», «хвала наследнику Ра!», «это господин истины Ра!», «властитель властителей с нами!» Об Аменхотепе, как о мальчике, уже почти никто не помнил, казалось, он всегда был красивым мужчиной, притягивавшем взоры.
Довольный собой, Аменхотеп вошел во дворец, где его встретила Тейе. За прошедшие два десятилетия она выросла из девочки с прозрачными чистыми глазами в ослепительно красивую женщину. Ее почитали ничуть не меньше, чем фараона, и она пользовалась куда большим влиянием, чем жрецы.
Тейе: Я рада, что ты дома.
Аменхотеп: Весь Египет – дом мой!
Тейе: Но в Уасет – Нуре живет твоя семья.
Аменхотеп: Моя семья – не только ты с детьми, но весь народ.
Тейе: Поистине великий ты правитель. Слуги подали еды, перекуси.
Сев за стол, ломившийся от яств, фараон принялся утолять голод. В комнату вбежала Ситамон, маленькая дочь Аменхотепа. Ее янтарные глаза сияли от радости.
Ситамон: Отец, ты победил хвастливого Ихети!
Аменхотеп: Вождь восставших пал от удара льва.
Ситамон: Так ему и надо! Отец, и вправду ты, как лев!
Аменхотеп: Силен?
Ситамон: Силен, красив и горд! И выглядишь, как лев!
Аменхотеп: «Сын Амона» должен быть таким.
Ситамон: И глаза твои не как у человека, а как у льва!
Аменхотеп: Какие же?
Ситамон: Янтарны. И зрачки в полоску, как у кошки.
Аменхотеп: Выдумываешь то же.
Ситамон: Отец, я видела во сне Сехмет.
Аменхотеп: Владычицу пустынь? Что делала она?
Ситамон: Она мне пела колыбельную.
Аменхотеп: И часто ли она тебе поет?
Ситамон: С рождения. Она приходит по ночам, садится на кровать и смотрит. Ее глаза, как у тебя, янтарны.
Аменхотеп: Боги тебя любят, дочь.
Ситамон: Однажды Сехмет сказала мне, что сына родила.
Аменхотеп: Глупости! У богини нет детей.
Ситамон: Но Сехмет сказала!
Аменхотеп: Всего лишь сон.
Тейе: Будь дети у Сехмет, жрецы бы сообщили нам.
Ситамон: Так вы не верите?
Тейе: Оставь отца, дай фараону отдохнуть.
Ситамон: Но я ходила к Птахмесу недавно! Он подтвердил ее слова!
Аменхотеп: Птахмес говорил об этом? И кто же сын Сехмет?
Ситамон: Жрец странно говорил. Сказал, сын Сехмет придет к нему и все узнает в срок.
Аменхотеп: И правда, странно.
Тейе: Ступай, оставь отца. Птахмес стар уже, мог выжить из ума. Аменхотеп – наследник Ра и бог земли.
Девочка, обиженно надув губы, убежала. Тейе встала за спину мужа и принялась растирать ему плечи. Аменхотеп расслабленно откинулся на стуле.
Тейе: Наша дочь растет, и сны ей снятся часто.
Аменхотеп: А ведь мои глаза и вправду необычны.
Тейе: Ты фараон, божественный правитель. Обычного в тебе нет ничего.
Аменхотеп: Отец был синеглаз, мать – кареглаза. Я не похож ни на него, ни на Мут – ма – уа.
Тейе: И это ли не говорит о том, что бог в тебе живет?
Аменхотеп: Я смертный человек, но все же… фараон…
Тейе: Род фараонов берет начало от богов.
Аменхотеп: Ты, как всегда, права. Но странно это. Не только Ситамон меня сравнила с львом.
Тейе: Думаешь, ты сын Сехмет?
Аменхотеп: Не так я дерзок, чтоб нарекаться им.
Тейе: Иди к жрецу, спроси. Птахмес не солжет.
Отведав пищи, Аменхотеп отправился в храм к Птахмесу. На пути он размышлял над словами жены и дочери. Все, кто окружали правителя, в один голос кричали, что он равен по величию богам, а Тейе, к мнению которой он больше всего прислушивался, и вовсе видела в нем настоящего бога. Мнение близких льстило Аменхотепу, и все же он считал себя человеком. Однако дочь тоже увидела в нем бога. Ситамон, его маленькая девочка, несмышленый ребенок, заметила в его природе нечто особенное. Нечто, чего не замечали другие.
Аменхотеп надеялся услышать от Птахмеса то, в чем боялся признаться самому себе. Нечто роковое, пугающее и вместе с тем желанное.
Услышать, что он и в самом деле бог.
В храме фараон нашел Птахмеса. Жрец вышел к нему навстречу.
Птахмес: Владыка, с возвращением!
Аменхотеп: Приветствую тебя я, мудрый Птахмес!
Птахмес: Пришли богам молиться?
Аменхотеп: Пришел поговорить.
Птахмес: Я слушаю, владыка.
Аменхотеп: Здесь была Ситамон?
Птахмес: Да, с принцессой говорили мы.
Аменхотеп: Речь шла о Сехмет?
Птахмес: Великая богиня навещает вашу дочь.
Аменхотеп: Так Ситамон не просто снится это?
Птахмес: В дверь боги не стучатся просто так.
Аменхотеп: Я чувствую, неладное творится. Как будто во дворце есть тайна. Скажи, ты знаешь что-нибудь?
Птахмес: Владыка, ваш отец молчал все эти годы. И перед смертью не сказал ни слова.
Аменхотеп: Что не сказал он?
Птахмес: Что вы не сын Мут – ма – уа.
Аменхотеп: А чей же?
Птахмес: Владычицы пустынь Сехмет!
Аменхотеп: Как? Не может быть!
Птахмес: Клянусь, свидетель я.
Аменхотеп: Открой мне тайну, жрец!
Птахмес: Тридцать лет назад Сехмет явилась к вашему отцу в облике Мут – ма – уа. Царица не могла зачать, но Сехмет благословила тело, с Тутмосом ночь проведя. Мут – ма – уа родила, заранее зная, что вы не сын ей. В ту же ночь царица отнесла вас в храм и положила в клетку к львам. Ей казалось, львица разорвет ребенка, однако зверь вскормил вас молоком. Я видел все. И Сехмет поклялся, что буду верен ей и вам до самой смерти.
Аменхотеп: О боги, кто же я тогда?
Птахмес: Богочеловек, владыка.
Аменхотеп: Возможно ль это?
Птахмес: Дух богини обитает в вас.
Аменхотеп: И Ситамон – наследница Сехмет?
Птахмес: Богиня покровительствует ей.
Аменхотеп: Отец не говорил об этом на протяжении жизни!
Птахмес: Фараон не знал, что делать с тайной.
Аменхотеп: Боги, теперь я знаю все! Знаю, где ключ к моей природе!
Правитель Египта поспешил уйти из храма, не став слушать жреца дальше. Новость не столько ошеломляла, сколько опьяняла его. Прежде Аменхотеп всегда считал себя смертным человеком из рода фараонов, но после объяснения с Птахмесом чувствовал наверняка, что жестоко ошибался.
Он не человек. Он – настоящий сын великой Сехмет. В нем заключена не только человеческая, но и божественная сущность.
Он бог.
Птахмес (сокрушенно): Зря открыл правителю я тайну. Величие ведет к самообману.
Действие второе
Вернувшись во дворец, первым делом Аменхотеп занялся делами. Ему предстояло вершить суд над людьми, совершившими злодеяние, и воздать должное наказание. Пребывая в приподнятом настроении после разговора со жрецом, фараон занял трон и велел привести нарушителей закона. Тейе заняла место рядом с ним, и Аменхотепу отчего-то показалось, что она выглядела весьма довольной.
В зал привели двух женщин, которые бросали друг на друга неприязненные взгляды. Одна из них сильно хромала.
Аменхотеп: В чем провинились эти двое?
Советник: Та, что хромает, родила ребенка, а вторая его украла у нее.
Аменхотеп: Зачем?
Воровка: Владыка, я не могу родить, и вдруг нашла ребенка, оставленного на дороге.
Аменхотеп: Зачем мать бросила его?
Хромая: Я не бросала! Это ложь! Я нездорова, и сил уходит много на работу. Я отошла на время, чтоб еды купить, и вдруг смотрю: та унесла.
Воровка: Он был брошен, а я хочу детей!
Хромая: Но я же мать ему!
Воровка: Что дашь ты сыну своему? На ногах едва стоишь, болезнь трясет нещадно, он пропадет в твоих руках!
Хромая: Но я люблю его!
Воровка: Любовь – не оправдание, нужна еще забота.
Аменхотеп: Довольно!
Фараон откинулся на спинку трона, прикрыв глаза. Ему нужно было обдумать вынесение приговора. К его уху склонилась жена.
Тейе: Мой муж, не забывай, ты «сын Амона», «наследник бога Ра».
Аменхотеп: Несу ответственность за судьбы.
Тейе: Что бы ни решил сейчас, это не изменит ничего. Ты бог, они же просто люди.
Аменхотеп: Ответственность – залог моих страданий.
Тейе: Воле фараона подчинятся все. Решай, как хочешь сам, они пусть вынесут урок.
Аменхотеп: Я должен делать все во благо.
Тейе: Решение бога – уже благо.
Аменхотеп: Я бог… я бог… как странно.
Тейе: Так что им скажешь?
Аменхотеп: Одной придется стать несчастной.
Тейе: Люди все несчастны. Хочешь или нет, одной придется уступить.
Аменхотеп: Должно заботить не их благо, но благо маленького сына.
Тейе: Он лишь ребенок.
Аменхотеп: Я тоже был им. Если бы не львица…
Тейе: Что?
Аменхотеп: Придется сделать все как надо.
Фараон поднял глаза на женщин, ожидающих вынесения приговора.
Аменхотеп: Чтобы угодить обеим, велю на две части ребенка разрубить.
Хромая (с ужасом): Как?
Аменхотеп: Не обделенными покинете дворец.
Воровка: Владыка принял верное решение. Обе мы получим сына.
Хромая: Нет! Нельзя! Прошу, владыка, отдайте ей ребенка. Только пусть он будет жив!
Аменхотеп: Теперь я вижу, кто из вас заботу проявил. Верните сына матери.
Обеих женщин увели из тронного зала. Советники разошлись. Фараон остался наедине с женой.
Тейе: Воистину правитель мудр, как бог!
Аменхотеп: Я богочеловек, жена. Жрец сказал, меня Сехмет зачала, а Мут – ма – уа родила. Поэтому богиня приходит к Ситамон. В нашей дочери хранится львиный дух.
Тейе (про себя): Все так, как говорил Апоп!
Аменхотеп: Богам я равен не только по величию.
Тейе: Ты доказал делами, что достоин богом нарекаться. Взгляни, расцвел Египет, как цветок! Храмы Амона и его супруги Мут, Гипостильный зал в Карнаке, храм Ипет – Рес на юге Уасет – Нура, дворец на западе реки, аллея сфинксов к северу – воздвигнуто все это волей фараона! Фараона – полубога! И кто осмелится тень бросить на тебя? Мой муж подобен солнцу, сияющий и славный!
Аменхотеп: И правда, за тридцать лет Египет возвеличил, казну обогатил, объединил народы…
Тейе: Скажи толпе, чтоб молиться стали на тебя – и все, от отрока до старика падут в мольбе, лоб разобьют, восхвалят!
Аменхотеп: И на меня начнут молиться?
Тейе: Да!
Аменхотеп: Как богу?
Тейе: Как Амону Ра!
Аменхотеп: Ты льстишь, жена.
Тейе: Лесть моя правдива.
Аменхотеп: А ежели и так, то надо храм построить в честь меня.
Тейе: Храм Аменхотепа!
Аменхотеп: Молиться будут мне, как богу.
Тейе: В Правде Воссиявшему Видимому Солнцу!
Аменхотеп: Быть посему. Не вижу я плохого в том, чтоб люди приняли меня, как бога, а не просто фараона. Божественная часть во мне сокрыта, я проявил ее в делах. Был мудр и справедлив, ради благ страны, народа законы принимал.
Тейе: Доказал ты людям и богам готовность в пантеон войти!
Аменхотеп: Уверен, возрадуется Сехмет, богиня – мать.
Фараон призвал слугу и велел тому разыскать своих доверенных зодчих, Хори и Сути. В скором времени те явились во дворец. Именно им Аменхотеп вручил руководство над строительством храмов в Карнаке и Уасет – Нуре, и теперь хотел отдать приказ воздвигнуть новое здание.
Хори: Владыка, вы призвали нас.
Аменхотеп: Велю строительством заняться новым.
Сути: Храм, аллея, сад или дворец?
Аменхотеп: Храм.
Хори: В честь какого бога?
Аменхотеп: Меня.
Сути (с удивлением): Вас?
Хори: Храм фараона?
Аменхотеп: Храм богочеловека.
Сути: Вы хотите пирамиду, усыпальницу?
Аменхотеп: Вы не ослышались, я говорю про храм.
Хори (с поклоном): Так тому и быть, владыка.
Зодчие, удивленные волей правителя, покинули дворец. Аменхотеп, возбужденный от мысли, что скоро у него появится собственный храм, отправился на прогулку, чтобы развеяться, оставив царицу Тейе в одиночестве.
Женщина, недолго думая, пошла к себе в комнату, плотно закрыла дверь и позвала Апопа. В последнее время змей являлся все реже, и Тейе казалось, что их сделка постепенно теряет смысл, а фараон стал богу неинтересен. Но она ошиблась. Апоп мгновенно явился на ее зов, выплыв из темноты. Его извивающееся тело ползало по полу, задевая ступни женщины.
Тейе: Наш фараон величием упивается, как вином.
Апоп: Он и раньше упивался им.
Тейе: Но никогда не нарекался богом так упорно, как сейчас.
Апоп: До обожествления дошел?
Тейе: Фараон, Воссиявший в Правде, Видимое Солнце, Владыка Правды – какие имена еще придумает мой муж?
Апоп: Разве не забавно, что из всех грехов для фараона мы выбрали с тобой гордыню?
Тейе: Губительны гордыня и тщеславие.
Апоп: Тебя он слушает, а не жрецов и знать. Скажи ему воздвигнуть идолы себе, и скоро мы посмотрим, как рухнет небо.
Тейе: Боги проклянут его за дерзость.
Апоп: В любой момент он может отказаться от гордыни, но она сладка, а человек, пусть даже полубог, слабак. С пороками бороться он не станет.
Тейе: Я с нетерпением жду исхода.
Апоп: А я – своей победы.
Действие третье
Два года спустя после того, как правитель Египта нарек себя богом, а в городах были воздвигнуты храмы Аменхотепу, на закате солнца богиня Сехмет пришла на берег Нила, чтобы увидеться с Апопом. Змей выплыл из ущелья ей навстречу и с первого же взгляда понял, что она терзается противоречивыми чувствами. Сехмет выглядела уставшей, слегка потрепанной, и вместе с тем ее глаза метали молнии, источая сверкание.
Апоп: Тридцать два года минуло, и вот мы столкнулись у Нила.
Сехмет: Тридцать два года не изменили наш мир.
Апоп: Я бы не говорил так уверенно.
Сехмет: Ты знаешь, зачем я пришла?
Апоп: Вероятно, в грехах обвинить.
Сехмет: Ты злобная тварь.
Апоп: Что нового скажешь?
Сехмет: Аменхотеп… это все ты!
Апоп: Я?
Сехмет: Аменхотепа снедает гордыня.
Апоп (с сарказмом): Надо же, как удивила.
Сехмет: Он храмы воздвиг в свою честь и идолы создал!
Апоп: Он полубог.
Сехмет: Божественная сущность не для того ему дана, чтоб он величием кичился и хвалился превосходством! Он смертен, и должен помнить это!
Апоп: Зачем все это говоришь мне?
Сехмет: Ты толкнул его к гордыне!
Апоп: Я?
Сехмет: Твой интерес… твои мотивы…
Апоп: И кто докажет, что я ему нашептывал на ушко богом звать себя?
Сехмет: Доказательств нет.
Апоп: Тогда иди, утешь сынка!
Сехмет: Он поступил неверно! Не оправдал моих надежд!
Апоп: Разочаровалась в собственном создании. Как ожидаемо!
Сехмет: Ты знал, что будет так!
Апоп: Я говорил, как падки люди на грехи. Они слабы, безвольны и глупы.
Сехмет: И все же… все же я не верю, что он мог поступить с богами так! С богами и с собою…
Апоп: Богов он предал, возгордившись.
Сехмет: Разочаровал.
Апоп: Он низко пал.
Сехмет: И что мне делать?
Апоп: Как хочешь поступай. Мне все равно.
Сехмет: Возможно, он поймет, как сильно ошибался.
Апоп: Только не Аменхотеп.
Сехмет: Мой сын был мудр всегда, и вдруг так изменился!
Апоп: Мудрость может быть и у глупца.
Последние лучи солнца поблескивали в багровом небе. До полного захода оставалось несколько минут. Два бога, львица и змей, одновременно взглянули на исчезающее за горизонтом светило. Это был самый печальный закат за все долгое существование Сехмет. Ей пришлось принять непростое решение, давшееся нелегко. Сердце разрывалось на части от гнева, желания отомстить за рухнувшие надежды и сожаления, что придется это сделать. Сехмет не прощала ошибок, особенно если они принадлежали ей. Она сделала ставку на слияние человеческой и божественной природы, полагая, что их обладатель сильнее, а его воля переборет слабости, но просчиталась. Богочеловек возгордился, и теперь осталось ждать, когда он вкусит плод вседозволенности и перейдет границу, впав в безумие. Священные храмы Аменхотепа, построенные в городах Египта, где жрецы воздавали хвалу фараону наравне богам, свидетельствовали о затуманенном разуме владыки, вообразившего, будто бессмертные создания Творца и вправду примут его в пантеон. Сехмет уже представила, как боги посмеются над ее сыном, когда тот предстанет на суде, а его сердце возложат на весы. Владыку Правды Солнца забросят в самый дальний круг ада, и больше никогда человек не коснется истинного величия бога. Ему останется тешить себя надеждами когда-нибудь походить на идол, но никто не даст для этого ни средств, ни возможностей.
Апоп: Что предпримешь?
Сехмет: Я не могу оставить все как есть.
Не говоря ему больше ни слова, богиня отправилась в Уасет – Нур. Присутствие змея раздражало ее, но игнорировать Апопа не получалось. Близился конец сделки, не сегодня – завтра тьма ударит Аменхотепу в сердце.
И Сехмет видела только одну возможность воззвать к совести сына.
Действие четвертое
Ситамон проснулась от ощущения присутствия постороннего в комнате. Выглянув из-под одеяла, юная принцесса поняла, что ее снова навестила богиня. Высокая женщина с головой львицы стояла у окна, освещаемая серебристым светом луны. Девочка приподнялась с постели. Широкая рука богини мягко легла Ситамон на плечо.
Ситамон: Я сплю?
Сехмет: А ты как думаешь?
Ситамон: Мать говорит, вы приходите во сне.
Сехмет (недовольно): Много понимает твоя мать…
Ситамон: И вы не снитесь мне?
Сехмет: Ты чувствуешь, как рука касается плеча?
Ситамон: Чувствую.
Сехмет: Дотронься до меня.
Принцесса протянула руку, ее пальцы скользнули по мягкой шерсти львиной головы, по густым волосам, по гладкой коже тела.
Сехмет: Я настоящая, Ситамон.
Ситамон: Вы пели песни на ночь мне.
Сехмет: Чтоб тьма не беспокоила.
Ситамон: Я не боялась тьмы.
Сехмет: А сейчас боишься?
Ситамон: К сожалению.
Сехмет: Почему?
Ситамон: Предчувствую беду. Я плохо стала понимать отца и мать, советников, жрецов и знать… Они наперебой кричат, что мы равны богам, но это страшный грех, я знаю!
Сехмет: Ты им говорила?
Ситамон: Только матери. Но она лишь посмеялась.
Сехмет: Вот как?
Ситамон: Мать считает, боги слабы, раз не могут сами разобраться, без людей. Она приходит в храм не для молитв, а для того, чтоб заплатить жрецам, и те грехи ей отпускают. Отец и сам так делал много раз, он думает, что в пантеон войдет.
Сехмет: У людей нет права грехи других прощать. Жрецы забыли, они рабы богов.
Ситамон: Не гневайтесь на них, богиня. В сомнениях люди заблудились. Укажите путь им, и они вернутся к вере.
Сехмет: Здесь не сомнения, принцесса. Гордость – вот страшнее!
Ситамон: И все же… богиня, не сердитесь! Мой отец… он вовсе не плохой!
Сехмет: Он преступление совершил. Мое терпение на исходе. Если я не накажу Аменхотепа, скоро им займутся боги. Но я готова дать фараону шанс. Ты – дочь его, мой прямой потомок. Не только царственная кровь протекает в жилах, но кровь бессмертных. Вы оба – мои дети. И он послушает тебя, и если в сердце еще живет любовь к богам, Аменхотеп изменится.
Ситамон: Мне пойти к нему?
Сехмет: Пойди сейчас, пока не слышит мать. Аменхотеп, хоть и на троне, но под влиянием Тейе, она им управляет, как захочет. О богобоязненности ей не понравятся слова.
Ситамон: И я попробую воздействовать на мнение отца.
Сехмет: Отец услышать должен дочь.
Ситамон: Я поговорю с ним.
Сразу же после того, как богиня покинула комнату, девочка побежала к отцу.
Аменхотеп крепко спал, напившись на ужине вина, поэтому не сразу услышал зов дочери. Ситамон пыталась разбудить его, и только когда дернула за плечо раз десятый, фараон соизволил открыть глаза.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 41 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |